12

Более подходящим местом оказалась поляна с источником, темная вода которого наводила на мысль о нефтяных месторождениях. Мы бережно сгрузили пострадавших на землю, и я настоятельно попросила Макса удалиться на время всего ритуала.

– А сколько он продлится? – опешил тот.

– Понятия не имею, – призналась я.

Действительно, я никогда раньше не бралась за подобный трюк, и в этом тысячелетии он не упоминался ни разу.

– Тогда я никуда не пойду, – уперся целитель.

– То есть как?

– А вот так… Мне в лесу страшно одному.

– А ты будешь не один. С тобой будут Драго и Волчок с Яшкой.

Макс стоял насмерть, и спорить бы нам до хрипоты, если бы не вмешательство Яшки. Конь сцапал упирающегося мужчину за шкирку и гордо удалился с поляны, потрясая Максом, как трофеем. Волчок юркнул следом.

– Мадемуазель, – ради такого случая Драго принял облик мужчины. – Вы уверены, что одиночество при совершении обряда так важно?

Я обреченно кивнула:

– Разве я похожа на гордую самоубийцу? А на одинокого рейнджера?

Драго вздохнул и удалился.

Я тихо вздохнула. Ладно, придется приниматься за дело. Я осмотрела поляну. То, что на ней находился источник с водой, являлось несомненным плюсом, но то, что вода была неизвестного состава, вносило огромную ложку в мою бочку меда. Впрочем, других вариантов нет.

Я тяжело вздохнула и принялась за магический круг. Основа основ любого ритуала легла ровно, хорошо и основательно. Мой круг должен был не только удержать то, что находится снаружи, но и то, что будет происходить внутри. С неизбывной тоской я бросила взгляд в сторону своей сумки. На штудирование книг не было времени, а жаль. Не зря говорится: близок локоток, да не укусишь. Я зажмурилась, вызывая в памяти строчки необходимого ритуала. Тщетно. Важность момента выветрила все из лабиринтов мозга, на ум шла всякая ерунда типа приворотов и отбеливания веснушек, как будто три трупа без веснушек будут выглядеть гораздо привлекательнее.

– Ну? И что стоим? Кого ждем? – проскрипел череп.

– Череп! – возопила я. – Какое счастье! Ты ритуал хорошо помнишь?

– Спрашиваешь!

– Будешь суфлером! – возликовала я.

– Уговорила. Перво-наперво ты должна узнать, к какой стихии они принадлежат.

– ?!

– Ой! Ну это просто. Они же маги. Значит, стихию свою хорошо знают.

Они-то, может, и знают, а я? Пришлось теребить всех подряд. Ноль эмоций. Только эльф простонал нечто невразумительное. Я приуныла.

– Ладно. Раз ничего из этого не выходит, тормоши эльфа. Он из них самый крепкий.

– То есть, если у него стихия, например огонь, она подойдет всем троим?

– Нет, – мерзко хихикнул ехидный череп. Придушила бы, если бы у него только шея имелась. – Но тогда мы спасем хотя бы одного.

Хм. В этом что-то есть.

– Эй, любезный! – Я ощутимо тряхнула длинноухого. – Кончай дрыхнуть, гад! А ну выкладывай, какая у тебя стихия!

Эльф приоткрыл мутные глаза и честно попытался сфокусироваться на моем лице. Не удалось. Он мотнул головой и приоткрыл рот, но наружу хлынула черная пена.

– Да-а-а! Дело труба, – констатировала я.

– Тогда начинай с земли. Пусть она всю гадость из них выведет.

Я кивнула. Вариантов других не было. Я опустилась на колени. Язык заклятий был очень древним, и я вовсе не была уверена в успехе, когда легла на холодную, мертвую землю Адовой Глыщобы и начала свой призыв. Земля, обычно бурлящая жизнью, здесь напоминала труп не первой свежести. Я просила, умоляла, стараясь влить в нее собственные силы для спасения умирающих. И она откликнулась. Где-то в глубине послышался глухой толчок, словно сердце умирающего замерло на мгновенье в нерешительности и решило продолжить работу. Сила – теплая и прекрасная, как цветущий летний луг – хлынула наружу, наполняя все вокруг жизнью. Я конвульсивно вздрогнула, стараясь не отдавать земле больше, чем могла, но меня словно затягивало в воронку. Я вскрикнула и дернулась, резко прерывая контакт. Ну вот и все. Никому помочь не удалось, и я чувствую себя, как досуха выжатый лимон.

«Что я в тебе ценю, так это самокритичность, – хмыкнул Ахурамариэль. – Теперь кончай приступ самобичевания и проверь результаты. Магия древняя, неужели ничего не произошло?»

