ГЛАВА 14
Дрезина мчалась по рельсам, дробно постукивая колесами на частых стыках.
В туннеле было сыро, в меру прохладно и не слишком темно: бурые от плесени потолочные лампы вполне позволяли различать окружающее. Недалеко, всего шагов на десять — пятнадцать, но и это уже было кое-что. Все ж не кромешный мрак.
Однако смотреть в общем-то было не на что — заросшие мхом стены выглядели скучно и уныло, а путь впереди казался бесконечным. Оставленный позади туннель тоже не внушал оптимизма: Марвин с тревогой ждал, что в сумерках вот-вот вспыхнет мощный прожектор и усиленный мегафоном голос рявкнет что-нибудь вроде: «Остановиться! Всем лечь, руки за голову!» А после прозвучит предупредительная очередь поверх голов. Или сразу на поражение, чего церемониться с хардосскими шпионами.
Но время шло, а прожектор не загорался. В конце концов Марвину надоело оглядываться в ожидании погони, да и работа с рычагом отгоняла дурные мысли. Впрочем, как и любые другие. Сложно рассуждать о чем-то, когда приходится постоянно опускать и поднимать руки, опускать и поднимать… Как на бессмысленной, осточертевшей физкультурной зарядке.
«Чтобы я хоть когда-нибудь согласился на подобную авантюру! — смахивая пот со лба, раздраженно подумал Марвин. — Проклятая дрезина, неужели Граф действительно не мог организовать что-нибудь более подходящее?»
Похоже, Далий был того же мнения. Он злобно сверлил взглядом развалившегося на дощатой скамейке Графа — нога на ногу, пиджаки напарников для мягкости, руки вдоль спинки, взгляд сонный — и бормотал под нос что-то нечленораздельное. Наверняка ругательное.
Кофр с посохом мерно раскачивался над плечом Далия, напоминая Марвину работающий стеклоочиститель самоходки. Положить ценный груз на пол дрезины напарник отказался наотрез, по принципу «все свое ношу с собой». Или на себе, для полной надежности.
— Граф, — не оборачиваясь к скамье, хрипло позвал Марвин, — нам еще долго ехать? Руки уже отваливаются. И пить хочется.
— Некоторое время, — зевнув, уклончиво ответил тот. — Ничего, войдете в рабочий темп, станет легче. По пути будет остановка, там, надеюсь, отыщем воду. Может, где-нибудь и еда завалялась, кто знает! Я много лет в тех местах не бывал — ветка старая, заброшенная, инспектируется раз в пять лет. Да и то чаще всего только на бумаге, в плановых отчетах. Кому охота ездить по глухим местам.
— Не удивлюсь, если там водятся призраки. — Марвин откашлялся, плюнул на убегающие назад бетонные шпалы. — Нечисть просто обожает заброшенные подземелья. Особенно которые фиктивно проверяются.
Он попробовал представить себе подземную станцию, всеми забытую, кишащую привидениями, но ничего не получилось. Вместо злобной нечисти почему-то виделся ряд торговых автоматов на перроне, с рядами запотевших баночек пива и упакованными в целлофан горками бутербродов. Марвин почувствовал, как набегает голодная слюна, и замотал головой — приятное наваждение рассеялось без следа, оставив во рту несуществующий привкус хмеля. — Марвин, — едва слышно позвал Далий, — у меня офигенная идея. — Он украдкой глянул на Графа — тот клевал носом, безразличный к проблемам тягловой силы — и продолжил заговорщицким шепотом: — Алле, прачечная-фигачечная, ты же у нас типа видящий с полномочиями! Так какого хрена мы плетемся на этой развалюхе, зарабатывая мозоли и спинную грыжу? Давай-ка меняй реальность в нашу пользу, мне до чертиков надоела и эта ручка, и эта дрезина, и этот нагло дрыхнущий паразит графского сословия.
— Интересная мысль. — Марвин вытер щеку о плечо, оставив на рубашке мокрое пятно. — Можно попробовать, только за результат я не ручаюсь. А еще я не могу одновременно толкать дрезину и пытаться работать с комплексом. Мне надо сосредоточиться, иначе ничего не получится. Хотя бы на полу посидеть, отвлечься от туннельной реальности.
— Валяй, сосредотачивайся, — великодушно дозволил напарник. — Я уж как-нибудь сам ручку подергаю. Ты, главное, напрягись по-правильному, нашамань чего-нибудь крутое, чтобы быстренько до цели добраться. Кстати, — спохватился Далий, — а какая у нас цель? В смысле куда мы едем?
— Действительно, — растерянно согласился Марвин. — Я ведь должен представить себе конечное место, иначе какой смысл шамански напрягаться. Эй, господин пассажир! — Он повернулся к похрапывающему, неловко завалившемуся на бок Графу. — Ты ведь обещал нам рассказать о Фемахе. Давай отрабатывай поездку, не то живо к рычагу пристрою.
Граф сел, потер глаза пальцами и, высморкавшись на рельсы, веско ответил:
— К рычагу не встану, у меня застарелый радикулит. Не хватало, чтобы я расклеился посреди дороги. А насчет Фемаха согласен, давно надо было, но как-то не получилось. Как-то забылось. Хроническая утомляемость, наверное. Возрастное.
Далий сочувственно покивал, сказал вполголоса: «Пр-роклятая старость!», но Граф сделал вид, что не расслышал. Марвин показал напарнику кулак, но ушлый Далий, беря пример с Графа, притворился, что не заметил.
— Итак, — Граф поерзал, устраиваясь поудобнее на пиджаках, — вот вам обещанная история. Коротенько, без особых подробностей, которых я, увы, не знаю. Только официальные факты, а также городские слухи и сплетни, которые иногда бывают важнее фактов… Вы слушать-то слушайте, а от работы не отвлекайтесь, — указал он, заметив, что дрезина начала ехать медленнее. — Понимаю, что устали, крепитесь. Скоро будет первая остановка, платформа «Сортировочная» с нужной нам развилкой. Там и отдохнете. Если, хе-хе, призраки не помешают.
