ГЛАВА 11
Судя по откровениям Темьяна, у здешнего мира была давняя и богатая событиями история. Впрочем, о делах старинных цирюльник упомянул мимоходом, как об общеизвестном, да и то лишь для примера. Для сравнения с недавним славным прошлым, которое вдруг изменилось в худшую сторону.
Марвин слушал рассказ, поражаясь детальной проработке Фемаховой реальности: уж если магокомплекс брался за работу, то выполнял ее на совесть! Даже когда работа была абсолютно бессмысленной, не относящейся к основным задачам самого комплекса. Причем выполнял максимально точно, без ошибок и огрехов. Хотя…
Марвин вспомнил бродягу Графа с его идеей о нереальности окружающего мира — да, здесь у магокомплекса случился явный сбой, какая-то информационная недоработка. «Ошибка, но в допустимых статистических пределах, — решил Марвин. — В любом сложном деле заложен процент риска, тем более при создании целого мира. Подумаешь, психом больше, психом меньше, для здешней действительности не принципиально».
Темьян оказался на удивление разговорчивым человеком. Возможно, это было свойство его характера; возможно, цирюльник привык развлекать себя болтовней во время скучной работы. Но скорей всего Темьяну просто хотелось поговорить о запретном, без утайки и оглядки. Поделиться наболевшим с коллегами по секретному ремеслу.
Нус-проклятие, по словам цирюльника, появилось года два-три тому назад. Прежде здоровые люди вдруг становились вялыми и ко всему безразличными, в них словно разом заканчивалась жизненная энергия. В конце концов заболевшие преображались в медлительных, едва соображающих существ. Мало того, происходили и внутренние изменения: кровь у нусов сгущалась в черную, вязкую как деготь жижу, а внутренние органы перерождались в однородную губчатую массу. Что, как ни странно, ничуть не мешало этим созданиям оставаться живыми. Если это можно было назвать жизнью.
Для заболевших начали строить «курортные зоны», охраняемые поселения на окраине города. Но так как выделенные на строительство деньги быстро разворовали, а нусов с каждым днем становилось все больше и больше, было принято радикальное — и, главное, дешевое — решение.
Ставших нусами насильно переселяли в резервацию, устроенную на месте старой военной базы, где в свое время велись какие-то секретные магоисследования. По неизвестным причинам там произошла катастрофа, уничтожившая подземные лаборатории и превратившая ее работников в жутких монстров. Чудовищ пытались истребить, но безуспешно, поэтому развалины обнесли защитным периметром и постарались о них забыть. До поры до времени.
Собственно, нусов отправляли туда на выживание — за периметром их судьба никого не интересовала. Однако любые попытки каких-нибудь экстремалов пробраться на территорию базы немедленно пресекались самым жестким образом. Потому что официально чудовища были давным-давно уничтожены, а нусы — опять же официально — находились не в тюремной изоляции, а в обычном карантине, как полноправные граждане. Которым для выздоровления нужен абсолютный покой и никаких волнений.
Поначалу предполагалось, что заразу подкинули хардосские диверсанты — с соседним Хардоссом у государства были сложные, вооруженные до зубов дружественные отношения. Но выяснить истину не получилось: снаряженный к правителю Хардосса дипломатический корабль (в сопровождении десяти боевых судов) странным образом потерял курс и вновь оказался у своих берегов. Нечто похожее случилось и с отправленными посуху разведывательными отрядами, которые не нашли границу сопредельного государства. Вернее, даже не покинули пределы столичной области, раз за разом выходя к одному и тому же месту, откуда начинали разведоперацию.
В столице немедленно объявили чрезвычайное положение — с комендантским часом, патрулями, народными волнениями, массовой депортацией нусов и резко поднявшимися ценами на продовольствие, — но через месяц город вернулся к нормальной жизни. Потому что невозможно бесконечно долго бояться невесть чего. Тем более что нусов в столице стало раз-два и обчелся, поди найди, а продовольствие на складах таинственным образом не иссякало.
Разумеется, произошедшему было дано подробное объяснение, разработанное командой верховного президента. В нем мало говорилось о колдовских преградах на море и суше, еще меньше о нусах, но очень много о том, насколько возросло нынешнее благосостояние жителей столицы. Следом за тем были снижены налоги, повышены воинские оклады и гражданские пенсии, а также объявлена всеобщая амнистия. Благо в области не имелось ни тюрем, ни исправительных колоний.
Но самым важным оказалось постановление, по которому освободившиеся квартиры нусов выставили на всеобщие торги за символическую цену. После чего вопрос с жильем в центре столицы разрешился сам собой, за что верноподданные граждане были чрезвычайно благодарны верховному президенту. Похоже, теперь никого не интересовало, что творится за невидимыми стенами — как и то, откуда они вообще взялись. Есть жилье, есть еда, есть одежда, работают кафе, рестораны и варьете, по десяткам каналов визора идут сплошь развлекательные программы, чего более? Живи и радуйся.
Темьян прервал свой познавательный монолог, согнал Далия с кресла и жестом показал, что настала очередь Марвина. Затем ополоснул бритву в стаканчике с дезинфицирующим раствором, трубно высморкался в платок и продолжил внезапно ставшим гундосым голосом:
— А после объявился демон Фемах, который оказался причиной всех наших бед…
Над дверью брякнул колокольчик, и Темьян умолк: в цирюльню, по-хозяйски топыря локти, вошли два полицейских. Здоровенные, в темно-серой форме, с номерными бляхами на фуражках и конечно же с пистолями в кобуре. Не считая прочей мелочи вроде резиновых дубинок, шипящих динамиками переговорников и наручников на поясе.
— Вот черт, — рассматривая в зеркало нежданных гостей, огорчился Марвин, — как не вовремя. На самом интересном месте!
Судя по решительному виду полицейских, зашли они в цирюльню не случайно; у Марвина появилось твердая уверенность, что сейчас его с Далием будут арестовывать. Возможно, даже бить — не со зла, а для порядка. Для подавления ненужных возражений.
— Наконец-то, — облегченно сказал Темьян, пряча бритву и вытирая руки полотенцем. — Сколько можно, я уже с полчаса как тревожную кнопку нажал. Честно говоря, устал этим типам зубы заговаривать. У них воинские удостоверения однозначно ворованные! И вообще, подозрительные личности, не соответствующие предъявленным документам. Такое впечатление, что с неба свалились, — ничего не знают, ни о чем понятия не имеют.
— Может, и свалились, — угрюмо согласился один из полицейских. — За городом обнаружен упавший крыловоз, не исключена хардосская диверсия. Эй вы, — рявкнул он в сторону «подозрительных личностей», — руки по швам и на выход! При неповиновении будем стрелять. — Он демонстративно положил руку на кобуру.
— Опять арестовывают, — вздохнул Марвин, вылезая из кресла. — Господи, как оно мне надоело, кто бы знал.
— Нехороший ты человек, гражданин цирюльник. — Далий взял прислоненный к стойке посох. — Сволочь, одно слово. Короче, воздастся тебе по делам твоим, не сомневайся.
— В участке проповедовать будешь, — отмахнулся Темьян. — Меня лечить не надо, я свое дело крепко знаю. Аферистов, смутьянов и дезертиров за сто шагов чую, ни одного мимо не пропущу! Всех сдам куда надо.
Дальнейшее случилось настолько быстро, что Марвин не сумел вмешаться, ему оставалось только наблюдать за происходящим.
Далий мгновенно перехватил посох в боевое положение и резко повел им перед собой, выписав в воздухе что-то вроде восьмерки. Полицейские успели выдернуть пистоли из кобур, реакция у парней оказалась отличная, но поднять стволы для выстрела у них не получилось.
В цирюльне вдруг коротко грохнуло — невыносимо громко, до перехваченного дыхания и мерзкого еканья в животе. Марвин невольно зажмурился (буквально на секунду, не более), а когда открыл глаза, комната выглядела уже иначе. Мягко говоря, требующей капитального ремонта.
Окно и дверь оказались выбиты наружу вместе с рамами, в дверном проеме была видна казенная самоходка с моргающими на крыше сине-красными лампами. У стены, по-неживому раскинув руки и ноги, лежали усыпанные стеклянным крошевом полицейские — осколки весело поблескивали в частых вспышках молний.
