Книга: Операция «Невеста»
Назад: ГЛАВА 11
Дальше: ГЛАВА 13

ГЛАВА 12

Но сознание не отключилось. Я по-прежнему ощущал боль в животе — такую, что хотелось выть и скрежетать зубами. Да когда же это кончится? Или это — вечно ощущать ее — и есть наказание для самоубийцы? Тот, кто полез в петлю, бесконечно будет чувствовать удушье. Тот, кто решил утопиться, обречен навсегда бороться за глоток воздуха. Тот, кто перерезал себе горло, будет захлебываться кровью — или корчиться от рези в животе в моем случае.
Но, как ни странно, тут тоже можно жить. Боль — тревожный сигнал, который подает тело — доказывала, что я по-прежнему я. Кожа ощущала холод, свистел ветер — мы куда-то падали. «В Бездну!» — подсказал разум. И память никуда не делась. Я знаю, что я — Згаш Груви, молодой некромант двадцати пяти лет от роду, могу подробно рассказать свою биографию… Неужели вот это и есть кончина самоубийцы? Или боги для меня решили сделать исключение?
Полет-падение постепенно замедлился. Державшие лапы-руки разжались. Во тьме — по-прежнему абсолютно ничего не было видно! — их обладатели так и остались неизвестными. Нельзя было даже сказать, в какую сторону они удалились или все еще находятся тут.
Так, для начала определимся, где тут верх, а где низ. Ну, последнее понятно — голова наверху, а ноги — на… на чем-то, что можно условно назвать полом. Во всяком случае, там ощущается какая-то опора. Попробую сделать шаг… Выдерживает! Значит, не лед и не натянутый над пустотой шнур гимнаста.
Глаза! Два огонька ярко-оранжевого цвета возникли вдалеке и теперь приближались длинными скачками. Неужели новичка вышел встречать сам Владыка Бездны? Да быть того не может! Чтобы он ради какой-то мелкой сошки…
Обладатель огромных глаз приблизился, толкнул в бок, проскользнул рядом. Пальцы машинально ухватились за… шерсть?
Рядом, вывалив язык, жарко дышала большая черная собака, позволив ощупать толстую шею, хребет вплоть до самого хвоста, голову с торчащими ушами. Меня что, приглашают на звездный мост? Боги дают некроманту-самоубийце шанс подняться на небеса?
«Я должен найти Аниту», — хотелось сказать, но, хотя губы зашевелились, ни один звук не вырвался из них. Ах да, тут же нет ничего! Не зря вызванные из Бездны призраки часто так любят поговорить. Они знают, что потом вернутся в мир безмолвия, где не слышно даже себя.
Собака потянула меня куда-то. Надеюсь, не на мост? Тут от меня ничего не зависит. Остается лишь, стиснув зубы, терпеть боль в животе и ждать, пока кто-то не возжелает призвать мою душу из небытия.
Надежда сделать то, зачем пришел, начала таять, когда некоторое время спустя мрак стал рассеиваться — ровно настолько, чтобы можно было понять, что впереди движутся несколько силуэтов. Кто это? Бесы или мои товарищи по несчастью? Сейчас жди стонов, воплей, скрежета зубовного, душераздирающих криков и… Что я несу? Какие крики в мире полного безмолвия?
«Глазам не верю! Вы-то здесь откуда?»
Вот странно — я прекрасно знаю, что тут царит абсолютная тишина, но этот голос странным образом услышал и даже не мог не узнать. Ну да, память-то никуда не делась!
Из мрака соткался силуэт лорда-алхимика Вайвора Маса.
«А вы?» — шевельнул в ответ губами.
«А где мне еще быть? Я же не получил последнего напутствия! Надо мной не проводили нужных обрядов, чтобы отправить душу на вересковые пустоши, так что мне оставалось только провалиться в Бездну. Тем более что сюда и так попадают почти все маги, алхимики и чародеи. Так что компания тут подобралась не самая плохая!» — Один призрак попытался по-приятельски взять под руку другой.
«Не старайся понять, как тут все устроено, — угадал мои сомнения предок Анджелина. — Я сам толком не разобрался, а у меня было больше времени. Скажу лишь, что ты видишь меня не глазами, а разумом. Ты помнишь, как я выглядел, когда являлся в мир живых, помнишь мой голос и манеру разговаривать, — и сейчас, по сути дела, общаешься со своими воспоминаниями».
«Значит, — подумалось в ответ, — если я кого-то не встречал в прошлом, то я его и не… э-э-э… узнаю?»
«Именно так! Поэтому круг общения здесь весьма и весьма ограничен. И некоторые, так сказать, счастливчики вообще лишены возможности с кем-либо общаться всю оставшуюся бесконечность».
М-да. Печально.
«Значит, вы не можете мне помочь?»
«В чем?»
«Я ищу… одного некроманта. Он в некотором роде наш с вами коллега — у меня есть основание подозревать, что при жизни, примерно тридцать — сорок лет назад он тоже мог быть супругом Смерти».
«Вот как? — живо заинтересовался призрак лорда Вайвора. — Это интересно! Вы позволите присутствовать при вашей теплой встрече?»
Мне оставалось лишь пожать плечами. Не факт еще, что эту встречу так легко организовать. В какую сторону идти? Во мраке не было ни единого ориентира, ни один звук не нарушал безмолвия пустоты. Только тяжело дышала черная собака, вывалив язык. Кого она ждет? Не меня же? Или…
«Не пойду, — вперил упрямый взгляд в горящие огнем зрачки. — Хоть силком тащи! У меня здесь дело!»
Как бы то ни было, но призрак лорда Вайвора подал мне отличную идею. Я сосредоточился и попытался вспомнить сначала Пенчо-Пейна. Но образ терялся, расплывался. Почему-то никак не мог представить себе мертвого некроманта. Только труп в коконе из старого ветхого савана. А здесь он, наверное, должен выглядеть по-другому. Тогда… Анита?