История о Фемахе оказалась действительно короткой, хотя рассказывал Граф ее долго: он то и дело начинал клевать носом, сонно понижая голос, отчего слова пропадали за перестуком колес. Тогда Марвин громко спрашивал в потолок: «А вот кого на рычажные работы?», после чего рассказ становился гораздо бодрее.
…После таинственного исчезновения главы президентского отдела маготехнической безопасности Фемахом занялись всерьез. Слишком уж подозрительной казалась это странная пропажа, аккурат во время допроса. Дело в том, что о главе отдела помнили — вернее, знали, что был такой. Да и как же без него, когда должность есть, кабинет тоже наличествует, а самого начальника нигде нет.
Однако как звали главу безопасности, как он выглядел и сколько ему было лет, не помнил никто. Заодно исчезли все архивные сведения о нем, что указывало на явную вредительскую магию. Вполне возможно, что в непонятном происшествии были замешаны спецслужбы Хардосса, а это круто меняло ситуацию с Фемахом, который мог оказаться засланным вражеским агентом. И его чудесное лечение — всего лишь хитрая уловка, чтобы добраться до верховного президента для выполнения задания. Наверняка диверсионного.
С Фемахом принялись работать штатные техномаги, которые не умели исцелять нус-проклятие, но могли вывернуть сознание человека едва ли не наизнанку. Колдуны без особых усилий выудили из подследственного все, что хотели. Вернее, то, что смогли найти: оказалось, что самозваный целитель имеет о своем прошлом крайне смутное представление, словно кто-то уже основательно поработал над его личностью…
«Видимо, состояние бреда оказалось сильнее магии допроса, — с ожесточением толкая надоевший рычаг, подумал Марвин. — Что-то вроде самоблокировки, несомненно. Представляю, сколько пурги накопилось в башке гражданина Фемаха, лопатой не разгребешь! Бедные техномаги».
…Но кое-какие сведения о прошлом все же сохранились — хотя бы о том месте, где когда-то жил Фемах; о странной обители с бесконечным количеством коридоров, этажей и залов. И о сотрудниках, с которыми работал Фемах. И о том, как он проник в мир через запрещенный к исследованию канализационный лабиринт.
Про окраинные стоки под городом знали все, но спускаться в них было категорически запрещено. Впрочем, никто туда и не стремился, даже отчаянные диггеры — потому что ушедшие в лабиринт, как правило, не возвращались. А те, кто сумел вернуться, выглядели поистине чудовищно. И их немедленно уничтожали.
Бытовала негласная теория о том, что нус-проклятие зародилось именно в сливных стоках, в их недрах. Поэтому — сделали неожиданный вывод допросные маги — Фемах, как и его многоэтажная обитель, на самом деле являлись порождением магического лабиринта. То есть целитель был не человеком, а некой колдовской силой, принявшей человеческий облик. А потому, раз Фемах нелюдь, с ним можно было не церемониться.
К тому же, по слухам, вылеченные Фемахом расплачивались с ним вовсе не деньгами, а своими душами, которые тот нечувствительно похищал у пациентов без их ведома. Из-за чего многие в городе считали Фемаха демоном, хотя никто и никогда не говорил ему такого в лицо. Но шептались у целителя за спиной.
Было принято решение отобрать у нелюдя его целебные карты (ведущие техномаги сумели разобраться, как ими пользоваться, после чего демон Фемах стал никому не интересен), а самого Фемаха расчленить. На всякий случай, для спокойствия в столице. Но с возможностью дальнейшего восстановления, мало ли зачем еще может понадобиться канализационный демон…
Марвин помотал головой, стряхивая пот с лица, оторвал взгляд от пола дрезины и посмотрел на Далия — как там напарник, не умучился ли? Не пора ли в самом деле устроить перерыв?
Напарник не умучился. Уставившись на Марвина гипнотическим взглядом, Далий безостановочно внушал торопливым шепотом: «Шамань-шамань-шамань-шамань…» Самих слов Марвин не слышал, но смысл был прекрасно понятен по движению губ и страдальческой физиономии Далия.
— Ага, сейчас все брошу и начну, — огрызнулся Марвин, но тоже беззвучно. Чтобы не отвлекать Графа от познавательного монолога.
…Однако вскоре выяснилось, что в заветной колоде нет старших, самых важных карт. Их не оказалось ни при целителе, ни в номере, где он жил. И что самое интересное, Фемах даже под пытками не сказал, куда пропали те карты, говоря только, что он не помнит. А проверка сознания лишь подтвердила его слова.
Для поиска другой, полной колоды в мифическую обитель был послан подготовленный магами лазутчик. Его, можно сказать, отправили на верную гибель — никто особо не верил в успех операции. Хотя некоторые шансы у посланника все-таки были: техномаги скопировали из сознания Фемаха пройденный им путь по подземному лабиринту. Который должен был вывести лазутчика в обитель, населенную такими же, как Фемах, демонами. А дальше ему предстояло действовать по обстоятельствам.
Лазутчика снабдили копиями необходимых ключей — их вид и свойства взяли из памяти Фемаха — и прочим, что могло пригодиться при вылазке. «Прочим» в первую очередь была кукла, уменьшенная копия чернокожего демона, свирепого хозяина обители. Которого нужно было убить сразу по прибытии на место, проткнув куклу железными иглами, с одновременным произнесением вслух истинного имени демона.
К сожалению, это действие не убивало хозяина обители окончательно — ведь он, как и любой демон, был бессмертен, а потому в случае гибели мог вновь возродиться. Но пока иглы оставались в кукле, оживший демон немедленно умирал, чтобы тут же возродиться — а затем умереть снова. И так раз за разом, год за годом, век за веком; до тех пор, пока кукла не истлеет в пыль. Или из нее не выдернут иглы…
«Вот оно в чем дело. — Марвина обдало холодком от неожиданной догадки. — Вот чего на самом деле боялся шеф. Не разовой гибели, что она ему, а именно замкнутого цикла смерти и рождения, из которого невозможно вырваться. Ах черт, какая жуткая услуга со стороны обители! Совершенно не предусмотренный создателями особняка логический парадокс… Кстати, Далий когда-то говорил об ограниченном количестве оживлений, — к месту припомнил Марвин. — Ну, хоть какой-то плюс от недоделанного бессмертия. Надо же как бывает».
