Глава 23
Домашняя кухня
Двое «супергероев», уходивших из дома ради спасения детей от чудовища, вернулись, да не одни, а с Темной Великой Праматерью Архадаргой и ее новорожденным малышом в нагрузку.
Перед зеркалом по-прежнему находились все члены команды. И они не сидели с удобством в креслах, как заведено, а стояли полукругом, точно торжественные стражи или первая линия обороны. Лица были серьезны, в меру торжественны, а кое у кого (не будем показывать пальцем на Гала) хмуры. Рэт с писком кинулся к вору, взбежал по штанине на руку, а с нее перекочевал на плечо. Мыша спланировала на запястье владелицы и перешла в невидимую форму. Похоже, в краткое отсутствие хозяйки ее успели еще разок напичкать всякой всячиной до состояния переедания, требующего переработки проглоченных запасов в чистую энергию.
Опережая раскрывшего было рот для представления гостей Фина, первым заговорил Лукас. Элегантный инкуб без личины, во всем рыжем великолепии, в одном из своих роскошных золотисто-зеленых камзолов и, пожалуй, самой роскошной пенно-кружевной рубашке отвесил темной богине свой самый лучший поклон, рассиялся самой вежливой из улыбок и любезно промолвил:
– Мы рады приветствовать Темную Праматерь, богиню Архадаргу в нашем скромном жилище. Не позволите ли сопроводить вас в комнаты, чтобы освежиться перед ужином? А после еды мы непременно вернемся к серьезным разговорам о судьбе Оргевы и приюте для вашего потомка.
С алторанских времен у команды стало почти традицией приглашать гостей (клиентов), очутившихся по воле судьбы в доме посланцев Совета богов, на трапезу. За едой, как правило, важного разговора о делах не шло, но совместное поглощение пищи смягчало даже самых враждебно настроенных особ любой расы и пола. И потом решение проблем шло легче. Самобранка – творение Фазира – оказалась столь же бесценным союзником людей, как и призрак-разведчик-библиотекарь Рогиро, хоть и работала на другом поле.
– А откуда вы все знаете, зеркало работало? – запоздало удивилась Элька из-за спины богини.
– Работало, – почему-то очень хмуро подтвердил Гал.
– Хорошо, что мы не пошли в музей, – ввернул Фин с тихим смешком.
– Я к вашим услугам, прекрасная леди. – Инкуб отвесил богине очередной поклон, предлагая ей руку.
– Пусть проводит он. – Архадарга повела бровью в сторону Рэнда. – Не каждый сможет увернуться от моего когтя, ты мне по нраву, мерцающий.
– Э-э, конечно. – Быстро сориентировавшись, вор бросил сумку на кресло и постарался скопировать жест Лукаса. Может, вышло не так элегантно, но вполне пристойно. Природная пластика заменяла Фину знание хороших манер. Так они и удалились вдвоем под задумчивым и даже слегка оскорбленным (почему ему, красавчику инкубу, вечно предпочитают то нелюдимого воина, то замухрышку-вора) взглядом мосье Д’Агара.
– Что там с зеркалом-то? – нетерпеливо уточнила Элька, когда богиня скрылась за дверью. Маленький бог, правда, все порывался слезть с рук матери и тянулся к умиленно взирающей на него Мирей и остальным прелюбопытным созданиям. Даже что-то тихонько не то курлыкал, не то лопотал, но Архадарга держала крепко.
– По всей видимости, пространство, созданное волей богини в подвале дома, не являлось в полной мере принадлежностью Венстика, и договор с Силами Времени, заключенный Связистом, на него не распространялся. Такой же прогиб реальности мог получиться при навешивании на Эльку нити поискового заклятия и появлении богини в городе, – начал выкладку своей гипотезы Макс, теребя край футболки для пущего сосредоточения.
Если б такие действия помогали соображать каждому, как Шпильману, то мир бы давно был полон гениев. А может быть, все дело было в специфичности предпочитаемых парнем одеяний? Такую футболку надеть на себя отважился бы далеко не каждый, а уж носить нечто подобное изо дня в день и вовсе требовало как максимум небывалого мужества, как минимум отсутствия чувства вкуса как такового даже в зачаточном состоянии.
– Отлично! Значит, нам ничего и пересказывать не надо, – порадовалась Элька и тут же метнула новый вопрос: – А что такое мерцающий? Почему она так Рэнда назвала?
– Я не знаю, – сверившись со своей обширной картотекой, стыдливо признался Макс, будто каялся в страшном преступлении, и смущенно покраснел.
– Я встречал такое слово, мадемуазель, но, увы, сразу не припомню где, мне нужно посмотреть кое-какие записи, – принахмурился Лукас и прищелкнул пальцами. – Впрочем, до ужина рассчитываю успеть посмотреть в паре источников и просветить вас, коллеги, по этому вопросу. А пока предлагаю всем освежиться и переодеться.
