Глава 11
Ночью мне приснился кошмар. Это опять был храмовый жальник. Кругом стоял густой туман. Я бродил в этом сером влажном мареве и слушал завывания, доносившиеся со всех сторон. Выли разбуженные мною призраки, пытаясь отыскать себе жертву. Нужно было добраться до калитки прежде, чем неупокоенные души отыщут меня — в том, какая именно жертва им нужна, сомнений не оставалось. Двигаться приходилось осторожно, но быстро, потому что из тумана в любой миг могла возникнуть агрессивно настроенная нежить…
Наконец впереди померещилось что-то массивное. Стена! Я добрался!
Да, так и есть… Камни кладки… Калитка должна была быть рядом…
Да вот же она!
Что? Заперта? Ну да, сквозь решетку виднелись массивный засов и замок. Дергать бесполезно — стоило дотронуться, как послышатся резкий звон.
И словно в ответ со всех сторон взвыли призраки:
— Бес… Бес! Бес! Бес!
В панике я начал дергать решетку, пытаясь найти слабое место. Почему-то была твердая уверенность, что ее можно расшатать и вынуть целиком, после чего успеть поставить назад — и тогда призраки меня не достанут.
— Что ты шумишь?
Женский голос. Чем-то он мне знаком. Но откуда здесь она?
Призрак Маулы (или сама Маула, во сне разве разберешь?) коснулся рукой плеча.
— Ты меня оттолкнул, из-за тебя я умерла, но все равно пришла, чтобы помочь, — сказала девушка. — Идем за мной! Быстро!
Сопротивляться не было сил. Холодные твердые пальцы сомкнулись на запястье, и девушка потянула за собой. Вот оно что! В стене заметна щель!
— Сюда! Здесь они тебя не найдут!
Тишина. Темнота. Теснота. Чье-то тело прижалось ко мне.
— Обними меня, — послышался жаркий шепот. — Поцелуй!
— Нет!
Еще одна женщина. А она-то тут при чем? Хотя да, при чем, и еще как! Это же Смерть! Но почему в ее глазницах горит гнев?
«Отойди от него, мерзавка! Он мой!»
— Вот еще! Он такой же мой, как и твой!
«Не отдам!»
— Найди себе другого!
«Сама найди!»
— А не пойти бы тебе…
«Да ты знаешь, кому это говоришь?»
— Девочки, не ссорьтесь! — Абсурдность ситуации вызывала нервный смех. Не хватало еще, чтобы Смерть и покойница сцепились из-за живого человека, как две обычные ревнивые дурочки!
— Заткнись! — хором рявкнули на меня.
— Я только хотел сказать…
— Сейчас ты замолчишь…
Призрак Маулы внезапно развернулся ко мне, положил руки на плечи. Челюсть распахнулась, показались клыки такого размера, что оставалось лишь дивиться, как они ей не мешают закрывать рот. Пахнуло мертвечиной. Как-то сразу я понял, что девушка собирается сделать, и попытался отстраниться, но тяжелое тело наваливалось, словно могильная плита. Стало трудно дышать.
«Зга-а-а-а…»
— Згаш!
Громкий крик ворвался в сознание и распорол паутину сна, слившись с моим отчаянным воплем. Ибо перед лицом маячили клыки самого настоящего упыря. Свежего, еще перепачканного землей. Вернее, упырицы, ибо, несмотря на темноту и страх, я сразу узнал Маулу.
Тварь, которая еще несколько дней назад была красивой девушкой, теперь тянулась ко мне. Собрав силы, удалось оторвать упырицу от себя, на вытянутых руках удержать ее за горло. Извернувшись так, словно у нее в шее теперь не было костей, нежить впилась зубами в мое запястье.
— О-у-у!
Разжав пальцы, со всего размаху ударил ее здоровой рукой в челюсть. Против живого человека помогло бы, но одолеть упыря оказалось не так-то просто. Бывшая Маула лишь качнула головой, при этом еще больше порвав клыками руку. От боли меня начало мутить, а упырица, учуяв кровь, озверела и навалилась всем весом, пытаясь достать горло.
— Згаш! Держись!
В поле зрения мелькнула чья-то тень. В следующий миг человек, которого я настолько не ожидал тут увидеть, что даже никак не среагировал на его появление, коротко, без замаха, всадил меч в спину твари.
Упырица взвыла. Выпрямилась, развернулась к новому врагу. Тот отступил на шаг, давая себе простор для маневра, сделал широкий замах — и меч врубился в шею твари. Сила инерции смела ее на пол. Меч застрял в ране, но мой нежданный спаситель, пихнув копошащуюся упырицу сапогом, замахнулся в третий раз, теперь уже окончательно отделил голову от тела. После чего припал на колено, деловито вытащил из-за пояса короткий обструганный колышек и всадил между ребер под левой грудью трупа.