— …Судя по отчетам, — тем временем лекторским тоном продолжал вещать Граф, — маги поместили разобранного Фемаха в старинный, давно заброшенный правительственный бункер с башней, попасть в который можно только через подземку дворца. Куда мы сейчас и едем.
— Это чего же он заброшенный? — Далий бросил гипнотизировать Марвина и переключился на Графа за его спиной. — Чума там, что ли, случилась?
— Чума не чума, а техногенная катастрофа была, да, — кивнул Граф, флегматично почесывая пупок сквозь дыру в майке. — Давным-давно. Короче, мы едем в минусовник. В самое, так сказать, логово нусов.
— Что?! — одновременно воскликнули Марвин и Далий. Но по разному поводу.
— Не видел я там никакой башни, — оглянувшись на Графа, хмуро сказал Марвин. — Только ржавая вышка и цеховые развалины.
— Пилить на дрезине аж до минусовника? — возмущенно сказал Далий. — Я же руки до локтей сотру!
Граф в затруднении пожевал губами, не зная, на чью реплику отвечать в первую очередь. Наконец сделал выбор и, глядя на Далия, ободрил его:
— Не все столь грустно, нетерпеливый ты наш. На «Сортировочной» должен стоять мотовагон для челночных поездок в бункер. Если он на месте, то дальше поедем на нем — не слишком быстро, но зато без стертых рук и кровавых мозолей.
— Эт-хорошо, — успокоился Далий. То, что они ехали в минусовник, его ничуть не беспокоило: подумаешь, живые мертвецы! Главное, посох при нем, а остальное как-нибудь обойдется. Как-нибудь отстреляется.
Далию очень хотелось еще разок поохотиться в заповедных нусовых местах.
— Что до бункера с наблюдательной башней, — Граф посмотрел на Марвина, — ты и не мог ее видеть. Башня наполовину уничтожена взрывом, потому разглядеть оставшуюся часть за цеховыми стенами невозможно. Но она есть, я лично ее изнутри осматривал. И сверху тоже был, глядел на минусовник. — Граф, кряхтя, улегся на скамье, высунув не уместившиеся ноги за боковое ограждение. — Вид не очень чтобы, но, главное, нусам в башню не забраться. Это мы плановую инспекцию делали, — любезно пояснил он в спину вернувшегося к рычагу Марвину. — Лет десять тому назад. Решали комиссией вопрос о консервации открытого этажа. В смысле надо его бетоном заливать или так сойдет. Решили, что сойдет, а в отчетах указали о проведенных работах по бетонированию верхних помещений. Разумеется, с хорошо продуманной системой выплаты из казны. Короче, деньги осваивали. — Граф перевернулся на спину, подложил под голову руки.
— А как же работяги? — не утерпел честный Далий. — Их ведь могли спросить по поводу выплат! Вы бы тогда всей комиссией под фанфары загремели.
— Ерунда, — лениво отозвался Граф. — Черновые рабочие, занятые на сверхсекретных объектах, по завершении работ подвергаются стиранию памяти и расселению по стране. Ну, мы как бы и расселили. — Граф засмеялся сухим, неприятным смехом.
Платформа «Сортировочная» объявилась внезапно.
Марвину казалось, что замшелому туннелю не будет конца, что толкать дрезину придется и впрямь до кровавых мозолей, что они все в конце концов попросту сдохнут от жажды и голода. Однако когда впереди вспыхнул яркий — по сравнению с туннельным — свет, Марвин вдруг понял, что мог бы еще ехать и ехать. Как верно предупредил Граф, они действительно вошли в рабочий темп, из которого теперь придется выходить. И Марвин уже заранее знал, насколько это будет отвратно, как начнут болеть мышцы рук и как станет ныть пресс живота.
«Вернусь в обитель, займусь спортом, — в который раз твердо решил Марвин. — Совсем форму потерял от непыльной работы. И вообще, больше никаких хрустальных фонтанов, бриллиантовых дождей и прочих коньяков. Интересно, есть ли на этажах что-нибудь вроде спортзала? Надо будет спросить у Далия, если не забуду». Но, разумеется, забыл.
Потому что дрезина подъехала к платформе — длинной, покрытой тротуарной плиткой, с высокими колоннами и пристроившимися возле них шкафами-холодильниками. Сквозь стеклянные дверцы виднелись ряды алюминиевых банок с золотым тиснением — судя по богатому оформлению, в них была не минеральная вода. И даже не лимонад.
Воздух в зале оказался сухим и прохладным, видимо, здесь работала система кондиционирования. Марвин поежился под мокрой от пота, враз ставшей ледяной рубашкой, хотел было согнать Графа с насиженных пиджаков, но передумал — а, само обсохнет и нагреется. Уж как-нибудь обойдется без лишней одежды, не на званый ужин едет.
А над всем этим благолепием сияли белые потолочные лампы, удивительно чистые, без единого пятнышка плесени. Да и сам потолок выглядел свежим, будто недавно отремонтированным. Похоже, вездесущий мох не приживался в проветриваемом зале «Сортировочной».
Далий с радостным воплем перепрыгнул с дрезины на платформу. Подбежав к ближайшему шкафу, он открыл дверцу, выхватил оттуда банку и, дернув за колечко, приник губами к жестянке.
— Стой, вредитель! — с опозданием заорал Марвин. — Какого черта нажираться перед ответственным делом! — Но было поздно, напарник уже допил содержимое банки и замер с ошарашенным видом. Будто наглотался впопыхах чего-то очень неожиданного, можно сказать, невероятного. Например, мифической амброзии богов. Или огуречного рассола фабричной разливки.
Марвин осуждающе покачал головой, однако дело было сделано. Он перетряхнул слежавшиеся пиджаки, вынул из нижнего едва не забытый дальнофон — шеф желчью изошел бы из-за дурацки утерянного раритета, — шагнул на тротуарные плитки и направился к Далию. Марвин еще не решил, что станет делать — то ли отчитает Далия за самоуправство, то ли тоже выпьет пива. Почему бы и нет?
Он сунул дальнофон в задний карман брюк, потуже затянул пояс: тяжелая коробочка весила словно набитый мелочью кошель базарного менялы. Того гляди, без штанов останешься.
