ГЛАВА 24

Этим днем у Теж сложилось впечатление, что СБ предпочла бы прикрыть сразу два столичных квартала гигантской маскировочной сетью, но было уже слишком поздно. Из всего — драматической (а также шумной, грязной и публичной) спасательной операции, слухов о почти украденном сокровище, криминальных баронах, инопланетном вторжении, бомбе, зверском похищении красоток, контрабандистах и прочем, имевшем место в самом сердце Империи, каким был центр Старого города, а на закуску — исчезновения с лика планеты одного из самых примечательных ее зданий… в общем, из всего этого барраярское правительство смогло набросить покров тайны только на сам Микобур.

— У Аркв одна надежда — что грегоровские специалисты по пресечению ненужных слухов с этим справятся, — известил Теж Айвен Ксав. — Иначе придется вас упрятать за решетку. Барраяр до сих пор не оправился от цетагандийских экспериментов с химическим и биологическим оружием в годы оккупации. А если станет известно, что вы выпустили на волю в нашу биосферу мутировавший инопланетный грибок, вас могут на клочки порвать. Буквально. А клочки — на молекулы. Перед этой перспективой блекнет даже расчленение императора Юрия. Город затопят озлобленные толпы. И войска не смогут их остановить, потому что по большей части сами к ним присоединятся.

— Но Микобур создали на Земле, — нерешительно поправила Теж, — и он совсем не цетагандийский. Старая Земля — самое не-инопланетное, что может быть. И бабушка говорила, что он безвреден.

— Огромные, разъяренные толпы, — повторил Айвен Ксав. — Отсюда и до горизонта.

Саймон Иллиан кивнул, неохотно соглашаясь.

Всех Аркв выпустили из Имперского Госпиталя тем же вечером, подтвердив, что со здоровьем у них полный порядок, но привезли не обратно в отель, а в пустующую квартиру в здании леди Элис, несколькими этажами ниже ее личного пентхауза. У дверей в вестибюль встала охрана в форме СБ, плюс еще несколько охранников патрулировало улицу внизу. Все пожитки семейства, за вычетом устройств связи, доставили туда же, но значительно позже — сначала их завезли в СБ, чтобы хоть кто-то с подходящим допуском нашел время все проверить.

Узнав об этом, Айвен поинтересовался вслух, сколько же увольнительных на Зимнепраздник пришлось по такому случаю отменить, и предположил, что недовольство пострадавших наверняка будет приплюсовано к общему счету, который выставят Дому Кордона — пусть даже в графе «скрытое».

Официально их пока не арестовали, в отличие от сера Имолы — последнее наполнило Теж удовлетворением. Юридическая формулировка их нынешнего положения звучала как «задержаны по императорскому желанию». Услышав этот термин, Гуля наморщила нос и, под конвоем бесстрастной охраны, поднялась в квартиру леди Элис свериться со справочниками. Айвен Ксав мрачно объяснил, что по сути это «желание» означает «неудовольствие». Но, похоже, процесс закрытия визы временно приостановили, хотя Теж догадывалась, что вопрос о немедленной депортации может быть поднят в любой момент.

Через все барьеры до них доходили просьбы новостных агентств об интервью.

— Это может стать неплохим началом, чтобы повернуть дело в нашу пользу, — нерешительно предложила Гуля. — Вымостить дорожку к нашей будущей защите.

— Я, — сурово заметила леди гем Эстиф, — буду только рада поделиться с этим отсталым миром крупицей своего разума.

Барон с баронессой переглянулись.

— Никаких интервью, — сказала баронесса. — Ни слова.

— Верно, — вздохнул папа.

Тем временем наиболее важное оборудование и файлы СБ продолжали эвакуировать через крышу штаб-квартиры и под плотным военным эскортом временно переводить в ближайшие правительственные здания, захваченные по такому особому случаю. Иллиан мимоходом поморщился, глядя на эту картину, но пробормотал только: «Боже, с хранилищем улик им придется попотеть. Когда они до него доберутся».

Говорили, что скорость погружения здания замедлилась и стала почти незаметной. Но к полуночи творение Доно-архитектора ушло в землю вплоть до пятого этажа.