Я всхлипнула. Было безумно жаль себя, любимую, такую уставшую и несчастную, выжатую до капли. А теперь еще и вставать надо. Нет. Нет в жизни справедливости. А раз наш мир так несовершенен, пришлось открывать глаза и вставать. С первым я справилась легко. Со вторым пришлось гораздо сложнее. Жутко мутило, как после пьянки и некачественной закуски, ручки тряслись, ножки подкашивались. Подняться удалось только на четвереньки, и то с грандиозным трудом. Что я так жила… Доползла до ближайшей коряги и разожгла огонь. Тело сковало холодом, словно я съела пять кило мороженого разом. Уже протягивая зябкие ладони к огню, я заметила некоторую странность…

Трава. На поляне зеленела трава! И готовились распуститься цветы.

– Обалдеть! – прошептала я.

– Согласен, – проскрипел череп. – А тебя не смущают те холмики?

«Какие холмики?» – чуть было не спросила я, но тут мой взгляд уперся в три поросших травой холма, подозрительно смахивающих на могильные. Невзирая на протесты уставшего и измученного организма, я подползла поближе и с удивлением обнаружила, что из холмов наружу торчат только головы. Земля поглотила их. Иначе не выразишься. Я потыкала пальцем в холм. Земля как земля, с травой, словно ребята лежат тут не менее месяца. Выражения лиц тоже не внушали опасений. Создавалось впечатление, словно они спят, да и дыхание стало ровнее и заметнее. Я вернулась к огню, распотрошила сумку и съела целую пачку сосисок, не утруждаясь их разогревом, после чего завернулась в одеяло и отрубилась.

Утро встретило нерадостно.

– Вставай, соня! Вставай! – противно скрипел череп. – Вставай!

Я поискала подушку, чтобы запустить в надоеду, но подушки не было, а было только одеяло, спеленавшее меня по ногам и рукам. Ужас. Я спала на земле! И куда только Васька смотрит?!

Васька никуда не смотрел, он спокойно готовил завтрак, помешивая что-то в кастрюльке, поджаривая омлет на сковородке.

– Откуда ты тут взялся? – удивилась я.

Круг должен был не впускать никого внутрь.

– Вошел.

– Каким образом? Я ведь позаботилась о том, чтобы никто не смог помешать ритуалу.

– Я твой фамилиар, – фыркнул кот. – Не мог же я позволить умереть с голоду собственной ведьме? Начинать день без завтрака – тут и до язвы желудка недалеко. Вот позавтракаешь, тогда проводи свои ритуалы сколько угодно.

Вот уж не думала, что кот станет меня отчитывать. Ну как, скажите на милость, можно обижаться на такого милашку? На еду накинулась с волчьим аппетитом. Чай, правда, выпила медленно, смакуя каждый глоток горячего напитка с травами. Хотелось сыто мурлыкать, плюнуть на все разом и завалиться спать как минимум на неделю. И чтоб никто не трогал, не звонил и не вспоминал даже.

– Они там живые? – поинтересовался кот, водя пушистой лапкой перед точеным лицом эльфа.

– Понятия не имею, – откликнулась я. – А как это проверить?

– Не вопрос. – Кот извлек откуда-то зеркальце и поднес к лицам неподвижных тел. Стекло запотело от дыхания. – Живы.

В этот момент земля с сытым чмоком расступилась, словно выталкивая неподвижные тела наружу. Васька от неожиданности выпустил из лап тарелку. Хрупкое изделие разбилось на куски. Минус тарелка.

– Ну что встала, как коза недоеная? – ехидно поинтересовался череп. – Видишь, земля их отпустила? Теперь черед воздуха.

Кот шустро заметался по поляне, собирая остатки завтрака, и испарился практически сразу. О его присутствии напоминали полный желудок и любопытная мордочка, выглядывающая из-за ближайшего дерева.

Ну что ж, начнем. Я потерла руки и уселась на землю в позе лотоса. В руке зажала перышко. Заговор требовал сосредоточенности и хорошей памяти. Духи воздуха норовисты, как необъезженные скакуны, они могут быть ласковыми и нежными, а могут превратиться из робкого ветерка в свирепую бурю. Я просила ветер прийти и помочь. Язык, древний, как само время, звучал немного странно и удивительно гармонично, но я все равно волновалась. Слишком легко не так расставить ударения в мертвом языке, который изучался мной только по книгам. С последним словом медленно разжата ладонь. И все… Тишина. Ожидание.

Ветер подул внезапно. Сначала маленький и нежный, он игриво коснулся волос, кисточки хвоста, ласково потрепал футболку и смахнул с руки предложенное перо. Белое перышко, принадлежавшее когда-то безымянной несушке, вспорхнуло, закружилось и поочередно облетело лежащих на земле мужчин. Подлетая к каждому, перышко на мгновение опускалось на лоб, словно притомившийся мотылек, и вновь поднималось. Ветер стал сильнее, и белое перышко, сделав круг над поляной, улетело куда-то вдаль. Хотелось вскочить и долго махать вслед белому перу и ласковому ветерку.