— Как впечатление? — выходя на платформу, с сарказмом поинтересовался Граф. — Забористое пивко, да?
— Но оно же безалкогольное! — перехваченным голосом просипел Далий. — Какое издевательство. За что мне это, за что?!
— Зона трезвости, — назидательно пояснил Граф. — Чуть дальше есть шкафы с минеральной водой и соками. Но, думаю, соки ты не будешь, — видя, как Далий берет следующую жестянку, верно рассудил Граф.
Марвин миновал шкаф с неправильным пивом, прошел к следующему. Выбрал банку с нарисованным на ней водопадом и, осторожно попивая чересчур холодную минералку, огляделся по сторонам.
Зона трезвости, как ее назвал Граф, имела два пути. По другую сторону платформы, в дальнем ее конце, громоздился мотовагон с поблескивающими стеклами окон. Подземная самоходка была небольшой, раза в два меньше привычного вагона метро; взяв еще одну банку про запас, Марвин пошел осматривать находку.
Пара застекленных дверец вагона открывались снаружи и, скорей всего, вручную. Потому, не обнаружив возле никелированных ручек замков, Марвин рывком сдвинул одну из дверей в сторону. В темном салоне сразу зажегся свет, а под полом что-то басовито загудело.
— Эй-эй! — испуганно крикнул издали Граф, голос эхом отдавался от стен. — Не вздумай закрывать дверь! Там сплошная автоматика, запросто уедешь один, без нас.
— Тогда поторапливайтесь, — таким же гулким эхом отозвался Марвин. Он допил остатки минералки, швырнул пустую жестянку под колеса. — Нечего время зря терять! — Марвин вошел в салон, огляделся и от неожиданности чуть не выронил запасную банку.
В головной части вагона, между протянувшихся вдоль стен кожаных диванов стоял раскладной столик. На нем высилась горка безымянных консервов, рядом лежали запечатанные в целлофан пластиковые вилки-ложки, стальная открывалка и пачка салфеток. Продуктовый комплект был по-хозяйски накрыт полиэтиленовой скатеркой: судя по едва видимому слою пыли, столик появился здесь недавно. Хотя, с учетом платформенной вентиляции и герметично закрытых дверей, мог стоять тут уже год. А то и больше.
Бесхозный стол с продуктами смотрелся в заброшенном вагоне несколько зловеще. И даже как-то пугающе.
— Салют, шеф-начальник! — вваливаясь в дверь, пропыхтел Далий. — Я на дорожку пивка организовал, пусть барахло, но все ж лучше минеральной отравы. Только жратвы нигде не нашел. — Он бросил на пол увесистый куль, наспех сделанный из пиджака со связанными рукавами. — С едой у господ трезвенников проблема, ага. Они, гады, небось одним туннельным мхом питались, по своей диетической извращенности. Потому-то все и вымерли. То есть перестали сюда ездить… Опаньки, сюрприз. — Далий с воодушевлением уставился на консервную горку. — Беру свои слова назад. В смысле про мох и поголовное вымирание. Радость-то какая!
Вошедший в салон Граф со щелчком захлопнул дверь — свет в вагоне предупреждающе моргнул, платформа за окнами поплыла назад — и лишь затем поинтересовался:
— Ну, и в чем, скажи, твоя радость?
— Глади. — Далий указал рукой на стол. — Я-то думал, что в вашем управлении сплошь дураки сидят, ничего в дальних поездках не смыслят, а оно вон как! Забота о пассажирах в лучшем виде.
Граф подошел к столу, осмотрел его. Затем сел на диван, закинул ногу на ногу и сообщил:
— Никаких продуктовых запасов в мотовагоне не предусмотрено. Это явно чья-то самодеятельность.
— Пофиг, — сказал Далий, нетерпеливо швыряя кофр на соседний диван. — Я жрать хочу, а не рассуждать, откуда здесь харчи. — Он сорвал пленку со столика, вскрыл первую попавшуюся банку; в воздухе пронзительно запахло чем-то вкусным.
Марвин услышал, как у него громко заурчало в животе.
Далий взял вилку, подмигнул Марвину и, сказав: «Великий шаман, однако», — бодро занялся едой. То есть начал обещанно жрать-жрать-жрать: за мелькающей вилкой было трудно уследить.
Без сомнений, напарник считал, что невесть откуда взявшийся столик — дело рук Марвина. Типа нашаманил по просьбе оголодавшего подчиненного.
Марвин вовсе был не уверен в своей причастности к появлению консервов. Хотя, конечно, есть он хотел не меньше Далия, но времени, чтобы как-то воздействовать на реальность, у него попросту не было. Но даже если бы Марвин и сумел сделать это подсознательно — пока толкал дрезину и мечтал об отдыхе, — то полиэтиленовую скатерть он все равно создавать бы не стал. Просто в голову не пришло бы. И в подсознание тоже.
— Хлеба только не хватает, — облизывая пальцы, заметил Далий. — Вообще классно было бы.
— Это чтобы не переедать, — присаживаясь к столику, сказал Марвин. — Лишние калории, ожирение с одышкой, повышенное давление, то да се. Вредно для здоровья.
Далий оказался категорически не согласен, о чем тут же заявил; Граф поддержал точку зрения Марвина, и между двумя знатоками диеты немедля возник жаркий спор. Марвин в перепалку не вникал, пустое занятие — он молча ел что-то тушеное из банки без этикетки, обдумывая сложившуюся ситуацию.
А подумать было над чем.
По словам Графа, демон по имени Фемах пребывал нынче в хирургически разобранном состоянии. Марвин понятия не имел, как выглядит место хранения расчлененного демона, но отчего-то перед глазами возникала картинка мрачного подвала с рядами эмалированных чанов, в которых плавали потроха бедолаги-видящего. Так оно было на самом деле или нет, но суть проблемы от этого не менялась.
Ведь для того, чтобы забрать Фемаха в обитель — или убить, как советовал шеф, — надо было сначала восстановить беглого видящего. Собрать его в целого, не отредактированного техномагами человека, а уж после решать, что с ним делать.