На следующий день аудиенция Саймона у императора Грегора все же состоялась. Вернулся он на час позже, чем ожидалось.

— Не так уж часто, — заметил он то ли леди Элис, то ли вообще в воздух, — Грегор позволяет себе роскошь сарказма. Я бы сказал, что он нашел в этом определенное утешение, — и, пробормотав себе под нос «живем, чтобы служить!», он уединился в своем кабинете и до ужина не выходил.

Когда при составлении описи содержимого старого цетагандийского бункера — под общим командованием и по указаниям коммодора Дува Галени, которого оторвали от дел его департамента ради спецзадания — аудиторы Имперского Казначейства дошли до цифры в одиннадцать сотен миллионов марок, они прекратили сообщать о результатах по открытым каналам.

— А что такое, — спросила Гуля, глядя Айвену Ксаву через плечо, — Императорский Суд… тайного следствия? — она прищурилась.

— Можешь расценивать это как простую судебную повестку, — посоветовал Айвен Ксав. — С клыками. Хотя это будет…

— Милым преуменьшением? — подсказала Теж, заглядывающая ему через другое плечо.

— Нет, — рассеянно отозвался Айвен Ксав, — отнюдь не милым…

Айвен когда-то предвкушал, как впервые поведет Теж в императорский дворец — но не при таких же обстоятельствах! Она с испугом воззрилась снизу вверх на огромную, распростертую во все стороны каменную громаду: неправильный прямоугольник, высотой от четырех до шести этажей, смотря в каком крыле, с нерегулярно проложенными внутренними переходами. Дворец немного походил по стилю на особняк Форкосиганов, если тот сложить с еще тремя такими же и дополнить более современными пристройками, датированными тем или иным периодом послевоенного строительства. Восточный Портик был одним из старейших входов во дворец, наиболее богато украшенным и внушительным. Когда Айвен припарковался на своей спортивной машине, из стоящего рядом лимузина маман как раз выходили она сама, Саймон и старшие Арквы (плюс одна гем Эстиф). У двустворчатых дверей они все собрались одной кучкой, и дальше их повел личный мажордом Грегора. Сегодня утром лицо мажордома выражало мрачную подозрительность, однако, едва покосившись на Саймона, он прикрылся абсолютной бесстрастностью. Сам Айвен получил взгляд мрачный… и раздосадованный.

В компании пары дворцовых охранников, чтобы никто уж точно не отстал по дороге, мажордом повел их кружным путем и, что необычно, вниз. Айвену не часто приходилось видеть этот подземный сектор дворца, отведенный под практичные комнаты для совещаний — его никогда не открывали для доступа во время всяческих публичных церемоний и празднеств, таких, как ежегодный (и грядущий вскоре) императорский бал Зимнепраздника. Помещение, куда их доставили, больше напоминало небольшую, хоть и на редкость богато оборудованную, университетскую аудиторию, нежели зал суда. Впереди стояла кафедра докладчика и стол с комм-пультом, а напротив них плавно поднимались наверх полукруглые ряды кресел. Если потесниться, здесь поместилось бы человек сорок. Но сейчас в аудитории было не так многолюдно, даже если считать младшее поколение Аркв вместе с Байерли, которые появились чуть раньше и теперь прохаживались туда-сюда. На боковом столике милосердно выставили кофе, чай и ассортимент всяческих печений; Айвен точно не знал, говорило ли это о гостеприимстве или служило признаком того, что заседание обещает затянуться надолго.

Айвен убедился, что Теж взяла себе кофе со сливками — хотя от пирожных она со слабой улыбкой отказалась, и это был плохой признак — и подгреб к Баю:

— Ты получил приглашение сам по себе или торчишь тут как СБшный охранник в штатском? — тихо уточнил он.

— И то, и другое, — ответил Бай так же негромко. — Благодари обоих: и Грегора, и Аллегре. Хотя я уже доложился в СБ, и не раз.

— Не раз? Они нашли на это время?

— О, на этой неделе я просто нарасхват, — Бай поморщился. — И не в хорошем смысле слова. Я же говорил им, что не справляюсь в одиночку… а, не важно.

