Книга: За что не берутся даже джинны
Назад: ГЛАВА 9
Дальше: ГЛАВА 11

ГЛАВА 10

Проснулась я внезапно, будто кто-то невидимый сильно дернул меня за рукав. Накопившаяся в организме усталость не дала окончательно прийти в себя, осталось нечто вроде полудремы: вроде и не спишь, но и не бодрствуешь. Распахнув глаза в полумрак, задалась извечным вопросом «где я?» и «как я сюда попала?».
«Не хотелось огорчать леди, но это целых два вопроса и с арифметикой у тебя тоже плохо, — тут же вклинился в неспешный ход мыслей наглый Кумивар. — Признайся честно, тебя вообще чему-нибудь учили? Или сразу выгнали из школы за неуспеваемость?»
М-да. В чем я точно была уверена, так это в том, что зловредный кусок стали реален, ехиден и готов действовать на нервы двадцать четыре часа в сутки вне зависимости от времени года. Пока я пыталась сообразить, что лучше: выбросить надоедливую железку или попытаться раздолбить о ближайшую каменную стену, вмешался Разящий:
«Как не стыдно говорить так о леди?! Стыдно, брат мой, и очень некрасиво с твоей стороны отзываться о воительнице подобным образом. Леди!» — Это, полагаю, уже мне, других женщин тут не наблюдалось. Кстати, а где наша ночная гостья в шелках? Я заозиралась вокруг, но ничего хотя бы отдаленно напоминавшего девицу в многослойной одежде не обнаружила.
«Не надо реагировать на провокации брата, — гнул свое Джастудай. — У него весьма своеобразные понятия о поведении в обществе воспитанных дам».
Ого! «Воспитанных дам!» Кажется, меня повысили в звании. Раньше я была просто леди…
«И как вы уже справедливо заметили, наша гостья предпочла удалиться, не прощаясь. Невежливо с ее стороны, но это ее право. А нам пора в путь. Надо догнать караван раньше, чем он снова отправится в дорогу. Если повезет, сможем даже немного отдохнуть перед дневным переходом».
«А почему немного?» — пригорюнилась я. Я бы с удовольствием подремала пару часиков.
«Отдохнем, когда выберемся наконец из этой забытой богами пустоши».
Честно говоря, пустыня мне и самой надоела до чертиков. Хотелось увидеть другой пейзаж, не вздрагивать от неожиданности каждый раз, когда по песку деловито прошмыгнет ящерка. Кстати, эти мелкие рептилии обладали внушительными клыками и острым взглядом хищника. Они явно прикидывали шансы оттяпать на память кусок из жизненно важных органов и ускользнуть невредимыми. Тигр их явно смущал и сводил кровожадные планы на нет. Интересно, что там поделывает позабывшая представиться девушка? Одна, в темноте пустоши, которая и днем-то не похожа на райские кущи.
«Было бы о ком переживать, — хохотнул Кумивар. — Пусть найдет себе других дураков, которые станут заботиться о доставке расфуфыренной девицы и аппетитного мула к ближайшему каравану. Она ведь даже денег не пообещала».
«Стыдись, брат! Кто же берет мзду с девицы, попавшей в беду?» — одернул его Разящий.
«Всякое разумное существо — вот кто», — нисколько не смутился тот.
«Ну знаешь ли! Это уже ни в какие ворота не лезет! Ты предлагаешь спасать только тех, у кого толстый кошелек? А что делать тем, у кого нет денег?»
«Не шляться в одиночку по опасным местам, вот что! — отрезал Кумивар. — И почему речь зашла о толстом кошельке? Есть и другие способы оплаты…»
«Пошляк!!!»
«Сам такой. Я имел в виду драгоценности, земельные участки. Можно еще у родственников подзанять».
«Вероника! Неужели ты бросишь на произвол судьбы несчастную, заблудшую душу?»
«Да я сейчас вас обоих выкину!!! — мысленно взревела я. — Достали уже!»
Мечи посчитали за благо заткнуться: то ли сочли мою угрозу весомой, то ли просто решили поберечь мою изрядно расшатанную нервную систему.
За мной никогда раньше не водилось приступов альтруизма, но здесь я, сама не знаю почему, уперлась рогом в стену. Вероятнее всего, не последнюю роль сыграли милые, добрые детские сказки, которые читала мне мама в нежном младенческом возрасте. А сказки — на то они и сказки. В них главный герой вечно попадает в переплет, из которого выбирается чудесным образом. Еще главному герою полагается помогать всем, кого он встретит по дороге, вне зависимости от видовой принадлежности: яблоням там всяким, Серому Волку и даже печке. Серому Волку тоже полагалось быть добрым и мудрым. Пусть он съедал у того же Иван-царевича коня, но ужин зверю выходил боком. Мало того что в итоге несчастному хищнику приходилось таскать на себе сначала Ивана, который наверняка весил больше, чем сам волк, раза в два, но и выпутывать парня из неприятностей, которые тот просто с маниакальным упорством находил на свое царское седалище.
Яблонь, конечно, в пустыне не было, как и груш, которые можно околачивать. Серые волки тоже не водились. По крайней мере я на это сильно надеюсь. Местная живность была гораздо клыкастей обычных лесных зверушек и на порядок агрессивней. А вот с неодушевленными предметами я уже разговариваю. Это, конечно, не печка, еды от клинков не дождешься, но факт есть факт. Кстати, а если сделать доброе дело и проводить потерявшуюся незнакомку до каравана, может, она станет тем волшебным ключиком, что отпирает двери в мой родной мир? Чем черт не шутит. Например, у нее может иметься нежно любимый родственник, который по совместительству маг, чародей, мудрец или на худой конец библиотекарь (нужное подчеркнуть).
В воображении тут же нарисовалась дивная картина моего беспрепятственного возвращения в родной мир через удивительной красоты портал, который светится всеми цветами радуги… И почему-то меня туда галантно провожает парень из снов, любезно поддерживая за локоток… Тьфу ты, пакость! И сюда умудрился просочиться. Ну и мужики пошли. Хуже репья пристают, честное слово! А в руках у меня лежит, прямо как наяву вижу, хрустальный ларец, доверху наполненный драгоценными камнями размером с голубиное яйцо… Красотища! А что, может, меня еще и наградят за спасение единственной наследницы какого-нибудь шаха.
