Глава 7
Глаза не открывались. Совершенно. После нескольких безуспешных попыток разлепить веки я сдалась и завозилась, пытаясь устроиться поудобней и снова провалиться в сон. Почти получилось. Уже покачиваясь на ласковых волнах самого сладкого утреннего покоя, я покрепче прижала к себе теплого и пушистого Мурзика и…
Мурзик?! Зелен тис, откуда здесь мог взяться Мурзик?
Я подскочила на своем ложе так, словно меня стеганули плеткой с электрошоком, и вытаращила глаза на то, что сжимала, так сказать, в объятиях.
Шапка. Ушанка. Меховая.
С завязочками… серенькая…
Эру… какой кошмар…
Эльфы ничего не забывают, верно? Ой, как плохо быть эльфом… А еще хуже – проснувшейся с похмелья в чужой постели молодой эльфийкой, которая накануне не только напилась хуже гоблина, но и чуть не сорвала ответственное задание, да еще и напала на собственного начальника! А у меня не то что фамильного меча, даже вилки под рукой нет, чтоб положить конец мучениям и смыть позор…
Я села, притянула колени к груди и обхватила руками раскалывающийся на части череп. Какая голова? В голове мозг бывает… а у меня именно череп. Пустой. Хотя нет… скорее, залитый расплавленной медью. Пусть мне отрубят это вместилище дури и сдадут в пункт приема цветных металлов… Думать-то я все равно не в состоянии!
События злосчастного вечера с издевательской отчетливостью проносились перед внутренним взором. Вот я рвусь убивать Мэйну… а вот припечатываю Эринрандира ментальным ударом… заказываю третью… – о, Эру! – третью бутылку! А возвращение домой?! А песни? А та речь, которую я произнесла, взобравшись на спинку скамейки?!
Ему надо было не домой меня тащить, а засунуть головой в ближайшую же урну!
Кстати… а почему это я тут, а не у себя дома? Последнее, что я помню – это полутемная лестничная площадка и затухающий в отдалении голос: «Ключики…»
Я еще и ключи потеряла! И мой благородный начальник, конечно, не смог оставить меня отсыпаться на коврике под дверью, а принес к себе домой. Обстановка-то знакомая: та же планировка, та же казенная мебель, почти такой же плед с инвентарным номером… Экая у него тут… казарма, право. Хоть бы плафон на лампочку повесил…
Так, ну, хватит. Как любил говаривать Энгус, перед битвой весь эль не выпьешь. Сидя тут и предаваясь самоуничижению, я только оттягиваю неизбежное. Надо встать, пойти к нему и сделать единственное, что будет достойным после вчерашнего.
Написать рапорт.
А потом пойти к себе – и застрелиться, пока табельное не отобрали.
Я потерла виски, неловко сползла с дивана и завернулась в плед.
Ох… пару сотен лет жизни за глоток воды…
Держась за попадавшиеся на пути стенки, на подгибающихся ногах, босиком я поплелась на кухню.
В дверях я споткнулась и остановилась, вцепившись в косяк так, что пальцы побелели. За кухонным столом, на табуретке, склонившись над моим ноутбуком восседало… нечто. Волны табачного дыма окутывали его, придавая сходство то ли с древним шаманом какого-нибудь кровожадного племени эльфоедов, то ли с идолом, каковому это племя поклоняется. Кожа существа за ноутбуком, облаченного в футболку и старые джинсы, пестрела синяками и ссадинами, правая половина лица была заметно синее, чем левая, но цвет и общий вид левой я бы тоже не назвала здоровым.
Все заготовленные речи мгновенно испарились из моей головы, когда чудище остро глянуло на меня красными с недосыпу очами и голосом Эринрандира недовольно буркнуло:
– С добрым утром.
– Кхе-е… – подавилась я приветствием.
Честно говоря, в мозгу моем билась теперь лишь одна паническая мысль…
Эру! Это… его… Неужели это тоже – я?! Не помню, чтоб я его била… но кто же меня знает?
– А-а… – протянула я, украдкой косясь на свои кулаки. Вроде кожа на костяшках не содрана. – Э-э-э…
– Ы-ы-ы! – передразнил меня шеф. – Как самочувствие? Головка не болит?
– Н-нет… – пролепетала я, с удивлением обнаружив, что и вправду не болит.
– Садись, – он кивнул на табуретку.
Нервно теребя в руках псевдо-Мурзика, я пару раз глубоко вздохнула и решилась:
– Хм-м… скажите, пожалуйста… это… кхм… это я вас так, да?!
Начальство хмуро молчало.
Ну, все. Понятно. Значит, именно я.
– Садись, – повторил шеф.
– Я… лучше постою… – я слегка попятилась и наткнулась на косяк.
– В общем, так, леди, – вид у него был очень… кровожадный, – счет у нас с вами «один-один». Но если это, – шеф постучал согнутым пальцем себя по лбу и поморщился, попав, видимо, по свежей шишке, – повторится, я лично выпорю тебя солдатским ремнем перед главным входом в Управление. Тем более что санкция вашей матушки у меня теперь есть.
Матушка… Я похолодела. Я должна была позвонить маме. Я не позвонила. Значит, она сделала это сама… и нарвалась на свежеизбитого Эринрандира… и… Что он ей рассказал?! Видимо, все. Ладно… Я проглотила подкативший к горлу комок и тайком ущипнула себя, чтоб не зареветь.