Журнальный столик вместе со стулом рассыпались в щепки, над обломками тяжело порхали журнальные страницы. Досталось и пивной стойке: ближнюю к стене часть будто сунули под пресс, из согнутого в дугу крана текла пенная струйка.
Марвин оглянулся. Темьян с перекошенным от ужаса лицом вжимался в дверцу холодильного шкафа, словно надеясь продавить ее спиной и спрятаться между бутербродами. Цирюльник напоминал насмерть перепуганного кота, вдруг обнаружившего, что его загнала в угол банда лабораторных мышей-мутантов.
— Вот так, — сказал Далий, поворачиваясь к цирюльнику. — Маху ты дал, дядя. В общем, теперь это не инспекция. Теперь это ограбление! — Он прошел за стойку, выдвинул кассовый ящик и принялся набивать карманы мятыми купюрами. — Типа в качестве моральной компенсации, — пояснил напарник онемевшему Темьяну. — А кнопочку твою тревожную на фиг, чтобы не звонил кому не нужно. — Далий с хрустом отломил что-то возле ящика и положил в пивную лужицу выдранную с проводами коробочку сигнализации.
Марвин присел, проверил пульс у полицейских — к счастью, оба были живы. Его не беспокоила участь патрульных, в конце концов, им все равно предстояло исчезнуть вместе с их миром, но сейчас гибель стражей порядка была бы крайне неуместной. Потому что полицейское управление обязательно начнет розыск убийц, а это сильно осложнило бы поиски Фемаха. И беглянки Рипли, что бы там ни советовал шеф.
— Хватит грабить, иди сюда. — Марвин махнул рукой увлекшемуся мстителю. — Помоги снять куртки.
— Зачем? — Далий, опираясь на посох, навис над старшим. — Пистоли понимаю, дубинки-наручники одобряю, но куртки-то для чего?
— Потому что мы отправимся на самоходке. — Марвин кивнул в сторону дверного проема. — Не хочу привлекать внимание других патрульных, авось успеем доехать до центра, прежде чем нас хватятся. Там бросим машину в каком-нибудь переулке, а дальше… — Он оглянулся на насторожившегося Темьяна. — А дальше будет видно, — закончил пояснения Марвин. — Давай, живо! Переговорники не забудь, будем отслеживать полицейские новости.
— Зашибись, — одобрил план Далий. — Хорошо бы еще и обувку забрать, но у этих громил не мой размер ноги. Придется, как и прежде, босиком. Ну, не привыкать.
Надев куртки и фуражки, напарники оставили господина Темьяна подсчитывать убытки; судя по доносившимся из цирюльни причитаниям, разорение получилось знатное. Марвин злорадно ухмыльнулся, ему ничуть не было жалко почетного штатного осведомителя. Тем более что пройдоха наверняка застраховал свое заведение — погорюет с полчасика, а после сядет составлять калькуляцию для страховой компании. Ни одной побитой кружки не пропустит, а то и припишет десяток-другой, с него станется.
Марвин огляделся: улица была пустынна, непогода разогнала всех по домам. Ветер гнал по пыльному асфальту вылетевшие из цирюльни обрывки журналов — что ж, сухая дорога это то, что надо, решил Марвин. Меньше шансов разбиться из-за неопытности водителя.
Он посмотрел вверх. Небо полыхало разноцветными молниями, то бело-голубыми, то тускло-желтыми. Казалось, что в небесной канцелярии никак не могли определиться, какие из грозовых разрядов самые эффектные. И какие именно нужны для полного устрашения народа. Потому использовали все подряд, что под руку попадется, — лишь бы добиться результата. По принципу «Война потери спишет!».
На фоне вспышек, высоко-высоко под тучами, кружило нечто большое, черное, похожее то ли на унесенный ветром аэростат, то ли на аварийный крыловоз. Марвин прищурился, стараясь разглядеть отчаянного летуна, и озабоченно хмыкнул, поняв, что это. Вернее, кто.
Среди молний, будто заряжаясь от них энергией, парил знакомый черный дракон. Что он высматривал с высоты, Марвин не знал. Но подозревал, что ни ему, ни Далию лучше не попадаться на глаза зубастому хищнику. Похоже, дракон был неравнодушен к напарникам, иначе бы давно улетел в какое другое место, а не выписывал круги над малоприметной цирюльней.
Марвин поправил фуражку, уселся на пассажирское сиденье и захлопнул дверцу. В машине стало тихо, почти уютно — ни ветра, ни драконов, лишь негромкое шипение переговорников на заднем сиденье да бормотание разбирающегося с управлением Далия.
— Блин, как этим тарантасом управлять? — Напарник вновь оглядел рычаги, для пробы покрутил рулевое колесо. Щелкнул клавишей возле рулевой колонки — на крыше самоходки что-то мерзко закрякало — и тут же вернул переключатель в прежнее положение. — По ходу обучусь, — устав разбираться, сказал Далий. — Во всех мирах транспортные средства одинаковы, ручки да педали. Жми, крути, переключай, все дела. А, как-нибудь доедем. — Он наугад дернул ближний рычаг, надавил на одну из педалей; под полом утробно взревело, и машина с места в карьер помчалась назад.
— Я же говорил! — неизвестно чему обрадовался напарник, стуча босыми ногами по другим педалям. — Едем, елки-палки! — С этими словами он попал на тормоз, и самоходка едва не встала на дыбы.
Марвин стукнулся затылком о спинку, строго посмотрел на Далия.
— Шеф, никаких проблем, — заверил его Далий. — Мелкое недоразумение. А теперь… — Он с сосредоточенным видом подвигал рычагом, вновь нажал на педаль: машина взвизгнула шинами и рванула вперед, оставив на асфальте черные полосы.
Самоходка неслась виляя от тротуара к тротуару — Марвин невольно вознес хвалу грозовым богам, разогнавших дураков-пешеходов. Иначе без жертв точно не обошлось бы.
— Эх, прокачу, — пообещал Далий в лобовое стекло, — век помнить будем! Городское ралли на выживание! Кто не спрятался, я не виноват.
— Однозначно, — согласился Марвин, судорожно хватаясь за ручку над собой. Его сейчас беспокоило только одно — а хорошо ли он захлопнул дверцу? Но проверить уже возможности не было.
Машина мчалась по улицам к центру города. Далий гнал как заправский гонщик, снижая скорость только на поворотах. Случайные прохожие с испугом прижимались к стенам, отыскивая взглядом преступников — тех, за кем неслась полицейская самоходка. Но конечно же не находили.
Движение на дороге оказалось левосторонним, для Марвина непривычным, но в самый раз для Далия. Возможно, в его мире ездить по левой стороне было нормой, как в некоторых странах мира Марвина. Или же напарнику было все едино, что так, что эдак — хитрые особенности иномирной психики.
Дома вдоль дороги становились выше и внушительнее, проезжая часть шире и ровнее; машину больше не потряхивало на неровностях асфальта. Марвин вертел головой, разглядывая проносящиеся мимо строения и вывески на фасадах зданий. А заодно высматривая подходящую улочку, где можно было бы спрятать украденную самоходку. Но если она и появлялась, то тут же уносилась назад — Далию хотелось скорости; о возможной погоне напарник нисколько не беспокоился.
— Хватит гнать, — наконец не выдержал Марвин, — ни черта разглядеть не могу. В конце концов, не на захват банды едем! — В тот же миг Далий ударил по тормозам и Марвин ощутимо стукнулся лбом об приборную панель. — Твою мать, — прорычал он, возвращая на место упавшую фуражку, — ну не настолько же буквально.
Не слушая возмущений старшего, Далий опустил боковое стекло и заорал во всю глотку:
— Эй, псих! Граф, зараза такая, иди сюда!
Марвин глянул через плечо напарника. Действительно, на тротуаре — усевшись на подаренный вещмешок и с банкой для мелочи в руке — сидел знакомый оборванец с пижонским моноклем. Сейчас стекляшка поблескивала в другом глазу: похоже, она и впрямь была нужна Графу лишь для форса.
«Ей-ей, а у парня-то зрение как у орла, — с уважением подумал Марвин. — Надо же, ухитрился на такой скорости не только заметить, но и опознать! Может, зря я решил, что Далий не годится для полицейской работы?»
Бродяга нехотя встал, подобрал мешок, шаркающей походкой подошел к машине и заученно-привычно заныл:
— Господин начальник, я никаких правил не нарушал. Не попрошайничал, к прохожим не приставал, я вообще просто сел отдохнуть… Ты, что ли? — узнав Далия, опешил Граф, у него даже голос нормальным стал. — Слушай, когда это ты успел полицейским заделаться?