Требование было справедливым. Вряд ли потрепанные, пропылившиеся джинсы да заляпанные колой и картошкой футболки могли считаться парадной формой одежды. Один за другим члены компании покидали зал совещаний, пока там не остались только Элька и Гал.
– Ты чего хмуришься? – задорно спросила девушка у строгого воителя.
– Ты обманула, – рубанул Гал и посмурнел еще больше. Слишком болезненны были для него воспоминания о женских обманах, чтобы спокойно рассуждать на эту тему. Пусть на сей раз обман и не касался амурной сферы, но Галу все равно было очень неприятно и тяжело на душе.
– Я? Кого? Ты про ребятишек, так соусом их Фин поил… – искренне озадачилась Элька, бесцеремонно кладя ладошки на широкий пояс воина.
– Ты обещала вернуться домой и позвать на помощь, – устало объяснил Гал очевидное, не отстраняясь, но невольно напрягаясь от прикосновения.
– Нет, – энергично помотала головой хаотическая колдунья. – Не так! Я обещала позвать тебя, если нам нужно будет убить чудовище, а мы с ним, как видишь, прекрасно договорились и без членовредительства! Что же до того убийцы-человека, если он попадал в категорию монстров, прости. Я бы тебя непременно позвала, но он почему-то умер раньше, чем я что-то успела сказать.
– Ты невозможная, – вздохнул Эсгал, порывисто прижимая к себе неугомонную проказницу. Тело воина расслабилось, когда разум осознал: обмана не было! Ведь его Элька не из таких, кто обманывает.
– Ага, невозможная, – согласилась девушка и забавно сморщила нос. – Но если бы я была насквозь правильной, это было бы так ску-у-чно!
– Если бы ты была хоть немножко правильнее, мне было бы спокойнее, любимая, – едва слышно шепнул оборотень и замолчал, сам пораженный тем словом, что так легко и совершенно необдуманно сорвалось у него с языка сейчас. А ведь еще недавно он был абсолютно уверен в том, что ни одну женщину не сможет назвать любимой, ни одна не способна будет тронуть его сердце, а если даже случился иначе, то он все равно никогда не признается ей в своих чувствах. Не признается, чтобы больше не страдать и не балансировать на грани безумия.
– О? – Элька моргнула, переваривая такое непривычное для воина и неожиданное обращение. Но ни требовать продолжения трепетных объяснений, ни насмешничать не стала. Напротив, тихо покаялась:
– Я другой быть не умею и боюсь, если попытаюсь, просто перестану быть самой собой. Ты ведь знаешь, я только-только начала быть собой настоящей! Я не хочу меняться даже ради твоего спокойствия!
– Знаю, – шепнул и еще крепче обнял непоседу Эсгал. – Только я буду охранять тебя. А сейчас иди, переодевайся к ужину!
– А я думала, меня опять отнесут… – лукаво протянула Элька, довольная восстановленным миром.
– Ты ходить не разучишься? – по-настоящему улыбнулся Гал, уже привычно подхватывая хулиганку на руки и бережно, но крепко, прижимая к себе.
– Давай поскорее проверим, – инициативно предложила Элька, и Гал хохотнул, не столько забавляясь, сколько просто радуясь этому мгновению жизни здесь и сейчас, свободному от строгого контроля разума.
Однако на ужин любительница поездок на чужих руках все-таки пришла сама, чтобы не смущать воителя вынужденной демонстрацией только-только налаживающихся отношений. Несмотря на свой суровый вид, оборотень был пока удивительно уязвим не то что для шуток, просто для взгляда или случайной фразы. Гал все еще не мог до конца расслабиться, ожидая какого-нибудь подвоха даже от тех, на кого полагался настолько, чтобы доверить прикрывать спину в бою.
Архадарга сменила прическу. Ее густые прямые волосы цвета воронова крыла стали локонами, сколотыми в небрежный узел на затылке. Претерпел изменения и фасон одеяния, но не цвет. Теперь это было черное платье с серой и розовой отделкой, изящным шитьем по открытому вороту, рукавам и подолу. Оно очень шло богине.
Малыш светло-кремового цвета сидел на руках у матери, как декоративная собачка светской дамы на рауте, правда, все время вертелся и что-то тихонько лопотал, а не висел покорной тряпочкой, как дрессированные шавки. И у дамочек из бомонда просто не могло быть таких глаз, как у темной богини, и все более ощутимой, как густое варенье, ауры силы, расправляемой, словно крылья у засидевшейся в клетке орлицы. Не будь команда привычна к общению с самыми разными и зачастую очень могущественными созданиями, и не имей перстней Совета богов, частично гасящих стороннее воздействие, пожалуй, могла бы и испугаться или потерять аппетит. Но, к счастью, определенный иммунитет у коллег имелся. Архадарга удостоилась осторожного с примесью опаски уважения, но никак не страха.
