67

Палачи Якудзы отправились на новую охоту в автомобиле, который они на этот раз не угнали, а взяли в аренду у своих друзей – торговцев оружием. Не по дружбе, конечно, а за деньги, которых снова стало не хватать. Пришлось даже заложить в ломбарде мечи погибших самураев.

Зато из армейской машины с надписью «Люди» на крытом кузове было очень удобно наблюдать за выходом из спорткомплекса, не обнаруживая при этом себя. Самураи прятались в тени под брезентом, разглядывая спортивное сооружение в полевые бинокли.

Гости с юга хвастали, что все это снаряжение, от машины до биноклей и гранатомета, поступило к ним прямо из района боевых действий. Но, возможно, они просто набивали цену. Все то же самое вполне мог продать им какой-нибудь офицер из складской охраны. Как говорится, прецеденты имели место.

Палачи Якудзы такими подробностями не интересовались. Они, проявляя чудеса терпения, ждали окончания очередного дня соревнований, заранее зная, через какие двери из спорткомплекса выходят спортсмены и тренеры.

Они не знали, что со вчерашнего дня у Гири Ямагучи появился личный телохранитель, которого наняла Люба Добродеева невзирая на то, что в присутствии господина Кусаки Ямагучи не нуждался ни в какой охране.

Сам Гири даже и не знал, что этот молчаливый русский – его телохранитель. Люба как-то забыла ему об этом сказать. Зато она не забыла уведомить о найме охранника прессу – бульварную, поскольку никакая другая про чемпионат мира и окрестностей не писала.

Корреспондент «Голой правды», узнавший новость первым, не умел держать язык за зубами и раззвонил о ней всем, до кого смог дотянуться, задолго до того, как его заметка появилась в газете.

Люба преследовала при этом вполне определенную цель – напугать киллеров выдуманным послужным списком охранника, с тем чтобы они прежде всего постарались устранить его, а уже потом принялись за японцев.

Внезапный приступ любви к бывшему киллеру прошел у Любы так же внезапно, как и начался. Наверное, это оттого, что Наблюдатель покинул ее тело сразу же, как только Люба познакомила Рекса с сэнсэем Кусакой.

Наблюдатель поспешил вселиться в тело сэнсэя, о котором он слышал так много интересного – вернее, не слышал, а читал в мыслях своих последних Носителей.

Но действительность превзошла все ожидания. Привычно присосавшись к нервным окончаниям, Наблюдатель почувствовал неладное. Мозг нового Носителя не раскрылся для контакта. Впервые Наблюдатель оказался не в состоянии читать мысли аборигена и воспринимать его эмоции. О том же, чтобы управлять сознанием аборигена, не могло быть и речи.

Разум Наблюдателя барахтался в железной клетке микробота, не в силах пробить защиту, которую выстроил вокруг себя мозг сэнсэя Кусаки.

А тем временем бывший киллер Тираннозавр Рекс выстраивал защиту вокруг самого сэнсэя, который в этом вовсе не нуждался. Просто Люба сказала: «Так надо!» – и все ей поверили. То есть все, кроме сэнсэя, который был слишком погружен в себя, чтобы обращать внимание на такие мелочи.

Корреспондент «Голой правды» Максим Подзорный, в псевдониме которого читатели часто невольно пропускали букву «д», распускал на трибунах слухи о том, что японцы наняли для своей защиты наикрутейшего спецназовца, способного плевком убить слона, а названный спецназовец тем временем развивал перед своими новыми друзьями мысль, что если в здании есть несколько дверей, то ни в коем случае нельзя дважды выходить через одну и ту же.

В результате именно в этот день они при молчаливом непротивлении Ясуки Кусаки вышли из спорт-комплекса не через служебный вход для спортсменов, а через главные двери, растворившись среди публики. Публика пыталась разорвать Гири Ямагучи на сувениры, но борец сдерживал ее натиск легким мановением руки.

Поскольку служебный и главный вход находились с разных сторон здания, палачи Якудзы в армейском грузовике прозевали это событие и могли остаться с носом, если бы не раненый Анаши Кумару, который, как всегда, пошел другим путем и устроил свою личную засаду на дереве у главного входа.