— Долгая история, — отмахнулся Далий. — Лезь в машину, у нас к тебе дело. Денежное!
— Как я понимаю, это не арест? — все еще сомневаясь, поинтересовался Граф. — Если нет, то извини, я сегодня не в настроении. Сбегу.
— Я, загермард, такой же полицейский, как ты. — Далий распахнул куртку, показывая голую грудь и армейские брюки. — У нас с патрульными небольшая разборка в цирюльне случилась, а после мы у них форму вместе с машиной забрали. Короче, мы типа в бегах. Нужно где-нибудь спрятать тачку, переодеться и переночевать. Не за просто так, конечно.
— Понятно. — Граф ссыпал мелочь в карман, швырнул банку в сторону и нырнул на заднее сиденье.
— Ты там поосторожнее, — трогая с места, посоветовал Далий. — К громобойному посоху не прикасайся, убьет на месте. Очень чужих не любит.
— Они еще и колдуны, — утвердительно сказал бродяга, с интересом поглядывая на упирающуюся в потолок окольцованную палку. — Гм, становится интересно.
— Говори, куда ехать. — Далий наддал газу. — Не хочу ночевать в машине. Начальник не одобряет!
— Это вы — начальник? — вежливо поинтересовался Граф в затылок Марвина. Странно, но в голосе оборванца появились учтивые нотки, да и говорить он начал как-то иначе. Как-то правильнее, что ли. Не по-уличному.
— Я, — буркнул Марвин, раздосадованный самоуправством напарника. — Спрашивайте, если что-то непонятно. Но не обещаю, что отвечу.
— Скажите, уважаемый… — начал было Граф, но в этот момент из лежавших рядом с ним переговорников донеслось громкое:
— Внимание, всем постам! Совершено нападение на патрульных с применением магического оружия, есть раненые. Преступники похитили штатный мобиль номер сорок пять, ориентировочно двигаются в центр города. В случае обнаружения обезвредить, но не убивать! Повторяю: брать живыми. За успешную операцию обещано вознаграждение.
— Это с какого перепугу живыми-то? — вклинился в сообщение чей-то простуженный голос. — Они наших завалили, а мы их и пальцем не тронь?
— Военные потребовали, — уже тише сказал объявляющий, — контрразведка. Помнишь, в утренней сводке про сбитый крыловоз говорилось? Делай выводы.
— Нам только шпионов здесь не хватало, — с досадой прохрипел голос, и в переговорниках вновь зазвучало шипение помех.
— Колдуны, преступники, шпионы. — Бродяга откинулся на спинку сиденья. — Так-так. А поведайте, господа, как вы смогли пробраться сквозь окружающие город стены? Я не из праздного любопытства спрашиваю, поверьте.
— Какие, к черту, стены, какие, на хрен, шпионы, — встрепенулся Далий. — Мы…
Марвин ткнул его в бок локтем, и напарник умолк. Граф усмехнулся, снял монокль, сунул его в карман шорт, сказал не терпящим возражений тоном:
— Сейчас будет поворот направо, нам туда. После развилки возьми влево, там приметная башенка с фонарем, не пропустишь.
— Это же в сторону от центра, — заметил Далий, пересекая дорогу перед носом грузовой самоходки и ныряя в узкую улочку. Улочка оказалась неасфальтированной, мощенной камнем и почти без фонарей. Как такая могла оказаться в небедном районе, оставалось градостроительной загадкой.
— Именно. — Граф взял переговорники, приоткрыл окно и вышвырнул их из салона. — Зачем? — коротко спросил Марвин, заметив происходящее в зеркальце.
— Встроенные датчики слежения, — так же коротко ответил Граф. — В мобиле тоже один есть, выключатель под пассажирским сиденьем. Кстати, не пора ли вам представиться? А то вы обо мне знаете — хотя понятия не имею от кого, — а я о вас ничего.
— Разве Далий при первой встрече не назвался? — Марвин неудобно нагнулся, шаря под сиденьем, наконец нашел переключатель и щелкнул тумблером.
— Тебя цирюльник Темьян сдал, — не отрывая взгляда от дороги, сообщил Далий. — С потрохами. Что ты типа нищеброд и конченый псих. Мне-то оно пофиг, своих проблем хватает, но ты делай выводы, с кем водиться.
— Я — Марвин. — Марвин оглянулся и козырнул, приложив два пальца к фуражке. — Давай сразу на «ты», не люблю официоз. Кстати, как я посмотрю, ты хорошо разбираешься в полицейской технике.
— Разбираюсь, — кивнул Граф. — И не только в полицейской.
— А чего тогда бродяжничаешь? — Марвин не раз сталкивался по работе с нищими и бездомными: как правило, у каждого из них была своя душещипательная история о падении на городское дно. И как правило, сплошное вранье.
— Принципиально. — Граф засмеялся, будто сказал что-то смешное.
— Ну как хочешь, — не стал настаивать Марвин.
Минут пятнадцать они ехали молча, в тишине были слышны только негромкие указания Графа. Марвин держал рот закрытым потому, что не хотел начинать серьезный разговор на ходу, всему свое время. Далий же молчал из-за того, что сумерки за окнами самоходки превратились в ночь, а ехать на скорости по узким улочкам-переулочкам, пусть даже с включенными фарами, та еще работа! Требующая внимания и сосредоточенности.
Судя по тому, что слева и справа теперь высились деревья, а дорога стала грунтовой — неровной, с едва заметной колеей в траве — мобиль забрался куда-то далеко от центра. Как бы даже не за город, что не входило в намерения Марвина. Но Граф держался настолько уверенно, что Марвин не стал выяснять, где они и зачем. Если обещал помочь, то пусть помогает — наверняка у бродяги-проводника есть какой-то план.
В том, что Граф может завести их в полицейское логово, чтобы получить вознаграждение, Марвин очень сомневался. Разумеется, подобную возможность нельзя сбрасывать со счета, однако не проще было бы сделать это еще в городе? Где участки едва ли не на каждом шагу.
— Приехали. — Граф вгляделся в темноту за лобовым стеклом. — Вон там, — он указал рукой над плечом Далия, — проезд к озеру, глубина начинается сразу у берега. Сначала утопим машину, после пойдем в одно место, тут неподалеку.
— Отлично, — Далий направил самоходку в черный провал между деревьями, — всю жизнь мечтал сделать что-нибудь в таком роде. Наверное, у меня слишком преступный характер, потому и пошел в школу полиции. Типа для самодисциплины, чтобы по кривой дорожке не покатиться, это я запросто.
— Не отвлекайся, — забеспокоился Марвин, — а то действительно скатишься, прямиком в озеро. И нас с собой на глубину утянешь.
Далий захихикал нарочно противным голосом.
Проезд закончился на обрывистом берегу, аккурат возле рыбацких мостков: на фоне блестящей воды мостки выглядели началом траурной, ведущей в никуда тропы.
Озеро было круглым, больше похожим на искусственное водохранилище. Над верхушками дальних деревьев набирала яркость луна, протянувшая к мосткам дрожащую серебристую дорожку. Казалось, еще немного, и тропа с дорожкой сольются в бесконечный путь — ведущий в другой, до призрачности эфирный мир. Из числа посмертно-потусторонних.
Далий остановил мобиль на краю берега. Отогнал Марвина с Графом подальше, закинул в салон ненужные куртки и фуражки, а затем, отойдя от самоходки на безопасное расстояние, выстрелил в багажник из посоха. Полицейский мобиль номер сорок пять взмыл в воздух: прочертив сигнальными огнями высокую дугу, он рухнул где-то посреди озера. Сквозь затихающий гул выстрела донесся едва слышный всплеск, по водной глади разошлись круги, и вновь стало тихо.
— А была ли машина? — задумчиво спросил Марвин, разглядывая безмятежно-спокойное озеро.
Далий только развел руками: на его взгляд, вопрос был из числа философских, то есть дурацких и не требующих ответа. Ясен пень — была, но сплыла.
— Теперь куда? — Марвин повернулся к Графу.
Тот помолчал, что-то прикидывая в уме, наконец твердо сказал:
— Сначала мне надо кое-что проверить. А после пойдем. Если все будет в порядке.
