Глава 22. Пари с темным магом

В Окему мы вернулись на рассвете. Я брела по улицам города и размышляла о Ролане. Перед тем, как покинуть замок, он вел себя даже более странно, чем обычно. Излазил весь ров перед замком, причем вдоль и поперек, создал с десяток поисковых заклинаний, без конца рвал на себе волосы, — в общем, нервничал он сильно.

Мне показалось, маг искал Черную Химеру, но та, как сквозь землю провалилась. Так и не отыскав, что искал, маг погрузился в глубокое и мрачное молчание. И молчал вплоть до Окемы, а это путь немаленький, надо сказать.

Он странный, этот маг.

Ну ладно. Я встрепенулась и огляделась. В конце концов, есть в жизни вещи и страшнее, чем помрачение рассудка у какого–то темного мага!

Я так не нервничала, даже когда ждала приговора суда. Последним, кто расстраивал нашу старушку, был заезжий купец, и после визита в наш дом он провел два месяца в обществе санитарок. Чем больше я думала, что меня ждет — повешение, проклятие или пинок под зад, — и чем ближе подходила к дому, тем неуютнее себя чувствовала.

— Двум смертям не бывать, а одной не миновать.

Я разгладила складки платья, поправила сползшие перчатки и решительно поднялась на крыльцо. Главное, накормить старую каргу пирожными до того, как меня проткнут зонтиком. Я перехватила коробку поудобнее и несколько раз стукнула дверным молотком. Дверь отозвалась зловещим гулом, и раскрылась моментально, будто старушка специально поджидала меня по ту сторону.

— Как вовремя. — Леди Веалли, с торчащими в разные стороны рыжими космами, мрачно хлопнула сложенным зонтиком по ладони. Мне показалось, в следующий момент она смачно сплюнет под ноги и двинется наставлять воспитанницу. Я аж попятилась. — Ты задержалась на пять минут, моя хорошая. Что непозволительно для леди?

— Жить в свое удовольствие, — машинально ответила я, и все–таки получила зонтиком по лбу. — Хорошо, хорошо! Опаздывать. Как насчет пирожных?

— С этого и надо было начинать, — растаяла наставница и, неожиданно улыбнувшись, обняла меня. — Давно тебя не было, моя хорошая… отдай пирожные, отдай, кому говорю! Фигуру испортишь!

Я так и осталась стоять с расставленными в стороны руками, а старушка, захватив коробку с пирожными, побежала на кухню. Что это было?

— Пирожные? — Стокли, навострив уши, мигом слетел по лестнице и помчался догонять старушку. — А я? Я тоже хочу!

— Я старше, у меня желудок больше!

— А у меня растущий организм, и мне надо много витаминов!

— Вот и кушай морковку!

Я вздохнула и, перешагнув порог, закрыла за собой дверь. Жизнь в этом доме шла своим чередом, и даже ежедневный ритуал похищения пирожных соблюдался, как и пять лет назад, строго.

Дома. Я наконец–то дома.

***

Опять я дома. Надо было затеряться в Заколдованном лесу. Или уйти в гарпии. Или поселиться в замке — все равно пустует. Пахнет там плохо, но никаких светских приемов.

Я с раздражением бросила приглашение, украшенное розовыми бантиками, на кровать. Ролан мог бы и не волноваться — все равно зловредная старушенция потащит меня на прием Таннера–старшего. Разве что смыться потихоньку, пока никто не смекнул, что я и такое могу выкинуть.

Задумавшись, я пожала плечами. Да почему бы и нет? Потом скажу, что меня похитил секретный культ зеленых гномиков… или нет… скажу, что похитили эльфы, потрясенные моей неземной красотой! Мало ли что в жизни бывает.

Успокоенная найденным выходом, я расслабилась в кресле и взглянула на Елиану. Девушка с упоением копалась в большой коробке, присланной по велению наставницы. Наверное, новое платье и прочие доспехи. И как пить дать, с противными розовыми оборочками, ажурными ленточками и кружевным чепчиком… одним словом, ничего хорошего там нет.

