Глава 20

Майлз с трудом сдерживал желание прижаться лицом к иллюминатору имперского курьерского корабля, пока дожидался стыковки. Когда дверь наконец открылась, он одним прыжком вылетел из корабля, приземлился на ноги и оглядел коридор. Встречающая делегация в лице старшего на станции офицера Имперской безопасности и какого-то парня в сине-оранжевом комбинезоне гражданской СБ станции вытянулись по стойке «смирно», как только оправились после краткого замешательства, вызванного ростом Майлза (он понял это, отследив их взгляды) и способом десантирования.

– Лорд Аудитор Форкосиган, – приветствовал его Форгир, подтянутый офицер Имперской безопасности. – Это коммандер Хусави, глава местной службы безопасности.

– Капитан Форгир. Коммандер Хусави. Есть какие-нибудь новости за, – Майлз глянул на хроно, – последние пятнадцать минут?

После первой информации от Форгира, превратившей перелет с комаррской орбиты в кошмар, наполненный плохо скрываемой паникой, прошло уже три часа. Никогда в жизни имперский курьер не казался Майлзу таким медленным, а поскольку никакие вопли Имперского Аудитора не могли изменить физические законы, Майлз был вынужден молча сидеть, скрежеща зубами.

– Мои люди вместе с людьми коммандера Хусави уже практически готовы к штурму, – заверил его Форгир. – Мы полагаем, что сможем подвести трубу экстренной эвакуации к внешней двери шлюза, где содержатся обе фор-леди, прежде чем комаррцы успеют выпустить оттуда весь воздух. Как только заложники будут спасены, наши люди в броне смогут запросто войти в док. Все закончится в считанные минуты.

– Это вряд ли! – рявкнул Майлз. – У нескольких инженеров в распоряжении было несколько часов. Чтобы подготовиться к встрече с вами! И уверяю вас, эти комаррцы, может, и в отчаянии, но гарантирую, что они далеко не дураки! Если даже я могу додуматься приделать к шлюзу взрывное устройство, реагирующее на перепад давления, то уж они наверняка.

Слова Форгира вызвали целый каскад ярких мысленных картинок – трубу подводят неправильно или слишком поздно, тела Катрионы и госпожи Фортиц вылетают в космос – какой-то бронированный громила СБ не может их удержать, – Майлз чуть ли не слышал его смущенное «оп-ля!» по аудиоканалу. Какое счастье, что Форгир не сообщил ему об этом раньше, когда Майлз был еще в пути и размышлял обо всем, запертый в курьерском корабле.

– Фор-леди – не расходный материал! У госпожи Фортиц слабое сердце, как мне сообщил ее муж, лорд Аудитор Фортиц. А госпожа Форсуассон просто… просто незаменима. А комаррцы – наименее расходный материал из всех. Мы хотим заполучить их живыми для допроса. Извините, капитан, но ваш план для меня неприемлем.

Форгир напрягся.

– Милорд Аудитор, мне понятна ваша озабоченность, но я считаю, что наиболее эффективное и быстрое решение проблемы – военная операция. Гражданские власти могут помочь, не путаясь под ногами и не мешая профессионалам делать свое дело.

– Это моя операция, капитан, и я отчитаюсь лично перед императором во всех подробностях. Я десять лет прослужил в Имперской безопасности в качестве галактического опера и решил больше проблем, чем кто бы то ни было другой в реестре Саймона Иллиана, и знаю совершенно точно, как могут загубить операцию профессионалы. – Майлз постучал себя в грудь. – Так что слазьте-ка с вашей форской лошади и доложите как следует.

Форгир выглядел несколько офонаревшим. Хусави спрятал ухмылку, сказавшую Майлзу многое о местном раскладе. Надо отдать Форгиру должное, опомнился он довольно быстро.

– Пойдемте, милорд Аудитор, в штаб операции, – предложил он. – Я доложу вам подробности, чтобы вы сами могли обо всем судить.

Уже лучше. Они двинулись по коридору, причем достаточно быстро, чтобы почти удовлетворить Майлза.

– Были ли какие-либо изменения в потреблении энергии в районе Южной транспортной?

– Пока нет, – ответил Хусави. – Как вы приказали, мои инженеры отрубили им все, кроме необходимой энергии для поддержания жизни. Не знаю, сколько энергии комаррцы могут взять с каботажного грузовика, что у них там на причале. Судха заявил, что, если мы попытаемся захватить или отогнать корабль, они откроют шлюз там, где сидят фор-леди. Так что мы пока выжидаем. Наши дистанционные сенсоры пока ничего необычного там не отмечают.

– Отлично.

Непонятно, но хорошо. Майлз не понимал, почему комаррцы не запустили свой свертыватель п-в-туннелей в последнем усилии выполнить свою столь давно вынашиваемую миссию. Судха догадался о дефекте? Исправил его или попытался исправить? Или агрегат еще не готов к запуску и коммарцы сейчас вовсю его готовят? Как бы то ни было, как только они его включат, все здесь окажутся в глубокой дыре. Потому что профессор Фортиц с доктором Ривой пришли к выводу, что существует вероятность примерно пятьдесят на пятьдесят мгновенного гравитационного выброса из п-в-туннеля, который разнесет пересадочную станцию, стоит только этой штуке заработать. Когда Майлз поинтересовался, какая разница между «пятьдесят на пятьдесят» и «мы не знаем», толкового ответа он не получил. Дальнейшие теоретические выкладки резко оборвались, когда пришли новости о положении на станции. Сейчас профессор уже на пути сюда, лишь на несколько часов отставая от Майлза.

Они свернули за угол и вошли в лифт.