Как обычно, Элька почти опоздала, все уже рассаживались за столом. Рэнд, временно произведенный богиней в кавалеры, как раз помогал ей подвинуть стул. Только торопливо плюхнувшись на свой, девушка заметила, что Лукас собирался оказать ей подобную услугу. Элька едва не проехалась ножкой стула по торопливо отдернувшейся ноге в изящной туфле с малахитовыми пряжками.
– Прости, Лукас, – небрежно извинилась дама.
– По счастью, вы еще не настолько ловки, мадемуазель, чтобы заставить меня воспользоваться помощью Мирей, – коротко усмехнулся маг, оправляя золотистый манжет и присаживаясь рядом.
Элька быстро оглядела коллег. Инкуб и эльфийская жрица всегда одевались очень красиво, первый – в своем золотисто-зеленом стиле, вторая – в легких летящих одеяниях ярких цветов. Гал никогда не изменял своей привычке к простоте, а вот Макс на сей раз, ради гостьи, постарался приодеться. Белая футболка с почти глухим воротом мешала ему, но парень терпел. Рогиро на ужин не явился, похоже, решил, что ему лучше оставаться тайным козырем в игре с темной богиней.
– Торжественный ужин на восемь персон, пожалуйста, учитывая вкусы гостей, – попросил маг у самобранки, и волшебное создание взялось за приготовления. Как уже успели убедиться люди, творение Фазира обладало не только интеллектом, но и чувствами, во всяком случае, самолюбием. И не ударить в грязь тканью перед высокой гостьей и ее чадом для самобранки было делом принципа.
Скатерть обрела официальный снежно-белый цвет. На столе появилась фарфоровая посуда, серебряные приборы, хрустальные бокалы и многочисленные яства, столько великолепные на вид, сколь соблазнителен был аромат, ими источаемый. Чего тут только не было! Первыми были выставлены холодные закуски: крохотные канапе с сырами, рыбой, икрой, мясом, блюда с ассорти из свежих овощей, рыбное ассорти, колбасное, изящные тарелочки с заливным, салаты как минимум пяти видов. Спустя мгновение появились и закуски горячие: креветки, запеченные в тонком тесте, жюльен и паштеты.
– Самобраночка – ты чудо! – с тихим восхищением шепнула Элька, и польщенная скатерка ласково погладила девушку по коленке, принимая комплимент.
Коленка, разумеется, была голой, даже присутствие в доме богини не заставило хаотическую колдунью изменить своим привычкам в выборе одежды. Короткая темно-синяя юбка и очень миленькая белая кофточка с прозрачными кружевными рукавами служили сегодня официальным вечерним нарядом. Впрочем, никому в земную бытность Эльки школьницей, студенткой, а потом и конторским работником добиться от нее более скромного туалета не удавалось. Теперь вот старался Эсгал, но с тем же, нулевым, результатом. Сейчас воин только коротко вздохнул, оценивая очередной столь же красивый, сколь и нескромный ее туалет, но читать мораль при посторонней не стал.
Торжественный ужин начался. Оставалось неясным, чем питалась Архадарга в своем подвале на Венстике: то ли прихватила груз продуктов с Оргевы, то ли красивый мох был съедобен, а может, ей, как божеству, хватало чистой энергии, но сейчас красавица кушала с вполне человеческим аппетитом за троих и пила тоже. Рэнд подливал в ее бокал вино довольно регулярно. Бледные щеки сотрапезницы спустя несколько минут тронул слабый румянец, словно свет рассветного солнца проник сквозь замороженное стекло. Малыш, так и оставшийся на руках матери, тоже не брезговал пищей материальной, и то было вовсе не молоко, положенное новорожденным младенцам. Присмотревшись, Элька заметила, как с тарелок и блюд исчезают кусочки пищи, чтобы оказаться у самой мордочки маленького метаморфа и неторопливо вплыть ему в рот. Вином, правда, ему угощаться не позволили, заменив оное соком.
Закуски компания поглощала в благодушно-голодном молчании, перемежающемся лишь репликами-комплиментами самобранке и прочими ничего не значащими любезными замечаниями общего характера. А потом пришла пора горячих блюд: стейков из вырезки, свинины под сырной корочкой с соусами и картофелем, филе гриль красной рыбы под соусом и с овощами, фазаньих грудок, фаршированных беконом и орехами. В момент перемены блюд пушистый кремовый комочек заговорил.
– Мама, мне нравится новый дом! Тут все очень интересные и еда вкусная! – с протяжным мурлыканьем заявил маленький бог, и Лукас едва не подавился рыбой, фаршированной крабовым мясом.
То, что их дом станет прибежищем столь разных созданий, как инкуб, эльфийка, оборотень, троица людей и крыса с голубыми глазами, было ясно изначально, но потом к этому «джентльменскому набору» добавился ехидный призрак-библиотекарь, летучая мышь-посланник Мыша и парочка подростков метафорфов. А теперь вот еще и недоросль-бог! Почему-то несчастному магу казалось, что это будет несколько чересчур!
