Глава 12
22 – 24 марта

Ох, и тяжела ты, энчечекистская доля… вернее, ноша. Казалось бы, леший старенький, тощий и невысокий, а в бессознательном состоянии весит, словно горный тролль в бронежилете. Капитан ап-Телемнар едва удержался от того, чтобы как следует не отходить подонка ногами по печени, но вовремя вспомнил о профессиональной этике и правилах обращения с пленными. Теперь они с Нол тянули преступника, подхватив подмышки с двух сторон. Сначала собирались за руки и за ноги, но, примерившись и так, и эдак, пришли к выводу, что слишком много чести для колдуна-некрофила, и нести вилы Эрину будет неудобно. Пусть ногами по земле скребет, пенек сволочной. Подкуривать новую сигарету, конечно, неудобно, но в остальном вполне себе недурственный метод транспортировки.

– Я просто с ног валюсь, – призналась Нолвэндэ во время одной из передышек-перекуров. – Сейчас бы в душ и спать.

– Дом Пинофилло уже опечатан, – сказал Эрин и не слишком уверенно добавил: – Наверное. Если кавалерия подоспела вовремя.

– Да меня стреляй, я там больше на ночь не останусь.

Мыслечтица нервно передернула плечами, отгоняя неприятные воспоминания.

– В общагу не предлагаю, – улыбнулся капитан. – Там воды может и не быть.

Девушка задумчиво хмыкнула:

– А давай в морге у Шакиры. Отличное место, и антимагические щиты что надо. О! И душ там вполне приличный.

– Заманчивое предложение, – согласился Эрин.

Откровенно говоря, он бы сейчас и в гробу выспался, в склепе или даже свежевырытой могилке, лишь бы в тишине и покое. Соседство с мертвыми эльфа никогда не смущало. Они ж не кусаются.

– Ты так и не поела нормально.

– А ты?

– До котлетки дело не дошло.

– Кто мог знать, что старая голубоволосая бабка – сообщница маньяка? – сокрушенно вздохнула Нолвэндэ. – По-хорошему, мы прошляпили Бурата.

В качестве покаянного жеста Эринрандир рассказал о статье про черную дендромантию, прочитанную перед отъездом, и посетовал на свой прогрессирующий склероз.

– Ты не виноват, – утешила его напарница. – Здесь каждый второй смело тянет на маньяка.

Это в развеселых книжонках про приключения иномирянских сьючек, которые очень любят читать девочки-подростки, герои возвращаются со своих подвигов, смеясь и всяко-разно подкалывая друг друга. А в реальной жизни они, тихо ругаясь и поскуливая от побоев и ран, медленно ползут в направлении ближайшего населенного пункта, искренне надеясь, что там их не поставят к стенке недоброжелатели.

Скажу по секрету, процесс совместного перетаскивания по ночному лесу только что отловленных маньяков сближает. Очень даже сильно. Вполне сравнимо по воздействию с собственно этих самых маньяков отловом. Опять же, осознание пусть не чистой, но все же победы – и без потерь! – греет душу изрядно, и поневоле начинаешь испытывать к соратнику не просто дружеские, а значительно более глубокие чувства. Плечом к плечу, спина к спине… и вообще. Короче, сказать, что капитан и лорд сильно вырос в моих глазах – значит, ничего не сказать. Пожалуй, наконец-то занял свое законное место, а?

Путь был далек, Пинофилло – тяжел и для перетаскивания весьма неудобен, а эринова куртка – великовата. Никогда не считала себя такой уж хрупкой и субтильной (знаете, не с моей наследственностью!), однако все-таки не мне спорить шириною плеч с напарником. Я вздохнула, прикинув, во что выльется для моего бюджета колдубинская операция. Потерь многовато: сгинувшая в болотах куртка, сожранная буратовскими тварями рубашка, пришедший в негодность лифчик, которым маньяк закреплял затыкавший мне рот кляп. Меня передернуло от воспоминаний. Отплевываясь от кляпа, я чудом удержалась от тошноты, когда поняла, что это был парик Мальвы… Балрог, да у меня до сих пор застрявшие волоски между зубами остались! Сколько ни полоскала рот болотной водицей, а все равно противно.

– Давай покурим, – попросила я Эрина.

– Давай.

Я прислонилась к какому-то дереву, затянулась и нехорошо посмотрела на брошенного под ноги маньяка. Очень хотелось побить его ногами, прямо-таки до дрожи. За все хорошее: за сны, за безумие, за медок и, в особенности, за грязные следы от нечистых лап на моей коже.

– Ты чего? – спросил напарник, заметив мои гримасы.

– Да так, – я хмыкнула. – Мальвин парик вспомнила. Первое, что сделаю – почищу зубы. Три раза.

А бить связанного и беззащитного нельзя. Ни руками, ни ногами, ни даже ближайшей суковатой палкой. Недостойно это. Балрог!

– Он свое получит, – успокоил меня Эрин.

– Да уж, надеюсь, хоть его не отмажут, – вздохнула я. – Ну что, взялись?

Перепевая известную пиндостанскую песенку, долог, долог путь до Колдубинска. Пока дотащишься, много о чем передумаешь. Можно продолжить подсчет потерь, к примеру. Списанию подлежали также изорванные в клочья трусики и футболка, но их, пожалуй, можно отнести в графу: «оправданные потери». Я покосилась на моего… хм… напарника. Ну да, все-таки оправданные. Хоть лифчик вернул, причем очень кстати. Чуть покраснев, я припомнила, как он молча натягивал на меня свою еще теплую футболку. Ткань пахла Эрином. Зараза, она и сейчас им пахнет. «Постираю и верну, – подумала я. – И будем квиты. Один-один, да?» Кроме того, выйдет достаточно благородный жест… я надеюсь.

А вот о чем я точно думать сейчас не в силах, так это о том, что же делать дальше. Потом… потом, не сегодня и не завтра даже. После, когда меня перестанет пробирать дрожь при случайном воспоминании о жутко неприличных, но… хм… весьма заманчивых посулах, которые… Нет, нет! Я же сказала, что не буду об этом думать!

А еще мне стыдно, пожалуй. Немного. Ладно, признаюсь! Очень стыдно. Я отчасти заблуждалась на его счет. Он сумел меня правильно позвать, все дело в этом. Я даже боюсь представить себе, скольких сил ему это стоило.

«Мы – команда, – думала я, пытаясь не выпустить нашу все еще бесчувственную добычу. – Я доверила тебе свою жизнь – и не прогадала. Отлично, но вот как насчет чести? Могу ли я тебе ее доверить, а?»

О, вот это действительно вопрос! И пока я не найду ответа, вряд ли возможно что-то изменить. Увы, но это так.

– О! А вот кавалерия! – обрадовался Эрин, когда позвонил Дзир.

– Где Нол?! – крикнул спецназовец в трубку.

– Рядом. Жива и здорова, – отчитался эльф. – Маньяка мы тоже взяли. Еще вопросы есть?

– У меня нету, а у товарища Шрака полным-полно, – фыркнул дроу и отдал мобильник начальнику внутренней безопасности, неведомо каким образом очутившемуся в Колдубинске в свой выходной день. Впрочем, никакой особенно тайны его появление не представляло. Наверняка, растревоженный новостями Ытхан создал портал и перебросил часть личного состава НЧЧК на помощь коллегам.

Гоблин был трезв, а потому зол и краток.

– Жив?

– Вполне.

– Отлично. Жду.

И отключился.

– Нас ждут с барабанным боем и фанфарами, – сказал Эрин напарнице с ухмылочкой. – Сегодня мы – герои. Чувствуешь, как мы следом за Фредом Кругером входим в легенду?

– Не-а, – честно призналась леди Анарилотиони. – У меня голова болит.

– Вечно у вас голова болит, – притворно возмутился эльф.