– Не повторится, – хотелось произнести это гордо, с высоко поднятой головой, а получился какой-то сдавленный писк. – Я… я сегодня же напишу рапорт, милорд. Я не гожусь для этой работы. Надеюсь, Вы найдете минуту, чтоб подписать… Только… только не говорите Ытхану Нахыровичу. Я сама все расскажу…
И позорно шмыгнула носом, едва удерживаясь от слез.
* * *
Ну вот! Сейчас прольется море слез.
О, женщины! Имя вам – коварство! У вас как принято? Сначала наворотить бед, непостижимым обычной логикой способом сыскать на свою хорошенькую попку неприятностей, размазать чужие мозги по черепной коробке, потом чистосердечно и слезно раскаяться в содеянном, потребовать немедленного и сурового наказания, и тут же заставить себя, бедную маленькую невинную девочку, пожалеть.
Искушение посадить себе на колени заплаканное создание, у которого на каждой ресничке висит по бриллиантовой слезке, и затем ласково погладить по стройной гибкой спинке, у Эрина, естественно, появилось тут же. Кто бы там и что не говорил, а он вполне здоровый мужчина, обремененный правильной сексуальной ориентацией, к тому же вовсе не железный. К слову, для вчерашнего, посапывающего в обнимку с шапкой домашнего ребенка, Нолвэндэ выглядела слишком уж соблазнительно. Но, по понятным причинам, заходить так далеко в своих желаниях энчечекист не осмелился. Профессиональная этика вкупе с богатым жизненным опытом – это вам не чих кошачий.
Знаем! Уже проходили. Никогда не угадаешь, в какой момент твои действия будут превратно поняты, неверно истолкованы и гневно заклеймены, как подлое домогательство. И рыдающая дева буквально во мгновение ока из кающейся грешницы превратится в суровую обвинительницу. «Да как вы посмели даже подумать? ЖЫвотное!» – воскликнет она, и будете вы тут же посланы на вечное поселение в тот город, где таким жЫвотным самое место. Правильно! Ф Валчанск!
Сей великий дар – переворачивать все с ног на голову, даруется женскому полу еще в утробе матери и наследуется от самой первой прародительницы в неизменном виде. Самая проштрафившаяся барышня сумеет извернуться таким образом, что виноватыми окажутся все вокруг, кроме неё самой. Все мужчины, разумеется. Это они – похотливые жЫвотные – втравили нашу невинную овечку в коварные тенета порока, лишили возможности сопротивляться и, в конце концов, оставили без помощи пред лицом врагов. Да, да, да – так и было дело, а все доводы логики и разума не более чем сугубо мужские, шовинистические происки, с которыми давным-давно следует бороться, как с самым вопиющим злом. Ну, или что-то в этом духе.
Эрин заставил себя не смотреть на обнажившееся из-под пледа плечико и гладкие коленки. На всякий случай, он крепко сомкнул ментальные щиты. Вполне возможно, леди Нолвэндэ и не планировала пускать в ход приемы истинно женского коварства, но тогда незачем оскорблять девушку своими параноидальными подозрениями.
Поэтому эльф лишь опустился на корточки перед подчиненной и сказал самым мягким тоном, на который был способен:
– Нол, если бы каждый энчечекист после того, как напился и не рассчитал своей силы… при общении с коллегами, подавал в отставку, то Родина осталась бы без НЧЧК. Это раз. А если отбросить лирику, то без мыслечтеца и графомага мне придется очень туго. Это два. Так что не бросай меня на произвол судьбы с попаленными тобою же мозгами. Договорились?
Эльфийка горестно вздохнула, когда шеф деликатно пожал кончики её пальцев.
В принципе, это тоже был запрещенный маневр. Ну, какая девушка станет упираться и гнуть свою линию, когда благородный рыцарь, покрытый свежими боевыми ранами, искренне взывает о поддержке и помощи? Как не подставить свое хрупкое, но надежное плечо? Вот именно! Что и требовалось доказать!
Тем временем закипела вода в кастрюльке на плите.
– Ты пельмени есть будешь? – поинтересовался Эрин самым обыденным голосом, словно ничего ровным счетом не случилось.
– Нет, – всхлипнула Нол. – Не буду.
– А пельмени? – переспросил эльф.
Она отрицательно покачала головой.
– Ну, тогда только пельмени, – решительно заявило начальство и высыпало в бурлящий кипяток полную пачку продукта из стратегических запасов.
Словом, завтрак прошел в теплой и дружественной обстановке.
Откровенно говоря, в наступившем рабочем дне места унынию и самобичеванию быть не могло. И то, и другое там просто не помещались. Сначала Эринрандир отправился на освидетельствование.
– Лишняя бумажка обвинению не повредит, – объяснил он напарнице.
Едва эльф переступил порог кабинета доктора Жах, сизоликая врачиха-гоблинша вцепилась в Эрина, словно ястребица в зайчонка. Бегло оглядев несимметричный лик следователя, Готзилла Шахидовна вооружилась фотоаппаратом и скомандовала громовым басом:
– Раздевайся, ап-Телемнар!
Ассистентка докторши – маленькая изящная хоббитянка – уставилась на эльфа во все глаза, хотя и залилась краской смущения от макушки до пяток. Она рисковала стать героиней дня в женской части коллектива НЧЧК.
Эрин растерянно оглянулся на барышню.
– А? Э?
– Она не в первый раз видит твою голую задницу, – фыркнула гоблинша, насмешливо пошевелив одиночным, но длинным усом, гордо реющим над верхней губой. – Кто же виноват, что об твою смазливую рожу всем так и хочется почесать кулаки.