Бледное лицо возникло перед мысленным взором и никуда не исчезло, стоило открыть глаза. Печаль и гордость — вот что приходило на ум при взгляде на это лицо. Даже не поймешь, чего в нем больше. Она ответила отказом влюбленному некроманту… Почему?
«Я не любила его». — Ресницы дрогнули, открывая глубокие темные глаза.
«Ты не любила вообще никого!» — раздался рядом звучный и сильный голос. Он был смутно знаком, но понадобилось некоторое время, чтобы всмотреться в образ высокого статного мужчины с точеными чертами лица. Это — Пенчо-Пейн? О боги! Ну и ну! Мне с моей заурядной внешностью даже рядом стоять неудобно.
Он-то меня узнал, и легкая снисходительная улыбка тронула красиво очерченный рот:
«А, это ты, предатель! Так-то ты заплатил своему хозяину…»
«Хозяину? У меня нет и не было хозяев. Я приехал в Гнезно, чтобы найти Аниту Гневеш».
«И ты ее нашел! Не правда ли, какая находка?»
Я посмотрел на девушку. Ее лицо оставалось спокойным. Слишком спокойным для этого мрачного места. Она словно еще не осознала, где находится. Или уже все поняла и смирилась, задушив в сердце все чувства?
«Я пришел сюда ради тебя, — наши лица оказались совсем близко. В реальном мире почувствовал бы на коже ее дыхание. — Ты хотела свободы? Ты будешь свободной. Вернешься в реальный мир. И выйдешь замуж…»
«Не выйдет! — безжалостно припечатал Пенчо-Пейн. — Эта холодная гордячка лишена возможности любить. Я был готов кинуть к ее ногам весь мир! Я, ради простой смертной женщины отказавшийся от любви богини! Ты понимаешь, на что я пошел, чтобы доказать тебе свою любовь? А ты? Что ты мне ответила?»
«Я не помню…» — Она тихо покачала головой.
«Нельзя заставить кого-то полюбить. — Я поспешил вклиниться в их разговор. Не знаю, как во внешнем мире, но то, что время там и тут течет по-разному, несомненно. На счету каждый миг. — Тебя любила богиня. А ты предпочел ей эту… Смертные должны идти своим путем. А мы, избранные, шагать своей дорогой. Смерть жестоко мстит тем, кто пренебрегает ею».
«Ты-то откуда можешь это знать?» — фыркнул мертвый некромант.
«Я тоже был ее супругом. Пока не сделал этот шаг!»
Пенчо-Пейн шарахнулся в сторону с выражением ужаса на красивом лице. А я повернулся к Аните, попытался взять ее руки в свои. И, как ни странно, это удалось.
«Я даю тебе шанс, — произнес, глядя в светлые глаза. — Шанс снова стать живой, шанс полюбить и быть любимой. Там, наверху, тебя ждут! Если ты хочешь счастья, ты должна рискнуть».
«Я… не знаю». — Девушка выглядела растерянной.
Выпустив ее тонкие пальцы, по привычке сунулся к ножу — и не нашел его на месте. Ножны на поясе оказались пусты! Где он? Я без него, как без рук! Что же делать? Чем его можно заменить?
«Вот он!» — Призрак лорда Вайвора указал глазами куда-то вниз. Проследив за направлением его взгляда, с изумлением увидел, что нож торчит в ране на животе. Вот это да!
«Не стоит этого делать, — прозвучал негромкий голос, когда я уже потянулся выдернуть его. От неожиданности я послушался, вытаращив глаза на Пенчо-Пейна, который протягивал мне короткий кривой ножик с простой костяной рукоятью. — Попробуй моим!»
Призрак лорда Вайвора что-то зашипел сквозь стиснутые челюсти, черная собака, безмолвный зритель, оскалила клыки, но решение было принято. В темных глазах мертвого некроманта сверкнуло скрытое торжество, но я уже отвернулся и слегка ковырнул свое запястье:
«Властью, данной мне, в обмен на плату мою призываю тебя вернуться в тело твое».
В глазах Аниты мелькнул страх. Черты ее лица поплыли, стали меняться на другие, знакомые до боли и рези в животе…
Боль…
Она была такой сильной, что я все-таки потерял сознание.

 

А очнулся от того, что меня весьма непочтительно трясли за грудки и, кажется, даже били по щекам.
— Открывай глаза, ты, придурок! — Не узнать этот голос было невозможно. Только откуда в нем такие слезливые интонации? — Я же знаю, что ты здесь! Ну же! Очнись! Посмотри на меня!
Удар, еще один… Она избивала меня уже всерьез. От особенно сильной оплеухи я вскрикнул.
— Очнулся…
Почему теперь в голосе слышался страх? Открыв глаза, увидел склонившуюся надо мной Смерть. В сиреневых глазах страх мешался с облегчением.
— Дорогая, какой приятный сюрприз! Вот уж не думал, что после кончины…
— После кончины! Ты что со мной делаешь? Кто дал тебе такое право? Ты понимаешь, что мне пришлось сделать только что?
— Поднять руку на своего мужа? — Исхлестанные щеки болели.
— Вернуть тебе жизнь, самоубийца! — В голосе моей жены прорвались злые слезы. — А я никогда… понимаешь, никогда раньше этого не делала! Мои супруги умирали, и я расставалась с ними. Они все падали в Бездну и пропадали там без следа. А ты… Что ты со мной делаешь?
Смерть упала мне на грудь и разревелась, как обычная женщина.
— Э, тебе не кажется, что ты немного…
— Влюбилась я в тебя, понимаешь? А ты… в Бездну шагнул! Как какой-нибудь… И я поняла, что никогда тебя больше не увижу.
— Как и всех остальных своих мужей. Я же у тебя временный. Сколько нас таких было и сколько еще будет?
— Не знаю. — Смерть вздохнула, начиная успокаиваться. — Но еще никто из них не жертвовал собой ради других так… искренне. Ты помнишь, как мы познакомились?
Я напряг память:
— Из-за того мальчишки?
— Ты пожалел одинокую мать. Отдал целый год своей жизни ради чужого счастья. И сейчас… ты ведь умер по-настоящему и был положен в гроб.