Товарищ Шрак ел перловую кашу из походного котелка, сидя на капоте «Нуэно», и вся его массивная фигура на фоне догорающего коровника смотрелась прямо-таки фантастически. Где он взял перловку, да еще в котелке, Эрин не мог себе представить даже приблизительно. Не хватало только барражирующих в ночном небе вертолетов и парящих грифонов. А так полное впечатление, что в тихом городке разразилась маленькая локальная война. Пленные рядком уложены в сторонке, дроу чистят оружие, мэра допрашивают прямо на свежем воздухе. Красота и сердечное отдохновение для каждого уважающего себя энчечекиста.

Кроме гоблина, в Колдубинск, в дополнение к ДОБРу, прибыла бригада криминалистов – гном Маки и две хоббитянки, еще одна следственная группа – Рамбо Сталони с напарником орком Кагырыбом, трассолог и аналитик, а так же боевой маг, тоже орк – высокий и плечистый, словно атлет, Тымеррланг. И, судя по форменным нашивкам, его личное дело содержало гриф «После прочтения застрелиться». Его интересовали сугубо Вилы и маньяк. Товарища Шрака – маньяк и Вилы. Остальные энчечекисты бурно переживали за состояние здоровья Нолвэндэ. На капитана ап-Телемнара всем было наплевать.

Ну, это и понятно, эльфу полагалось через сутки по приезду определиться с подозреваемым, собрать все вещественные доказательства, арестовать преступника и доложиться о выполнении задания. В любом ином случае, капитан надежд не оправдал, облажался и в целом подвел товарищей по оружию. Остроухая скотина, бестолочь и неудачник. Примерно так можно пересказать вкратце речь Ытхана, которой он облагодетельствовал следователя в течение следующих двадцати минут после звонка.

– Твое счастье, ап-Телемнар, что Нолвэндэ не пострадала. А не то… – пригрозил орк, и вдруг, сменив гнев на милость, заявил медовым голосом: – Выпишу тебе премию и дам два отгула. Но на большее не рассчитывай.

– И на том спасибо, – буркнул эльф.

Самому себе он всегда оставался наиболее строгим судией. А сегодняшний вердикт гласил: «Дурак, каких свет не видывал, но небезнадежный».

– Пошли отдыхать, – сказала Нолвэндэ, ткнувшись лбом в его плечо. – В морг.

– А может, не надо? – с надеждой спросил оказавшийся рядом Зарин.

Шакира ему еще не забыла предыдущую ночевку энчечекистки, а тут снова попадать под раздачу от свирепой гоблинши.

– Леди сказала «В морг», значит, в морг, – жестоко отрезал Эрин.

Кстати, место оказалось очень даже цивилизованное. Тихо, чисто, спокойно. И душ работал. Правда, вода там была только холодная, но зато – сколько угодно, и не ржавая, как в общаге.

– Во что переоденемся? – вяло поинтересовался Эрин.

Ему, по большому счету, уже было все равно, хоть голым, только бы поскорее отмыться от зубушкиных… соков.

Нолвэндэ нашла в подсобке стопочку одноразовых рубашек длиной по колено, но энчечекистов такие наряды не смутили. Впечатлений от последних дней накопилось столько, что усугубить их не могло уже ничто на свете. Нет, правда-правда.

«Все относительно в нашем лучшем из миров», – перефразируя каноническое высказывание известного метафизика Однокамушкина, тролля по национальности, думала я, заныривая под ледяные струи душа прямо в белье, чтоб заодно и постираться. Да уж, сегодня у меня однозначно вечер афоризмов. Начала с прямых цитат из речей Феанора, закончила академическим курсом метафизики. Три раза ура классическому образованию.

Вот скажите на милость, как получилось, что такая… озабоченная соблюдением приличий девица, как я, без капли стеснения стягивает с себя белье в присутствии сослуживца, мужчины… к тому же… хм… не постороннего. Однако ж получилось, и весьма удачно. Наверное, слишком велики и созвучны были наши желания – поскорее вымыться. Эру, да хоть на центральной площади в День Города, лишь бы смыть с себя липкие следы пинофилловских лап!

Впрочем, не все было так уж ужасно и непристойно. К счастью, цивилизация в колдубинской больнице дошла до того, чтоб разделить душевую на три отдельные кабинки такого размера, что нам и в одной тесно бы не было.

«Дроу оборжутся, – с мрачным смешком подумала я, метко зашвыривая на тянущуюся вдоль стены напротив трубу отопления сперва застиранный и выжатый лифчик, а затем и трусы. – Р-романтика… И ведь ни одна скотина не поверит, что не только ничего не было, но мы даже друг на друга не глазели. Балрог!»

Насчет «не глазели» я, впрочем, слегка лукавлю. Это Эрин не глазел, как истинный рыцарь и лорд. А я, каюсь, все-таки бросила косой взгляд на стройную спину моего напарника. Эру, я сказала «стройную»? Да у него все кости можно пересчитать! Я не стану утверждать, конечно, что по фигуре Эрина можно запросто изучать строение эльфийского скелета, но… В общем, можно. «А не освежить ли мне знания по анатомии?» – мелькнула предательская мысль и испуганно упорхнула, сраженная наповал зрелищем трогательно торчащих лопаток. Нет, тут мало одних пельменей. Его надо кормить! Да-да, его надо брать и кормить, даже откармливать – регулярно и целенаправленно, а потом – гонять… да хоть бы и по полигону, ну, или по лесу, чтоб восстановил форму, когда-то, несомненно, прекрасную. Вот и займись этим, миледи. Я тихонько фыркнула, подставляя лицо и волосы холодным струям. Личный тренер, а? Неплохо звучит. Гораздо лучше, чем… Тут вода попала мне в нос, и пока я отфыркивалась и отплевывалась, опасные мысли меня покинули.

Зато посетили другие. То ли холодный душ прочистил мозги, то ли просто так сложилось, но я вдруг замерла, осененная, и, высунув голову и плечи из-за стенки кабинки, позвала:

– Эрин!

– Что? – немедля откликнулся напарник, выставив наружу голову, совсем как я.

Словно улитка из раковины.

– Мальва! – воскликнула я, отбрасывая истекающие водой пряди со лба. – И ее собачонка.

– Это ты к чему?

– Пинофилло ее убил. – Я поежилась. – Так что на его счету не пять трупов, а шесть.

– О! – Эрин ухмыльнулся. – Отправить кавалерию искать тело, а?

– Ага. – Я хихикнула и снова спряталась за стенкой.

Гудели трубы, плескалась вода, шлепали по кафельному полу босые пятки. Смывая мыло с ушей, я не сразу расслышала, как Эрин меня зовет. На этот раз, видимо, осенило его.

– Нол!

– Чего? – Я снова высунулась из кабинки и вопросительно моргнула.

– Я тут вспомнил, – напарник тряхнул головой, – лет десять или пятнадцать назад была целая серия. Маньяк-некрофил.

– И? – Я переступила ногами по полу. Становилось холодновато. Пожалуй, пора заканчивать с водными процедурами.

– Убивал, а потом насиловал девушек. Вроде бы дело считалось раскрытым, одного даже осудили, хотя там доказали только два эпизода.

– А остальные? – Я прикинула, как бы мне побыстрей добраться до больничной простыни, которая была вместо полотенца. Сверкать посиневшими от холода ляжками и другими покрытыми пупырышками частями тела пред взором моего… хм… напарника… мне как-то не хотелось. – Погоди-ка… а если это тоже наш Бурат?

– Руку набивал? – хмыкнул он. – Ну, коли так, Тымеррланг его расколет. Надо будет подкинуть ему эту мысль завтра.

– Угу, подкинь. – Я снова посмотрела на простыню. А-а, к Морготу! Все равно он уже все мои родинки пересчитал… – С меня хватит купания на сегодня, да и поесть бы не мешало.

