Огромный кабинет, отделанный темным мореным дубом. На письменном столе, крытом зеленым бархатом, лампа под абажуром. Лампа бронзовая, с затейливой отделкой: пятиконечные звезды, серпы и молоты, по ножке — красноармейцы в буденовках и матросы, перепоясанные пулеметными лентами. Стиль позднего советского конструктивизма. Магистр знал — эта лампа стояла на столе командарма Ионы Эммануиловича Якира и была подарена тому Председателем Реввоенсовета Троцким к какому-то красноармейскому юбилею. Магистр хранил лампу на столе как раз с единственной целью: не забывать. Не забывать, что в деле, именуемом политикой, нужно быть чрезвычайно осторожным, и, какой бы силой и властью ты ни обладал в данный момент, все может перемениться столь скоро и непоправимо, что многим видится почти сверхъестественным… Неярко светящая лампа была и напоминанием, и своего рода талисманом; смысл его можно выразить одной, ставшей ходовой в эпоху «всеобщей криминализации», фразой: «Боишься — не делай, а делаешь — не бойся». Именно страх погубил и Троцкого, и Тухачевского с другими заговорщиками: они были осторожны, но боялись даже тогда, когда приходило время действия. Словно забыв, что в этой стране не может быть ни двух царей, ни двух вождей! Никакая уступка в высшей власти не приведет к ее разделу: человек или имеет власть, или служит, и его положение и нередко сама жизнь зависят от воли монарха. Не важно, явный он или тайный.

Именно поэтому лампа была единственной реликвией в этом кабинете, напоминавшей о незадачливых заговорщиках. Вся остальная мебель, и даже сами дубовые панели, — с дальней сталинской дачи. Он долго был «победителем» и не задумывался о цене. И… был оставлен беспомощно подыхать «соратниками», словно отравленная крыса…

Или же… Или правил кто-то другой, а Сталин, новый бог, был на самом деле не чем иным, как образом, «куклой»… И втемную выполнял как раз то, что ему было предписано… Как говаривали в старину, этот человек был… личиной. Как там поговорка? «У нежити своего облика нет, она ходит в личинах»… Если так, значит, «куклы» правили огромной страной, распоряжались жизнями, судьбами, смертями… Или — правят поныне?.. Но кто же тогда кукловод?..

О ближней даче, кунцевской, той самой, где Отец Народов встретил свою жестокую кончину, напоминал небольшой дубовый буфет в стиле купеческого барокко. Порой Вождь жаловал и таких «уродов». Тут тоже есть чему поучиться. Но главное… Никогда никому ни в чем не доверяй! Ни когда добиваешься власти, ни, тем более, когда ее получишь! Создавай «параллели» — структуры спецслужб, банков, холдингов, корпораций, пусть они борются между собой, лгут, ненавидят, изворачиваются, убивают… Но целью их борьбы должно быть только одно: жажда монаршей милости!

Но этого мало! Как в «Крестном отце»? Дон Корлеоне советовал сыну Майклу отыскать своего Люку Брази — человека, который абсолютно равнодушен к смерти и боится только одного: принять смерть от руки своего патрона… Мало! Необходимо иметь хорошо оснащенное подразделение, преданное лично тебе! И хотя здесь есть, как всегда, противоречие, — преторианская гвардия легко может свергнуть правителя, — но не в том случае, если власть покоится на деньгах! Люди примитивны, и тезис: «Лучше быть молодым, богатым и здоровым, чем старым, бедным и больным» — неопровержим. За деньги можно купить все, даже молодость: какая красотка сочтет старика стариком, если за такую мелочь, как раздвинуть ножки, она свободна от нудного монотонного труда, крохотной хрущобы, пьяного парня, давки по утрам и вечерам в переполненном транспорте, гроссбуха с подсчетами — сколько выделить на еду, сколько — на транспорт и сколько времени нужно не есть мясо, чтобы позволить себе колготки-эластик… Но деньги — это еще не все… Преторианцы должны ощущать свой статус: возможность непосредственно властвовать надо всеми, не принадлежащими к их касте. Положение избранности — вот то, что ставят люди выше денег; ну а если и то и другое исходит из одного источника…

Магистр знал свою силу и свою волю. Но пока жалкие ублюдки считали, что он действует по их воле, — деньги текли к нему настоящей Ниагарой… Он должен работать для них и на них, но… Только до той поры, пока не решит, что пора «благодетелей» прошла. В стране, где нет ни закона, ни Бога, чтобы властвовать, нужно самому заменить и закон, и Творца. Только так. И выбор всего один: или играешь ты сам, или играют тебя.

Хотя… Магистр порой задумывается над тем, на ту ли денежную «лошадь» сделал он ставку: иметь в противниках Кришну — это… Хотя тогда у него не было выбора. Сейчас… Сейчас нужно действовать. Чтобы потом выбор был именно за ним. Только за ним. Боишься — не делай, а делаешь — не бойся.

Магистр ходил по огромному кабинету из угла в угол. Громадный персидский ковер скрадывал звуки шагов, и мужчина был похож на большого хищного тираннозавра, принявшего вдруг человеческий облик. Те люди, что делали на него ставку, никогда не видели его таким: для них он был послушным винтиком, «силовой структурой», с помощью которой можно было решать те или иные вопросы; они привыкли кропотливо и монотонно выполнять поставленные задачи, не считаясь ни с чем. Но мужчина знал их слабость. Они работали с деньгами, понятия их давно были смещены, они абсолютизировали людскую алчность и обожествляли бездушное: деньги. Когда-нибудь он на этом сыграет. Наверняка.