— Ну как, золота много или алмазами откупились? — Я с интересом взглянула на восторженное лицо девицы, на минутку вынырнувшее из коробки. — Доставай уже! Лучше сразу этот кошмар увидеть, чем страдать от смутных подозрений.

— Какая прелесть! — взвизгнула Елиана и извлекла из коробки нечто… кошмарное. Я вздохнула. Старушка своим вкусам не изменяет. Юбка в полкомнаты с оборочками и цвет поросячьего хвостика.

Кошмар! Наряды, платья — все это, конечно, мне не чуждо, как и любой девушке. Но это не повод превращать меня в куклу.

— Ослепительно, — через силу выдавила я, отворачиваясь. — Я отправляюсь искать зеленых гномиков.

Сбегу. Ни за что не покажусь в этом на людях. Тем более Ролану! Представив лицо темного мага, я ужаснулась. Потом ведь не отделаешься от его шуточек. Да и вообще… и вообще… и вообще, почему это меня волнует, что скажет Ролан?!

— Потом найдешь. Госпожа просила тебя спуститься. — Елиана бережно опустила розовый ужас обратно в коробку. — Сказала, что срочно.

— Ель, а ты не могла бы… — Я сделала умоляющее личико, но девушка неожиданно нахмурилась.

— И не проси! — Она сгребла посуду на поднос и поспешила к выходу. — В прошлый раз мне по горло хватило! Да я едва места не лишилась! И поскорее, а то с тебя шкуру спустят.

— Ну, Ель… скажи ей, что я исчезла? Ну что, тебе сложно, что ли?!

Елиана подозрительно сощурилась:

— А что мне за это будет? Нагоняй и все шишки, да?

— Как насчет розового зонтика? Изящный, с золотыми бантами, с гербом Веалли. Чудо, а не зонт. Помнишь его? Соглашайся, нигде такого не найдешь!

Девушка застыла у порога и вздохнула. Подумала и вздохнула еще раз, с видом мученицы, которую соблазняют шейсы.

— Исчезла, ага, как же. Я об этом пожалею, вот как чувствую, пожалею! Последний раз, слышала? И только ради зонтика!

— А ради меня, что, нет? — обиделась я.

— Ради тебя было в прошлый раз, — чашки сердито звякнули, когда Елиана плечом распахнула дверь, — и в позапрошлый. И в поза–поза. И, между прочим, я восемь лет слушаю вместо тебя лекции о плохом поведении. Клянусь, это точно последний раз!

Ага, ага. Я виновато кивнула, подсчитала в уме "последние разы" и, когда Елиана ушла, ухмыльнулась. У меня ведь еще есть замечательная брошка, отличные перчатки и воздушный шарф, перед которыми никто не устоит.

***

Я помедлила и, толкнув дверь, переступила порог таверны. Блеск, дым, бесконечные перебранки и стук карт по столу. Полное пренебрежение всеми правилами и законами, одновременно шик и нищета. Люди, что собирались здесь, выглядели счастливыми, но я знала: у каждого — своя история, у каждого — свое прошлое. Мир подполья, столь бесшабашный с виду, — это мир одиночества, а не веселья.

Вот, скажем, Палач. Верой и правдой служил советнику короля, пока этот советник не вырезал всю его семью: жену, двух дочек и сына.

Я коротко кивнула Палачу, расплывшемуся в искренней улыбке, и прошла вглубь заведения. Ориентиром в сумраке послужила огненная шевелюра Рата — она так замечательно выделялась.

Рыжий меня не заметил. Увлеченный вытаскиванием карт из рукавов, он, похоже, вообще ничего не замечал.

— Подвинься. — Я спихнула ноги приятеля со стула, куда он их пристроил, и уселась. Игра шла полным ходом, причем Рат проигрывал, и наемники сидели гордые, довольные и надменные. Не мешало бы согнать с них спесь. Я бросила монетку. — Я в игре, мальчики. Кстати, давно не виделись.

От моей улыбки "мальчики" побледнели и загрустили. Сдается, не все мне тут рады.

— Ли! Ты вернулась! — Рат накрыл рукой мою руку и улыбнулся. На мои ноги посыпались карты из его рукава. Хорошо, что никто не заметил их красивого полета. — А я думал, ты к балу готовишься.