Прохожие подозрительно и удивленно косились на человека с забинтованной, как у мумии, головой, который примостился на ветках тополя с неизвестной целью, но Анаши Кумару стоически терпел эти взгляды, и его терпение было вознаграждено.

Он мгновенно узнал Гири Ямагучи, которому было чрезвычайно сложно затеряться даже в очень большой толпе, а потом разглядел где-то внизу и господина Кусаку, устремленного вглубь себя больше, чем обычно.

Слетев с дерева подобно ловкой четверорукой обезьяне, Анаши Кумару бросился к сэнсэю Кусаке, размахивая мечом, поскольку никакого другого оружия у него не было. К тому же никаким другим оружием Анаши Кумару не согласился бы воспользоваться, ибо несколько дней назад он вызвал господина Кусаку на честный поединок, и этот вызов до сих пор не был удовлетворен.

– Ясука-сан! – крикнул Анаши Кумару, пугая болельщиков. – Я желаю биться с вами здесь и сейчас и не прекращать поединка до тех пор, пока смерть не постигнет одного из нас.

– Я не хочу тебя убивать, – не поднимая глаз, ответил господин Кусака и неуловимым движением руки отнял у юного самурая меч.

– Тогда мне придется покончить с собой, а вас ждет позорная смерть от рук палачей Якудзы! – воскликнул Анаши Кумару, и кое-что в его мыслях заставило сэнсэя Кусаку посмотреть сквозь стену спорт-комплекса, за которой в армейском грузовике прятались последние самураи со своим гранатометом.

Это было очень некстати, потому что Ясука-сан как раз сейчас был очень занят. Его впервые за много лет посетило нечто исключительное. Ничего подобного с господином Кусакой не случалось с далекого 1945 года, когда в него вселился дух знаменитого сегуна Токугавы. Но сейчас все было даже сложнее, поскольку сэнсэй не смог сразу опознать вселившийся в него дух и, следовательно, не знал, как с ним обращаться.

Но чтобы вплотную заняться этим вопросом, надо было сначала решить возникшую проблему. Иначе палачи Якудзы могли помешать сэнсэю в самый ответственный момент, а он этого не любил и мог в гневе даже поступиться своим принципом: «Не убивай, если можешь победить без смерти».

Многие из убитых Кусакой людей пострадали именно оттого, что попали сэнсэю под руку в неподходящий момент.

И чтобы этого не случилось теперь, господин Кусака решил на минутку отлучиться и устранить помеху прежде, чем гнев возьмет верх над разумом.

Когда Анаши Кумару, удивленный внезапным исчезновением Кусаки, прибежал к армейскому грузовику, чтобы одолжить у старших товарищей короткий меч для совершения сеппуку, он застал их лежащими в глубоком параличе, так что меч пришлось взять без спроса.

Анаши Кумару принес свои глубочайшие извинения пребывающему в коме Хиронаге Сакисиме, меч которого он избрал для завершения своего земного пути, а затем, почтительно поклонившись, помчался разыскивать господина Кусаку, поскольку по правилам честного поединка он должен был покончить с собой непременно в присутствии противника.

Анаши Кумару не мог поступить иначе. Потеряв оружие, самурай безвозвратно теряет лицо. Когда меч обманом отнимает толпа простолюдинов, как случилось с Анаши Кумару в городе Стерлитамаке, это еще можно пережить. Но когда мечом завладел другой самурай, и не обманом, а в бою – после того как объявлен поединок здесь и сейчас без остановки до смерти одного из противников, – это равносильно поражению. И если победитель не хочет добить побежденного, то побежденный должен сделать это сам.

А господину Кусаке тем временем было совсем не до поверженного противника. Отдав длинный меч Анаши Кумару ученику, сэнсэй вновь погрузился в себя, решив во что бы то ни стало дознаться, какой блуждающий дух посетил его на старости лет.

И Наблюдатель с планеты Собратьев, уставший биться несуществующей головой в глухую стену, вдруг отчетливо услышал вопрос, задать который не мог никто, кроме Носителя:

– Кто ты и что тебе нужно?