– Я за ширму, – быстренько сообразил Эринрандир и нырнул за спасительную и непрозрачную створку.
– Скромник.
Доктор Жах презрительно фыркнула и приступила к осмотру, время от времени делая снимки особо живописных синяков и ссадин.
– Имеются обширные подкожные кровоизлияния в районе грудной клетки… Сделай вдох и выдох… Тут больно? А тут?… Вроде бы переломов нет. Это хорошо… Рот открой… Зубы целы.
Хоббитянка сосредоточенно протоколировала.
– Мда… ап-Телемнар, попка у тебя отличная, – ухмыльнулась докторша.
– Вы мне льстите, Готзилла Шахидовна.
– Элочка, разве я не права?! – притворно удивилась та.
Ассистентка мигом спрятала за пушистыми ресницами алчный взор и поспешила заверить патронессу, что в жизни своей не видела более аппетитных мужских ягодиц. Эрину ничего иного не оставалось делать, кроме как кисло улыбаться. Готзилла всегда отличалась грубыми солдафонскими шуточками, и всерьез обижаться на неё не имело смысла. Зато гоблинша, как и вся её раса, обладала уникальными целительскими талантами и, после фиксирования побоев, легко избавила Эринрандира от страданий. Правда, напоследок наградила игривым, но увесистым шлепком по заднице.
– Ух! Где мой цветущий сороковник? Ух, я бы тебе… – ностальгически пригрозила доктор Жах.
– Готзилла Шахидовна! Как вам не стыдно? – уныло проскулил эльф.
– Мне? Стыдно? Эринрандир, я и стыд – понятия несовместимые, запомни навсегда.
Воистину, так оно и было. Не зря товарищ Шрак при упоминании её имени густо-густо синел и смущенно опускал взгляд долу.
– Я пошел, Готзилла Шахидовна, – прервал её Эрин, успевший одеться так стремительно, словно от скорости натягивания штанов зависела его жизнь. – Протокол пришлете с курьером.
Вслед беглецу еще долго несся довольный гогот гоблинши.
* * *
Пока побитого, но несломленного шефа препарировали в медчасти (меня он с собой не позвал, кстати. Любопытно… может, есть, что скрывать?) я решила поставить двоеточие в этой неприятной истории с Мэйной, жопой и гербом. Смотря правде в глаза, кто виноват? Кто подобрал эту заразу и привел в наш дом? Кто спровоцировал это издевательство над святыней? Я, что ли? Нет уж, виновник известен, вот на него пусть желуди и сыплются. И, если мама спросит меня… ох, надеюсь, что не спросит!
Я подключила ноут к Паутине и решительно включила «ваську».
Тут надобно сделать некое отступление.
Знаете ли вы, что такое «васька»? О! «Васька» – это одна из немногих вещей, которые примиряют меня с существованием иномирян. Да-да, от них тоже бывает польза. «Ваську» придумали люди, точнее, один юноша-иномирянин. Дитя технократического мира, взращенный на аналоге нашей Паутины, он довольно быстро освоился у нас. Точнее, освоили его. Талантливый вьюнош, именующий себя напыщенным именем Васьяниэлль, был пойман службой безопасности «Ваэрон-банка» при попытке компьютерного взлома. Наши кровожадные красноглазые сородичи были весьма удивлены прытью иномирянина – по правде, это был первый подобный случай. Никакой шумихи, само собой. Васьяниэлль просто исчез… а спустя полгода мир потрясло очередное нововведение из Ониксовой Пещеры – месторождения темноэльфийских изобретений. Удобная и простая в использовании программка передачи мгновенных сообщений, названная именем создателя, быстро завоевала наш мир и пару сопредельных. Фотографиями пепельно-бледного и красноглазого, не хуже дроу, Васьяниэлля запестрели газеты и серьезные компьютерные журналы. Сейчас у создателя «васьки» солидный счет в том самом, недоломанном, банке, и это, учитывая прибыль, которую он принес сообществу дроу, совсем неудивительно. Васьяниэлль вполне доволен жизнью и, кажется, до сих пор верит в свою «избранность»… Ну, что ж, с некоторыми вещами мы и не собираемся спорить.
Единственным неприятным моментом в использовании благословенной программы было ее периодическое «залипание». «Васька» «липла» с завидной регулярностью, едва ли не чаще, чем «решеточка» – «Мандос ХР», и в самый неподходящий момент. Знатоки советовали всегда держать наготове два-три приемчика мелкой ворожбы – ну, пальцы узелком или киянка в ящике стола. Пробормотав для профилактики заковыристое благопожелание «ваське», ее создателю и Дому его покровителей, я дважды легонько стукнула по столу рядом с ноутом и нашла номер братца. Иконка-паучок напротив его имени налился красным. Отлично, Арк на связи. Ну, держись, любитель экзотических подружек!
Аркуэнон, такой же непредсказуемо эмоциональный, как и все младшее поколение нашей семьи, но ставший с возрастом более сдержанным, минут десять вяло отбивался от моих гневных нападок, а потом не выдержал и тоже вспылил. Еще некоторое время мы вдохновенно переругивались, вернее, перестукивались, да так, что лично у меня пальцы заболели. Потом как-то разом выдохлись, и диалог начал становиться конструктивным. Мы сошлись на том, что наличие скандального тату на теле Мэйны следует, по возможности, сохранить в тайне не только от посторонних, но и от наших родственников. Арку совсем не улыбалось становиться объектом насмешек со стороны остальных братцев, не говоря уж о маме и папе. Их реакцию предсказать было невозможно. Стоит, пожалуй, вспомнить, как мамочка собиралась поднимать эскадрилью и бомбить киностудию, где сдуру сняли сомнительного качества боевичок про Вторую Пиндостанскую и женский полк… Насчет папы все еще более сложно: бушевать, как мамочка, он, конечно, не станет, но вот сорваться в какую-нибудь сверх-опасную командировку с расстройства может запросто. Чтоб нервы подлечить. И получится, как в старом анекдоте: «Никаких происшествий, никаких происшествий!.. А Белерианд где, элбереть твою гилтониэль?! Ладно… два наряда вне очереди».