— А что, незаметно? Я как раз в поисках зеленых гномиков и лабиринта.

Я мельком взглянула на правую руку друга. След от браслета выделялся белым кругом вокруг запястья — Рат загорел за время моего отсутствия, — но сам браслет исчез. Радует, что Ролан выполняет обещания.

Собрав карты, я раскрыла их веером и бездумно уставилась в изображения. Ролан слишком хорош для меня, слишком. Выбросить его из головы, как можно быстрее, — лучшее, что я могу сделать.

А еще лучше видеть в черноволосом короле пик не Ролана, а все–таки короля. Со злостью сложив карты, я резко опустила их на стол. От звука подпрыгнули все, включая Рата.

— Ну, кто первый на разгром? — улыбнулась я.

— А победителю достанется ночь вдвоем? — Рат задорно подмигнул и сжал мою руку. — Длинная ночь, со свечами и вином, полная страсти и наслаждения, а?

— За каким шейсом мне ночь вдвоем?

— А кто сказал, что победишь ты?

— А кто, как не я, если у некоторых рукава дырявые? — довольно подмигнула я. Бросила несколько карт на стол и с удовольствием полюбовалась на вытянутые лица наемников. — Можем поспорить на что–нибудь.

— Я готов и весь к твоим услугам! — Друг подмигнул, а наемники расхохотались. Я бросила на стол еще одну карту. Наемники резко заткнулись, зато пришло время смеяться мне.

— Да нууу, — протянул самый здоровый из наших карточных врагов. — Палач, она опять выиграла! Слышишь?

Палач, протиравший бокал, помахал из–за прилавка и кинулся разнимать драку. Двое наемников, сцепившись насмерть, катались по полу, а вокруг них собирались зеваки. Некоторые вещи не меняются, повторяются изо дня в день. А ведь я могла бы изменить свою судьбу. Я отвернулась и задумчиво перемешала карты на столе. Девочка по имени Лиэль хотела свой дом и крепкую семью. Чего хочу я?

Один из наемников пролетел мимо нашего стола и врезался в прилавок. Вокруг заулюлюкали, засмеялись, загалдели. Я подхватила куртку и встала.

— Ли, ты куда? — Рат оторвался от зрелища и приподнялся вслед за мной. Покачав головой, я усадила его на место, сделала два шага и встала, как вкопанная. Дверь распахнулась, и ветер заставил огоньки свечей заплясать.

— Шейс, — едва слышно выругался Палач, едва увидев посетителя. Все резко замолчали, наступила тишина, и только музыка продолжала греметь.

Да, и еще менестрель вопить о вечной любви. Этот менестрель меня преследует, что ли?!

— Д… — Палач закашлялся. — Добрый вечер… господин Таннер.

Ролан — а это был он — ответил не сразу. От его цепкого взгляда ничто не ускользнуло: ни бледный Палач, нервно вытирающий стакан, ни бандиты, сосредоточенно ковыряющие стол, ни драчуны. Губы осуждающе поджались, но, отыскав меня, Ролан выдохнул — мне показалось, с облегчением, — и тихо сказал:

— Добрый вечер, Палач. Принеси мне что–нибудь поесть.

— Буду рад услужить.

— Уж постарайся.

Таннер кинул монетку на прилавок и уверенным шагом двинулся к нашему столику. Все вдруг стали ненатурально, но громко и шумно переговариваться, ругаться и всячески имитировать непринужденную обстановку.

Ролан подошел к столику, выразительно посмотрел на одного из наемников и с королевским достоинством опустился на моментально освободившееся место.

— Привет, кошка. — Он так тепло улыбнулся, что у меня отчего–то екнуло сердце. Но вместо ответной улыбки я нахмурилась.

— И что дальше, темный? Пришел опять в чем–то обвинить?

— А есть в чем?

— Если и есть, кто тебе скажет?

Он задумчиво провел рукой по столу. Странно он смотрелся — красивый, уверенный, вежливый, ироничный… совершенно не похожий на всех остальных в этом зале.

— Я заходил к леди, но тебя там не нашел. Очень интересная отговорка, Ли — "она отправилась искать гномиков". — Маг задорно рассмеялся, чем сразу же разрушил свой таинственный образ аристократа из другого мира. — Не рада встрече?

