ГЛАВА 7
Удачная встреча, или Трое невезучих
Уведомленные Фалем, мы ехали чуть более шумно, чем обычно, чтобы дать возможность контингенту на поляне проявить свои намерения. Крылатая разведка оперативно донесла: нас услышали, чуток насторожились, но прятаться не спешили.
На небольшой и утоптанной полянке (люди бывали здесь неоднократно) горел костерок, жарился кусок мяса, судя по конфигурации, бок кого-то мелкого копытного. На поваленном бревнышке сидели рядком и даже в соответствии с ростом трое мужиков.
Одеждой, бородами и повадкой народ был схож с теми, которых я вчера видела в Дальнем Торге. Темноволосые, темноглазые, лицами простоватые. Выходит, тоже оседло-деревенские, а не бродячие Робин Гуды? Ну по крайней мере, луков и колюще-режущего инвентаря вокруг не валялось. Топор на ворохе сушняка и ножики, которыми мужики резали мясо, можно было отнести к категории кухонной утвари.
— Денька погожего! — поздоровался Гиз с троицей, используя одно из подслушанных вчера приветствий.
— А вам того же, путники, — пробурчал, нахмурив брови-кустики, самый богато одаренный бородой, но при этом еще и самый плюгавенький мужичонка, — чего ж вы лошадок-то по лесу гоните, неужто с пути сбились?
— Эй, а ведь это вы вчера в Дальнем Торге ки-аром духа вызывали! — с ходу припомнил его более ладный по части ширины плеч товарищ и почему-то темпераментно дернул себя за пегую бороденку.
Теперь-то и я этого кадра признала, он только одну кружку у стойки выпил и припасов у трактирщицы купил.
— Мы уже успели прославиться, — улыбнулась, наблюдая, как заметались глаза троицы, пытаясь одновременно рассмотреть меня, Гиза и Киза, а руки словно бы невзначай подвинулись ближе к ножикам.
Зачем? Нас испугались? Так вроде мы еще ни на кого наехать не успели. Или тут все как раз наоборот, в ножи нас брать собираются? Я покосилась на братцев-киллеров. Они старательно представлялись сонными и беспечными, этакими тюфячками-приманками ударь-отбери-я-и-очухаться-не-успею. Ага, значит, версия с ограблением по-артаксарски актуальнее. В таком случае встает ребром вопрос: на кой ляд этой троице деревенщин ки-ар для вызова духа? Неужели у них имеется насущная потребность в активации артефакта, финансов на оплату услуги нет, а мы тут, безобразники, драку провоцируем?
Ладно, давайте-ка по-другому сыграем. Я нахально, к вящему возмущению опекающей парочки, слезла с лошади, выдвинулась вперед и затараторила:
— Не-э, не мы, его мой дружок, — палец обвиняюще указал на Фаля — случайно вызвал, когда в дудочку дунул. А вот уж убирать, это да, нам пришлось. Дудка-то только вызывает, а своей волей отнюдь не каждый дух назад убраться захочет. Сегодня с утра еще одна дурочка полкладбища подняла, едва успели всех назад загнать. Теперь вот думаю, а не сломать ли вообще вещицу, чтобы еще какой беды ненароком не случилось, если она одним гудком всех ближайших духов притягивает.
— Стало быть, твой ки-ар только вызывает духов, а чтобы изгнать — другой нужен? — задумчиво пропыхтел плюгавец с бровями-кустиками, и рука его перестала теребить ножик.
— Точно, личный, — обломала я любителей легкой наживы.
Троица так понуро ссутулилась, отказываясь от потенциально-преступных мыслей, что в душу невольно закралось сочувствие.
— А зачем вам духов вызывать, вопрос есть? — продолжила я расспросы; телохранители молчали, прикрывая мне спину и предоставляя право на безумное соло, Фаль наш почему-то решил, что никакой опасности больше нет, перестал топтаться по моим плечам и отправился дегустировать мясо.
— Не надобны нам духи, так, любопытствовали. Редкий у тебя, кори, ки-ар, и дорогой, должно быть, — вздохнул пегий, он вновь вступил в разговор и повел его за всех троих.
— Не знаю, мне он в дар достался. Так вам деньги нужны? — подвела я вопросом первый и главный итог переговоров.
