Глава 8. Святилище Последней Надежды

— М-м-м? — Глеану, мало интересовавшийся таинственной и мистической стороной бытия, простирающейся вне альраханских владений, озадаченно моргнул. Раньше, кажется, мама не испытывала тяги ни к одной из религий.

— Возможно, это шанс, — согласился Инзор и нежно поцеловал Владычицу в щеку: — Спасибо за идею, матушка!

— Ступайте! Скорее уйдете, быстрей обернетесь! Я хочу видеть девушку в Альрахане! — Ана махнула рукой, мимолетно взъерошив волосы Искры. — А потом вы мне еще покажете свои облики! Надо же… полоз, демон… — Владычица по-девчоночьи хихикнула в ладошку.

Она выбирала сильных мужчин, но не рассчитывала на такие бонусы. Что ж, тем забавнее получилось. Насколько забавным сие кажется самим отпрыскам, Ана не слишком задумывалась. Ее дети достаточно сильны, чтобы принять собственную суть, тем более, она не будет проявлена в Альрахане. А на маленькие шалости потомства за границами государства Владычица всегда охотно закрывала глаза. По себе знала, бурлящей в жилах крови нужно давать выход, чтобы не сгореть в собственном огне.

Трое с вежливыми поклонами покинули диванную комнату, но далеко от дверей не ушли. Лед и Пепел взяли Искру в клещи и в категоричной форме потребовали конкретизации вопроса: Куда это их столь спешно послала любимая мама?

Инзор взъерошил волосы двумя руками, почесал затылок и констатировал:

— Есть одно местечко у западных границ Альрахана. Оэле.

— Пустынный мир-призрак? — вздернул бровь Пепел, напоминая мимикой мать.

— Он самый, — кивнул Искра. — Я не был там сам, но читал.

— Опять читал. Иногда мне кажется, ты слишком много читаешь, — вздохнул Лед, отцепляя прядку волос, ухитрившуюся искусно обернуться вокруг пуговицы.

Обычно волосы у Глеану не путались. Впрочем, из любого правила есть исключения. Стоило альсору о чем-то глубоко задуматься или растеряться, как золотая грива мигом утрачивала всякое подобие порядка. Пряди начинали свиваться в столь немыслимые узлы, какие не увяжешь и нарочно. Вот как теперь. И распутывались упрямые с преогромным трудом. Не цени Лед свою внешность столь высоко: красота наследника Владычицы — достояние государства, — непременно в один из критических моментов обрезал бы волосы, вон хоть как у Пепла, до длины в ладонь. А так альсору оставалось только завязывать упрямую шевелюру в хвост и дожидаться устаканивая душевного состояния. Стоило Глеану прийти в благодушное расположение духа, как золотой водопад приходил в норму. Замысловатые узлы распутывались сами по себе или от первого прикосновения гребня.

— Много читаю? Наверное, — согласился Инзор, — так у меня отдыхает душа. Согласись, способ небесполезный.

— Расскажешь, соглашусь, — сварливо пообещал Глеану.

— Святилище Последней Надежды находится на Оэле. Мир покинут, Эльсор прав. Нам неведомо, кто обитал там прежде. Никаких следов ушедших не сохранилось, кроме самого Святилища. Это странное место, но, по-видимому, мама права, оно — единственный способ отыскать выход из тупика, — Искра свернул к Портальной Зале.

Устного распоряжения Владычицы было достаточно для того, чтобы нужный портал распахнулся перед тремя альсорами.

— Ничего не берем? — нахмурился Лед, замешкавшись у двустворчатых дверей.

— В святилище не приносят жертв в общепринятом смысле этого слова. На Оэле нельзя принести лишнего. И что именно будет сочтено таковым, сложно предугадать. Лучше не брать ничего, если не хочешь расстаться с вещами. Они исчезнут безвозвратно, — Искра поделился с родственниками следующей порцией загадочной информации.

— Мы можем выйти из портала голыми, как в миг рождения? — хмыкнул Пепел.

Вероятно, он шутил (по лицу сероглазого альсора зачастую сложно было угадать ход мыслей), однако, брат не счел слова шуткой и кивнул на полном серьезе:

— Не исключено.

— Надеюсь, там тепло, — фыркнул заинтригованный Лед.

