39

Баба-яга встретила нас как родных: плюшками, чаем со смородиновым вареньем и пирожками с грибами. С обедом в Темном мире меня нагло прокатили, так что съестное оказалось весьма кстати.

– Тебе бы только пузо набить, – ехидно заметил Ахурамариэль.

Его замечание было проигнорировано. Он надулся. Ну и ладно.

Весть о том, что Черный замок лежит в руинах, привела старушку в восторг. Вот уж не думала, что в ней так сильна тяга к разрушению.

– Так ему и надо, хрычу старому! – констатировала она. – Он самые лучшие полянки с травами лечебными заграбастал. Зверью от него житья нет. Всех застращал мертвяками своими да собаками.

Так вот чьих зомби я порубила на куски! От одних только воспоминаний резко поплохело и еда настойчиво запросилась наружу.

– Ой! А собак мы там не видели, – заморгал глазками Васька.

– Не видели – не значит, что их нет. А они есть. Здоровенные такие, а клыки, а глазищи… Ужасть, да и только.

Баба-яга, разведя руками, показала размеры бестий, и мне поплохело еще больше.

– Да откуда он таких набрал?

По самым скромным прикидкам, звери были с годовалого телка, не меньше.

– Не знаю. Сам вывел небось. Некромант на нашу голову, – вздохнула Яга, опираясь старушечьей щечкой на кулак. – И странные они у него. Неживые будто.

– Лежат, что ли?

– Нет, не лежат. Только неживые они, как те мертвяки. Ходят, бегают, кусаются, а все одно неживые.

По телу пробежали мурашки. Что же это за твари такие? Прямо зомби в звериной шкуре.

– Может, нежить в лесу завелась?

– Нежить?

Я долго, пространно, можно сказать, проникновенно читала любопытной старушке лекцию о нежити. Особенный акцент сделала на наиболее популярных видах, как то: вурдалак обыкновенный, тинник болотный и упырь ночной. Бабулька мерно хлопала округлившимися глазами в такт вдохновенной речи. Домовой поседел буквально на глазах и в ужасе забрался на стул с ногами, бросая нервные взгляды под стол, будто ожидал, словно прямо сейчас оттуда выскочит вурдалак, изобразит распальцовку и скажет:

– Бу!!!

– Ужасти-то какие! – прониклась Яга. – И ты все эти страсти видала?

Я многозначительно кивнула, не вдаваясь в подробности, что нечисть видела в музее при Академии, где она широко представлена многочисленными и слегка побитыми молью чучелами. Не к чему развенчивать миф о моей крутизне.

– Да. Она такая, – многозначительно подтвердил Василий, нагло набивая рот съестным.

В его гордом взгляде ясно читался намек на то, что он знает гораздо больше о моей трудной, полной боевых подвигов жизни, но он будет молчать, потому что бережет нежную психику окружающих.

Все с уважением уставились на меня. Я загордилась еще больше. Яга явно предвкушала тот момент, когда будет травить байки на ближайшем шабаше. Что ж, прославлюсь хотя бы в глубинке. Кто знает, может, далекие потомки станут с интересом рассматривать руины Черного замка и слушать у костров байки о героических подвигах приезжей ведьмы. Мелочь, а приятно.

На прощание расщедрившаяся старушка презентовала мне две книжки. Судя по тисненым кожаным переплетам и массивным застежкам, талмуды были писаны как минимум два столетия назад. «Тысяча нарядов для шабаша» – прочла я на переплете затейливо выведенную золотыми буквами надпись. Если верить названию второй, прочитав ее, я смогу из любого супа сварганить зелье. Что ж, вещь полезная. Я искренне поблагодарила и долго трясла руку расчувствовавшейся старушке. Ягуся даже всплакнула от умиления.

– Нечего тут сырость разводить, – мрачно заявил домовой. – После ее россказней небось всю ночь спать не будешь.

Яга смутилась, махнула на надувшегося домового рукой и собрала нам плюшек в дорогу.

Горыныч раскинулся на берегу озера, подставив светло-салатовое, почти желтое чешуйчатое пузо полуденным лучам летнего солнца. Из нутра гигантского ящера доносились утробные звуки, напоминающие невыносимую для нормального слуха помесь между разводящим пары локомотивом и сломанным дребезжащим холодильником.

Мы с пушистиком с подозрением разглядывали расслабленную тушу ящера-переростка.

– Интересно, а где все? – задал мучивший нас обоих вопрос котик.

