ГЛАВА 8
Меня разбудило наглое, настойчивое шуршание. В ночной тишине звук казался оглушительным и раздражал не меньше, чем скрип металла по стеклу. Почему-то первой мыслью было прикрикнуть на тигра, чтобы не смел шуметь, когда хозяйка пытается выспаться (хотя, судя по тому, во сколько я легла, отдохновение мне и так не грозило). Но тут под самым ухом что-то грозно заклокотало, издало низкий утробный рык, и огромный кот выпал из списка подозреваемых сразу по нескольким причинам. Первая — он слишком большого размера, чтобы шуршать, как мышь. Вторая — теплый тигриный бок с лихвой заменил подушку и грел мою голову. Пришлось открывать глаза.
Вокруг царил ночной мрак. Впрочем, темнота не была хоть глаз коли. Сквозь прорехи и щели в крыше, которая вряд ли могла спасти от непогоды, пробивался свет звезд и огромной луны. Костер успел догореть, и теперь на каменном с песчаными наносами полу мерцала россыпь слегка подернутых золой углей. Признаться, зрелище красивое. Не зря считается, что бесконечно можно смотреть на текущую воду и огонь.
Нарушителем спокойствия оказалась та самая собака, за которую я опрометчиво заступилась перед эльфом. Это наглое чудо с пушистым хвостом и задорными ушками деловито копошилось в одной из седельных сумок. Причем сумка явно была моей. «А я еще выделила ей кусок мяса, — пригорюнилась я. — Вот и делай после этого добро братьям нашим меньшим… Просто сплошная неблагодарность». Но на этом несправедливость не закончилась. Как оказалось, кроме Тиграша и меня, никто не проснулся. Неправильность бытия потрясала.
— Эй, ты! — Я грозно ткнула в сторону незваной гостьи указательным пальцем.
Собака подняла острую мордочку, ее глаза ехидно сверкнули красным. Тигру зверь явно не нравился, он угрожающе зарычал. Собака напружинилась, слегка присела на задние лапы, готовая задать стрекача, как только угроза боевого кота перейдет в открытое членовредительство.
— Да, ты, тварь с рыжей мордой! — Мой голос, как никогда, был близок к рычанию тигра. — Быстро прекратила рыться в моих вещах, а то как встану… так пойдут клочки по закоулочкам!
Угроза вышла не особо убедительной, но уж на что способна была спросонок. Как и следовало ожидать, мои слова подействовали на ночную визитершу примерно так же, как на кирпичную стену действует сухой горох, выпущенный из духовой трубки: выстрел есть, а толку никакого. Собака зевнула и громко презрительно чихнула, явив полное безразличие к моим словам. Она еще раз зевнула и вернулась к прерванному занятию. Этого я уже снести не могла: схватив с пола чей-то сапог (кажется, он принадлежал мирно посапывавшему Линку), запустила в нахалку. Сапог описал дугу и с глухим шлепком впечатался в стену. Увернулась-таки, тварь лохматая! Собака бросила осуждающий взгляд исподлобья, аккуратно сцапала сумку за угол и не спеша продефилировала к выходу. Я слегка опешила от такой наглости.
— Эй! Куда?! — ошеломленно воскликнула я и получила в ответ недовольную отповедь Лиссы:
— Что ты орешь по ночам? Имей совесть, дай поспать!
Я открыла было рот для ответа, но не нашла слов, чтобы выразить всю полноту своих ощущений. Меня душили эмоции, причем совершенно неадекватные. Вот зараза! Маленькая-то маленькая, а зараза большая! Ну, это ей выйдет боком. Через секунду я уже нахлобучила седло на фыркающего от нетерпения тигра. Не поручусь за то, что впопыхах хорошо затянула подпругу, но разгуливать по пустоши ночью без оружия, пусть даже и в компании тигра, больше не собираюсь. Мало ли какие еще недружелюбно настроенные твари скрываются в темноте. Тут даже собаки и те обчистить норовят.
За порогом оказалось на удивление прохладно. Вот тебе и пустыня! Днем жарко до умопомрачения, аж мозги плавятся, ночью холодно. Словом, одни контрасты. Наглая собачка деловито трепала сумку неподалеку. Я разозлилась настолько, разве что пар из ушей не повалил. Все. Настал час расплаты. Предупреждать зловредное животное о том, что в гневе я страшна, не стала. Во-первых, вряд ли поймет, а во-вторых, лучше сразу надавать по ушам для наглядности, можно добавить пару пинков, чтобы впредь неповадно было. Но для начала собаку необходимо поймать, а это проблема. Раньше мне как-то не приходилось заниматься отловом диких животных. Как это делается, представляю смутно, но тренироваться и оттачивать мастерство нет времени. Придется импровизировать.