Я пожала плечами. Если честно, то рада. Вот это и пугает. Шейс бы побрал этого Таннера!

— Смотря, чем эта встреча грозит. Зачем я тебе?

— Да, зачем она тебе?! — втиснулся нахохлившийся Рат. Таннер, отстранив Рыжего, поморщился.

— Раз обед не идет к минотавру, минотавр идет к обеду, — непонятно ответил Ролан. — Как насчет ответа на приглашение?

Вот прицепился с этим приглашением! Я помнила об угрозах, но надеялась, что у темного хватит совести их не повторять. Ясно же сказала, что не собираюсь ни на кого работать.

— Обед занят. У него свидание с зелеными гномиками и две недели блужданий по лабиринту. И вообще, я болею… Кхе–кхе!

— Сезонным обострением хитрости. — Маг деловито сгреб карты наемника, торчавшего за стулом с обиженным видом, и присвистнул. — С такими картами ноль шансов… Сыграем?

— Тебе не место здесь, маг! — воинственно заявил Рыжий. — Шел бы ты отсюда!

— Разве что с моей дорогой Лионной. Что скажешь, кошка?

— Она не твоя, к шейсу! Она моя! Нас здесь больше, понял ты, да?!

Маг едва заметно прищурился, что говорило о его крайнем раздражении. Руки смяли уголок верхней карты, а на лбу пролегла черточка ярости. Рат, словно только того и ждал, нагло дернул подбородком и сжал кулаки. Даже драчуны почуяли, чем дело пахнет, и, забыв о смертельной вражде, в обнимку двинулись к нашему столику.

— Угрожаешь? — тихо уточнил Таннер.

— Только дошло, приду…

Я пнула Рата под колено, и друг завершил фразу обиженным шипением. "Придурка" Ролан не простит, а мне не хотелось отчитываться в суде о смерти темного колдуна или отскребать зажаренного Рата с пола. Последнее, кстати, звучит убедительней. Нет уж, как–нибудь без меня!

— Во–первых, я своя. А во–вторых, я обыграю этого зазнайку в два счета. Твоя ставка, темный.

Таннер нехотя отвел взгляд от обиженного Рата и переключился на меня. Лоб разгладился, а уголки губ поползли вверх — так–то лучше.

— Предлагаю не деньги. Если выиграю я, ты останешься со мной навсегда, будешь холить меня и лелеять, — усмехнулся Таннер. Еще издевается, гад!

— Ох, и не слабую траву ты на ночь курил! Мечтай больше.

— Уговорила. Пойдешь на прием моего отца — разумеется, со мной. Если нет, то…

— Ты оставляешь меня в покое, — подсказала я. — Раз и навсегда.

— Мечтай больше. Я освобождаю тебя от обязанности ходить по балам, — чарующе улыбнулся Ролан.

Чего я и добивалась. Это значит, что он не станет больше угрожать Стокли и остальным, оставит в покое моих ребят. Что ж, это немало. Это очень даже немало.

— Уговорил, — коварно улыбнулась я. У него нет шансов. Никаких.

***

Очень скоро стало ясно, что у Ролана были шансы, и он ими прекрасно воспользовался. Темный играл в карты виртуозно. К концу партии я поняла, что чувствовали наемники, когда приходила я: дикая смесь обиды, разочарования и желания удушить соперника.

— Шейс бы тебя… — только и смогла я прорычать, когда Ролан выложил последнюю карту на стол.

Маг победно улыбнулся.

— Я выиграл.

— Не слепая, — раздраженно огрызнулась я. — Это еще ничего не значит!

Темный загадочно хмыкнул и сгреб карты со стола.

— Жду тебя на балу, кошка. И жажду увидеть в роскошном платье. Не опаздывай, моя прелесть.

Я застонала чуть ли не в голос и схватилась за голову. Разложенные передо мной карты будто бы насмехались — как, как я могла проиграть?!

И еще этот король пик… я перевернула карту и прихлопнула ее ладонью для верности. Чтоб Таннер провалился ко всем шейсам!