Настало время торопливо дожевывать и отставлять чашки в сторону — мажордом объявил лаконично: «Прошу всех встать — император Грегор Форбарра».

Айвен, после изрядных сомнений, оделся сегодня в штатское, а не в парадную форму; что любопытно, Грегор сделал тот же выбор — на нем был строгий темно-синий костюм. Сразу за императором следовали его старший оруженосец и глава секретариата, который прошел вперед и принялся настраивать оборудование на кафедре. На неуверенные кивки и полупоклоны Грегор ответил взмахом руки, словно говорящим «Да, но погодите»; оруженосец поспешил налить своему сеньору кофе и, как виновато отметил Айвен, вручить ему пару таблеток болеутоляющего. Первым делом Грегор проглотил лекарства и лишь потом занял свое командное место перед аудиторией. Всем остальным предложили сесть: кресла в первом ряду получили все старшие, Гуля, Теж и, наконец, Айвен — с самого края, откуда он мог видеть всех, не крутя головой; во втором ряду посадили Байерли и оставшихся Аркв. У стены в стойке «вольно» встал оруженосец, так, чтобы держать в поле зрения всех собравшихся. Секретарь уселся за стол с комм-пультом, приготовившись записывать.

Грегор поставил чашку на кафедру и окинул неласковым взглядом свою подневольную аудиторию.

— События, случившиеся в эти выходные в столице моей Империи и моего Округа, подсудны различным инстанциям и составляют несколько взаимосвязанных проблем, с юридической и практической точки зрения. Первое — уголовные преступления, административные правонарушения и угроза общественной безопасности в городе Форбарр-Султана и Округе Форбарра. Для них высшей судебной инстанцией является графский суд Округа, в котором я, граф Форбарра — старший судья и арбитр, выносящий окончательное решение. Второе — действие, которое может быть истолковано как нападение на жизненно важное для Имперских вооруженных сил сооружение, и по этому вопросу я снова представляю высшую власть как главнокомандующий Барраярской Имперской Службы. Наконец, и это третье, есть моменты, затрагивающие благосостояние империи в целом, и за это отвечаю тоже я — как император.

— Я намерен объединить все это под одну юрисдикцию, — он не произнес вслух «в одну большую кучу», но Айвен это практически услышал, — и разобрать все основные вопросы сегодня утром. Иначе говоря, я предлагаю вам суд Звездной Палаты, то есть мое единоличное и не подлежащее апелляции решение. Вы можете выбирать: принять это предложение и мою волю и исполнить все, что из этого последует, либо отказаться. У вас есть минута на то, чтобы посовещаться друг с другом прежде, чем дать ответ.

Гуля вскочила и бросилась к старшим; Грегор пока что отошел в сторону, чтобы взять себе еще кофе и чего-нибудь сладкого. «Да, сир, милосердия ради, поднимите уровень сахара у себя в крови», только и подумал Айвен. Сам он подошел поближе к кучке совещающихся. Саймон и маман, как он заметил, остались сидеть.

Гуля говорила:

— … если мы хотим с помощью проволочек оттянуть воздаяние как можно дольше, вот отличный шанс. Смотрите, я уже разметила последовательность судебных дебатов…

— Могу я дать совет? — заговорил Айвен, понизив голос. Шив поднял ладонь, утихомиривая нахмурившуюся от такого вмешательства Гулю.

— Будь добр, — сказала баронесса.

— За каждую минуту грегоровского внимания с вами конкурируют примерно десять тысяч человек, но он предложил вам это утро на блюдечке с голубой каемочкой. Второй раз он предлагать не станет. А, кроме того, смотрите, как он одет.

— И как? — переспросил Шив, и его тяжелые черты выразили озадаченность.

— Это знак. Если бы он планировал вас прищучить за местный ущерб — включая этот чертов Микобур — то оделся бы в форбаррские цвета, черное с серебром. Если бы хотел свести с вами счеты за то, что вы сделали со штаб-квартирой его СБ, он был бы в зеленом парадном мундире. Но вместо этого он надел свой «костюм политика». Это значит, ему нужно что-то, чего у него пока нет. И что он может предложить вам нечто, что вы, смотря по обстоятельствам, расцените как сделку. Если только не станете впустую тратить его время и не рассердите его.