– Как идет эвакуация? – поинтересовался Майлз.

– Мы развернули все подходившие корабли, какие возможно, – ответил Хусави. – Двум пришлось пристать на дозаправку, иначе они не могли добраться в другое место. – Дождавшись, пока они выйдут в коридор, Хусави продолжил: – На данном этапе мы сумели эвакуировать большинство транзитных пассажиров и примерно пятьсот человек персонала.

– И под каким соусом?

– Говорим, что получили сообщение о заложенной бомбе.

– Превосходно.

– Большинство охотно подчиняется. Некоторые – нет.

– Хм.

– Но возникает серьезная проблема с транспортом. Просто-напросто не хватает кораблей, чтобы вывести всех менее чем за десять часов.

– Если потребление энергии в доке Судхи вдруг резко подскочит, вы немедленно начнете отправку людей на катерах на военную станцию. – Хотя Майлз был далеко не уверен, что гравитационный выплеск, ежели таковой произойдет, не уничтожит заодно и военную станцию. – Они помогут.

– Мы с капитаном Форгиром обсуждали такую возможность с военным комендантом, милорд. Он не очень-то обрадовался возможному нашествию… хм… случайных людей на свою станцию.

– Я сам с ним поговорю, – вздохнул Майлз.

«Штаб операции» Форгира при ближайшем рассмотрении оказался офисом местной Имперской СБ. Центральное помещение действительно имело отдаленное сходство с тактической рубкой боевого корабля. Форгир высветил на головиде нужные им доки и причалы, причем с гораздо большим количеством деталей, чем были в распоряжении Майлза последний час. Форгир показал предположительную дислокацию своих людей, график и технику ведения штурма. План был неплох, если дело и впрямь дойдет до штурма. В молодости, в бытность свою опером, Майлз выдавал такие же идиотские планы и так же быстро. Ладно… гораздо более идиотские, нехотя признал он. «Я надеюсь, что когда-нибудь, Майлз, – сказал ему как-то Саймон Иллиан, – ты доживешь до того момента, когда в твоем подчинении окажется дюжина таких, как ты». Он только сейчас понял, что Иллиан тогда его форменным образом обругал.

В мыслях Майлза выкладки Форгира растворились, на смену им пришло воспоминание о последнем послании Катрионы, которое Форгир благоразумно переслал Майлзу по лучу. «Я сейчас нахожусь в диспетчерской грузового причала, но они вот-вот взломают дверь». Она ничего не сказала об агрегате. Если только что-то не должно было последовать за словами «передайте лорду Аудитору Форкосигану… Передайте Имперской безопасности…», и тут экран заслонила багровая физиономия Судхи. На заднем плане ничего нельзя было различить, кроме диспетчерской. И Каппеля, математика, со здоровенной монтировкой в руке. Причем вид у него был такой, будто он намеревался применить орудие для чего-то, не имеющего никакого отношения к закручиванию гаек, но не применил. Служба безопасности сумела получить видеоизображение обеих женщин, прежде чем Судха отрубил канал. Это изображение тоже все время стояло перед глазами Майлза.

– Ладно, капитан Форгир, – прервал офицера Майлз. – Оставьте свой план на самый крайний случай.

– Чтобы ввести его в дело по обстановке, милорд Аудитор?

Только через мой труп. Но Майлз промолчал. Форгир может не понять, что это вовсе не шутка.

– Прежде чем мы начнем разносить стены, я хочу поговорить с Судхой и его друзьями.

– Это комаррские террористы. Психи. С ними нельзя вести переговоры!

Покойный барон Риоваль был психом. Покойный Сер Гален тоже был психом, вопроса нет. И покойный генерал Метцов неплохо вписывался в их компанию, если подумать. Майлз вынужден был признать, что все те переговоры имели весьма плачевные последствия.

– У меня есть опыт в таких делах, Форгир. К тому же я сомневаюсь, что доктор Судха – псих. Он даже не сумасшедший ученый. Он просто очень огорченный инженер. Эти комаррцы на самом деле самые сентиментальные революционеры, которых я когда-либо видел.

Майлз немного постоял, отстраненно глядя на цветную голограмму плана Форгира. В голове его проносились мысли о транспорте для эвакуации станции и размышления о том, в каком состоянии духа пребывают сейчас комаррцы. Их заблуждения, политические страсти, личные качества, возможные суждения… а на заднем плане – ужас и отчаяние Катрионы. Если даже такая здоровенная штука, как комаррские купола, вызывает у нее клаустрофобию… Прекрати. Майлз мысленно воздвиг стеклянную стену между собой и внутренним потоком тревоги. Раз уж его власть здесь абсолютна, он обязан иметь ясные мозги.

– Каждый час покупает жизни. Мы сыграем на время. Соедините меня с командующим военной станцией, – приказал Майлз. – А потом проверим, ответит ли Судха по комму.

Пустая комната, где расположился Майлз, могла с тем же успехом находиться на ближайшей военной станции или на корабле в тысячах километров от станции, а также и в нескольких сотнях метров от причалов Южной транспортной, где в действительности и находилась. Местонахождение Судхи, когда его физиономия наконец возникла на головиде, было не столь анонимным. Инженер сидел в той самой диспетчерской, откуда в последний раз говорила Катриона. Майлз размышлял, кто из техников Имперской безопасности следит за коридорами, а кто держит палец на кнопке внешней двери для выхода персонала. Они настроили ее на блокировку?