— А какого ж еще ляда мы по лешам бы шлялишь, дедево клятое ишкали, а не землицу Вышелков холили? Как она додить шовшем педештала, так и подалишь в побдодяжки, шамим ешть надобно, да женам, да деткам! — не выдержав, вмешался в беседу самый массивный мужик с угольно-черной бородой редкой шарообразной формы. Лицо уникального носителя полиморфной дислалии, как удалось разглядеть из-за волосяных кущ, приобрело от возмущения колоритный лиловый оттенок.
Ага, что-то у троицы мужиков случилось с обрабатываемыми наделами земли. (Для простоты опознания я наскоро поименовала их по особым приметам: Пегий, Бородач и Картавый. Третьего так назвала для краткости, наплевав на ошибочность терминологии.) Чтобы прокормить семьи, люди подались на промысел в леса. Темпераментное высказывание товарища с выдающимися фифектами фикции, способными озолотить логопеда, заставило меня возликовать. Нет, вовсе не чужой беде я радовалась, а тому, что люди были родом из того самого села, где нам приспичило оказаться как можно быстрее. Какая бы магия ни переводила мне эту речь, спасибо ей за то, что расшифровка удалась.
— Не подскажете, как до Выселок короткой дорогой добраться? Мы щедро заплатим за информацию, — предложила я добывальщикам загадочного «дедева» финансовую помощь как главнейший из людских стимулов. Почему-то безвозмездная помощь ближним, как показывали наблюдения за жизнью трех миров, котировалась далеко не везде и отнюдь не всегда.
— Как не подсказать, мы ж оттудова, — чуток оживился, заслышав словечко «заплатим», Пегий. И перестал поеживаться от моего беглого замечания о призраках, не контролируемых и не изгоняемых вызывающим ки-аром. Может, у дядюшки любимая теща недавно померла, потому и среагировал так нервно?
— Отлично! — Я только ладони не потерла.
Стоило как можно скорей убедить Киза в негаллюциногенной природе видения или самой убедиться в ошибочности глюков. Всеми конечностями, включая нижние, я была за второй вариант, но зараза-интуиция упорно голосовала за первый. Я продолжила игру в вопросы-ответы:
— Не живет ли, коры, у вас в Выселках толстяк с раздвоенной бородой, бородавка с горошину на левом веке, волосы как кошка языком на плешь зализала? А пояс на рубахе такой ширины, что троим впору?
Особых примет, конечно, было — кот наплакал. Кстати, никогда не видела плачущих котов, вот жалобно глазеющих на лакомые кусочки, исчезающие во рту человека, — хоть отбавляй, а плачущих нет. Наверное, если рыдать, выпрашивая еду, то можно пропустить момент, когда с тобой соберутся поделиться. Но я уповала на то, что с бородавками тут не каждый второй ходит, да и такого стиля прически в родном селе Алльзы мне тоже не встречалось. То ли лысеющих мужиков там не было, то ли маскировались лучше.
— Гарризий! Точно он, больше некому! — моментально опознал односельчанина по устному портрету Плюгавец и поморщился, будто ныл зуб мудрости. — Дела у вас к нему, коры?
— Гарризий — скользкий тип, с ним только трактирщик дружбу водил до того, как помер от удара. В долг если колосок даст, так в возврат уже рыбку стребует, — раздумчиво объяснил Пегий.
— Думаю, камень за пазухой он против друга моего держит, вот и хочу побеседовать, — ничего не скрывая, ибо «говорить правду легко и приятно», отозвалась я и сорвала банк.
В глазах всех трех мужиков появился настоящий интерес и почти исчезла тоскливая безнадежность. Кажется, товарищ Гарризий успел насолить всем моим собеседникам, и перспектива назревающих разборок их шибко порадовала.
— Пдиздаков на него напуштишь, коди? — возбудился Картавый.
— По обстоятельствам. — На сей раз я ушла от прямого ответа, потому как и сама не знала, что вытворю, когда увижу этого… м… чудака, собравшегося сильно обидеть Алльзу. Могу ведь и пдиздаков… гм… навешать. — Вы только объясните, как до села побыстрее добраться и Гарризия отыскать.
— А много заплатите, коры? — снова выступил посредником в торгах Пегий.