Только тогда я поверил своим глазам.
— Мэтр?
Мастер Рубан Куббик собственной персоной выпрямился, встретился со мной взглядом.
— Великие боги! Згаш, вы весь в крови!
— Пустяки. Она…
Я попытался отмахнуться, но потерял равновесие и упал на постель. Начальник тут же бросился ко мне, подхватил и помог выпрямиться.
— Вы ранены! Вот тварь… Погодите, сейчас я все сделаю! Эх, жаль, раны слишком глубоки…
Обхватив за плечи, мэтр поволок мою несчастную тушку вниз по лестнице. Свалив ее в кресло, бегом бросился в лабораторию, чем-то загремел впотьмах, что-то опрокинул, на что-то налетел с руганью — в общем, произвел небольшой погром.
Рука болела немилосердно. Пострадало не только запястье — предплечье было расцарапано так, словно я пытался разнять четырех дерущихся кошек. Еще несколько царапин обнаружились на плечах. М-да, всего этого достаточно, чтобы поставить жирный крест на моей жизни вообще и карьере некроманта в частности. Ибо через раны в кровь наверняка попало столько яда с клыков упырицы, что никакое зелье не поможет. Чего он там химичит так долго? Ведь единственный способ спасти мою жизнь — это отрубить пораженную конечность. А что делает некромант?
Мэтр появился сразу, словно прочел мои мысли. В руках он нес два кубка. Один слегка дымился.
— Это что? Яд?
— Нет. Погодите! — Оба кубка были поставлены на каминную полку, после чего мне под нос сунули бутылку вина: — Выпейте!
— Зачем?
— Затем! Живо!
Вместо вина в бутылке оказалась любимая хозяйская самогонка, и от первых же глотков у меня глаза полезли на лоб. Кое-как осилив половину, заметил, что мэтр успел разжечь в камине огонь.
— Так, хорошо. — Он сделал из горлышка солидный глоток, щедро плеснув остатки в пламя. — Теперь не дергайтесь!
В течение следующих нескольких минут Куббик тщательно промывал мои раны настоем из дымящегося кубка. Судя по запаху, это были типичные колдовские компоненты — слюна жаб, кровь черных кошек, слизь мухоморов… Щипало жутко. В ранах пузырилась сине-зеленая пена, которую мэтр небрежно смахивал на пол. Потом полез гной — желто-зеленый, с коричневыми вкраплениями гнилой крови. Противно пахнущими каплями он падал на пол с сочным чмоканьем, и от этих звуков меня чуть не выворачивало наизнанку. Зачем все? Ведь от яда упырей нет лекарства! Наука доказала…
— Хорошо, — ворвался в сознание голос мэтра. — А теперь придется потерпеть. Закройте глаза!
Я послушно смежил веки, но тут же распахнул их снова и с диким воплем вскочил с кресла. Воспользовавшись моей доверчивостью, этот ненормальный просто-напросто прижег рану, приложив к голому мясу раскаленное железо!
— Твою мать, — успел произнести я прежде, чем потерял сознание.
А очнулся от похлопываний по щекам.
— Понимаю, Згаш, все понимаю, — приговаривал начальник, проводя экзекуцию, — было больно. Но придется еще потерпеть…
Потерпеть? Еще? Сколько можно? Что меня ожидает? Отпиливание пострадавшей конечности тупой пилой? Так это сразу надо было делать, пока не очнулся…
— Скажите, мэтр. — Слова давались с трудом, пришлось сделать усилие, чтобы протолкнуть их сквозь сжатые зубы. — Вы такой талантливый мучитель от природы или где-то специально учились?
— А ты как хотел, — фыркнул он, едва ли не впервые назвав меня на «ты», — вытравливать упыриный яд — нелегкое дело. Но теперь осталось совсем чуть-чуть. Только обработать рубцы.
Во втором кубке обнаружилась мазь грязно-серого цвета с вкраплениями чего-то, что могло сойти за кусочки угля. Ею густо покрыли мою руку едва ли не от ключиц до костяшек пальцев. Бинтовать не стали, оставили раны «дышать».
— Вот так, — произнес мэтр, завершив работу. — Царапины наверняка останутся, но шрамы украшают мужчину! Особенно боевые!
— Я буду жить?
— А почему нет? Вы очень вовремя проснулись, Згаш.
— Вы же меня разбудили!
— Я? Неужели так громко топал?