Выключив душ, я хладнокровно проследовала к батарее, повернулась спиной к кабинкам, вытерлась и облачилась в больничную рубаху. Вернув импровизированное полотенце на место, подхватила неопрятную кучу грязной одежды и бросила через плечо:

– Я пока за ключом сбегаю. Догоняй.

– Ага, – донеслось до меня сквозь шум воды.

Я аккуратно притворила дверь и на мгновение прислонилась к ней спиной, потом потрясла головой, хмыкнула и пошлепала добывать ключ от морга.

И не глазел. Ха! Умерьте ваш восторг, миледи, все равно же никто не поверит. Ох, балрог. Да плевать, что и кто подумает. Меня волнует только то, что я хочу знать, в чем желаю убедиться. А если кто-то начнет трепать… что ж, с болтунами и сплетниками я как-нибудь справлюсь. Было бы, за что драться.

По дороге в больницу они купили в ларьке всякой дурацкой и вредной для желудка еды – акульи палочки (из минтая), соленые галеты (из натуральных продуктов – сода, песок и цемент), йогурт (с кусочками какой-то приторной гадости), шоколадки (несколько раз таявшие на солнце) и по паре бутылок местного пива (безвкусного и теплого). И теперь, сидя на препараторском столе, отважные энчечекисты потребляли внутрь всю эту отвратительную снедь, запивая, а, точнее, проталкивая её пивом по пищеводу, болтали босыми ногами и вели разговоры исключительно на рабочие темы.

А обсудить было что, начиная от процесса получения зубушек и заканчивая нюансами будущего судебного процесса над мэром Колдубинска. Не хотелось бы привлекать внимание прессы к Эфе Горыниевне и её ученице, но Эрин утверждал, что девчонка не откажется дать показания против Кальмара Карповича. Впервые за многие годы ему пришлась по душе иномирянка. Жаль только, что редко среди попадальцев встречаются столь милые и обаятельные существа.

– Надо будет присоветовать Катерине толкового адвоката.

– Только не Перла, – запротестовала Нол.

– У тебя предубеждение из-за дела Мэйны, – отреагировал Эринрандир. Естественно, кому приятно, когда вроде готовое дело разваливается до суда. – Он – непревзойденный профессионал. Он еще и компенсацию выбьет для девочки. Такую, чтобы она жила, не зная забот и хлопот еще много лет.

– Как ты можешь быть таким… беспристрастным? – удивилась мыслечтица. – Это же из-за него выпустили Индульгению.

– Нет, её отпустили по нашей… моей вине. Надо было работать лучше. Тщательнее.

– Эрин! – возмущению Нолвэндэ не было предела. – Ну почему ты такой зануда? Всегда готов принять вину на себя, пострадать за идею, смириться с неизбежностью!..

– А что делать остается? Биться головой об стену? Доказывать с пеной у рта свою правоту? Оно того не стоит, поверь мне.

Настроение у ап-Телемнара после перекуса и пива установилось философское, почти созерцательное.

– А как же паранойя? – не сдавалась Нолвэндэ. – Тебе же все время мерещится заговор или интриги.

– А тебе – ущемление фамильной чести. И что? – парировал с хитрой усмешкой Эрин. – Все, кто хотели, уже сделали под меня подкоп. Еще в Столице. Да, паранойя осталась, но я её более-менее контролирую. Вот, например, я так до сих пор и не понял, что от тебя нужно Ушшос-Нахам. А чего ты на меня так смотришь? Матроны абы к кому своих мальчиков порталами не отправляют.

Мыслечтица растерялась.

– Думаешь, им что-то от меня надо?

– Понятия не имею, а Дзир молчит и посылает лично к мадам На-Гайне со своими вопросами. Сначала думал – паранойя разгулялась, а когда спросил – оказалось, что догадка верна. Но ты не переживай. Рано или поздно все станет ясно. Да и не замыслят Матроны ничего дурного против женщины, пусть даже она другой расы. Это непреложное правило дроу.

– Ну, поглядим. Я сейчас ничего не соображаю, – вздохнула Нолвэндэ.

– Тогда давай спать.

Леди Анарилотиони возлегла на стол, а Эрин на каталку. Рядом, на расстоянии вытянутой руки. И тут Нол начала тихонько хихикать.

– Ты чего? – удивился эльф.

– Вспомнила, как я репетировала свои похороны, – хрюкнула мыслечтица и рассказала о фантазиях на тему собственного погребения в лучших патриотических традициях. – А вместо церемониального меча я прижала к груди бутылку с «Малиновым звоном».

– Затейница, – улыбнулся капитан и ласково сжал в ладони пальчики напарницы.

А она и не стала отнимать руки. Да так они и заснули, сморенные усталостью и дрянным пивом.

Через час явился призрак Фреда Кругера.

– Ви-и-и-илы-ы-ы-ы мне-е-е-е! – простонал он, потрясая толстой веревкой, и вопросительно поглядел на Эринрандира.

Эльф колоссальным усилием воли заставил себя открыть еще один глаз – правый.

– А ну кыш отсюда! Нолвэндэ мне разбудишь, – шепотом прикрикнул он на привидение народного героя.

– Вилы? Мне? – изумился призрак.

– Надо было лучше за вилами своими следить. Чтобы всяким выродкам в руки не попадали, – назидательно заявил Эрин. – Теперь у Тымеррланга их клянчь. Брысь!

И снова задрых, но прежде чем пасть в пучину сна, ему подумалось, что момент удивительно символичный и даже в чем-то романтический. Они с Нол впервые ночуют рядом, под одной крышей. И это уже совсем неплохо. Особенно для тех, кто совсем недавно пытался друг друга убить. И если кто-то скажет, что это не тенденция… Хр-р-р…

По утрам в Колдубинске так же отвратительно, как и вечерами. Даже в таком умиротворяющем месте, как морг районной больницы. И в основном потому, что туда врывается целая толпа коллег-энчечекистов, одержимых желанием начать трудовой день, во главе с товарищем Шраком, отмачивая направо и налево двусмысленные шуточки относительно капитана ап-Телемнара и его напарницы. Cамая пристойная из них прозвучала из уст Дзира:

– По всей стране прекраснее рассказа не найдете, чем опус о двух эльфах, что в обнимку дрыхнут в морге, – продекламировал он, наивно полагая, что все присутствующие узнают последнюю строчку из знаменитой трагедии.

Не тут-то было! Доблестные энчечекисты высоким искусством интересовались мало, тонкостей и намеков не ценили, а потому остальные шутки оказались гораздо более откровенного содержания.

Во-первых, Эрин с Нолвэндэ спали вовсе не в обнимку, и даже не рядом, а во-вторых, соратники выбрали вернейший способ убить в девушке любое желание общаться со своим шефом на любую внеслужебную тему.

«Проклятье! А ведь только-только все начало налаживаться! – досадливо подумал Эринрандир, отметив, как сторонится его напарница. – Оставьте нас в покое!»

– Чего такой невеселый? – поинтересовался Зарин.

Вот уж кого вся эта суета и толкотня обрадовала несказанно. Все обернулось наилучшим образом: маньяк пойман, монстры лесные умерщвлены, магические вилы найдены, сволочь-мэр – и тот будет теперь смещен. Через какое-то время гости из области уберутся восвояси, а достойный сын Иприта получит в свое распоряжение не районный центр, а конфетку. В плане преступной магии.

– Воротит меня уже от Колдубинска, – мрачно пробурчал Эринрандир. – Что ни день, то какая-нибудь гадость.

– А я думал, ты снова с напарницей погрызся, – ухмыльнулся гном.

– Отстань от меня! – рявкнул Эрин и чуть не съездил тому в ухо, когда бестактный старший лейтенант обернулся к Маки и скорчил гримасу под названием «очередные эльфячьи фокусы».

А криминалист, в свою очередь, не удержался и съязвил:

– Трахаться надо чаще. Для здоровья полезнее.

– … мой …! – взорвался эльф.