Конечно, был и другой вариант: не возиться с восстановлением, а попросту уничтожить найденные части господина Фемаха. Одну за другой, одну за другой… Стоило Марвину представить себе, как он вытаскивает из чанов трепещущие кишки-селезенки и топчет их, оскальзываясь на сизых ошметках, как ему едва не стало дурно. Вплоть до того, что совершенно расхотелось есть.
Марвин поставил на стол консервную банку, вынул из пиджачного куля жестянку пива и залил им застрявший в горле ком. Кстати, пиво оказалось неплохим, несмотря на огорчившую Далия безградусность.
«Но даже в этом мерзком случае, — уныло подумал Марвин, — есть риск, что уничтоженные части тела Фемаха будут поддерживать существование этого мира. Как святые мощи творца, нетленные и всемогущие. И даже сожженные, они все равно никуда не денутся, останутся рассеянным повсюду пеплом — продолжающим делать свое дело.
А может статься и так, что оживленный, а затем убитый Фемах возродится в приемной кабине особняка. Невзирая на то что отрекся от „Обители черного дракона“. Что ж, тогда Фемах становится личной заботой шефа с Жанной, а эта парочка будет чертовски рада повидаться с беглецом.
В любом случае мир Фемаха должен быть разрушен. И точка».
— …Ты что, с открытыми глазами спишь?
Марвин почувствовал, как его трясут за плечо, вздрогнул и пришел в себя. Судя по нагревшейся в руке банке, просидел он в задумчивости довольно долго.
Похоже, спор давно закончился: Граф дремал, устроившись на свободном диване и положив мешающий пистоль на пол, а у ног Далия валялись пустые жестянки из-под пива. Сам же напарник выглядел заметно поддатым, что было по меньшей мере странно.
— Ого! Да ты, я вижу, ухитрился безалкогольным надраться? — с уважением заметил Марвин. — Молодец, спецом. Профессионал.
— Это я по памяти, — нетрезво отмахнулся напарник. — Типа условный рефлекс на вкус хмеля. Ерунда, скоро пройдет. Ты мне вот чего скажи, — голос Далия стал грустным, — а как быть с Рипли? Жалко ведь девчонку, пропадет вместе с этой поганой реальностью ни за что ни про что. Погибнет, понимаешь, в расцвете лет, и никто не узнает, где могилка ее. — Далий насморочно шмыгнул, утер нос пятерней и выжидающе уставился на Марвина. Глаза напарника подозрительно блестели, но Марвин списал это на начинающуюся простуду от слишком холодного пива.
— Ты сначала разрушь ту реальность, а после страдай, — буркнул он, ставя надоевшую банку на стол. — Думаю, ничего страшного не случится. Ну, погибнет, ну, очнется в приемной кабине, делов-то.
— А если не очнется? — надрывно спросил Далий. — Она же из другого мира, пришелица, вдруг кабина не сумеет ее восстановить? Или восстановит, но как-нибудь не так, как-нибудь навыворот. У нее ведь совсем иное устройство биологии, не то что у нас с тобой! Бедная девочка.
Терпению Марвина пришел конец. Он хотел было сказать Далию, что тот уже достал своими переживаниями; что напарник и сам пришелец дальше некуда; что Рипли та еще штучка, невесть кто и невесть откуда… Но не успел.
Под полом раздался скрипучий звук тормозящих колес, пустые банки покатились между ножками стола, а за темными окнами вдруг разгорелась яркая искусственная заря.
Мотовагон прибыл на место.
В самое, как выразился Граф, логово нусов, в запретный для любых посещений минусовник. Он же местонахождение древнего бункера, он же секретное хранилище расчлененного демона. Короче, место, не предназначенное для долгой и спокойной жизни.
— Что-то быстро управились. — Далий посмотрел в запотевшее матовое окно, ничего там не увидел, оглянулся на спящего Графа и зычно крикнул: — Подъем, ваше сиятельство! Сейчас мы быстренько проберемся в кладовку с запчастями Фемаха, быстренько его оживим и быстренько смоемся в направлении к ржавой вышке. А там через люк в подземный лабиринт, и вперед, в обитель, на заслуженный отдых с премиальными.
В отличие от Марвина у Далия сомнений не было. Да и то, чего зря голову ломать: пришли, арестовали, увели. Ну, или как получится.
— Шеф рекомендовал Фемаха с собой не брать, — веско намекнул Марвин. — Решить с ним вопрос на месте. Окончательно, без затей.
— Поддерживаю, — легко согласился напарник. — Не то мучайся, тащи его, слушай жалобы на трудности похода и застарелый геморрой. А тут бац, и он уже в обители, типа своим ходом. Лично мне идея нравится! — Далий подобрал с пола пиджачный куль, вытащил из внутреннего кармана забытые темные очки. Нацепив их на нос, он скептически оглядел пиджак, безрезультатно подергал связанные рукава. Сказал: — Проще новый купить, — и зафутболил его под стол.
— Очки-то зачем? — поинтересовался Марвин, удивляясь тому, что они до сих пор целые. Особенно если вспомнить, как Граф сидел-валялся на тех пиджаках. Или как Далий приволок пиво.
— Я же говорил, нужная в хозяйстве вещь. — Далий взял с дивана кофр, вынул из него посох и, разминая руки, с силой крутанул оружие над собой. — Для взлома заблокированных комнат на этажах. Тайных, никому не доступных… Эх, а как обзавидуется шеф! — Похоже, последняя фраза была здесь самой главной.
— Точно, — вспомнил Марвин. — Золото-бриллианты, да-да.
Граф встал, кряхтя, подобрал пистоль с пола, сунул его за пояс шорт и направился к выходу. Открыв дверь, он вышел из вагона, осмотрелся; не заметив ничего подозрительного, Граф призывно махнул рукой напарникам.
— Итак, приступаем к заключительной фазе операции, — останавливаясь в дверном проеме, зловеще предупредил Далий. — Марвин, держись за мной! В случае чего беру огонь на себя и геройски погибаю, а ты заканчиваешь начатое, жестоко мстя врагам.
Марвин вздохнул и выставил напарника из вагона классическим пинком коленом под зад. А затем вышел следом.