— Собачка-собачка… На-на-на-на, — как можно более нежно протянула я, но прозвучало это почему-то так, будто я решила смягчить смертный приговор к казни через повешение, провозгласив его ласково, по-доброму…
Зловредное животное поперхнулось от неожиданности тканью сумки и вперило в меня недоверчивый взгляд красных глаз. Маленькая-то маленькая, а впечатление зараза производила жутковатое. Если бы не Тиграш, прямо не знаю, решилась бы я настаивать или нет. Впрочем, пара клинков тоже способствовала некоторой уверенности: если не в собственных силах, то хотя бы в том, что в случае опасности можно запустить увесистыми стальными изделиями в противника и приступить к тактическому отступлению, то есть сбежать.
— Собачка… — не унималась я и даже сложила пальцы, словно действительно собиралась дать ей нечто вкусное, только жду, когда псина подойдет поближе.
Но похитительница сумок оказалась лишена наивности. Она осторожно потянула носом воздух, фыркнула, громко и с чувством чихнула, после чего подхватила сумку за верхний край (какое счастье, что она не открылась и содержимое не рассыпалась по песку. Или несчастье?) и неторопливо потрусила куда-то в сторону бесконечных дюн.
Я просто задохнулась, возмущенная подобным вероломством.
— Ах так! — процедила обозленная я и рывком вскочила в седло. — Догоню — хуже будет!
Затем скомандовала тигру «вперед!» и сжала пушистые бока коленями, чтобы уж точно не вывалиться из седла. Кот стартовал мягким прыжком, и погоня началась.
Похитительница словно только этого и ждала. Она сразу показала хорошую скорость и высокую маневренность. Песок словно стелился под шустрые собачьи лапы, добавляя прыти ее скачкам. Тиграш тоже был не лыком шит, но громоздкий зверь, будь он трижды кот и полон грации, все же уступал в маневренности юркой шустрой собаке, к тому же рожденной в пустыне. Широкие лапы зверя взрывали песок, поднимая тучи пыли, но расстояние между нами оставалось стабильно неизменным. Собака резко виляла вправо, тигр повторял маневр (пусть и с задержкой на долю секунды), но при этом его слегка заносило и я боялась, что рано или поздно он не справится, запнется и мы покатимся кубарем. Но вскоре азарт погони захватил меня целиком.
Не знаю, сколько мы так неслись по остывающему песку пустоши. Несколько минут? Несколько часов? Стоило Тиграшу сбавить темп, и собака притормаживала еще больше, ее пушистый хвост полукольцом маячил в опасной близости от морды кота: удачный бросок — и попадет в пасть разгоряченного зверя. Тот делал резкий рывок, но хитроумная собака неизменно ускользала, не оставив в острых зубах даже клочка шерсти. У кота открывалось второе дыхание, и мы мчались дальше.
Рассвет застал нас, обессиленных ночной гонкой, посреди скальных образований. Собака шустро нырнула в какую-то пещеру. Тиграш дернулся следом, но ему помешало то, что пещера находилась довольно высоко над уровнем земли: чтобы забраться в нее, нужно было подняться по практически отвесной скале. Задачка та еще. Кот пару раз подпрыгнул, но не преуспел. Может, без седока ему и удалось бы вскарабкаться до заветной цели, но когти не выдерживали двойной вес и с зубодробильным скрежетом скользили вниз. Кот раздраженно фыркал, рычал и нервно дергал хвостом, но это не помогало. Пришлось спешиться. Я все еще хотела получить собственную сумку и считала глупым отступать из-за такого пустяка, как подъем в скальную дыру. Все-таки мы гонялись за пропажей практически всю ночь.
Но тут возникла одна маленькая проблемка: чтобы забраться вверх, мне нужно было либо отрастить крылья и научиться летать, либо пройти экстренный курс начинающего альпиниста. Сделать и то и другое не представлялось возможным. Я задумчиво почесала затылок и вперила взгляд в неприступную скалу. Но на скалу мой пристальный взгляд не произвел никакого впечатления: она не собиралась становиться меньше, а я по-прежнему не умела летать. Ситуации патовая. Взгляд скользнул по недовольному и все еще разгоряченному погоней тигру, затем по притороченной седельной сумке и натолкнулся на рукояти мечей. Идея яркой лампочкой вспыхнула в голове. Мечам она сразу же не понравилась, но их мнение в расчет не принималось.