К облегчению Лукаса, катастрофическое положение (Архадарга вроде начала раздумывать над идеей устройства дитятки под крылышко посланников Совета богов, одна из которых фактически стала крестной) спасла Элька. По праву тетушки и повитухи она заявила крохе:
– Нет, детка, твой новый дом в другом, чудесном месте на Эннилэре. Мы сейчас покушаем, а потом дядя Макс посмотрит и скажет, где для тебя будет лучше всего!
– Ага, – энергично кивнул лохматой головушкой, до которой пока не добрались ножницы Мирей, Шпильман, подтверждая слова девушки. Пара особо длинных прядей тут же украсилась подтеками сливочного соуса, будто прошла экстренное мелирование. – Все параметры мира у меня сняты, я с тебя кое-какие замеры сделаю и все вычислю! Поначалу, конечно, узел энергий на болотах должен быть оптимальным вариантом, но потом надо бы по сетке храм из Цветилищ подобрать, после развертки…
Дальнейшие слова технаря Элька привычно пропустила мимо ушей, чтобы не вышло короткого замыкания аксонов. Маленький бог тоже быстро утратил интерес к научным объяснениям, сосредоточившись на выставленном самобранкой специально для него лакомстве: что-то невообразимое из разноцветного мороженого, вафельных шариков, орехов, ягод и жидкой карамели.
– Лукас, ты обещал рассказать то, что узнаешь о мерцающих! – напомнила Мирей, уводя разговор в интересное команде, но более безопасное русло.
Фин, делая вид, что целиком увлечен горячим блюдом, навострил уши. Внимательный взгляд голубых глаз метнулся к приятелю.
– О да, – благосклонно принял перемену темы маг, приподнимая бокал в жесте легкого салюта собеседнице. – К сожалению, многого я за столь малый промежуток времени не нашел. Но в «Книге Дарований» есть упоминание о таланте, обладатель которого именуется мерцающим, бликующим, смещающимся. В минуты крайней физической или магической опасности такое создание реагирует инстинктивно, незначительно сдвигаясь в пространстве. Словно мерцает! На несколько мгновений в месте его исчезновения возникает точная фантомная копия, исчезающая, когда мерцающий, ставший на это время незримым для врагов, появляется на другом месте. Этого трюка, как правило, оказывается достаточно, чтобы уклониться от удара. Если опасность чрезвычайно велика, то мерцающей способен даже смещаться через границы миров без подготовки или специальных заклятий. Действительно, уникальный и притом редчайший талант! Забавно, что обладатель его зачастую сам не подозревает о даре, считая все происходящее личным везением или действием неких магических либо божественных сил.
– Все так, – коротким кивком подтвердила богиня.
– Мосье Фин может по праву гордиться своим талантом, – закончил Лукас.
– А мы будем гордиться им! – подхватила Элька. – Вот крыс уже начинает. Аж на задние лапы встал, сейчас аплодировать будет! Ой, нет, это он у тебя, Рэнд, кусок ветчины выпрашивает. А Макс небось спит и видит подвергнуть тебя каким-нибудь опытам, чтобы зафиксировать феномен мерцания!
– Я против всякой подтасовки в экспериментах над моей драгоценной персоной, подождем естественных условий! – вручая попрошайке-зверьку ломтик, с ходу заявил вор, пока фанатик науки Шпильман двумя руками не ухватился за идею болтушки. – Желательно лет двести-триста подождать или дольше! Вы даже можете мной не гордиться, я как-нибудь переживу, так, пару ночей не посплю – и переживу!
Мысленно Фин уже листал картотеку воспоминаний, соображая, где и когда его мог выручить странный дар, о существовании которого он не имел понятия. Выходило не так уж мало…
– Ничего страшного, мосье, мы непременно найдем другой повод вами погордиться, – с преувеличенной серьезностью заверил коллегу маг, только в зеленых глазах инкуба плясали смешинки. – Кроме того, у мосье Шпильмана уже есть одна запись, демонстрирующая уникальную способность, проявленную при встрече с нашей гостьей. Он может поработать с изображением, сохраненным в памяти зеркала.
– Ага, могу, – со вздохом согласился немного разочарованный технарь, не отказавшийся иметь еще пять-десять, а лучше двадцать документальных свидетельств феномена мерцания, пусть даже проявленного в смоделированных ситуациях. Когда дело касалось любимой науки, Макс готов был почти на все!
Тем временем, закончив с десертом, маленький бог все-таки покинул колени матери и занялся исследованием просторов дома. Лукас некстати вспомнил о переполохе, устроенном нынче Мышей и Рэтом, и от всей души понадеялся, что игры этого малыша будут не столь разрушительны. Может, Рогиро приглядит за ним, а в случае чего поднимет тревогу? Или не поднимет, отыгрываясь за унизительное падение. Кто этих мстительных призраков знает?
– А теперь расскажите мне о том, что творится на Оргеве и откуда у вас эти сведения, – скорее приказала, чем попросила Архадарга, едва разделавшись со свининой, рыбой и птичьими грудками.