Мы оба, совершенно не сговариваясь, уставились на подозрительно колыхающийся живот рептилии.

– Думаешь, он их того?.. – робко поинтересовалась я, не решаясь до конца высказать ужасные догадки о печальной участи истребителей.

– Чего – того? Этот гад их сожрал!!! – впал в истерику кот.

Я с сомнением покосилась на пузо Горыныча и, холодея, пришла к такому же выводу. С него станется. Вон какой большой пузень отъел! А истребители, они хрупкие и беззащитные… почти. До нас с котом постепенно дошел весь трагизм ситуации. Мы оставили товарищей на попечение людоеда! Нет нам прощения! Но ведь мы можем отомстить. Я собралась с мужеством и озвучила эту гениальную мысль. Василий согласился. И мы принялись обдумывать план усекновения ящера.

Теоретически Змея Горыныча не существует. В Академии нам преподавали лишь общий курс драконологии. А драконы вид редкий, исчезающий, их полагается охранять, а не убивать с последующим расчленением на магические амулеты. Кроме того, драконьи зубы, чешуя и когти входят в состав многих волшебных зелий. Досадуя на пробелы в собственном образовании, я сделала вывод, что придется до всего доходить опытным путем. Ну-с… Приступим.

Мы обошли нагло храпящего ящера со всех сторон, примеряясь.

– Может, задушим? – предложил кот, нервно потирая усы.

Я внимательно осмотрела предложенную для упомянутой операции шею и отмела идею как несостоятельную. Такого, пожалуй, задушишь… Шея минимум в три обхвата, умаешься пережимать. Будем резать.

– Правильно, – согласился кот, – сейчас нож принесу.

Ну и нож!.. Ручка большого мясницкого тесака едва поместилась в ладони. Я с ужасом уставилась на холодное оружие, совершенно не представляя, что с ним делать дальше. Ой, мамочки! Невозмутимый Васька взобрался на живот Змея и прошествовал к груди, как по своеобразной дорожке, вымощенной вместо тротуарной плитки чешуйками. Я отрешенно наблюдала за процессом. Я должна убить реликтовую ящерицу? Эта мысль отказывалась умещаться в голове. Тем временем Василий распластался на груди убиваемого и внимательно прислушался, после чего коротко кивнул и стукнул кулаком:

– Вот! Бей прямо сюда!

Я выпучила глаза на пушистый кулачок и растерянно переспросила:

– Я?!

– А кто? Я, что ли?

Логика в этом есть. Котик вон какой маленький, где уж ему тесак удержать. Я зажмурилась (не выношу кровавых зрелищ), размахнулась и… ударила.

– А-а-а!!!

Вопль оглушил. Звуковая волна смела Ваську как пушинку, следом в полет отправилась я. Дружный бульк сопровождал наш финиш в холодном озере. Ахурамариэль ржал над нами, от чего было обидно вдвойне.

– Блин! Сейчас же лето! Почему вода холодная? – возмутилась я, выбираясь на берег и щелкая зубами.

– Подземные ключи, – ответствовал Васька, отфыркиваясь и тщетно пытаясь отжать хвост.

Получалось плохо, так как промок не только хвост. На землю с котика натекла немалая лужа воды.

– Что это было?! – возопил Змей, буравя нас ошалелым взглядом.

Тут я вспомнила о предстоящем усекновении и постаралась придать себе более героический вид, соответствующий победительнице драконов.

– Хана тебе, вот что!

– За что? – обалдел от такой несправедливости ящер.

– За все хорошее, – пояснила я.

И только тут поняла, что предъявить усекновляемому мне нечего – тесак бесславно утонул. Да. Неприятно. Но и тут котик не подкачал. Предприимчивый мой! Пока мы со Змеем злобно сверлили друг друга взглядом, Василий приволок мою сумку, и в мою руку ткнулось что-то тяжелое, подозрительно напоминающее… Бац!

– Ё-моё! – взвыл Горыныч дурным голосом.

После встречи с бронированным черепом ящера несчастная сковородка видоизменилась, изогнувшись, как крутой мостик через речку. Рука потянулась в надежде нащупать что-нибудь более пригодное для боев с драконообразными. И фамилиар не разочаровал свою ведьму – я поочередно стукнула Горыныча кастрюлей, банкой вишневого варенья, пакетом с мукой, конспектом по заклинаниям, учебником по некромантии… Затем я запустила в противника вилкой, ложкой, поварешкой и алюминиевой кружкой. На этом запас метательных снарядов закончился. А жаль.