— И как его можно рассердить? — прищурился Шив.

— Например, трата его времени впустую — уже заявка на это.

— А как мы поймем? — поинтересовалась Теж, опасливо покосившись на возвышение. — Что он уже рассердился?

— Гм… — Айвен замялся. — Наверное, никто из вас не сумеет. Спросите меня.

Он отошел обратно, давая Арквам последний шанс переговорить с глазу на глаз. К его глубокому облегчению, Шив повернулся и заявил:

— Выбор Дома Кордона — положиться на волю Звездной Палаты.

Леди Элис не произнесла ни слова, однако прижатая к губам ладонь маман подсказывала Айвену, что ее надежды оправдались. И это заставило его всерьез задуматься, что же на самом деле скрывалось в последние дни под чисто дамскими разговорами Элис, Мойры и Юдин.

Секретарь, поглядев на какое-то сообщение на своем наручном комме, встал, подошел к дверям аудитории и принял от мажордома еще одну делегацию. Все до единого пришедшие были Айвену знакомы.

Дув Галени сегодня утром смотрелся настоящим лощеным имперским офицером в своем парадном мундире; то же относилось к генералу Аллегре и полковнику Отто. Последний был без единого пятнышка грязи и столь уверен в своем опыте как специалиста, что никакое окружение его не смущало. Столь же самоуверенным, и к тому же — самодовольным, выглядел доктор Вонг Уэдделл из Имперского Научного института, один из ведущих ученых в области молекулярной биофизики, генетики, ксенобиологии и всякого такого. Его сопровождала старший администратор института Сьюзен Аллегре — или как его куратор, поскольку Уэдделл в таковом регулярно нуждался, или для того, чтобы принимать и передавать в Институт любые новые запросы, которые могли бы возникнуть этим утром; в любом случае, когда всем указали, куда сесть, ее место оказалось рядом с Уэдделлом, а не с мужем.

Когда суматоха в зале улеглась, Грегор продолжил:

— Есть два возможных подхода к разрешению проблемы, в юриспруденции и не только: начать с фактов и перейти к следствиям из них, или начать с желаемого результата и вернуться, пройдя необходимые для его достижения шаги. Мы по возможности используем оба подхода и встретимся на середине. Чтобы начать с начала, с базовых фактов — коммодор Галени, вы смогли выяснить, как именно СБ ранее проглядела информацию о цетагандийском бункере и его содержимом? И откуда взялся сержант Абеляр с его бомбой? Как он погиб, мы знаем.

— Да, сир. За вчерашний день и прошлую ночь я значительно продвинулся в изучении обоих вопросов.

За вчера, другими словами, с момента его последнего доклада — следовательно, что-то из того, что он сейчас расскажет, станет новостью и для Грегора. По взмаху императорской руки Дув вышел вперед, Грегор прислонился к кафедре, а Дув встал за комм-пульт в привычной позе лектора. На свою аудиторию он поглядел с не меньшим любопытством, чем созерцали его они.

— Изучая документы и записи почти восьмидесятилетней давности, оставшиеся со времен строительства штаб-квартиры СБ, я сумел отследить судьбу офицера, подписавшего документ об инспекции этого бункера, капитана Гео Фароса. Он служил в СБ; в качестве помощника к нему был приписан сержант инженерных войск Влад Норман. Спустя месяц после подписания этих бумаг оба погибли при несчастном случае на строительстве, вместе с еще тремя гражданскими служащими: согласно последовавшему инженерному отчету, два строящихся этажа рухнули из-за нарушения указанных в спецификации размеров и неверной установки крепежных соединений. В этом, написанном от руки, отчете, э-э, инженерный термин «напортачили с подгонкой» был подчеркнут жирным. Дважды.

Сидящий в третьем ряду полковник Отто поднял брови с явным и острым интересом и понимающе кивнул; Галени откозырял ему по-СБшному — поднес два пальца к виску — и продолжил:

— Император Юрий, следуя рекомендации своего архитектора, приказал повесить начальника строительства за несанкционированные упрощения и усилить все несущие конструкции втрое, но это уже другая история.