— Когда как, — пожал плечами Искра и предложил, приближаясь к каменной арке портала: — Нам лучше взяться за руки.

Родичи последовали разумному совету, и альсор громко задал координаты:

— Оэле!

Вид сквозь каменную арку на другую сторону небольшого зала заволокло серым туманом.

— Пошли, — предложил Инзор и потянул братьев в туманное и далеко не соблазнительное далёко. Не сказать, чтобы после десяти-пятнадцати шагов что-то кардинально изменилось. Разве что при повороте головы назад взгляд не находил надежной кладки портальных врат. Серое марево теперь было всюду, и альсоры болтались в нем, как три клецки в супе, приправленном мукой отнюдь не первого сорта, судя по неопределенно-серому цвету.

— И что теперь? Где искать это Святилище? — уточнил Лед, моргая в тщетной надежде углядеть хоть что-нибудь, кроме тумана.

— Оно само нас найдет, — меланхолично ответил Инзор.

— Как оно выглядит, чтобы знать, что именно оно нашло нас, а не нечто другое? — практично справился Пепел.

— Никак, — пожал плечами Искра. — Святилище Последней Надежды есть, и в то же время его нет. Так написано в «Хрониках заблудших душ».

А в следующий момент руки братьев оказались разъяты, каким образом это произошло, не смог бы сказать ни один. Нет, они не размыкали их, сам мир вступил в игру, разводя фигуры по игральной доске для начала партии. Пешки начинали движение, всей душой стремясь в дамки. Всей ли? Именно это проверял Оэле, пусть до фигур, бывших заодно и игроками, еще не доходил смысл происходящего.

— Хочешь сказать, чтобы его найти, мы должны для начала хорошенько заблудиться? — рассеянно осведомился Глеану, откидывая со лба упрямо лезущие в глаза и нос волосы. И только после того, как никто не отозвался, сообразил, что ни дыхания братьев, ни шелеста одежд, ни голосов не слыхать. Рука его не сжимала более руки Инзора, и под локоть не держал его Пепел. Лед буркнул себе под нос:

— Похоже, условие выполнено. И что теперь?

Оказавшись один, альсор попробовал еще позвать братьев, но крик вяз в тумане так быстро, что тщетность воззваний была более чем очевидна. Стоять на месте не имело смысла, вот мужчина и шел. Неясные тени колебались в тумане не то миражами, не то отражением реальных предметов, близких или далеких — не разобрать. Альсор почесал нос, свербевший от безвкусного и в то же время неуловимо раздражающего обоняние запаха-без-запаха, и зашагал быстрее.

Испугаться или встревожиться по-настоящему Глеану не успел, слишком занятной представлялась ему ситуация. Розыск несуществующего Святилища в тумане напоминал глупую детскую игру. А от того, что и звуков собственного присутствия он не чувствовал, все происходящее напоминало сон. Бояться снов Лед не привык. С задумчивой улыбкой на губах альсор зашагал наугад. Идти, так не все ли равно куда!

Золотоволосый красавец даже в бесконечности тумана странного мира двигался легко и изящно. Ноги в легких ботинках, даже поставленные наугад, оказывались на ровной поверхности.

Чуть прищурился Глеану, когда туманная серость проблеснула золотом. Невольно заинтригованный, он двинулся к цветному пятну, через несколько шагов — удивительно быстро, если задуматься, — разросшемуся до небольшого шатра, расставленного на мягкой траве золотистого, как и ткань полотнищ, отлива.

Изнутри доносился небрежный перебор струн. Глеану шагнул ближе. Через приоткрытую шелковую занавесь виднелись три грациозные красавицы в воздушных одеяниях, не скрывающих прелести тел. Одна наигрывала на лютне, две изгибались в соблазнительных фигурах танца.

Странно, они разом обернули лица к альсору, но не испугались. Губы изогнулись луками искушения, ручки, унизанные драгоценными браслетами, словно поманили: «Присоединяйся к нам, путник, отдохни на мягких подушках, послушай музыку, вкуси вина и прелести желанных тел».

Лед мотнул головой. Как ни любил он, записной дамский угодник, женский пол, но сейчас даже Глеану было очевидно: этот шатер вовсе не то, что он ищет. Альсор сделал шаг назад и дивное видение, такое объемное и притягательное, тут же истаяло в туманах. Музыка, смех и звон украшений резко оборвались. Путник сделал еще один шаг назад и кубарем покатился вниз, в неизвестность, по совершенно непризрачным, жестким, истертым временем, искрошившимся ступенькам белого камня.