В общем, перегрузив тяжелую обязанность по защите семейной чести на широкие плечи Аркуэнона, я вздохнула свободней. В конце концов, он – мужчина, ему видней. Пусть строит планы жестокой и тайной мести. Если Мэйне удастся ускользнуть от правосудия, наказание ее в любом случае не минует. Сомневаюсь, кстати, чтоб Индульгенции все-таки дали ту «вышку», которая давно по ней плачет. Наш имперский суд – самый милосердный суд в десяти мирах! А уж если адвокаты добьются суда присяжных… Нет, вряд ли Сидорову приговорят к самому суровому наказанию для преступников-иномирян – ре-портации. Насколько я помню из лекций по правоведению, за последнюю сотню лет было всего два случая, когда ре-портацию все-таки применили. Дело в том, что иномиряне обычно попадают к нам в моменты, когда в родном мире им грозит гибель. К примеру, большинство девушек вываливаются в «отстойники» прямо из-под поезда. Возможны еще варианты: попала под машину, отравилась ириской, зарезана хулиганами, свалилась в люк, ну, и тому подобное. Изредка среди «попадальцев» встречаются заблудшие-в-лесу или вошедшие-в-странную-дверь. Ре-портация возвращает иномирянина в тот же миг и в то самое место, откуда он стартовал – под машину, на рельсы, в канализацию… Вот поэтому те из них, кто поумнее, стремятся поскорее ассимилироваться. Выпендрежницы типа Мэйны – на самом деле редкость. Опять же, наши мягкосердечные судьи крайне неохотно обрекают несчастных «попадальцев» на такую страшную судьбу.
Однако провести ре-портацию могут не только судебные маги… Ох, кажется, я не слишком осторожна в мыслях!
Мои кровожадные фантазии о Мэйне, с жутким визгом исчезающей в клубящемся алом тумане ре-портационной воронки, прервал звонок по местному.
– Нолочка? – прощебетала на том конце провода Пиния Лавровна. – Здравствуй, деточка! Не хочешь выпить чайку?
Звучный голос дриады аж вибрировал от какого-то пока еще непонятного мне предвкушения.
– Ах, Пинечка! – прощебетала я в ответ. – Я бы с радостью, но столько дел, столько дел! Совершенно не могу отойти из кабинета, даже на пол-минутки!
– Ничего, Нолочка, я могу сама зайти! В перерывчик! Заодно и зимний комплект занесу тебе…
Я мрачно подумала о том, как счастлив будет шеф, обнаружив в своем кабинете прихлебывающую чай Пинию Лавровну. С другой стороны, в обеденный перерыв он все равно будет в столовой, да и сейчас его на горизонте не видно…
– Не переживай, детка! – хихикнула дриада. – Твоего драгоценного начальника из медчасти так быстро не выпустят! Хи-хи!
– Ну что Вы, Пинечка! – рассыпалась в любезностях я. – Вы нисколько меня не стесните! Заходите, конечно же! Жду!
У-у, зелен тис! Вот как раз чая у нас и нет. Впрочем, чай она наверняка принесет свой… а вот какого-нибудь печенья добыть надо. Я вчера, вроде бы, приносила пачку? Надо поискать!
И я принялась сосредоточенно обыскивать столы, шкафы и тумбочки, ящик за ящиком, полку за полкой…
В общем, не нашла я печенья. Согласитесь, сложно найти то, чего нет. Впрочем, Пиния Лавровна, вероятно, предполагала такое развитие событий, потому что когда цокающая каблучками дриада появилась на пороге, в руках ее был не только сверток с зимним комплектом формы, но и пакетик со всякими разностями для грядущего чаепития.
Деликатно покусывая печенье, я внимала речам кладовщицы и возносила хвалу Единому за то, что эльфы редко краснеют. Такой специфической информации о собственном шефе я еще не получала. Весть о походе Эринрандира в медчасть уже успела облететь всю женскую половину сотрудников НЧЧК, и теперь дамы вдохновенно обменивались впечатлениями. Пинечка с восторженным ужасом округляла глаза, периодически переходила на таинственный шепот и делала руками некие жесты, вызывающие в памяти рыбака, хвастающегося удачным уловом. Честно сказать, я не совсем понимала, с какой целью во все эти интимные подробности она решила посвятить именно меня… и что означали эти многозначительные взгляды с хитринкой и театральные паузы.
– Ах, Нолочка! Счастливица! – Пиния со значением мне подмигнула. – Уж у тебя-то есть возможность проверить…
– Совершенно не понимаю, о чем Вы… – пробормотала я в легкой панике.
Началось! Они мне теперь покоя не дадут.
– Ой, да ладно тебе! – дриада фыркнула. – И живете вы рядом… А?