Следующая стихия – вода. С ней оказалось куда сложнее. Пострадавших необходимо было умудриться дотащить до ручья, что при их весе не представлялось возможным. Даже эльф весил больше меня, о других и речи не было. Отъелись на мою голову! Пришлось звать Волчка. Он не стал церемониться и поочередно шмякнул каждого в студеную воду, как селянин мешки с картошкой. Не изящно, зато действенно. Вода откликнулась быстрее, обняла, обмыла, забирая с собой остатки яда. Вон и ребята немного ожили. Взгляд приобрел осмысленность, исчезла зелень с кожи. Правда, теперь губы приобрели синюшный оттенок. Замерзли, сердешные, с кем на бывает. Зато из ледяной купели выбирались с трудом и самостоятельно, упорно карабкаясь на берег на карачках. Как только народ дополз до костра, все рухнули навзничь и мало чем отличались от покойников.

Теперь – огонь. Это просто. Однажды в пустыне мне посчастливилось вызвать саламандру. Так что заклинание было хотя бы опробовано. Золотая ящерка появилась быстро, словно ждала приглашения где-то неподалеку. Ее танец в огне завораживал красотой. Но вот она выскочила из привычной среды и ловко попрыгала по раскинувшимся телам. Не ожидавший такого финта народ завопил, но сделать ничего не смог, не хватило сил. Ящерица не обращала на протесты никакого внимания и продолжала прыгать, оставляя за собой вопли и дымящиеся дырки на одежде. Закончились безобразия баловницы тем, что ящерица сгинула в огне, оставив на моих губах жаркий след поцелуя.

«Здорово!» – подумала я и отключилась.

Утро встретило меня тепло и уютно. Я обнаружила свой измученный организм на кровати в палатке. Практически сразу в спальню заглянула жизнерадостная морда кота и сообщила о грядущем завтраке. Слово «еда» прозвучало почти как заклинание. Желудок заурчал, напоминая о пропущенных приемах пищи, и я приняла сложное и мужественное решение: вставать. Героизм заключался в том, что организм болел нещадно, в голове словно гудел большой колокол, а мышцы периодически сводили спазмы. Что это со мной? Вроде вчера не пила…

«И долго я буду еще себя чувствовать, как жертва встречи с асфальтовым катком?»

Я тяжело вздохнула. Ладно. Несколько дней потерпеть можно. Все равно я магией пользуюсь редко. Душ сотворил чудо. Я долго нежилась под теплыми струями, втирая в кожу ароматный гель для душа, и вылезла только тогда, когда урчание желудка превратилось практически в драконий рев.

На кухне собрались почти все. Здесь был и задумчивый черноволосый эльф, и командор, и следопыт. Не было только Макса с Драго.

– А где Макс? – спросила я Ваську, метавшего на стол харчи со скоростью пулемета.

– Так он не может войти внутрь. Ты бы сняла пока круг, а я чайничек вскипячу.

Позже, когда Макс присоединился к сосредоточенно жующей компании и первый голод был утолен, командор поведал, как его выманил женский плач и крики. Он подумал, что это я попала в беду. С чего решил? Так по Адовой Глыщобе только одна особа женского пола шастает. Командор логично предположил, что я решила нагнать ушедшую вперед группу и угодила в трясину. Мне было приятно, что в глубине души моей смерти не особо хотели. В лесу было темно, и Третьяков влип в расставленную паутину, как муха на липучку. С Филиппом история повторилась. Почему Макс не слышал ровным счетом ничего, осталось загадкой. Эльф молчал. Со стороны вообще казалось, будто это длинноволосое, остроухое чудо немо от рождения.

– Моя леди, – при этих словах перворожденного я поперхнулась чаем, – меня зовут Гардорэль из клана Голубой Розы. Я благодарю вас за спасение.

– Виктория Загнибеда, – прохрипела я, когда котик перестал участливо хлопать меня по спине. – Ведьма команды истребителей нежити.

Народ тоже представился, только эльф окатил их ведром презрения с высоты своей перворожденности и исключительности. Все-таки эльфы такие зазнайки.

– Прекрасная леди, не просветите ли меня, откуда вам известно это заклинание?

– Действительно, – кивнул Третьяков, – нам тоже интересно.

Я пожала плечами, будто в тайном знании на самом деле не было ничего особенного.

– В Академии, разумеется, – потупилась я.

– Да? – искренне удивился командор. – Значит, со времен моего окончания альма-матер обучение сильно изменилось.