Возглас Киза: «Рыбку!» — и мой вопль: «Трон!» — прозвучали одновременно. Но я еще и вытащила золотой из кармана, куда заранее ссыпала пяток из взятых в лавке менялы. Яркий аверс сверкнул на солнышке.
— Договодилишь! — подскочил Картавый и протянул руку к золотому. Показала — отдавай! Пальцы разжались, и монетка упала в ладонь человека. На глазах его навернулись слезы. Здоровенный дядька всхлипнул как ребенок.
— Эй, ты чего? — удивилась я такой нестандартной реакции на обычную сделку.
— На пол-лета золотого-то нам на тдоих хватит, а там, может, и дедево это клятое даздобудем, запдодадим в Адтеф да до шледующего года доживем, мож, землица одумаетша, додить шнова начнет… — пробормотал крестьянин, и мне стало отчаянно стыдно. Увлекшись миссией спасения Алльзы, я чуть не проигнорировала чужое горе.
Чувствуя неловкость за товарища, потребовавшего плату авансом, впрочем, не настолько сильную, чтобы дать сдачу с золотого (видать, воистину деньги мужикам были сильно нужны), Пегий и Плюгавец принялись на два голоса объяснять нам дорогу до села. Короткий путь включал кучу примет вроде дупел, поваленных деревьев, малинника, трех оврагов и лесной речки с бродом. С идентификацией места проживания подозреваемого проблем не возникло. Его дом стоял первым, рядом с трактиром, и имел редкую примету: радикально красную черепицу на крыше.
«Три оврага… блин, Дэлькору-то раз плюнуть, а вот Буян и Гизов Немо (так я давно уже окрестила лошадь без имени) одолеют ли препятствия без риска свернуть ноги? Время, время, время! Эх, как жаль, что тут нет сильфовых кругов, тогда бы Фаль мог нас телепортировать», — крутились в голове бестолковые мысли, пока Гиз скрупулезно уточнял детали маршрута.
— Эй, а мясо-то куда делось? — удивился Пегий, обернувшись к костерку.
— Я бы сказал, делось в кого, птичка у нас больно голодная была, как с утра миску каши и пять пирогов умяла, а в обед котел супа с капилой, так с тех пор ни крошки во рту не держала, — извинился за сильфа Гиз и присовокупил к золотому еще один колосок. Фаль сыто икнул, рыгнул, тяжело вспорхнул с пустого вертела и плюхнулся на плечо заступника. Вот ведь обжорка!
— Это куда ж в нее столько влезает? — несказанно поразились все трое. — Мы ж сразу на сутки запекали, чтоб от поисков время не рвать.
— Сами удивляемся, — пожала я плечами и пошутила: — Если до ужина в село не поспеем, боюсь, нас скушает.
— Оса! — возмутился дружок ужасному навету.
— Это ж как надо птаху любить, чтоб на ее прокорм столько денег тратить, — задумался Пегий.
— Сильно! — честно призналась я, заслужив тем самым довольное мурлыканье дружка. Он попытался было перепорхнуть поближе для ответных признаний, но оторваться от посадочной полосы не смог.
Да уж, пока мы решали вопросы жизни и смерти, сильф отобедал по-королевски! Злости на дружка не осталось. Требовать от него реальной помощи было бы по меньшей мере нечестно, просто с каждой ушмыгнувшей минуткой становилось все беспокойнее. И тут, в ответ на очередную тоскливую мысль об отсутствии столь необходимых сильфовых кругов, на запястье ощутимо сжался и потеплел браслет-змейка. Чудо с изумрудными глазками будто предлагало помощь и просило дозволения. Неужели? Неужели он может?.. А почему бы и нет, если там, на Вальдине, браслет оказался способен снять чары древней твари и усыпить ее, если простая дуделочка обрела на Артаксаре силу ки-ара, то почти разумный браслет из храма Змеи и вовсе может превратиться в могущественный артефакт! Я мысленно согласилась на предложение змейки. Та сжала запястье сильнее, и у края поляны закрутился переливчатый вертикальный «водоворот». Сначала размером с тарелку, потом все больше и больше, расширяясь до размеров ростового зеркала, в которое свободно прошла бы и пара людей с конями в поводу. У меня возбужденно забилось сердце. Получается! Получается! «Водоворот» стабилизировался в размерах и посветлел посередине. Переливчатое верчение отползло к краю, превратившись в рамку окна с видом на деревенскую улицу и большой дом, практически копейка в копейку походивший на тот трактир, который мы покинули утром. Всей разницы — крыльцо на другую сторону и черепица на крыше интересного синего цвета, а лошади у крыльца знакомые. Бураса — мой первый опыт в магическом коневодстве — не узнать сложно, копытных такой стати на Артаксаре я еще не встречала.