Лицо Судхи было мрачным и откровенно усталым. Да, от невозмутимого спокойствия, с которым он тогда лгал Майлзу, не осталось и следа. Справа от него на подлокотнике сидела Лена Фоскол, выглядевшая как какой-то неряшливый визирь. Госпожа Радоваш тоже здесь присутствовала, ее лицо оставалось немного в тени. Каппель стоял в стороне, практически не в фокусе. Отлично. Кворум комаррских акционеров, если Майлз правильно понял сигнал. По крайней мере они хоть так почтили власть Имперского Аудитора.

– Добрый вечер, доктор Судха, – начал Майлз.

– Вы здесь? – Брови Судхи поползли вверх, когда он глянул на дисплей, уточняя, откуда идет передача.

– Ну да. В отличие от администратора Форсуассона я освободился от оков и выбрался с опытной станции живым. Я по-прежнему не знаю, рассчитывали ли вы, что я выживу.

– Он ведь не умер, правда? – прервала его Фоскол.

– Увы, умер. – Майлз сознательно заговорил как можно мягче. – А я вынужден был на это смотреть, в точности, как вы планировали. Каждую минуту до самого конца. Это была удивительно некрасивая смерть.

Фоскол умолкла.

– Теперь это не имеет значения, – произнес Судха. – Единственное, что мы хотим от вас услышать, это что для нас готов скачковый корабль, который перевезет нас на нейтральную территорию – Пол или Эскобар, – после чего вы получите обратно ваших фор-леди. Если вы нас вызвали не за этим, я немедленно отключаюсь.

– Сначала мне хотелось бы сообщить вам кое-какую информацию, – сказал Майлз. – Не думаю, что вы ее ожидаете.

– Валяйте, – махнул рукой Судха.

– Боюсь, что ваш свертываетль п-в-туннелей больше не может считаться секретным оружием. Мы взяли на «Боллен дизайн» все технические характеристики. Профессор Фортиц пригласил доктора Риву из Солстисского университета в качестве консультанта. Вы признаете ее репутацию?

Судха осторожно кивнул. Глаза Каппеля расширились. Госпожа Радоваш смотрела равнодушно. Фоскол вся подобралась.

– Ну вот, собрав воедино все технические характеристики вашего сооружения, а также данные об аварии на отражателе, присовокупив к этому познания в области физики доктора Ривы – кстати, еще присутствовал математик, Юэлл, если это имя вам о чем-нибудь говорит… Так вот, ведущий специалист империи по анализу технических неполадок и ведущий специалист империи в области пятимерного пространства пришли к единодушному выводу, что на самом деле вы никакого сворачивателя п-в-туннелей не изобрели. Вы изобрели п-в-бумеранг. Доктор Рива утверждает, что, когда амплитуда резонансных колебаний превышает пороговое значение, туннель вовсе не схлопывается, а выбрасывает всю эту энергию в трехмерное пространство в виде мощной гравитационной волны. Именно такой выброс и уничтожил солнечный отражатель и рудовоз, а также – прошу прощения, госпожа Радоваш, – убил доктора Радоваша и Марию Трогир. Аварийщики обнаружили ее тело несколько часов назад, о чем я с сожалением вам сообщаю, завернутое в какой-то кусок обшивки, который они нашли еще неделю назад.

Горе Каппеля выразилось лишь в вырвавшемся у него вздохе, но по его щекам текли слезы. В яблочко, подумал Майлз. Так я и думал. Уж больно рьяно он это отрицал. Никто из комаррцев не выглядел удивленным, лишь расстроенным.

– Так что если бы вам удалось довести дело до конца, вы бы всего-навсего уничтожили эту станцию вместе с пятью тысячами человек, которые на ней находятся, и самих себя. А завтра утром Барраяр все еще был бы здесь. – Майлз сознательно опустил голос чуть ли не до шепота. – Все ради ничего. Даже меньше, чем ничего.

– Он лжет! – яростно воскликнула Фоскол. – Он лжет!

Судха издал что-то вроде тихого рычания, взъерошил волосы и покачал головой. Затем, к великому изумлению Майлза, расхохотался в голос.

Каппель уставился на своего коллегу:

– Ты думаешь, именно поэтому? Потому что он срабатывал именно так?

– Это все объясняет, – начал Судха. – Это объясняет… О Господи… – Судха увял. – Я думал, все дело в рудовозе, – проговорил он наконец. – Что это он каким-то образом помешал.

– Также должен вам сообщить, – заявил Майлз, – что Имперская служба безопасности арестовала всех сотрудников отдела использования избыточного тепла и их семьи, которых вы бросили в расположении Транспортной компании Южного порта в Солстисе. А также прочих ваших друзей и родственников, ни в чем не повинных, ни о чем не подозревавших людей. Игра в заложников – скверная игра, печальная и жуткая, которую легче начать, чем прекратить. Худшие варианты этой игры, которые мне доводилось видеть, заканчивались тем, что ни одна из сторон не брала верх или не получала того, что хотела. А больше всего при этом теряют те, кого в эту игру втянули в виде заложников.

– Барраярские угрозы, – мотнула головой Фоскол. – Вы действительно полагаете, что после всего мы не сможем вам противостоять?

– Уверен, что сможете, но зачем? Во всей этой каше призов не осталось. Самый крупный исчез. Вы не можете изолировать Барраяр. Вы не можете сохранить вашу тайну или прикрыть тех, кого оставили на Комарре. Единственное, что вы можете сделать, это убить еще несколько невинных людей. Великие цели могут претендовать на большие жертвы, это верно, но ваши возможные награды постепенно усохли.

– Не для того мы прошли через все это, – прохрипел Каппель, утирая глаза руками, – чтобы вручить величайшее оружие века барраярцам.