Издав боевой дикий мяв, Васька ринулся к ошарашенному противнику, ловко взобрался вверх как по лестнице и попытался сгрести противника за грудки. Естественно, ему это не удалось по многим причинам. Васькины когти бессильно скользили по бронированной шкуре, а издаваемый при этом звук противно отдавался болью в зубах.

– Куда команду дел, гад? – сурово поинтересовался пушистик, направив в глаза оппоненту луч карманного фонарика.

Совершенно дезориентированный ящер зашатался и хлопнулся копчиком о землю, ошалело хлопая глазами. Земля содрогнулась от удара, я потеряла равновесие и снова бултыхнулась в озеро. Ну все! Я разозлилась. Сейчас вылезу, и… Море трупов, гора костей… Ррр!

– Какую команду? – лепетал Змей.

– А ты не знаешь? – давил на психику котик.

– Нет.

– Нет? А кем ты позавтракал?

– Бутербродом.

– А бутерброд был из кого?

– Из сыра.

– Ты мне не финти!

Я вылезла на берег мокрая и злая, отчаянно пытаясь вспомнить хоть что-нибудь заклинательное, но в голову кроме «эни-бени-раба» ничего не шло. Досадно. Надо попить укрепляющий память травяной сбор. «Хокати-покати»… Тьфу ты, опять не то.

Именно этот момент избрал рыжеволосый эльф для своего эффектного появления у озера. В руках у перворожденного был увесистый мешок.

– О нет! Опять он! – обреченно простонала я, оседая в воду.

Озеро отчего-то показалось таким родным, что я всерьез задумалась, а не отрастить ли мне жабры. Интересно, русалки с рожками бывают?

– А что это вы здесь делаете? – недоуменно поинтересовался рыжий.

Его брови удивленно выгнулись луком амура.

– Отстань! – рявкнул на него кот. – Он вот-вот расколется и даст показания.

– Спасите… – прохрипел Горыныч и рухнул в обморок.

Я снова не успела выбраться из воды, шлепнувшись обратно. Надо же как не везет. Еще рыжий приперся. Чего, спрашивается, надо?

– Не чего, а кого. Меня, – самодовольно заявил меч.

Да забирал бы на хрен! Достал уже.

Ахурамариэль обиженно запыхтел. Я на карачках добралась до вожделенного берега и, обессиленная, рухнула лицом вниз, тихо удивляясь, как мне удалось покинуть ставшую почти родной стихией воду.

Рядом с лицом опустилось нечто шуршащее, сопящее и шевелящееся. Пугаться уже не было сил. Что это? И, главное, чем мне это грозит? А, плевать…

– Думаю, тебе это понравится.

Эльф дарит мне презент? Это, надеюсь, не бомба с часовым механизмом?

Спросить не успела. Сын природы просто растворился в лесу. Точно, бомба. Иначе чего он так быстро ретировался?

– Ой! А что это? – Васька бросил бесчувственное тело ящера, отчаявшись привести Горыныча в чувство.

И немудрено: кот не нашел ничего лучше, чем просто хлестать ящера сковородкой по щекам. Бесспорно, метод был оригинальный, но почему-то действовал слабее, чем обычная нюхательная соль. Гул стоял на весь лес, и только.

Котик запрыгал вокруг подозрительно шевелящегося мешка, словно вокруг новогодней елки с подарками.

– Давай откроем! Давай откроем!

– Ладно, уговорил, – обреченно вздохнула я.

Все равно не заткнется. Я внимательно посмотрела на милого котика, предвкушающего процесс разворачивания подарков. Ну как я могла испортить ему удовольствие? Что ж, если мне предстоит умереть страшной и мучительной смертью (что-то внутри меня было уверено, что рыжий приготовил нечто ужасное), я встречу ее если не стоя, то хотя бы сидя.

Васька поднатужился и, крякнув, вытряхнул содержимое мешка. И…

На нас во все глаза уставилось взъерошенное, глазастое чудо. Щенок?! Нет слов.

– Ой! Какой он славный! – умилился Васька. – А можно мы его оставим? Можно? Можно?

Ну хорошая собака еще никому не мешала.

– Ладно. Он вроде симпатяшка…

Котик восторженно взвыл. Не подозревающий о серьезности нашего решения забавный щенок зевнул, показав довольно острые клыки. И тут перспектива иметь рядом очаровательного зубастика перестала казаться притягательной.