Лед никогда не жаловался на ловкость. Лоаны Альрахана не раз любовались грацией прекрасного сына Аны, но сейчас он падал самым неромантично-банальным образом и не мог остановиться. Никак! Проклятые ступеньки скользили, словно намазанные маслом. Лишь краем глаза, и не без смутного удовлетворения, Глеану отметил, как столь же глупым образом в каменную чашу катятся оба его брата. Падали они молча, без криков и ругани. Смысл вопить, если тут все равно нет никого, на кого можно взвалить вину за все происходящее?

Искра сразу заметил отсутствие спутников, но не слишком встревожился. Альсор знал, сколь странные, даже жестокие фокусы может выкинуть Оэле. Именно из-за этого Святилище Последней Надежды не пользовалось большой популярностью. Инзор любил загадки и ребусы, потому был почти рад оказаться здесь. Даже если это «здесь» пока ограничивалось глухими стенами тумана. Его серой бесконечностью. Не видно было действительно ни зги. Чтобы хоть как-то помочь раздраженному отсутствием ориентиров сознанию, Искра вытянул вперед руку и пошел, размеренно выводя ею полукруг. Глупость, конечно, зато на сердце стало почему-то поспокойнее.

Похвалить себя за предусмотрительность альсору пришлось, когда рука с налету мазнула по жесткой кладке стены. Стены какого-то здания. Его очертания неохотно проступали сквозь отползающий ленивым спрутом туман. Искра дальше пошел, держась рукой за стену. Провал в ней — полуразрушенный дверной проем — вел внутрь. А там… О! Там стояли на грубых каменных полках, лежали грудой на плите-столе, были небрежно скинуты прямо на пол сотни книг. Даже на вид тома казались невыразимо древними, ветхими и безумно ценными.

Искра моргнул, помотал головой и, усмехнувшись, отшагнул от проема. Все предусмотрели, почти поймали. Если бы не знание о том, что в странном мире Оэле никогда не было письменности, альсор мог поддаться искушению, позабыть про цель, приведшую его сюда. Твердь под ногами внезапно утратила устойчивость, и нога соскользнула в пустоту.

Пепел шагал в туманной дымке, стелящейся под серым небом. Не слишком приветливый мир, ну да альсор видел и куда более неуютные. Какая разница, где и как идти, самое главное — куда. Искра говорил о Святилище Последней Надежды. А значит, туда-то и держал пусть Эльсор. Он знал цель своего путешествия, ничто не отвлекало путника от дороги. Серые плиты под ногами кончились внезапно. Нет, не кончились, взяли и обернулись ступенями. Пепел бы удержал равновесие, если бы сверху на него не свалился Инзор. А уж дальше в действие вступили законы физики. Клубок из двух тел покатился по ступеням.

Свободное падение троих, почтивших святилище Последней Надежды визитом, окончилось лишь в самом низу гигантской чаши из неизвестного белого камня. Инзор, Глеану и Эльсор в буквальном смысле столкнулись лбами и телами у странного… Пожалуй, это все-таки было гигантское растение с толстым и очень шипастым яро-зеленым стволом, чьи острые колючки изодрали клочьями модную одежду альсоров и в кровь изранили руки, которыми мужчины прикрывали лица. Только чудом никто не выколол глаз и не получил травм серьезнее глубоких царапин.

— По крайней мере, мы снова встретились, — оптимистично отметил Пепел, прихватывая братьев за руки и помогая им встать на ноги, практически поднимая их.

Как внешне совсем не массивный мужчина проделал этот занимательный трюк, альсоры не задумывались. Привыкли. Вдобавок сейчас их внимание было привлечено к иному зрелищу. Шипастое коварное растение, умудрившееся измазаться в крови трех мужчин, зашелестело и зазвенело натянутой струной. Альсоры дружно запрокинули головы, машинально пытаясь нащупать руками перевязи с оружием. Поскольку таковых, после визита на Террон, не имелось, троица так и замерла с пустыми руками.