«Л-л-леди! — с настойчивостью будильника вклинился в фантазию Кумивар. Какую мечту испортил, изверг. Ну а кто он еще после этого? — Если мы тут останемся, то наградят тебя посмертно. Это же надо нафантазировать такое на ровном месте. Тебе надо в сказительницы записаться. А вместо яблони предлагаю найти саксаул. Кстати, где-то поблизости торчала пара кустиков. Вырвем его с корнями, раз уж так хочется, и поехали уже отсюда».
«И чем это поможет саксаулу?» — опешила я от хода мыслей меча, представляя, как стану вытягивать колючее растение из песка без использования перчаток. Прямо как мышь, которая плакала, кололась, но ела кактус.
«Саксаулу — ничем. А ты успокоишься и с чувством выполненного долга тронешься в путь. Если так хочется сделать доброе дело, то пожалуйста — презентуй колючку первому встречному верблюду. Ему будет приятно. Эта братия очень уважает колючки».
Я прекрасно понимала, что моя нерешительность может дать местной живности прекрасный повод напасть на нас и проверить на зуб, такая уж мы трудная добыча или ничего, сойдет с приправой из одежды и пыли. Но с другой стороны, очень хотелось узнать, что именно случилось с той женщиной и ее мулом.
«Я не понял, — снова прорезался Кумивар, — в этой конкретной ситуации кого тебе больше жалко: одинокую путницу, попавшую в беду, или ее мула?»
Пока я думала, что же ответить нахалу, в наш диалог вклинился Разящий:
«Брат, оставь леди в покое. У нее очень развито чувство ответственности и сострадания к ближнему своему. Впрочем, тебе этого не понять».
«Зато я четко понимаю, что мы тут ляжем костьми из-за дурацких сантиментов расчувствовавшейся особы человеческого происхождения».
«Кумивар, ты расист, — как можно спокойней сообщила я, хотя руки ох как чесались выбросить надоедливую парочку куда-нибудь подальше и дать вслед хорошего пинка. — Я вовсе не собираюсь торчать здесь всю ночь напролет и в телохранители забавным дамочкам тоже не нанималась. Просто знаю, что буду чувствовать себя виноватой, если с ней что-то случится. Поэтому я всего лишь хочу убедиться, что с женщиной все в порядке».
«Хорошо, — преисполнился снисходительности Кумивар. — Мы просто смотрим на леди, убеждаемся, что она жива и относительно здорова, после чего разворачиваемся и мчимся во весь опор за караваном. Но больше не отвлекаемся от поставленной задачи, даже если на пути встретится маленькая девочка с большими голубыми глазами и на руках у нее будет самый трогательный и пушистый котенок в мире».
«Ладно. Договорились. — Для убедительности я даже кивнула, хотя вовсе не была уверена, что меч увидит жест. — А почему относительно здорова?»
«Потому что не существует абсолютно здоровых людей. Есть те, кого плохо обследовали маги».
В ответ я хмыкнула и тронула кота коленями. Никогда не подозревала, что споры внутри собственного организма бывают настолько утомительны. А ведь у меня только два меча, которые со мной пререкаются. Мужик из снов не в счет, он только снится. Представляю, как устают те, у кого внутренних личностей штук пять. Несчастные наверняка так мучаются…
Нюх у тигра превосходный. Правда, незнакомку Тиграш не нашел, зато вскоре обнаружился белый верблюд с подозрительно знакомыми сумками из ткани, похожей на ковер. Вот это удача! Теперь тот факт, что я умудрилась заблудиться в пустыне, гоняясь за собакой, которую имела неосторожность накормить мясом, не выглядел таким уж идиотизмом. Не то чтобы я всерьез рассчитывала на праздничное шествие в честь моего триумфального возвращения, но «я нашла верблюдицу» звучит лучше, чем «у меня собака стащила сумку». Так что я немного воспрянула духом и подъехала к верблюдице ближе. Скотина была привязана к остаткам коновязи возле одного из полуразрушенных домов, которых вокруг было предостаточно. Кто ее привел и почему оставил в одиночестве, не вызвало во мне жгучего любопытства. В конце концов, она могла просто зацепиться за что-то, а с расстояния кажется, будто привязана.
«Ага. Как же. Зацепилась… — не удержался от сарказма Кумивар. — И узел сама завязала для маскировки».
«Кумивар, прекрати критиковать каждую мысль Вероники, — вступился Джастудай. — Не волнуйтесь, леди. Кто бы ни похитил вашу собственность, пара острых клинков послужит весомым аргументом в споре об имущественном праве».
«Точно, еще как послужит, — проявил редкую солидарность Кумивар, но тут же все испортил зловредным смешком: — Если, конечно, количество похитителей будет меньше трех и то при условии нашего потрясающего везения».
Я не удостоила спорщиков ответом. В этом мире нормальная девушка даже подумать не может без опаски, что ее мысли станут достоянием общественности.
«Тоже мне достояние», — тут же усомнился Кумивар.
Подъехав к верблюдице ближе, я намеревалась спокойно отвязать (или отцепить) повод от коновязи и продолжить путь с животным в поводу, но меланхоличная с виду скотина шарахнулась от тигра, как от прокаженного, чем нарушила простой план. Ладно, я не гордая, могу и спешиться. Но и на меня без верхового животного верблюдица среагировала неадекватно — смачно плюнула мне под ноги. Правда, целилась она в меня, но как раз в этот момент я умудрилась запнуться о коварно притаившийся под песком булыжник (я его не заметила и чуть не пропахала носом). Противный смешок Кумивара вогнал меня в состояние бешенства. Верблюдица тут же получила хук с правой прямо в самодовольную морду. Зажатый в руке меч дивно заменил собой кастет. Кумивар довольно крякнул. Я было возгордилась, но Разящий быстро спустил меня с небес на грешную землю:
«Вероника! Ты позоришь нас как учителей! Мало того что бьешь несчастное животное, так даже технику не соблюдаешь. Это не удар, а взмах крылом смертельно больной утки!»