— Эх, были дни, — пробормотал Отто, и непонятно, прозвучала ли в его голосе ирония или одобрение.

— Есть два возможных объяснения, почему такое, я бы сказал, уникальное содержимое бункера осталось необнаруженным. Первое: Фарос и Норман просто не устраивали осмотр как таковой, по лени или по нехватке времени, сочтя, что в бункере тридцатилетней давности не может быть ничего ни опасного, ни интересного. На тот момент строительство уже вышло за все рамки бюджета и сроков — отсюда, вероятно, и махинации с креплением балок — поэтому такую гипотезу нельзя сбрасывать со счетов. Второе: они выяснили, что находится в бункере, однако решили придержать эту новость, рассчитывая тайно вернуться туда позже и поживиться самим. Армейское досье Нормана безупречно, но и искушение, как мы сейчас видим, было весьма существенным. Для Фароса вероятность еще выше: происходящее вокруг Юрия на тот момент уже вызывало основания для беспокойства, тем более если наблюдать это вблизи глазами офицера СБ, и капитан мог принять решение обеспечить свое будущее иным способом, движимый страхом или жадностью. Или и тем, и другим одновременно.

— А какое объяснение предпочитаете вы? — уточнил Грегор.

Галени покачал головой:

— В истории всегда самым интересным является выяснение вопроса «о чем думали эти люди?» Но, боюсь, на него зачастую и сложнее всего ответить. Если в ходе моего расследования не всплывут какие-либо новые документы, вот тот предел, до которого я в своем рассказе могу придерживаться истины.

— Прекрасно, — ответил Грегор, что, скорее всего, означало слегка разочарованное «ну что ж…». — А что по поводу Абеляра? Я хотел бы упомянуть, что прошлой ночью получил личное письмо от вице-короля Сергияра, и в нем Эйрел говорит, что не помнит, чтобы отдавал кому-либо приказ взорвать захваченное Фордарианом здание СБ. По его словам, такое решение должно было приниматься исключительно на его уровне, однако в тогдашней неразберихе вполне могло случиться и по-иному. Там в письме есть еще несколько замечаний насчет излишней инициативы подчиненных, но они к нашему делу не относятся.

При первых же словах Грегора Галени весь насторожился, но когда тот договорил, его плечи слегка поникли.

— А я-то надеялся, что он сможет пролить свет… что ж, ладно. По крайней мере, одно мы знаем — это не могло быть предпринято против Фордариана по приказу Негри, поскольку капитан погиб в первый же день мятежа.

Кашлянув, вмешался Иллиан:

— Вообще-то, шеф Негри вполне мог оставить именно такой приказ «из могилы», отложенный до нужного момента. В те годы так бывало.

Они с леди Элис не глядя нащупали пальцы друг друга.

Казалось, Галени буквально уязвило то, что у него отобрали единственный неоспоримый факт.

— А. Ну да. Как вариант. Вплоть до мятежа личное дела Абеляра было безупречным. Но… это нам ничего не дает, поскольку многие офицеры и солдаты честно считали, что правление Фордариана будет для Барраяра лучшим.

— Отсюда и щедрое помилование, дарованное впоследствии регентом Форкосиганом, — вставил Грегор.

Галени осторожно кивнул.

— Абеляр служил старшим охранником в самой штаб-квартире СБ и, разумеется, знал ту территорию, гм, под которой проходил. Записи его досье резко обрываются с началом военных действий и лишь позже, во время расследования, в него вносится окончательная запись «пропал без вести». Заметьте, без дальнейшего уточнения — скажем, «во время боевых действий», или «во время самовольной отлучки». В дезертирстве его точно не обвиняли. Будь это возможно, я передал бы его останки и остатки его оборудования судмедэкспертам, чтобы те поискали любые физические свидетельства — что-нибудь могла бы подсказать конструкция бомбы или туннеля, где его нашли… Но, увы.

— О, да, — вздохнул Грегор, окинув всех Аркв в совокупности не слишком приязненным взглядом.

— Он сердится? — спросила Теж Айвена на ухо.

— Еще нет, — шепнул он в ответ. — Ш-ш.

— А какова ваша самая уверенная гипотеза? — уточнил Грегор. — Выскажитесь как бывший аналитик СБ.