— Ух ты, так это ж тдактид Заддана! — выпалил Картавый, аж подпрыгнув на месте, и начал шарить рукой по закромам широкого пояса.
— Значит, врата правильно открыла, — порадовалась я, и даже Гиз едва слышно вздохнул с облегчением. Портал вместо ускоренного марша по буеракам — это здорово!
А вот мужики-проводники вели себя странно. Стояли столбами, зажмурив один глаз, и смотрели вторым на портал через крохотные светлые щепочки весьма характерного колера.
— Вшамделешний пдоход, не кадтинка! — пораженно констатировал тот, к чьему говору я уже начала привыкать и даже понимать с середины на половину.
— У вас, стало быть, коры, еще и вратный камень имеется, о котором, люди сказывают, и средь артефских лишь легенды ходят, — пораженно протянул наш главный пегий переговорщик, бережно пряча щепочку в пояс. — А что же вы дорогу выспрашивали?
— Не была уверена, что артефакт сработает. Знаешь, до недавнего времени я тоже не догадывалась о его возможностях, мне его подарили довольно неожиданно, — честно заверила крестьянина, не став уточнять во избежание всяких инсультов и инфарктов, насколько до недавнего, включая ближайшие пять минут, а также и то, как и где именно подарили.
— У них тоже кусочки искристого дерева! А в сумке еще есть, я вижу, в тряпочку завернуты! — донес разведчик Фаль, отрабатывая харчи. С плеча Гиза он так и не слез, значит, видел волшебное дерево сквозь материальные преграды.
— Мой конь — самый добычливый конь из коней, — еще раз похвалила я жеребца, умудрившегося надыбать целый куст того, что и как щепочка ценилось пуще золота. Во всяком случае, с монеткой так бережно никто из крестьян-древознатцев не обращался.
— Айда всей компанией в село! — предложила я коллективу и подсластила пилюлю опасного перехода через магическое новообразование обещанием: — Вы нам по-быстрому Гарризия найти поможете, а мы в долгу не останемся. Кусок дерева подарю.
— Ты хочешь сказать, кори, что у тебя в сумах переметных лишний сучок дародрева имеется? — недоверчиво цокнул языком пегий и по совместительству скептично настроенный индивидуум. Он точно не принял мои слова за чистую монету, тем паче что деньги за информацию крестьяне уже получили.
— А вдруг? — беспечно пожала я плечами. — С Гарризием закончу и проверю. Так вы идете или нам одним его по селу искать?
— Вы как хотите, Наллон и Баддош, а я пойду, мочи больше нет по лешам бдодить, Ешшуну швою повидать хочу и мальчонок, — переметнулся на нашу сторону Картавый.
— Идем вместе, — согласился пегий Наллон, а последний член команды, Баддош (или все-таки Баррош) лишь тряхнул головой.
Собрались они живо: костер землей забросали, остатки мясца упаковали, сумки подхватили и браво протопали к вратам в сельскую жизнь.
Гиз прошел первым, подавая пример и доказывая безопасность действа. Следом пошли мы с крестьянами. Киз прикрывал отход. Не знаю, сколько держался портал, а только я даже не успела приметить, есть он или нет со стороны Выселок. Пока сообразила обернуться, чтобы посмотреть, уже все на месте оказались, и ростовых разрезов любой конфигурации в пространстве не наблюдалось.
— Жаль, что у тебя, кори, личного ара плодородия не сыщется, чтоб землицу нашу возродить так же играючи, как ты врата отворяешь, — печально улыбнулся самый мелкофактурный из крестьян, впечатленный чудом.
— Н-да, Наллон, аров плодородия точно не завалялось, но тут, может, и что другое пригодится, — машинально согласилась я, большую часть внимания уделив обзору.