Я плохо представляла, как именно машет крыльями больная утка. Даже здоровую-то видела пару раз в деревне, когда приезжала в гости к бабушке. Но тогда птица не махала крыльями, а смешно шлепала лапами по пыльному проселку. Еще она купалась в местном пруду, который водоемом назвать можно было с натяжкой при очень развитом воображении: так, грязная лужа, пересыхающая задолго до зимы. Пока я размышляла над этим, чуть не получила очередной плевок от разобидевшегося животного. И получила бы, если бы не произошло нечто странное. Мое тело резко взметнулось вверх самым неожиданным образом. Самостоятельно мне никогда не удалось бы эдак извернуться в прыжке, чтобы серия плевков, произведенная огорченной побоями верблюдицей, не достигла своей цели. Зато в полном объеме досталась тигру.
Приземление выдалось жестким: пятой точкой о булыжники. Небольшой слой песка поверх не особенно смягчил встречу организма с каменной кладкой. Я не стала сдерживать нахлынувшие эмоции (держать негатив в себе вообще вредно) и высказала окружающим все, что я думаю об этой пустыне вообще и о верблюдах в частности. Пока я пространно объясняла глубину своего недовольства миром, обозленный незапланированным душем Тиграш издал утробный рык и подмял бьющуюся в истерике белую скотину. Привязь держала крепко, и удрать верблюдице не удалось. Влажно блеснули в темноте клыки…
«Все. Сейчас будет море крови», — констатировал Кумивар.
— Не убивай ее, — попросила я, тяжело поднимаясь на ноги и потирая особо сильно пострадавшие части тела.
В ответ раздалось недовольное рычание. Я понимала глубокое нервное потрясение кота. Несмотря на недостаток освещения, верблюдица целилась очень метко и вовсе не экономила на импровизированных снарядах. Морда тигра выглядела мокрой, шерсть топорщилась, как иголки у ежа, глаза стали совершенно дикими.
— Если прикончишь верблюдицу, сумки придется тащить тебе.
Угроза подействовала. Сумки были внушительными. Не знаю, что именно туда напихали вампиры, может, там вообще камни, но перспектива тащить лишний вес весь остаток пути не привела в восторг хищного кота. Впрочем, отпускать верблюдицу тигр тоже не торопился: крепко сграбастав за шею, не душил, но и не давал подняться на ноги. Окончательно деморализованное животное испуганно ревело и бешено вращало глазами, но поделать ничего не могло. Оставалось учиться смирению.
Мне даже стало жаль несчастную скотину, хотя по большому счету верблюдица сама виновата. Нечего плеваться в людей, даже если они твои знакомые. Во-первых, это некультурно, а во-вторых, неизвестно, в кого можно угодить, если народ попадется с хорошей реакцией и увернется.
— Тиграш, оставь ты эту бедолагу, ехать пора.
Недовольное и раскатистое «р-р-р» в ответ сообщило, что тигр вовсе не собирается отпускать горбатую, видимо, надеясь исправить ее вернее всякой могилы. Я попыталась оттащить кота силой, разумеется, без всякой надежды на благополучный исход. Сдвинуть с места огромного кота можно только хорошим тягачом, а разомкнуть челюсти — разве что домкратом. Тигр зарычал и плотнее сжал клыки. Верблюдица захрипела, изо рта пошла пена. Животина закатила глаза и обмякла в спасительном обмороке.
«Поздравляю! — не смог смолчать Кумивар. — Тебя не слушается собственный тигр. Смотри, как распоясался! Просто дикий зверь пустоши. Может, ну его, этого верблюда? Пусть тигр его сожрет. А то голодный хищник не лучшая компания, он ведь и съесть тебя может».
Кто бы знал, как меня достала это железяка! Я злобно лягнула ближайшую кучу песка. Многочисленные песчинки взметнулись и осели на пушистой шкуре тигра. Кот фыркнул, звонко чихнул, но добычу не выпустил. Я сплюнула в сердцах, но угодила на собственный сапог и окончательно озверела.
— Ты!!! — Указующий перст ткнулся во влажный нос хищника. — Можешь оставаться здесь и издеваться над всей живностью, какую найдешь, только без меня.
Вот так. Гордо развернулась и ушла в темноту, по дороге пиная все, что только можно поддеть ногой.
«Позволь спросить», — осторожно начал Разящий.
«Нет!» — мысленно рявкнула я.
Голос умолк, но прорезался Кумивар:
«А вот я не столь деликатен, как мой брат. Куда собралась, горе-воительница? Пешком нам не догнать караван. Сгинем в песках без следа и славы».
«Если кое-кто не заткнется, сгинет прямо сейчас».
Воцарилась благословенная тишина, изредка прерываемая моим раздраженным сопением. Но, к сожалению, насладиться безмолвием так и не удалось. Откуда-то сбоку из развалин послышались возбужденные голоса. «Неужели кто-то остался дожидаться меня? — умилилась я. — Или это уже совсем другой караван?»
«Скорее всего другой, — не упустил своего шанса Кумивар. — Не думаешь же ты, что почтенному Джумхаду есть дело до пропавшей в пустыне танцовщицы?»
Я обиженно хмыкнула. На Джумхада действительно рассчитывать не приходилось, тем более что деньги вампиры заплатили вперед и теперь караванщику глубоко фиолетово, насколько я цела и доберусь ли вообще. Как говорится, баба с возу…
Полуразрушенный дом, из которого доносились голоса, стоял практически в десяти шагах. Но какие трудные это были шаги! Все пространство вокруг жалкого подобия дороги, по которой я прогуливалась с риском для конечностей, было усыпано обломками камней, на вид очень даже острых. Они смотрелись опасными даже в темноте. Но когда меня останавливали такие мелочи?