— Нет, вы позвали меня по имени…
— Когда влетел на шум в вашу спальню…
— Раньше! Я отчетливо слышал голос, который…
…который был мне очень хорошо знаком! Это был ее голос!
— …Меня спасла Смерть, — промолвил я, пытаясь как-то осознать смысл этих слов.
— Что? Смерть? В самом деле? — Мэтр явно заинтересовался бредом полупьяного, да еще и смертельно больного человека. — Это она вас разбудила?
— Похоже, что так…
Сон вспомнился во всех подробностях, словно промелькнул перед глазами.
— Да, Згаш. — Выслушав мой сбивчивый рассказ, мэтр прошел к стенному шкафу, достал две бутылки, сбил пробки и вернулся ко мне. — Это очень интересно и подтверждает общепринятую теорию.
— Какую?
— В каждом поколении некромантов Смерть обязательно выбирает себе любимчиков. Обычно одного-двух на все поколение. Должен вас огорчить — чаще всего ничего особенного такое «близкое знакомство» не несет. Просто немного больше удачи, немного больше ловкости, чуть дольше дни жизни…
Я нервно захихикал — надо же, любимчик Смерти дольше проживет! Должно быть наоборот!
— В свое время мне тоже хотелось стать таким, — с непонятной интонацией произнес начальник, делая большой глоток прямо из бутылки. — Может быть, и не пришлось бы торчать тут весь свой век… А сейчас уже привык…
Эти слова напомнили кое-что важное.
— Мэтр, вы уже вернулись из… поездки?
— А я никуда и не уезжал! — подмигнул он.
— Как так?
— Очень просто. Я сразу заподозрил неладное, когда мне официально передали распоряжение немедленно уехать в другой город — дескать, тамошние некроманты не справляются и просят меня о помощи. Не моего помощника, а именно меня! Ну про вас-то «тамошние некроманты» могли и не знать, но вот почему сказали, что я должен ехать самостоятельно? Затыкать подобные «дыры» не мое дело! Я и нанимал вас для того, чтобы посылать с подобными поручениями! И вот мне не разрешили это сделать! «Что-то тут нечисто», — подумал я и «согласился» на некоторое время убраться из города. Но, сами понимаете, далеко не уехал и затаился, чтобы иметь возможность наблюдать и думать, кому и зачем понадобилось выводить меня из игры!
— И каковы успехи?
— Ну кое-что есть…
Настроившись на долгий разговор, мэтр не глядя опустил седалище в соседнее кресло — и миг спустя выскочил оттуда с диким воплем и перекошенной физиономией:
— Ой-ёй!
— Оуо-ау! — ответили ему с сиденья.
Черный котяра, совершенно незаметный в темноте, терпеть не мог, чтобы на него вот так фамильярно садились посторонние люди, и выразил свое недовольство восемнадцатью «аргументами» на всех четырех лапах. Сломанная конечность, кстати сказать, зажила на удивление быстро и принимала активное участие в выражении протеста.
— Ч-что это за зверь? — Как оказалось, опытный некромант с более чем пятнадцатилетним стажем умел нервничать и заикаться, как подросток.
— Р-р-р-р, — ответили ему.
— Это… ну… принесли, — хихикнул я. Алкоголь бродил в крови и настраивал на веселье. — В качестве премиальных! Я хотел его выбросить, пока…
Черный кот одарил меня мрачным взглядом: «Ты сам-то понял, что сказал?»
— Пока он не выбросил кого-то из нас. — Мэтр опять хлебнул вина. — Так это я об него несколько дней назад споткнулся у камина!
Кота затрясло.
— У камина? — напрягся тут же. — В ту ночь, когда… Я слышал грохот. Думал, это воры…
В ту ночь ко мне пробралась еще живая Маула. Нас испугал шум внизу. Девушка бросилась бежать… навстречу смерти. А это был мой начальник!
— Что вы тут делали в такое время? — поинтересовался у него.
— Не поверишь. — Мэтр Куббик опасливо покосился на занятое черным котом кресло, потом на меня, прикинул, что легче: справиться с решительно настроенным животным или заставить встать раненого человека, и решил, что может постоять. — То же, что и сегодня. У меня чистые носки закончились. И еще еда. В конце концов, это мой дом! Имею я право прийти и взять какие-то вещи?
— Имеете, — согласился с ним. — Но не ночью же!
— Так днем мне нельзя появляться в Больших Звездунах! Для всех я уехал прочь из города и не вернусь еще дня два, если не три! Когда все уже будет кончено…
— А где вы сейчас… скрываетесь?
— У знакомого, в курганах.
Я сразу подумал о том волкодлаке, обнаруженном на жальнике, который потом помог нам в логове справиться с упыриной личинкой. Судя по тому, как кивнул мой начальник, он явно догадался, что мне все понятно.