– Так оно уже у нас. Хотя как оружие эта штука имеет на данном этапе ряд существенных дефектов. Но доктор Рива говорит, что есть свидетельства, что из п-в-туннеля выходит больше энергии, чем входит туда. Что предполагает дальнейшее мирное использование, когда явление будет изучено лучше.

– Правда? – Судха даже выпрямился. – Как она это вычислила? Какие у нее получились цифры?

– Судха! – неодобрительно воскликнула Фоскол. Госпожа Радоваш поморщилась, а Судха нехотя замолк, пристально, слегка сощурясь, глядя на Майлза.

– С другой стороны, – продолжил Майлз, – до тех пор, пока дальнейшие исследования не покажут, что закрыть п-в-туннель действительно невозможно, ни один из вас никуда не двинется, особенно на планеты за пределами империи. Это как раз одно из ужасных военных решений. И боюсь, исходит оно от меня.

«Фор-леди – не расходный материал», – сказал он Форгиру. Он лгал тогда или солжет сейчас? Майлз и сам толком не знал. Может, комаррцы тоже не догадаются.

– Вы все, безусловно, отправитесь в барраярскую тюрьму, – продолжил он. – Договор с дьяволом о том, чтобы стать фором, включает в себя элемент, который многие, включая и некоторых форов, не замечают. Он гласит, что наши жизни предназначены для жертвы. Никакие угрозы, никакие пытки, никакое медленное умерщвление, которым вы можете подвергнуть захваченных вами барраярских женщин, не изменят вашей судьбы.

Правильно ли он выбрал путь? На головиде их лица выглядели непропорционально, расплывчато, и было трудно прочесть выражение. Майлз пожалел, что не может вести этот разговор лицом к лицу. Половина скрытых подсказок, такие, как положение тела, жесты, оказалась недоступна. Но предстать пред ними лично означало пополнить ряды заложников, а это вряд ли способствовало бы разрешению проблемы. Майлз вспомнил женскую руку, выскользнувшую из его пальцев и исчезнувшую в тумане. Он бессильно сжал кулаки. «Больше никогда», – ты говорил. «Не расходный материал», – говорил. Майлз пристально вглядывался в лица комаррцев, пытаясь прочесть на них хоть что-нибудь: верят, не верят, насторожились, расслабились.

– В тюрьме есть определенные преимущества, – убедительно заговорил он. – Некоторые тюрьмы довольно комфортабельные, и в отличие от могилы из них когда-нибудь, со временем, выходят. А теперь я предлагаю вам в обмен на безоговорочную капитуляцию и дальнейшее сотрудничество лично гарантировать вам жизнь. Не свободу, обратите внимание. С этим придется подождать. Но время проходит, на смену старым кризисам приходят новые, у людей меняются взгляды. У живых, во всяком случае. Опять же существуют амнистии по случаю крупных событий. Рождения императорского наследника, в частности. Сомневаюсь, что кому-либо из вас придется просидеть в тюрьме полных десять лет.

– Какое заманчивое предложение! – ядовито бросила Фоскол.

Майлз позволил себе приподнять бровь:

– Зато честное. У вас больше шансов получить амнистию, чем у Тьена Форсуассона. А пилот грузовика уже не порадуется встрече с детьми. Я тут заново просмотрел результат ее аутопсии, я не говорил? Результаты аутопсии всех погибших. Если у меня и есть угрызения совести, то лишь из-за того, что я лишаю семьи погибших на отражателе возможности добиться справедливости. За такое убийство положен гражданский суд.

После этих слов даже Фоскол отвела взгляд.

Отлично. Продолжим. Чем больше времени он займет, тем лучше, к тому же они его слушают. До тех пор, пока он не дает Судхе отключить комм, он таким образом добивается своего рода успеха.

– Вы все время поносите барраярскую тиранию, но почему-то мне кажется, что вы, ребята, не провели всекомаррского голосования, когда намеревались запечатать – или украсть – их будущее. А если бы провели, то вряд ли посмели бы. Двадцать лет назад, может, и пятнадцать вы и получили бы поддержку большинства. Но даже десять лет назад уже было поздно. Неужели ваши сограждане захотели бы запечатать навечно ближайший рынок и потерять там торговлю? Потерять всех родственников, переехавших на Барраяр, и своих внуков полубарраярцев? Ваш торговый флот обнаружил, что барраярский военный эскорт ой как им полезен, причем довольно часто. Так кто же здесь настоящий тиран – грубые барраярцы, которые, пусть и неловко, стараются включить Комарру в свое будущее, или комаррские интеллектуалы, которые желают исключить всех и вся, кроме себя самих? – Майлз сделал глубокий вздох, чтобы подавить закипающий гнев, сознавая, что балансирует на лезвии ножа. Осторожно, осторожно. – Так что единственное, что нам остается, это спасти как можно больше жизней из обломков.

Через некоторое время госпожа Радоваш спросила:

– Как вы можете гарантировать нам жизнь?

Это были первые слова, что она произнесла за все время. До этого она лишь внимательно слушала.

– Моим приказом как Имперского Аудитора. Только император Грегор может его отменить.

– А почему император Грегор этого не сделает? – скептически поинтересовался Каппель.

– Ему все это очень не понравится, – честно ответил Майлз. А мне придется ему обо всем этом докладывать, помоги мне Боже… – Но… если я дам слово, не думаю, что он станет возражать. – Помолчав, Майлз добавил: – Или мне придется подать в отставку.

– Как приятно нам знать, что после нашей смерти вы подадите в отставку! – фыркнула Фоскол. – Какое утешение!

Судха теребил губу, глядя на Майлза… на голоизображение, напомнил себе Майлз. Похоже, не только ему не хватает подспудных подсказок… Инженер молчал, размышляя… О чем?