– Пиния Лавровна, – я доверительно понизила голос, – ну что Вы говорите? Подумайте сами, что скажут… ну, хотя бы мои родители! – если я решу позволить себе лишнее! Даже если забыть о том, что это попросту неприлично… неужели Вы думаете, что опальный провинциальный следователь – такая уж роскошная партия для девушки из семьи Анарилотиони?
– Но кто же говорит о партии? Нолочка, милая, разве речь шла о серьезных отношениях?
– А о чем же еще может идти речь? – я манерно выгнула бровь. – Моя дорогая, в нашей семье не приняты… вольности.
– Неужели такая строгость в воспитании еще возможна в наше время? – Пиния всплеснула руками. – Право же, дорогая, сейчас не те времена!
– Времена, – я поджала губы, – всегда одинаковы. Особенно когда это касается семейной чести!
– О! – дриада улыбнулась с оттенком удовлетворения. – Как интересно! Может быть, ты расскажешь мне что-нибудь интересное о таком знаменитом семействе?
Балрог! Ну как же ее выгнать?! Достала, коряга… цветущая!
– Знаете, Пинечка, – я допила чай и отставила чашку, – скоро меня обещал навестить один из моих братьев. Я думаю, что он более интересный рассказчик, чем я.
– Ах! Неужели… – дриада расплылась в недоверчивой улыбке, – неужели ты меня познакомишь?
– Конечно! – я усмехнулась, представив, как Арк отреагирует на такую подставу. И поделом ему! Ха! Я мстю, и мстя моя страшна! – Вы же моя единственная подруга, Пинечка! Разумеется, я вас познакомлю. Может быть, мы даже сходим куда-нибудь вместе… в филармонию, например. Или на балет.
Или в зоосад. Хотя, зная Арка, скорее в тир или в бильярдную, но восторженной дщери лесов об этом можно и не говорить.
* * *
Не успел Эрин добежать до родимого кабинета, как позвонил лейтенант Уилкин и осчастливил эльфа известием об успешной идентификации зомби-утопленника. Голос у Брюса при этом буквально дребезжал от рвущегося хохота.
– Ушастик, ты там сидишь или стоишь? – спросил полицейский.
– Стою.
– Тогда сядь.
– А что такое?
– Сядь, сядь, я тебе скажу имя и фамилию «подводника». Ты не поверишь.
Уилкин сделал театральную паузу и, давясь смехом, выдал:
– Конислав Тулхов… га-га-га… К.Тулхов.
Эринрандир давно так не ржал. До икоты и слез в три ручья. Это была хорошая новость.
– Я уже отправил его к Роину. Хоть одно дело с плеч скинул, – радостно объявил Брюс. – Теперь господин Тулхов – твоя забота, ушастик.
– А сопроводиловка?
– У Роина, литерным пакетом отправили. Все как положено. Оцени мой подвиг!
– Уилкин, ты – героическая личность, – согласился Эрин, ничуть не покривив при этом душой. – С меня…
– С тебя – товарищ Шрак, – напомнил полицейский и отключился.
От К.Тулхова цепочка потянется к тому, кого ныне зовут господин Бе-бе. Установить его личность – дело техники. Останется лишь посредством кожаных бюстгальтеров привязать бывших зомби к сьючкам, а там и на Сидорову найдутся вещественные доказательства.
Довольная усмешка на лице эльфа не осталась без внимания со стороны коллег. Навстречу ему по коридору как раз шел реконструктор Грэй Вольфович. Вид у ворлока был весьма и весьма озабоченный, можно сказать подавленный.
– Чё такой радостный? – хмуро полюбопытствовал Тузикофф. – Премию выписали?
– Выяснилась личность моего второго зомби. Теперь дело пойдет быстрее.
– Было б от чего веселиться. Это придется ехать в район, где они живут, возиться с его семейством.
Чуткое обоняние оборотня оскорбляли запахи столь любимых иномирянами помоек. Даже при том, что коммунальные службы работали исправно, иномиряне умудрялись накапливать кучи мусора, причем прямо рядом с собственными жилищами. В научных кругах Серединной Империи их умение загрязнять окружающую среду считалось видовым свойством, и с недавних пор эта особенность отдельной строкой прописывалась во всех учебниках биологии.
– Не любишь ты людей, – констатировал эльф.
– Ты бы с моё поработал реконструктором, еще не так бы запел, – вяло отмахнулся ворлок. – А теперь вот из Головного управления прислали заявку. Хотят, чтоб я написал методичку по прикладному реконструированию для отдельного спецкурса. Знают же – у меня специфика: петухи да крысы. Где мне остальные объекты брать? – ныл Вольфович.
– Мне бы твои заботы, Грэй. Или ты поменяться хочешь? Ты мне – Индульгенцию поймаешь, а я тебе методичку напишу. Я, между прочим, по теории оборотничества в институте получил «отлично».
Ворлок воздел очи к потолку, мол, нашел, старый дурень, с кем связался – с болтливым эльфом.
– Ты, ап-Телемнар, у нас ваще талантище, – беззлобно рыкнул он.
Эрин до сих пор помнил преподавателя по данному спецкурсу – феерического Лигра Мануловича.
«Вообразите себе цилиндр, пересеченный плоскостью, – говорил он, постукивая по кафедре необычно твердыми и длинными ногтями. – В зависимости от угла поворота – вы будете видеть либо круг, либо прямоугольник. Примерно так можно представить себе поворот в фазовом пространстве, который совершает истинный оборотень. Как животное, он существует в теневом мире, и всего лишь быстро меняет местами свои облики».