Когда я вернулась в Окему, мне казалось, будто легкие забиты пылью, а тело надо скрести чуть ли не песком, чтобы кожа приобрела прежний молочно–белый цвет. Поэтому, заехав домой и быстро переодевшись, я поспешила в знаменитые столичные купальни.

Вы многое потеряли, если не посещали их. Здесь не только очищаются телом, но и духом. Местные служители — великие знатоки человеческой психологии. И не только человеческой. Переступая порог купален, ты будто переносишься в другой мир, оставляя заботы и печали за порогом. Никто не докучает тебе, но всегда выслушает о проблемах и поможет советом.

А еще здесь восхитительно красивые бассейны, отделанные новомодными мерцающими кристаллами, которые сравнительно недавно стали выращивать в лабораториях маги.

Неудивительно, что вместо запланированного часа я пробыла в них намного дольше, и только потом отправилась на встречу с наставницей.

— Нирнаэль, я пришла, как только получила послание, — Улиган почти не изменилась со времени нашей последней встречи, разве что седины в густых черных волосах стало больше. Простое темное платье, из украшений только знак ордена на тонкой серебряной цепочке, туфли на невысоком каблуке — жрица, заменившая мне мать, никогда не любила вычурности и излишества в одежде.

Она не походила на надменных высших жриц, красивых, опасных и злобных, но имела внутреннюю силу, некий стержень, и все понимали, что Улиган может дать отпор обидчикам. Не знаю, что привело ее на темный путь, но создавалось ощущение, будто она выполняет долг перед кем–то, потому что служение ордену она воспринимала как тяжкую ношу, а не призвание.

Она была странным человеком, но я обожала ее. Улиган стала тем якорем, который не дал маленькой полукровке сломаться и стать игрушкой в руках служителей темного ордена.

— Спасибо. Присаживайся, разговор будет долгим, — со вздохом произнесла я и отхлебнула грушевого сидра. В небольшом трактирчике на Ивовой улице его делали лучше всех. Собственно, только ради него я сюда и наведывалась.

— Что у тебя стряслось? — Улиган села рядом и встревожено взглянула на меня. Ее светлые глаза потемнели, приобрели стальной оттенок. Он появлялся всегда, когда мою наставницу обуревали эмоции.

— Моя магия меня убивает, — совсем тихо прошептала я, отодвигая кружку. — Каждую ночь вижу кошмары, реки крови и себя в роли убийцы. Каждый день боюсь, что мое темное "я" одержит верх, и страшно представить, какое безумие начнет творить сила, получившая волю.

— Это…это не совсем магия, — выдавила Улиган и отвела глаза. Впервые, она что–то скрывала от меня, и неприятный холодок пробежал по спине.

— А что же? — чуть более резко, чем хотела, спросила я. Волна гнева уже готова была затопить сознание, и только чудом мне удалось сдержаться. В последнее время свои злобные эмоции контролировать становилось все сложнее.

— Это… это вина ордена, — немного помедлив, нехотя выдала ведьма. — Над всеми воспитанниками проводится особый ритуал, еще до посвящения. А память чистят специальным заклинанием. Ты будешь удивлена, но… природа силы и, правда, у нас одна. И у светлых, и у темных. Но служители Йну всегда хотели большего. Они усиливают способности, но какой ценой? Проводят ритуал разделения, отделяют дух — воплощение магии — от тела, мучают его и так до тех пор, пока тот не преисполняется злобы и ненависти ко всему живому. А затем вновь заставляют его воплотиться в смертной оболочке. Твой дар извратили, и я не могла этому помешать.

— Почему? — горько воскликнула я, чувствуя себя преданной.

— Они бы убили тебя, не позволь я провести им ритуал. Прости, Нирна. — Голос Улиган дрожал, она низко опустила голову. Сейчас, в своем простом наряде, подавленная и растерянная, она казалась ужасно одинокой и уставшей. Сердце сдавило, и я отвернулась, стараясь не расплакаться.

— Ты не виновата. — Я повернулась к наставнице и взяла ее за руку. — Если бы не ты, моя участь могла быть намного хуже. А сейчас я жива и временами даже счастлива. Улиган ты стала мне не только учителем, но и матерью, настоящей матерью. Забудь о том, что произошло, во всем виноват только орден и никто больше. Они отравили мое детство, но здесь и сейчас они не имеют власти.