Я поднялась на цыпочки, так как шуметь вовсе не входило в мои планы. Во-первых, мало ли кто там ругается. Во-вторых, народ может не обрадоваться нечаянному свидетелю перепалки, а неприятностей у меня и так выше крыши. В-третьих, интересно же, о чем так спорят. Вдруг обо мне? Вы когда-нибудь пробовали прокрасться на цыпочках по камням, стараясь не производить лишнего шума или хотя бы не ругаться вслух? Нет? Очень рекомендую. Я почувствовала себя бездарным учеником йогической школы, которого отправили прогуляться по гвоздям, но забыли проинструктировать. А что напрягаться? Школяр все равно занятия посещал через пень-колоду. И все-таки, как ни труден был мой путь, диалог, донесшийся со стороны развалин, заставил меня подпрыгнуть, словно кошку, которая вместо мягкой травы неожиданно наступила на дремавшего ежа.
— Джуллинар-р-р… — Полувздох-полушепот-полусвист. — Сколько ты еще намер-р-рена таскаться за этой девкой с тигр-р-ром? Р-р-раз-з-зве наши р-р-родители не учили тебя не игр-р-рать с-с-с едой?
Это они обо мне?!
«Разумеется, дорогая, — поспешил утешить Кумивар. — Или ты знаешь других девиц, гуляющих по пустыне?»
Нечего сказать, умеет он поднять настроение.
— Имей терпение, Хаят, — мягко рассмеялся женский голос. — У нас много другой еды, и она может быстро испортиться, если ее не съесть. К тому же у девчонки есть тигр. У него острые зубы и опасные когти. Мне бы очень не хотелось познакомиться с ними поближе.
— З-з-значит, ты собр-р-ралась водить девчонку вечность? Она исхудает, а плоть ее станет жесткой, как подошва.
Они что, действительно собрались меня съесть? Ну ничего себе нравы у них в пустоши! Внезапное осознание шокирующих намерений бессовестно съесть меня любимую заставило буквально озвереть. Разумеется, шерстью я не покрылась, но рык вышел не хуже тигриного. Тиграш мною гордился бы.
— Ой! Что это? — испуганно пискнула та, кого называли Джуллинар. — Нас подслушивают. Какая наглость!
Лично я не находила ничего наглого в том, чтобы узнать коварные планы неизвестных на мой счет. Почему я решила, что есть собрались именно меня, а не кого-то еще? Так в пустыне не тьма-тьмущая дам с верховыми тиграми в любимцах.
— Брось, Джуллинар-р-р. Ты с-с-с-тала с-с-слишком нервной, уже боишься с-с-собс-ственной тени. Это воет ветер пус-с-стоши, а в его голосе иногда с-с-слышатся с-с-странные вещи. Н-н-некоторые с-с-считают, что в нем можно услышать плач ж-ж-женщины.
Я ошпаренной кошкой метнулась к дому, где велась практически светская беседа. Не хватало еще, чтобы перепуганная моими воплями тетка пошла проверить, кто там шумит, и наткнулась на меня. Разумеется, элегантность и грация хищника никогда не были моей сильной стороной и наличие парных клинков только усугубляло мою неуклюжесть. Пытаться преодолеть полосу препятствий в темноте, практически не зная особенностей местного ландшафта, мог лишь законченный оптимист. В итоге я споткнулась о первый же выступ и полетела вперед, как выпущенный из пращи камень, с той лишь разницей, что камни обычно проделывают трюк молча, а вот я не удержалась и орала так, что глухой услышит и удивится невероятной силе моих легких и голосовых связок. А вот насчет широты диапазона не уверена. Я не знаток.
Личности, которые вели милую беседу в полуразвалившемся доме, не могли не заинтересоваться экзотическим пением, отдаленно напоминавшим сочетание звуков сирены «скорой помощи» и автосигнализации. Но выйти из помещения, дабы узреть непосредственный источник воплей, беседующие не успели. Я жестоко впечаталась в каменную стену, издала сдавленный писк, оплакивая ушиб всего организма, и мысленно представила себя на больничной койке, всю в гипсе и на растяжках. Надо мной склоняются участливые лица врачей в белых халатах, они ласково улыбаются, но по затаенной грусти в глазах читаю: «Эх, жалко девку! И не пожила-то еще!..» Трагизм ситуации впечатлял. По пыльной щеке одиноко скользнула слеза неизмеримой скорби, оставив мокрую полоску.
«Тяжело, наверное, с такой фантазией жить…» — непрошеным гостем ворвался Кумивар в мой приступ жалости к своей побитой персоне.
Я издала стон раненого слона и попыталась отделить многострадальный организм от каменной кладки. Но выходило нечто вроде судорожного царапания с качественной поломкой всех ногтей и противным скрежетом рукоятей по камню. Жалость-то какая! Не то чтобы я всерьез рассчитывала сохранить приличный маникюр в антисанитарных условиях, но почему-то ногтей было жаль.
«Ты отбила ребра и много чего из жизненно необходимого, а жалеешь о потерянных ногтях? О, женщины! Никогда вас не понимал», — подал голос Разящий.
Ну надо же! И этот лезет со своей критикой. Ему-то легко, он железный! Я горестно всхлипнула и, собрав остаток сил, мстительно пнула каменную кладку. О чудо! Стена подалась вперед… Странно. А я уже с ней сроднилась. Прямо жаль расставаться. Остатки крепкой на вид стены, которые до моего прибытия в пустошь худо-бедно просуществовали не один десяток лет, а быть может, и несколько столетий, рухнули с гулким стуком камнепада. Перед опешившим собранием я предстала в пыли, осколках и со зверским выражением лица. Хм… Собрание, мило обсуждавшее меня в качестве меню к своему обеду, ужину или, судя по времени суток, раннему завтраку, подобралось колоритное.
Внутри бывший дом представлял собой обычный четырехстенок, моими героическими усилиями упрощенный до трехстенка. Раньше, вероятно, в центре располагался очаг, заботливо обложенный крупными камнями, и дым от него уходил в круглую дыру в кровле. Теперь полуобрушенная кровля зияла несанкционированными прорехами, а камни едва проглядывали сквозь слой мелкого песка. Очагом явно не пользовались уже давно. Перед бывшим обиталищем огня стоял напротив меня и надсадно кашлял, как чахоточный в последней стадии, знакомый мул, старательно пуча глаза и пытаясь побороть несвоевременный приступ. Получалось плохо: кашель не прекращался, а глаза грозили выскочить из орбит прямо несчастному под ноги. «Это ж надо было так издеваться над бессловесной тварью», — огорчилась я.