— Вот только не надо мне условий ставить. — Далий постучал посохом по земле, медные кольца угрожающе загудели. — Я типа вооружен и очень опасен, ты сам по переговорнику слышал! Веди куда обещал, а то обижу.
— Далий, не хами, — оборвал его Марвин. — Нашел кого запугивать. Давай проверяй. — Он сложил руки на груди и, хмурясь, уставился на бродягу.
— Это не займет много времени, — пообещал Граф. — Значит, так: наш мир на самом деле не существует, и от роду ему всего года три-четыре, не больше. За колдовскими стенами нет ничего, ни Хардосса, ни Байардии, ни бескрайнего океана, ни мертвых пустынь. Солнце — ложное, луна — ненастоящая. Нус-проклятие вовсе не заболевание, а врожденное свойство жителей овеществленного миража, только у некоторых оно проявляется раньше. — Граф жадно всматривался в лица напарников с непонятным Марвину интересом: света ненастоящей луны вполне хватало, чтобы разглядеть реакцию слушателей.
— Ты не отвлекайся, — нетерпеливо напомнил Далий, — начинай свою проверку, пока я добрый, хватит рассказывать, что мы и без тебя знаем.
— Да, действительно, — несколько удивленно согласился Марвин. — Кстати, именно об этом я хотел с тобой поговорить, но в более подходящем месте.
— А я уже проверил. — Граф повернулся и зашагал вдоль берега, прочь от мостков. Оглянувшись на ходу, он махнул рукой. — Пошли, чего ждете!
— Я не въехал. — Далий растерянно посмотрел на Марвина. — Это как? Это что вообще было-то?
Марвин пожал плечами, он тоже ничего не понял.
Граф шел уверенно, словно ему здесь было все знакомо. Пройдя с полсотни шагов, он свернул в сторону деревьев и направился вверх по склону, по выложенной белым камнем тропинке.
Марвин брел следом, гадая, кто же на самом деле этот странный Граф и как могло получиться, что он вдруг оказался в их компании — причем именно тогда, когда им понадобилась помощь. В счастливую случайность Марвин не верил, слишком мала вероятность, потому оставалось единственное объяснение: встречу с Графом организовал он сам. Как видящий, способный менять окружающую действительность. Вернее, не менять, а слегка подталкивать события в нужном направлении — чуть-чуть, практически незаметно, — но с важными последствиями.
Лишь одно смущало Марвина в его рассуждениях: он не помнил, чтобы желал помощи. Чтобы обращался к комплексу с просьбой или приказом. Однако следом за тем ему на ум пришла странная мысль — а если все же хотел? Неосознанно, тайно от самого себя, где-то в глубине души? И комплекс отозвался на скрытое пожелание, сведя напарников со странным оборванцем… Это было логично, это объясняло ситуацию. Но никак ее не облегчало.
Граф остановился перед чугунной, сделанной в виде копий оградой. Лунный свет поблескивал на позолоченных остриях, отбивая всякую охоту лезть через забор: похоже, наконечники были не декоративными. И хорошо, если не обработанными каким-нибудь ядом, для особо настойчивых посетителей.
Справа от тропинки на уровне груди в ограде тлел прямоугольник небольшого экрана. Марвину невольно вспомнился планшет негора, к которому он когда-то прикладывал руку — чтобы комплекс запомнил нового работника и не сжег его смерть-лампами. Аналогия показалась Марвину нелепой, но, как оказалось, совершенно верной.
— Пришли. — Граф прикоснулся ладонью к прямоугольнику.
По экрану скользнула рябь ярких полос, и в ту же секунду часть копий ушла под землю, открыв узкий проход в ограде. Как раз на одного человека, не более.
Граф опустил руку, пробормотал непонятное:
— Надо же. Техника, в отличие от людей, меня все еще помнит. Забавно. — Он направился по белеющей в траве дорожке, на ходу бросив: — Поторапливайтесь, лаз закроется через полминуты.
— Чем дальше, тем страньше, — резонно заметил Далий, подталкивая Марвина в спину. — Давай быстрее, вдруг эти пики аккурат подо мной выскочат! Ты знаешь, как это больно, когда тебя насаживают на копье?
— Можно подумать, ты опытный, — отмахнулся Марвин, переступая через поблескивающие острия. — Уже успел пострадать.
— Нет, — бодро согласился напарник. — Зато у меня богатая фантазия. Кстати, — встрепенулся он, — слушай, Граф, а зачем ты монокль носишь? Ты и без него хорошо видишь, я знаю.
— Очень своевременный вопрос, — буркнул Марвин. — Актуальный, да-да. Лучше бы про недавнюю проверку поинтересовался.
— Потому что с моноклем лучше подают. — Граф поправил сползающий с плеча вещмешок. — Я пробовал и с темными очками, вроде как у слепого, и с повязкой на глазу — нет, не тот эффект. А вот монокль действует безотказно: каждому хочется думать, что нищий с протянутой рукой — бывший аристократ, скатившийся на самое дно. И значит, есть кто-то, кому гораздо хуже, чем ему, доброму прохожему с мелочью в кармане.
— Опаньки, а ты что, действительно из аристократов? — не унимался любознательный Далий. — Знаешь, есть в тебе что-то такое, типа буржуйское, ненашенское. Ну, ты понимаешь, о чем я.
— Тихо! — Граф, не оборачиваясь, поднял руку. — Дальше идем молча. Там, в глубине парка, мой замок. И в нем слуги с охраной, человек десять, которые меня не помнят и знать не знают. Если поймают, сначала изобьют, а после сдадут в полицейский участок. Куда ни мне, ни вам попадать не следует.
— Я же говорил, что местный буржуй, — шепотом обрадовался Далий. — Четко распознал, будто в личное дело заглянул. У меня глаз наметанный, враз людскую сущность просекаю!
— Толку-то, что просекаешь. — Марвин попытался разглядеть обещанный замок, хотя бы часть фасада или крышу. Но ничего, кроме дорожки под ногами и освещенных луной деревьев, не увидел.
— Я, гражданин сомневающийся, пользуюсь любым случаем, чтобы повысить свой профессионализм. — Далий переложил посох с плеча на плечо. — Учусь на жизненных примерах и чужих ошибках. На последних особенно.
— Красуешься ты, а не учишься, — хмыкнул Марвин. — Иди уже, профессионал, только посохом не вздумай греметь. Побьют ведь.
Замок нашелся не сразу. То ли парк разросся за время отсутствия хозяина, то ли Граф ошибся на одной из дорожных развилок, но к зданию они пришли, когда луна поднялась высоко в небо. За это время, по мнению Марвина, можно было не только отыскать тот замок, но даже захватить его, вместе с охраной и слугами. А почему бы и нет? Место глухое, потаенное, никто ничего не услышит, тем более если Далий применит посох не в полную силу. Марвин обдумал этот вариант и решил не торопиться с предложением — с напарника станется устроить стрельбу в любом случае, с захватом или без. Был бы повод!
Как выглядит замок, Марвин не понял: они выбрались из зарослей слишком близко к дому, к тому же с задней его стороны. Осталось только ощущение чего-то массивного, каменного, с замшелыми стенами и стеклянно поблескивающими окнами.
— Сюда, — шепотом позвал Граф, ощупывая стену, — по-моему, где-то тут… Ага, нашел.
Он отодвинул неприметную в полумраке заслонку, под которой светился знакомый Марвину прямоугольник. Граф приложил к экрану ладонь: в каменной кладке металлически лязгнуло, и часть стены повернулась, открыв вход в замок. Из черного проема ощутимо потянуло неуместными для жилья запахами — лежалой пылью, старой бумагой, машинной смазкой и еще чем-то, чему Марвин не нашел определения. Но однозначно не горячим ужином, которого Марвину хотелось сейчас больше всего. Правда, оставалась надежда, что там, в темноте, лежит запас консервов или хотя бы сухарей: за последние дни напарники научились есть все что придется. Что судьба пошлет.
— Это чего, шпионский ход? — с подозрением спросил Далий, на всякий случай снимая с плеча посох. — А как там насчет ловушек? Или засады?
— Ловушек точно нет. Погоди, сейчас лампу включу. — Граф шагнул в темноту, чуть погодя послышался щелчок, и чернота за дверным проемом сменилась ярким, почти дневным светом.
Щурясь с непривычки, Марвин вошел в дом.