– Стоп! Как ты сказал? – восхищенно переспросил Шрак.

Эрин повторил четко и по слогам. Благо, Нолвэндэ уже ушла. Кто-кто, а гоблин оценит изысканный словесный оборот, ибо он и в самом деле редкий. При том, что все вокруг взрослые и знают множество комбинаций, а кое-что придумали сами.

– Первый раз такое сочетание встречаю. Не забыть бы, – признался безопасник.

– Будете меня дергать, не такое услышите, – пообещал ап-Телемнар и слово свое сдержал.

День выдался жаркий во всех отношениях, и сослуживцы услышали из эльфийских уст еще немало достойных запоминания выражений и целых словесных оборотов из арсенала Эринрандирова взводного из учебки – незабвенного гоблина Глоха.

Мэра взяли на себя Рамбо с Кагырыбом, устроив тотальный обыск в магистрате и на дому у Кальмара Карповича, а так же допрос самого обвиняемого. Больше всего энчечекистов волновала причина, по которой личная охрана мэра устроила перестрелку с ДОБРовцами. Не признать в полностью экипированных дроу имперских военнослужащих – это не разгильдяйство, это – преступление.

Для наведения порядка в «Ёлочках» товарищ Шрак вызвонил начальника областной налоговой службы и очень настоятельно рекомендовал провести внеплановую проверку деятельности МЛТП. Растратчиками НЧЧК не занималась.

Эрин, Нолвэндэ и криминалисты вкупе с трассологом – молоденьким сиреном Китом, прозванным Кашелопом за широкий рот и любовь к кашам, занялись делами и делишками колдубинского маньяка. С самим Буратом Карловичем Пинофилло работал Тыммерланг, и, надо сказать, что Эринрандир лешему совершенно не завидовал. Допрос обычного следователя НЧЧК, такого как капитан ап-Телемнар, и допрос, проведенный боевым магом, это, знаете ли, две очень большие разницы, как говорят в Эсгаротовске. Таким образом, временно избавленные от необходимости общаться с Буратом, Эрин и его напарница занялись сбором вещественных доказательств, написанием горы отчетов, протоколированием и прочими следственными действиями, только от одного пересказа которых скулы сводит. Правда, приходилось выслушивать восторженные вопли от Эсмеральды и Мирабэллы по поводу зубушек, дубов-колдунов и ползающих грибов. Хоббитянки аж пищали, когда препарировали буратовских монстров. А их шефу – вредному гному Маки – Эрин отомстил с чисто эльфийской изощренностью, заставив вдоль и поперек излазить весь Колдубинский, он же Гадский, лес на коленях в поисках останков Мальвы – бабушки с голубыми волосами.

– Что тебе не нравится? – хладнокровно удивился эльф, когда Маки начал возмущаться. – Работа на свежем воздухе очень полезна для здоровья. Любишь трахаться – трахайся!

И только, пожалуй, с безответным и деликатным Китом Эрин сумел найти общий язык и взаимопонимание. Прошлогодний выпускник юрфака, сирен из кожи вон лез, чтобы угодить требовательному и раздраженному эльфу, и, конечно же, не осмелился съехидничать по поводу командировочных подвигов Эрина и Нол. Нет, Дзир и остальные дроу и словом не обмолвились о так называемой массовой галлюцинации, но соратникам хватило истории про наведенное безумие, порубку монстров бензопилами и топорами, а так же похищения лейтенанта Анарилотиони.

– Вы – не энчечекисты! – проорал в трубку Ытхан, во время очередного звонка-взбучки. – Вы – оружие массового поражения мирного населения.

Имелись в виду жалобы от дриадской диаспоры, которыми местные страстоцветы успели затерроризировать руководителя областного управления НЧЧК. Дриады изводили Ытхана Нахыровича, а он отыгрывался на издерганном эльфе.

– Можешь забыть о премии, ап-Телемнар!

«Засунь её себе в задницу!» – мысленно огрызнулся Эрин.

– Я тебе что-нибудь посерьезнее засуну во все дырки! – отозвался орк, словно умел читать мысли. – Я прекрасно знаю, что ты сейчас подумал, ушастая сволочь. Но ты должен знать, что за самоуправство с дриадами тебя ждет куча неприятностей. К тому же, из-за твоей халатности едва не пострадала Нолвэндэ. И если бы не Дзир, то еще неизвестно, чем все бы кончилось…

На Эринрандира, как впрочем и всегда, начальство вдохновенно вешало всех бешеных собак, но эльф-следователь и не сопротивлялся. Плох он или хорош, но маньяк пойман, а опасный артефакт изъят из магического оборота сил. Все остальное не важно, по большому счету.

Хорошо быть идеалистом – всегда найдешь повод порадоваться торжеству вселенской справедливости. Даже когда тебе самому вместо похвал и почестей достались лишь тумаки и шишки.

У Ытхана так всегда – если, образно говоря, одной рукой он лупцует по чему попало, то другой рукой обязательно приласкает и даст шоколадку. Метод кнута и пряника. Кроме того, где вы видели орка, страдающего объективностью и рассудительностью? Это такие же несовместимые понятия как: сдержанность и гоблины, деликатность и гномы, а так же, оптимизм и сирены. Про дриад лучше вообще не вспоминать, и тем паче не говорить, чтобы у Нолвэндэ не приключились корчи от злости на белокурых дев.

Вопли Ытхана Нахыровича, столь громкие, что слышны были в другом конце коридора, и яростные настолько, что казалось, брызги пены вылетают из динамика телефона, разъярили меня несказанно. Какого балрога, в конце-то концов?! Да, мы изрядно тут накосячили, но… Но! Покажите мне, Моргот вас всех подери, того, кто способен раскрыть целых два преступления за неполных пять суток?! Уничтожить свору монстров, живым взять маньяка-убийцу, найти опаснейший артефакт, да еще и извращенца-градоначальника накрыть! И все это – в тяжелейших условиях массового психоза и… Балрог! С меня хватит. Если идиотские подколки этих явившихся на все готовенькое придурков, которые по какому-то недоразумению считаются нашими коллегами, я еще терплю, скрепя сердце, то уж столь явная несправедливость не должна оставаться безнаказанной! Дриады! Пфе! Если этот старый орк способен из-за кучки обманувшихся в своих непристойных ожиданиях… бл… блудниц… так унижать офицера и дворянина, то… Короче, я это так оставлять не собираюсь. Тот, кто оскорбил моего напарника, оскорбил и меня. А душевного трепета перед начальством я не испытывала отродясь – и испытывать впредь не собираюсь!

В общем, кипя праведным гневом, я заперлась в сортире с сигаретой, набрала номер Ытхана и вкратце изложила ему свои соображения по этому поводу. Орк попытался разгневаться в ответ, но меня уже понесло. Главное – не дать противнику опомниться и начать отстреливаться. Штурм и натиск – наше все.

– Как вы можете, не разобравшись в ситуации, объявлять действия капитана ап-Телемнара неправомочными, а? – наседала я, чуть ли не подпрыгивая в тестом сортире. – Почему вы считаете, что он не должен был допрашивать этих… женщин? Я что, должна вам напоминать, что черная дендромантия – это специфически дриадская магия? Или вы забыли, что Пинофилло – леший? Как мы могли быть уверены, Моргот вас побери, что все, я повторяю, все дриады и лешие в этом проклятом городе не замешаны в преступлениях?!

– Но… – попытался вставить орк.

– Даже сообщница Пинофилло – Мальва Одуванчикова – была именно дриадой, а не наядой, баньши или корриган! И если бы капитан успел допросить всех дриад этого города поголовно, то события могли бы пойти совсем по-другому!

– А… – Ытхан повторил попытку меня прервать, но безуспешно.

– Все действия моего напарника были оправданы и задокументированы. Он что, применял к свидетельницам пытки? Оказывал давление? Домогался?