— Что?
— Да. А гроб отнесли в храм, поставили у моих ног. И я поняла, что могу тебя потерять. Что я тебя уже потеряла…
— И потеряешь еще раз, если и дальше будешь так обнимать! Я же задохнусь!
Смерть отстранилась, продолжая придерживать руками за плечи, словно боялась, что ее супруг убежит. Освободившись, мне удалось сесть, и жена снова прильнула к моему плечу. Из-за ее склоненной головы огляделся по сторонам. Местность, прямо скажу, не внушает радостных чувств. Осенняя унылая равнина до самого горизонта. Бурая, вялая, высохшая перед снегопадами трава уже не поддается определению. Лишь кое-где торчат кусты чертополоха. Несколько холмов видны вдалеке. Мы сами сидели на вершине такого же холма, на слежавшейся сухой траве. Туда-сюда гулял холодный ветер. Я невольно покрепче обнял жену, привлекая к себе.
— А где мы?
— У меня. — Смерть выпрямилась, отерла ладонью бледное лицо. Я тактично сделал вид, что ничего не заметил. Чтобы богиня — и проливала слезы над обычным человеком? — Это мой дом.
— Не слишком-то тут… весело.
— А ты как хотел?
— Ну, я вообще-то имел в виду вересковые пустоши.
— Это они и есть. — Богиня обвела окрестности широким жестом. — Немного не такими ты их представлял?
— Совсем не такими.
— Это твоя вересковая пустошь. А под нами — твой курган. Тот самый, на котором…
Стремительно обернулся, ожидая увидеть накрытые столы и ранее умерших родных. Ничего. Пусто. Холодно. Скучно.
— Почему?
— Потому что тебе еще рано умирать. Твой курган еще не готов.
— Так я, выходит, жив?
— Жив, конечно. Сам, что ли, не чувствуешь?
Чувствовал, еще как! Главные признаки жизни, как ни странно, самые неприятные. Это боль — здорово она меня отколотила, холод — сидеть поздней осенью на голой-то земле, и голод. Ужасно хотелось есть и особенно пить. Что угодно: самогонку мэтра Куббика, воду, молоко — неважно.
— А… Анита?
— Она в твоем мире, — голос Смерти похолодел, — к несчастью…
— Что ты имеешь в виду?
— Уж не то, что я тебя к ней ревную, вот еще! Она предназначена для другого, как мы с тобой решили. Но то, что ты воспользовался чужим ножом при проведении ритуала, все испортило. Этот… не хочу называть его имени… все-таки отомстил, и ничего нельзя поправить.
— Что поправить? Анита проклята?
— Да. Ее проклятие осталось в силе. Она умрет у алтаря, лишь выпьет обетную чашу до дна. И твой Анджелин не сможет жениться на другой, пока не обвенчается с Анитой. Она просто не даст ему этого сделать. Он сделал из нее… В общем, не завидую я твоему графу.
— Скажи, — внезапно вспомнилось мне, — а он тебе нравился?
— Кто? Этот? Да, — Смерть внезапно улыбнулась, — я была в него влюблена. Веришь или нет, но хотела даже подарить ему весь мир. Со мной он бы достиг таких высот… У него для этого было все — воля, разум, сила.
— Красота, — не сдержался я.
— Ты ревнуешь? Все еще считаешь, что женщины выбирают мужчин за внешние данные? Глупый! Я хоть и богиня, но знаю кое-что, чего не знаешь ты. Мы влюбляемся в тех, с кем надежно. Кто может стать опорой и защитой жене и детям.
— Детям? — захотелось ущипнуть себя: не послышалось ли последнее слово?
— А почему бы и нет? — Моя жена уже откровенно смеялась. — В прошлом бывало, что смертные жены рожали от богов, становясь матерями героев и великих магов. Наоборот, правда, бывало значительно реже, а я так и вовсе не пробовала, но…
— За чем же дело стало? — Я развернул ее к себе. — Раз мы все еще муж и жена, может быть, вспомним о супружеских обязанностях?
Она ничего не ответила. Только закрыла глаза и подставила губы для поцелуя.

 

Когда я проснулся, была ночь. Странно. В мире вересковых пустошей всегда день, а тут холодное звездное небо опрокинулось над головой. Несколько светлых облаков плыли в вышине. Вот одно наползло на луну, но вскоре убралось в сторону, открыв бледный лик ночного солнышка.
Было холодно. В животе бурчало. Я здорово замерз, отлежал себе все на свете — на голой-то земле! — и понятия не имел, как и где оказался. Память никуда не делась — мог все рассказать в подробностях о событиях последних дней. Легкая неодетость — штаны спущены до колен, туника порвана «в порыве страсти», куртка валяется рядом — доказывала, что недавно имел место из ряда вон выходящий эпизод. Надеюсь, боги не будут против того, что одна из них только что отдалась мужчине? Отсутствие жены меня не беспокоило — и так знал, почему и зачем она ушла. Более того, почему-то была уверенность, что за то время, которое мы провели вместе, на земле не умер ни один человек. Важней был другой вопрос: где я нахожусь и куда идти? Оставаться на кургане было глупо.
С высоты удалось разглядеть, что вдалеке виднеются какие-то дома. Это мир людей? Очень может быть. Крик ночной птицы послужил доказательством. Я вернулся к живым. А добравшись до деревни, узнаю, где именно оказался. Надо только придумать правдоподобное объяснение. Ехал, например, себе и ехал. Потом напали грабители. Удар по голове. Упал, потерял сознание, очнулся — потеря памяти.
Дождавшись рассвета, чтобы не пугать мирное население, зашел в деревню. И вот тут мне повезло. Ибо, не придумав ничего лучшего, на вопрос, куда иду, ответил правду: «В Большие Звездуны». «Так это ж рядом!» — ответили мне. Так что, перекусив и спросив, какое сегодня число, уже вечером того же дня входил во двор дома мэтра Куббика.