— А наследственную печать-то уже сняли! — первым делом удивился Плюгавец, может, не самый умный из троицы, но самый наблюдательный — точно.
Он ткнул пальцем в сторону трактирного крыльца, на котором покачивалась эдакая забавная, большая, с хорошее блюдце, круглая блямба с кисточками. Вернее, одна половинка блямбы покачивалась на двери, а вторая на косяке. И разрезано было ровненько посередке, будто лазером. Блямбочка походила на глину, замешенную с поблескивающими опилками. «Ой, — определила я, — да ведь это — то самое дародрево! Значит, не простая печать-то, а с магией. Интересно, как она работает?»
Картавый глумливо хохотнул и ответил на невысказанный вопрос:
— Гаддизий тепедь от злобы точно ядом кдашногузки хадкать будет! Он-то за Заддана хотел тдактид деджать, вшем об этом тдешвонил, а как на кдыльцо пошле шмедти поднялшя да печать нашледную увидел, чуть не лопнул ш дошады. Печать не камень на додоге, на кобыле не объедешь! Тока законного нашледника пуштит!
— О-а-га, — глубокомысленно согласилась я, гадая, насколько сильна магия в печати и сколько в нее вложено функций по алгоритму. А вот если бы Алльза в срок во владения не вступила, огонь в трактире сам по себе вспыхнул бы, чтобы лишь пепел оставить, или юрист со товарищи поджогами занялся по профессиональной надобности?
— Кейр! Алльза! — не дожидаясь медлительных и неповоротливых людей, Фаль, переваривший наконец непомерный объем проглоченной снеди, вспорхнул и метнулся в распахнутое окно трактира на поиски своего самого любимого кашевара.
Там, внутри, что-то грохнуло, кто-то матюкнулся, дверь трактира хряснула, и на пороге застыл мой уже бывший телохранитель с совершенно безумными глазами, одной рукой прижимающий к груди сильфа. Во второй он сжимал меч. Н-да, бывших телохранителей не бывает! Кейр в тревоге уставился на нашу гоп-компанию, ощупал меня взглядом на предмет внешних повреждений и хрипло выпалил:
— Что случилось?
Причем обращался почему-то к Гизу.
— Магева… — пожал плечами киллер непонятно для артаксарцев, но давая подсказку Кейру, что речь идет о моих магических талантах.
— Да вот решили, не откладывая дела в долгий ящик, завернуть к вам на огонек и поужинать, — скромно ковырнула я ногой пыль сельского проспекта. — Уж больно Фаль в пути проголодался.
— Мы трактир только к вечеру открывать будем, не готово пока ничего, — растерянно оповестил меня Кейсантир и все-таки выпустил сильфа из руки.
— И ничего страшного, мы пока прогуляемся, достопримечательности осмотрим, — бодро заверила я друга.
Алльза, выглянувшая из-за двери с какой-то большой поварешкой за поясом и кружкой в руке (то ли работала в поте лица, то ли для обороны родного гнезда прихватила), больше разглядывала не нашу компанию из двух киллеров и магевы в придачу, а местных. Ну и правда, мы приехали и уехали, а с этими бок о бок жить.
— Как, Алльза, хозяйство доброе? — подмигнула я девушке.
Та энергично закивала и расплылась в такой улыбке, что дополнительных уточнений в словесной форме о кухне, комнатах, огородике приправ и запасах в погребе, обрушившихся потоком, можно было не слушать.
— А, так вы, коры, с новыми хозяевами в знакомцах ходите и думали, что Гарризий им подгадить захочет, потому торопились? — выдвинул Пегий версию, куда более близкую к действительности, чем мой спич об обещанном ужине, и разулыбался. То ли драку хорошую предвкушал, то ли собственной догадливости радовался.
А вот Кейр снова из почти успокоенного семьянина-трактирщика переключился в боевой режим и мрачно уронил:
— Рассказывай, Оса!
— Вот как погуляю, так сразу все и расскажу, — торжественно пообещала я другу. — Чур сказка за жаркое на ужин! — И обратилась к нашим проводникам: — Так, где там дорогой друг покойного Заррана? Не укажете?
— А вот туточки! — с радостью заложил односельчанина Пегий.