Сарказм меча я нагло проигнорировала. В конце концов, парочка ошибок еще не повод считать меня идиоткой. Щенок был крупный, размером со среднюю овчарку, но это был именно щенок. Огромные синие глаза, как у лайки хаски, смотрели удивленно и доверчиво. Я глубоко вздохнула, обругала себя сентиментальной дурой и присела на корточки, чтобы протянуть руку малышу. М-да… Малышом его можно назвать только с большой натяжкой. И как только эльф умудрился его притащить, не надорвавшись? Надеюсь, руку не отгрызет. Песик восторженно тявкнул и поковылял ко мне. Васька смотрел на меня как на самоубийцу, явно не имея понятия, как предотвратить медленно шлепающую лапами катастрофу.

Влажный нос нежно ткнулся в мою ладонь. Сердце в груди восторженно встрепенулось, рука зарылась в теплую мягкую шерсть. Какой милый. Разве может такое нежное существо быть плохим?

Мое внимание привлекли тихие всхлипывания. Васька буквально рыдал от умиления, прижимая к мордочке белый платок.

Горыныч все-таки сознался. Нам даже не пришлось его пытать. Оказалось, он не ел истребителей (кто бы мог подумать?), а просто проводил ребят к лаборатории в пещере. Я мило попросила его еще раз поработать проводником. Горыныч отказался. Обиделся. И что мы ему такого сделали?

– Ты еще спрашиваешь? – ехидно поинтересовался Ахурамариэль.

Честное слово, надоел хуже горькой редьки. Подумаешь, повздорили слегка. Ошибка вышла.

Ну что пристал? Не ошибается тот, кто не работает. Этот меч даже молчать умудряется с невероятным скепсисом. Ужас. Придушила бы, если бы могла.

– А ты повесься, – предложил он.

Ну и кто он после этого? А вот фигушки, не дождется.

Щенок, потешно рыча, попытался покусать Горыныча и, что самое удивительное, ему это удалось. Силен! Прокусить бронированную шкуру реликтового ящера не каждому дано. Не уверена, что стеклорез справится с этой нелегкой задачей. А тут – щенок. Я тихо умилилась открывшимся способностям звереныша.

– Слышь, Вик! – Котик настойчиво дернул меня за штанину. Раздался треск, и многострадальная брючина осталась в пушистых лапках.

Взгляд, полный укоризны, кота ничуть не смутил. Он просто как бы невзначай уронил лоскут на землю, а правой лапкой задвинул подальше с глаз долой.

– Щеночку нужно дать имя, не можем же мы звать его «Эй!». Да и покормить не мешает перед дорожкой. Правда, я тоже есть хочу.

Услышав упоминание о еде, желудок радостно заурчал.

– Ладно, уговорил. Давай поедим.

Все дружно уставились на меня. Я на них. Минуту просто таращились друг на друга, пока Васька наконец не сообщил нечто ужасающее. У нас нет еды!!!

– Ушам не верю! – завопила я.

Моим стенаниям вторил вопль Змея и горестный вой щенка. Вот это облом.

Из леса вынырнула хорошо знакомая хитрая конская морда, обвела честное собрание цепким взглядом змеиных глаз и… сунула мне в руки маленького, еще трепещущего ерша. От неожиданности я взвизгнула, инстинктивно отбрасывая нечто скользкое и прыгающее в сторону, не удержалась на ногах и села на землю. Маленькая рыбка была ловко поймана зубами щеника и проглочена в момент. Змей в ужасе пошатнулся и хлопнулся на пятую точку. Раздался оглушительный мяв придавленного кота.

– Ты раздавил моего кота!!! – ужаснулась я, кидаясь к Горынычу в тревоге за пушистика.

Обалдевший Горыныч откатился в сторону, и мы обнаружили аккуратную дыру в земле.

– Вася, ау-у-у! – крикнула я, но только эхо служило мне ответом.

Слабенькая замена кошачьего мурлыканья. Я почти отчаялась, когда метрах в пяти от горюющих нас возникла кротовина и наружу выбрался потрепанный, помятый, измазюканный землей Васька. Я бросилась к нему с воплями:

– Васенька, родной! Как ты? Жив? Что-нибудь болит?

Обозленный кот просто подвинул меня в сторону и с душераздирающим мявом, сильно смахивающим на боевой клич индейцев на тропе войны, набросился на Горыныча. Щенок посчитал все происходящее забавной игрой, затеянной исключительно ради развлечения, и с радостным тявканьем носился вокруг дерущихся, кусая того и другого попеременно. Класс!