Второй ипостасью Лигра был гепард, и некоторым нерадивым студентам пришлось стать свидетелями того, как он делал свой поворот в фазовом пространстве. А гепарды, между прочим, бегают очень быстро.
И тут впереди по курсу показалась могучая фигура орка.
– Эринрандир! Ко мне! – скомандовал Ытхан Нахырович.
– Если не вернусь, считай меня толкиенистом, – бросил Эрин ворлоку и умчался на призывный глас руководства.
В кабинете у орка вкусно пахло дорогим кофе и бутербродами с копченостями. Но перво-наперво Ытхан, разумеется, спросил про вчерашний вечер:
– Ты вчера хорошо себя вел, мальчик мой? Ничего лишнего себе не позволил? А?
Характерный орочий хищный прищур по идее обязан был внушать страх и трепет. Но не внушал. Наверное, из-за стойкого аромата колбасы.
– Представьте себе – нет. Ничего лишнего, кроме задержания особо опасного преступника я позволить себе не мог, – ядовито огрызнулся эльф, самым наглым образом отправляя в рот бутерброд с балычком. – Только что от Готзиллы вырвался.
– О! Даже побои пришлось снимать? Герой!
Визит к доктору Жах среди энчечекистов приравнивался к небольшому подвигу.
– А что делать? Видели бы вы меня вчера и сегодня утром.
– Тебя лопатой не добьешь, красавец синеокий, – почти ласково проворчал орк, сменив тон, как всегда, внезапно. – К ордену за поимку Нэо представлять пока не буду…
– Я согласен на медаль, – бодро отозвался Эрин и тут же слопал кусочек ветчинки.
– Ты у нас на все согласный, это я знаю, – хохотнуло расщедрившееся начальство. – Но, если дельце выгорит, и мы прихватим Сидорову за ж-ж-ж… филейчик, то кое-куда на тебя пойдет представление.
– Скользкая она тварь, – посетовал следователь, примериваясь к тарталетке с икрой. – Уже трижды выкручивалась. Кстати, знаешь, с кем она встречалась вчера?
– Ну?
– С первым замом Бонана Сосновича, – выложил свой козырь Эрин. – А я раньше все думал, отчего острожный и недоверчивый леший вдруг так возвысил человека – иномирянина.
Эльф не зря полночи воевал с хитрым ноутбуком и всемогущей «Паутиной». Фотографии, сделанные «Палантиром», оказались достаточно высокого качества, чтобы по ним безошибочно определить собеседника Мэйны.
Орк обеспокоенно присвистнул. И задумался не на шутку. Председатель Чукчелсийского Кредитного союза ходил в больших друзьях у всеми нелюбимого миллионера Березайца. Неугомонный оборотень никак не мог смириться с опалой и ссылкой на Белые Острова и оттуда пытался насолить неблагодарной родине и лично Владычице. Если уж Мэйна вышла на такую шишку, следовательнои затеяла что-то неординарное.
– Значит так, ап-Телемнар, делай что хочешь, но ведьмака мне разговори. По-хорошему или по-плохому, но нам надо знать, где эта гадина залегла, под какой корягой скрывается.
– А правозащитнички потом набегут, вой поднимут в газетах, – фыркнул Эрин. – Дескать, жестокие наследники Железного Маэдроса не ведают о гуманности и правах иномирян, терзают в застенках несчастного наемного убивцу, который только-то и пошалил, что лишил жизни полсотни глупых и никчемных обывателей.
За милейшим господином Карлсоном, томившимся ныне в кровавых подвалах НЧЧК, и о чьих правах рано или поздно начнут печься профессиональные соплежуи, числилось, между прочим, ровно 19 человек-иномирян и 27 представителей коренных рас. 46 абсолютно доказанных преступных эпизодов.
– Эрин, ты свое дело делай, – посоветовал Ытхан. – А с писаками я уж как-нибудь разберусь сам.
Что – правда, то – правда. Многоопытный начальник регионального управления НЧЧК правозащитников кушал на завтрак, а в обед питался исключительно скандальными журналистами. Образно выражаясь. «Никаких компромиссов с болтунами» – таков был девиз Ытхана Нахыровича. Судиться с газетами за каждое непроверенное слово доставляло орку невыразимое удовольствие. И стоит особо отметить, что внебюджетный фонд вверенной ему организации регулярно пополнялся отсуженными у неправдивых газетчиков кругленькими суммами.
Возражать Эрин не стал. Он ловко подцепил с тарелки кружок сервелата и с невинным видом сжевал его на глазах у орка. Тот сразу оценил нанесенный завтраку непоправимый ущерб и поторопился вытолкать прожорливого эльфа прочь.
– Ты иди дави из ведьмака информацию. И, помни, ап-Телемнар, – на прощание сказал начальник назидательно. – Ты – хороший парень, защитник отечества, немеркнущей славы предков и девичьей чести.
Ответом ему стал тихий, но отчаянный вой. А что вы хотели? Нынче защитникам немеркнущей чести ой как нелегко.
Никаких поблажек и шалостей в виде окон-зеркал в комнате для допросов, расположенной в омега-секторе следственного изолятора, изначально не предусматривалось. Каменный мешок в чистом виде как таковой: гладко оштукатуренные стены, бетонный пол, к которому намертво прикручены стол и стулья, мертвенно-белый свет из небьющихся ламп на потолке. А чтобы заключенный не сделал магического пасса, его руки закреплялись специальными скобами на столешнице. Типичный «кровавый застенок» из пиндостанского боевичка про коварных агентов НЧЧК. Для антуража еще бы пару подозрительно розовых пятен на стене, навевающих мысли о разбрызганных мозгах, и следователю-эльфу на лицо – звериный оскал.