Похоже, темная богиня не считала десерт и серьезный разговор вещами несовместимыми, негативно сказывающимися на аппетите и пищеварении. Ее беспокоило лишь присутствие ребенка, но теперь она рассчитывала поговорить без помех.
– Гм… – понимая, что вторично просить могущественную гостью оставить беседу до окончания трапезы – моветон, прокашлялся Лукас.
Мосье отложил ложечку, при помощи коей собирался ознакомиться с начинкой сладкого горячего пирога, и заговорил по праву самого красноречивого и обаятельного. Хотя насчет последнего пункта после выбора в спутники Рэнда у мага появились мимолетные сомнения, быстро, впрочем, изгнанные цепочкой элементарных рассуждений касательно того, что дурным вкусом по части поклонников может обладать и богиня. Чего ждать от той, что польстилась на скотину Бэркруда!
– Мы с коллегами, достопочтимая Архадарга, являемся наемными работниками Совета богов, призванными разбираться с жалобами, поступающими из миров в адрес Совета, но его непосредственно не касающимися. Очередным таким посланием оказалось письмо с Оргевы, отправленное служителем храма Онтара Сияющего. Содержание письма осталось непонятым, и, чтобы уяснить его суть, мы были вынуждены отправиться на Оргеву, – обстоятельно начал Лукас.
Компания друзей, бывшая, разумеется, в курсе всего вышеизложенного, переглянулась и вернулась к десерту. С таким темпом рассказа, который взял друг, они вполне могли успеть скушать по порции сладкого, а может, и не по одной. Наверное, благородный маг избрал такой стиль повествования специально, чтобы коллеги успели насладиться сладостями и никакие хмурые богини помешать им в этом не могли!
– …Таким образом, мы рассчитывали забрать у вашего консорта два ключа и затворить врата, распахнутые в нарушение древнего божественного договора, – не меньше чем через пятнадцать минут закончил Лукас, оставшийся во имя высшего долга перед командой без порции сладкого. – Но теперь вы в курсе происходящего и сможете сами…
– Нет, – отрубила нахмурившаяся Архадарга и в ответ на откровенно непонимающие взгляды (почему это нет?) объяснила: – Если я вернусь сейчас, то должна буду убить Бэркруда как предателя.
– Он и есть предатель, – хмуро бухнул Гал, в качестве десерта балуя себя очередной чашкой чая, подаренного поутру Элькой, и каким-то сухим печеньем, находящимся в прямом родстве с походными галетами. – Или ты сама желала войны?
– Не желала, я блюду договор, – качнула головой богиня и вынужденно призналась, объясняя свои действия: – Но он не только изменник, предавший доверие своей повелительницы, но и отец моего малыша. Ребенок почувствует, если я это сделаю. Так будет неправильно… Ваш план хорош, сделайте, как решили, и передайте мне ключи. Бэркруд заносчив, но не глуп, он успеет бежать до моего возвращения.
– И опять все будет по-прежнему? – печально вздохнула Мирей, скорбя о проблемах мира.
– Неужели на Оргеве все настолько сложно, что мир так и будет распилен на две половинки, как мебель при разводе? Это так неприятно, – поддерживая подругу, подосадовала Элька, успевшая проникнуться к стенке-людоедке, нет, все-таки инкубо-магоедке откровенной неприязнью.
– Кто рассказал тебе про мой прошлый союз с Онтаром? – недовольно нахмурилась богиня, впиваясь в языкастую девицу злым взглядом, в котором отражалась застарелая обида.
– Никто, я вообще, фигурально выражаясь, ляпнула, – виновато пожала плечами хаотическая колдунья, в очередной раз попавшая не в бровь, а в глаз, причем настолько метко, что теперь не знала, как загладить обиду. – Извини, пожалуйста, мы не знали, что вы с Сияющим женаты были. В «Дорожном атласе Сил Мира» об этом ни словечка не написано! А про мебель – это в моем мире анекдот такой ходил, что когда бывшие супруги, насмерть разругавшись, разводятся, то делят все так, что даже мебель пилят, потому как полюбовно с имуществом разобраться не могут.
– Все в прошлом, мы не враждуем с Щитоносцем и никогда не враждовали, – успокоилась так же резко, как взъярилась, богиня. Полуприкрыв глаза, будто сейчас вновь лицезрела все, происходившее некогда, она философски продолжила: – Но народы наши жили во вражде изначально, даже когда не существовало стены, а мы с Онтаром были супругами. Век от века бесконечные сражения, взаимная злоба. Люди боялись и ненавидели мой народ, а мы считали их добычей и пищей. Что можно изменить, девочка?
– А вы, когда ключи получите, переговорите с бывшим мужем. Неужели нельзя в этой стенке и вратах кое-что поменять?! – с загоревшимся взглядом инициативно предложила хаотическая колдунья.