То ли домой в отличие от своих товарищей не рвался, то ли неизвестного мне лично Гарризия шибче прочих не любил. Впрочем, двое других хоть и поворчали вполголоса, а тоже двинулись провожать наш отряд, оставивший живой транспорт у трактирной коновязи под присмотром Кейра. Палач экстренно посовещался взглядами с Гизом и таки остался на хозяйстве — готовить обещанный ужин.
Искомый объект стоял недалече, почти напротив трактира, на противоположной стороне, чуть наискосок и вправо. Размерами он почти не уступал зданию общепита. Я бы даже сказала, был попрезентабельнее, ну а забор всяко выше. Охраняли частную собственность огромные собаки, задумчиво зарычавшие на нашу славную делегацию. Ошейников, цепей и прочих аксессуаров на зверушках не имелось. На ум торопливо полезли соображения о надежности рунной защиты против четвероногих агрессоров.
Пока соображала, впереди, загораживая обзор проблемы, каким-то образом оказался Киз. Ничуть не сомневаясь в его способности кардинально решить проблему, я тут же стала жалеть собак. Вот такие мы женщины противоречивые и внезапные!
Но случившееся дальше совершенно ясно показало, что внезапность и противоречивость свойственны не только женскому полу, но и всей реальности Артаксара. Недобро настроенные зверики-тяжеловесы повели носами и, радостно повизгивая, двинули к Кизу ползком на брюхе, отчаянно метеля хвостами траву и пыль вперемешку.
— В педвый даз вижу, шоб пшы так дадовалишь пдишлому! Они ж у Гаддизия злобные как волки! — пораженно протянул сзади наш дипломатично поотставший в благородных целях самосохранения эскорт.
Киз нагнулся к собакам, небрежно потрепал по холкам и отдал приказ. Звери так же на брюхе попятились с дорожки к дому, освобождая проход, и затихли, взирая на киллера, как на собачьего бога.
Надо же, какой у меня выгодный телохранитель объявился: готовит как шеф-повар из дорогого ресторана, с животными как Маугли общается. Этак я, пожалуй, задешево его прикупила!
— Вау, Киз, а ты крутой дрессировщик! Как у тебя это выходит? — вслух позавидовала и поинтересовалась одновременно.
Гиз, кстати, тоже не ожидал от брата подобной прыти, посматривал задумчиво. Что забавно, и сам Киз такого от себя, похоже, не ожидал, он передернул плечами и с максимальным равнодушием буркнул:
— Повезло.
На стук открыла патлатая девица с мокрой тряпкой в руке, босыми ногами и подоткнутым за пояс подолом. Ставлю все свое жалованье магевы, Гарризием она быть не могла не только из-за отсутствия на лице бородавок любой конфигурации, но и в силу несоответствия вторичных половых признаков. (Меняю груди, две штуки, размер четыре, на одну бороду!)
— Оллиза, хозяин дома? — внес ясность в ситуацию Пегий как главный переговорщик из троицы промысловиков-диводеревщиков.
— Там. — Девица посторонилась, махнув тряпкой и обдав нас веером брызг, потом зычно рявкнула: — Кор Гарризий!
Скрипнула тяжелая дверь, ведущая из предбанника в дом. К нашей пестрой компании на крылечке присоединился мужчина с толстенным дремлющим котом красно-черного цвета на руках. Еще не старый, но уже начинающий оплывать и расползаться от сытной еды и малоподвижного образа жизни. Ну если он местный ростовщик, то активных физических упражнений работа не предполагает, не сам же он за должниками бегает. Если пол девку нанял помыть, то и другую работу может не своими руками делать. Хотя… в моем видении он действовал лично. То ли там была чистой воды импровизация в кровавых тонах, то ли столь щекотливую работу посторонним людям поручать не рискнул. Хороший свидетель — мертвый свидетель, это вот Гиз и Киз подтвердить смогут.
Гарризий окинул нас задумчивым взором, но, кажется, так и не смог сообразить, какого хм… мы пожаловали. Потому бросил короткое скептическое:
— Че надо?
Наверное, если мы пришли с тремя неудачниками из села, то и сами не должны были котироваться слишком высоко.
— Про трактир здешний поговорить хочу, — пояснила я, — и про владельцев старых и новых.