— Нирна, милая, ты всегда была сильной девочкой, — Улиган улыбнулась, и лицо ее преобразилось. Она будто сбросила тяжкий груз и сейчас словно вся светилась изнутри. — Спасибо, что простила меня. А что касается твоей проблемы… ты можешь покорить свою магию, но для начала нужно пройти очищающий ритуал в храме светлой богини. А для того нужно стать его послушницей

— Ты это серьезно? — Я с трудом подавила истерический смешок. — Я? Послушница светлого ордена? Извини, но более бредовой ситуации я и представить не могу.

— Тогда ты должна кого–нибудь исцелить при помощи магии. И должна этого хотеть, иначе ничего не получится.

— Оба варианта достаточно сложны. Но второй мне нравится больше, — улыбнулась я, почувствовав облегчение. Проблему можно решить — значит, полдела сделано. Возможно, однажды я смогу спать спокойно, не просыпаясь чуть ли не каждый час с диким криком.

Возможно, я смогу начать жизнь с чистого листа, где не будет места воспоминаниям о жизни в ордене темных магов.

— Что ж, выбор за тобой. Главное, что ты повеселела. Кстати, переходя на более приятные темы… Какой сидр ты бы посоветовала? — с улыбкой поинтересовалась Улиган и подмигнула мне.

***

В доме кто–то был, — я почувствовала чужое присутствие, едва подойдя к двери. Магическая защита в виде серебристого купола оказалась не взломанной, но переливалась и мерцала так, что смотреть на нее было больно. Значит, гость в доме мне не враг, раз смог миновать охранные чары. Но явно не Эрик и не Гион, чьи фантомные изображения были заложены в плетении защиты. Кому же еще понадобилась моя скромная персона? Да настолько, чтобы проникнуть в дом и теперь дожидаться меня, как ни в чем не бывало.

Я решительно распахнула уже приоткрытую дверь и перешагнула порог. Достаточно грязные занавески в мелкий горошек были широко распахнуты, и гостиную буквально заливал солнечный свет. А рядом с потухшим камином на моей любимой кушетке расположился самый настоящий… эльф. Благородная сволочь, как я про себя называла ему подобных.

Недалеко от него сидела ослепительно красивая женщина, похожая на меня как две капли воды.

Я остолбенела и не смогла вымолвить ни слова. Знаменитая выдержка изменила мне на этот раз.

А хрупкая эльфийка с длинными серебристыми волосами, похожая на эфемерное видение, грациозно поднялась с кушетки и, с благоговением глядя на меня, сказала:

— Здравствуй, дочка!

***

Итак, Эвэрэ, моя мать, наконец–то нашла меня. А тот самый черноволосый эльф, Рин (как он просил себя называть), оказывается, присматривал за мной, и именно он написал то самое странное письмо. Он принадлежал к знатному семейству и, использовав свои связи, как и Ролан, поспособствовал тому, чтобы нас не повесили.

Конечно, я была благодарна, но не спешила бросаться ему на грудь со слезами умиления. Вообще, неожиданный визит родственников выбил меня из колеи, и я просто не знала, как вести себя дальше. Эвэрэ… выглядела чуть постарше, чем я, и язык не поворачивался назвать ее мамой. Тем более она была мне совершенно чужой, и я испытывала в ее присутствии одну только неловкость.

— Твои глаза так похожи на отцовские, — сказала она, прерывая затянувшееся молчание. — Он был хорошим человеком, хотя один раз оступился.

— Проще говоря, обещал отдать своих будущих детей в лапы темных богов. — Я попыталась скрыть горечь, но не смогла. — Не будь этого безрассудного обещания, у вас бы не отняли дочь. Я бы выросла благовоспитанной девушкой, вышла замуж и, возможно, у вас уже были бы внуки… Но вместо этого меня лишили детства, превратили в чудовище и обрекли на жизнь, полную опасности. Я воровка, Эвэрэ, и в юности это занятие казалось мне чем–то опасным, но ужасно увлекательным. Теперь же я устала и даже стала ненавидеть свое ремесло. Мне хочется начать жизнь с чистого листа. Но кое–что не исправить при всем желании. Моя душа искалечена и ни один целитель не излечит ее. Мне кажется, я имею полное право требовать, чтобы вы больше ни разу не упоминали о моем отце.

