Глава сорок седьмая,
ВЫРУЧАТЕЛЬНАЯ
— Каков наш план? Просто интересно, откуда вы черпаете свою безрассудную решительность? — спросила я Мишу с Акисой. Миша открыл было рот, чтобы ответить, но в этот момент мы увидели пару неприметных внешне джиннов с серыми лицами, высокого и низкого. Не обратить на них внимание было невозможно, так как на плечах у обоих были повязаны черные ленты с тем же «НПБ». И они несли в руках барахтающийся мешок...
— Приветствуем тебя, боевая подруга! Ну, как твоя миссия? Ха-ха... хм... — Один подавился смешком, а его товарищ сверлил нас подозрительным взглядом.
— Я уже вернулась, — торжествующим тоном ответила им джинния. — А наша родная «Нет паршивым броненосцам» тоже, как вижу, времени зря не теряет. Что в мешке?
— Так что это у вас в мешке? — сурово повторил Миша, пока джинны напряженно переглядывались.
— Тебе-то что за дело, человек? — угрюмо поинтересовался тот, что был выше, быстро пряча мешок за спину.
— Он страж из другого мира, но тоже с нами, как и эта дочь Адама, — пояснила джинния.
— А может, они шпионы? Ты уверена, боевая подруга?
— Конечно, уверена. Вам помочь с мешком?
— Хотите разделить с нами славу — и не пытайтесь! — возразил невысокий джинн, прикрывая спиной мешок в руках товарища. — Мы доведем свою миссию до конца сами. И на этот раз все пройдет как по маслу!
— А что, уже были и неудачи? — спросила я. Джинны приняли суровый вид. Правда, они и так выглядели устрашающе, но стали еще страшнее, хотя могло казаться, что это невозможно.
— Мы подкупили повара, и вчера на ужин узурпатор выпил кровь утки, откормленной отравленной едой. Это был один из самых сильных ядов! Правда, легко опознаваемых... Но все равно ничего не вышло, дракон только немного покашлял, — сокрушенно признался высокий энпэбэшник, поправляя барахтающийся мешок за плечами, он явно еще пребывал в расстройстве из-за вчерашней неудачи.
— Ты видела нага? — требовательно подступил к Акисе его товарищ. — И что ты у него выяснила? Впрочем, неважно, уже через несколько часов дракон испустит дух, освободив наконец наш Ирем, который жестоко угнетал целую неделю, не давая вздохнуть трудовому классу! Заставлял нас строить свои адские многоквартирные сооружения, их и домами назвать кощунственно, клянусь Аллахом!
Кажется, я знаю, кто у них там сидит в мешке, и Миша кивком подтвердил мою догадку.
— Вы схватили Симурха? — без обиняков спросила я, вплотную подходя к джинну с мешком. Тот попятился.
— Как ты, о прямолинейнейшая, догадалась...
— Он не годится, опять вы сели в лужу. Его почки птичьи, а не собачьи! — убежденно заявила я, пытаясь вырвать у них мешок. Какие бы там ни были почки Симурха на самом деле, я никому не дам его потрошить.
Но джинн держал мешок крепко...
— Ученые лекари, состоящие в НПБ — а в нашей организации можно встретить виднейших представителей Ирема! — подтвердили его пригодность нашему делу. Собакоптиц ядовит до крайности!
— Да вы просто хладнокровные убийцы! Симурх друг джиннов! Хоть он и паршивый лекарь, но это не причина непременно его резать!
— Вернуть свободу рабочему классу, избежав кровопролития, невозможно, — невозмутимо констатировал низенький джинн, его товарищ согласно кивнул, все так же сурово сомкнув брови.
Когда я уже начала сомневаться, что мои спутники когда-нибудь соберутся меня поддержать, Акиса выступила вперед и тронула меня за плечо.
— Я согласна, боевые братья, это правильное решение! Несчастный Симурх, мы будем его вспоминать.
— Что ты несешь, предательница? Ведь ты знаешь Симурха уже тысячу лет!
В глубине глаз Акисы мелькнула знакомая искорка. Я резко захлопнула ротик...
— Свобода родного города для меня дороже старой дружбы!
Джинны доверчиво разулыбались:
— Молодец, товарищ!
— Да, я вас поддерживаю! А теперь смотрим сюда...
Джинния взмахнула рукой, делая какой-то причудливый знак пальцами, и лица обоих энпэбэшников как будто одеревенели. Они безвольно отдали мне мешок со словами:
— А что это такое у нас в руках? Ах, это ваше, извините...
— И это тоже. — Миша указал пальцем на повязки у них на плечах.
— Но как же они у нас оказались? — недоуменно спросил маленький.
— Мы дали их вам поносить, они же очень стильные, и сейчас такая мода.
— А нельзя нам их еще чуточку поносить?
— Нет, нам самим хочется. .
Парни жалобно попрощались и ушли, а мы с Мишей повязали новые тряпочки себе на руки, джинния бы ни за что не стала портить таким уродством свой женственный восточный костюм.
— Я хитроумно отвлекла их и отняла память до заката, — пояснила она, крайне довольная собой. — К тому времени мы уже одолеем дракона.
Поражаюсь ее необоснованному оптимизму! А может статься, у нее припрятан козырь в рукаве, ведь она вечно все скрывает?
