Глава XVIII
ВТОРАЯ ПОПЫТКА
Раны майстрюка наконец затянулись, и хищник вернул себе почти все прежние свои возможности. Каждый шар имел узкую специализацию, в зависимости от характера материи, его составляющей. Специализацией пятого шара была пространственная ориентация и мимикрия. Этот шар вместе с уничтоженным шаром номер четыре принял на себя основной удар, когда взорвался Сайд Али Ахмед.
Функции логического мышления и основную обрисовку личности майстрюка, если допустить, что стервятником руководило что-то помимо инстинктов, — выполнял первый шар пожирателя, который составляла материя, принадлежавшая некогда Дымле.
Покрутившись немного и освоившись в новом сокращенном составе, шары склеились в цепочку и потянулись к Земле. Объектов, излучавших Д-волны, теперь было пять, но только два из них были настоящими, а остальные три явно принадлежали фантомам. Чтобы не допустить появления новых ловушек, майстрюк зафиксировал форму и точную молекулярную характеристику всех пяти объектов.
Объект номер 1: Москва, агентство «Красные звезды», фотомодель Анастасия Ковшова — Настенька. Проживает: гостиница «Россия», этаж пятый, номер 547. Биологический возраст — 19,5. Рост: 1780,34 мм. Сетчатка глаза, характеристика роговицы — аналогичная с гуманоидной. Молекулярное строение — адекватное. Укоренение слабое.
Время обнаружения объекта — 0,456 дневного цикла.
Вероятность, что объект является потенциальной жертвой, — 0,4 процента. Вероятность биологического минирования — 0,6 процента. В случае удачной охоты возможна переработка объекта в скоростной шар со способностью к телепатии.
Объект номер 2: Калифорния, побережье Санта-Барбары, глубина 8 598 865,67 мм, шельфовая трещина. Биологический возраст — 12 годовых периодов. Описание формы — аналогична осьминогу, сетчатка глаза, характеристика роговицы не установлены. Молекулярное строение выявлено с точностью до 100 атомов водорода. Укоренение значительное.
Время обнаружения — 2 дневных цикла.
Вероятность, что объект является потенциальной жертвой, — 0,3 процента. Вероятность биологического минирования — 0,7 процента. В случае удачной охоты — возможность переработки в дополнительный пищеварительный шар.
Объект номер 3: Батыев Чингиз Тамерланович. Объект перемещается вместе с объектом номер 5. Место постоянного жительства и социальный статус не установлены. Биологический возраст — 72,8. Рост: 1653,03 мм. Разрез глаз — монголоидный, характеристика роговицы — аналогична гуманоидной. Укоренение незначительное.
Молекулярное строение выявлено с точностью до 100 атомов водорода.
Время обнаружения — 0,1 дневного цикла.
Вероятность биологического минирования — 0,7 процента.
Объект номер 4: Дубровин Семен Маркович. Проживает: Москва, м. «Таганская», ул. Верхняя Радищевская, д. 4, кв. 45. В настоящее время объект перемещается в секторе объектов 3 и 5. Биологический возраст — 44,5. Рост: 1797,52 мм. Характеристика роговицы, молекулярное строение — аналогично с гуманоидным.
Время обнаружения — 1,9 дневного цикла.
Уровень сигналов и укорененность высокие.
Вероятность, что объект является потенциальной жертвой, — 0,6 процента.
Вероятность минирования — 0,4 процента.
В случае удачной охоты и переработки из объекта возможно получение шара с высокими интуитивными способностями.
Объект номер 5: Лида. Объект перемещается вместе с объектом номер 3, в ближнем секторе с объектом номер 4. Биологический возраст — 23. Рост: 1715,32 мм. Роговица аналогична гуманоидной, молекулярное строение выявлено с точностью до 100 атомов водорода.
Время обнаружения — 0,1 дневного цикла.
Вероятность биологического минирования — 0,95 процента.
Есть вероятность, что путешествующие вместе объекты номер 3 и 5 являются фантомами с расширенным участком взрыва.
Итак, двое из пяти. Пожиратель закончил систематизацию добычи и проанализировал полученные данные. Нужно было определить тактику и последовательность охоты, чтобы свести к минимуму риск. Сложнее дело обстояло с объектами 3 и 5. С одной стороны, они-то как раз и были для анализатора менее подозрительными, но уже эта их «малая подозрительность» вызывала сомнения.