Сигнал спецсвязи зазвучал коротким отрывистым вызовом. Мужчина не спеша подошел к столу, закурил и только после этого снял трубку.

— Альбер вызывает Магистра, — услышал он.

— Магистр слушает Альбера.

— Докладываю: операция «Взлом» проведена с осложнениями. Уровень «А».

— Что именно произошло?

— Объект исчез.

Ни одной эмоции не отразилось на лице мужчины за столом. Сейчас — время действия.

— До операции?

— Нет. После.

— Вы получили данные?

— Да. Они на кассетах.

— К вам прибудет человек приоритета Магистр. Пароль вам известен.

Передадите все немедля.

— Есть.

— Теперь коротко: что произошло?

— По завершении операции объект, видимо вследствие передозировки, оказался в состоянии, называемом «даун»; он уничтожил спецгруппу, смертельно ранил Доктора и исчез. По предположению — упал за борт.

— Дальше.

— Прибывшая группа «скатов» обнаружила трупы, произвела полную зачистку, доставила раненого Доктора на Базу. Я успел его допросить. Кассета имеется.

Альбер замолчал.

— У вас все?

— Нет. Я принял оперативное решение устранить «скатов» силами «крайних».

Возникли осложнения. Командир «скатов», доставивший на Базу Доктора и кассеты, что-то почувствовал…

— Почувствовал?..

— Виноват. Я неточно выразился. Мною была допущена ошибка: вертолет, высланный для устранения «скатов», вернулся на Базу; пловец все понял и предпринял силовой вариант: захватил вертолет и пытался уйти. Уничтожен вместе с машиной. Убито несколько «крайних».

— Это вы называете «тихой операцией», Альбер?

— Подобные вещи случаются…

— Я знаю. Но не при таких ставках!

— Чем выше ставки, тем больше головная боль.

— Если голова болит, значит, она еще на плечах… Что предполагаете предпринять?

— Уничтожение Базы. С полной зачисткой.

— Какими силами?

— «Дельта».

— Ваше мнение…

— По основной операции?

— Да. Ведь осложнения не планировались.

— Похоже, мы потянули «пустышку».

— Поясните.

— Финансисты не действуют, как бойцы спецназа. Предполагаю, что нам подставили объект с целью выявления сил.

— То есть вы считаете, что объект — «кукла»? Я правильно вас понял? — Магистр почувствовал выступивший на лбу холодный пот.

— Нет. Но исключить такое предположение нельзя.

— Альбер… Вы взяли в разработку именно того, кого вам указали?

— Да.

— Уверены?

— Абсолютно.

— Тогда ошибки нет.

— Хм… В течение тридцати секунд, что называется «на автомате», он уничтожил троих боевиков экстра-класса!

— Вы говорите, он получил весьма высокую дозу препаратов…

— Этим можно объяснить многое, но не профессионализм в обращении с оружием и не устойчивые навыки в применении приемов специального рукопашного боя… Я свел показания «ската», Доктора и получил данные экспертизы по доставленному «скатом» материалу. Совпадение полное. Объект действовал сам, один.

— Вы сказали, он исчез.

— Да. По предположению Доктора, после резкой активности при синдроме «даун» наступает резкий упадок сил, полная дезориентация во времени и пространстве. Он, скорее всего, упал в воду и утонул.

— Утонул?

— До ближайшего берега — свыше тридцати километров. К тому же разразился шторм свыше пяти баллов.

— То есть вы предлагаете считать его мертвым.

— Возможно, труп обнаружат, возможно — нет. Но даже пловцу экстра-класса невозможно спастись в бушующем море при температуре воды восемь-десять градусов… Чудес не бывает.

— Итак, исчез.

— Да. Исчез.

— Альбер… Финансисты, располагающие данными о перемещениях финансового капитала общей стоимостью… У вас есть бумага под рукой?

— Да.

— Запишите, чтобы было нагляднее.

— Да.

— Один-ноль-ноль-ноль-ноль-ноль-ноль-ноль-ноль-ноль-ноль-ноль… Записали?

— Да.

— Сумма, разумеется, в долларах.

— Я понимаю.

— Чтобы вам было еще понятнее… За эти деньги можно не только выкопать море посреди Восточно-Европейской равнины, за них можно закопать на пять метров вглубь любой мегаполис, будь то Москва, Шанхай или Нью-Йорк, и на другом месте построить новый! Ну а учитывая, что эти деньги не «мертвые», они работают, то общая контролируемая сумма…

— Я понимаю.

— Вот именно. Мне важно, чтобы вы поняли одно: ни ваша жизнь, ни моя на этом зелено-сером фоне не стоит ничего. Совсем ничего.

— Да.

— А потому — человек, обладающий информацией или даже участвующий в планировании движения такой суммы или хотя бы ее малой части, не может исчезнуть! Вы поняли, Альбер?

— Да, Магистр.

— Найдите мне его. Даже если для этого потребуется выпить море. Живого, мертвого, по частям — как угодно! В море, на небесах, в земле, в аду — где хотите! Най-ди-те!

— Я понял. Магистр.

— Все предложенное вами по Базе утверждаю.

— Есть.

— У вас достаточно людей и оперативных каналов?

— Да.

— Действуйте.

— Есть.

— И запомните, Альбер. Миллиарды и люди, их представляющие, никогда бесследно не исчезают. Чудес в этом мире не бывает.