Эльф пристально вгляделся мне в глаза.

– Если ваши маги достигли такого мастерства, нам стоит посылать наших детей на стажировку в вашу Академию.

Брюнет взял меня за руку, не прерывая зрительного контакта.

«Чего это он?»

«Ах он… А вот фигушки ему!»

И я представила себе очень занимательную картинку из серии «извращенная любовь», где эльф по имени Гардорэль развлекался с кобылой. Эльф поперхнулся, покраснел до самых кончиков острых ушей и с негодованием воззрился на меня. Так-то, красавчик!

– Что с вами, любезнейший? Вы так изменились в лице, – мило улыбнулась я.

– Здесь жарко, не находите?

– Нет. Хотя, возможно, это последствие яда. – Я с преувеличенной заботливостью пощупала его лоб.

Эльф с непередаваемым омерзением на лице отшатнулся и выскочил из палатки как ошпаренный. Я смеялась так, что окружающие сочли меня свихнувшейся окончательно и бесповоротно и мысли о смирительной рубашке крупными буквами отпечатались на их лицах.

– Давайте собираться в путь, пока наша ведьма не свихнулась окончательно, – предложил командор.

Все его поддержали, а я еще долго размазывала счастливые слезы смеха по лицу и прыскала каждый раз, как только видела разобиженного остроухого.

Когда вещи были сложены, вдруг обнаружилось, что практически все в команде, исключая кота и Макса, еле ноги переставляют, а транспорт скудно представлен Волчком и Яшкой.

– Тоже мне проблема! – фыркнул кот. – Бельвиор так и не отдал тебе ящера.

– Гениально! – обрадовалась я. – Дай сюда мой кристалл.

Под пристальными взглядами команды я удалилась на другой конец поляны, дабы поговорить с этим обманщиком из Темного мира наедине. Бельвиор ответил быстро.

– Это опять ты? – «обрадовался» мне демон.

– А ты желал услышать кого-то еще? Ладно, Бельвиор, не будем обмениваться любезностями, просто перешли мне ящера.

– Не вопрос. Найди зеркало…

– Нет у меня тут зеркал. Придется тебе напрячься и создать локальный портал.

– Ради чего?

– Ради того, что либо ты посылаешь ящера сюда, либо я прихожу за ним туда. Кстати говоря, ящер будет не единственным, что я с тебя стрясу.

– Не понял.

– Ха! А кто прокатил меня с амулетом перемещений?

Бельвиор нахмурился. Отдавать амулет очень не хотелось. Лично я его прекрасно понимала, такая вещица практически бесценна.

– Ладно. Лови.

Кристалл погас. Сзади меня воздух покрылся рябью, и на поляну выскочил давний знакомец. Ящер гигантских размеров, отдаленно напоминающий тираннозавра, только поменьше размером, глаза с вертикальными зрачками, болотно-зеленая чешуя. Пасть, полная острых как бритва зубов, и элегантное седло с высокими луками довершали картину. Команда воззрилась на невиданного зверя, как принцесса на дракона, – со смесью ужаса и удивления. Ящер нежно потерся о мою ногу чешуйчатой головой и ласково лизнул в щеку.

– Это еще кто? – переводя дух, поинтересовался командор.

Я неопределенно пожала плечами:

– А не видно? Ящер, разумеется. Я назову тебя Рексом.

Ящер заурчал нечто ласковое, – видимо, имя ему понравилось. Ну и славненько.

На Яшку сели командор с эльфом. Эльф, правда, пытался воспротивиться поездке на неизвестном животном, но ему предложили пройтись пешком: мол, пешие прогулки чрезвычайно полезны для организма, – и он передумал, причем сделал так, будто это огромное одолжение с его стороны. На Волчке разместились Макс с Филиппом. Мы с Васькой оседлали ящера. Рекс не дал мне позорно корячиться в тщетных попытках влезть в седло – он подцепил меня за шиворот и запросто закинул на спину. Это послужило своеобразным сигналом, и мы тронулись в путь галопом. Хотя тронулись не то слово – «рванули» подойдет гораздо больше. Пестрая команда верховых животных решила устроить гонки на выживание. Они, соревнуясь в скорости, неслись, ломая сучья, втаптывая в грязь нежить. Словом, мы вылетели из Глыщобы, как пробка из бутылки с шампанским. Запыхавшийся проводник рухнул на землю в изнеможении и, задыхаясь, прохрипел:

– Ну из леса я вас вывел, дальше сами.

Драго улетел не прощаясь. Остальной путь проделали спокойно, без приключений. Даже скучно как-то. Никакого тебе разнообразия, хоть бы разбойники для приличия напали.