Жертвам свойственно держаться вместе — это вполне соответствует инстинкту, но в то же время эти два фантома были хуже других укоренены. А такое невнимание к собственной безопасности выглядело слишком провоцирующим.
«Даже если допустить, что один из этих объектов добыча, а другой фантом, то наверняка жертва настроила фантом так, чтобы он взорвался в момент, когда я ее убью», — размышлял майстрюк.
В его наследственной памяти хранился случай, когда один из мрыгов превратился в мощную бомбу и вместе с собой уничтожил и несколько атакующих шаров.
У майстрюка было не так много шаров, чтобы потерять еще один или два при сомнительном результате. И поэтому первым пожиратель решил проверить объект номер 1, находившийся к нему ближе всех. Анастасия Ковшова, манекенщица.
Пока гримерша накладывала тени и фиксировала лаком волосы — нужно было сделать так, чтобы одна прядь, завиваясь кольцом, падала на лоб, — Настенька недовольно разглядывала себя в зеркало. Прическа, которую подобрали для серии снимков, ей ужасно не нравилась. У нее были длинные светло-русые волосы, очень пышные, которые теперь пришлось укоротить и перекрасить в темный цвет.
«Па-адумаешь! Или стригись, или убирайся! Съемочного женского мяса и без тебя навалом», — сказал режиссер Эдик, поглаживая себя длинными худыми пальцами по шее.
Если Эдик был нервный артистичный гей, знающий женскую натуру как свою собственную, великолепно чувствующий постановочную статику, то фотограф Паша, единственный фотограф, способный выносить его характер, был просто пофигист. По его толстому, мягкому лицу в любое время суток растекалась такая лень, что Настенька невольно вспоминала песню: «Ой ладо, ой ладо, не тяни меня за ногу из-под тепленькой перины! Ой ладо, ой ладо, из-под тепленькой перины!»
Настенька натянула джинсы, которые для нее подобрал костюмер, и потащилась в съемочную, с трудом переставляя ноги и размышляя, как можно носить такую дрянь, в которой даже сесть нельзя.
День как-то не заладился. Настеньке казалось, что сегодня с утра во всех проявляются худшие качества. Эдик бегал по студии и истерично орал на моделей, а Паша, напротив, был медлителен, как черепаха.
— Ты идиот? Да? Скажи: да? У нас студия только до двенадцати! — вопил Эдик, когда выяснилось, что Паша еще не приготовил сменные объективы.
Настенька со своими накладными длинными ногтями готова уже была забраться по стене до самого потолка, когда наконец началась съемка. Эдик вопил, что она неуклюжее мясо, прыгал на месте и показывал, как именно Настенька должна встать и какую позу принять. При этом Эдик заявил, что она не знает, как понравиться настоящему мужчине, и что, будь он сам женщиной, он произвел бы в рекламном деле фурор.
В конце концов Эдик в своих творческих поисках расфантазировался до того, что заставил Настеньку надеть фартук, сесть в блюдо с кремом и сделать вид, будто она ужасно огорчена, что испачкала такие прекрасные джинсы.
— Значит, так, ты работаешь в ресторане, а парень-посетитель — эй ты, блондин, да, ты, иди сюда! — помогает тебе счистить крем салфеткой. Называется «Первое знакомство»… Начали! Ты какой объектив взял, уродище?
Настенька замерла в требуемой позе, ощущая себя дурой в квадрате, а когда серия снимков была уже завершена, обнаружилось, что этот идиот «посетитель», вытирая с джинсов крем, замазал на кармане наклейку с названием фирмы, из-за которой и был весь сыр-бор, и под вопли Эдика и черепашьи вздохи Паши все пришлось переделывать.
Наконец около полудня их выперли из студии, куда тотчас набилась новая группа. Паша, сказав, что идет проявлять снимки, утащился играть на компьютере, а Эдик, певуче пробормотав: «Только па-ап-робуй утром атайти от телефона!» — куда-то умчался. Чуть позже, проходя мимо буфета, Настенька услышала его громкий смех, кажется, у малыша была с кем-то забита стрелка.
С омерзением стащив в гримерке выпачканные джинсы, Настенька швырнула их в угол. Выйдя на улицу, она оказалась рядом с Политехническим музеем и памятником героям Плевны. Переходя улицу по подземному переходу, девушка испытала непонятную тревогу. Ей вдруг захотелось сорваться с места и убежать. Подземный переход показался ей душным, тесным, давящим, вспыхнуло желание покинуть его во что бы то ни стало.