Гал только горько усмехнулся, не видя мирных решений извечной проблемы противостояния рас и культов, впрочем, спасибо и на том, что уже не пытался решать ее огнем и мечом. Зато все остальные, особенно Макс, уставились на Эльку в ожидании очередной оригинальной идеи.
– Что именно? – почти удивилась нелепому предложению Архадарга.
– А чтоб через эту стенку могли свободно проходить те, кто думает иначе. Не везде, конечно, но хотя бы в паре-тройке мест избирательную проницаемость устроить! А потом вдруг процесс пойдет? Вон тот зелененький гоблин, которого Гал допрашивал, меня даже замуж звал, значит, не настолько уж людей и ненавидит. Не один же он такой! – внесла рацпредложение девушка и, видя откровенное недоверие на высокомерном лице богини, продолжила: – Ладно, извините, если глупость ляпнула, вам, богам, должно быть виднее, как лучше для своих устроить, а я пошла за Фельгардом!
– Идите, мадемуазель, – вздохнул Лукас и предложил, надеясь оберечь шебутную девицу от возможных неприятностей: – Давайте составлю вам компанию?!
– Ты бы еще Гала со мной послал, чтоб уж точно весь замок Ильдавура переполошить по пожарной тревоге! То-то Господин Темной Крови его обществу порадуется! – скорчила мордашку хаотическая колдунья. – Не надо, я сама, вспомни, вот и Мирей мне одной путь пророчила. Значит, все будет хорошо!
Сделав ручкой друзьям напоследок, Элька, не вставая со стула, нажала на перстень, пожелав оказаться поближе к форвлаку. И оказалась действительно очень близко… у него на коленях.
Сероволосый одноглазый оборотень в расстегнутой свободной рубахе сидел за мольбертом у открытого настежь окна и быстрыми мазками писал акварелью далекие горы на фоне пламенеющего закатом неба.
– Ух ты, какая красота! – с ходу восхитилась Элька, ничуть не смущенная превратным толкованием своего желания при телепортации. А чего смущаться? Колени теплые и широкие, сидеть удобно, мужчина красивый и пахнет приятно!
– Нравится? – польщенно и почему-то смущенно, утрачивая настороженный вид, переспросил Фельгард, споласкивая кисточку.
– Очень-очень! – энергично закивала колдунья, все-таки соскальзывая с мужских колен, пока ее оригинальный способ перемещения не истолковали вполне однозначным образом с закономерным в таких случаях предложением продолжения. – Обожаю акварельные наброски! Ты давай пиши, а я в сторонке обожду! Я не светило, могу и притормозить!
Оборотень только кивнул и вновь погрузился в работу. Кисть порхала, мазок за мазком перенося красоту закатных гор на лист бумаги. И, даже несмотря на повязку, закрывающую один глаз, не было в это время в облике форвлака ничего зловещего и хищного. Перед Элькой, скромно притулившейся в сторонке на кресле вместе с Мышей на запястье, предстал художник. Понимая, что отнюдь не каждому по вкусу пристальное наблюдение за творческим процессом, девушка старательно отводила взгляд, изучая комнату. Отдернутая легкая штора цвета светлый беж, портьера оттенка горького шоколада сдвинута к краю, темный паркет пола и светлый камень стен. Дорогая, но без причуд обстановка. Глубокое мягкое кресло с высокой спинкой в пару к тому, в котором устроилась незваная гостья, массивное, инкрустированное золотой проволокой и накладками бюро, где, вероятно, хранились письменные принадлежности и краски, большой рабочий стол с почти свободной столешницей то ли педанта, то ли создания, не привыкшего держать бумаги на виду. Кажется, это был кабинет хозяина, где он тайком предавался постыдной страсти рисования.
Пару раз обернувшись, форвлак убедился в том, что Элька действительно не собирается мешать, болтать, давать дурацких советов, не пялится, как придурочная, в спину, подобно многим идиоткам, и вернулся к наброску. Он более не обращал внимания на живой элемент обстановки до тех пор, пока не отложил тщательно сполоснутые и обсушенные тряпицей кисти.
– У тебя талант, – констатировала она, подходя к мольберту.
– Если б не родился воином, наверное, мог бы стать художником, – кривовато усмехнулся оборотень. Ужас эльфийских миров, возможно, собирался пошутить, а вышло подозрительно похоже на откровенное признание. Такие часто вырываются против воли, если неожиданно коснуться важной темы, тайну о которой пришлось разделить.
– Почему «мог бы»? Одно другому не помеха. «Быть можно дельным человеком и думать о красе ногтей», а значит, быть можно воином из первых и рисовать картины в свободное от членовредительства время, – перефразировала как никогда актуальное солнце русской поэзии Элька.
– Ты, хаотическая колдунья, прошла сквозь все защиты замка моего лорда только затем, чтобы похвалить пейзажи? – недоверчиво фыркнул Фельгард, убирая все следы творчества, кроме подсыхающего рисунка.