С лязгом я вынула пару клинков из ножен и тут же каким-то шестым чувством ощутила, как они напряглись в ожидании.
«Я не вижу противника, брат!» — удивленно заметил один.
«Похоже, наша горе-воительница решила-таки потренироваться для разнообразия», — с иронией откликнулся другой.
«Эй! Полегче! Не понимаешь, что леди наши слова могут показаться обидными?» — попытался осадить брата первый.
«Глупо обижаться на справедливую критику».
«Не спорьте, мальчики, — оборвала я их пререкания, от которых в голове стоял невыносимый шум. Это пугало, поскольку слишком напоминало прогрессирующее безумие. Про раздвоение личности я слышала. Интересно, а бывает растроение? — Я не собираюсь обращать внимание на глупости, которые вы там бормочете. Глупо обижаться на колкости пары пластин железа, даже если у них мания величия».
И пока эта неугомонная пара обдумывала мои слова, я вогнала один клинок в скалу. Видимо, тот, кто делал эти мечи, крепко знал свое дело. Клинок не сломался с жалобным звоном, а вошел сразу, глубоко, хотя и не по самую рукоять, но достаточно, чтобы послужить опорой.
«Совсем сдурела?!! — оглушительно возопил меч. — Я же мог сломаться!»
«Но не сломался», — парировала я, пожимая плечами.
Я осторожно подтянулась и встала на клинок. Сталь опасно завибрировала, но выдержала. Уже хорошо. Хотя если не выдержит второй меч, падать будет высоковато. Как только сталь под ногами перестала мелко дрожать и угроза падения стала минимальной, я размахнулась и вогнала в скалу другой клинок. Тот не стерпел грубого обращения и принялся ругаться так, что уши вяли. Выражаться при даме… Ай-ай-ай! Оставалось надеяться, что сталь выдержит мой вес. Жаль, что не могу заткнуть уши, — возмущенные голоса мечей наперебой орали прямо в голове. Судя по выражениям, которые использовал второй меч, он вполне созрел для ритуального самоубийства, лишь бы этим досадить мне. Ну и ладно. Почему я должна заботиться о чувствах холодного оружия? Я уцепилась за рукоять второго клинка и подтянулась вверх. Теперь, стоя на второй ступеньке импровизированной лестницы, кончиками пальцев я могла дотянуться до края пещеры. Этого было недостаточно, чтобы подтянуться, поэтому я осторожно вздохнула, мысленно перекрестилась и подпрыгнула, надеясь, что успею зацепиться за край раньше, чем сила земного притяжения потянет меня вниз. Я прыгнула и — о чудо! — мне удалось вцепиться в край. Ломая ногти (бедные мои остатки маникюра… хотя сохранить приличный вид ногтей в таких условиях практически нереально), обдирая руки, натужно сопя, я втянула себя в злосчастную пещеру. Ай да я! Ай да молодчина!
Я огляделась по сторонам. В пещере было темно и душно. Снаружи занимался рассвет, а сюда солнце практически не попадало. Я сделала пару шагов, споткнулась о нечто, лежащее на каменном полу, и грохнулась, ругаясь, как пьяный грузчик в порту. Затем поднялась на ноги и от души оттопталась на злосчастном препятствии. К моменту, когда прилив злости прошел и глаза привыкли к темноте, я с удивлением обнаружила, что злобно попираю ногами собственную сумку. Вот ведь гадство! Теперь она не просто покусана зубами неблагодарной собаки, но и извазюкана черт знает в чем. Я окончательно озверела и возжелала удушить злосчастную собачонку собственными руками или хотя бы попинать. Издав боевой клич, звучавший как нечто среднее между рычанием волка и карканьем вороны, с истерзанной сумкой в руках и жаждой мести в сердце я разъяренным носорогом ринулась в глубь пещеры.
Откуда-то из недр послышалось громкое рычание, донеслось щенячье повизгивание — и на меня уставились сразу несколько пар красных глаз. Вот блин! У нее щенки! Этого я никак не могла ожидать. Ну как, скажите на милость, мстить многодетной мамаше? Я немного помялась, не зная, что делать, в сердцах пнула каменную стену пещеры, взвыла от боли и поскакала к выходу на одной ноге, проклиная тот миг, когда решила поехать праздновать Новый год на дачу, вышла из машины и вообще купила себе транспортное средство. Зачем? Многие прекрасно добираются автобусом и ничего…
Пришлось спускаться вниз. Занятие, как оказалось на практике, трудное и рискованное, если учесть, что в моем распоряжении — почти отвесная стена и пара шатких опор в виде воткнутых в камень мечей. Я с опаской глянула вниз. Мама дорогая! Как же меня угораздило сюда забраться, не загремев вниз и не сломав что-нибудь жизненно важное? М-да… Теперь я понимала двух мужиков, которые тихо праздновали чей-то день рождения, наклюкались до поросячьего визга и с удивлением обнаружили себя утром на куполе деревенской церкви. Снизу меня поддерживал одобрительным рыком Тиграш. «Какой он у меня хороший», — почти прослезилась я.