— Девушка! Куда? Подожди! — окликнул ее чей-то властный голос.
Настенька промчалась мимо и, уже выбегая из перехода, оглянулась. На нижней ступеньке сидела старуха-нищенка и смотрела ей вслед. Лицо у нищенки было закутано тряпкой. Старуха что-то кричала, но голос ее был уже неразличим, как на стертой магнитофонной ленте.
Настенька выскочила наружу. Перевела дыхание. То, что она вдруг испугалась старухи, показалось ей смешным и нелепым. Девушка расхохоталась. В гостиницу возвращаться не хотелось, и она решила пройтись по бульвару.
Настенька Ковшова, девятнадцати лет, как значилось в се гражданском паспорте, никогда не была особенно умна, зато обладала великолепной интуицией, и ей она доверялась больше, чем уму или здравому смыслу.
Именно внезапное прозрение заставило ее три года назад, когда она еще жила в Туле, проходя через парк, поднять скомканную бумажку, оказавшуюся билетом на поезд в Москву. На обратной стороне билета был записан телефон агентства «Красные звезды». Настенька не очень-то надеялась на успех, но в агентстве за нее неожиданно ухватились и взяли. Ну разве это было не чудо?
Провинциальная жизнь уже в шестнадцать лет стала для нее тесной, хотелось чего-то большего, хотелось вырваться во что бы то ни стало. Одноклассники, все ее поклонники и знакомые казались ей серыми и скучными. У каждого из них был свой маленький узкий мирок, который они постоянно носили с собой, как улитка носит свой панцирь. Они словно рождались со своим мирком, который прочитывался уже на лицах пяти-шестилетних детей. Все были вполне довольны своей жизнью и ничего не хотели в ней менять, кроме как старую машину на новую или квартиру поменьше на квартиру побольше.
Родителей у Насти не было, а бабушка, переживающая позднюю любовь с отставным военным, ничего не имела против того, чтобы Настя ехала в Москву и заботилась о себе сама. Тем более что девочка уже начинала входить в возраст и молодящаяся бабушка опасалась невыгодных для себя сравнений.
Второй случай, когда интуиция помогла Насте, произошел около полугода назад. Две ее подруги-модели и какой-то их знакомый уговаривали Настю прокатиться на новом, только что купленном «мерине», а потом завалиться в ночной клуб, потанцевать и расслабиться. Настя уже сказала «да», когда ее внезапно затошнило от нахлынувшего ощущения тревоги, и она отказалась от поездки.
«Ну и дура. Не хочешь — как хочешь!» — сказали подруги и уехали. А утром Настя узнала, что подвыпивший знакомый не справился с управлением и, хотя сам уцелел, поприветствовав своей пьяной рожей подушку безопасности, обе его спутницы погибли.
С тех пор Настя всегда прислушивалась к внутреннему голосу, хотя порой, с разумной точки зрения, он давал ей явно нелепые советы. Скажем, сегодня утром она не стала покупать в магазине яркий красный свитер, который ей очень понравился; потом не поехала в лифте, а поднялась на третий этаж пешком, а в троллейбусе не села на место, которое ей уступили. Все это было довольно глупо, и Настенька объясняла это утомлением и нервозностью.
Где-то в середине бульвара, почувствовав, что проголодалась, она купила бутылку сладкой воды и большую шоколадку «Аленка». Последнее время у Насти развился «шоколадный» патриотизм, выражавшийся в том, что она покупала только русский шоколад. Не успела девушка сесть, как к ней подбежала большая дворняга, помесь овчарки с трудноопределимой лохматой породой. Она уселась рядом, заскулила и положила тяжелую морду ей на колени, оставив на светлых брюках слюнявое пятно.
«Хорошо еще, я не в чулках», — подумала Настя, сталкивая с колен собачью морду. Но так как дворняга продолжала неотрывно смотреть на нее, Настя дала ей кусочек шоколада. Пес подержал его во рту и уронил на асфальт.
— Пожадничал? Ну и иди отсюда!
Но пес никуда не ушел, а разлегся у скамейки и, не теряя Настю из виду, гордо посматривал на прохожих. Настя понимала, что не сможет взять дворнягу с собой в гостиницу, но пес уже, судя по всему, ощущал себя «чейным», и манекенщице не хотелось слишком скоро разрушить его иллюзию.