– Э…

– Пусть скажут спасибо, что их допрашивал именно он! – гавкнула я и прервалась, чтоб сделать вдох. – Теперь о самой операции…

– Нолвэндэ! – умудрился прорваться сквозь заградительный огонь шеф. – К тебе у меня тоже есть ряд претензий! Главврач «Ёлочек»…

– А главврач «Ёлочек», между прочим, сбил всех с толку, инсценировав побег своего пациента и фактически отправив его на верную смерть! – взвилась я. – Да его за такое не то, что лицензии лишить, его подвесить вверх ногами надо. На заборе! И санитаров с охранниками – с ним заодно.

– А тар-Иприт…

– А тар-Иприт закрывал глаза на выходки этой снулой рыбины, вашего разлюбезного Кальмара, и прошляпил маньяка прямо у себя под носом. И вместо того, чтоб позволять себе грязные намеки в мой адрес, тар-Иприту следовало бы лучше за собственным моральным обликом последить!

– Но вы же весь город на уши поставили! – взорвался орк. – Бензопилы, топоры, выходки эти идиотские!

– А вы, Ытхан Нахырович, возьметесь утверждать, что вот так вот запросто сумели бы совладать с наведенным безумием? – злобно вопросила я. – Самостоятельно, без помощи магов?

– Вот и мне интересно, как это вы умудрились с ним справиться! – буркнул шеф. – Вдвоем.

– Ну вот что, – я озлилась окончательно, – хихиканье наших коллег я еще стерплю, в конце концов, они не знакомы со мной практически с рождения, но вы… Как вам не стыдно!

– Нол! Ну, а чем это вы там занимались, вдвоем в лесу?

– Ваши намеки оскорбительны, господин полковник. Извольте немедленно извиниться, – ледяным тоном отчеканила я. – И впредь не позволяйте себе подобных инсинуаций.

– Твой отец…

– Мой отец вправе вас пристрелить за такие высказывания в адрес его дочери. Я не поняла, сударь, вы что, на дуэль нарываетесь?

– Нолвэндэ! – шокированный Ытхан засопел в трубку. – Но я не понял – чего это ты его так защищаешь, нашего капитана?

– Это вы мне объясните, с какой стати вы упорно пытаетесь повесить на моего напарника всех окрестных волколаков, – я фыркнула. – Честное слово, вы меня разочаровываете, Ытхан Нахырович. Ваше мнение несправедливо и субъективно. Это очень некрасиво выглядит, особенно со стороны.

– Хорошо, Нол, – вздохнул шеф. – Извини. Но такого беспредела, как вы учинили в Колдубинске, давно уже никто не устраивал. Пресса нас разорвет.

– Пресса сначала попытается порвать нас, за вас они примутся потом, – я ухмыльнулась, остывая. – Вот нам с ней и разбираться. Прорвемся. Извините, что наорала.

– Ладно, живи, – орк хрюкнул. – Моргот! Вот если ты уже сейчас стыдишь и клеймишь своих начальников, что дальше будет? Ты их начнешь сажать и вешать?

– Если они будут злоупотреблять своим положением – не исключено.

– Подрастешь – пойдешь в службу собственной безопасности, – Ытхан фыркнул. – Там таким фанатикам всегда рады. Деточка. А пока следи, чтоб этот… ушастый себя хорошо вел, а то я ему эту историю с дриадами еще вспомню. И с журналюгами разбирайтесь сами. Поняла?

– Так точно, шеф, – буркнула я и попрощалась.

Вот так-то. А насчет грядущей карьеры в рядах «умывателей рук»… я надеюсь, он пошутил? Хотя…

Кстати, о дриадах. Оккупировав общежитие, дроу сразу оценили масштабы работ по окучиванию зарослей красавиц и поняли, что их талантам тут точно найдется применение. Вузеллин уже сладострастно потирал ладони, когда боевые товарищи припомнили ему проигранное пари, и послали в аптеку за… аспирином (и за ним тоже, но не только и не столько). Дело было в конце рабочего воскресенья, заведение Сулемы, по идее, не работало, но в маленьких городках это вовсе не проблема. Вузеллин, вооружившись объемным и непрозрачным пакетом, как ушел, так и пропал на несколько часов.

Волноваться начал даже Дзир.

– Да что там можно делать столько времени? – тревожно вопрошал спецназовец, поглядывая на часы.

Дроу как раз занимались тем, что мешали Нолвэндэ и Эрину спокойно работать, и одновременно готовились к ночным трудам.

– Позвони ему, – предложила мыслечтица.

– Видишь ли, прекрасная светлоэльфийская дева, мой звонок будет расценен как покушение на личную жизнь и свободу, а так же ограничение прав личности моего верного друга, – завернул философски спецназовец. – Я же его не на боевое задание послал, а за… аспирином. Это неопасно.

– Тогда не стучи ботинком об ножку стола, – потребовал Эринрандир, не отрывая взгляда от содержимого папки с фотографиями. – Ты меня нервируешь.

«А лучше вообще исчезни, Темный, и оставь нас в покое хоть на полчасика. Видеть всех вас уже не могу».

– Какой-то ты нервный в последнее время… – начал было дроу.

– Дзир-р-р-р! Сколько можно? Я работаю! – взвился капитан ап-Телемнар.

Мало того, что добрые соратники постоянно третировали эльфов, портя Эрину все удовольствие от присутствия рядом напарницы, так еще и нормально работать мешали.

– Ты неправ…

Невозмутимый спецназовец уже собрался развить мысль о несовершенстве нервной системы у Светлых, как в дверях появился Вузеллин. Без… аспирина, но с невоспроизводимым выражением на смазливом лице. Задумчивым знатный дриадовед становился только в одном случае – когда речь шла о его шикарном «квейке».

– Неужели машину побили? – спросила изумленная состоянием дроу Нолвэндэ.

Но Вузеллин молчал и мечтательно рассматривал свои ногти.

Вид сородича подействовал и на Дзира. Командир ДОБРа тихо сказал что-то на одном из Темных диалектов и погрузился в серьезные раздумья.

– Что все это значит? – поинтересовался Эрин.

– Это значит, мой Светлый друг, – вздохнул дроу. – Что у наших знакомых дриад намечается траур и великое горевание.

– Почему?

– Потеря великого дриадолюба – это серьезная и невосполнимая утрата.

– В каком смысле?

– В прямом. Наш Вузеллин влюбился в аптекаршу.

Энчечекисты потрясенно уставились на завзятого ловеласа, который, казалось, ведет неслышный мысленный диалог сам с собой и не замечает ничего вокруг. А так оно и было на самом деле. Дроу разве только не впал в кому.

– И что теперь? – шепотом спросила Нол.

– Ничего. Дальше будут решать Матроны. Для Сулемы Кранн-Тецц наш Вуз выгоднейшая партия, и она постарается своего шанса не упустить. Моя мать – На-Гайна, скорее всего, сохранит нейтралитет, как выскажутся остальные, решать не берусь, – рассуждал Дзир вслух. – А если Вузеллин проявит себя с лучшей стороны, придумает какой-нибудь хитрый ход, провернет интригу с умом, то вполне возможно, что из этого всего что-то и выйдет.

Хладнокровие, с которым ДОРБовец предсказывал судьбу товарища по оружию, выглядело как-то дико и даже жестоко.

– Короче, выпадает Вуз из наших веселых забав, – ухмыльнулся Дзир. – Дровские девы безумно ревнивы, и о дриадах ему придется забыть, – он поглядел на зачарованного сородича. – Да он уже забыл. Теперь только Сулема и больше никто. И то, до церемонии сочетания – никакого секса.

– А если Матроны не сойдутся в… цене? – не отставала мыслечтица. – Если не будет свадьбы?