– Ваше слово? – скривился Каппель. – Знаете, что оно для меня значит?

– Да, – резко ответил Майлз. – А вы знаете, что оно значит для меня?

Госпожа Радоваш склонила голову набок, и ее спокойный взгляд стал, если таковое возможно, более сфокусированным.

Майлз наклонился к комму:

– Мое слово – это единственное, что стоит между вами и ретивыми героями из Имперской службы безопасности, намеревающихся прорваться к вам сквозь стены. Им коридоры не нужны, знаете ли. Мое слово вынуждает меня придерживаться данной мною присяги Аудитора, которая в данный момент помогает мне не моргнув глазом выполнять долг, а я считаю его более ужасающим, чем вы можете себе представить. У меня только одна клятва. И она не может быть правдива в отношении Грегора, если ложна перед вами. Но если печальный опыт моего отца в том мерзком эпизоде в Солстисе и научил меня чему-то, то лишь одному – не обещать того, что не в моих силах. Если вы спокойно сдадитесь, я смогу удержать все под контролем. Если же службе безопасности придется захватывать вас силой, то возможно всякое. В возникшем хаосе и неразберихе перевозбужденные барраярские юнцы запросто способны перестрелять бешеных комаррских террористов.

– Мы не террористы! – горячо запротестовала Фоскол.

– Да? Вам вполне удалось затерроризировать меня, – холодно отрезал Майлз.

Фоскол поджала губы, но Судха казался не столь уверенным.

– Если вы спустите на нас СБ, то все последствия будут на вашей совести! – бросил Каппель.

– Почти верно, – согласился Майлз. – Если я спущу службу безопасности, то это будет моей ответственностью. В этом и разница между «быть ответственным» и «держать под контролем». Я – ответственный, вы – держите под контролем. Представляете, как это меня пугает?

Судха фыркнул. Майлз невольно дернул уголком губ. Ага, Судхе такой расклад тоже знаком.

Фоскол наклонилась вперед:

– Все это треп и дымовая завеса. Капитан Форгир сказал, что за скачковым кораблем послали. Где он?

– Форгир лгал, как ему и положено по должности. Никакого скачкового корабля не будет.

– У нас двое заложников. Нам выкинуть одну из них в космос, чтобы доказать, что мы не шутим?

– Уверен, что вы совсем не шутите. А которая будет смотреть, тетя или племянница? – мягко поинтересовался Майлз, снова устраиваясь поудобнее. – Вы заявляете, что вы не чокнутые террористы, и я вам верю. Вы не террористы. Пока. А также вы не убийцы. Я принимаю, что все трупы, оставленные вами на пути, – чистая случайность. На данном этапе. Но я также хорошо знаю, как легко преступить эту черту. Прошу вас обратить внимание, что вы уже зашли предельно далеко. Следующий шаг автоматически превратит вас в точную копию того самого врага, которому вы дружно решили противостоять.

Он дал своим последним словам повиснуть в воздухе, чтобы до них получше дошел смысл.

– Думаю, Форкосиган прав, – неожиданно заявил Судха. – Мы подошли к концу игры. Или к началу следующей. Но на нее я не подписывался.

– Мы должны держаться вместе, иначе ничего хорошего не будет, – быстро сказала Фоскол. – И если нам придется кого-нибудь из них выкинуть в шлюз, то я голосую за эту бешеную кошку Форсуассон.

– Ты сделаешь это своими руками? – медленно произнес Судха. – Потому что я отказываюсь.

– Даже после того, что она учинила?

Да что, во имя Господа, вам сделала нежная Катриона? Майлз старался сохранить невозмутимое выражение лица, хотя внутренне замер.

Помолчав, Судха сказал:

– Похоже, это в конечном итоге не имеет значения.

Каппель и госпожа Радоваш заговорили разом, но Судха жестом остановил их. Он медленно выдохнул, как человек, скрывающий сильную боль.

– Нет. Давайте продолжим, как начали. Выбор простой. Остановиться сейчас и безоговорочно сдаться или решить, что Форкосиган блефует. Ни для кого из вас не секрет, что я хотел на время укрыться, чтобы попытаться еще раз позже. Вы знали об этом еще до того, как мы покинули Комарру.

– Мне жаль, что я голосовал тогда против тебя, – сообщил Судхе Каппель.

Судха пожал плечами:

– Ага… Ну, если мы собираемся заканчивать, то время пришло.

Нет, еще нет! – отчаянно думал Майлз. Это слишком резко. Есть время поболтать еще часов десять как минимум. Он хотел склонить их к сдаче, а не самоубийству. Или к убийству. Если они поверили ему, что их машина дефектна, а они, судя по всему, поверили, то им довольно скоро должно прийти в голову, что они могут удерживать в заложниках всю станцию, если они не исключают вариант самоуничтожения. Ну, если они сами до этого не додумаются, то уж он-то им точно подсказывать не станет. Майлз откинулся на стуле, грызя ноготь, и принялся наблюдать и слушать.

– Ждать в любом случае нечего, – продолжил Судха. – Риск растет с каждой минутой. Лена?

– Никакой капитуляции, – упрямо заявила Фоскол. – Мы продолжим. – И уже спокойнее: – Каким-нибудь образом.

– Каппель?

Математик долго колебался.

– Не могу смириться с тем, что Мария погибла зря. Держимся.

– Я сам… – Судха опустил свою широкую ладонь. – Стоп. Поскольку эффект неожиданности утрачен, все это не ведет никуда. Весь вопрос в том, это как быстро мы туда придем.

Он повернулся к госпоже Радоваш.

– Ой, уже моя очередь? Я не хотела оказаться последней.