Неожиданно шерсть на загривке у дворняги поднялась дыбом, и пес глухо зарычал на мальчика лет трех, приближавшегося к ним на велосипеде. Вскочив, он с лаем запрыгал вокруг ребенка, явно стараясь опрокинуть велосипед. Тем не менее, упрямо сдвинув бровки, мальчик сосредоточенно крутил педали, направляясь к скамейке. Руль его велосипеда был точно направлен Насте в колени.
«Где же его мать? Подумают еще, что это моя собака! Вот влипнешь!» — забеспокоилась Настя, вскакивая.
— Пошла вон! Фу! — закричала она на собаку. Дальше все было, как в фильме ужасов. Пес, прыгнув,
вцепился мальчику в горло и повис на нем. Послышался истеричный визг прохожих.
— Девушка! Чокнутая, что ли? Уберите свою собаку, или она его убьет!
— Это не моя собака!
Настя бросилась к псу, чтобы оттащить его, но внезапно застыла. Ее поразило лицо ребенка с отпечатавшейся на нем недетской упорной злобой. Словно не замечая вцепившуюся в горло собаку, мальчик настойчиво крутил педали, волоча ее за собой. Его маленькие глазенки с пристальной ненавистью смотрели на Настю, и ей вдруг на мгновение почудилось, что один глаз переполз ребенку на лоб. Не помня себя от ужаса, девушка схватила сумку и бросилась но траве к низкой чугунной ограде, за которой была дорога. Все, что ей хотелось, это оказаться как можно дальше отсюда. Перелезая через ограду, Настя обернулась. Ребенок с вцепившейся в него собакой ехал по траве следом за ней.
Уже запрыгивая на тротуар с другой стороны, она услышала скрип тормозов. Белую «Волгу» развернуло поперек дороги, а велосипедик с ребенком, неизвестно как оказавшийся на проезжей части, кувыркаясь, пролетел метров двадцать и ударился об асфальт…
Настя взглянула на место, куда он упал, ожидая увидеть кровавое месиво. Но асфальт был чист: ни ребенка, ни велосипеда… Странный пес тоже исчез…
Настя не помнила, как дошла до гостиницы. Человеческое сознание, а особенно сознание фантома — странная штука. Иногда оно перегружается и приходит в тупик от пустяка, а иногда в состоянии выдержать мощные удары.
Настеньке помогло, что она всегда больше верила сердцу, чем рассудку. Для людей, мыслящих категориями логики, жизнь часто состоит исключительно из прямых углов, доказательство — аргумент — вывод. Это надежно, но в массивной броне из рассудка не пролезть в те узкие щели, куда иногда может протиснуться простой сердечный инстинкт. Иногда лучше пройти незаметной тропинкой, подсказанной интуицией, чем тащиться по окружному шоссе разума. Манекенщица Алиса, жившая с Настей в одной комнате, сидела на кровати в черной кружевной комбинации и перекрашивала ногти из красного цвета в зеленый. Услышав, как хлопнула дверь, Алиса подняла голову.
— Обкорнали-таки? Ну и стервозный же у тебя видок! — засмеялась она, но, вглядевшись в лицо подруги, осеклась: — Что стряслось?
Настя попыталась сказать, что все отлично, но губы у нее вдруг запрыгали. Она разрыдалась. Только сейчас до нее с опозданием дошел весь кошмар, который она пережила. Обычно они с Алисой не очень-то ладили, двум острым язычкам было тесно в одной комнате, но при виде рыдающей подруги Алиса обо всем забыла и бросилась ее утешать.
Ну-ну, успокойся! — бормотала она в перерывах между рыданиями Насти, когда та набирала воздух. — И сдалась тебе эта коса, ты с ней была как школьница. А сейчас совсем другое дело: взрослая, уверенная в себе женщина, настоящая красавица. Да тебя же теперь моим идиотикам показывать нельзя, они меня сразу бросят! Ну что, успокоилась? Да что же это такое?
— Эт-то не в-в-волосы, — икая, проговорила Настя.
— Не волосы? — удивилась Алиса, догадываясь скорее по движению губ, чем по невнятным звукам. — Значит, опять этот Эдик наезжал со своими капризами? Пойдем, я тебя умою.