— Заодно статуэтку выкопал, — сообщил мэтр Куббик как бы между прочим.
— Какую статуэтку? — честно не понял я.
— А такую. Помните старика в храмовой больнице? В обмен на то, что я отпустил его душу, он поведал весьма занятную историю о старинной реликвии, которую его дед привез с войны и закопал в курганах. Нелюди очень чувствительны ко всему, что так или иначе оказывается на их территории, вот мне и помогли ее отыскать. Занятная, скажу я вам, вещица. Действительно ценный артефакт. Но к нашей истории не имеет ни малейшего отношения!
— А что имеет?
— Много что… У меня есть несколько версий, но я никак не могу понять, какая правильная! Создается впечатление, что кто-то очень хочет поставить жизнь горожан под угрозу!
— Горожан? Всех?
— А почему бы и нет? Большие Звездуны — маленький город, но с большой историей. Вы хоть знаете, сколько ему лет?
— Э-э…
— Почти восемьсот! Тут похоронены многие исторические личности, в его окрестностях скрыты древние курганы. Тут когда-то обитало целое племя звездичей, канувшее в историю! Именно от его имени и произошло название города. Да что я вам буду рассказывать! Сходите в публичную библиотеку и возьмите «Исторические записки».
Я открыл рот. А тут, оказывается, публичная библиотека есть…
— Ее основали еще при последнем графе Масе, ну, том самом, старшем брате известного вам Денима Маса. Правда, в нее не завозят новых книг — с тех пор, как скончался отец виконта Ладиана, библиотека стоит заброшенная.
В голове словно забрезжил лучик света.
— Значит, кто-то мог прочесть эти «Записки» и…
— И получить информацию о том, что имеется интересного в Больших Звездунах. Надо спросить у Анджелина…
— А у него-то зачем?
— Ну как же! Он ведь живет в том же доме, где расположена библиотека! Собственно, это один дом, только разделенный на две половины: с одной стороны апартаменты градоправителя, а с другой — сама библиотека. Там же, кстати сказать, хранятся городские архивы. Да вы помните этот дом — сбоку от ратуши!
Конечно! Такой голубой, с колоннами в старинном стиле, в окружении небольшого садика. Стоял он на перекрестке улиц, но благодаря разросшимся под окнами кустам казался уединенным. Странно. Мне казалось, что градоправитель обитает в самой ратуше, это же вроде как «родовое гнездо» графов Мас…
— Анджелин Мас просто любит быть ближе к народу, — словно прочел мои мысли начальник. — Да и живет он там не так давно — всего каких-то полгода.
— А где жил раньше?
— Да в замке, где же еще? А через пару месяцев после свадьбы виконта Ладиана перебрался сюда. Хочешь нанести визит?
Я помотал головой. Нет, конечно, градоправитель однажды спас мне жизнь, но мы с ним были настолько разными во всем, что ни о каких жестах вежливости не могло идти речи. А вот сама мысль о древних легендах заинтересовала.
— Как я понимаю, нынешнее население Больших Звездунов не имеет никакого отношения к звездичам?
Лицо начальника расплылось в довольной ухмылке.
— Правильно мыслите, Груви! Не хотите немного поработать детективом?
— Как это?
— А вот так. Мне еще пару дней появляться в городе не стоит — я же якобы в отъезде! А вот вы можете помелькать там и тут… Хотя это нападение упыря яснее ясного говорит, что вы уже кое-кому примелькались… Что такого случилось, о чем я не знаю?
Пришлось рассказывать о ночном нападении на градоправителя, о странной смерти двоедушника и о лейтенанте Таране Винте, который зачем-то заходил к задержанному в камеру. О посещении храмового жальника, на котором своей участи ждут десятки неупокоенных мертвяков, рассказывать не стал — язык сам собой прилип к небу, когда заметил, как изменилось лицо мэтра Куббика.
— Это все очень серьезно, Згаш, — помолчав, промолвил мой начальник. — Серьезно и опасно.
После бессонной ночи, щедро «политой» горячительными напитками из стенного шкафа мэтра, голова была чугунной. Ужасно хотелось пить, а еще больше — лечь и тихо умереть. Однако сама мысль о том, что прошлой ночью я действительно мог погибнуть от зубов упыря, заставляла действовать активнее. Слабым, но гордым жестом отвергнув стряпню госпожи Гражины (вернее, желудок при одном только запахе жареного запросился на волю с такой прытью, что его содержимое еле удалось донести до крыльца), я на подгибающихся ногах проследовал к зданию городской библиотеки.