Бункерная площадка почти ничем не отличалась от «Сортировочной». Разве что здесь не было холодильных шкафов с напитками и второго пути по другую сторону платформы, а в остальном она выглядела, будто их строили по одним и тем же чертежам. Для экономии средств на разработку проекта.
В конце платформы — неподалеку от мотовагона — высилась стальная стена с овальной дверью посреди. Дверь, разумеется, тоже была бронированная, с обязательным запорным колесом-штурвалом, чему Марвин нисколько не удивился. В этом мире все было схоже и единообразно, все было по устоявшимся представлениям его создателя.
Правее двери, на уровне плеча чернел непонятный квадрат. Поначалу Марвин решил, что это обычный проверочный экран, наподобие тех, к которым Граф прикладывал ладонь для опознания. Однако подойдя ближе, он увидел нечто вроде решетки с десятком пустых квадратов-ячеек. Для чего нужна была эта конструкция, Марвин понятия не имел. Но засовывать пальцы в подозрительные отверстия он не стал бы ни в коем случае, даже при крайней необходимости. Мало ли что могла создать буйная фантазия господина Фемаха! С него станется устроить доступ в бункер по составу крови или отрубленным подушечкам пальцев. Сумасшедший, что возьмешь.
— Странно, — разглядывая решетку, озаботился Граф. — Раньше здесь был кодовый замок с цифровыми кнопками. Двенадцатизначное число, я его до сих пор помню — как-никак это моя работа, знать технические средства безопасности. Хм, создается впечатление, будто кнопки кто-то намеренно выдрал, вон и царапины остались. — Граф провел ногтем по решетке. — Ума не приложу, что теперь делать.
— Элементарно, господин технарь, — снисходительным тоном отозвался Далий, направляя посох на дверь. — Всем отойти назад! Сейчас я кэ-эк врежу по калитке, одна дыра останется. Типа в труху, в железные опилки…
Марвин отстранил посох рукой, подошел к двери и молча повернул запорный штурвал. Внутри стены что-то тяжело стукнуло, вокруг стального овала обозначилась глубокая трещина; Марвин с натугой потянул за колесо, открывая дверь.
— Ну, можно и так. — Далий с сожалением сунул посох под мышку. — А жаль.
— Незапертый бункер, понятно, — скучным голосом сказал Граф. — Секретный, наглухо законсервированный, с содержащимся внутри государственным преступником-демоном. Заходи кто хочет, так-так. — Он быстрым движением вынул из-за пояса пистоль и снял его с предохранителя.
— Хо-хо, этот вариант мне нравится гораздо больше! — голосом опереточного негодяя восхитился Далий. — Значит, не зря ехал. Значит, не зря надеялся. — Он перехватил посох в боевое положение и злорадно оскалился.
Марвин окинул спутников скептическим взглядом: оборванец в драной майке и грязных шортах, но с заряженным пистолем в руке; напарник в мятых-перемятых брюках и залитой консервным маслом рубашке, но в пижонских очках и с посохом на изготовку. И он сам, без оружия, но с тяжелым дальнофоном в заднем кармане. Да, боевая команда подобралась что надо, на страх затаившимся в бункере врагам. Просто звери какие-то, а не люди.
Свое умение стрелять фаерболами Марвин во внимание не принимал: в бою необходима мгновенная реакция с мгновенным действием. А не ожидание, когда на бойца снизойдет вдохновение швыряться огненными зарядами. Хотя если нападение будет внезапным и Марвин, возможно, испугается — или разозлится, — то, наверное, посмертный бонус проявится во всей его разрушительной силе.
«Хотя, если, возможно, наверное… Слишком много условий для того, чтобы я пришел в нужное состояние, — раздраженно подумал Марвин. — Толку-то от моего умения! Уж лучше бы какой-нибудь ломик поблизости нашелся или меч. Видящий я, в конце концов, или просто воздухом подышать приехал?» Вспомнив, кто он, Марвин невольно провел ладонью по браслету на запястье: он напрочь забыл про артефакт. Как забывают о части своего тела, если она не болит и ничем о себе не напоминает.
— За мной, — тихо приказал Граф. Держа пистоль на изготовку, он крадучись шагнул в дверной проем. — Не шуметь.
— Командир, отец родной, — проникновенно отозвался Далий. — Что бы мы без твоих указаний делали.
Марвин прошипел сквозь зубы: «Загермард», — и ткнул напарника кулаком в спину. Не сильно, для острастки, чтобы Далий наконец понял — время для шуток закончилось.
Стальной коридор освещали утопленные в потолок зарешеченные лампы, матовые и неяркие. Пол был покрыт черным, растрескавшимся от времени пластиком; сквозь трещины там и тут проглядывал голый металл. Чувствовалось, что бункеру невесть сколько лет и что он действительно заброшен — во всяком случае официально.
В стенах виднелись ряды глубоких отверстий, аккурат на уровне груди и колен, подозрительно похожих на дула многозарядных пистолей. Марвину оставалось лишь надеяться, что расстрельная техника коридора или поломана, как наружный кодовый замок, или давно пришла в негодность от старости. Не убьет незваных посетителей.
— Входим, — едва слышно предупредил Граф. — Всем приготовиться.
Он надавил плечом на следующую дверь, тоже стальную, но без запорного штурвала, и нырнул в приоткрывшуюся щель. Далий скользнул следом за ним — настороженный, готовый к любому повороту событий — на ходу сделав Марвину знак подождать. Все равно тот без оружия.
Марвин перевел дух, ожидая, что вот-вот из глубины бункера донесутся пистольные выстрелы и басовитые выхлопы посоха: мало ли какая нечисть могла обосноваться в незапертом помещении. Например, какие-нибудь туннельные крысы-мутанты с сабельными зубами, или не менее опасные великанские кроты, или, скажем, ядовитые змеи.
Или проникшие из минусовника живые мертвецы с самодельными ножами, заточками и арбалетами. В эту версию Марвину верилось гораздо больше, чем в крыс, кротов и змей вместе взятых.
Однако время шло, но ничего не происходило. Устав беспокоиться, Марвин вошел в бункер и остановился, с ошарашенным видом оглядываясь по сторонам.
