Глава 47

– А в чем проблема с этой монетой или медальоном?

– Проблема глубже. Жизнь так нежна, хрупка и непостоянна, что многие готовы на все, лишь бы склонить чашу весов в свою сторону. Их мало заботит такое эфемерное понятие, как «спасение души». Хотя понятие – простое и значимое: на древнем языке «душа» и «жизнь» – единое слово. Ну а что до монеты… Воочию ее никто из моих знакомых не видел; я тоже.

– Она действительно может обладать какой-то силой?

– Силой обладает все, во что люди верят. Их психическая энергия и сообщает вещам ту самую силу.

– Вы это говорите как философ или как физик?

– И так и эдак. И природу многих энергий мы можем лишь уловить известными приборами, и то не всегда. Но ни классифицировать, ни измерить пока не в состоянии. Наука, как направление человеческого бытия, в том смысле, в каком сформулировал это понятие век Просвещения – восемнадцатый, – исчерпала себя. А в веке двадцатом показала всю свою тщетность: благодаря науке люди создали столь совершенные средства уничтожения себе подобных, что… Двадцатый век унес жизней больше, чем все предыдущие войны человечества, вместе взятые! Вот и получается: не технику нужно совершенствовать – человека.

Я только вздохнул. «Человек – это звучит гордо». Классик записал. А гордыня, как известно, рождает и все грехи – зависть, злобу, отчаяние… И что есть человек? Некогда один философ определил так: «Это двуногое и без перьев». Тогда его ученик принес ему общипанного петуха и заявил: «Это – человек». С тех пор вопрос обсуждается.

– Кажется, была такая наука – евгеника?

Максим Максимович кивнул:

– Совершенствование человеческого рода путем селекции и отбора. И всегда была и в теории, и в практике некая червоточина, как и в любой расовой теории: люди делятся человеками же по определенным признакам на «высших» и «низших», «способных» и «неспособных», «господ» и «слуг»… И тем – искажается Божественный Промысл Творца. Но люди лукавы. Это самый опасный вид существ на земле. Знаете почему?

– Люди могут объяснить любой свой поступок. И – оправдать его.

– Именно! Производственной необходимостью, высшими целями, стремлением к гармонии, борьбой на благо и во имя, Божьим повелением, наконец! Порой мне казалось, этому когда-нибудь придет конец, люди прозреют, но… Вырастают новые поколения и – заглатывают старые наживки! Быть частью ревущей «во имя» и «на благо» толпы так соблазнительно… И еще соблазнительнее – быть «особенным», «исключительным», «избранным»!

– Сейчас евгеника как наука осталась в прошлом…

– Если бы! Генетика и ее достижения дали евгенике новый толчок! И заключается он в скором ожидании результата! Но… Как нельзя изменить освещенность в одном месте так, чтобы не изменились краски и тона во всем помещении, так нельзя изменить и «плохой» ген, не поменяв всю картину… Природа не терпит дисгармонии, и рано или поздно остальные три с лишним миллиарда генов изменятся, перестроятся под этот единственный… Генетики могут мне возражать, но… Я прав. И как физик, и как философ. Нельзя изменить часть, не изменив целого.

А оттого – никто не просто не знает, но даже не может внятно предположить, во ч т о превратится тот «добрый голем» и «разумный гомункулус», коего желают слепить создатели, с течением времени – ближнего или отдаленного… Люди слишком горды: ведь даже природу времени не только не осознали, но даже не приблизились к разгадке этого феномена! И уже – давай переделывать, перекраивать природу человеческую!

Максим Максимович перевел дух, набил трубочку, раскурил.

– Помните у Достоевского в «Преступлении и наказании»? «Все у них потому, что «среда заела»… Отсюда прямо, что если общество устроить нормально, то разом все преступления исчезнут… все в один миг станут праведными. Натура не берется в расчет, натура не полагается… Живая душа жизни потребует… живая душа подозрительна… живая душа ретроградна… А тут хоть и мертвечиной припахивает, – зато не живая, зато без воли, зато рабская, не взбунтуется…»

И – через тридцать лет после сказанного пришли люди и стали – исправлять «среду», общество. Просто, топорно, без затей, превращая в «лагерную пыль» всех, кто хоть как-то выделялся… Чем поплатилась Россия? Пятьюдесятью миллионами жизней! Вот к чему привел простенький эксперимент – над обществом! Всего лишь над обществом! Коим люди живут тысячелетия, и тирания, как явление, известна и изучена!

А что будет, когда «преобразования» коснутся человека? Какие способности он явит? Какие инстинкты проснутся в нем? Какие возможности? Кто скажет?.. И кто ответит, если такое вот существо, озабоченное феноменом собственной исключительности, захочет, как в Марксовых «Тезисах о Фейербахе», не объяснять мир, но – изменить его?! Или – низвергнуть? «Весь мир насилья мы разрушим до основанья, а затем…» Чувствуете самоуверенность строки, молодой человек? Эти гимнофилы-интернационалисты полагали, что у них будет «затем»!

В этом заблуждение каждого человека и – человечества в целом, которое повторяется и повторяется циклично со времен строительства Вавилонской башни: жажда, желание перекроить мир и людей своею волею, без Бога!

Максим Максимович утомился длинным монологом. А я думал о том, что все, что он говорит, – правильно, но от этой правильности как-то тоскливо… Люди дерзновенны, вот в чем дело. И те, что хотят остаться в памяти человечества, отвергают проторенные пути и ломятся по тем, что всегда были запретны… И ощутить, почувствовать природу запретного, запредельного, не могут в своей увлеченной гордыне или – не хотят. И тогда наступает «межвременье», как перед созданием ядерной бомбы; и вопрос стоит не в том, каким будет будущее для человечества, а будет ли оно вообще…

«Флейтист обломки флейты в печке сжег – Анета влюблена…» И вспомнился Орфей, который мог зачаровывать природу и людей… Согласно мифу, его растерзали разгневанные невниманием к ним вакханки: то темное, могучее, дикое в человеке, что не терпит избирательности в любви, а требует животного соития и – продолжения рода стаи! «Всего-то дел – нажал покрепче и сломал… Сначала стройный клен, потом умельца труд – зола, зола теперь…»

И вспомнилось из Беранже… «Честь безумцу, который навеет человечеству сон золотой…» И слова Эжена: «Просто я устал терпеть пренебрежение этого мира. И готов с ним покончить…» И представился вдруг одинокий музыкант, сидящий на лодочке близ берега и извлекающий из кленовой флейты неземной красоты мелодию… И то, как зачарованное человечество спешит на эти звуки, и постепенно под штилевой гладью исчезают мужчины, женщины, дети… «И земля была безвидна и пуста, и тьма над бездною…» Так записано в книге Бытия. О прошлом. Или – уже о будущем?