Далий, угрожающе выставив посох, скользнул следом за старшим. По решительности напарника было видно — обнаружься тут засада, всем мерзавцам наступит быстрая хана! Однако, к большому разочарованию Далия, затаившихся врагов поблизости не нашлось. Но даже если бы они и существовали, им просто негде было спрятаться.
Помещение оказалось скорее техническим, чем жилым: на потолке светилась обросшая паутиной самосветка, а голые кирпичные стены и грязный кафельный пол лишь дополняли ощущение заброшенности места. Хотя изначально здесь все же предполагалось какое-то жилье — на стене, по левую сторону от входа, висел здоровенный плоский визор, не чета древнему ящику в лесном блоке охраны. А по правую находились закрытый чехлом диван, пара плетеных кресел и стол с разбросанными по нему бумагами. Чуть дальше, за диваном, высился металлический шкаф с цифровым замком, скорей всего оружейный.
В углу у дальней стены, над лесенкой из пары ступенек, поблескивала сталью бронированная дверь с хромированным штурвалом посреди. Как понял Марвин, это был вход в жилую часть замка. Или, наоборот, выход оттуда в крохотный зал — больше напоминающий банковское хранилище, чем жилую комнату.
— Вау! Это типа местный карцер? — Далий с интересом принялся озираться по сторонам. — Место для провинившейся прислуги, хе-хе. А что, в этом есть смысл! Чем наказывать плетьми, отправил сюда вредителя на недельку-другую, быстро шелковым станет. Только с визором перебор, не положены заключенным развлечения… — Позади него хлопнула закрывшаяся дверь, и Далий от неожиданности отскочил в сторону. — А с потайным ходом вообще дурость, — оглянувшись, пожурил напарник. — На кой черт он в камере длительного содержания? Сбегут, однозначно!
— Это не карцер. — Граф остановился возле шкафа, постучал по кнопкам с цифрами. — Это — спасательная комната. Она же убежище, она же запасной выход из замка.
Он открыл дверцу, и Марвин напрягся, ожидая, что Граф достанет оттуда оружие: еще неизвестно, как отреагирует на него Далий, готовый стрелять во все подозрительное.
— Система видеонаблюдения за происходящим в замке, — перехватив встревоженный взгляд Марвина, пояснил Граф. — Надо проверить, что там творится, не сидеть же в комнате впустую.
— Верно, — с энтузиазмом подхватил Далий, — а то ни еды, ни воды, ни, извините, сортира. Полное отсутствие культурных развлечений! Визор не в счет, — с презрением уточнил напарник. — Спасибочки, видели, что по вашему ящику показывают, хватит. Досыта насмотрелись.
— Он не для развлечений, — усмехнулся Граф. — Это часть системы наблюдения.
— Погоди. — Марвин смахнул со стола пыль, присел на угол. — Прежде чем мы начнем делать что-нибудь дальше, нужно разобраться с происходящим. У меня, Граф, накопилось к тебе слишком много вопросов, чтобы оставить их без ответа. И учти, пока я не получу объяснений, с места не сдвинусь.
Далий озадаченно посмотрел на старшего, пожал плечами и устроился в кресле. Для него без объяснений было все ясно — помогает, значит, друг. Вредит, значит, враг.
— Я не против. — Граф пощелкал в шкафу переключателями, закрыл дверцу. — Заодно система протестируется, давно ею не пользовался.
— Что за проверку ты нам устроил? Почему нищенствуешь, при таких-то возможностях? — Марвин повел вокруг себя рукой. — Откуда познания в спецтехнике? И вообще, кто ты? Только не надо про свою принципиальность, про творческий эскапизм, философское видение бытия и всякую прочую лабуду. Я за свою жизнь достаточно бомжей повидал, могу отличить вранье от правды.
Вместо ответа Граф скинул с дивана чехол и с видимым удовольствием растянулся на подушках — положив руки под голову и ногу на ногу. Происходящее напомнило Марвину визит к психотерапевту, только кто здесь был врачом, а кто пациентом, оставалось загадкой.
— Насчет проверки. — Граф посмотрел на Марвина из-под полуопущенных век. — Если бы вы были жителями нашего мира… э-э-э… вернее, нашей столицы, то во время моего рассказа вас немедленно потянуло бы в непреодолимый сон. Вплоть до обморока. Или началась бы бурная истерика — со слезами, криками и убеганием куда придется. В самом легком случае вы бы вспомнили о забытом утюге, или о важной встрече, или о чем-нибудь подобном — чтобы срочно уйти. А после напрочь забыть и о разговоре, и обо мне. Вы этого не сделали, реакция была вполне адекватная… Я доступно объясняю? — вежливо поинтересовался Граф у заскучавшего Далия.
Тот в ответ промычал неразборчивое, махнул рукой, мол, валяй дальше. Как-нибудь осилю.
— Опять же колдовской посох с боевыми возможностями — вещь недоступная для простолюдина. — Граф умолк, кряхтя, почесал живот через дырки в майке, сказал с чувством: — Блохи, зар-разы, — и продолжил тем же лекторским тоном: — Подобное оружие имеется только у верховных сановников, в основном у старших техномагов. Поэтому оно меня сразу заинтересовало. Как и сообщение о сбитом крыловозе с засуетившейся контрразведкой.
— Хоть убей, все равно не понимаю, в чем твоя корысть. — Марвин встал со стола, сидеть на жестком углу было неудобно. — Ты ведь взялся помогать не из-за обещанных Далием денег, верно? И не из чистого альтруизма, вот уж никогда не поверю.
— Правильно, — лениво согласился Граф. — Но всему свое время. Давай я сначала отвечу на твои вопросы, а затем обсудим мое участие в вашей авантюре. В ваших розысках и о моей оплате.
— Товарищ главком, я ему ничего не говорил о поисках, — напарник взволнованно заерзал в кресле, — он сам догадался, честное слово! И про Фемаха не рассказывал.
Марвин лишь развел руками, Далий он и есть Далий, одна сплошная непосредственность.
— Даже так? — Граф поднял брови. — Хм, тогда все складывается в логичную картину. Что ж, вам нужен Фемах — я приведу к нему, это несложно. Сложно будет его забрать… ну, об этом после. Теперь, если вы не против, я вернусь к моей истории. — Не дожидаясь ответа, Граф продолжил: — Два года тому назад я был главой президентского отдела маготехнической безопасности. Отсюда и соответствующий должности дом, и познания в технике, и, гм-гм, ненашенская буржуйность.
— Только не надо на меня намекать, — обиженно запротестовал Далий. — Шутил я, имею право. У меня вообще характер невыносимо юморной, сам себе порой удивляюсь!
— Я тоже шучу. — Граф подмигнул насупившемуся юмористу. — Не будем отвлекаться. Итак, когда я был у власти, наши спецслужбы взяли в разработку Фемаха — он к тому времени стал в городе известной личностью.
— Банковские сейфы вскрывал? — вспомнив рассказ шефа о криминальном прошлом видящего, поинтересовался Марвин. — Особо надежные?
— Нет, целительствовал. — Граф с усмешкой поглядел на вытянувшиеся лица собеседников. — Что, неожиданно?
— Да уж, — не зная, что ответить, протянул Марвин. — Как-то оно и впрямь… Ты продолжай, не отвлекайся.
— Когда в стране, в смысле в столице, грянула нус-эпидемия — а вернее, когда появился этот мир, уже больной нусовой немочью, — тогда здесь появился и Фемах. Или наоборот, я пока не определился с причиной и следствием. Поможешь? — Граф умолк, выжидающе посмотрел на Марвина.
Тот нехотя ответил:
— Или наоборот.
Скрывать не было смысла, Граф оказался толковым аналитиком, не хуже Гибаряна. «Интересно, а если бы они встретились, — мимоходом подумал Марвин, — чем бы закончилось знакомство? Одно из двух, или Гибарян споил бы Графа, или Граф захватил бы власть в обители. Очень проницательный тип, не хотел бы я быть его врагом».