По правую сторону от страдающего мула по-стариковски ссутулилось странное существо с синевато-серой склизкой кожей. Лысый череп словно состоял из одних неровностей и углов, от этого смотреть на него было противно. Непропорционально длинные передние конечности отдаленно напоминали лапы шимпанзе после депиляции, только заканчивались длинными черными когтями, один вид которых рождал нервную дрожь нехорошего предчувствия где-то в районе позвоночника.
«Это еще кто?»
«Ну гуль. Тебе от этого знания легче?» — тут же откликнулся Кумивар.
Легче действительно не стало. Монстра как ни назови, он монстром и останется. Возле синевато-серого урода элегантно восседала рыжегривая бестия непонятного происхождения. Кошачья голова на собачьем теле смотрелась несколько неожиданно. Янтарные глаза с вертикальными зрачками рассматривали меня с неподдельным интересом. Интуиция подсказывала, что существо заинтересовал вовсе не мой богатый духовный мир. Где-то я уже видела эту тварь. Интересно, где?
«Конечно, видела. Она не далее как вчера маячила на одной из дюн. Кстати, этот вид нежити тоже относится к гулям. Раньше считалось, что эти два вида не разыскивают пищу на пару, а при случае могут и закусить друг другом».
«Очень познавательно. Хотя, пожалуй, от диссертации воздержусь».
Тем временем будущий объект научного исследования на тему «Разновидности нежити колдовской пустоши и особенности питания гулей» тряхнул рыжей гривой, медленно облизнул губы и вкрадчиво промурлыкал:
— О-о-о! Еда! Не успели подумать, как она появилась.
Синевато-серая образина шумно втянула воздух широкими ноздрями и, предвкушая ужин, радостно осклабилась, явив внушительный набор зубов модели «Мечта аллигатора». А вот я их энтузиазма не разделяла. Оставаться на трапезу в качестве главного блюда вовсе не входило в мои планы. Поесть я и сама люблю, но чтобы кушали меня… А вот шиш им! И если можно, без масла. Я сделала смелую попытку донести до нежити мысль о моей полной несъедобности. Типа от меня у них непременно будет изжога, колит, камни в почках и они загнутся от язвы желудка в жутких корчах. Для большей наглядности даже попыталась изобразить боевую стойку или хотя бы раскорячиться, чтобы есть меня было не так удобно, и выставила вперед мечи. Оба клинка, чувствуя важность момента, решили не сбивать героический настрой и воздержались от комментариев. Это они правильно. А то сожрут и костей не оставят, а мечи когда еще найдут в груде камней.
— Что она делает, Джуллинар-р-р? — удивился лысый.
«Это его называли Хаятом», — догадалась я.
— Это она пытается изобразить из себя воительницу, — хмыкнула рыжая. — Видно, я ее перехвалила при встрече.
Я нахмурилась. Вот уж не помню, чтобы болтала с полукошкой-полусобакой. Такое редко забывается.
«Темная ты, Вероника! Непросвещенная, — упрекнул Кумивар. — Гули часто превращаются в женщин и заманивают одиноких путников в руины, чтобы съесть. Стыдно не знать элементарных вещей».
Меня поразила внезапная догадка. Стало действительно стыдно. Но не от того, что я понятия не имела, кто такие гули и как заманивают своих жертв, просто в кои-то веки решила помочь заблудившейся незнакомке и мне это вышло боком. Рыжая тварь поднялась на лапы и с чувством потянулась, разминая мышцы. С тоской глядя на сильные конечности, я пришла к выводу, что бежать нет никакого смысла. Догонят.
— Воительницу? — искренне удивился Хаят. — То-то я смотрю, тычет в нашу сторону своими нелепыми зубочистками.
«Не понял. Это кого он назвал зубочисткой?» — обалдело спросил Кумивар.
«Тебя, разумеется», — мстительно откликнулась я.
«Конечно, тебя», — поддержал Разящий.
Кумивар побагровел от гнева, причем в буквальном смысле этого слова: голубоватая сталь приобрела дивный цвет красного вина. Кстати, о вине. Если выберусь из передряги живой, точно напьюсь.
«Все. Сейчас буду лютовать», — многообещающе возвестил он, но его проигнорировали: я — потому, что слишком была занята медленно надвигающимися гулями, а гули просто не слышали его угроз.
Тварь оскалилась. Я нервно икнула и приготовилась к худшему. Хотела закрыть глаза, чтобы отрешиться от кошмарной реальности, но в итоге вытаращилась еще больше. Хорошо хоть на улице ночь, не так будут видны кровавые подробности. А гули не спешили. Видимо, растягивали удовольствие. С ближнего расстояния стали заметны ущербные ноги рыжегривой Джуллинар: они оказались гораздо короче и выглядели какими-то недоделанными. С такими задними ногами длинную дистанцию ей не выдержать. Лысый Хаят двигался, слегка раскачиваясь из стороны в сторону, и заметно косолапил. В душе зародилась робкая надежда на побег. Если рвануть внезапно, вряд ли догонят. Я напряглась (хотя куда уж больше, и так того гляди лопнет что-нибудь от чрезмерных усилий) и осторожно, чтобы не заметили, покосилась на рухнувшую стену, прикидывая неожиданный рывок. Не повезло. Заметили. Глазастые попались.
— Она хочет с-с-сбежать, — капая на пол слюной, прошипел Хаят и стал мне еще более противен.
Да что греха таить, я его уже ненавидела. Ощущение такое, словно я воспылала антипатией к синевато-серому уроду гораздо раньше, чем узнала о его существовании.
— От нас не сбежит! — Рыжая совершила прыжок.
Я взвизгнула, аж у самой уши заложило, неуклюже плюхнулась на пол, зажмурившись и сильно надеясь не напороться на мечи, и охнула: недавно отбитые ребра отозвались на жестокое обращение резкой болью. Корректировать прыжок было поздно. Тело монстра пролетело над перепуганным организмом так близко, что мне показалось, когти вот-вот вонзятся в беззащитную спину. Я испуганно сжалась в комок, тщетно стараясь слиться с ландшафтом. Клинки ругались как ненормальные, но никакие слова не могли поднять ошеломленное тело с песчаного пола. М-да, умереть, гордо плюнув в перекошенные морды недругов, не получалось. Прямо никакого героизма. Странно, но в кино обычно все по-другому. Правда, главного героя сначала сильно лупят, потом он избивает всех своих врагов вне зависимости от весовой категории, а мимоходом успевает спасти мир. Ну почему у меня все не так?!