Потому что обстановка в бункере сильно не соответствовала его ожиданиям. Здесь в помине не было каких-либо чанов с потрохами Фемаха, да и сам бункер — вернее, его подземная часть — ничуть не походил на придуманное Марвином жуткое место. Мало того, он вообще не походил на стратегически важный правительственный объект!
Вдоль стен, задрапированных темно-синим бархатом, стояла мебель с перламутровой отделкой — фигурными завитками, мозаичными стеклами и зеркальными вставками где только можно. На далеком потолке сияла хрустальная люстра с бесчисленным количеством свечей, а весь пол был застлан серебристым ковром с высоким, как луговая трава, ворсом.
Марвину невольно захотелось снять обувь, чтобы не топтать такую красоту.
Вдалеке на космическом фоне драпировки белела уходящая ввысь мраморная лестница — широкая, с гобеленовой дорожкой на ступеньках. Крепившие дорожку золотые прутья лишь усиливали впечатление того, что Марвин попал не в правительственный бункер, а в какой-нибудь замок со свихнувшимся хозяином-эстетом. Или во дворец восточного тирана — там, говорят, обожают подобную роскошь, грандиозную и беспощадную. Разящую непривычного человека прямо-таки наповал.
От сладкого запаха ароматических свечей у Марвина закружилась голова. Он пошатнулся, сделал шаг в сторону и неожиданно наступил на что-то твердое, утонувшее в ворсе ковра.
— Ага, — без удивления сказал Марвин, поднимая с пола совершенно неуместную в интерьере зала автомобильную монтировку, — вот это другое дело. Даже как-то спокойней на душе стало. — Небрежно помахивая на ходу шоферским инструментом, он направился к лестнице. Судя по тому, что Графа с Далием здесь не было, они наверняка ушли на следующий этаж. Что в общем-то было вполне закономерно, хотя могли бы и предупредить.
Марвин уже поднялся до середины лестницы, когда его внезапно окликнули: возле нижних ступенек стояли исчезнувшие Далий и Граф. Напарник весело скалил зубы в предвкушении дальнейших приключений; у Графа же был вид человека, внезапно узнавшего, что его вышвырнули с работы, что ему изменила жена и что у него угнали машину. В общем, пришибленный у Графа был вид, совсем никудышный — с таким настроением лучше срочно идти на прием к психиатру, а не исследовать древний бункер с пистолем в руке.
— Что стряслось? — полюбопытствовал с высоты Марвин. — Вы куда подевались-то?
— Мы за лестницей проверяли. — Далий бодро зашагал по ступенькам, для развлечения постукивая посохом по мраморным перилам. — Типа врагов искали. Не нашли, вот досада. — Он оглянулся на Графа. — Господин имперский стрелок, вам особое приглашение?
Тот, словно очнувшись от тяжких мыслей, помотал головой и заторопился следом за Далием.
— Чего это с ним? — Марвин озабоченно посмотрел на странно выглядящего Графа. — Темечком ушибся, что ли?
— Не. — Далий ехидно рассмеялся. — У нашего специалиста по вторжениям случилась несостыковка воспоминаний и реального положения дел. Короче, его малость переклинило от увиденного, но ты не обращай внимания, во всем остальном он вроде бы в норме.
— Это не правительственный бункер, это бордель какой-то! — словно подтверждая слова, Далия возмущенно рявкнул Граф. Он остановился возле напарников и повел рукой, указывая на мраморную лестницу, ковер, мебель, зеркала и пристроившиеся меж ними пуфики-кушетки. — Этого не может быть! Не может быть этого, я вам говорю!
— А что — может? — заинтересовался Марвин. — Разве что-то не так?
— Все не так, — горячо заверил его Граф, — все! Система связи и наблюдения, коммуникационные устройства, пульты дистанционного управления, железный трап-лестница, оружейка — где оно, я вас спрашиваю? Откуда, загермард, вся эта бордельная обстановка? И где, в конце концов, этот чертов разобранный Фемах? Проклятье, да что тут вообще происходит?!
— Спокойствие, только спокойствие. — Марвин хотел было похлопать Графа по плечу, но вспомнил про взведенный пистоль в руке и не стал. — Воспринимай происходящее философски, со свойственным тебе пофигизмом. И жизнь сразу наладится, уж поверь! Отключись от действительности хотя бы на чуть-чуть, тебе однозначно полегчает.
— Ладно, попробую, — угрюмо согласился Граф. Обтер лицо ладонью, словно умылся, глубоко вдохнул и выдохнул. Постоял немного с закрытыми глазами, успокаивая сердцебиение, а после сказал привычным тоном:
— Я в порядке. Идем дальше.
Он решительно зашагал вверх, к надземному этажу бункера, в полуразрушенную смотровую башню. Где, скорей всего, и содержался Фемах. Или не содержался — Марвин уже ни в чем не был уверен. Даже в очевидных вещах.
— Граф, а сколько всего этажей в башне? — подтолкнув зазевавшегося Далия, спросил Марвин. — Тех, что остались целыми.
— Два, — не оборачиваясь, ответил Граф. — Третий, разбитый, теперь вроде смотровой площадки. Ну, сами увидите.
Башенный зал первого этажа оказался не лучше подземного, бункерного. Или не хуже, это уж смотря на чей вкус: та же помпезность в оформлении, та же кичливость в обстановке. Только кроме пуфиков-кушеток здесь были и продуктовые шкафы-холодильники, скромно притаившиеся среди нагромождений перламутровой мебели. Марвину пришлось за руку оттаскивать Далия от попавшегося им на пути холодильника с пивными банками и упакованными в целлофан бутербродами. Похоже, у напарника уже выработался стойкий рефлекс на любые продуктовые шкафы по принципу «не проходи мимо!».
Со словами «мы пришли сюда не за этим» Марвин отволок упирающегося Далия на очередной этаж. Где ко всем уже виденным странностям добавились две скульптуры, охраняющие лестничный марш перед смотровой площадкой.
По левую сторону от ступеней высилась золотая женская фигура — в длинном, наглухо застегнутом платье, с приветливой улыбкой на сияющем лице и волнистыми, ниспадающими на плечи волосами. По правую сторону темнел чугунный уродец в коротком костюмчике-тройке — лысый, скрюченный до горбатости, с хваткими когтистыми лапами, но в пенсне и с галстуком-бабочкой на жилистой шее.