— Хорошо, — кивнул Граф, — еще один шаг к истине… По столице поползли слухи, что объявился маг-целитель, который может продлевать жизнь заболевшим. То есть восстанавливать жизненную энергию, сожранную болезнью. За свои услуги маг брал неимоверные деньги, но лечение было действительно эффективным — опять же по слухам. Разумеется, этим человеком вскоре заинтересовались на самом верху, болезнь-то никого не щадит! Отыскать Фемаха оказалось несложно, он особо и не скрывался — жил в дорогой гостинице под своим именем. Операцию по задержанию провели ночью, тихо, незаметно, после чего доставили врачевателя прямиком в президентский дворец. На срочную аудиенцию со мной, так сказать. — Граф мрачно ухмыльнулся. — Теперь я понимаю, что Фемах нарочно вел себя столь беззаботно: ему было нужно, чтобы им заинтересовались. Чтобы не он пришел на поклон, а его позвали, тогда и цена за услуги становилась совсем иная.
— А ты-то каким боком к этой истории? — Марвину надоело стоять, он вытащил свободное кресло на середину комнаты и уселся напротив Графа. — Ты-то при чем?
— Прежде чем верховный президент встретился бы с Фемахом, я обязан был выяснить методы его лечения, насколько они действенны и безопасны. А лишь затем допустить целителя к главе государства.
— И что? И как? — Далий от волнения стукнул посохом в пол. От гула колец у Марвина екнуло в животе, он неодобрительно глянул на напарника, но тот смотрел только на Графа. — Карты, да? Я угадал?
— Совершенно верно. — Граф не скрывал своего удивления. — Вижу, ты в теме.
— Ха! — Далий возбужденно потер ладони. — Я так и думал. Зря он, что ли, их у Жанны спер. Пригодились, кто бы сомневался.
— Слушай, не мешай, а? — оборвал его Марвин. — Ты, кстати, обещал мне рассказать про эти чертовы карты, помнишь? Погоди, только не сейчас, — спохватился он, видя, что напарник готов немедленно поделиться сокровенным. — Дай человеку высказаться, не сбивай с мыслей.
Далий укоризненно глянул на начальника и с независимым видом откинулся на спинку кресла.
— Я работал с Фемахом один, без охраны, из-за высокой секретности дела, — помолчав, продолжил Граф. — Во время допроса задержанный вел себя вызывающе, отказывался что-либо рассказывать, постоянно хамил, перебивал меня и требовал немедленной встречи с президентом. В общем, куражился как мог. Короче, в какой-то момент я не выдержал и применил к нему силу… э-э-э… надавал мерзавцу пощечин. Очень некрасиво получилось, Фемах-то мне не ровня: плюгавенький, бледный, пальцем ткни — свалится. Сморчок, одно слово. И лицом на хомяка похож, такой, знаете, специфический типаж. Не вызывающий сочувствия.
«Вот как». — Марвин мысленно взял на заметку приметы, мало ли, пригодится. Вдруг придется искать Фемаха без участия главы маготехнической безопасности, всяко бывает. Правда, тут возникало некоторое противоречие между рассказом Графа и описанием негора: шеф говорил о Фемахе как о довольно высоком и плотном человеке, а не о заморыше. Однако если учесть, что негор был малорослым и худым, а Граф ростом выше среднего и не страдал потерей веса, то все становилось на свои места. Обычная разница в восприятии, не более.
— Никакой он не целитель, а злобный демон, — убежденно сказал Граф. — Это я вскоре на своей шкуре испытал. Знаете, что устроил дальше обиженный маг? — Он обвел взглядом притихших гостей. — Начал нести какую-то чушь про иные миры, про некую обитель черного дракона и про свой побег оттуда. Про то, как добирался сюда по подземным стокам, как нищенствовал на улицах, пока не понял, что может лечить нус-проклятие. Про карты, кстати, Фемах тоже рассказал, в запале… И теперь, мол, он ни за что не упустит свой шанс. А меня, — Граф указал на себя пальцем, — он проклинает на веки веков. Пусть все, кто меня знал, забудут обо мне и больше никогда не вспомнят. А если я буду доказывать свою правоту или рассказывать о том, что слышал от Фемаха, то никто моим словам не поверит. Тогда мне это показалось забавным, не более. — Граф удрученно покачал головой. — Как и бредовое заявление о том, что наш мир — это всего лишь его, Фемаха, сон. Порождение спящего разума, так сказать. И не доведи случай, если Фемах вдруг проснется, тогда всему этому придет конец.
«Хреново иметь дело с сумасшедшим видящим, — сочувственно подумал Марвин. — Тем более что он, похоже, о чем-то смутно догадывался. Иначе бы не проклинал».
— Совсем гражданин свихнулся, — сделал неутешительный вывод Далий. — Окончательно и бесповоротно. Самое поразительное, что при всей своей безумности он удивительно точно обрисовал сложившуюся ситуацию! Но сделал ошибочные выводы, пользуясь искаженными логическими допущениями с неосознанной подменой причинно-следственных событий. Что свойственно многим параноикам, особенно в случае запущенности болезни.
Марвин и Граф с потрясенным видом уставились на Далия, словно услышали откровение от чудом ожившей статуи. Причем даже не из числа храмовых — с которыми, говорят, подобное иногда случается — а от самой обычной, гипсовой, стоящей на аллее городского парка. С обязательной мусорной урной у постамента.
— Я что-то не то ляпнул? — заволновался напарник. — У нас семинар был по маньякам и психическим заболеваниям, а память у меня отличная. Если чего, так это не я, это лектор виноват. С него и спрос.
— Нет-нет, все нормально, — успокоил его Марвин. — Знаешь, Далий, ты иногда говоришь очень верно и очень к месту. Жаль, что крайне редко, но ведь нельзя требовать от человека невозможного.
— Похвалил, спасибочки, — уныло огрызнулся напарник. — Ты бы еще меня с каким-нибудь попугаем сравнил, который всегда к месту орет: «Жрать давай! Попка кушать хочет!» Условный рефлекс называется, я в школе учил. Еще одно никому не нужное знание. — Загрустивший Далий подпер кулаком подбородок и невидяще уставился в черный прямоугольник визора.
Марвин смущенно покряхтел, однако извиняться не стал — он и не думал никого обижать. Похоже, у Далия малость расстроился его хваленый «юморной характер». Впрочем, Марвин знал, как исправить ситуацию: нужно было срочно накормить напарника. Потому что голодный Далий становился в общении попросту невыносимым.
— А не пора ли нам прогуляться по дому? — Марвин встал, по-хозяйски оттащил кресло на место. — Сначала на кухню, а после как получится. По обстоятельствам.
— Действительно. — Граф сел, пошарил рукой под диванными подушками, выудил оттуда пульт управления. — Думаю, система уже готова к работе. — Он надавил кнопку на пульте, и экран засветился неярким голубоватым светом.
Изображение оказалось разбито на множество квадратов, в каждом из которых показывалась своя картинка. Как сообразил Марвин, он видел на экране все комнаты замка — вернее, все жилые помещения. Вряд ли визорные камеры были установлены в кладовках и туалетах. Хотя за последние Марвин не ручался: он знавал вполне приличных господ, которые обожали развлекаться туалетными зрелищами. Разумеется, знавал по своей работе — иногда к нему приходили клиенты, подозревающие, что за ними тайно наблюдают. Как правило, обращались или жильцы съемных квартир, или офисные работники.
Для Марвина был настоящий праздник, когда он находил подсматривающие устройства: пойманные с поличным господа сразу предлагали детективу щедрые взятки, лишь бы дело не предавалось огласке. Жирно откупались, если уж напрямую.
— А чего не цветное? — заинтересовался Далий. — Я думал, будет пестренько, как-никак современная техника. А то и стереообъемненько, типа прогресс не стоит на месте.
— Включено ночное видение, — с запинкой отозвался Граф, занятый изучением картинок. — Поэтому нет цвета… Странно. — Он начал поочередно увеличивать квадраты с изображением. — Что-то я никого не вижу. Ни слуг, ни охраны. Куда все подевались?
Марвин от души понадеялся, что слуги с охраной уже давным-давно удрали, прихватив с собой наиболее ценное. Это казалось вполне логичным — если никто из них не помнил хозяина, то зачем им оставаться в ничейном замке? А тогда можно было бы не опасаться случайной коридорной встречи, с обязательным мордобоем, вызовом полиции, стрельбой из посоха и очередным побегом в ночь.
Бегать по незнакомому парку Марвину не хотелось, он предпочитал поужинать чем найдется и завалиться спать где удастся, хоть на половичке.
— Вот они где, — упавшим голосом сказал Граф. — Загермард! Нусость в последней стадии. Плохо, ох как плохо.
