Глава 7
Замерев на пороге, я скептически осматривала унылое убранство комнаты, в которой мне предстояло провести невесть сколько времени. Бесчисленное количество пыльных банок и склянок на затянутых паутиной полках не вызывали никакого желания учиться. Единственное, к чему тянулись руки, так это навести порядок.
Кстати, не совсем понятно, почему именно в этой комнате так грязно, учитывая тот факт, что повсюду в доме царила чистота. Быть может, домовому запрещено заходить сюда? В таком случае, получается, Мироновна умерла давно, если все уже успело затянуться паутиной. Тогда почему в мой сон она пришла всего несколько дней назад?
Вопросы были, ответов не было. Пыль тоже была. Вздохнув, я вернулась в столовую, исполненная решимости найти хоть какую-нибудь подходящую тряпку. Жертвовать на уборку одно из чистых полотенец в шкафу очень не хотелось.
К моему удивлению, в углу возле входной двери я снова увидела знакомую лохань на табуретке. Она была полна воды, а с края свисала так необходимая мне сейчас тряпка. Кстати, под табуреткой сидел крысолак и таращил свои обалденные глазищи. Был в них испуг или удивление, я не поняла. Получается, дом исполняет желания?
Подмигнув ходячей страшилке, я закрыла глаза и пожелала кофе, представив крохотную фарфоровую чашечку, полную ароматной горячей жидкости. Видение было настолько четким, что я даже ощутила на языке пряный горько-сладкий привкус. Вопреки привычке истинных гурманов пить кофе без сахара, я упорно портила натуральный вкус напитка в угоду своим пристрастиям сладкоежки.
Открыла глаза, осмотрелась. Вожделенная чашка с кофе отсутствовала.
Состроив разочарованную гримасу, я схватила тряпку, пару раз окунула ее в воду и поплелась обратно в комнату, оставляя на полу мокрую дорожку капель. Из вредности.
Наблюдавший через окно столовой домовой озорно улыбнулся и поспешил вернуться в огород.
– Это же надо, выдумала! Кофе! Знать не знаем, ведать не ведаем!
Поначалу было скучно, к тому же пауки, вылезавшие на потревоженную тряпкой паутину, вызывали у меня чувство брезгливости и заставляли срываться на визг. Зато мои вопли привлекли внимание крысолака. Он застыл на пороге, встопорщив уши-лопухи, и наблюдал за мной с легкой смешинкой в синих глазах. Когда я в очередной раз взвизгнула и отскочила от полки, пульнув тряпкой в крупного паука, зверь даже закашлялся, явственно скрывая душивший его смех.
– Ненавижу пауков, и ничего смешного! – вызверилась я на крысолака. – Между прочим, они симпатичнее тебя будут!
Тут я, конечно, соврала. Лично для меня пауки были самыми отвратительными существами, наравне с тараканами, гусеницами и прочей насекомой гадостью. А у крысолака все его внешнее уродство полностью затмевали потрясающие глаза. Но я была злая из-за пауков и обижена на молчаливые насмешки, поэтому разошлась не на шутку:
– Если такой храбрый, мог бы и помочь! А смеяться мы все умеем! Между прочим, по законам жанра, мне при подобном перемещении прекрасный принц положен, а вместо него достался ты – ушастое недоразумение. Хотя не спорю, оно и лучше: от мужиков, знаешь ли, одни проблемы. Им бы бутылку пива – и на диван, к телевизору. Или, как вариант, к компьютеру. Ни на прогулку его не вытащишь, не говоря уже о магазинах, ни гвоздь прибить не допросишься. Никакой тебе нет ни помощи, ни романтики. Им женщина – что предмет мебели, только передвижной, на ножках. Мельчает настоящий представитель рода мужского, вымирает! Понимаешь?
Выпалив сию тираду, я замолчала, рассеянно глядя на крысолака и комкая в руках какой-то мешочек с неизвестным содержимым, с которого до появления уже забытого паука прилежно стряхивала пыль. Злость испарилась, испугавшись моего воинственного настроения, зато пришло полное осознание абсурдности происходящего.
Здесь ведь не двадцать первый век, и сидящий напротив зверь не имеет ни малейшего понятия о пиве, телевизоре, компьютере и прочем. Кстати, даже неизвестно, понимает ли он мою речь. Впрочем, судя по виновато прижатым ушам, настроение уж точно уловил. Но и в моем плохом настроении он тоже не виноват.
Решив более не грузить крысолака моими воспоминаниями, я принялась за уборку с удвоенным усердием, активно заработав тряпкой. Повисла тишина, прерываемая моим сосредоточенным сопением и звоном передвигаемых склянок.
Закончив с полками и их бесконечным содержимым, я обернулась к столу и замерла.
На столе, рядом с уже знакомой чернильницей и одиноко торчащим пером, лежала книга. Настоящий фолиант в потертой обложке, увесистый даже на вид и порядком потрепанный. Осторожно потыкав книгу пальцем, я обернулась к крысолаку и задала ему глупейший вопрос:
– Это ты принес?