— Не будь так жестока, девочка, — нахмурилась эльфийка. — Ты не знаешь, сколько раз он проклинал свою юношескую глупость, какие кошмары его терзали. Он отрекся от прошлого, порвал все связи, а это было тяжело, потому что на него в ордене Йну возлагали большие надежды. Его прозвали Отступником и прокляли. Он отдал все, что мог бы иметь, ради любви.

— Меня не убеждают ваши высокопарные слова, — резко ответила я, но в сердце что–то дрогнуло.

— Послушай, Нирна, ты должна простить отца хотя бы потому, что он при всем желании не смог защитить тебя от жрецов, — вмешался в беседу Рин, до этого внимательно слушавший нас.

— И что же ему помешало? — я постаралась произнести эту фразу, как можно ядовитее. Зачем эти двое пришли сюда и пытаются убедить, что даже темные жрецы могут раскаяться? И что им вообще нужно? Моя семья — это Эрик, его родители и Улиган.

А Эвэрэ и Рин одним своим присутствием напоминают о том, чего я лишилась и чего так жаждала, когда была совсем крошкой. Мое поспешное первоначальное желание отыскать их было ошибкой. Но осознала это я только сейчас.

— Он уехал в экспедицию, чтобы добыть денег. Дело в том, что родители Эвэрэ не одобрили брак со смертным, и она с мужем жила почти в нищете. Темный маг, не состоящий в ордене, вызывал у многих подозрения, и ему было тяжело найти работу. Так что, когда ему предложили некий сомнительный проект, он не смог устоять перед соблазном. Я, к сожалению, в тот момент был на другом материке и не знал, какие бедствия выпали на долю моей кузины. Иначе бы я помог ей и помешал прислужникам Йну украсть тебя. — При этих словах Рин грустно улыбнулся, и я с удивлением поняла, что он не притворяется. Он и впрямь сожалел. Эльф, переживающий как обычный человек, — эта мысль никак не могла уложиться в моей голове. Я растерянно переводила взгляд с Эвэрэ на Рина, вглядывалась в их усталые лица и не знала: то ли выгнать их и пойти к Эрику, то ли дать им шанс и побольше узнать об отце. Может, он и правда был не таким уж плохим человеком?

— Что ж, возможно, Тельмин Ингваре и заслуживает уважения, раз вы с таким пылом защищаете его, — тихо произнесла я, приняв, наконец, окончательное решение. — Но на сегодня хватит о нем. Прежде мне надо привыкнуть к вам и подумать над тем, как жить дальше.

— Я понимаю, что тебе непросто принять меня, — с болью в голосе произнесла Эвэрэ. — И не требую, чтобы ты звала меня матерью. Но позволь… позволь хотя бы стать тебе подругой.

Грудь сдавило, будто тисками, стало трудно дышать. Я почувствовала, как множество эмоций переполняют меня, грозя разорвать изнутри. А на глазах уже закипали слезы. Не желая, чтобы родственники видели их, я торопливо кивнула Эвэрэ и выбежала из гостиной. И плевать, что подумают мои незваные гости.

***

На следующее утро я решила поваляться подольше в постели, надеясь, что сегодня уж меня точно никто навещать не станет. Как бы не так! Стоило мне закрыть глаза, как в дверь заколотили. Ругаясь на всех известных мне языках, я натянула пеньюар и, зевая, пошла открывать.

На этот раз визитером оказался гонец от Лионны с приглашением на бал. Первым побуждением было отказаться, но потом я решила, что ничем не рискую. Так почему бы в кои–то веки не отдохнуть по–нормальному? К тому же, когда еще представится шанс повращаться в высших слоях общества?

Улыбнувшись своим мыслям, я села писать ответ Лионне. Если бы знала, с кем столкнусь на балу, то ни за что бы на него не пошла… Но я не знала, а потому была преисполнена радужных мечтаний и грез.