Делать нечего. Хочешь не хочешь, а вниз спускаться придется. Ну не оставаться же в пещере жить. Пусть у вороватой собачки куча очаровательных щеночков, но в их семью не очень-то хотелось. Исторгнув из груди мученический вздох жертвы несправедливых гонений, я развернулась пятой точкой к выходу из пещеры, встала на колени, оперлась руками о каменный пол и попробовала нащупать ступней ближайший меч. Не тут-то было. Противный клинок словно нарочно ускользал из-под ног. Не удивлюсь, если так оно и было. Мелкие камушки скатывались из-под сапог вниз. Пот струился по спине, ткань на спине намокла.
— Ну погоди у меня! — зло шипела я, титаническими усилиями мышц рук удерживая ставшее невероятно тяжелым тело. — Вот спущусь вниз… и разломаю на составные части, железяка проклятая!
Тигр нервно метался внизу, рычал, хлестал себя по бокам хвостом, но реально ничем помочь не мог. Наконец, когда я уже готова была отпустить край и будь что будет, под правой ногой оказалась долгожданная пусть шаткая, но опора. Вздох облегчения чуть не лишил меня неожиданного достижения. Я ойкнула и вцепилась в нижний край пещеры, как утопающий за соломинку. Под ногами кто-то явственно и очень обидно хихикнул, чем практически плюнул в нежную девичью душу. Оскорбившись до кончиков рыжих волос, я стиснула зубы и наглядно продемонстрировала зубовный скрежет. Вот уж не думала, что способна впасть в такую ярость, когда хочется покусать всех вокруг, чтобы потом злорадно наблюдать, как всем вкалывают сорок уколов от бешенства. Пришлось глубоко вздохнуть и сосчитать до десяти. А то поскользнусь ненароком и полечу вниз без парашюта и страховки на потеху куску зловредного железа.
Спуститься на следующий меч не составило труда. Не знаю, в чем там было дело. Может, просто повезло. Трясущимися руками попыталась вытащить предыдущий меч из скалы, но без толку. Дернула пару раз — безрезультатно. С досадой сплюнула на землю:
— Не очень-то и хотелось таскать за собой такую ехидну. Вот и торчи здесь как дурак.
То ли меч проникся моими словами, то ли представил, сколько лет ему придется провести в пустыне прежде, чем на него наткнется незадачливый путешественник вроде меня, то ли он просто не любил одиночество… но при следующем рывке вышел из скалы, словно намазанный маслом. Чего-чего, а такого подвоха я не ожидала, поэтому полетела вниз с воплями и бранью под ехидный хохот наглой железяки. Ну все, он меня достал!
Спина встретилась с песком. Подобное приземление не назвал бы мягким даже законченный оптимист. Просто поразительно, что глубокий и рыхлый песок на поверку оказался жестким и выбил из легких остаток воздуха. Пока я пыталась надышаться быстро раскалявшимся воздухом пустыни, тигр метался рядом, как примерная клуша возле единственного цыпленка, совершенно не понимая, чем помочь, но живо переживая все случившееся.
Я осторожно пошевелила руками, затем ногами. Вроде бы все цело, хотя без УЗИ и рентгена делать положительные прогнозы несколько преждевременно. Может, у меня лопнул какой-нибудь диск в позвоночнике и в результате грозит парализация, инвалидность и, как следствие, вообще кома. Пока я подумывала, не всплакнуть ли над горькой своей судьбиной, Тиграш осторожно опустился рядом и нежно лизнул лицо. Нет, ну просто само очарование. Пришлось вставать. Правда, сначала на четвереньки, и уж потом, когда выяснилось, что руки-ноги меня все еще слушаются, решилась принять вертикальное положение.