В очередном увеличенном квадрате темнели неподвижные человеческие фигуры. Судя по ракурсу, визорная камера находилась где-то сверху, откуда бесстрастно наблюдала за происходящим.
Марвин насчитал где-то с дюжину замерших посреди комнаты, определить точнее не получалось, люди слишком плотно стояли. К тому же само изображение оставляло желать лучшего — фигуры едва различались в подслеповатом мареве ночного видения.
— Интересно, а чего они там делают? — шепотом спросил Далий, словно его могли услышать по другую сторону экрана. — И где это?
— В подвале прячутся. — Граф выключил визор, уронил пульт на диван. — От света, от сквозняков, от громких звуков. От всего, что может их разрушить. Собственно, это уже не люди, а бесчувственные мощи. Нетленные и очень хрупкие. Честно говоря, мне искренне жаль моих бывших слуг, хотя для них я теперь никто и имя мое никак.
— Ты говоришь о них словно о живых, — заметил Марвин, поднимаясь по ступенькам и берясь за хромированный штурвал на двери. — Удивительная привязанность к наемным работникам! — Он поднатужился, но запорное колесо даже не шелохнулось. Видимо, прикипело за годы простоя.
— В том-то и ужас нус-проклятия, что заболевшие все помнят и все понимают до самого конца. — Граф встал с дивана, подошел к двери: отодвинув Марвина в сторону, он потянул штурвал на себя, после чего колесо без усилий повернулось. — Мыслят до тех пор, пока не рассыплются в прах.
— Вот черт, — поежился Марвин, представив себя в этой ситуации — ничего не чувствующего, неподвижного, в кромешной темноте, знающего, что впереди его ждет только ветхость и смерть. Пожалуй, ожидание смерти было гораздо страшнее ее самой… Да, подобной участи даже врагу не пожелаешь.
— Я так понимаю, что драки не будет, — вставая, деловито подвел итог Далий. — Жаль, я уже настроился.
— Еще будет возможность, — утешил его Марвин. — Сначала поедим, отдохнем, а после с новыми силами в бой. Не сомневайся, драку я тебе гарантирую. Потом, если захочешь. — Он вышел следом за Графом в открывшийся проход.
— Отлично, — восхитился Далий. — Жрачка, отдых, битва! Что может быть лучше? Ей-ей, жизнь на ближайшие дни конкретно удалась. — Напарник выпорхнул из убежища, полный радужных надежд. Точь-в-точь как наивный провинциал, отправляющийся без гроша в кармане покорять столицу.
Внутри замок чем-то напоминал «Обитель черного дракона». Марвин не мог сказать, чем именно, но, скорей всего, длинными коридорами с редкими светильниками, тяжелыми дверями, лестницами и старыми портретами на стенах.
Наверняка у всех столичных замков была схожая планировка: мрачная, давящая, в которой чувствовался дух колдовской обители. Вернее, угадывались воспоминания беглого видящего о месте его посмертной работы. Марвин ничуть не удивился бы, узнав, что Фемаха по ночам мучают кошмары, где он бродит по бесконечным этажам с бесконечными рядами дверей и где нет ни входа, ни выхода. Марвину самому не раз такое снилось.
Далий шел позади старшего, без интереса посматривая по сторонам: ну, коридоры, ну, портреты, мало ли он этого добра видел. Тоска-скукота, никакого боевого веселья — напарник все еще надеялся поразвлечься стрельбой по живым умертвиям. Рассказ Графа о нусах Далия не убедил, мало ли что можно наговорить бездоказательно! Поди проверь, вранье это или правда.
Для напарника любой, кто выглядел как зомби и вел себя как зомби, был зомби — и никаких вариантов. А церемониться с самоходной нежитью Далий не привык, на заброшенных этажах этого добра хватало. Не успеешь оглянуться, как вмиг прибьют, пикнуть не успеешь. Оно, конечно, не беда, все равно в транспортной кабине воскреснешь, но яркие воспоминания о гибели! Но нудная выволочка от шефа!
Последнее было самое неприятное.
Марвин оглянулся на захандрившего Далия и, вспомнив о лечебных картах, решил, что сейчас самое время узнать о них поподробнее. Заодно и напарник развлечется, а то совсем духом упал, и время с пользой проведут — Марвину тоже надоело бродить по однообразным коридорам. Тем более что Граф не посчитал нужным рассказать, куда они идут.
— Далий, а давай-ка про карты, которые Фемах у Жанны стянул, — предложил Марвин. — Только кратко, самую суть. Без лишней загрузки, а то у меня голова от усталости трещит.
Далий встрепенулся, пристроился рядом со старшим и охотно принялся рассказывать, изредка потрясая посохом для драматического эффекта. Басовитый гул колец отдавался по коридору устрашающим эхом, каждый раз пугая самого рассказчика.
Коротко у Далия не получалось, он все время отвлекался на другие, не менее важные, на его взгляд, истории. Марвину приходилось то и дело напоминать о своей просьбе, иначе напарник болтал бы сколько угодно и о чем угодно, только не о том, что интересовало Марвина.
Собственно, о картах Далий услышал от Гибаряна, а вот откуда узнал тот, напарник понятия не имел: господин аналитик никогда не делился источниками информации, даже надравшись до полной невменяемости.
Здесь Далий пустился в рассуждения о том, что из Гибаряна получился бы отличный разведчик; следом пошла байка, как ему предложили уйти из школы полиции в разведшколу, однако он отказался. Потому что шпионская жизнь хоть и интересная, но слишком короткая, насыплют в стакан цианистого порошка, и привет…
Марвин вздохнул и сделал первое напоминание.
По слухам, колоду особых карт подарил Жанне шеф (Марвин кивнул, вспомнив сцену ревности в медпункте), забрав их из хранилища и нарушив тем запрет на неизученные артефакты. Но для Жанны эти карты были необходимы, особенно во время магнитных бурь — они могли снять приступ «фона». Или усилить его, это уж как получится… Лично он, Далий, никогда бы не сел играть такими картами, потому что на фиг нужно вместо лечения вдруг заработать какой-нибудь склероз головы или недержание мочи! Кстати об играх: был у Далия интересный случай, когда он по глубокой нетрезвости попал в одно подпольное казино…
Марвин сделал второе напоминание.
Короче, если разложить на тех картах пасьянс и он сойдется, то любое твое недомогание сразу пройдет. То, которое загадал вылечить. А не сойдется, тогда беда — скажем, если у тебя болел зуб, то заболят уже два. Или вдобавок к зубной боли начнется мигрень. Или что-нибудь другое, но тоже нерадостное.
Говорят, чем сложнее расклад, тем более тяжелую болезнь он может вылечить. А в некоторых случаях даже оживить умершего. Но это вряд ли, кто захочет рисковать своей жизнью, раскладывая пасьянс на чужое воскрешение? Хотя если за крутые бабки или для развлечения — вроде «смертельной рулетки», — то почему бы и нет? Типа нервы пощекотать, барышень удивить, то да се… Кстати об удивительных барышнях: довелось, значит, ему как-то заночевать в заброшенном женском монастыре, очень уж он уставшим был…
Марвин прорычал третье напоминание.
— В общем, пасьянсы у Жанки всегда сходились, — заторопился Далий, видя, что старший начинает нервничать. — Она ведь гений вычисления, с такой-то головой! Но лечила только себя и шефа, а остальным шиш с маслом, потому я ее терпеть не могу. — Напарник сунул посох под мышку и обиженно добавил: — Да к ней вообще на драной козе не подъедешь! Как глянет на тебя, — Далий скосил глаза на кончик носа, — словно ты сопля какая, так сразу весь настрой пропадает. В смысле пощупать ее за разные места. Натурально конь в юбке. Мымра, елки-палки.
Марвин понял, что рассказ закончен, и с пониманием рассмеялся:
— Сдается мне, настоящая причина твоей нелюбви кроется в последних фразах. Живая женщина все-таки лучше зачарованной гурии из лифта, не правда ли? — Он похлопал напарника по плечу.
Далий пробурчал что-то неразборчивое, вроде «тоже мне, психолог хренов», но за точность сказанного Марвин поручиться не мог. Сделав вид, что он не расслышал, Марвин задумчиво сказал:
— Похоже, у карт есть важное свойство, о котором ни шеф, ни Жанна даже не подозревали. А Фемах знал. Вопрос — откуда? Впрочем, не принципиально, — отмахнулся Марвин, — главное, что знал, потому и украл.