Старый слуга, сухопарый и подтянутый, с землистым лицом и колючими глазами, смерил придирчивым взглядом мою прислонившуюся к дверному косяку тушку.
— Вы к лорду Анджелину? — хорошо поставленным голосом поинтересовался он.
— Э-э… нет. — Попытался выпрямиться, но чуть не упал и поскорее вцепился в перила крыльца. — Как пр'ти в биль-биль-отеку?
— Вы случайно повороты не перепутали? — холодно поинтересовался слуга. — Трактир налево!
— Н-нет. Мне в бли… билль… биль-бильотеку.
— Это здесь, — со странной интонацией произнес старик.
— Ага! А мне туда! П'читать захотелось… Хр-роники разные…
На лице слуги опять мелькнуло странное выражение, и он попятился. Приняв это за разрешение войти, поднялся по ступеням.
За дверью открывался темный коридор, освещаемый только светом, проникавшим через распахнутую дверь. Пахло старым деревом, бумагой и чем-то еще, довольно, кстати, приятным. Любой некромант хорошо видит во мраке, так что я даже в состоянии жестокого похмелья смог различить две двери, одна напротив другой. В глубине коридора была третья, рядом с деревянной лестницей, ведущей на второй этаж.
— Э, нет! — Меня крепко, но деликатно взяли под локоть. — Хозяина нет дома. Я не имею права вас пустить…
— Да я же того… приобщаться к эта… ну…
— Что здесь происходит?
Хорошо вышколенный слуга тут же выпустил мой локоть и поклонился спешившемуся у крыльца градоправителю. Я, оставленный без присмотра и опоры, прислонился к стене.
— Мне повторить?
— Ваша светлость. — На лице слуги не дрогнул ни единый мускул. — Этот молодой человек настоятельно просит пустить его в публичную библиотеку.
— Мне сказали — это здесь! — заявил «молодой человек».
— Здесь. — Меня одарили холодным взглядом. — А вам зачем?
Кому другому еще можно было заливать про внезапно проснувшуюся тягу к прекрасному и просто желание взять книжечку-другую как средство от бессонницы, но только не Анджелину Масу. Однако остатки самогонных паров еще бродили в организме, поэтому я выдал:
— Я на задании.
— Что?
— У меня секретная миссия!
Взгляд, которым одарили меня при этих словах, ясно говорил о том, что если у градоправителя еще были сомнения относительно моей неадекватности, то теперь они рассеялись окончательно.
— Хорошо, — внезапно ответил Анджелин Мас. — Идемте.
Тяжело шагая через две ступени, он поднялся на крыльцо и прошел в глубь темного коридора. Половицы заскрипели под сапогами. Потом распахнулась дверь.
Мой иссушенный организм издал ликующий вопль, когда глаза сфокусировались на большом кувшине, который стоял на столе посреди просторной полупустой комнаты. Собственно, кроме стола, кресла у камина и пары сундуков, в комнате ничего не было. Две забранные портьерами двери вели куда-то еще.
Слуга понял немой намек и принес два бокала, после чего мне предложили напиться легкого вина. Организм с жадностью набросился на жидкость.
— Где вы были этой ночью, Груви? — поинтересовался Анджелин Мас, когда я перестал захлебываться и глотать.
— Дома. А что?
— И ничего не слышали?
— Что-нибудь произошло?
— Произошло. — Градоправитель потер ладонями лицо.
Только тут до меня дошло, что выглядит мой собеседник так, словно это он, а не я всю ночь глушил самогонку, прощаясь с белым светом. Бледно-серое лицо, запавшие глаза, горящие нездоровым огнем, набрякшие веки, внезапно ставшие заметными морщины… Красавец-мужчина превратился невесть во что. Кстати сказать, мэтр Куббик настоятельно рекомендовал мне не впадать в эйфорию от того, что удалось дожить до утра. Он велел присматриваться к себе в течение девяти дней — за это время станет ясно, весь ли упыриный яд удалось удалить из ран, или там осталось достаточно отравы, чтобы сделать меня упырем при жизни.
— Вы точно были дома?
— Точно. — Пальцы вцепились в край стола. — У меня… я… на меня напал упырь.
Врать не хотелось — еще девять дней, и я сам стану одним из «клиентов» собственного начальника! — и я содрал с плеч куртку, закатал рукав рубашки и продемонстрировал шрамы.
— Вас тоже?
— Что значит — «тоже»? — Хмель покинул меня со скоростью любовника, застигнутого мужем на месте преступления. — А… кого еще?