Мы подъехали к огромным воротам. Говорят, что эльфы склонны делать произведением искусства все, даже сортир. Данные ворота тоже не стали исключением. Их украшало кованое кружево с искусно выполненными розами, выкрашенными в голубой цвет. Но самое интересное заключалось в том, что ворота были, а вот ограда – нет. Впечатление такое, словно кто-то с оригинальным чувством юмора установил ворота на дороге в полной уверенности, что никому и в голову не придет их просто объехать. И тут командор совершил, с моей точки зрения, идиотский поступок: подъехал и постучал по воротам кулаком. Гулкий звук раскатами грома прокатился по лесу. Мы замерли в ожидании, но ничего не произошло.

– Постучи еще раз, – предложил Филипп.

Я пожала плечами, и пока Третьяков со всей дури лупил по ни в чем не повинным створкам, просто объехала дурацкое препятствие. Громом меня не поразило, молнией не ударило, и славненько. Народ некоторое время таращился на меня как на гнусного святотатца, но животные преспокойно решили все сами и ринулись вслед за мной, обращая внимание на протесты седоков меньше, чем корова на надоедливого овода.

Стражи ворот обнаружились неподалеку. Трое темноволосых эльфов с блаженными выражениями на лицах медитировали на голубую розу. Судя по их позам, сидели они давно и менять позу не собирались, даже если бы нам вздумалось стучаться до самого утра. На наше появление эльфы никак не отреагировали. Не спросили, какого черта мы здесь шляемся, почему не стали смиренно ожидать, когда ворота откроются и что именно привело нас в прекрасный город перворожденных.

– Может, их поразил какой-нибудь вирус? Столбняк, например, – поинтересовалась я у мрачнеющего прямо на глазах Гардорэля.

– Эльфы не болеют столбняком.

– Значит, причина нашего визита не вирусная инфекция, – продолжила я выбивать информацию.

– Нет. У нас проблемы несколько иного рода.

– Значит, проблема все-таки имеется, – мило улыбнулась я. – Разумеется, если бы у вас было несколько лишних бутылок элитного эльфийского вина, фиг бы вы нас позвали.

Эльф задрал нос еще выше. Конечно, общаться с другими расами – это так унизительно для создания высшей расы.

– Я не уполномочен вводить вас в курс дела. Я должен только встретить вас и проводить во дворец.

– Ну уж без вашей неоценимой помощи мы не смогли бы обойтись, – ехидно фыркнула я.

Эльф покраснел, вспоминая плен в паутине.

– Загнибеда, кончай доставать Гардорэля. Такое с каждым может случиться, – вступился за ушастого Третьяков.

Нет. Такое я просто не могла пропустить!

– Конечно. Прошу прощения, уважаемый Гардорэль. – И прежде чем последний успел загордиться, добавила: – Откуда я могла знать, что эльфы так же попадают впросак, как и все.

Эльф раздулся от негодования, того и гляди, лопнет.

– Уважаемая… – Это слово прозвучало как ругательство. – Если бы я не был обязан вам жизнью, то вызвал бы на Поединок чести.

– Смотрите, какое благородство. Не боишься, что я тебе уши на ходу отрежу? – спросила я, удивляясь собственным словам.

«Ахурамариэль, зараза, ты мог бы меня не подставлять?»

«Не скажи, – мне стало обидно за людей, – наши воины тоже прекрасные бойцы».

«Что, этот брюнет вполне может убить меня в драке, не моргнув глазом? А его вызов для меня практически смертный приговор?»

«Ах он гад!!!»

Эльф от злости стиснул бока Яшки слишком сильно. Тот, не будь дурак, ловко цапнул перворожденного за ляжку. Гардорэль завопил и шмякнулся на землю, вызвав приступ смеха у нас с Васькой, остальные делали вид, что не смеются, и усиленно кашляли в кулак.

– Что здесь происходит? – Высокомерный голос прозвучал как хлесткий удар хлыста.

Мы так увлеклись высмеиванием поверженного эльфа, что не заметили приближения другого перворожденного. Высокий и золотоволосый, он горделиво восседал на самом прекрасном жеребце, которого мне доводилось видеть. Великолепное белоснежное животное, взнузданное золотой уздой, искусно изукрашенной драгоценными камнями.

– Ничего, – спокойно ответил Третьяков. После этого героического шага я зауважала командора.

Лично я никак не могла взять себя в руки и теперь судорожно икала.

– Полагаю, вы и есть та пропавшая команда, за которой пришлось посылать одного из нас? – Голос перворожденного был полон сарказма.

Вот ехидная зараза. Улыбка сползла с моего лица.

– Нет, – мило улыбнулась я, как добродушная Красная Шапочка, встретившая в лесу серого волка. – Мы бедные заблудившиеся собиратели гербария, мы обошли все страны в поисках самых редких растений для своей коллекции. Нам недостает только эльфийской голубой розы. Будьте добры, скажите усталым путникам, не у вас ли в саду хранится столь нужное нам растение?