Вдруг послышался дробный топот чьих-то ног, а далее звуки смешались в одно: удивленный возглас… чье-то грозное рычание… и пронзительный визг, по децибелам переплюнувший мой собственный. Страх отпустил перед острым приступом любопытства, но поднять голову, дабы разобраться в ситуации, не удалось. На нее кто-то наступил. Причем не один раз. Я впечаталась в песок, надеясь, что нос не сильно пострадал. Хотела крикнуть, что только законченные козлы наступают на чужие головы, но идея оказалась плохая: топтаться по голове не перестали, а в рот набилась пыль. Пока я отплевывалась, по мне промчались чьи-то ноги (не менее дюжины, просто непередаваемые ощущения) и буквально вбили меня в песок. Многострадальный организм обнаружил под слоем песчаного налета каменную кладку и застыл, распластанный по своему открытию. Еще подо мной обнаружилось массивное кольцо, вероятно, от погреба, которое пребольно врезалось в живот.
«Будешь лежать здесь и жалеть себя или воспользуешься моментом и покинешь место боя?» — полюбопытствовал Разящий.
«Что я слышу?!! Мой брат советует БЕЖАТЬ?!!»
«К чему ненужное геройство? Не видишь, наша воительница совсем выбилась из сил, а нам еще предстоит караван догонять. К тому же своевременное отступление — это не бегство, а стратегический маневр. Этим отличается разумная тактика от дурацкого позерства».
Кумивар задумался. Я попробовала подняться, и на меня налетел рычащее-визжащий смерч. М-да… Не повезло так не повезло. Надо было прикинуться частью пола. Глупо засветилась. Меня нагло пихали, бесцеремонно толкали в разные стороны, в итоге я окончательно потеряла ориентацию в пространстве. Но когда в мой локоть впились чьи-то острые зубы… Кумивар прервал осуждающее молчание и взревел раненым зверем. Прежде чем я успела возмутиться, сознание накрыл багровый туман, сквозь который пробивались чьи-то вопли и рычание…
Когда сознание вернулось, я села и огляделась. Грандиозность погрома впечатляла. Вторая стена четырехстенка была благополучно обрушена, камни из кладки валялись везде, словно их использовали как метательные снаряды. По удаляющемуся дробному топоту ног нетрудно догадаться — противник бежал, оставив поле боя и возможную добычу на милость победителя. На меня с выражением неимоверного ужаса на морде взирал трясущийся и нервно икающий мул. Заметив мой пристальный взгляд, он издал душераздирающий стон и грохнулся в обморок. И с такой тонкой нервной системой животное протянуло в пустоши более пяти минут? Однако.
Метрах в двух от меня белым ковром распласталась полностью смирившаяся со своей участью и окончательно деморализованная верблюдица. Сидя прямо на ней, Тиграш слизывал с лап капли вражеской крови. Он вернулся! Не бросил меня одну! Я умилилась и чуть не разрыдалась от счастья.
«Предлагаю глотать слезы умиления по дороге». — Едкий комментарий Кумивара задушил в зародыше порыв броситься к коту с поцелуями.
В глубине души, где-то очень глубоко, я была с ним согласна. Но не признаваться же в этом железному наглецу? Поэтому надулась из принципа. Меч скептически хмыкнул и затих.
«Просто малые дети, — вздохнул Разящий. — Дуетесь друг на друга из-за пустяков. Вы еще поплюйтесь или на щелбаны поиграйте вместо того, чтобы делом заняться».
«Делом? Интересно узнать, каким?»
«Разумеется, общим. Нужно найти караван и убраться наконец отсюда, пока на нас не набрел очередной монстр».
«И у тебя есть предложения, как это сделать? — спросил Кумивар. — Или ты решил в очередной раз озвучить то, что все и так знают? Например, „надо довериться тигру“».
«Нет. Я хочу предложить нашей воительнице связаться с Бродягой и по этой связи найти наших дам».
«Идея хорошая, — неожиданно поддержал брата Кумивар. — Наш пушистый друг полон достоинств по самые полосатые уши, но даже с его нюхом найти след каравана в развалинах проблематично».
«Ах, тебе тигр мой не угодил!» — возмутилась я.
«Боюсь, ты не совсем правильно меня поняла. Твой кот великолепен и лично мне очень симпатичен, но обыскивать руины придется слишком долго. Не проще ли попробовать связаться с левбаем?»
«О! Конечно-конечно. Ты случайно не помнишь номер его мобильного? А то я ежедневник посеяла».
«А что такое „мобильный“?»
Я задумалась. Как объяснить клинку, пусть и говорящему, что такое телефон?
«Ну… Это такое механическое устройство, по которому можно разговаривать на расстоянии. Если у оппонента есть такое же устройство, конечно».
«Понятно. Это как хрустальный шар».
Я испытала разочарование. И все-то у них есть. Может, и ковер-самолет тоже имеется?
«Откуда ты знаешь? Это же секретная эльфийская разработка».
Умереть не встать. Надо же. Секретная. А судя по нашим сказкам, на таких разработках каждый второй летает.
«Не отвлекайся, братец! — вклинился Кумивар, навязчивый, как не насытившийся комар. — Ты, кажется, хотел объяснить способ связи».
«А-а-а! Ну да. Хотел… Если не ошибаюсь, у всадников с их животными существует определенная связь. Как я слышал, они могут чувствовать друг друга на расстоянии».
«И читать мысли друг друга?» — ахнула я.
«Не знаю».
Я приуныла. Хотя я понятия не имела, как связь с тигром может мне помочь, но чтение мыслей показалось мне классной идеей.
«Всадник на быке упомянул о двух серебряных нитях. Если я не ошибаюсь, первая ведет к твоему коту, а вторая может вести только к левбаю».