– Ваш голос все равно решающий, – заметил Судха.

Госпожа Радоваш замолчала, уставясь в окно. На дверь шлюза? Майлз не удержался и проследил за ее взглядом. Она поймала его на этом, и он вздрогнул.

Взгляд госпожи Радоваш снова вернулся к окну. Ни к кому не обращаясь, она заговорила:

– Прежде наша безопасность зависела от секретности. А теперь, даже если мы улетим на Пол, или Эскобар, или дальше, Имперская безопасность побежит за нами. У нас не найдется даже одной свободной минутки, чтобы бросить наших заложников. В изгнании или нет, но мы все равно будем пленниками, вечными пленниками. Я устала быть пленницей надежды или страха.

– Ты не была пленницей! – воскликнула Фоскол. – Ты была одной из нас. Я так думала.

Госпожа Радоваш поглядела на нее:

– Я поддерживала мужа. А если бы не поддержала, он был бы сейчас жив… Я устала, Лена.

– Может, тебе надо отдохнуть, прежде чем принимать решение? – заискивающе спросила Фоскол.

Взгляд, которым наградила ее госпожа Радоваш, вынудил Фоскол опустить глаза.

– Ты ему веришь, что установка дефектна? – спросила госпожа Радоваш Судху.

Судха нахмурился:

– Да. Боюсь, что так оно и есть. Иначе голосовал бы по-другому.

– Бедный Барто. – Она долго глядела на Майлза с какой-то отстраненной задумчивостью.

Поощренный ее кажущимся спокойствием, Майлз поинтересовался:

– А почему ваш голос – решающий?

– Вся эта схема изначально была идеей моего мужа. И эта одержимость довлела надо мною семь лет. Его пакет акций всегда считался самым большим.

Как по-комаррски. Значит, Судха действительно был вторым в команде и вынужден был прыгнуть в ботинки покойника… Все это настолько сейчас не имеет значения… Может, они назовут это его именем. Эффект Радоваша. Возможно.

– Значит, мы оба наследники в некотором роде.

– Действительно. – Губы вдовы искривились в подобии улыбки. – Знаете, я никогда не забуду выражение вашего лица, когда этот дурак Форсуассон заявил, что у него нет бланков императорских приказов. Я тогда чуть не рассмеялась вслух, несмотря ни на что.

Майлз коротко улыбнулся, едва осмеливаясь дышать.

Госпожа Радоваш изумленно покачала головой, но не отметая его обещания.

– Что ж, лорд Форкосиган… Я поверю вам на слово. И узнаю, чего оно стоит. – Она посмотрела в лицо своим коллегам, но когда заговорила снова, то смотрела на Майлза: – Я голосую за то, чтобы закончить сейчас.

Майлз напряженно ждал возражений, возмущения, местного бунта. Каппель грохнул кулаком по стеклу, которое от удара завибрировало, и отвернулся. Фоскол зарылась лицом в ладони. И повисла тишина.

– Значит, быть по сему, – промолвил Судха, явно выдохшись.

Майлз подумал, не поразила ли его новость о внутреннем дефекте агрегата больше, чем все остальное.

– Мы сдаемся в обмен на ваше слово, что нам сохранят жизнь, лорд Аудитор Форкосиган. – Он крепко сжал веки, потом открыл снова. – И что теперь?

– Множество очень медленных движений. Сначала я ласково лишаю СБ мечты о героическом штурме. Они тут изрядно поработали. Затем вы сообщаете новости остальным участникам вашей группы. Затем отключаете все ловушки-страшилки, которые понаставили, и складываете все оружие, какое у вас имеется, подальше от себя в аккуратную кучку. Отпираете двери. Потом спокойно садитесь на пол дока, убрав руки за голову. И тогда я позволю мальчикам войти. – И осторожно добавил: – Пожалуйста, избегайте резких движений и всего такого.

– Быть по сему.

Судха отключил комм. Комаррцы исчезли. Майлза затрясло от внезапной растерянности. Он снова сидел один в пустой комнате. Вопящий человек за стеклянной стеной у него в мозгу просто надсаживался, судя по ощущениям.

Майлз переключил канал и приказал, чтобы офицеров Имперской безопасности и местной секьюрити, которые будут осуществлять арест комаррцев, сопровождала группа медиков. И никакого оружия, кроме парализаторов, чтобы никто не брал. Последний приказ он повторил дважды, на всякий случай.

Майлз чувствовал себя так, будто провел на этом стуле лет эдак сто. Когда он попытался встать, то чуть не упал. И тогда он побежал.

Единственная уступка, которой удалось добиться от Майлза Форгиру, стремящемуся обеспечить безопасность лорда Аудитора, это что он войдет на причал позади, а не впереди взвода охранников. Около десятка комаррцев, сидевших по-турецки на полу, повернули головы, когда барраярцы вошли внутрь. За Майлзом следовал взвод техников, который немедленно рассредоточился по помещению в поисках мин и ловушек, а за ними – бригада медиков с воздушной платформой.

Первое, что попалось Майлзу на глаза после живых мишеней, была перевернутая вверх дном платформа, лежащая посреди причала на куче лома. Майлз с трудом узнал знакомый по диаграммам пресловутый агрегат. От этого зрелища он почему-то сильно воспрянул духом.

Майлз обошел вокруг платформы, внимательно изучая объект, затем направился туда, где обыскивали и брали в наручники Судху.

– Бог ты мой, похоже, с вашим свертывателем п-в-туннелей случилась авария. Но вам от этого проку никакого. У нас есть чертежи.