Зверь не ответил, только склонил ушастую голову набок. Впрочем, я и сама поняла неуместность вопроса. Книга придавила бы тщедушного уродца своей тяжестью. И вообще, пора уже привыкнуть к тому, что в этом доме вещи живут своей собственной жизнью. А значит, ничего не происходит просто так.
Смахнув пыль с коричневой обложки без какой-либо надписи, я раскрыла книгу. Мелкий, но разборчивый почерк, слегка пожелтевшие страницы. Пособие по магии в рукописном варианте. Почему-то половина книги была совершенно пустой. Возможно, Мироновна просто не успела исписать листы, или книга нарочно не открывала мне всей информации. Придвинув табуретку, я углубилась в чтение. Медленно потекли минуты…
Поначалу сведения, содержащиеся в частых строчках, вызвали во мне вполне уместный скептицизм, потом он сменился легким любопытством, и наконец любопытство уступило место искреннему интересу. Я жадно вчитывалась в бисерный почерк, впитывая, словно губка, совершенно неведомую для себя область знаний. Минуты сменились долгими часами.
Позднее, когда день за окном сменился голубоватыми сумерками, домовой принес свечу. Я лишь рассеянно кивнула в ответ на любезность, не будучи в силах оторваться от чтения. В итоге так и уснула за книгой, положив голову на фолиант и лишь чудом не опрокинув горящую на столе свечу.
– Вижу, понравились тебе мои записи?
Вздрогнув, я открыла глаза и выпрямилась, едва не свалившись с табуретки. Напротив сидела Мироновна и смотрела на меня с доброй улыбкой. Свеча, оставленная мне домовым, полностью догорела, и теперь на столе стояла только пустая плошка-подсвечник. За окном серел предрассветный туман.
– Вы мне снова снитесь? – ответила я вопросом на вопрос.
– Кто из нас знает, что есть сон, а что есть явь? – уклончиво ответила старушка. – Ведь в каждом из обоих случаев мы чувствуем себя одинаково правдоподобно. Не так ли? Так что насчет книги-то? Какие впечатления?
– Достаточно противоречивые, – честно призналась я. – Забавно, что, к примеру, обычная петрушка может сыграть далеко не последнюю роль в составлении приворотного зелья. Я не говорю уже о целебных свойствах куриной слюны. Весь вопрос в том, как заставить эту самую курицу плеваться. Ведь так? И кстати, учтите заранее – резать головы черным петухам и кому-либо другому я ни за что не буду!
– Каким еще петухам? – удивилась Мироновна.
– Ну как же? – в свою очередь удивилась я. – В этой, как ее, черной магии везде пишут: возьмите голову черного петуха, черного козла или кого-нибудь еще, но обязательно черного цвета. Так вот, я буду учиться только тем видам магии, которые не требуют жертвоприношений всякой живности!
– Договорились! – Мироновна усмехнулась. – Только на будущее ты тоже учти, что магия, не знаю как у других, но моя в частности, направлена как раз на то, чтобы эту самую живность оберегать. Так что никаких жертвоприношений не потребуется. Разве что лешему хлебушка отнести в подарок. Да яичек куриных. Он их страсть как любит.
– Кто любит? – Я чуть не свалилась с табуретки, убаюканная тихим голосом бабули.
– Так леший же! – повторила Мироновна, глядя на меня с лукавым прищуром. – У вас ведь такие не водятся?
– Не-а, у нас эти, лесники только водятся да браконьеры, – согласилась я. – Лешего как раз не хватает. Народ бы валом в леса повалил, чтобы поглазеть на диковину, а потом его в зоопарк забрали бы и цены на билеты повысили. В нашем мире с дивом и чудесами разговор короткий, а во главе всего стоит выгода. А у вас здесь как с порядочностью, все благополучно?
– Да и у нас по-всякому бывает. – Мироновна перевела взгляд на окно и глубоко вздохнула. – Ты читай дальше книжку-то, она тебе многое расскажет.
– Так ведь я уже все прочла! – воскликнула я, взглянув на увесистый фолиант. – К тому же половина книги состоит из пустых страниц. Но если вы настаиваете, могу перечитать еще раз. Все равно хорошей библиотеки здесь не найти.
Ответом мне послужила тишина. Посмотрев на собеседницу, я обнаружила, что Мироновна исчезла. Зато появился Тихон. Застыв на пороге комнаты, он смерил меня строгим взглядом и, уперев тонкие руки в пушистые бока, ворчливо возвестил:
– Ты давай просыпайся, а то уже завтрак на столе стынет, а тебе еще размяться нужно после сна за столом. И на будущее учти, что спать нужно только в кровати, а то шею свернешь, да так и останешься!
После этого домовой сделал какой-то пасс ручкой и на меня навалилась темнота.