Эльф выпучил на меня глаза, как наивная селянка, узнавшая, зачем чужак завлек ее в кусты сладкими обещаниями конфет и лимонада. Даже конь удивленно моргал белоснежными ресницами, а сидевший на земле Гардорэль успешно притворился мертвым, причем делал вид, что прискорбное событие свершилось еще вчера, хотя в некотором роде так оно и было.

Третьяков поводил раскрытой ладонью перед лицом потрясенного эльфа и тяжело вздохнул:

– Загнибеда, ты только что нарвалась на дипломатический скандал.

– Может, он умер? – с надеждой вопросил котик. – Давайте прикопаем этих двоих вон под той березкой и никому не скажем, что их видели.

– Только попробуйте дотронуться до меня! – прошипел вышедший из прострации эльф. – И ваши бренные останки похоронят в спичечном коробке.

– О-ля-ля! – подбоченясь, воскликнула я. – Не слишком ли сильно сказано?

– Сказано мужчиной, привыкшим отвечать за свои слова.

Тут на белоснежную шкуру уселся жирный, откормленный слепень, Рекс скосил глаза в сторону насекомого, липкий язык выстрелил, слепень исчез в пасти меткого ящера, а опешивший от такого хамства конь пошатнулся и рухнул в обморок. Слабонервная животинка попалась. Эльф показал хорошую реакцию и оказался на земле раньше, чем конь припечатал его к грунту. Высокорожденный ругался так виртуозно, что мы дружно заслушались.

– Во дает! – восхищенно воскликнул Макс. – Хорошо говорит. И с каким чувством!

– Макс, а ты понимаешь, о чем он? – удивился Филипп. – Хотелось бы в общих чертах узнать, что он говорит.

– Языками не владею, – тихо вздохнул Макс.

Я благоразумно молчала. Сегодня и без того много натворила. Ахурамариэль давал мне в это время синхронный перевод. В принципе я и сама могла вполне сносно с этим справиться, только расчувствовавшийся эльф вопил слишком громко и говорил слишком быстро. Такой речитатив был мне недоступен. Конь поднялся на ноги и стоял с самым разнесчастным видом.

– Не подлизывайся! – осадил его полный ярости эльф. – Как ты мог так со мной поступить?

Конь шумно вздохнул, одинокая слеза скатилась по морде животного. Бедняга так переживал!

– Да ладно тебе, – вступилась я за несчастного коня. – Он ведь не виноват. Рекс на всех производит неизгладимое впечатление.

Разъяренный эльф смерил задумчивого ящера яростным взглядом, но испепелению рептилия не поддавалась, дыру прожечь тоже не удалось.

– Что ж. Добро пожаловать в Эллирею. – Звучало это как «Проходите, придурки, раз уж приперлись». – Радует, что другая команда для своего передвижения выбрала другие способы.

– Что значит – другая команда? – опешил Третьяков.

– То и значит. Другая команда, – терпеливо, как имбецилам, пояснил эльф. – Вы уже русского языка не понимаете?

За всю оставшуюся дорогу нам не удалось выдавить из паршивца ни слова. Гардорэль шел пешком и молчал, как партизан на допросе. Удушила бы обоих, если бы не боялась уголовной ответственности. Эллирея – город эльфов – выглядел как сказка, сошедшая со страниц и воплотившаяся в реальности. Чистые улицы, палисадники, полные редкой красоты цветов, названия половины которых я не знала. Сады с цветущими и плодоносящими деревьями. Дома, словно выточенные из темного полупрозрачного камня. Словом, обалдеть. Я таращилась на все это великолепие, как девушка из забытой цивилизацией глубинки, впервые попавшая в столицу.

Дворец превзошел все самые смелые ожидания. Огромный, но вместе с тем нереально прекрасный. Мы въехали в ворота. Эльф бросил поводья своего скакуна первому попавшемуся мальчишке, и тот принял их с таким выражением, словно только что облагодетельствовал нас всех оптом. Я легко спрыгнула на землю и попыталась провернуть тот же трюк, но тут обнаружилось, что, во-первых, поводья подхватывать не горит желанием никто, во-вторых, звери основательно постарались, чтобы это желание ни у кого не возникло. Первый же мальчик, который только намеревался взять наши поводья, был укушен Рексом, оплеван Яшкой, и на него нарычал Волчок. Пока я думала, как уладить проблему с чисткой и кормежкой моей живности, на пороге возникла… Мелена?

– Вика!!! – Вопль прекрасной ведьмы из команды Липая был просто сногсшибателен, причем в буквальном смысле этого слова.