Первой, кто на меня наткнулся, была Динка. Девочка как раз вышла из-за угла дома, прижимая к груди корзинку с яйцами, и, увидев закрывающего калитку бродячего некроманта, завизжала так, словно встретила привидение. Выронив корзинку, она со всех ног бросилась в дом. Я тихо поднялся на крыльцо, толкнул дверь…
Что тут началось! На меня налетели все и сразу. Динка, поджав ноги, висела на шее и визжала в голос. Госпожа Гражина плакала, словно мать по умершему сыну. Мэтр Куббик крепко держал за локоть — боялся, что убегу? — и даже Зимовит Ллойда несколько раз тряхнул кисть и дружески толкнул кулаком в плечо. Коты в полном составе путались у всех под ногами и завывали дурными голосами, словно по весне. В результате я споткнулся о Зверя, попытавшись пройти в комнаты, так что в гостиную мы ввалились в прямом смысле слова. Причем я оказался в самом низу.
Когда порядок был восстановлен, котов разогнали, а придавленного героя подняли с пола, отряхнули и усадили в кресло, можно было перевести дух.
— Где вы пропадали так долго, Згаш? — Мэтр заглядывал в лицо с любопытством и тревогой одновременно. — Мы не знали, что и думать.
— Долго рассказывать. В Гнезно и его окрестностях, если можно так сказать. Ну, в Бездну тоже пришлось прогуляться…
— Вы были… там? — Некромант провел ладонями над головой, словно счищая что-то. — Это невероятно, но, похоже, это правда. Как вам это удалось?
— Об этом как-нибудь потом. Скажу лишь, что из Гнезно сюда меня перенесла именно Смерть.
— Долго же она вас «носила», — ухмыльнулся мой партнер, разулыбался еще шире, по смущенному лицу догадавшись, что попал в цель, но тут же посерьезнел: — Как бы то ни было, вы вовремя вернулись, Згаш.
— А что? — Я рванулся привстать из кресла. — За время моего отсутствия что-то случилось?
— Случилось, — помрачнели все и переглянулись с таким видом, что догадка сразу пришла на ум. Среди встречающих не было Марджет!
— Она… жива?
— Пока да, — процедил мэтр. — Но девчонка сама не знает, во что ввязалась.
Оказывается, эта самоуверенная студентка не просто влюбилась в Анджелина Маса, но и всерьез решила его очаровать. Более того, ей, кажется, это удалось. Во всяком случае, у нее за спиной не стояла толпа алчных родственников, она была из хорошего рода — из мелкопоместной шляхты. Отец ее собирался купить себе титул барона, да отложил покупку, чтобы оплатить образование дочери. Она была умна, начитанна, симпатична. Чего еще надо графу, которого срочно заставляют жениться? Так что в окружении Анджелина Маса появилась еще одна кандидатка на титул графини, и ей везло немного больше, чем остальным. Или, что вернее, холостому графу просто нравилось злить Байтов, нарочно приблизив к себе студентку. Во всяком случае, мне очень хотелось думать так. Конечно, будет жаль, если ее сердце окажется разбитым, но в легкомыслие названого брата не верилось абсолютно.
— Сегодня в Малых Звездунах бал по случаю помолвки графа Маса, — произнес мэтр. — Марджет получила приглашение.
Эти простые слова отозвались в душе похоронным звоном. Ох, недобрые у меня предчувствия!
— А вы?
— Я тоже, — поджал губы мой партнер, — но решил никуда не ходить. Тем более что Север прибежал, рассказал про странное поведение вашего трупа, который загадочным образом исчез из храма Смерти…
— Какой Север? — это имя я слышал в первый раз.
— Как вам не стыдно, Згаш! — сузил глаза мэтр Куббик. — Вы с ним столько общались — и не догадались поинтересоваться, как его зовут? Нашего общего знакомого волкодлака когда-то звали Севером. Когда я его нашел двадцать лет назад — устроиться на работу сразу не получилось, какое-то время просто путешествовал по дорогам, был вольным наемником, — он только-только превратился. Пребывал в шоке… Сколько раз он порывался покончить с собой — не передать! У него ведь где-то осталась вполне человеческая семья. Племянник… Имен он не называл, таился, да оно и понятно — если бы кто узнал, что его родственник стал волкодлаком, он бы первый его прикончил. Я не спрашивал. Он и имя-то свое называть не хотел, проговорился случайно.
— В Гнезно его какой-то ведьмак убить собирался, — вспомнилась сцена на жальнике. — Просто так, на всякий случай.
— Вот видите! Может, Север — единственный волкодлак на всю страну, который смог прожить столько лет. А вы даже не подумали, что у него когда-то было имя.
— Встречу — извинюсь, — пообещал я. В самом деле, он скрашивал мне дорогу до города, помогал нейтрализовать Пенчо-Пейна. — Он когда вернулся?
— Четыре дня назад. Сообщил, что подсмотрел, как из усыпальницы Гневешей выносят ваше тело. Проследил, как его кладут в гроб и отвозят в храм Смерти. И как на другое утро тамошние монахи подняли страшный шум по поводу пропажи трупа. Гроб стоит, храм был заперт, никто войти и выйти не мог, а тело исчезло. Он еще немного порыскал по окрестностям, но сунуться к местным некромантам и попросить вызвать вашу душу не рискнул и поспешил сюда.
— И вы…
— Я, конечно, провел обряд. И не получил ответа. Вас не было на том свете, Згаш. Где вы пропадали больше трех седмиц?
— На этом свете. Я был у жены.
Те несколько часов на кургане, когда мы со Смертью любили друг друга, для меня обернулись несколькими днями. Простой подсчет показал, что между моим шагом в Бездну и пробуждением на курганах недалеко от Больших Звездунов прошло десять дней. В деревне мне сказали, что сегодня — Бабы, так называемый женский день, когда селянки имеют право ничего не делать, только ходить по гостям, болтать с подругами, устраивать посиделки, а к печи встают мужья. Отмечают его в конце грязника-месяца, двадцать четвертого числа. Я уехал в Гнезно в первый день грязника. Ну да, больше трех седмиц миновало.