Запоздало вспомнилось, что госпожа Гражина сильно опоздала, явилась на несколько часов позже привычного времени, была необычайно замкнута и осторожна. Да и пока добирался сюда, замечал лишь хмурые, обеспокоенные и испуганные лица. Раз или два меня догнали чей-то плач и причитания. Я продрых почти до полудня и с похмелья только сейчас начал что-то соображать.
— Тридцать восемь человек за одну ночь, Груви, — промолвил Анджелин, окончательно развеяв все сомнения. — Не считая раненых. Это очень много, Груви. За одну ночь…
Он бросил взгляд на окно, и я, проследив за ним, заметил, что дом понемногу оцепляет городская стража. Одновременно издалека стал нарастать очень неприятный гул. Не понадобилось много времени, чтобы понять, что это гудит взбудораженная толпа.
— Ваша светлость. — На пороге возник слуга. — Они идут сюда…
Мы с градоправителем переглянулись.
— Я помогу?
Часть моей жизни прошла в столице, где несколько раз пришлось наблюдать массовые беспорядки. Некоторые студенты присоединялись к народным волнениям и потом с треском вылетали из стен Колледжа, и хорошо, если при этом у них не было других неприятностей. Что поделать — когда король стар, всякое случается в стране. И вроде наследник есть, да только… Простите, отвлекся.
Мы с градоправителем вышли на крыльцо — и тут же толпа взревела.
— Вот он! Он здесь! — послышались крики.
Городская стража повыше подняла копья, собираясь перегородить ими подходы к зданию. Стражников оказалось всего два десятка, не считая нескольких рыцарей из охраны самого Анджелина — этих можно было отличить по простым, неформенным курткам, — а народу привалило раз в десять больше. В основном толпа состояла из мужчин, но мелькали и женские юбки. Вертелись мальчишки — куда же без них!
— Что происходит?
Голос градоправителя взлетел над площадью. Только что в комнате стоял усталый человек, проведший бессонную ночь, — и вот уже на крыльцо вышел решительный, подтянутый полководец, дабы вдохновить своих воинов на великую битву. Не знаю, как должны выглядеть великие полководцы в жизни, но если бы я ваял скульптуру Великого Полководца, взял бы за образец нынешнего градоправителя Больших Звездунов.
— Что происходит? — завопила толпа на несколько голосов. — А то происходит, что твари всякие людей почем зря рвут!.. На улице Медников шестерых зарезали! Всю семью!.. Соседа мово с женой и детьми прямо в постелях порвали… Я своими глазами видал, как упырь через окно махнул, а в пасти у него…
— Я все это знаю…
— А раз знаешь, чего ж стоишь, руки в бока? — гаркнул кто-то. — Народ гибнет, а власти хоть бы что?
— Власть, — Анджелин тоже повысил голос, и горлопаны, подхватившие было последний крик, заткнулись, — власть все знает! И никто не сидит сложа руки! Вот именно сейчас я проводил совещание с господином помощником городского некроманта, мастером… — он чуть запнулся, явно вспоминая имя, — Груви. Мы разрабатывали план, как с помощью некромантии защитить мирное население…
— Ты глянь, и некромансера приплел! — воскликнули в толпе.
— Да все они упыри — что одни, что другие! Все нашей крови попить горазды! — неожиданно заблажил кто-то из задних рядов. — В храме было знамение великое!
Расталкивая народ, вперед пробился старый священник.
— Истинно глаголю, — заорал он, — ныне на рассвете изваяние Четырехликого дрогнуло и треснуло посередине! Трещина как раз прошла по земной части, как бы отделив мир Бездны от мира Небесного!
Ой, что тут началось! Кажется, ворвись в толпу голодный упырь, люди бы так не перепутались.
— Что? Как? — раздались голоса. — Истинно ли?
— Истинно! — заорал старик. — Сами идите и посмотрите! Сие знамение означает, что отвернулись боги небесные от рода человеческого!
Удивленные и недоумевающие возгласы были ответом. Люди тут же помчались в сторону храма, забыв про нас.
— Уезжайте, Груви! — не отрывая глаз от людей, промолвил градоправитель.
— Что?
— Уезжайте! Куда угодно, но сию же минуту! Когда эта толпа вернется, вас тут быть не должно!
Я послушно попятился с крыльца, не отрывая взгляда от фигуры градоправителя. Кое в чем он был прав — уезжать надо было. И даже известно куда!
Остановив коня, осмотрелся по сторонам.
Наступал вечер, со всех сторон наползал туман. С каждой минутой сизые сумерки становились все плотнее и плотнее. Любой нормальный человек почувствовал бы себя неуютно, оказавшись в эту пору в чистом поле в полном одиночестве.