Что имел в виду неизвестный художник, какие душевные страсти руководили им при создании скульптур, Марвин не знал. Но в том, что они олицетворяли крайние противоположности, сомневаться не приходилось.
— Ты глянь, — радостно завопил Далий, — это же наша Жанка! А черный карла натурально шеф. — Он ткнул посохом в сторону чудища. — Офигенно крутой прикол.
— Точно, — угрюмо согласился Марвин, проходя мимо скульптур к лестнице. — Погоди, то ли сейчас будет. Обхохочешься от крутизны.
— Ты думаешь? — насторожился Далий, но Марвин не ответил.
Он не думал, он знал. Разрозненные факты, случайности и догадки вдруг сложились в единую картину — не радостную, не до конца понятную, но вполне очевидную. С совершенно непредсказуемым финалом.
На смотровую площадку они выбрались втроем, одновременно (глупо выходить поодиночке в столь подозрительное место), и остановились, поняв, что идти дальше некуда. Что все, конец долгому путешествию. Пришли.
— Опаньки. — Далий опустил посох, во все глаза пялясь на близкий край площадки. — Марвин, ты конкретный ясновидец. Я думал, ты пургу несешь, а оно вон как!
Граф раздраженно пробормотал: «Загермард», — сунул пистоль за пояс и с мрачным видом сложил руки за спиной. Он понятия не имел, как поступать дальше.
Марвин для проверки глянул вверх: да, черный дракон был тут как тут. Крылатый зверь выписывал медленные круги на очистившемся от грозовых туч небе, летал не слишком высоко и не слишком низко. На достаточном расстоянии, чтобы в случае необходимости мигом спикировать к открытому всем ветрам этажу.
— Ну-ну, — глядя на дракона, вполголоса сказал Марвин. — Хотел бы я знать, в чем твой интерес. А кто ты на самом деле, я уже понял. Надеюсь, что понял. — Он опустил взгляд и тоже посмотрел на край площадки.
За обломками этажной стены, больше похожими на неровное ограждение, виднелись развалины минусовника — дырявые бетонные корпуса в окружении пыльных кустарников. А далеко за ними, почти у горизонта, возвышалась знакомая Марвину железная конструкция, выглядевшая отсюда как нацеленный в небо ржавый гвоздь-сотка.
Были внизу бродячие нусы или нет, Марвин не разглядел. Его внимание отвлек стоявший шагах в десяти от лестницы столик с открытой коробкой сигар, пепельницей и початой бутылью красного вина рядом.
Возле столика, по-хозяйски развалившись в плетеном кресле — в белом костюме, закинув ногу на ногу, с дымящейся сигарой в одной руке и полным бокалом в другой, — сидел мужчина лет сорока. Наголо стриженный, не толстый, но рыхлый от сидячего образа жизни, с гневно выпученными глазами и надменно изогнутыми губами.
Именно эти глаза, вернее их фрагмент, довелось увидеть Марвину среди осколков бюста верховного президента в лесном домике охраны. И именно это лицо он видел на стене дворцового метро, в которое Граф швырнул папку. Под которым тянулась мозаичная надпись «Верховный президент», для особо непонятливых работников дворца.
Господин Фемах выглядел на удивление живым и здоровым. Хотя должен был лежать в медицинских колбах техномагов — тихий, спокойный, аккуратно расфасованный и уж точно без сигары с бокалом.
К тому же этот Фемах ничуть не соответствовал Фемаху, о котором говорил Граф. Не был он ни плюгавеньким, ни бледным, да и на хомяка нисколько не походил. Больше всего развалившийся в кресле товарищ был похож на крупного чиновника, любящего от души выпить-закусить, не брезгующего взятками и твердо уверенного в своем завтрашнем дне. Собственно, гражданин с сигарой и был чиновником — президент ведь тоже чиновничья должность. Но очень высокопоставленная, выше просто некуда.
— Слушай, а кто этот мордастый? — пододвинувшись к Марвину, шепотом спросил Далий. — Больно рожа знакомая. Где-то я его уже видел, но где?
— В визоре, на плакатах в городе, в подземке да где угодно. — Марвин хмуро посмотрел на Фемаха, который, разумеется, заметил посетителей, но старательно изображал, что он здесь один. Вряд ли от испуга, скорее, господин в кресле получал удовольствие от самого момента встречи. Красовался, грубо говоря.
— Взломщик сейфов Фемах, он же бывший видящий, он же демон-исцелитель. Он же, сволочь такая, верховный президент созданного им мира, прошу любить и жаловать. — Марвин небрежно ткнул рукой в сторону демона-исцелителя, как раз ставившего пустой бокал на столик. — Вопросы будут?
— Йо-у, — уважительно протянул Далий. — Молодец дядька, одобряю. Ну что, сейчас его решать или погодить? — Он поднял посох и прицелился в Фемаха.
— Ба, кого я вижу! — Фемах будто только что обнаружил нежданных гостей. — Какие ребятушки! — Он встал, широко раскинул руки, словно собираясь обнять всех троих разом, но от кресла не отошел. Голос у Фемаха был невыразительный, нарочито ласковый, а речь монотонная, потому казалось, что бывший видящий не столько говорит, сколько распевно причитает. Или проникновенно вещает, согласно государственной должности и статусу. — Коллеги, как я понимаю? Из обители, да? — Фемах смотрел только на Марвина и Далия, вооруженного Графа он явно игнорировал. Хотя, по идее, должен был опасаться человека с пистолем.
«Неинтересен ему Граф, — подумал Марвин, с холодным любопытством разглядывая дружелюбного дядьку Фемаха. — Даже безразличен. Хотя на лбу у него не написано, что он из местных. Да, ситуация становится все интереснее. Запутаннее».
— Погодить решать, — твердо сказал Марвин. — Надо задать… э-э-э… нашему коллеге несколько вопросов. Накипело, понимаешь. Хочу разобраться.
— Зря. — Далий с сожалением опустил посох. — Ты в этом еще раскаешься.
Увы, его слова оказались пророческими.
Похоже, ясновидцем все же был Далий, а не Марвин.