Миша развязал мешок и выпустил Симурха на волю, тот выплюнул кляп и старательно прочихался.
— Дичь, дичь, дичь! Спасибо, что выручили! Я лучше пойду с вами, в Иреме мне в такие времена одному летать небезопасно, не успеешь из города вылететь, как сразу хватают, суют в мешок, несут мои жизненно важные органы дракону на завтрак, дичь, — в своем духе высказался Зимурх, взъероша хохолок. Весь потрепанный, глаза покрасневшие, видно, что ночи не спал, оберегая драгоценные почки, тем не менее он храбро предложил: — Япомогу вам проникнуть во дворец.
Мы втроем переглянулись.
— Вообще-то мы сами хотели это тебе предложить, но дело опасное, ты можешь не выбраться оттуда живым, — честно сказал ему Миша.
— Дичь! Да плевать на все, я иду с вами! Несите меня во дворец, тащите на кухню, там на месте разберемся...
— Ты уверен? Но мы не знаем имя подкупленного повара, не догадались выведать до того, как у них отшибло память, — с сожалением заметила я.
— Этого сына крокодила зовут Абджас, мой бывший приятель! Дичь, на днях он уже пытался вырезать мои почки, — сердито воскликнул горе-лекарь. — Он будет ждать у заднего хода, войти туда нельзя, так что предполагалось, что они передадут меня уже бездыханным. Дичь, все это дикие нравы джиннов! Пошли, удивим этого изменника!
Солнце уже давно взошло, когда мы остановились с задней стороны дворца. Акиса пожаловалась, что после вертикального полета до крыши небоскреба и обратно вниз руки у нее болят, и она не скоро будет готова опять тащить нас по воздуху, так что если что, вместо того чтобы спасаться, лучше нам сразу приготовиться к ужасной смерти.
— Спасибо за напутствие, тогда, пожалуй, я вас у дверей подожду, — логично решила я, не желая умирать во цвете лет. Миша посчитал, что это мудро с моей стороны, а джинния надулась, назвав меня предательницей. Это убедило меня идти до конца, значит, я все-таки им нужна, а то у меня уже начали появляться сомнения на этот счет.
Еще в подъезде небоскреба Акиса сотворила нам местные наряды, и мы не особо выделялись среди горожан-джиннов. Симурх предпочел лететь рядом. Едва мы подошли к назначенному месту, как калитка открылась, и из нее настороженно выглянул толстый смуглый джинн в грязно-белом фартуке.
— Принесли? Аи, что это, Симурх, дорогой, я думал, тебя уже того... Как поживаешь, брат? — восторженно начал он. И отвернувшись от Симурха, который был заметно потрясен его лицемерием, возмущенно пробурчал в нашу сторону:
— Вы что, притащили его живого? Давайте убивайте быстрей, скоро дракон потребует завтрак, а мне еще почки надо успеть подсушить и в порошок истолочь. Почему он до сих пор на свободе?
— Во мне проснулось патриотическое самосознание, дичь! Короче, я решил пожертвовать собой, лучше погибнуть как герой, чем потом в безвестности пасть где-нибудь в пустыне, без всякой пользы для отечества! Ох и дичь...
— А убивать сразу его нельзя, ибо почки надо подать свежими, только что вынутыми! И требуется специальный ритуал, очень древний и редкий, сушка и толчение уже давно неактуальны, — тоном опытного врача-шарлатана поведал наш милиционер. — Если вы проведете нас внутрь дворца, мы все устроим как нельзя лучше.
— С ума сошли, меня же убьют сразу же! А без ритуала никак нельзя?
— Можно, конечно, но от собачьих почек, вынутых без тщательно проведенной церемонии, дракон даже не поперхнется.
— Ай-ай... Выходит, я так и не стану национальным героем?
Акиса выставила грудь, обтянутую шелком в блестках, и, сладко улыбаясь, почти вплотную подплыла к повару и проворковала ему на ухо:
— О храбрейший из поваров, ты только скажи нам, как снять с этой двери заклятие. И уходи, мы проникнем незамеченными, а ритуал проведем сами, невидимыми, на кухне, это допускается, и никто нас не узнает. Твой же великий подвиг не останется втуне!
Абджас с сомнением покосился на Симурха, тот со скорбным видом кивнул:
— Это правда, а я даже не пискну, и шума не будет, у меня есть хорошее обезболивающее. Дичь, я даже готов им поделиться!
Повар-заговорщик облизнулся на впечатляющую грудь джиннии и сдался. Оказалось, что заклятие, наложенное на дверь, очень простое, и, прошептав его Акисе на ухо, бывший дружок Симурха убежал на цыпочках от греха подальше.
— Глупый джинн, нам повезло, что он никогда не отличался умом, — довольно проворчал Симурх, помахивая хвостиком. — Дичь, ты сделаешь нас невидимыми?
— Конечно, нет! Этот человек с кухни, конечно, таких тонкостей не знает, но дворец защищен магией, никто, кроме правителя, не может здесь принять невидимость, ну а про секрет двери ему по должности знать положено. Через нее передают продовольствие для шахиншахского стола. Ну что, рискнем?
— Рискуйте вы, а я — линяю! Мое дело сделано, калитку вам открыли, пока, пока... — Летающий пес исчез так, словно бы его и рядом не стояло. Вот дичь...