Шедший впереди Граф оглянулся — в свете потолочной самосветки лицо проводника выглядело будто восковая маска — и глухо произнес:
— Самые мощные в колоде — старшие карты. Тузы и короли, разумеется. Они не только излечивают нус-проклятие в любой стадии, но практически дают бессмертие их обладателю. Ты спрашивал, в чем мой интерес вам помогать?
Марвин не ответил, ему было ясно, что потребует Граф за свои услуги.
— Мне нужны эти карты! Все, сколько их осталось неиспользованных.
— А одной мощной, что ли, не хватит? — заинтересовался Далий. — На фига тебе, скажем, три туза и два короля? Три бессмертия плюс два долгожительства в итоге все равно дают только одно бессмертие.
— На всякий случай, — с усмешкой отвернулся Граф. — Про запас. Мало ли что может случиться. Вдруг у карт ограниченный срок действия?
— Логично, — с уважением согласился Далий. — Я бы тоже так сделал, лишней жизни не бывает.
Марвин не собирался торговаться, магическая колода была ему не интересна. Да и задания насчет карт от шефа не поступало, потому он с легким сердцем пообещал:
— Договорились. Ты получишь все карты, какие мы найдем у Фемаха. От тузов до двоек включительно.
— Это не все мои требования. — Граф остановился возле покрытой резьбой двустворчатой двери, повернулся к ней спиной и сложил руки на груди. — Вы заберете меня с собой. В вашу обитель, где бы она ни находилась. Я не хочу погибать вместе с миром, в котором меня ничего не держит.
— Опаньки. — Далий вопросительно посмотрел на Марвина, мол, ни фига себе заявочка. Мол, что делать будем, гражданин начальник?
— Думаю, это возможно, — уклончиво ответил Марвин. — Единственное, мне надо будет связаться с шефом и обсудить требование. Надеюсь, он возражать не станет.
Конечно же Марвин мог пообещать Графу забрать его с собой, и забрал бы, какие проблемы! Даже без звонка негору: мнение не знающего ситуацию человека интересовало Марвина в последнюю очередь. Поставят шефа перед фактом, и все дела, куда он денется. Но нужен был надежный поводок, который держал бы своевольного помощника под контролем, в подчинении Марвина.
Как сказал Граф, «на всякий случай».
— Хорошо. — Граф повернулся к двери и распахнул тяжелые створки. — Обеденный зал, — торжественно объявил он. — Еды тут нет, но есть вход на кухню. А уж там наверняка что-нибудь найдется.
Далий громко сглотнул, выдохнул: «Наконец-то!» — и без оглядки рванул в темноту.
Марвин остановился в дверях, вглядываясь в полумрак, — он не опасался мертвых слуг или хитрых ловушек, просто его всегда настораживало любое незнакомое помещение. Мало ли что там может оказаться, лучше сначала осмотреться, а уж после входить. Или не входить.
От узких окон по мозаичному полу протянулись лунные полосы, расчерчивая как сам зал, так и стоявший посредине необъятно длинный стол с расставленными вдоль него стульями. А заодно делая его похожим на злобное животное по имени зебра — множество которых, по слухам, обитало в негорийских землях. Марвин слышал, что тамошние негоры загадочным способом укрощают полосатых зверей и используют их как скакунов, способных обогнать любого иноземного коня.
«Надо бы шефа при случае спросить, — рассеянно подумал Марвин. — Может, враки все и таких чудищ вообще не существует. Слишком уж неправдоподобное создание».
В лунном свете там и тут — и особенно густо на столе — поблескивали разноцветные искры, словно разбросанные по залу щедрой рукой. Марвин уставился на них, стараясь понять, что это за странное природное явление и не опасно ли оно, когда Далий громко захрустел обувью по битому стеклу. Марвин посмотрел вверх: в потолке зияла круглая дыра, в которой виднелось безоблачное ночное небо.
— Бывшее окно-витраж, — проследив за его взглядом, пояснил Граф. — Снисхождение благодати на раскаявшегося отца Кабани, классический сюжет. На мой взгляд, никакой художественной ценности, но в солнечную погоду смотрелось неплохо.
— Меня беспокоит, кто и зачем разбил это «снисхождение». — Марвин зашагал вдоль стола, стараясь не наступать на осколки. — Деревьев в проеме не видно, потому вряд ли на витраж могла свалиться какая-нибудь тяжелая ветка. Камень сюда тоже особо не докинешь, разве что катапультой, но кому оно надо… Мертвая птица? Как-то сомнительно оно. Не убеждает.
— Иногда потолочные стекла падают сами по себе, — напомнил Граф, идя по другую сторону стола. — Особенно когда хозяина замка давно нет, а слуги больны и ничего не соображают. Разруха, что поделать.
— Возможно, — задумчиво согласился Марвин. — Хотя есть у меня на этот счет одна идея… — Но какая именно, рассказывать не стал. Просто не успел.
— Граждане стекольщики, бегом ко мне! — проорал из дальнего полумрака Далий. — Здесь кое-что прикольное, не пожалеете! — Голос напарника отражался от стен, и казалось, что Далий вопит одновременно отовсюду.
Марвин ускорил шаг, хотя торопиться было ни к чему — наверняка тот нашел какую-нибудь ерунду. Да и что может быть интересного в заброшенном, неухоженном зале?
Однако напарник действительно обнаружил кое-что любопытное. Причем настолько неожиданное, что Марвин застыл на месте, не зная, как реагировать на увиденное.
В конце стола, на стене — под громадным портретом кого-то в парадном мундире, при орденах-медалях, — в полосе оконного света чернело размашистое: «Убирайтесь в обитель!» Рослые буквы были вырезаны чем-то острым, глубоко по штукатурке, местами до кирпичной кладки. Чувствовалось, что писали второпях, по-быстрому, едва ли не единым росчерком — как можно сделать такое, Марвин не знал.
— Если не ошибаюсь, послание предназначено вам? — вежливо поинтересовался Граф, останавливаясь за спиной Марвина. — Что ж, написано кратко, но емко. Я бы сказал — с душевным волнением и надеждой.
— Это еще не все. — Далий нагнулся, подобрал с пола осыпанный штукатуркой рюкзачок. — Тут, думаю, припасен убедительный довесочек к записке. Вроде не тяжелый.
Напарник расстегнул клапан и вытряхнул на стол что-то круглое, упавшее на столешницу с глухим деревянным стуком.
— Е-мое! — Далий отшатнулся от находки. — Типа и впрямь убедительно.
На столе, скаля зубы, лежала голова мумии. В потемках трудно было определить, мужская она или женская, но в том, что голова давным-давно иссохла, сомневаться не приходилось.
Граф наклонился к находке, молча осмотрел ее, выпрямился и с недоумением признался:
— Как ни странно, это голова моего дворецкого. Наверняка он прятался в подвале с остальными слугами. Но кому и зачем понадобилось отрывать ее у полумертвого нуса и уж тем более подбрасывать сюда?
— Тому, кто знал, куда мы идем. — Марвин отряхнул заплечный мешочек от известковой пыли, проверил внешние карманы, но ничего там не нашел. — Для устрашения, понятное дело. Для веского подтверждения послания.
Он бросил рюкзачок под стол, задвинул его ногой поглубже и украдкой глянул на Далия — как тот отреагирует? Но напарник ничего не заметил, он лихорадочно озирался по сторонам. Причем не с испугом, а с надеждой, даже посох в боевое положение перехватил: Далий ждал врагов.
— Примем обращение к сведению, — официальным тоном сказал Марвин. — Не более. Кстати, что там насчет ужина?
— Ах да, — спохватился Граф, — действительно. С посланием как-нибудь после разберемся, никуда оно со стены не денется. Нам сюда. — Он указал на дверь в углу зала; Далий, забыв о врагах, поспешил к заветному проходу.
Напоследок Марвин вновь глянул на потолочную дыру и отчего-то не удивился, заметив на фоне облаков быстро скользнувшую крылатую тень.
— Сдается мне, дракон не просто так возле нас ошивается, — пробормотал он, направляясь к двери. — И похоже, к этому делу каким-то образом причастна наша исчезнувшая беглянка. Хм, есть над чем подумать.
Размашистая надпись, как и спрятанный под столом рюкзачок, принадлежали Рипли. Уж это Марвин мог сказать наверняка.