Однако же Эрин почему-то решительно отверг роль главного злодея, и, вместо набора пытательных инструментов с их жирноватым блеском качественного хрома, прихватил с собой на допрос банальную папочку на завязках, достаточно толстую, но не внушающую ни капли запредельного ужаса. Экая проза! А еще эльф называется!
Захваченный давеча в неравной схватке, ведьмак выглядел ничуть не лучше, чем Эрин прошедшей ночью, только синяки у него были вокруг обоих глаз, благодаря удару по переносице. Но, похоже, знаменитого наемного убийцу эта рукодельная очковость ничуть не смущала. Он с нескрываемым вызовом поглядел на эльфов. Причем, если взгляд, брошенный на Эринрандира, оказался откровенно злобным, то появление Нолвэндэ вызвало у ведьмака презрительную ухмылку.
Эрин швырнул папку на стол перед собой и с самым невозмутимым видом занялся развязыванием узелка. Делал он это так тщательно, что наемник не выдержал и поинтересовался:
– А знакомиться не будем?
– А зачем? – ответил вопросом на вопрос Эрин, в притворном изумлении подняв брови. – У меня здесь полнейшее досье на вас, господин Карл Карлсон. Обе ваши жизни во все красе, так сказать. В первой из них Вы – высокооплачиваемый сотрудник охранной фирмы, имеете социальную страховку, платите налоги и помогаете старушкам переходить улицу. А во второй, Вы – убийца по кличке Нэо, и виновны практически во всех уголовно наказуемых преступлениях от угона машин до убийств с расчлененкой.
Ведьмак рассмеялся.
– Я знаю, знаю, – лениво отмахнулся он. – У «первого» Карла Карлсона есть будущее, а у Нэо – будущего нет. И Вы готовы уничтожить досье номер 2, дать шанс «первому» Карлсону, если я помогу обезвредить опасную преступницу? Так? А если я вас пошлю подальше?
Эльф спокойно дослушал арестованного и даже вежливо усмехнулся в ответ.
– Нет, Вы жестоко ошибаетесь, господин Карлсон. Будущего нет ни у «первой», ни у «второй» вашей ипостаси. Даже ради всех Мэйн, Сосновичей и Березайцев я не закрою глаза на 46 погубленных вами жизней.
– Тогда чего же вам надо, товарищ… – удивился ведьмак.
– Ангбандский волколак тебе товарищ, – зло огрызнулся Эринрандир. – Я лишь могу предложить тебе суд присяжных и заслуженный приговор в обмен на все, что тебе известно о делишках Марии Сидоровой, она же Катерина Иванова, она же Лилу Элемент, она же Мэйна Индульгенция.
Казалось, заплывшие кровоподтеками светло-желтые глаза Нэо сейчас выкарабкаются из предназначенного природой места на заросшие щетиной щеки. Он подобной наглости от такого с виду интеллигентного эльфийского паренька не ожидал и перешел на более доступный и близкий язык:
– Это чо еще за хрень ты несешь, ушастег?
– Вам, господин Карлсон, предлагается в добровольном порядке изложить в письменном виде все известные и неизвестные следствию факты, свидетельствующие о преступной деятельности вышеуказанной опасной преступницы, – отчеканил спокойно Эрин.
– Ты нипадеццки жжошь, падонаг! – возмутился ведьмак. – Издеваишсо, сцуко?
– Даже и не думал, – как бы нехотя пожал плечами эльф. – Напротив, я надеялся, что моя неслыханная в нашем славном учреждении гуманность произведет на вас, господин Карлсон, неизгладимое впечатление. Что Вы оцените мою заботу о вашей особе. А Вы, оказывается, неблагодарная скотина.
Нэо ошалело вытаращился на следователя и беззвучно ловил ртом воздух. Словно на время утратил дар речи.
– А то, что в омега-камере Вы недосягаемы для Мэйны, не в счет? – переспросил Эрин. – Следите за моей логикой, господин Карлсон. Вы исчезли прямо посреди общего веселья. Куда, зачем и почему, никто из её окружения не знает. Жучок, который вам подсадили для контроля, подозрительно молчит. И, я уверен, Сидорова уже задала себе и остальным вопрос: «А куда делся Нэо? А не сдал ли он меня конкурентам из столичного Ковена или того хуже, бравым энчечекистам?» Были бы Вы орком, гоблином или дроу – тогда другое дело, клятва верности, данная на словах, привяжет сильнее любого магического договора. Но ты, Нэо, человек, пусть ведьмак, но тем не менее. А людей от предательства не удержит никакая клятва, никакие обещания, вообще ничего. Это ваша природа, не так ли? Индульгенция знает эту истину лучше всех.
Эльф помедлил, наслаждаясь произведенным эффектом, и сожалея лишь о том, что старые добрые времена безвозвратно миновали, а этого подонка за все его преступления нельзя будет казнить публичным посажением на кол, как он того заслуживает.
– Ты знаешь, что бывает с теми, кто попытался предать саму Мэйну? – вкрадчиво, наследуя интонациям классических эльфов-садистов, молвил Эринрандир. – А вот моя уважаемая коллега запросто сможет доставить вам это незабываемое удовольствие. Правда, ведь?
И мысленно приказал:
«Нол, транслируй ему ощущения Мышера. В полном объеме.»