— Анджелин Мас знает?
— Пока нет.
— Тогда я поеду и все ему сообщу. Где ваше приглашение на бал? Надеюсь, вы его не порвали?
— Нет, но… Бал начался почти полтора часа назад.
— Успею! Коня не одолжите?
— Опять? — схватился за голову мой начальник.
— Угу, — пристыженно кивнул я. Третий год тут работаю — и потерял трех лошадей. Самый первый, старый хромой мерин, сдох, когда я загнал его, удирая от погони. Подаренную Анджелином кобылку конфисковали в Добрине при аресте. И вот теперь второй мерин пропал в Гнезно. Интересно, его оставили в графских конюшнях или подарили храму Смерти? А, не все ли теперь равно?
Еще час спустя я подъехал к замку в Малых Звездунах.
Личная гвардия графа меня знала — пропустили сразу, даже не рассматривая приглашения. Только скользнули взглядом по черному костюму и медальону на толстой цепи: «Что-то вы припозднились, господарь! Уже давно все началось!»
Поднимаясь по широким ступеням в парадный холл, услышал звуки музыки. Вот уж везет, так везет! Значит, самое главное уже произошло, помолвка оглашена — кажется, я знаю, кто счастливая невеста! Пир тоже завершился, и гости выбрались из-за столов. Когда все бродят туда-сюда, намного легче незаметно протиснуться поближе к названому брату.
Танцы только начались. Майордом руководил первой фигурой, так что доложить обо мне было некому. Большая часть слуг была приглашена со стороны — кругом было полно незнакомых лиц. Меня никто не знал, и среди гостей благородных фамилий простой провинциальный некромант просто растворился.
Анджелин Мас танцевал. И — сердце застыло на несколько секунд — с Марджет, сияющей, как новенький золотник! Кислые лица виконтесс-невест — две из них тоже вышли в круг, но третья, скромная средняя сестра, осталась сидеть — красноречиво свидетельствовали о том, что они мечтают разорвать соперницу на клочки. Леди Геммы, напротив, видно не было. То ли Анж под благовидным предлогом — дескать, вы вдова, а тут собираются только незамужние девицы — не прислал ей приглашения, то ли она укрылась в темном уголке и строит козни?
Раздвигая толпу локтями, пробрался в первый ряд, но вовсе не за тем, о чем вы подумали. Придворные танцы плясать я не умею. Мне было важно как можно скорее попасться на глаза Анджелину.
И у меня все получилось. Проходя рука об руку со своей дамой для новой фигуры, граф внезапно заметил меня. Глаза его потемнели. Выпустив руку Марджет, он решительно прервал танец и шагнул навстречу. Я почувствовал, что улыбаюсь.
— Ты. — Названый брат подошел, кладя руки на плечи.
— Я.
— Ты когда приехал?
— Сегодня. Только что.
— До меня дошли слухи, что ты…
— Сам видишь, эти слухи оказались сильно преувеличены.
Анджелин обернулся на танцующих. Марджет стояла как вкопанная и лишь хлопала глазами. Лица виконтесс-невест описывать не берусь — там настолько причудливо смешалась радость от поражения соперницы с негодованием по поводу моего появления, что слов не хватает.
— Нам надо поговорить!
Мы произнесли эти слова практически одновременно и одновременно же кивнули соглашаясь. После чего Анж взял меня за локоть и повел прочь.
Мы углубились в открытую галерею, нависающую над внутренним двором. Ярко освещенные огни парадного зала остались с одного бока, тускло мерцающие окна внутренних покоев — с другого. Издалека доносились отзвуки музыки. Внизу, на дворе, своим чередом шла жизнь. Спокойный серый осенний вечер.
— Ну, рассказывай! — Глаза Анджелина горели в темноте, как две свечки. — Что с тобой случилось?
— В двух словах не опишешь.
— Понимаю. А где… она? — Граф попытался заглянуть мне за спину.
— Кто?
— Та девушка, ради которой ты ездил.
Вот бес! Мне так резко поплохело, что я навалился на перила, борясь с дурнотой и слабостью. Я же совсем забыл про Аниту! Смерть говорила, что «невеста» Анжа в нашем мире, но где? Она должна была остаться в Гнезно. Моя жена смогла перенести меня из Бездны сюда, но она ничего не была должна делать для этой девушки. Ох, как же все плохо!
Впрочем, с другой стороны, как посмотреть. Общение с гнезновскими графами научило меня одной истине: «Врать надо с уверенным видом, и тогда поверят во все, что угодно!»
— Анита. Ее зовут Анита. Она… э-э-э… там, где ей и положено быть.
— На жальнике?
— С чего ты взял?
— Ты сам говорил, что она мертвая.
— Ну-у… да, — признаться честно, я еще не видел Аниту с той мимолетной встречи в Бездне, и даже не представлял себе, как она теперь выглядит. Да появись она сейчас на галерее, вряд ли бы узнал.
— Это хорошо, — кивнул Анджелин.
— Что ты имеешь в виду?
— Письмо короля. Я тебе не рассказывал, что в нем?
— Ну… кажется, там что-то говорилось о том, что, если ты женишься, то сможешь…
— Смогу претендовать на герцогскую корону, ни больше ни меньше!
Ого-го! Отступив на шаг, я в полутьме окинул взором строгий профиль названого брата. Надо признать, герцог из него получился бы знатный.
— А почему?
— Ты забыл историю рода? Лорд Вайвор Мас был женат на герцогине Глевской, принцессе крови, родной племяннице одного из претендентов на трон в Войне Трех Королей. У ее отца сыновей не было, только три дочери. Одна ушла в монастырь и умерла бездетной, две другие вышли замуж. Сейчас существует две ветви потомков герцогов Глевских, и обе по женской линии. Герцогскую корону получит кто-то из них — либо я, либо представитель другой знатной фамилии. Вернее, новым герцогом Глевским будет назван старший мальчик, рожденный у меня или у моего… соперника.