В ванной Настенька кое-как с Алисиной помощью умылась, а потом встала под душ. Вода, смывавшая с волос лак, журчавшая по дну ванны, оказывала на нее успокаивающее действие. «Как с гуся вода — с Настеньки худоба», — заговаривала бабушка, когда купала ее маленькой.
Алиса вышла из ванной, чтобы принести полотенце, и почему-то задержалась. Из комнаты послышался ее смех.
— Иди сюда! Посмотри, кто к нам пришел! — позвала она.
Накинув махровый халат, Настя выглянула из-за двери. Алиса чесала за ушами огромного кобеля: помесь овчарки и чего-то лохматого. Пес разлегся на ковре и не без удовольствия, хотя и снисходительного, разрешал девушке себя гладить.
— Как тебе мой новый хахаль? Хвостом в дверь стучал! — сказала Алиса.
Узнав собаку, Настя попятилась и уперлась в стену спи-пой. После недавних рыданий она чувствовала себя опустошенной, равнодушной, и все происходившее с ней воспринимала, как сквозь вязкий туман.
Дворняга подошла к ней, оперлась передними лапами о стену и уставилась Насте прямо в глаза. Из пасти у него едко пахло псиной.
— Во умора, стоит на задних лапах, как мужик! Надеть на него штаны — совсем человеком бы стал! — восхитилась Алиса, обнимая собаку сзади за шею. — Ну и грязная же ты! Интересно, ты хоть раз в жизни купалась, а, псина?
«Второй раз сегодня это слышу! И сдался им мой запах! Сама надушилась так, что глаза слезятся… Может, и впрямь мне помыться?» — возмутился про себя пес, и Алисе неожиданно захотелось облагообразить дворнягу. Она затащила пса в ванную, намочила под душем и намылила.
Дворняга поджала уши, чтобы в них не попадала вода, и ради приличия рычала, но при этом не сопротивлялась и не пыталась укусить Алису. Настенька едва узнавала пса, так непохож он был на того, который на бульваре набросился на ребенка…
Наконец, видно, посчитав себя достаточно чистой, дворняга выскочила из ванной и отряхнулась, обрызгав Алису.
— Вот свинья! Я, между прочим, могла тебя вытереть! И не вздумай ложиться на постель!
Не слушая ее, пес прыгнул на Настенькину кровать и разлегся на ней. Когда Алиса закричала на него, он, показывая, что слышит, несколько раз энергично стукнул хвостом по подушке, но с кровати не слез.
Алиса хотела выставить пса в коридор, но Настя махнула рукой:
— Оставь его. Чище не будет. Ты хорошо его вымыла?
— Разве такого теленка можно хорошо вымыть? А ну брысь отсюда!
Пес слегка зарычал, и Алиса тотчас вспомнила, что опаздывает.
— А, черт, мне к четырем, а я еще не собралась! — Не стесняясь собаки, оказавшейся до обидного равнодушной к ее наготе, Алиса стащила с себя комбинацию и, швырнув ее на спинку стула, подбежала к шкафу.
— Это свинство, когда красивой девушке нечего надеть! — сказала она капризно. — Может, мне пойти прямо так? Кто-нибудь меня пожалеет и купит что-нибудь красивое.
— А что ты сейчас рекламируешь? — спросила Настя. — Будто не знаешь? — фыркнула Алиса. — Самое лучшее на свете мыло, от которого на заднице появляются прыщи. Бултыхаюсь целый день в ванне как дура.
Настя усмехнулась. Они с Алисой работали в разных амплуа. Алису с ее великолепной кожей и роскошной фигурой использовали там, где нужно было раздеваться. Настюже в основном приглашали на крупные портретные съемки, где требовалось выразительное красивое лицо в русском стиле. Обнаженной Настю почти не снимали, считая ее слишком угловатой.
— Ну и парочка мы с тобой, — смеялась иногда Алиса. — Друг другу конкуренции не составим: я тело продаю, а ты рожу!
Внешность у них была разная, и мужчин они привлекали разных. Раза три в неделю Алиса непременно говорила, словноподсчитывала трофеи: «Сегодня опять налипли два армяшки, один папочка на «Кадиллаке» и студент. Хоть мелочь, а приятно».