Спрашивается, что я тут делал? Ну после того, что произошло в городе накануне, было просто стыдно оставаться в стороне. Нет, не подумайте чего! Речь не идет о собственной реабилитации — мол, тут люди делом заняты, а он сидит сложа руки! Просто внезапно я понял, что должен тоже что-то сделать. Но что? Надо было посоветоваться со знающими людьми — и вот некий молодой некромант пустился в путь, дабы отыскать того, кто может ему помочь.
…И кто бы ему сейчас посоветовал, куда ехать дальше!
Вдалеке темными тенями вставали курганы. Так, куда ехать? В голову лезли только строчки какой-то песни: «Спят курганы темные, солнцем озаренные…» Тьфу ты! Ерунда какая!
Из-за быстро густеющего тумана в двух шагах ничего не было видно, и поэтому присутствие постороннего я и мой мерин заметили одновременно и довольно поздно. Уже сделавший осторожный шаг, конь внезапно шарахнулся в сторону, прочь от приземистой тени. Я, качнувшись в седле, чисто машинально схватился за меч, обнажая его, и ощутил исходящее от рукояти тепло.
— А, т-твою-то мать!
Мерин шарахнулся в одну сторону, я в другую, в результате чего позорно свалился с седла. Справедливости ради надо добавить, что отнюдь не шлепнулся на траву, как мешок с требухой, а тут же вскочил, поднимая меч для боя:
— Стой, кто идет!
— Спокойно! Уже никто никуда не идет! — прозвучал знакомый хрипловатый голос, и тень примирительно выставила вперед руки. — Слушай, и чего ты такой нервный? Что с тобой? За ножик сразу хватаешься… Учти — дырку сделаешь, обратно не залатаешь!
— Извини, рефлекс. — Я выпрямился, опираясь на меч, как на костыль.
— Ой, такой молодой, а уже больной! — притворно огорчился волкодлак, покачав головой. — Это что за хвороба приключилась? Эта… рех-лекса… Она не заразная?
— Нет. Просто… — Запоздало сообразив, что ни один нормальный некромант никогда не станет оправдываться перед нелюдем, выпятил грудь и снова отмахнулся мечом: — И вообще, это не я, а ты должен передо мной отчитываться! Я некромант при исполнении!
— Опа! — Мой собеседник полез лапой в затылок и почесал там совершенно по-человечески. — Я таких слов даже не знаю…
— Поменьше болтай! Что ты тут делаешь?
— Гуляю!
Битком набитый мешок, валявшийся на траве, будил сильные сомнения в этом.
— С вещами?
— А что? Знаешь, бывает — дождик застанет в чистом поле или проголодаешься, а тут все с собой… Ну я того…
Когтистая конечность протянулась к мешку, но замерла на полпути, когда меч чуть качнулся туда-сюда.
— Чего «того»?
— Пойду?
— Стоять! Где курганы, знаешь?
— Вот же послали боги встречника! — в сердцах сплюнул волкодлак. — Глаза разуй, разиня! Они прямо перед тобой!
Действительно разиня, каких мало. Ибо стоило мне чуть отвести взгляд, невольно проследив за рукой собеседника, как полузверь мигом цапнул мешок и рванул прочь, мгновенно растворившись в ночи.
— А ну стоять!
Пальцы сами собой нашарили в кошеле на боку амулет. Размах, бросок — и окружающая тьма отступила в стороны, когда яркая вспышка света озарила все вокруг на добрый десяток саженей. Улепетывающий с мешком на загривке волкодлак взвизгнул по-щенячьи и зарылся носом в траву.
— Стоять! — Подбежав, ткнул мечом прямо ему в шею. — Я с тобой еще не закончил!
— А что я? Я ничего… — заскулил он, прикидываясь невинной овечкой. — Это произвол! Я редкое животное! Этот… как его… раритет!
— Опа! — саркастически покачал головой в ответ. — Я таких слов не знаю!
— Ну что ты ко мне пристал? — заныл волкодлак. — Тебя что, наняли, чтобы отловить меня и прикончить? Тогда лицензию покажи! Мы ученые, законы знаем! А если лицензии нет, значит, ты браконьер, и я буду на тебя жаловаться!
— Интересно кому. — В доказательство своих слов обвел рукой ночное поле. Магический свет мало-помалу таял, и округа снова погружалась в темноту.
— Начальству твоему!
— Оно мне самому нужно! Говори, где мэтр Куббик?
— Так я тебе и сказал, — оскалился волкодлак, но дрогнувший в опасной близости от загривка меч заставил его быть посмирнее. — Ладно, подчиняюсь грубой силе, — вздохнул нелюдь. — Но только прошу учесть: я действовал не по своей воле. И вообще, это насилие над личностью! Пошли!