* * *
Конечно, ведьмак сопротивлялся. Но, как любит говаривать профессор К. Интеррупс, сильван по национальности, против лома нет приема. Хотя тот приемчик, которым я сейчас вскрывала мозги «жертвы», называется «трепанатор». Щиты у Нэо были неплохие, мне пришлось попотеть. Однако нет таких крепостей, которые не взяли бы… в общем, неприступных крепостей нет. И ведьмака я «взломала». А вот дальше… Дальше мне стало совсем весело. «Транслировать» ощущения Мышера, а? Да запросто! Вот только мне и самой пришлось эти ощущения, скажем так, попробовать на вкус. Не фунт лембасов. При профессиональной мыслечтецкой чувствительности повторное погружение в какофонию мыслей и чувств спятившего мага было пыткой прежде всего для меня. Интересно, будет меня потом Эринрандир откачивать, если я сама закудахтаю? Риск полного слияния с сознанием объекта есть всегда, и я к этому, в принципе, готова… Но вдруг «предохранители» подведут, что тогда?
Пока полностью подчиненный мне Карлсон раскачивался, словно болванчик, и пускал слюни, я изо всех сил пыталась вынырнуть из этих неземных ощущений. Все, хватит. Рубим канал, иначе двумя питомцами у господина Черных станет больше. Ну, еще немножко… Есть!
Освобожденный Нэо растерянно заморгал и уставился на меня с запредельным ужасом.
Я тихонько шмыгнула носом и очень сильно пожалела, что не взяла с собой платок. Наверняка теперь весь китель будет испорчен… Балрог! Надо было предвидеть, что я тут доработаюсь до носового кровотечения. Впрочем, перекошенная бледная рожа задержанного отчасти примирила меня с испытанными неудобствами.
* * *
Когда взгляд ведьмака наконец снова обрел некоторую осмысленность, то первым, что увидел Карлсон, стало лицо Эринрандира ап-Телемнара.
– Добро пожаловать в реальный мир! – сказал жестокосердный эльф и паскуднейшим образом ухмыльнулся. – Оставляю наедине с гнетущими мыслями. У вас есть два дня – мои выходные, чтобы обдумать свое положение и принять верное… я повторяю, верное решение. И только от вашего выбора зависит, отправитесь ли Вы в общую камеру, а, следовательно, и в скорейшем времени на встречу с питомцами товарища Черных Арнольда Полукаровича, тролля-вегетарианца, или мы станем сотрудничать. Плодотворно и взаимовыгодно.
Бледный Нэо молчал, убедительно изображая вареную рыбу, и до тех пор, пока Эрин не вызвал конвойного, вообще старался признаков мозговой деятельности не подавать. Ушел ведьмак, не прощаясь. По-старопиндостански.
– Вы действительно сделаете все, что обещали? – спросила Нолвэндэ.
– Без малейшего зазрения совести. Достаточно ознакомиться с содержимым этого досье, – эльф похлопал ладонью по папке. – И полностью утратить всякую жалость к подобным типам.
Право слово, иногда бывает так приятно по-настоящему наступить на хвост гаду и негодяю. Ведь когда-то же должна торжествовать справедливость.
Если переживания и самочувствие ведьмака Эрина ни мало не волновали, то Нолвэндэ ему было откровенно жалко. После акта морального устрашения по отношению к Нэо, девушка выглядела так, словно это её только что превращали в курицу и обратно. Эльфу стало стыдно. Нет, честно-честно, он чувствовал себя жестоким эксплуататором и тираном. Знал же, что повторные погружения даются мыслечтецам тяжело и болезненно, а все равно принудил напарницу к неприятной процедуре трансляции.
Гладить девушку по головке и слезно просить прощения тоже было как-то не с руки. Все же работа есть работа.
– Кстати, Нол, ты уже в курсе, что завтра мы едем на полигон к дроу? – спросил Эринрандир, тут же придумав способ загладить свою невольную вину. – Побегаем, постреляем, выветрим алкоголь из крови. Ты не против?
Отказываться Нолвэндэ не стала.
* * *
На полигон? К дроу? О, да-а… Да-да-да! Хочу! Побегать и пострелять – вот именно то, чего мне не хватает! Дома мы регулярно устраивали такую потеху – с разными видами оружия, с засадами и лихими налетами на грифонах… ну, это мамуля с Арком и Аоданом с небес налетали, остальные все-таки к земле поближе. Папочка обычно брал меня к себе «вторым номером», и мы с ним вдохновенно отстреливались, бегая по лесу «патрулем-двойкой»…
Как здорово, что я все-таки прихватила с собой старый мамин полевой камуфляж! Как чувствовала, что пригодится!
На самом деле, нет лучше средства от мыслечтецкого «похмелья», чем физическая нагрузка на свежем воздухе. Побегаю, постреляю – и буду как новенькая, вполне себе готовая к следующим подвигам.
Все это я, конечно, не озвучила – попросту не смогла выдавить из себя и пары связных фраз. Однако всем своим видом постаралась показать, что да, очень хочу, и нет, совершенно не против.
* * *
Вернувшись вечером домой, и уже вставив ключ в замочную скважину, Эрин вдруг повернулся к напарнице и строго, почти сурово предупредил:
– Нолвэндэ, тебе особое задание на вечер – яйца в микроволновке не печь, линдарского не пить, о мести не помышлять и спать лечь пораньше. Дзир приедет рано, ждать он не любит, а нам устроит такую экстремальную побудку, что ты будешь век помнить.
– Какую?
– Тебе лучше не знать, – зловеще проворчал эльф и нырнул в недра своей квартиры.