Спецназовец закурил и, затейливо выпуская дым красивыми колечками, рассказал:

– Существует несколько выходов. Вузеллин может совершить ритуальное самоубийство. Это раз. Он может уйти из семьи и стать изгоем. Это два. И как третий вариант: он попросит у Матрон особое снадобье, наподобие отворота, выпьет и разлюбит Сулему. Но если их любовь истинная и настоящая, то снадобье не подействует. И тогда Вуз обречен на самую жестокую пытку – любить недоступную деву до конца дней своих.

– Ты хочешь сказать, что отвороты не работают, когда идет речь о настоящей и взаимной любви? – переспросил Эрин.

Ему, по известной причине, это тема оказалась чрезвычайно близка. Хотя бы потому, что предстояло еще признаться в содеянном Нолвэндэ. Конечно, лучше бы она навсегда осталась в неведении, а еще лучше, если бы зелье Эфы сразу отправилось в мусорный бак. Но раз уж случилось, но надо рассказать правду. Если Нол узнает, и не от Эрина, а от других… Тогда и ритуальное темноэльфийское самоубийство ему не поможет.

– Во всяком случае, так все выглядит в теории, – пожал плечами Дзир. – Убить себя я Вузу не дам. Изгоем он не станет, в этом можно быть уверенным абсолютно. Остальное в воле Эилистраи. Так что не все так плохо, если не считать, сколько денег и бензина потратит бывший дриадовед и цветолюб на поездки в Колдубинск.

Вы говорите, что дроу – прожженные циники? Так оно и есть.

Аминаллон и Меноваззин, если и опечалились безвременной потере товарища по эротическим подвигам, то не слишком сильно.

– Нам больше достанется, – заявил старший из близнецов.

И так как у темноэльфийских воинов все было одинаковым, начиная от внешности, заканчивая маркой автомобиля, то решили устроить соревнование по опылению колдубинского биоценоза, причем в нескольких номинациях. Самой невинной было количество употребленных дриад, про остальные в приличном обществе лучше не рассказывать. Победил Меноваззин, обойдя брата всего на одну… измерительную единицу.

Короче, дроу в Колдубинске понравилось. И с тех пор в славном тихом городе приезд Темного эльфа считается предвестником грядущей оргии.

К полудню 24 марта в городе стало не продохнуть от понаехавших полицейских чинов, налоговиков, членов комиссии по делам рас-меньшинств, шишек из Объединенного Комитета Детей Леса, правозащитников и журналистов. И хотя Ытхан в качестве подкрепления прислал еще одну группу криминалистов, но работать стало совершенно невозможно, не говоря о том, чтобы нормально поесть или перекурить. Колдубинск, говоря современным языком, весьма далеким от идеальных образчиков словесности, плющило и таращило от изобилия впечатлений. То – тишь да гладь, то – кошмар и скандал.

Эринрандира, пожалуй, по-настоящему радовала лишь возможность докопаться до сути произошедшей здесь трагедии. А Бурат Карлович умудрился поразить своей бессердечностью и патологической жестокостью даже видавшего виды Тыммерланга. Орк участвовал в Третьей Хинтайской, сражался на передовой и, по слухам, имел такой комплект наград, что на парадном кителе места для них не хватало. И то его трясло от Пинофилло:

– Тварь! Была бы моя воля… – рычал боевой маг, и на смуглых скулах ходуном ходили желваки.

Тогда они с Эрином взялись за лешего, так сказать, с двух концов, как бы двусмысленно это не прозвучало. Эльф играл роль злого следователя-психа, орк – рафинированного чародея-теоретика с парочкой научных степеней. Капитан ап-Телемнар орал, стучал кулаком по столу, брызгал слюной, время от времени выхватывал «Куталион» и щелкал предохранителем. Майор Тыммерланг Батыевич цедил сквозь узкие губы заумные вопросы, сыпал научной терминологией и делал вид, будто глубоко презирает помешанного служаку-эльфа, а господином Пинофилло любопытствует исключительно во имя науки. Тщеславие лешего и сгубило. После многих лет безвестности перед ним нарисовали возможность войти в историю, пусть даже через черный ход, и прославить свое имя в веках. Качество славы Бурата Карловича волновало менее всего.

В очередной раз, Эрин убедился, что всеми злодеями-душегубами движет в их поступках одно и тоже – зависть, озлобление на весь мир и чувство безнаказанности. Добавьте сюда ненасытную жажду власти и жестокость, и получится убийца. Казалось бы, ну отказала на заре юности в близости легкомысленная прелестница, так что теперь ненавидеть всех девушек поголовно? Нашлась же любительница длинных носов и склочного характера – покойная ныне Мальва Одуванчикова. И ведь, судя по фотографиям, в молодости дриада отличалась необычайной красотой и прямо-таки фарфоровой кожей лица. Работай себе честно, семью создавай, детей расти. Ан нет! Мало было Бурату Карловичу простых житейских радостей и тянуло его на поиски высшего смысла жизни. И добро б поиски ограничились только некромантскими книжонками, а то ведь опыты повадился ставить. На живых девушках. Хитер был леший. Местных не трогал, а заманивал одиноких автомобилисток на трассе. Измывался по– разному, убивал, а потом насиловал. Живые, они же кричат, проклинают, сопротивляются и обзываются, а мертвые лежат тихонечко и слушают все, что лопочет страстный любовник. Для этого дела Бурат приспособил древний алтарный камень и получал массу острых ощущений. И возможно, Пинофилло остался бы обычным сексуальным маньяком, если бы, рыская по болотам, не нашел Вилы народного героя. С этого момента началась совсем иная история, ничуть не менее отвратительная, чем карьера насильника-некрофила. Постепенно он подчинил себе болота и лес, незаметно превратив все окрестности Колдубинска в паутину зла и ненависти. Бурат Карлович никуда не торопился, делал все осторожно, внимания к себе никак не привлекал. И только Миха Барабос с женой – единственные в округе оборотни, смогли почуять в нем врага и хищника. Но единственное, что смог сделать Миха – это выжить Пинофилло с завода.

Оставшись не у дел, постаревший Бурат решил идти ва-банк и провести обряд Открытия Малых Врат, чтобы сбежать с Вилами в другой мир, да еще и бессмертие обрести в придачу. Тогда-то и понадобились ему жертвоприношения магов из «Ёлочек». Почему именно пациенты МЛТП? А они оказались самыми уязвимыми. С Эфой Горыниевной и главврачом Танком лешему оказалось не под силу совладать, даже с помощью артефакта. В городе он боялся наследить, а обитатели «Ёлочек» хоть и не в себе, но магической силы в них не убавилось.

И тут в Колдубинск приезжает невинная эльфийская дева. Один шанс на миллион, говоря честно.

Надо рассказывать о чувствах Эрина, когда некрофил с наслаждением живописал, что именно он собирался проделать с Нолвэндэ, смакуя свои впечатления от прикосновений к её телу? Правильно! Не надо.

– У тебя железная выдержка, ап-Телемнар, – сдержанно похвалил его Тыммерланг в курилке. – Сразу видно – бывший разведчик.

И руку пожал. А потом подумал и добавил:

– А в записях о подробностях самого задержания ограничимся только общей констатацией, что ты отвлек его внимание на себя. Договорились?

Эрина такая формулировка вполне устроила.

– Я словно в выгребную яму нырнул и там полдня плавал брассом, – сказал он в ответ на вопросительный взгляд напарницы, когда, мрачный и разбитый, ввалился в Заринов подвал ближе к вечеру.

– Это еще не последний заплыв, – вздохнула девушка. – Скоро будет брифинг для прессы. От Тиф-ИНФО тоже прикатили.

– Тогда впереди показательные выступления и художественные прыжки в дерьмо со стометровой вышки.

Настроение у эльфа испортилось окончательно. Кто может быть хуже убийцы-некрофила? Точно! Журналист из бульварной газеты.

И очень, очень хотелось водки. Запить её жгучей горечью сладковатую тухлятину признаний Бурата и хоть ненадолго отключить сознание.