– Пейзажи – это здорово! Если не жалко, подари мне какую-нибудь свою работу или продай! – пользуясь случаем, нахально попросила Элька и продолжила уже другим тоном: – Про защиту я не знала, всегда приходила так, и Ильдавур не жаловался. А сейчас действительно зашла по делу. Помнишь, мы в «Волшебном вкусе» по поводу твоего глаза говорили.
– Помню, – сухо согласился собеседник, враз замкнувшись в себе, настолько ему была неприятна наболевшая в любом из смыслов тема.
– Так вот, мне понадобилась услуга форвлака, за исполнение которой эльфийская жрица Ирилии, целительница, моя подруга, обещала осмотреть твой глаз, – деловито объяснила колдунья. – А наш командный маг сказал, что все встречи в том ресторане – перекрестке судьбы – не случайны, значит, она не была такой и для тебя.
– Кого-то нужно убить? – снимая рабочую рубашку, спокойно уточнил Фельгард, пока не позволяя себе надеяться и гадая, какого рода грязную работу потребуется сделать. Но уже напружинился, чувствуя тот самый зов судьбы, о котором обмолвилась девушка.
– Нет, для «убить» у нас Гал есть, ему за это платят, – беспечно хихикнула Элька. – Да и то не помню, когда ему в последний раз хоть кого-то довелось прикончить, только пугает, правда, пугает качественно. Тебе просто будет нужно обернуться и прокатить на себе мою летучую мышь перед обществом кое-каких слишком много возомнивших о себе типов.
– Что-о? – растерялся Фельгард. Такого нелепого зова судьбы он никак не ожидал, это уж скорей проходило по разделу «издевка».
Элька наскоро объяснила оборотню условия ведения переговоров с консортом на Оргеве. Форвлак громко, от души расхохотался, выдавив сквозь смех слова «повезло тебе… да уж… кривой форвлак… и мышь-посланник в придачу под рукой…». Отсмеявшись, уже серьезно сказал:
– Я помогу, даже если эльфийка ничего не сможет сделать, это забавно…
– Вот и отлично! Об Ильдавуре не волнуйся, я его еще утром спрашивала, если насчет твоего глаза что-то выгорит, он будет не против отлучки. Пойдем? – протараторила Элька.
– Ты что, еще и пророчица, если сразу поняла, что перекресток судьбы с моим глазом связан? – недопонял форвлак закономерностей поведения странной девицы.
– Нет, я хаотическая колдунья, – настал черед удивляться Эльке, тонкие темные брови встали домиком. – Пророчества не по моей части! Это к Мирей, ей по сану положено. А в тот ресторан я вообще случайно забрела!
– Тогда зачем ты говорила с лордом Каром? – нахмурился Фельгард, однако собираться в путь не перестал. Кинжал уже висел в ножнах на поясе, теперь оборотень пристегивал саблю в легких ножнах.
– Хотела заранее выяснить, не будет ли он возражать, если мне удастся уговорить подругу помочь тебе, ты ведь вроде его работник, – постаралась доходчиво объяснить ситуацию Элька, начиная нетерпеливо притоптывать туфелькой.
– Зачем? – еще раз спросил форвлак. – Если утром ты еще не знала о том, что я буду нужен? Почему? – настойчиво продолжил добиваться ответа на вопрос оборотень.
– Потому что перпендикуляр, – попыталась было отбояриться Элька старой присказкой, поняла почти сразу, что с Фельгардом такой трюк не прокатит, и ответила уже серьезно: – Потому что ты красивый! И два глаза лучше, чем один по любому счету!
– Я тебе настолько понравился? – На лице Фельгарда замешательство начало сменяться характерным самодовольно-самцовым выражением.
– Не так! Ты как картина, у которой какая-то вандальная зараза откромсала кусок в середине, – попыталась подобрать подходящее сравнение непосредственная девушка, почему-то вспоминая Эрмитаж и «Данаю». – Ты потерял глаз не по жестокости или глупости, тебе неприятно жить увечным, вот я и решила переговорить с Мирей. Вдруг можно помочь? А теперь и повод подходящий случился. Пошли же!
Элька протянула руку оборотню, заканчивая разговоры.
– Пойдем, коль не шутишь, – согласился тот, чуток оглушенный стремительностью ее действий и нетипично-женским мышлением. (Если мужик не нужен, зачем тогда о его внешности думать?) Элька подхватила завербованного на представление актера под локоть и нажала на перстень.
Наверное, что-то в перстеньке разладилось с функцией телепортации от близости божественной Архадарги, или, напротив, все стало слишком сильно соответствовать проказливой Элькиной натуре. Словом, девушка и форвлак оказались в зале совещаний, куда успели перейти члены команды, и за столом, разумеется, на стуле. Одном на двоих, или, вернее, Фельгард на самом стуле, а Элька опять на коленях у оборотня.
– А вот и мы с Фельгардом! – просияла радостной улыбкой она. – Правда быстро?