Обхватив мешок двумя передними лапами, он заковылял через ночное поле. Я, держа в одной руке меч, а на вторую намотав конский повод, шагал следом. Голова была пустая — мне почему-то казалось, что стоит отыскать мэтра Куббика, как все проблемы разрешатся сами собой. В конце концов, я лишь его помощник и обязан оказывать поддержку. А думает, принимает решения и отдает приказы пусть кто-нибудь другой.
Курганы вынырнули из ночного тумана неожиданно, словно впрямь выросли из-под земли. Были они мало похожи на обычные, представлявшие собой холмы правильной формы. Создавалось впечатление, что на верху каждого когда-то высилось каменное строение, но с течением лет оно обрушилось, сквозь камни проросли трава и кустарник, в щели ветер нанес песку и земли, и сооружения потеряли первоначальный облик. Конечно, ночью, да еще шагая по пятам за волкодлаком, трудно было заметить какую-то особенность в расположении курганов, но мне почему-то показалось, что они насыпаны не просто так. Вон те два, например, стоят рядышком, вдалеке на равном расстоянии друг от друга — еще три. Один курган мы только что миновали, а впереди вставал следующий.
Он казался больше остальных — может быть, потому, что был ближе. Тишина вокруг него сгустилась такая, что поневоле хотелось задержать дыхание, дабы ни единым звуком не нарушить покоя этого места…
Вот только человеку, появившемуся как из-под земли, этого явно никто не предложил.
— Ну тебя только за смертью посылать, — проворчал неизвестный голосом мэтра Куббика. — Принес?
— Принес. И привели. — Волкодлак сбросил наземь мешок.
— Вижу. — Мой начальник присел на корточки, развязал тесемку и запустил руки внутрь. — Та-ак, колбаса… сало… лук… репа… морковка… Чего ж ты прямо с землей ее сюда сунул? Не мог хоть немного очистить?
— Некогда было.
— Ладно… О, самогонка! — На свет, то есть из мешка появилась оплетенная лозой бутыль. — А чего только одна? Вот точно — пошли дурака за бутылкой, он одну и принесет!
— А кто-то вообще однажды пустым явился, — не остался в долгу волкодлак. — Да еще чуть ли не без штанов!
— У меня было алиби! — огрызнулся некромант и снова принялся копаться в мешке. — А чистых носков нету? Моими можно тараканов травить…
— У меня тоже алиби. — Волкодлак мотнул мордой в мою сторону. — Вон стоит!
— Добрый вечер, Згаш, — приветствовали меня. — Выпить есть?
— Что? — Мне показалось, что я ослышался.
— Что слышали! — развеял мои подозрения мэтр Куббик. — Мы тут второй день без нормального питания! А этот принес только колбасу, сало и овощи! Хоть снова его на хутора засылай!
— Вы что, — дошло наконец до меня, — поселян грабите?
— Ну не надо так уж серьезно… Не грабим, а делимся! И вообще, я дважды «грабил» самого себя…
— И приносил только выпивку и чистые носки, — проворчал волкодлак, который коротал время тем, что яростно чесался всеми конечностями по очереди. — Питаешься ты, что ли, этими носками!
— А что делать, если они то и дело пачкаются?
— Стирал бы!
— Где ты тут видишь речку?
Понимая, что эта парочка может пререкаться до бесконечности, я решил напомнить о себе:
— Мэтр, в Больших Звездунах большие проблемы!
— А в Малых Звездунах — малые, — захихикал волкодлак и тут же огреб подзатыльник.
— И вы ради этого проделали столь долгий путь? — Все еще сидя на корточках перед распотрошенным мешком, некромант поднял на меня ясный взгляд. — И какие там новости?
— Ну…
— Идемте! — Не дав произнести ни слова, мэтр Куббик наскоро сгрузил в мешок снедь и махнул рукой. — Посидим, перекусим, выпьем… Поговорим заодно!
Он махнул рукой, приглашая следовать за собой, но ноги словно вросли в траву:
— А… э-э… куда?
— Вниз. — Мэтр указал на дыру в траве. — В курган… Да не беспокойтесь вы так, Згаш! Курганников вы не увидите — они страсть как не любят показываться на глаза. Просто по доброте душевной позволили мне временно снять у них уголок. Идите, не бойтесь! Вы проделали долгий путь и заслужили отдых…
— И глоточек чего-нибудь освежающего, — добавил волкодлак, первым нырнув в дыру.
Изнутри пахнуло избяным уютным теплом и еще чем-то непонятным. Сказать по правде, я здорово устал, хотел есть и пить. Так почему бы не принять приглашение? Разговор предстоял долгий, и негоже было вести его на пороге.