Досадливый огонек и опаска просверкнули в тусклых глазах мужика, хранящего на физиономии прежнее надменно-брюзгливое выражение, а вот кот заерзал и недовольно приоткрыл глаз, значит, его потревожили скрытые движения рук.
— Не о чем мне с вами говорить и некогда, — буркнул Гарризий, ясно давая понять: еще секунда-другая — и перед нашими носами банально захлопнут дверь.
— Да? А я о том ударе, что Заррана на тот свет отправил, хотела перекинуться парой слов… — пожала плечами, рассчитывая на то, что мои киллеры-телохранители в игре «перетягивание двери» окажутся в численном и силовом перевесе. Все-таки их двое, а значит, суммарная и мышечная масса должна превышать вес сварливого перспективного мокрушника. Это я о том, что видение-убийство намечалось в будущем.
— Наветы сеешь, кори? За то и ответить по закону можно! Другом моим Зарран был! — зашипел Гарризий, а у меня перед глазами ярко, как лампочка, вспыхнула перевернутая руна тейваз, яснее ясного свидетельствующая своим положением «вверх тормашками», что собеседник врет как сивый мерин.
«Эй, секундочку, но если он врет, то что же, выходит, дядя-бородавка-на-веке мог приложить руки и к смерти Алльзиного родственника? Упс! Тогда он со дня на день, вернее, с часу на час в рецидивисты заделается. Где один, там и два, а дальше по наклонной… И всякие мои благородные намерения чуток постращать или там совесть пробудить — полная фигня. Этот себе на сакраментальный вопрос: „Тварь ли я дрожащая или право имею?“ — уже ответил утвердительно. А значит, что? Значит, надо идти ва-банк, пока Кейрова краля не пострадала, и фиг с ней, с моей репутацией, пускай за безумную идиотку держат».
— Значит, ты убил трактирщика, чтобы прибрать его дело к рукам, а теперь, коль с первого раза не получилось, думаешь наследников с дороги смести, — громко оповестила я общество о догадках следствия.
Кот сорвался с рук хозяина и прыснул в низкие, небось, чтобы вору негде схорониться было, цветущие кустики. Теперь невооруженным глазом стало видно, как подрагивают пальцы Гарризия. И сам он резко развернулся, явно намереваясь убраться в дом и отгородиться от нас тяжелой дверью. Такую преграду, конечно, выломать недолго, вон у Гиза уже и навык имеется, осталось только топор поискать. Но Фаль сработал на опережение, зрящий рунную магию и инстинктивно воспринимающий ее сильф метнулся кометой мне за спину, рассыпая искристую серую, с фиолетово-красными вкраплениями пыльцу. В следующую секунду он оказался перед лицом Гарризия и дунул в неизвестно как оказавшуюся в ручонках дудку.
На крылечке стало на одного человека больше. Вернее, больше на одного призрака. Перед нами был сухопарый, если бы не характерный пивной живот, лысеющий пожилой мужчина с набрякшими веками и темным носом завзятого любителя спиртного.
— Зар… — прохрипели за спиной лесорубы-неудачники, проведя опознание.
— А, Гарризий. — Вроде бы тихий дребезжащий голос колоколом прозвучал в наступившей сверхъестественной тишине. — Вот и свиделись… друг.
— А…ва…ва-а… — Смертельная бледность вместо былой краски разлилась по лицу Гарризия. Он попятился, гвазданулся спиной о косяк, ноги подогнулись, и мужик стек на крыльцо лужей… нет, скорее кучкой, чего именно — уточнять не будем и даже умолчим о соответствующем запахе.
— Теперь-то я дальше вижу, чем прежде. И знаешь, зол на тебя. Нет, не за то, что опаивал ты меня сердцебоем, в вино подмешанным, и не за то, что трактир мой к рукам прибрать хотел. А вот за ядовитые слова твои, что шептал, когда я с сестрой единственной замириться хотел, и за то, что письмо мое к ней сжег, нет тебе прощения моего. Так и умер, не узнав, простила бы или нет. Гар тебе судия! Вижу, карает он того, кто, названный его именем, путем неправедным идет.
— Мы расскажем Алльзе, дочери вашей сестры, о том, что вы с ней помириться хотели, — тихо пообещала я одинокому и преданному тем единственным, кого считал другом, призраку.