Галени подавил страдальческий взгляд. Интересно, не повторяет ли он сейчас мысленно свою мантру «Аккуратно. Буквально. Кратко» — причем прибавляет «а теперь выбери два из трех».

— По моим ощущениям, — судя по тому, как Галени подчеркнул это слово, чистым ощущениям он не слишком доверял, — речь идет об одном из множества солдат, которые, будучи отрезаны от своего подразделения, объединялись с теми, кого удавалось найти, и вели войну на собственный страх и риск. Хотя это ничего не говорит о том, на чьей он был стороне. Будь у меня больше времени, я предпринял бы следующий шаг в расследовании — разослал полевых агентов на поиски его прежних сослуживцев и допросил тех, кто еще жив.

Айвен обернулся к Аллегре; тот едва заметно поморщился, словно мысленно взмолился: «Пожалуйста, Грегор, только не на этой неделе!»

Наверное, Грегор эту молитву услышал; в любом случае, он перешел к следующей теме:

— А как идет процесс разгрузки бункера?

Гуля вскочила на ноги.

— Могу ли я процитировать один пункт из исконно барраярского закона? Ваше ве… э… сэр.

По крайней мере, у нее в памяти удержалась торопливая инструкция Айвена «Не называйте его «сир», он не ваш сюзерен». Как бы то ни было, Грегор удостоил ее коротким кивком, и она продолжила:

— Барраярский закон поддерживает притязание нашедшего бесхозный предмет на десять процентов от его стоимости. Включая исторические артефакты, конфискованные окружными или имперскими властями.

— Черт, Гуля, это же закон об утерянных кошельках, — пробормотал Айвен себе под нос. Он полагал, что его услышит только Теж — и она сжала ему руку — однако Гуля тоже раздраженно покосилась на него, прежде чем продолжить уже более твердо:

— Дом Кордона в едином лице хотел бы заявить такое притязание на содержимое старой лаборатории леди гем Эстиф. Поскольку без нас ее никогда бы не обнаружили.

— Непосредственно сейчас, — почти не скрываясь, возразил Иллиан.

— Неповрежденной, — парировала Гуля. — Неизвестно, кто бы сумел ее найти и разграбить, прежде чем вы вообще начали искать.

Грегор поднял ладонь:

— Я в курсе прецедента, баронетта. Мы вернемся к этому вопросу позже.

Прозвучало ли здесь собирательное или императорское «мы»? Как бы то ни было, Гуля проявила благословенную сообразительность, кивнула и села.

— Прошу вас, продолжайте, коммодор, — попросил Грегор.

Галени коротко кивнул.

— Я передал для изучения госпоже профессору Хелен Фортиц и отобранной лично ею группе архивистов все бумаги, документы и электронные носители; последние мы вчера проверили и поместили в защищенное хранилище в Имперском Университете. Но их разбор и консервация только начинаются.

— И?.. — повел ладонью Грегор.

— Наша приблизительная оценка всего остального, описанного и извлеченного из бункера, составляет на сегодняшнее утро — я проверил последнюю цифру по пути сюда… — Галени прочистил с какой-то стати пересохшее горло, — … составляет три и девять десятых миллиарда марок.

«Еще бы у него горло не пересохло!» Грегор, сидевший на краешке комм-пульта, чуть было с него не свалился. Шив Арква потер лоб, его физиономия перекосилась как у человека, переживающего острейший за все времена экзистенциальный кризис.

— Почти четыре миллиарда марок, Дув? — выдавил Грегор. — Правда?

— Пока что. Мы надеемся освободить верхний этаж к концу этой недели. И я понятия не имею, что мы найдем на нижнем.

— То же самое, но в большем количестве, насколько я помню, — пробормотала леди гем Эстиф.

В аудитории воцарилось молчание — каждому потребовалась минута, чтобы произвести в уме несложные расчеты.