Каппель и человек, в котором Майлз узнал пропавшего инженера с завода «Боллен дизайн», стоявшие неподалеку, злобно посмотрели на него. Фоскол отчаянно рвалась подойти поближе, чтобы услышать разговор. Арестовывающая ее женщина-офицер еле ее удерживала.

– Это не мы, – вздохнул Судха. – Она.

Его указующий перст привлек внимание Майлза к внутренней двери, ведшей к служебному шлюзу. Дверь блокировала вставленная наискось металлическая балка. Концы ее были приварены к двери и стене.

Глаза Майлза расширились, и он затаил дыхание, предвкушая…

– Она?

– Эта сучка из ада! Или с Барраяра, что почти одно и то же. Госпожа Форсуассон.

– Потрясающе. – Теперь становились понятными некоторые странности в поведении и ответах комаррцев во время переговоров. – Хм… И каким образом?

Все три комаррца заговорили разом, что вылилось в поток фраз примерно следующего содержания:

«Если бы госпожа Радоваш не выпустила ее… если бы ты не позволил госпоже Радоваш выпустить ее… откуда я мог знать? Старая леди показалась мне больной… Она и сейчас так же выглядит… если бы ты не положил дистанционное управления прямо рядом с ней… если бы ты не вышел из этой проклятой диспетчерской… если бы ты двигался побыстрее… если бы ты побежал к платформе и вырубил напряжение… так что ж ты сам об этом не подумал, а?»

Из чего Майлз постепенно восстановил ход событий и получил самую знаменательную картинку дня. Да что там дня – года! Вообще-то за несколько лет, ежели подумать.

Она тут не оставила никаких дел для Имперской безопасности и Имперских Аудиторов, кроме как собрать осколки. Майлзу хотелось кататься по полу и выть от радости, что было бы с его стороны в нынешних обстоятельствах очень не дипломатично. Так что он сохранил невозмутимость, этакую сдержанность. В любом случае он сомневался, что комаррцы способны оценить всю прелесть ситуации.

– Когда мы ее там заперли, я приказал замуровать дверь, – мрачно сообщил Судха. – Я не мог ей позволить обставить нас в третий раз.

– Третий раз? – спросил Майлз. – Если это был второй, то что же она сделала в первый?

– Когда этот придурок Ароцци приволок ее сюда, она чуть было сразу не сорвала нам все дело, нажав сигнал пожарной тревоги!

Майлз глянул на рукоятку сигнала:

– И что произошло потом?

– На нас обрушился станционный аварийный контроль. Я уж думал, что никогда от них не отделаюсь.

– Ага. Понятно. – Любопытно. Форгир об этом эпизоде не упоминал. Ладно, с этим позже. – Вы хотите сказать, что мы пять часов зря из кожи вон лезли, чтобы эвакуировать станцию?

Судха мрачно улыбнулся:

– Вы ищете у меня сочувствия, барраярец?

– Хе. Не важно.

Большую часть пленников уже увели. Майлз жестом приказал Судху пока придержать.

– Момент истины, Судха. Вы заминировали эту штуковину?

– Есть взрывное устройство на внешней двери. Отсюда оно не взорвется.

С железным самообладанием Майлз наблюдал, как техники СБ режут металлический прут. Наконец тот со звоном упал на пол. Майлз на мгновение в ужасе замер.

– Чего вы ждете? – поинтересовался Судха.

– Просто раздумываю о глубине ваших политических убеждений. Предположим, эта штука запускает взрывное устройство, и в самом конце наша добыча от нас ускользает?

– Сейчас? Зачем? Все ведь уже закончено, – недоуменно произнес Судха.

– Месть. Манипулирование. Может, вы намереваетесь вывести меня из себя, чтобы спровоцировать повтор Солстисской Бойни, хоть и в меньших масштабах. Пропагандистский трюк. Все что угодно, ради чего можно пожертвовать жизнью. С вашей точки зрения, конечно. При должной подаче этот инцидент мог бы привести к очередному Комаррскому Восстанию, я полагаю.

– У вас действительно извращенный ум, лорд Форкосиган, – покачал головой Судха. – Это у вас наследственное или благоприобретенное?

– И то, и другое, – вздохнул Майлз. Немного подумав, он жестом приказал охранникам увести Судху.

После разрешающего кивка Имперского Аудитора техник нажал на дверную панель. Внутренняя дверь скрипнула и застряла на полпути. Майлз тихонько отжал ее сапогом, и она открылась.

Катриона стояла между дверью и госпожой Фортиц, которая сидела на полу в накинутом на болеро пиджаке племянницы. Лицо Катрионы было все в ссадинах, волосы растрепались. Со стиснутыми кулаками она выглядела очень решительной и в то же время притягательной, с личной точки зрения Майлза. Широко улыбаясь, он протянул руки и вошел внутрь.

Катриона одарила его сердитым взглядом:

– Давно пора! – и прошла мимо, бормоча под нос: – Эти мужчины!..

Несколько оторопев, Майлз все же сумел превратить вытянутые было руки в почтительный поклон госпоже Фортиц.

– Госпожа доктор Фортиц! С вами все в порядке?

– О, привет, Майлз! – Она моргнула. Лицо ее было пепельно-серым, и она явно продрогла до костей. – Бывало и получше, но я переживу, надо полагать.

– Вас ждет воздушная платформа. Эти решительные парни вам помогут.

– Ой, спасибо, милый.

Майлз жестом велел техникам подойти. Госпожа профессор казалась очень довольной, когда ее уложили на платформу и накрыли теплыми одеялами. Беглый медицинский осмотр и небольшой спор завершились инъекцией половины дозы синергина, а не четырех. Платформа поднялась в воздух.