А над головами распускались диковинные цветы. В оранжереях, садах знатных лоан и лоанов, в свободных парках Альрахана чего только не было, не было лишь такого. Шипастый массивный ствол взлетал ввысь, а там, наверху, покачивались резные, изящные, как кружево, листья и цветы. Цветы, цветы, цветы. Полураспустившиеся бутоны и расправившие все лепестки нежно-сиреневые и лиловые цветы с необычной голубой сердцевиной, источавшей не приторный и тяжелый, а свежий аромат. Такой нежный и легкий, что им хотелось дышать вечность и вечно любоваться этим необычным растением.

— Красиво, — прошептал Лед, жадно раздувая ноздри и мечтательно жмурясь.

— Если это Святилище Последней Надежды, то я не вижу смысла, — досадливо прикусил губу Пепел. Он очень не любил тех загадок, которые оказывался не в силах разгадать.

— Ответ где-то здесь, — откликнулся Инзор. — Мы должны лишь понять.

— О, так все и без того ясно, — рассеянно отозвался кайфующий в облаках аромата Лед и обиженно взвыл, когда Пепел хватко сжал золотистый, только-только распутавшийся хвост в кулаке.

— Объясни, — ласково, в пику жесткому нажиму, предложил Эльсор.

— Это мэальна, на альраханский значение слова переводится, как сестра. Потому что цветы распускаются только на одном из четырех растений, растущих кучно, семьей. Одинокие не цветут никогда.

— Тогда почему расцвела эта? — уточнил Пепел, выпуская волосы брата их пальцев.

— Наша кровь измазала стебель, кровь троих. И она расцвела, — пожал плечами ничуть не обиженный Лед.

— Ты хочешь сказать, нам в качестве намека на ответ явлена аллегория? — пощипал ухо Пепел, оглядывая растение с цветами неимоверной красоты и зловещими длиннющими шипами.

Воистину, причудливым был мир Святилища, и в первую голову альсор дивился тому, как удачно укололи всех троих иглы мэальны. Несколько царапин и только. На свою удачу мужчина полагался всегда, но в этот раз повезло и братьям.

— Совершенно точно, — вместо Льда ответил Искра с буквально пылающими расплавленным золотом глазами. — Если мы примем Видящую в род кровным ритуалом, ее связь с Терроном ослабнет! Или, по крайней мере, в Альрахан ее потянет с не меньшей силой, если… — горячечный жар альсора попритух, он запнулся.

— Если? — переспросил Лед, приглаживая волосы.

— Если она сама пожалеет о том, что мы ушли, и захочет попасть в Альрахан, — закончил Инзор, куснув губу.

— Девушка так оплакивала наш уход, — задумчиво протянул Пепел, размазывая почти свернувшуюся кровь из царапины по ладони, — полагаю, за ответным притяжением дело не станет.

— Значит, ритуал. Сообщим Владычице? — осведомился о планах троицы Глеану, главным образом потому, что теперь вроде бы стал ясен путь, но как выбраться из загадочного святилища альсор не представлял.

От маленького пятачка, где покачивал листиками ответ-аллегория, вело наверх такое множество ступеней, что край их терялся в туманной дали наверху. Стоило ли начинать путь наверх, или посетители, нашедшие утраченную надежду, покидали Святилище каким-нибудь иным образом? Желательно попроще. Снова отбивать бока о ступеньки совершенно не хотелось, равно как и блуждать в тумане.

Инзор, самый сведущий, тот на кого Лед возлагал основную массу надежд, молча кивнул и сделал шаг, начиная подъем по лестнице в бесконечность. Пепел тихо выругался сквозь зубы и зашагал за братом след в след. Бедолага Глеану набрал в последний раз полную грудь чудесного аромата и протянул на прощание руку погладить шелковистые лепестки удивительных цветов. Мэальна пошуршала листиками в ответ, позвенела цветами и уронила один в подставленную ладонь Льда. На память и в доказательство — как неожиданно понял альсор. Он отступил от растения, отвесил ему глубокий поклон и поспешил вслед за братьями. Цветок мужчина бережно, как величайшее из сокровищ, прижимал к груди. Ну и пусть опять придется бродить в сером мареве без ориентиров, плевать! Пусть хоть целая вечность! Аромат мэальны будет укрывать его ласковым пологом.