Конечно, крик тренированной боевой ведьмы выдержать под силу не каждому. Тех, кто был послабее, смело звуковой волной, тех, кто посильнее, просто оглушило. Прекрасная обладательница голоса легко сбежала по ступенькам и кинулась мне на шею. Я несколько опешила от такого приема. С Меленой мы в свое время жили в одной комнате в общежитии Академии. Недавно она даже входила в состав карательной экспедиции, призванной одним пронырливым главой сельской администрации, дабы отомстить местной нечисти за мою безвременную кончину. Впрочем, слухи о моей смерти оказались несколько преувеличены.

– Привет, Мелена! – улыбнулась я, стараясь не задохнуться в чересчур эмоциональных объятиях подруги. – Откуда ты здесь взялась?

– Вот и мне интересно, что здесь делает ведьма из группы Липая? – протянул Третьяков, нарушая нашу идиллию.

– Выполняет задание вместе со своей группой, – заявил сам Липай собственной персоной. – Привет, Виктория! А я думал, ты оседлая ведьма и тебя распределили в какую-нибудь милую деревеньку.

Я издала мученический вздох и покосилась в сторону своей команды:

– Только не надо на меня так смотреть. Это инициатива ректора.

Звучало так, будто я оправдываюсь.

– Что значит – выполняете задание? – вызверился Третьяков. – Задание дали нам, и нам его выполнять.

– Конечно, – ехидно хмыкнул Липай. – Но это было до того, как ваша команда благополучно исчезла. На вызовы вы не отвечали, к месту задания не вышли. Где вас вообще носило?

– В Адовой Глыщобе, – пожала плечами я.

На меня уставились во все глаза. Причем Третьяков с командой смотрел как на предательницу, которую просто необходимо было придушить подушкой еще перед выходом из казармы. Команда Липая стояла как громом пораженная. Тут до меня стало доходить, что я сказала что-то не то. А что их, собственно, так поразило, так и осталось за гранью понимания. Лес как лес. Ну нечисть шляется, так во всяком лесу не без нее. Вампир? Эка невидаль! В прошлый раз зомби ночью прогуливались, и ничего – народ не удивлялся.

– И какой леший занес вас в Адову Глыщобу? – вкрадчиво поинтересовался Лисицын, но смотрел почему-то на меня.

– И незачем на меня так смотреть! Я тут совершенно ни при чем и, между прочим, предлагала обойти лес.

Меня ощутимо пнули в голень. Я взвыла, обидчик был тут же покусан и оплеван моими животными. Третьяков сжалился над истязаемым животными Филиппом.

– Загнибеда, скажи им что-нибудь, – настоятельно потребовал он.

– «Что-нибудь», – послушно повторила я.

Надо ли говорить, что подобное заявление только раззадорило зверей. Филипп орал благим матом уже с самой высокой жерди коновязи, что не мешало Яшке до него дотягиваться.

– Вика! Ну что я должен сделать, чтобы ты их отозвала? Сказать: «Прости, тетенька, был неправ»?

Я пожала плечами. Зачем же такие крайности? Хотя…

– Уломал, черт языкастый. Говори.

– Загнибеда! – вопил Филипп. – Слезу – убью!

– Сначала слезь, – ехидно усмехнулась я.

Меня уламывали двумя командами. Я кокетливо отнекивалась. В ответ народ перешел к угрозам физической расправы. Я надулась и сказала, что в таком разе пусть спасают грубияна самостоятельно, а я умываю руки.

– Да черт с ней! – крикнул Третьяков. – Скажи ей то, что она хочет!

Филипп смутился, как девица на выданье, потупился и проблеял:

– Ладно, зараза! Прости, тетенька, был не прав.

– А за «заразу» ответишь! – возмутилась я.

– Ладно, Филипп, попроси у нее прощения за «заразу», – предложил Третьяков.

– Ни за что! – последовал ответ.

– Ну и сиди там как сыч! – махнул рукой командор.

За всем этим безобразием с неподражаемым высокомерием высшей расы наблюдали эльфы. И теперь один из них, высокий и прекрасный, как и все представители эльфийской расы, брюнет с необычными золотистыми глазами, медленно подошел к нам. Положительно мне был знаком его облик. Вопрос лишь в том, где я могла его видеть раньше? Увидев приближение перворожденного, Филипп решил не позориться еще больше и прошипел:

– Ну хорошо, извини, что назвал заразой.

– То-то же, – назидательно промурлыкала я и обратилась к зверям: – Да плюньте вы на него! Пусть слезает.

И Филипп тут же был оплеван.

– Загнибеда!!! – Вопль следопыта был полон обещания долгих мучений для одной очень зловредной ведьмы.