Ну все. Как говорится, приехали. Ради герцогской короны тот, кто еще два года назад не мог мечтать даже о возвращении графской, мог решиться и не на такой отчаянный шаг, как скоропостижная женитьба. Тем более когда в затылок дышат три девицы, которых он терпеть не может. И это я во всем виноват. Сначала, не сумев вовремя придумать подходящую причину, по которой Анджелин не может сочетаться браком с девицами из рода Байтов, придумал несуществующее проклятие. Потом, исполняя его, чуть сам не погиб и просто-напросто завалил все дело. Три седмицы отсутствия плюс слухи о моей кончине — достаточный повод для того, чтобы окруженный недругами граф кинулся в объятия первой встречной девицы, которая не принадлежала к ненавидимому им роду. А когда на горизонте замаячил новый титул, возвращение старых земель и получение новых… Могу только руками развести.
— Ты не боишься?
— Кого? Байтов? — Мой названый брат расправил плечи, вздохнул свободно. — Нет. Теперь уже нет. Они могут хоть завтра же убираться восвояси. Здесь им делать нечего! Все! И леди Лавина с ними заодно! Этот замок оставлю, так и быть, за маленькой Луной, но сам побеспокоюсь о судьбе девочки как ее опекун. «И заставлю испить ту же чашу, которую Байты в свое время поднесли моему прадеду, когда внезапно осиротевший младенец оказался в их власти». Он, конечно, не сказал этого вслух, но я словно услышал негромкий сильный голос. Бедная девочка!
На галерее мелькнула тень. Я почувствовал присутствие еще одного живого существа. Женщина. Вернее, девушка, которая мне хорошо знакома.
Марджет в новом золотистом платье с ярко-голубой отделкой была очень красива. Ткань прекрасно сочеталась с цветом ее волос, а отделка — с цветом глаз. Говорю как человек, который с детства не просто видел различные ткани, но и слышал, как родственники расхваливали их, перепродавая купцам: «Этот оттенок отлично подойдет для какой-нибудь блондинки… А эта ткань будет прекрасно смотреться на женщине, кожа которой несколько смуглее от природы, чем у ее соперниц». Студентка сияла и обратила в нашу сторону взор.
— Анджелин, — прозвучал дрожащий от волнения и благоговейной радости голосок, — вы здесь? Я вас потеряла.
«Ты его и не находила! — захотелось сказать в ответ. — Это он тебя подобрал, сообразуясь исключительно со своими мыслями и чувствами. Ты — всего-навсего его оружие в борьбе с Байтами. Да и то потому, что я — его меч и щит — подвел названого брата».
— Я здесь, — ответил граф.
— Мастер Груви? — Девушка, казалось, только сейчас заметила постороннее лицо и покраснела. Отлично! Еще не до конца все испорчено. — Вы… здесь?
— Я имею полное право здесь находиться. Как-никак Анджелин Мас — мой названый брат. И хотя у меня нет права наследования имени и титула, я обязан присутствовать при помолвке своего… родственника. Тем более что, насколько я знаю, у него нет другой близкой родни.
— Последний Мас, которого я знаю, погиб, когда мне было семнадцать лет, в результате несчастного случая, — произнес Анджелин. — Мой дядя. Я его почти не помню. Мы редко виделись.
— Теперь все изменится. — Марджет приблизилась, протянула руку. — Теперь я постоянно буду с тобой.
Анджелин взял ее за запястье, прижал к себе.
Я отступил на шаг — словно кто-то толкнул в грудь, — с некоторым отстранением наблюдая за этой парой. Их обращенные друг к другу лица, их глаза… Девушка вся подалась навстречу мужчине, который…
Пахнуло вереском и морем. Мир незаметно изменился — я почувствовал появление Смерти. Богиня — нет, не та женщина, которую я любил недавно на кургане, а именно великая богиня — возникла, незримая для смертных, но осязаемая. И я как-то сразу понял, что она пришла не просто так. «Покуда с нею обручен, с другой тебя не повенчает он!» — прогремели однажды сказанные слова. Сочиненное по случаю пророчество стало реальностью. Анджелин Мас, сам того не желая, теперь принадлежал другой.
«Ты заберешь его?» — мысленно обратился к Смерти, не сводя глаз с графа и его невесты.
— Я пришла за своим, — последовал уклончивый ответ. — Надеюсь, ты не встанешь у меня на пути снова?
«Я, может быть, и не встану, а кое-кто другой…»
— Лад знает. Он предупрежден.
Вот так-то! А еще говорят, что любовь сильнее смерти.
«Тебе обязательно нужен кто-то из них? Или все равно, кого забрать?»
— Хочешь опять пожертвовать собой? — Сиреневые глаза оказались так близко, что можно было рассмотреть свое отражение. — Да когда же ты угомонишься?
«Не знаю. Наверное, никогда. Но я не могу просто стоять и смотреть…»
…как мой названый брат целует ту, которая не предназначалась ему в жены.
— Делай что хочешь, — жена внезапно сменила гнев на милость, — но еще до рассвета здесь будет труп. Я пришла и не уйду с пустыми руками, что бы ни случилось.
«Даже если это буду я?»
— Даже если это будешь ты! Пророчество должно свершиться. Этим двоим не бывать вместе! Никогда!
«Скажи, — мысль была глупая, но других на данный момент не имелось, — а если бы не наше выдуманное пророчество, что бы сталось с этими двумя?»
— Откуда я знаю? — Смерть раздраженно дернула плечом. — Я что, Лад, чтобы знать, кому кто предназначен? Иди домой, Згаш.
В другое время я бы взвыл от радости — столько тепла и чисто женской заботы было в голосе жены, в том, как она произнесла мое имя. Но не сейчас, когда на кону стояла жизнь двух людей — моего названого брата и ни в чем не повинной девушки. Нет, студентка все еще под подозрением в шпионаже, но это же не повод…
«Прогоняешь?»
— Оберегаю. — Голос Смерти чуть дрогнул. — Второй раз тебя уже никто не сможет вытащить из Бездны, а я… я к тебе уже привыкла. Иди домой и жди меня!