Но пить Эрин не стал. Просто из принципа.

Брифинг организовали в актовом зале, и, после апробации допотопной звуковой аппаратуры, от неё вообще отказались. С одной стороны, все присутствующие быстро охрипли, и особо голосистые деятели быстро сошли с дистанции, а с другой стороны – официальным лицам пришлось выслушивать все бредни, не имея возможности отключить микрофон откровенным хамам и болтунам.

Кому достались все ушаты помоев, можно угадать с первого раза. Капитану лорду Эринрандиру ап-Телемнару, кому ж еще?

Товарищ Шрак за все время не произнес ни единого слова. В его задачу входило угрюмо молчать и хмуриться, вызывая своим видом иррациональный страх в сердцах писак. Командир ДОБРа тоже не отягощал себя ответами. Дзир с видом кинозвезды демонстративно курил, потягивал энергетик и полировал ногти пилкой. Маки пробубнил с бумажки отчет о результатах расследования. Из-за специфической терминологии, которой был густо пересыпан текст, половины написанного никто не понял, и это обстоятельство лишь накалило страсти в душном зале.

– Как получилось, что столько лет под носом у НЧЧК творились такие страшные злодеяния? – выкрикнула наяда из «Мордорского добровольца»

– Дела об изнасилованиях и пропавших без вести женщинах вела криминальная полиция, – ответил Эрин.

Естественно, за шумом и гвалтом его ответ не услышали.

– Говорите громче, капитан ап-Телемнар!

– Ведите себя тише, – невозмутимо заявил эльф и повторил свой ответ, не повысив голоса ни на полтона.

– Значит, только насильственная смерть пятерых магов подвигла НЧЧК к решительным мерам? – снова спросили его.

Кто-то из столичного таблоида, лица спрашивающего капитан не рассмотрел. Впрочем, все они на одно лицо: упитанные мальчики и девочки, никогда не державшие в руках ничего тяжелее мобильного телефона или бокала с апперитивом. Ненавистью ко всем этим радетелям о народном благе Эрин проникся еще в столичный период своей жизни.

– Маги – это наш профиль, – ответствовал он.

– Колдун убивает безвинных женщин, а НЧЧК бездействует! – взвизгнула все та же наяда из «Добровольца».

Оправдываться Эринрандир не стал. Это все равно, что отвечать «гав-гав» на лай собаки.

– Следующий вопрос, господа.

– Не станет ли данное дело началом гонений на весь Лесной народ? – озабоченно спросил сородич Пинофилло из Комитета. – Поводом для дискриминации, например.

– Ни в коей мере, – твердо заверил его эльф.

– Тогда как вы поясните жалобы от дриадской диаспоры?

Хороший вопрос. Но пускаться в объяснения причин ночного допроса Эрин не собирался.

– Издержки следствия, которые бывают в каждом серьезном деле, – отрезал он.

От Тараннона из «ДиверсантЪ», с которым следователь был знаком лично, последовал следующий вопрос:

– Закроют ли профилакторий «Елочки»?

На который, к взаимной радости, энчечекист ответил:

– Не ко мне вопрос.

По лицу журналиста было видно, что эта командировка в славный Колдубинск сорвала ему кучу планов, и месть редактору будет страшна.

– Что теперь станет с Вилами? – вяло полюбопытствовала орка в полосатом шарфике.

– Их передадут в компетентные органы для изучения специалистами узкого профиля.

– А каковы ваши личные впечатления?

– Мои личные впечатления занесены в протокол и являются тайной следствия, не подлежащей разглашению.

В свое время журналисты, прочитав, что пресс-конференцию будет вести капитан ап-Телемнар, начинали тихо ругаться матом, проклиная инквизиторскую хитрость энчечекистского начальства, ведущего невидимую борьбу со свободой слова. Эринрандир славился унылой манерой изложения, односложностью ответов и патологической любовью к цитированию параграфов из обоих уголовных кодексов. Словом, труженики пера и диктофона скучного эльфа не любили. И нелюбовь эта была и оставалась взаимной.

Уже через полчаса так называемого брифинга жрецы печатного слова начали зевать и подозрительно ерзать на стульях, как дети, обпившиеся сока на садиковском утренике. Когда тоненький мутный ручеек вопросов окончательно иссяк под палящим солнцем эльфийского бюрократического красноречия, а товарищ Шрак объявил о его закрытии, журналисты вздохнули с невероятным облегчением.

Но Эрин расслабляться не стал, он знал – на улице его ждет не дождется остальная пишущая братия из тех газет и журналов, которые не получили приглашения на брифинг. Отказ в аккредитации энчечекисты мотивировали просто и оскорбительно – несоответствие профиля издания, а так же отчетливая «желтизна».

Теперь «униженные и оскорбленные», образно говоря, точили свои перья, чтоб разорвать наглого следователя и его напарницу. Хе-хе…

– Я подгоню машину, – шепнул Эрину хитрый дроу и растворился в пространстве.

Возвращались в Распадок вчетвером – Дзир, Меноваззин и пара Светлых. Но дроу не рискнули пробираться через толпу «акул», все-таки спецназовцы вооружены, а приказа стрелять по цивильному населению они не получали. Как говорится, береженого Ллот бережет.

Увидев в дверях магистрата Эрина и Нол, газетчики взвыли и бросились вперед, тыча в лицо эльфам микрофоны и забрызгивая ядовитой слюной.

– Капитан! Ответьте на несколько вопросов.

– Капитан, вы специально подослали вашу напарницу в дом к маньяку?

– Нет. Так получилось случайно, – сказал он сухо, пытаясь найти лазейку в сплошной стене из тел.

Их окружили со всех сторон, не давая даже шагу сделать вперед.

– Миледи, вы провели наедине с убийцей несколько ночей. Неужели вы ничего не заподозрили? – спросила упитанная гоблинша в парике, решив переключить внимание на более молодую и неопытную напарницу вредного эльфа.

На Нолвэндэ обрушился шквал из вспышек.

– Эта информация секретна. Мне очень жаль, – обворожительно улыбнулась мыслечтица.

– Он к вам приставал? – настаивала журналистка, обдавая Нолвэндэ запахом перегара.

– Нет, – отрезала девушка и попыталась отвернуться.

Эрин как раз сумел освободить проход к машине, за что был пойман немолодой теткой дриадской расы.

– На своих допросах вы применяете сексуальные пытки? Скажите, вы получали удовольствие, всю ночь измываясь над невинными девушками? – с придыханием спросила она и плотоядно облизнула пересохшие губы.

– Пытки, как мера воздействия на подследственного, запрещены законом. И если у свидетелей есть претензии, то они могу подать на НЧЧК в суд в установленном законом порядке, – сказал он просто неимоверно занудным голосом, от которого скулы сводило даже у Нолвэндэ.

Оскорбленная в лучших чувствах и ожиданиях тетка взвизгнула:

– Кровавые методы вашей организации всем известны!

– Доводилось испытывать на себе? – в свою очередь мягко поинтересовалась леди Анарилотиони.

Её тут же взяли в оборот:

– Сколько раз маньяк успел вас изнасиловать? – прокричал ей прямо в лицо орк из «Барабан-Сарая».

– Без комментариев! – рявкнул Эрин, заслонив плечом напарницу, очень нехорошо зыркнул на вопрошавшего хама. Словно собирался пустить в ход кулаки.

Тогда накинулись на эльфа.

– Капитан, что вы испытали, когда увидели леди Анарилотиони голой на алтаре?

– Любые противоправные действия вызывают у меня резко негативные чувства и желание наказать преступника, – отчеканил он и решительно ринулся в толпу, уже без всякой деликатности расталкивая журналистов в разные стороны.

– Капитан, любой нормальный мужчина испытывал бы другие желания. У нее красивая грудь, капитан? – спросил молоденький сирен, весь такой приторно-гламурный, с макияжем и стильной стрижкой.