Меч лежал тут же, в песке. Сверкающее голубоватое лезвие с непонятными иероглифами или письменами было прекрасно и вызывало во мне противоречивые чувства. Одновременно хотелось и любоваться произведением неизвестного мастера, и сломать его о колено. Кряхтя, как столетняя бабка, придерживаясь рукой за ноющую после падения с высоты поясницу, я подошла к ехидному куску железа. Мне показалось или он насторожился? «Бред, — тут же одернула я себя. — Это всего лишь железка! У нее не может быть эмоций в принципе!»
Рука сомкнулась на шершавой кожаной рукояти. Я обиженно шмыгнула носом и под гомерический хохот клинка раскрутила его вокруг себя и метнула подальше в пустыню:
— Развлекай дурацкими шуточками выползней, придурок несчастный!
Меч просвистел, как бумеранг, но в отличие от оружия австралийских аборигенов не вернулся, а шлепнулся в песок, подняв облачко песчаной пыли. Не зная, как еще выразить всю полноту своего возмущения, я сердито топнула ногой и чихнула.
Над пустошью разгорался новый день. Жара горячей ладонью гладила по голове, ощутимо давила на плечи, знойным маревом колыхалась над барханами. Созерцая бескрайнюю равнину песка, я внезапно почувствовала, что жутко устала и к тому же хочу есть. Я покосилась на тигра. Тот жмурился на солнце и посматривал на окружающий ландшафт с истинным безразличием хищника. Он широко зевнул, розовый язык пробежался по клыкам и носу. На меня уставились янтарные глаза. Тиграш ожидал дальнейших решений. Он устал, но готов был двигаться дальше. Осталось только узнать… куда.
Ежу понятно, караван прямо сейчас ни за что не догнать. Повторить безумную скачку на бис да еще по такой жаре не в наших силах, а значит, путешественники уйдут еще дальше. Ну, Ника, ты просто превзошла саму себя. Это ж надо умудриться потеряться в параллельном мире… Хотя меня ведь будут искать… Или нет? Интересно, сколько шансов у одинокой девушки с тигром выжить в богом забытой пустоши без еды? Дайте-ка прикину… Ноль целых ноль десятых… Или здесь можно применять и отрицательные величины? Хорошо хоть смерть от обезвоживания мне не грозит благодаря замечательной фляжке дриады. Я кусала губы и нервно чесала лобастую голову тигра, когда второй клинок легким покашливанием привлек мое внимание.
— Что?! — рявкнула я так, что Тиграш подпрыгнул от неожиданности и вперил в меня взгляд ошеломленных глаз.
Ну да, я немного не в себе. Вон уже и сама с собой разговариваю.
«Леди, прошу вас, поднимите Кумивара. Он вспыльчив и горд, поэтому не совсем понимает, что мы необходимы друг другу. Вы так элегантно запустили им во-о-он в тот бархан, но это слишком поспешное решение».
«Это с какой стати я должна его поднимать? — нахмурилась я. — Не уверена, что стоит таскать этого зануду за собой. Только зря место занимает».
«Вы неправы. Вместе мы — пара смертоносных клинков, а по отдельности — лишь ущербная половина той мощи, которую вы можете использовать в той непростой ситуации, в которой оказались».
Надо же, как красиво завернул. И даже ни полунамека на то, что очутилась я здесь благодаря собственному упрямству. Зачем, спрашивается, было гоняться за несчастной псиной, которая умыкнула сумку? К слову сказать, в ней и продуктов-то не было… А жаль.
«Стесняюсь спросить… А чем мне может помочь пара мечей в пустоши, где, по словам Джумхада, водится целая прорва всяких кусачих тварей, к тому же вряд ли съедобных?»
От воспоминания о песчаных выползнях стало дурно. Действительно сомнительно, что найдется желающий отобедать этими существами.
«Вынужден с вами не согласиться, прекрасная леди. Пара клинков, выкованных истинным знатоком своего дела, может многому обучить того, кто способен их услышать. Предлагаю вам вернуть моего брата. Затем мы расположимся там, где скала дает хоть немного тени, и приступим к занятиям».
Я не особо верила, что из предложенных занятий будет прок хотя бы размером с кончик ногтя на мизинце, но до вечера делать было нечего. Кроме тигра, охранять меня совершенно некому и уснуть я не смогу. Не то чтобы я не доверяла своему лохматому стражу, но все равно буду нервничать. В желудке громко заурчало.
— Какие могут быть занятия, когда так хочется кушать? — пробормотала я, бредя за брошенным мечом.
«Не скажите, леди, — тут же откликнулась эта вредина. — Тема нашего первого урока — контроль и самодисциплина. Это основа основ любого воинского искусства».
«Кажется, мне хана», — с тоской подумала я.
Денек обещал быть долгим.