Аромат! Глеану чуть не споткнулся, осененный своевременным воспоминанием! Ника, чьи острые словечки покалывали самолюбие альсора! Запах юной писательницы удивительным образом напоминал благоухание чудесного цветка из Святилища. И именно это показалось мужчине последним и самым верным доказательством правильности толкования произошедшего на Оэле.

Глеану улыбнулся, неудачно споткнулся и полетел носом вперед, натыкаясь на спину брата, оскользнувшегося на отнюдь не скользкой ступени. Из портала они вывалились кубарем все вместе. Каким-то чудом в образовавшейся куче-мале Лед ухитрился не помять ни единого лепестка прихваченного цветка. Чего, увы, нельзя было сказать о внешности. Утешало одно: Пепел и Искра выглядели не лучше.

Растрепанные шевелюры, пропылившиеся, порванные одежды, поцарапанные тела и в то же время удивительно довольные, какие-то почти умиротворенные выражения физиономий — такими вернулись альсоры с экскурсии в Святилище Последней Надежды.

Переглянувшись, троица бросила взгляд на настенные часы — одно из немногих украшений Портальной Залы. Сколько они гуляли по Оэле, неясно, но на Альрахане прошло символичных три часа. По молчаливому уговору братья не стали отправляться для наведения марафета в личных покоях. Пусть мама убедится, насколько усердно исполнялось и главное, даже, пожалуй, в отношении Гилианы принципиальное, исполнилось ее повеление.

Королева только выглядела красоткой-сумасбродкой, на самом деле столь практично-циничного ума, как у родительницы, альсоры не встречали у большинства мужчин. А вкупе с красивой оболочкой и взнузданным авантюризмом сочетание выходило убойным.

За время отсутствия сыновей Ана завершила прием посетителей и сейчас работала с документами. Трудить пальчики, наживая неэстетичные мозоли, Владычица не любила, потому писало вместо нее перо. Один из тех артефактов, которым дозволено было существовать в мире, к вящей пользе Гилианы. Роскошное белое золото, инкрустация бриллиантами и черненым серебром — вещь сама по себе, без магических свойств, уже была бесценным произведением искусства. Перо продолжало выводить четкие буквы с завитушками, а синие очи женщины просветили рентгеном троицу сыновей.

— Живописно смотритесь, детки, — уголком рта улыбнулась Владычица, оценивая потрепанный вид отпрысков.

— Безгранично удовольствие наше от осознания того, что усладили мы взор твой, мама, — с непередаваемым выражением, каковое можно было толковать и как ироничную издевку, и как чистое веселье, признал Пепел и поклонился.

— Цветок мне? — сделала вид, будто не заметила выходки сына, мурлыкнула Ана. — Симпатичный!

— Цветок — знак из Святилища, — объяснил Искра вместо Глеану, отследив, как плотнее сомкнулись пальцы брата на стебле и он шатнулся назад в невольном знаке протеста. Альсор не желал отдавать мэальну даже матери. — Он может понадобиться нам в случае, если вы, Владычица, сочтете допустимым последовать указанию, дарованному Святилищем Последней Надежды.

— Хм, рассказывайте! — Перо поставило точку и аккуратно опустилось в держатель пюпитра. Ана дала знак сыновьям присаживаться в кабинете. Это значило: владычица настроена услышать рассказ во всех подробностях, достойных того, чтобы измять обивку дивана.

Лучше всего язык был подвешен у Глеану, недаром альсор слыл самым опасным сердцеедом Альрахана, однако историю похода в Святилище повел Инзор, как более знающий о самой сути предпринятой эскапады. Лишь когда речь зашла о символике цветка, эстафету перехватил Лед. Когда последние слова затихли в тишине кабинета, Ана задумчиво протянула:

— Говорят, все наши желания рано или поздно, тем или иным образом, но непременно сбываются наилучшим для нас образом. Только не каждый способен отследить миг, когда мечта осуществляется, и не каждый способен признать избранный судьбой метод самым удачным, — Владычица сложила пальцы домиком и лукаво улыбнулась:

— Да будет так, я даю соизволение! Отправляйтесь в Храм! Всегда хотела дочку, а рождались вы, негодники, с отростком вместо дырочки!

— Слушаем и повинуемся, мама, — коротко поклонился Пепел, разворачиваясь на каблуках.