Мужчины же, подходившие к Насте, были совсем иного рода. То скользкие типы из породы охотников за свежатин-коп, го спившиеся режиссеры, то поэты с перхотью в есенинских кудрях, то аспиранты с влажными руками. А в прошлом году в метро к ней подошел не совсем трезвый парень с разбитым в кровь лицом и пригрозил, что убьет себя, если она не пойдет с ним. Настя в ужасе выскочила на первой же станции, он погнался за ней и у эскалатора сцепился с двумя милиционерами, которые били его дубинками по ногам и голове.
И это при том, что Настя старалась не одеваться броско, носила все длинное, даже одно время купила себе очки с простыми стеклами, надеясь, что это поможет, но все равно неприкаянные ухажеры загадочным образом отыскивали ее и липли как мухи на мед.
Впрочем, были среди ее поклонников и вполне приличные. Так, например, один иностранец-компьютерщик целый месяц присылал букеты роз и ходил за ней как собачка. А потом уехал и прислал ей фотографию трехэтажного дома с колоннами и лужайкой и написал, что это его родовое имение. Настя показала фотографию Алисе, а та в ответ посоветовала послать снимок Спасской башни Московского Кремля и написать, что это дача ее бабушки. «Пусть знает наших, тоже не в рукав сморкаемся!» — добавила она.
— Смотри, опоздаешь, — сказала Настя, наблюдая, как Алиса безуспешно роется в шкафу.
— Подождут — невелика важность. Мыльные пузыри попускают, — раздраженно выдавила Алиса, вытряхивая все из шкафа на кровать.
— Потеряла что-то?
— Желтое платье! Не помню, куда его засунула. Пока не найду — не уйду!
Пес спрыгнул с кровати, отправился в ванную и вернулся с желтым платьем в зубах. Увидев это, Алиса едва не осела на пол.
— Вот умная псина, и как догадался! — поразилась она. Дворняга благодарно завиляла хвостом.
— Хорошее время лето: ни чулок, ни свитеров. И живут же люди в теплых странах — трусы надел, чтобы муравьи не заползали, и смотри, чтоб кокосовый орех на голову не свалился, — бормотала Алиса, натягивая через голову платье и оправляя его перед зеркалом.
Оставшись вдвоем с псом, Настя присела с ним рядом на корточки.
— Ну и откуда ты взялся? — спросила она.
Бнург сам до конца не понял, что заставило его взять под покровительство не слишком удачный фантом своей правнучки. Может, сказалась сущность его собачьей формы — потребность в хозяине? Хотя вряд ли, самостоятельности Бнургу было не занимать.
В прошлую их встречу, когда он пытался через Настю связаться с Лирдой, девушка показалась ему милой, хотя и не очень сообразительной. И потом, когда майстрюк открыл на нее охоту, Бнургу захотелось ей помочь. К этому подтолкнула его и искренняя жалость к девушке, и мысль, что чем дольше майстрюк провозится с фантомом, тем больше будет у Лирды и Грзенка времени на поиски Великого Нечто. Бнург долго наблюдал за Настенькой, прежде чем появиться.
Он оценил несомненную интуицию фантома, когда в переходе Настенька вдруг напряглась, ощутив близость майстрюка. В который раз Бнург убедился, что фантомы испытывают страх, любовь или тоску точно так же, как существа естественные. Он подумал, что в том, чтобы подставлять майстрюку вместо себя фантомы, есть что-то дурное. Фантом вторичен, его легко сделать из горстки подсобных элементов, но это не значит, что создавший его перестает быть ответственным за свое творение.
Совсем недавно, размышляя, почему фантомы часто совершают поступки, непредсказуемые для их создателей, Бнург сделал неожиданное открытие: у фантомов есть душа, вполне развитая, со множеством индивидуальных черт и проявлений. И откуда берется эта душа — неизвестно. Ведь творя фантом, мрыги программируют только его материю и основные рефлексы, создавая простейшую самоходную бомбу.
А душа фантома для них полные потемки — откуда она берется, кто одухотворяет эти биологические болванки, кто дает им тонкие нюансы чувств, мыслей и переживаний? И если допустить, что у фантома есть душа, неизвестно кем данная, то они ли, мрыги, создают фантома? Не Великое ли Нечто по своему произволу наделяет фантома душой, а им отводит лишь второстепенные роли, как если бы они лишь делали кукол, а управлял их куклами уже кто-то другой?
Бнург разлегся на горячем паркете, там, где солнце, пробиваясь в окно номера, вычерчивало на полу квадрат, и зевнул. Шерсть быстро высыхала. Его клонило в сон.