«Почему именно к нему?»
«Потому что оба зверя необычны и при их создании была задействована магия».
Хм… Ну не знаю. По мне, так слишком много «если» в словах клинка.
«Вероника, до чего же ты спорить горазда! Просто ужас. Ты можешь просто попробовать сделать то, что сказали? Или хотя бы выслушать молча и до конца?»
Пришлось опять обидеться. Надо же, как эти двое спелись. То не разговаривают друг с другом, то не остановить. Легко сказать «попробуй». А как осуществить это на практике? Хотя бы инструкцию какую дали…
«С инструкцией любой сможет», — хихикнул Кумивар.
«Если ты сейчас же не заткнешься, я вообще ничего делать не буду».
«Договорились. Только тогда бодни еще пару стен».
«Зачем?»
«Обрушатся — курган возведем. Надо же тебе где-то упокоиться. Хотя… Гули вернутся и все равно раскопают».
М-да. Похоже, угроза не подействовала. Я посмотрела на кота, пытаясь уловить ту невидимую серебряную нить, которая якобы нас связывает. Тиграш в ответ вперил взгляд янтарных глаз, поблескивающих в неверном свете звезд, проникавшем сквозь остатки крыши. В тишине слышно было, как шумно дышит распластанная полузадушенная верблюдица. Несколько минут мы просто таращились друг на друга. Взгляд кота стал недоуменным. Но отворачиваться он не стал. Я недоумевала не меньше своего пушистого друга. И правда, сколько на него ни медитируй, а тигр оставался тигром. Ничего сверхъестественного в нем нет.
«А ты глаза закрой», — посоветовал Кумивар.
«Так темно будет. Тем более ничего не увижу».
«Только не говори, что темноты боишься… Эх, молодежь… Чему вас только учат? — снисходительно протянул Кумивар. — Связь такого рода нельзя увидеть невооруженным глазом. Ее можно только почувствовать изнутри… Ощутить, так сказать, духовно».
Я уставилась теперь уже на меч. Ничего себе советы нынче раздают стальные изделия. Как он себе это представляет? Мне следует принять позу лотоса и медитировать несколько дней (или сколько там надо, чтобы впасть в нирвану)? В памяти всплыло изображение многорукого синекожего мужчины, сидящего в позе лотоса под деревом. Даже по отрывочным воспоминаниям поняла — сложить так ноги без травм коленных суставов не удастся.
«Смею заметить, — прокашлялся Разящий, — что в данном случае синеть вовсе не обязательно. Выбор позы тоже не принципиален. Главное, чтобы в ней было комфортно. И разумеется, надо постараться не уснуть».
А вот этого-то как раз очень хочется. Я глубоко вздохнула. О каком комфорте может идти речь в месте, куда в любой момент могут нагрянуть гули или любая другая тварь местного розлива? Но спорить не стала, себе дороже. Тут, как говорится, раньше сядешь — раньше выйдешь. Ну или плюнешь на все и поедешь куда глаза глядят, авось попадешь куда надо. В сказках Ивану-дураку этот способ очень даже помогал.
«Так он дурак и методы у него дурацкие», — не унимался Кумивар.
На критику я просто пожала плечами. Села на песок, сложила ноги по-турецки. Мечи пристроила на коленях так, чтобы не упали, но чтобы и не мешались. Ощутила успокаивающую тяжесть оружия. Честно попыталась сосредоточиться. Тут же в голову полезла разнообразная хрень. Перед внутренним взором галопом промчался всадник на быке. Обратно бык бежал вприпрыжку и один, всадник несся следом, размахивая плетью над головой. Затем осторожно прокралась пара гулей в балетных пачках. Они тихо вздохнули и принялись исполнять танец маленьких лебедей, плавно переходящий в канкан. При этом напевали популярную песенку: «Арам-зам-зам, арам-зам-зам, гули-гули-гули-гули, арам-зам-зам».
«Полный бред! — удивленно вздохнул Кумивар. — Дорогая, а ты не пробовала обратиться к хорошему магу? Говорят, они разработали эффективные методы лечения умственных расстройств».
Я обиделась. Хотя скрепя сердце вынуждена была согласиться с клинком по первому пункту: редкостная чепуха.
«Может, стоит сесть поближе к коту? Вдруг это поможет сосредоточиться на нем?»
Хм. Действительно. Вдруг поможет? Я пересела к Тиграшу и положила руку на теплую шерсть. Кот коротко мурлыкнул, ткнулся в руку влажным носом, требуя ласки. Я мягко оттолкнула лобастую голову. Не до нежностей сейчас. Тигр проникся моментом и больше не лез. Молодец. Единственное существо, которое полностью меня понимает.
«Я искренне рад постигшей вас гармонии, но предлагаю все-таки приступить к делу, а не то мхом порастешь раньше, чем найдем левбая с дамами».
«Мхом? — ужаснулась я, живо представляя себя в виде холма, поросшего короткой зеленой растительностью. Та еще живая скульптура получилась. — Как это?»
«А вот так: есть целых несколько видов плотоядных мхов. Стоит зазеваться, прорастут на коже — и привет!»
— Мама! — ошеломленно выдохнула я, едва не сползая по стенке от ужаса.
Но сползти по-любому не удалось бы. Задняя стенка отсутствовала напрочь. В воображении темнота оказалась густо населена растениями, скалящими острые зубы.
«Кумивар! Немедленно прекрати запугивать нашу воительницу. Как тебе не стыдно?»
«Она трусиха, а стыдно должно быть мне?» — огрызнулся тот.
«Ведешь себя несерьезно. Леди, не беспокойтесь, плотоядные мхи живут во влажных лесах и то не во всех. А здесь, как вы успели заметить, пустыня. Ни один мох не может продержаться в такую сушь. Закрывайте глаза смело».
Слова Разящего меня немного успокоили. И пусть Кумивар обзывает трусихой, но сдается мне, осторожность в пустоши — залог успешного выживания. Я закрыла глаза. И тут же во взбудораженном воображении зеленый зубастый мохнатый мох принялся скалить острые зубы и красться ко мне, как кот на мягких лапах. Жуть.