Дух трактирщика, больше не обращая внимания на Гарризия, повернулся к нашей маленькой компании, зорко оглядел ее, молвил:
— Благодарность моя с вами пребудет, посланники, девоньке передайте, что в левом углу погреба за дверцей бочка с аргафским красным стоит, лучший гуляш в котле с вмятиной на днище выходит, а по осени крыша протекать станет, черепицу переложить не успел. То теперь ее заботы, путь бережет «Приют путника»!
Выдав столь практичные указания преемнице, призрак поклонился и растворился в воздухе без всяких отзывающих заклятий. Гарризий же продолжал сидеть, подпирая косяк, и вяло, как-то кособоко подергиваться. А над ним ярким фонариком горели руны тейваз и науд (руна принуждения). Значит, призрак не ошибся, Гар ли, магия ли Фаля или иные силы, а только воистину приговор жадности и подлости вынесли и принудительно привели в исполнение. Я смотрела и видела постигшую подлеца кару: у него отнялись ноги, правая рука и язык. Значит, моему видению о трагедии в сумерках сбыться не суждено! И хвала Гарнагу, лучше прослыть врушкой, чем вещуньей беды.
Ахающая босоногая работница и селяне, малость оклемавшиеся от лицезрения чуда призрачного покарания, совместными усилиями поволокли параличного, тяжелого, как колода, и столь же неподвижного мужика в дом. Атмосфера на крылечке сразу посвежела. Я забрала у Фаля дудочку и вернула ее в мешок.
— Извини, Оса, я так рассердился, что не утерпел! — повинился маленький дружок, вместо того чтобы привычно панибратски шмякнуться, опускаясь на плечо с нежностью пушинки. — Ты очень сердишься?
— Нет, я не сержусь, мне кажется, не ты позвал магию, а она позвала тебя, чтобы наказать негодяя, — поразмыслив, подвела я под происшедшее теоретическую магическую базу.
— Так это не твоя магия Гарризия пришибла, а сильфова? — несколько недоверчиво осведомился Киз.
А ведь мог бы уже убедиться в эффективности природного волшебства духов воздуха на своем ослином опыте. Гиз-то помалкивал, знал, что я мерами физического воздействия через магию не злоупотребляю. Если уж только совсем край или в порядке необходимой самообороны, это вам и морианцы подскажут, те, которые не сгорели.
— Не моя и, скорее всего, даже не столько и не только Фаля. Он лишь воззвал к правосудию дудочкой и пыльцой с крылышек, — помедлив, попыталась объяснить я происшедшее так, как поняла сама, и продолжила, соскакивая с крыльца: — Так что мне колдовать не пришлось.
— Значит, твое видение не сбылось? — подколол меня киллер.
— Ага, — улыбнулась я, почему-то не чувствуя ни малейшего укола совести по поводу недуга, постигшего Гарризия. Противный он человек, но, может, полежит, подумает и хоть чему-то научится, если удосужится заглянуть по-настоящему в глаза той босоногой, которая его готова одна волочь в дом.
— И ты довольна? — удивился Киз так, что чуть замедлил шаг, чем тут же воспользовался один из покорно лежащих псов. Дотянулся мордой и с преданным повизгиванием обслюнявил киллеру руку. Мужчина машинально потрепал лобастую голову, заодно обтер ладонь и получил дополнительную секунду на размышления о моих странностях.
Еще бы не поражаться: я как безумная ради галлюцинации гнала народ лесом, портал ухитрилась сотворить на ровном месте — и теперь натурально отрекалась от собственных слов.
— Довольна! Ни одно из моих видений не сбылось целиком, и словами не пересказать, как я этому рада! И впредь приложу все усилия к тому, чтобы они не сбывались, в лепешку расшибусь, а приложу! — торжественно объявила, почти поклялась я, глядя в темно-зеленые глаза, из которых вдруг исчезла издевка. — А теперь пойдемте-ка лучше, Алльзе хозяйственный наказ от покойного родственничка передадим!
Киз смерил меня взглядом, точно антрополог линейкой, и аккуратно, будто тонкостенную фарфоровую вазочку переставлял, уточнил:
— Были еще видения?
— Были, — покаянно согласилась я и подбодрила поднапрягшийся коллектив: — Они не срочные, время терпит, и мне еще подумать надо. Потом все расскажу.