Но сейчас спать было нельзя: в любую минуту могла последовать новая атака. Пес каждой своей клеточкой ощущал, что над гостиницей кружит разведочный шар. Он был только один, других Бнург пока не замечал, скорее всего они уже трансформировались и находились где-то поблизости, приняв форму самых привычных предметов.
Неожиданно пронзительно зазвонил телефон. Пес пристально уставился на аппарат. Нет, кажется, с ним все нормально. Настенька сняла трубку.
— Привет, мясо, это Эдик! Твоя подружка ушла? Ты одна?
— Да, одна, — машинально ответила Настенька, посмотрев на собаку.
— Я в студии, немедленно приезжай! — велел Эдик. — Нужно доснять материал.
— Сейчас? — удивилась девушка.
— Я взял студию до вечера. Все, что мы отсняли утром, — никуда не годная дрянь.
— Но я собиралась отдохнуть…
— В самом деле? Хочешь потерять работу? Я найду для джинсов более подходящую подставку, чем твои тощие ноги! — В голосе Эдика появились истеричные нотки.
Настя уже готова была сказать, что выезжает, но тут увидела, как шерсть на спине у дворняги начинает подниматься дыбом, как тогда на бульваре.
— Тебя ждать или нет? — Телефон выплюнул очередную партию истеричных звуков.
— Хорошо, Эдик, я приеду, не волнуйся… — пообещала Настя. — Да, кстати, ты же собирался вести детей на теннис. Они не опоздают?
Настя сама толком не поняла, что заставило ее сморозить явную чушь.
Эдик на мгновение задумался.
— Их жена отведет… — сказал он.
— Вы… выезжаю. — Прижав трубку к груди, Настя с ужасом посмотрела на собаку.
Эдик ей солгал. «Жену», или, точнее, мужа, Эдика звали Гришей, он весил сто килограммов, носил на среднем пальце кольцос черепом и был ревнив настолько, что Эдик вечно ходилс синяками на руках. Были ли у этой пары дети, история умалчивает, но вот на теннис они точно не ходили.
— Настоящий Эдик смешал бы меня с грязью за такой вопрос… — сказала Настя, ошеломленно глядя на собаку.
И… новая нелепость… собака ей ответила. «Майстрюк выманивает тебя из номера. Он подготовил ловушки и торопится покончить с тобой», — совершенно определенно услышала Настенька ее голос. Если Настенька не сошла с ума, то лишь потому, что никогда на него особенно не полагалась.
— И что мне теперь делать? — спросила она, вместо того чтобы завизжать или срочно искать в справочнике номер психиатрической «Скорой».
— У нас есть время, пока он ждет тебя в студии. В пределах атмосферы майстрюк движется медленно, и мы попробуем перехитрить его. Например, ты будешь ездить в метро по кольцевой до ночи, а потом попробуешь поймать такси. Только не садись в первую же машину. Если тебе удастся продержаться достаточно долго, то, возможно, что-то отвлечет майстрюка и он переключится на другие фантомы.
Настя вспомнила нахмуренные бровки ребенка и злобный горящий глаз у него на лбу:
— Этот… в парке… был он?
— Да, — сказал Бнург.
— Нет, он меня не оставит. Он меня ненавидит, — убежденно сказала Настенька.
— Глупости. Майстрюку ты безразлична. Для него ты всего лишь одна из пяти вероятностей.
Настя не особенно поверила псу. Нет, дело тут не только в вероятностях.
— А ты, кто бы ты ни был? Зачем ты мне помогаешь? — спросила она.
— По разным причинам… Когда-то я сам проиграл битву и теперь хочу ее выиграть. — И Настя почувствовала, как ей в ногу ткнулся холодный нос пса. — Попытаемся прорваться! — сказал Бнург. — Запомни: ни к чему не прикасайся, обходи все незнакомые предметы, ни с кем не разговаривай. Я пойду впереди. Помни, все, что майстрюку нужно, — только прикоснуться к тебе… Избегай замкнутых помещений: лифтов, маленьких комнат. Слушай свое сердце. Вперед!
Они осторожно приоткрыли дверь и шагнули в пустой гостиничный коридор. Дворняга, чутко прислушиваясь, шла впереди. Перед лестницей собака замерла. Примерно в то же время и сама Настя почувствовала сильную тревогу.
«Он здесь!» — услышала она.