– Очень, – вежливо согласился Лукас. – Сразу видно, – маг многозначительно покосился на мадемуазель и ее эффектный мускулистый «стул», – спешили настолько, что даже координаты переноса задавали второпях!
Все остальные, чтобы не нервировать воителя, сочли за лучшее промолчать. А вот сам он оставался на удивление спокойным, наверное, потому, что твердо верил: Элька до безумия обожает лишь вампиров, а кривые оборотни ей не слишком по вкусу. Оправдывая ожидания, девушка слезла с колен форвлака на ближайший свободный стул и коротенько в своей обычной манере ввела гостя в курс дела:
– Про условия для переговоров ты слышал. На Оргеву идут Гал, про него тебе я и Ильдавур уже рассказывали, и Лукас – он наш маг и дипломат по совместительству. Мирей – жрица-целительница-пророчица, Макс – гений техно-магический, Рэнд, специалист по незаметному изъятию и вскрытию, плюс я остаемся наблюдать и помогать. А где, кстати, Архадарга? И как дела с вопросом переселения малыша на Эннилэр?
– Я сделал замеры, запустил программу, – отчитался Шпильман о проделанной работе.
– Дитя захотело погулять в саду, Архадарга отправилась с ним, – в свою очередь, объяснила Мирей, спокойно разглядывая форвлака как потенциальный объект лечения, – вернется, когда начнем. Рогиро за ними присматривает. Малыш уже искупался в бассейне, а о том, что надо отряхнуться, вспомнил в оружейной. – По губам эльфийки скользнула лукавая улыбка, зато воин, которому пришлось наводить порядок после этого акта вандализма, мрачно хмыкнул. Нашлепать маленького шкодника ему вряд ли кто-то позволил, при такой мамочке даже косо смотреть на пушистика и то не рекомендовалось.
– Значит, теперь все справедливо! Разгрому подверглись и магическая и оружейная комнаты – баланс и космическая гармония в действии! А чего мы сидим, кого ждем? – снова подхватилась с места Элька. – Раньше встанем, раньше закончим, а то Гал возьмет и прямо в середине переговоров всех отправит домой спать!
– Это точно, – хихикнул Рэнд, занимая свое любимое кресло перед зеркалом и вытаскивая из ящика на столик всякую всячину из разряда закусок – самые необходимые ингредиенты для успешного наблюдения за переговорами. – То-то консорт озадачится! Небось тройное дно в словах нашего неукротимого искать будет!
– В наши планы входит не озадачить Бэркруда, а лишить его рассудка, хотя бы на несколько мгновений, – педантично напомнил Лукас, подходя к зеркалу.
Инкуб уже успел принять свой людской облик, сменив пылающую рыжину волос на цвет благородного каштана. Искрящиеся изумрудным блеском глаза стали спокойного темно-зеленого оттенка. Маленький флакончик с драгоценной жидкостью – не менее важной составной частью плана, чем кривой форвлак и летучая мышь Мыша, мосье предусмотрительно поместил в нагрудный карман камзола. Теплую одежду на сей раз маг надевать не стал, сочтя, что пренебрежение к холоду подозрительные люди спишут на его способности, а для произведения пущего эффекта на армию противника такое позерство будет не лишним.
Гал тоже не оделся в зимний наряд исключительно из практических соображений. Верхняя одежда могла стеснить его движения. Пусть шли они с магом на переговоры, но воин по опыту знал, что любые переговоры могут обернуться битвой. Люди ли, монстры, на предательство, нарушение слова и хитрость были горазды многие, во всяком случае, консорт Бэркруд, использовавший дар богини для того, чтобы развязать войну, не показался Эсгалу истинным рыцарем, блюдущим честь и держащим слово. А оптимальным ответом на любую неожиданность из разряда предательства Эсгал считал верный меч, способный и предупредить, и помочь в сражении.
Элька приблизилась к Фельгарду, торжественно вручила ему свою питомицу, пересадив на запястье, и велела:
– Позаботься о моей лапочке!
Потом обратилась к Мыше, давая ей ценные указания:
– Умница моя, твое дело – приехать на форвлаке и хорошенько попугать этих любителей присказок шипением, фирменным оскалом, распростертыми крылышками и выпученными глазками! Поможешь отобрать ключи у этого зарвавшегося вампирчика и мигом домой!
– Ты думаешь, посланник тебя понял? – удивился Фельгард, безропотно принимая заботу о зверьке как одно из правил забавной игры, которая могла обернуться весьма щедрым призом. Но от вопроса не удержался.
– Мыша, продемонстрируй фомам неверующим себя во всей славе и блеске! – лукаво попросила Элька.
Летучая мышка в точности выполнила все указания хозяйки насчет акции устрашения. Да так правдоподобно, что матерый форвлак аж вздрогнул от неожиданности. Пожалуй, будь малышка размером побольше, он мог бы испугаться по-настоящему. Раскинутые крылья, фирменный вампирий оскал и глазки на выкате превращали вполне симпатичную зверушку в форменного монстра.