Эринрандир бессильно скрипнул зубами:

– Вопрос не корректен по сути и формально. Вам неизвестно, что чувствует нормальный мужчина, а я не могу оценивать какие-то иные качества моего напарника, кроме профессиональных.

Ответ, лишенный эротизма, не устроил юношу, и он переключился на Нол:

– Миледи, как часто вы вместе спите?

Теперь уже мыслечтица испытывала на прочность эльфийскую зубную эмаль. Но, честь и хвала леди Анарилотиони-младшей, она сумела изобразить ухмылку и мурлыкнула:

– Изредка.

– Капитан?

Эрин даже ухом не повел, но сирен чрезвычайно сильно испытывал его терпение.

– Он хороший любовник, леди? – не унимался настырный журналюга.

– Вы надеетесь проверить лично? – полюбопытствовала в ответ Нолвэндэ.

«Нуэно» с работающим двигателем была уже так близка. Дзир предусмотрительно приоткрыл дверцы.

Намек, однако, был понят превратно. Протолкавшаяся поближе дамочка из лесби-журнала «Родиола розовая» сунула девушке под нос микрофон и звонко завизжала, перекрывая гомон коллег по цеху.

– Леди, ваши навыки обращения с топором впечатляют. Скажите, сколько раз вы испытали оргазм, пока рубили монстров?

Уже будучи возле машины, Нолвэндэ обернулась и прошипела:

– Не считала!

И звонко хлопнула дверцей. Одновременно с этим в толпе раздались недоуменные возгласы; заискрили провода, мерзко и пронзительно запищали микрофоны, потянуло едким дымком горелой пластмассы. Испуганные вопли «волколаков пера» заглушил взревевший мотор «Нуэно». Ведомая твердой рукой Дзира машина резко рванула с места, а журналисты… Журналистам вдруг резко стало не до энчечекистов. Внезапно отказавшие приборы и погоревшая техника – это, знаете ли, отвлекает.

Месть мыслечтицы и графомагши может быть необыкновенно сладка, да.

Нолвэндэ устало откинулась на спинку сидения и задумчиво молвила:

– Удивительно хочется… водки. Даже странно.

Вызвав дружный гогот у дроу.

И совершенно не понимаю, с чего это они так смеются! Да, хочется, и, да, именно водки. В качестве то ли обезболивающего, то ли дезинфицирующего. И вообще… как иногда под настроение говаривает матушка: «Где мои законные сто грамм за сбитый?» Если пересчитать потери противника в технике на «жидкий» эквивалент, я смогу принять спиртовую ванну.

– Кровожадная Нол, – ухмыльнулся Дзир. – Леди Нолвэндэ Мстительная.

– А причем тут я? – пришлось недоуменно приподнять брови и выпятить губу. – Стихийные возмущения маго-эфира… нестабильность пси-волн… ментальные всплески… Короче, не надо было экономить на аппаратуре. Техника хинтайской сборки частенько подводит своих владельцев. Увы, она недостаточно защищена от негативных воздействий неустановленной магической природы… Кстати, я передумала. Не хочу водки. Хочу большую-пребольшую ши-верму и банку «Самайна». Ну, или тарелку пельменей и банку «Самайна». Или просто банку «Самайна»… – я так ясно представила себе эту вожделенную запотевшую банку, что не заметила, как начала повторяться.

– Пирожок с мясом устроит? – прервал поток моих мечтаний Меноваззин. – В буфете общаги продаются.

– Устроит, – я хмыкнула. – А они продают на вынос?

– Нам, – мурлыкнул Дзир, – еще и разогреют. Завернут и салфеточек положат.

– В цветочек, – прижмурился его соратник. – В розовый и голубенький.

– Извращенцы… – буркнул Эрин. – Нол, там нет пива. Только кефир.

– Еще этот… как его… сбитень! На меду, – уточнил Меноваззин.

Меня передернуло.

– Нет, ребята, только кефир. И пирожки, да. Кажется, на ближайшее время я перестану быть сладкоежкой.

– Тогда отправляем ап-Телемнара за вещами, а я сгоняю в буфет за хавчиком, – подытожил дроу. – Деньги на бочку, товарищи. Нол, куда ты тянешься? Уж пирожками мы леди в состоянии угостить.

– Это дискриминация, – вздохнула я. – Ну да вас же не перевоспитаешь все равно, шовинисты. Мне четыре с мясом и еще с сосисками парочку, если будут. И кефир.

Эрин быстро покидал в сумку полотенца и грязные футболки, при этом говоря:

– Я уезжаю, подруга. Хочешь со мной – сумка открыта.

И ушел сдавать ключи Мелиссе Флавоноидовне.

Разве мог рыцарь и лорд оставить девушку во враждебном окружении? Нет, конечно. И неважно, есть у неё хвост и усы или нету.

Естественно, когда он вернулся, то сумка весила чуть больше, чем до ухода.

Хм… Если у тебя чешуйчатый хвост, то это вовсе не значит, что ты – дура и ничего в жизни не понимаешь.

Сытая женщина – добрая женщина, в этом вопросе мы с крысой Солнышком сошлись сразу. Пирожки из общаги скрывшегося в пыли за задним стеклом «Нуэно» Колдубинска оказались выше всяких похвал. И кефир был свежим. Разделив с хвостатой иммигранткой, контрабандно вынесенной в сумке, последний пирожок, я с легкой грустью меланхолично подумала, что, останься я в этой ночлежке и кормись в тамошнем буфете, все могло бы повернуться совсем иначе. Хотя, с другой стороны, не факт, что мы тогда так быстро взяли бы Пинофилло. Все-таки голодная я злее и целеустремленней, да. В общем, что ни делается, все к лучшему…

Эту мысль я лениво додумывала, уже совсем сонная. Мерные прыжки «Нуэно» по колдубинскому проселку убаюкивали. Вот если б еще голова так не ударялась при каждом скачке на очередной колдобине… надо как-то помягче пристроиться… м-м-м… Глаза закрылись сами собой, а голова опустилась на что-то совсем не мягкое, но теплое…

«Хм-м-м… – успела подумать я, инстинктивно зарываясь поглубже в так кстати подвернувшуюся „подушку“. – Тепло…»

Мы выехали на трассу, оставив позади зачарованные леса и опостылевший Колдубинск. Трясти перестало, и я наконец-то смогла уснуть…

Ночь уже слизнула крошечный кусочек лунного диска. Март близился к концу, и до настоящей весны оставался какой-то небольшой шажок. Еще день-два, и в мир придет тепло, брызнет молодая зелень, и все снова начнется заново. Так и должно быть. И так будет.

Циничный романтик Дзир, дроу по национальности и воин по призванию, высунул локоть в открытое окно «Нуэно» и получал удовольствие от скорости, ветра и ночной романтики пустынной дороги. В особо циничной форме, разумеется. Он щурился на луну, тихо мурлыкал под нос любимую песенку «Элеватора» про соколов с королевнами и время от времени поглядывал в зеркало заднего вида на парочку крепко спящих Светлых.

Нолвэндэ прижалась к Эрину, уткнувшись носом ему под ключицу. А тот, бессильно уронив голову назад и безуспешно сражаясь с отпадающей нижней челюстью, в свою очередь крепко обнял девушку. Их пальцы переплелись. Рядом на сидении в сумке громко храпела крыса по имени Солнышко.

Слушавший музыку в плеере Меноваззин перехватил возмущенно-завистливый взгляд сородича и поднял брови в немом вопросе. Мол, что не так?

– Ты видишь?! – прошипел дроу. – Нет, ты видишь, какие это галлюцинации? Почему эти придурки делают проблему из всего на свете?

– А! Ну, что ты хочешь, командир? – вздохнул философски настроенный спецназовец. – Свет – дело тонкое.

О предсказании Праматери Всех Гоблинов он Дзиру так ничего и не сказал. А зачем?