– Профессор скоро будет, – заверил госпожу Фортиц Майлз. – Вообще-то он прибудет задолго до того, как вас выпустят из станционного медпункта. Я прослежу, чтобы его сразу же препроводили к вам.

– Я очень рада. – Госпожа Фортиц жестом велела ему приблизиться. Когда он наклонился, она схватила его за ухо и поцеловала в щеку. – Катриона была просто великолепна! – шепнула она.

– Знаю! – прошептал он в ответ. Его глаза смеялись, и она улыбнулась тоже.

Майлз выпрямился, отойдя от платформы, встал рядом с Катрионой, надеясь, что пример тети вдохновит ее… Ну, он бы не отказался от некоторого проявления благодарности за спасение…

– Кажется, вы не удивлены моим появлением, – пробормотал он.

Платформа поплыла прочь в сопровождении медика, а Майлз с Катрионой пошли следом. Технари Имперской безопасности вежливо ждали, пока они освободят площадку, чтобы обезвредить взрывное устройство.

Катриона убрала за ухо прядь волос едва заметно дрожащей рукой. На руках тоже алели ссадины. При виде них Майлз нахмурился.

– Я знала, что это, должно быть, наши, – просто ответила она. – Иначе открылась бы другая дверь.

– Э-э-э. Верно. – Она три часа обдумывала эту возможность. – Мой скоростной курьер оказался слишком медленным.

В следующий коридор они вошли в задумчивом молчании. Чувство благодарности могло заставить ее кинуться ему в объятия, рыдая от облегчения ему… ну, если не в грудь, то в макушку на глазах у всех этих ребят из СБ. Майлз вынужден был признать, что нынешняя ее манера поведения ему нравится даже больше. Так что там у тебя насчет высоких женщин и невостребованной любви? Кузен Айвен наверняка нашел бы пару едких фраз по этому поводу. Майлз мысленно зарычал, предвидя реакцию брата. Ладно, с Айвеном и другими проблемами во время своего ухаживания он разберется позже.

– А вы знаете, что спасли примерно пять тысяч жизней? – спросил он.

Катриона нахмурилась:

– Что?

– Этот агрегат был дефектным. Если бы комаррцам удалось его запустить, обратная гравитационная волна из п-в-туннеля разнесла бы станцию, как перед этим отражатель. И меня приводит в содрогание возможный счет за ущерб. И подумать только, что Иллиан жаловался на мои затраты на оборудование, когда я был опером…

– Вы хотите сказать… Эта штука не работала? Я сделала все это зря?

Кэт резко остановилась, плечи ее затряслись.

– То есть как это зря? Мне попадались имперские генералы, которым за всю их карьеру удавалось сделать куда меньше. По-моему, вы заслужили как минимум медаль. Только вот проблема в том, что вся эта история будет глубоко засекречена. Им придется придумывать новый уровень секретности, чтобы зарыть ее там. А затем засекретить и это.

Губы Кэт дрогнули не очень весело.

– И что бы я делала с такой бесполезной вещью, как медаль?

Майлз весело подумал о содержимом одного ящика в особняке Форкосиганов.

– Повесили бы в рамочку? Использовали как пресс-папье? Стирали с нее пыль?

– Всю жизнь об этом мечтала. Чтобы было больше хаоса.

Майлз ухмыльнулся. Катриона наконец улыбнулась в ответ, явно начиная приходить в себя, но при этом не ломаясь. Вздохнув, она двинулась дальше, и Майлз пошел с ней рядом. Она встретилась с противником, воспользовалась шансом сделать дело и три часа висела в преддверии ада. И у нее еще хватает энергии держаться на ногах и ворчать. Чопорная, ха!

Майлз остановился у двери в медпункт. Госпожа Фортиц исчезла внутри, окруженная стайкой медиков, как дама в паланкине. Катриона задержалась.

– Я вынужден вас покинуть на некоторое время, надо проверить, как там мои пленники. О вас позаботятся.

– Пленники? – выгнула она бровь. – Ах да! Как вы отделались от комаррцев?

Майлз жестко улыбнулся:

– Убедил.

Она уставилась на него, уголок ее красивого рта пополз вверх. Нижняя губа у нее была рассечена. Майлзу хотелось поцеловать ее, чтобы вылечить. Пока нет. Выбирай время, мальчик. Всему свое время.

– Вы можете быть очень убедительным.

– Надеюсь. – Он вздохнул поглубже. – Я блефовал, заверив, что не выпущу их, что бы они с вами ни делали. Только вот я вовсе не блефовал. Мы не могли их отпустить.

Вот. В предательстве признался. Майлз стиснул руки.

Она недоверчиво смотрела на него. Сердце Майлза ушло в пятки.

– Конечно же, нет!

– Э-э-э… Что?

– Вы что, не знаете, что они собирались сделать с Барраяром? – требовательно спросила она. – Это же спектакль ужасов! Просто жуткий! А они этого даже не понимали! Даже пытались объяснить мне, что свертывание п-в-туннеля никому не причинит вреда! Чудовищные идиоты!

– Вообще-то я тоже так думаю.

– Неужели вы не рискнули бы жизнью, чтобы их остановить?

– Да, но я ведь рисковал не своей жизнью, а вашей.

– Но я ведь фор, – просто ответила Катриона.

Сердце Майлза ожило, радостно затрепетав, и он улыбнулся.

– Истинный фор, миледи, – выдохнул Майлз.

Подошла женщина-медик, беспокойно позвав:

– Госпожа Форсуассон?

Майлз хмыкнул на ее покровительственный тон, попрощался с Катрионой и отбыл. К тому времени, когда он свернул за угол, он уже бодро подпрыгивал.