«Нет, нет, нет и нет. Так у нас ничего не получится», — вклинился в кошмар Разящий как раз в тот самый момент, когда я судорожно пыталась выдумать огнемет, но, как ни старалась, получалась гигантская мухобойка.
Я стыдливо потупилась и шмыгнула носом, как нашкодивший дошкольник. А я что, виновата, что ли? Они сами в голову лезут.
«Леди, закройте глаза и постарайтесь сосредоточиться на моем голосе. Хорошо?»
Я послушно кивнула и с готовностью зажмурилась, аж в затылке засвербело от напряга.
«Расслабься. Вовсе не обязательно так напрягаться…»
Попыталась последовать его совету — не вышло. Ладно. Пусть будет как есть.
«Хорошо», — проникновенным голосом молвил Разящий.
«Чего хорошего? — возразила я. — Сижу как дитя малое, которое в прятках водит. Только в прятках знаешь, до скольких счет вести, а откроешь глаза — знаешь, кого искать. А здесь сильно надеешься, что саму не найдет кто-нибудь с зубами и клыками».
«Ага. И голову тебе откусит по самые ноги», — радостно добавил Кумивар.
По самые ноги? Мамочки.
«Кумивар!!! Будь добр, заткнись! — рявкнул Разящий. — А вы, леди, не поддавайтесь на провокации. Просто слушайте мой голос… Ваши пальцы ног расслаблены… из них уходит накопившаяся за день усталость… Дальше расслабляются ступни…»
Тоже мне гипноз и чудесные исцеления. Как ни странно, подействовало. Не сразу, конечно, а минут через десять, когда мысли перестали прыгать, как ополоумевшие зайцы, я почувствовала, как накатывает тишина безмыслия. И в этом полном отсутствии мыслей хотелось раствориться и плыть, словно в озере с теплой темной водой. Плыть? А кто мне запретит? И я щедро зачерпнула вязкое, густое безмолвие и поплыла в нем по едва уловимому течению.
«Ищи нить», — прорезался чей-то настойчивый голос.
«Нить? — нахмурилась я. — Какую нить?»
«Смилуйтесь надо мной, светлые силы, — мученически вздохнул тот же голос. — Серебряную нить, разумеется. Именно ради нее все и затевалось».
Странный он какой-то. Про нити толкует. Как будто это самое обычное дело для всех и каждого — искать серебряные нити. Да и знать бы, как их ищут. Это же не грибы в конце концов. Хотя и грибы собирать — не такое уж простое занятие.
«Джастудай! Ты все не так объясняешь!»
«Не нравится? Попробуй сам!»
«Хорошо. Итак, Вероника. Поиск нити — занятие не физическое… оно… духовное, что ли».
Молодец! Прекрасно объяснил… Понятней не бывает.
«Ладно-ладно. Критика принимается. Попробую иначе… Сосредоточься… Представь, будто от твоего тела к коту тянется упругий жгут серебряного цвета. Почувствуй, какой он длинный, гибкий… Его можно растянуть при желании… И эта светящаяся серебряная нить является частью тебя и кота одновременно… Почувствуй через нее мощь тигра… жар его крови… стук его сердца… силу его лап… Взгляни на мир его глазами…»
Хм. Я попыталась сосредоточиться, как велели. Хотя послушание не мой конек, но почему бы разочек не поступить так, как просят. Голоса издали одобрительный звук и синхронно заткнулись, боясь спугнуть удачу. Ладно. Будем искать нить. Я попыталась представить себя, неподвижно сидящую на песке, и кота, запугивающего верблюдицу. Получилось не очень. Какие-то две неразборчивые кляксы белого цвета: не то что лица от морды не отличить, но и лап с хвостом не видно. Сплошной абстракционизм какой-то. В панику ударяться не стала. Получить целых две кляксы с первого раза — небывалая удача. Не всякий художник такое без тренировки изобразит. Теперь осталось только изобразить нить. Вообще пара пустяков, если взяться за дело умеючи.
Я сосредоточилась изо всех сил, пытаясь узреть нечто сверкающее и веревкообразное, но получился белесый извивающийся червяк, который к тому же шипел и никак не желал стать пуповиной, соединяющей две фигуры. Я внутренне сжалась в ожидании очередного ехидного комментария. Но, похоже, клинки опасались даже думать в мою сторону, чтобы не испортить вдохновение. Вот и славненько. Давно бы так. Я глубоко вздохнула и попыталась заставить наглого червяка делать то, что я от него хочу. Но проклятое создание шипело, извивалось и всячески демонстрировало свое несогласие с волей создательницы. Обозленная неожиданным сопротивлением, я изобразила себе довольно кривое подобие ног и попыталась затоптать строптивца. Червяк попался не менее упертый и обвил ноги кольцами, как анаконда из фильма ужасов: задушить не задушил, но двигаться я больше не могла. Тьфу, паразит!
Мысленно представила ластик и стерла протестующего червяка к чертовой матери. Наглец умудрился-таки пребольно цапнуть.
«О боги, Вероника! Только тебе удалось пострадать от собственной фантазии!» — не выдержал Кумивар.
«Брат, настоятельно советую заткнуться и не мешать нашей леди экспериментировать. А вы, леди, попробуйте еще раз».
Я глубоко вздохнула и сосчитала до десяти. В результате перед внутренним взором появилась пушистая белая овечка, которая тут же принялась прыгать через ограду. Я отловила животное и попыталась сплести нить из ее шерсти, но животное оказалось не таким уж покладистым, каким выглядело, и уперлось, как ишак. Вот зараза! А выглядит такой милой и пушистой.
«Внешность бывает обманчива!» — хихикнул Кумивар.
«Будь любезен, заткнись!» — рявкнул Разящий.
Я хотела сообщить этим двоим, что оба они идиоты, но тут увидела ее… вернее их… Две серебряные нити из живой текучей энергии благородно сияли во тьме. Ничего прекраснее в жизни не видела. Осторожно потянула одну — и рядом нежно мурлыкнул тигр. Все ясно. Это связь с тигром. Мягко тронула другую — и сознание скользнуло вдоль нее, словно всю жизнь только этим и занималось…
Назад: ГЛАВА 9
Дальше: ГЛАВА 11