— Между делом я бы отметил, — заговорил Дув, сумев вернуться к своему самому сухому профессиональному тону, — что нынешняя ценность этих предметов культуры и произведений искусства намного выше, чем была их стоимость сто лет назад, с прикладной точки зрения. Их оценили — в обоих смыслах слова. Однако о том, что хранится в этом бункере, должна была знать масса людей — поскольку усилиями кого-то одного заполнить его было бы просто невозможно. Я действительно не понимаю, почему с тех пор сюда не явился ни один цетагандийский делец.

Леди гем Эстиф издала выжидательный, приглушенный и мелодичный смешок. Грегор с легкой иронией повел в ее сторону раскрытой ладонью:

— Просветите нас, миледи, будьте добры.

— Потому что большая часть этих предметов принадлежала гемам из правящей клики, а их почти всех казнили по возвращении на Эту Кита, — ответила она и добавила: — Разумеется, оставляя свое добро, они собирались вернуться за ним лично.

Трудно сказать, что преобладало в голосе Дува — любопытство историка или интерес аналитика СБ, когда тот жадно попросил:

— Я надеюсь, у вас найдется время побеседовать со мною позже, леди гем Эстиф?

Она подняла обе ладони, хотя этот жест не имел ничего общего со сдачей в плен:

— Это не от меня будет зависеть.

— Благодарю, коммодор Галени, на этом пока достаточно, — подытожил Грегор. — Полковник Отто, не сложилось ли у вас теперь более полного и детального, нежели первоначальное, обоснования причины, по которой здание моей Имперской СБ стало подземным сооружением? С технической точки зрения.

Насколько припоминал Айвен, среди всех криков, доносившихся тем утром с командного пункта, гневный рев «Тонет! Эта хрень просто тонет!» принадлежал именно полковнику инженерной службы Отто.

Галени сошел с кафедры, и на нее поднялся Отто.

— Сир, — он крайне уважительно кивнул Грегору, а на семейство Арква воззрился без всякого уважения и весьма сердито. — Мы до сих пор уточняем отдельные детали по мере поступления новых данных, но, полагаю, общая картина уже ясна.

Он вставил в прорезь ридера чип с данными, и над пластиной комм-пульта развернулась контурная трехмерная схема, крупномасштабная и раскрашенная в разные цвета. Отто взял лазерную указку:

— Уровень земли — темно-коричневый, окружающие здания — бежевые, здание СБ — зеленое, — со своими шестью этажами и несколькими подземными уровнями оно выглядело как составленная из холодных линий решетчатая клетка. — Это бункер, — еще одна невысокая стопка голубых кубиков, расположенная по диагонали от большой зеленой. — Это старая труба ливневого стока, — прозрачная трубка красного цвета, бегущая по диагонали глубоко под улицей. — Кстати, мы подозреваем, что старый туннель сержанта Абеляра должен был начинаться от этой трубы. Возможно, что именно заплата, — темно-красное пятно с размытыми пунктирными очертаниями, — и оказалась слабым местом, не выдержавшим, когда сработала бомба, — ее обозначало угрожающее фиолетовое пятнышко, весьма точно локализованное.

— Вот та часть оставшихся туннелей Микобура, которую мы смогли нанести на карту, — от гаража под офисным зданием на углу улицы вниз шла непрозрачная желтая трубка, а другой такой же непрозрачный отросток, извиваясь, выходил из вестибюля у самого бункера. — А это наша наиболее вероятная экстраполяция того, как выглядел туннель до взрыва бомбы, — пунктирные желтые линии ветвились прямо под фундаментом СБ.

— Стены туннелей Микобура вулканизировались до весьма твердого состояния, хорошо сопротивляющегося сжатию, но слабого на разрыв и ломкого. Во время перестрелки между преступниками и патрулем СБ, который преследовал их под землей, чей-то ушедший в сторону луч парализатора ударил в старую бомбу на полу туннеля и взорвал ее, — педантичный Отто даже не намекнул, чья рука держала оружие. Вспышка фиолетового света залила всю сеть туннелей. — Воздух и газы в туннеле передали окружающим стенам сильнейшее сотрясение; произошла ли при этом еще какая-то химическая реакция, мы пока не знаем. От напряжения стены потрескались, а в некоторых местах обрушились, в них образовались как крупные и видимые, так и микротрещины. Одновременно с этим взрыв вышиб слабый фрагмент ливневого стока в области, примыкающей — или соседствующей — с туннелями Микобура. Секция трубы сразу за заплатой обрушилась, запруженная таким образом вода устремилась в брешь, и поврежденный туннель начал стремительно ею наполняться. Вода не сжимается, и это некоторое время удерживало сеть туннелей от схлопывания. Наверху продолжался ливень, и прибывающая вода проникала в трещины в стенах дальше, ослабляя их, а затем под значительным давлением стала смешиваться с ранее сухой и твердой почвой. Как результат, ветвящийся туннель Микобура стал чем-то вроде гигантской губки, лежащей под зданием СБ, — большой участок неправильной формы ниже зеленой клетки покраснел. — Давление возрастало, — красный свет стал ярче; губка раздулась.