Двусмысленность фразы была настолько явной, что я не выдержал и фыркнул. Двое влюбленных оторвались друг от друга.
— Згаш? Мастер Груви? — произнесли они чуть ли не хором. — Ты… Вы еще здесь?
— Прошу прощения, — я поклонился, — ваше сиятельство. Я уже ухожу.
Смерть, незримая для прочих, тихо улыбалась.
— Не надо. — Анджелин улыбался тоже, и было странно и больно видеть улыбку человека, чьи дни сочтены. — Останься. Ты имеешь право.
— Нет. Не имею. И вы, граф, тоже. Вспомните Аниту!
— Вспомнить? — Он нахмурил лоб. — Но я никогда ее не знал! Жаль, что твои попытки не увенчались успехом, но, в конце концов, эта неудача подсказала мне, что человек должен сам бороться за свое счастье, не полагаясь на кого-то постороннего. Так что ты все-таки помог, хотя и не так, как думал. На помолвке тебя не было, но на свадьбе ты обязан присутствовать!
Смерть опять покачала головой. Свадьбы не будет. Завтра утром один из них будет мертв. Или не завтра, а чуть позже, в день венчания. Но теперь моя жена не отстанет, пока не получит свою жертву. Она по моей просьбе придумала пророчество, и ничего нельзя изменить.
После случившегося о том, чтобы оставаться в замке, и речи не могло быть. Уставший, сонный, переполненный впечатлениями, я покачивался в седле, думая только о том, как хорошо сейчас завалиться спать и не открывать глаза часов восемь-девять-десять… Да хоть вообще никогда! Я сам, своими руками, разрушил жизнь и счастье двух людей и не смог предложить ничего взамен. Анита Гневеш далеко, а эти двое в шаге от могилы. Что ж, я допустил ошибку. Но примириться с этим не получалось.
Не обращая внимания на душевные терзания всадника, приученный жеребец спокойно шагал в сторону дома. Мы оба были готовы ко всякого рода неожиданностям, но когда в двух шагах от дома из-под земли внезапно вынырнула закутанная в саван бледная тень, конь от неожиданности дернулся в сторону, а седок чуть не свалился на землю.
— Отда-ай сапоги-и-и!
Холодная рука вцепилась в ногу чуть выше щиколотки, и лишь поэтому я не рухнул на землю, отчаянно брыкаясь и дергаясь.
— Пусти! Чего пристал?
— Отда-ай сапоги!
— Тьфу, чтоб тебе пропасть! — Наконец в сутулой тощей тени удалось опознать давно почившего колдуна из деревни Лопухи. — Ну что ты к нам пристал?
— Отдай сапоги! — Тот покачнулся туда-сюда, как пьяный. Ногу при этом не выпустил, так что пришлось поднапрячься и вылезти-таки из одного сапога. Лич тут же начал вертеть его так и эдак, осматривать и разве что не облизывать.
— Нет, этот не мой. — Завершив процедуру опознания, швырнул обувь на землю. — Мои отдай!
— А я-то тут при чем? — тихо спешившись, подобрал сапог и натянул. — Я, что ли, тебя обокрал? Вот у Зимовита и спрашивай!
— И спрошу-у-у! — Колдун опять покачнулся. — Я теперь за ним до конца жизни бродить буду. Пока сапоги не верне-е-ет…
— Что, даже когда в Колледж уедет?
— Ага-а-а… Мне мои сапоги нужны-ы-ы-ы…
Я представил лича, бродящего ночами возле студенческого общежития. Сначала он их здорово напугает, а потом, опомнившись от первого потрясения, студенты объединятся и не оставят от него мокрого места. Причем сгоряча применят такую боевую магию, которую не смогут повторить даже на спор и в обмен на красный диплом.
— А Зимовит знает, что ты здесь?
— У-у-у-у, — огорченно выдал колдун, из чего следовало, что пообщаться им так и не довелось.
А вот меня осенило.
— Слушай, — я бочком придвинулся ближе, — знаешь, кто я такой?
— Ну-у-у-у…
— Давай так: ты — мне, а я — тебе. Идет?
Говорят, у личей нет мозгов. Не знаю, кто писал такую чушь. Это вам не безмозглый упырь! Было слышно, как булькает и скрипит содержимое его черепной коробки, силясь переварить информацию.
— Что надо делать?
Приобняв его за плечи, тихо прошептал на ухо несколько слов, делясь планами на ближайшее будущее. К моему удивлению, колдун соображал недолго:
— Это можно. Когда надо сделать?
— Чем скорее, тем лучше.
— До рассвета управимся! Только что мне с этого будет? Сапоги вернут?
— Вернут, — поклялся я. — А если обману — разрешаю тебе за мной таскаться до конца жизни!
— Услышано и да будет исполнено! — торжественно изрек мрой и ввинтился в землю с такой скоростью, что я, опиравшийся на его плечо, едва удержал равновесие, внезапно лишившись опоры.
Расслабляться не стоило. Опять ночь без сна! Надо успеть столько подготовить за оставшиеся часы! И самое главное — до конца продумать план, который только-только начал оформляться в голове.

 

— Ты су-ма-сшед-ший псих! — в такт шагам выдал волкодлак.
— Не бол-тай, а лезь да-вай! — в том же темпе отозвался я.
— Затк-нись… сбро-шу!
— Не-а! Я держусь!
Полузверь зарычал сквозь стиснутые челюсти, но спорить не стал.
Спрашивается, что происходит? На данный момент мы устраиваем диверсию под названием «тайное проникновение в замок». Кажется, уже всем известно, что волкодлаки умеют бегать по вертикальным поверхностям и даже по потолку? Эту особенность моего напарника мы сейчас и использовали, чтобы тайком вернуться в уже успокоившуюся обитель рода Байтов. Полночь миновала, но до рассвета оставалось достаточно времени — часа четыре или около того. Успеем… если колдун не подведет.