Пусть тешится мечтою. Я очень быстро бегаю, а хорошему бегуну и боксер не страшен. Но мои животные успокоились и сгруппировались вокруг меня, зорко следя за тем, чтобы никому больше в голову не пришло покуситься на хозяйку, то бишь на меня, любимую.

– Приветствую вас в Эллирее! – мелодично проговорил эльф. – Вижу, слуги проявили досадное упущение и не позаботились о ваших животных.

– О-о-о… – проблеяла я, мило улыбаясь и приседая в книксене, потрясая своей элегантностью не только окружающих, но и себя самое.

«Твои проделки, Ахурамариэль?»

«А что? В кои-то веки получила возможность вести себя как высокородная леди, да еще жалуется, – нагло хихикнул клинок. – Вот и делай после этого добро людям».

– Как мило с вашей стороны проводить моих животных в конюшню, – продолжила я, подавая руку для поцелуя.

Эльф настолько растерялся, что принял мою руку в свою и совершенно не понимал, что с ней делать. Ведь если он склонит голову в поцелуе, это будет означать, что он признает во мне высокорожденную Леди. Если отвергнет руку, нанесет непоправимое оскорбление. В этом случае оскорбленная вправе требовать Поединка чести. Не то чтобы он сомневался в благополучном для себя исходе, просто в этом случае помощи от людей ждать не придется. Убийство ведьмы, которую сами же и пригласили, повлечет за собой дипломатический скандал и, как следствие, войну. Именно эти мысли промелькнули в голове Мастера Огня клана Золотого Дракона. «Это всего лишь дипломатия», – думал он, склоняя голову над рукой незнакомки. Поцелуй был всего лишь условностью, легким касанием губ прохладной кожи тыльной стороны ладони, но он стал шоком сразу для всех собравшихся.

Следующим испытанием для закаленных нервов Мастера Огня стал кот только что прибывшей ведьмы. Если вся живность, на которой приехала потерянная команда, больше смахивала на нечисть, то кот на первый взгляд не представлял собой ничего особенного. Черный, пушистый, несколько крупнее обычного зверь – вот, пожалуй, и все, что можно сказать о животном. Тем не менее эта нахальная зверюга настойчиво дергала перворожденного за штанину. Сначала Мастер усиленно делал вид, что ничего такого не происходит, справедливо полагая, что животному вскоре надоест порча дорогой ткани и оно найдет развлечение поинтереснее. Но кот упорствовал, вызывая в эльфе глухую ярость и непреодолимое желание пнуть зарвавшегося зверюгу. Конфликтовать не хотелось, а кот дергал так, что штанина подозрительно трещала, грозя расползтись по швам. Мастер скосил глаза на надоеду. Добившийся-таки внимания кот гордо подбоченился и заявил:

– Скажите, уважаемый! А раки у вас к священным животным относятся?

От неожиданности эльф вздрогнул и уставился на ведьму, подозревая последнюю в чревовещании.

– Леди, мне кажется или ваш кот действительно говорит?

– Представьте себе, она в курсе, – нагло вклинился кот. – Так что там насчет раков?

Мастер проявил невероятное мужество: удержался и не сел прямо на землю. Кот нахмурился и поинтересовался уже у ведьмы:

– Вик, а что это с ним, а?

Ведьма пожала плечами:

– Думаю, он прикидывает, насколько дальней родней ему приходятся раки.

– Да? – Кот почесал макушку когтями. – Если он так надолго задумался, полагаю, родня достаточно дальняя. Хочешь на ужин раков?

– Спрашиваешь! Конечно. Что я должна для этого сделать?

– Дождаться ужина.

Кот подхватил котелок, размером намного превосходящий само болтливое животное, и умчался куда-то, горланя песенку фривольного содержания.

– Нет, вы только послушайте! – всплеснула руками я. – И откуда набрался такого? Хотя… Череп! Да, это его работа.

– Какой череп? – опешил эльф.

Я сунула руку в сумку и извлекла из нее полусонный череп. Череп зевнул, клацнув на удивление белыми зубами прямо перед носом опешившего эльфа.

– Ну че вылупился, ушастый? – осклабился череп. – Да я щас у тебя всю кровь выпью!

Словом, эльф обещание выполнил и отвел моих зверей в ближайшую конюшню. Местные лошади бесились, чуя близко такую разношерстную компанию, ржание и визг перепуганных животных оглушали.

– Нет! – крикнула я прямо в ухо провожатому, иначе в такой какофонии услышать что-либо было невозможно. – Им тут будет неудобно!

Тогда животным предложили другую конюшню, где лошадей почему-то не было. Пришлось долго объяснять зверям, что я и не думаю их бросать на растерзание злобным эльфам и завтра обязательно навещу их. Волчка же все время приходилось возвращать обратно: он все время норовил перелезть деревянное перекрытие денника и отправиться за мной.