Конечно, можно проникнуть внутрь и обычным способом — как-никак меня тут знают и пропустили бы без проблем как друга градоправителя. Но дело в том, что светиться сейчас никак нельзя. Если все будут знать, что некромант в замке присутствует, то к нему и бросятся в случае чего, не давая контролировать ситуацию. А вот если оного на месте нет, то, конечно, специалиста кинутся искать. Пока то, да пока сё…
Конечно, тут где-то бродит моя жена, которая ясно дала понять, что не желает больше впутывать супруга в свои дела. Но одно дело не вмешиваться в события, а другое — находиться вдали от них. Обещаю, что ничего не буду предпринимать… до самого последнего момента.
И вот волкодлак и цеплявшийся за его загривок человек лезли на крепостную стену в лучших традициях жанра.
Добравшись до верха, полузверь встряхнулся, вставая на все четыре лапы:
— Слезай!
— Еще чего, — я выпрямился, обхватывая коленями его пушистые бока, — вези дальше! Мне еще месяц запретили напрягаться. А нам надо в окно забраться. Во-он туда! Видишь?
— А почему? Есть же окошки поближе! — Мой «конек» скептически смерил расстояние от того места, где стоял, до цели. Ну да, тут саженей пять открытого пространства, через которое ни лесенки, ни мостика. А внизу отнюдь не поле цветов. Лично я при падении с такой высоты не ограничусь сломанными ребрами — будет чудом, если вообще живым останусь.
— Окошки есть, но нам надо туда. Я немного знаком с расположением внутренних покоев замка и знаю, что говорю. Прыгай давай!
— Что-о-о? — взвыл волкодлак в полный голос. Пока он не перебудил всю стражу своими воплями, я сунул ему в пасть кулак. — Ты с ума сошел? Я что, птица? Псих ненормальный!
— Мы оба с тобой ненормальные, если уж на то пошло. Ты сам вызвался помочь Анджелину!
— Ну сам, — повесил уши полузверь.
— Значит, тебе почему-то это так же важно, как и мне. Прыгай, кому говорю!
— Мы оба сумасшедшие. Мы оба разобьемся, — прошептал волкодлак, мотая мордой, но все-таки потоптался на месте, готовясь к прыжку. — Если что — ты сам виноват!
А в следующий миг он взвился в воздух.
Не успев подготовиться, я по инерции врезался подбородком в затылок своего напарника, от неожиданной и резкой боли чуть не разжав руки. Хорошо, догадался для страховки привязать себя к его спине! Иначе свалился бы во двор, и вверх по стене, вгоняя когти в щели меж камней, ему пришлось бы карабкаться в одиночестве.
Окно было обычным — бойница, заставленная рамой, которую аккуратно вынули, не разбив ни стеклышка.
— Приехали, — встряхнулся волкодлак. — Слезай!
— Рано. — Я выпрямился, озираясь по сторонам и пытаясь сориентироваться на местности. — Поехали.
— Куда?
— Прямо и направо.
— Про ездовых коров я слышал. Про ездовых баранов — тоже. Но ездовые волкодлаки — это, по-моему, перебор, — сокрушенно вздохнул мой «верный конь», но потрусил в заданном направлении. — Ноги подожми. Великоват ты для моего племянника!
— А у тебя родные есть? — заинтересовался я. Мэтр Куббик недавно упоминал, что его старинный друг что-то рассказывал про человеческую семью, но хотелось услышать подробности из первых уст.
— Были.
— А что с ними теперь стало? Они умерли?
— Я умер. Куда дальше?
— Вверх!
— Издеваешься? — Полузверь вывернул шею, пытаясь заглянуть в глаза.
— Нет. — Я перешел на шепот. — Но когда тут начнется неразбериха, мы должны как можно дольше не попадаться на глаза. Тут кругом все будут бегать, кричать и суетиться. Но никто не подумает посмотреть вверх.
— Ага, — до волкодлака дошло. Он ухмыльнулся во всю пасть и пополз по стене.
Мы уютно устроились под потолком на лепном карнизе. Вернее, устроился я, а полузверь распластался на стене, вогнав в трещины когти. Тем более что на этом выступе вдвоем все равно не разместиться.
Не прошло и трех минут, как наше уединение оказалось нарушено. Из темноты возник тощий силуэт.
— А ну, кто тут шастает? — проскрипел он старческим сварливым тенорком.
— Доброй ночи, ваше сиятельство, — помахал я ладошкой.
Призрак старого графа Байта подплыл ближе.
— Это ты. — Он прищурился, рассматривая незваного гостя. — Явился не запылился?
— Вы уж извините, что так вышло.
— Ладно, забыли, — махнул рукой старик. — Дарина ты так и не нашел?
— Не-а, — соврал я, не желая признаваться, что его младший сын, виконт Дарин Байт, пропавший много лет назад, теперь стал личем в замке Беркана.
— А ты его не видел? — внезапно обратился призрак к волкодлаку. Тот ощетинился, скаля зубы:
— Нет.
— Это и плохо, — ответил призрак графа с таким видом, словно перед ним был не полузверь, а кто-то другой. — Мог бы поинтересоваться.
Ого! Это что за тайны, про которые мне ничего не известно? Держу пари, мой волкодлак прекрасно знает старого графа, а тот явно видит в нем не полузверя, а того человека, которым он был до превращения. Ладно, сделаем зарубку в памяти — не забыть прояснить этот вопрос. А сейчас время не ждет.
— Давайте не сейчас! Времени мало…
— Да уж, — скрипнул призрак старого графа. — Где-то рядом бродит Смерть. Я ее чувствую!
— Мне нужно проследить за всем, что будет происходить в замке. А я не могу находиться одновременно в двух-трех местах. Вы сможете…
— Сможем, — самоуверенно отозвался призрак. — Сейчас только Ладиана подключу.
И он растаял в воздухе, позволив мне перевести дух. Волкодлак тоже успокоился. Интересно, что такое знает о нем вредный старикашка?
Оба привидения — дед и внук — отлично справились с заданием. Благодаря им я все прекрасно видел и слышал, словно сам присутствовал на месте событий.
Назад: ГЛАВА 11
Дальше: ГЛАВА 13