Быстро оглядевшись, Айвен убедился, что на лицах обоих шефов СБ — и нынешнего и бывшего — наблюдалось одинаковое выражение завороженного ужаса.

— Когда мои инженеры с помощью гравиподъемника прорыли землю вплоть до крыши бункера, — на поверхности парка обозначился белый круг и стал опускаться к голубому кубу, уменьшаясь в диаметре и образовывая по мере продвижения аккуратный конус, — возможно, именно в тот момент, когда мы прорезали крышу, затор в трубе ливневой канализации прочистился. Подозреваю, хотя пока не могу доказать, что этому могли способствовать вибрации от спасательных работ. В любом случае, труба освободилась, и по ней из сети туннелей Микобура стало откачиваться огромное количество жидкой грязи. Здание СБ, находящееся прямо над ними, давило своим весом, как гигантский пресс, сжимающий губку и выдавливающий ее содержимое во вновь открывшуюся точку слива.

По трубе ливневого стока побежали мигающие красные огоньки.

— Ну, а остальное, — Отто вздохнул, — мы видели своими глазами.

Медленно, по мере того, как уплощалась красная губка и сжимались ее участки, зеленая клетка начала опускаться ниже коричневого уровня поверхности земли.

— Как вы полагаете, насколько далеко это погружение зайдет? — поинтересовался из заднего ряда генерал Аллегре.

— Не намного дальше, чем сейчас. В настоящий момент с крыши на землю можно просто спрыгнуть. И не переломать себе при этом ноги.

Картинка получилась настолько наглядной, что за ней последовало недолгое молчание. Да уж, подумал Айвен, если Аллегре рассчитывает после всего еще и покончить с собой, ему придется выбрать иной способ, нежели традиционный шаг через парапет.

Грегор пошевелился и разбил гипнотизирующую тишину словами:

— Спасибо, полковник Отто, вы рассказали всё очень ясно.

— Благодарю, сир. Однако есть важный вопрос, на который я хотел бы получить ответ, — он показал на ливневый сток. — Мы прекрасно знаем, что частички стен туннеля Микобура должны были перемешаться с грязью. Которая в основном оказалась в реке. Что произойдет ниже по течению?

Его взгляд на семейство Аркв был беспристрастным, но далеким от невозмутимого.

— Чтобы ответить на ваш вопрос, я надеюсь, доктор Уэдделл предоставит нам больше информации, чем сутки назад в то же время. Доктор?

Повинуясь жесту Грегора, Отто сошел с кафедры, и Уэдделл занял его место.

Уэдделл, мужчина за пятьдесят, имел вид преуспевающего ученого. По определенным причинам Айвен был в курсе, что прошлое у доктора гораздо более пестрое, чем можно предположить по его внешности, что, впрочем, никак не сказывалось на его пригодности к работе. Скорее, наоборот.

Уэдделл нервно откашлялся.

— Что ж, сир. Как всем известно, отсутствие доказательств не есть доказательство отсутствия. Тем не менее, мои полевые команды пока не обнаружили живые клетки Микобура ниже по течению от столицы. С другой стороны, мы там нашли и однозначно идентифицировали несколько фрагментов бывшей стены туннеля, а если есть одно, может быть и другое. Один плюс — для клеток, которые мы уже изучили, соленая вода непереносима. Так что если какие-то из них достигнут моря, вряд ли они там выживут.

— Я вам это уже говорила, — пробормотала леди гем Эстиф, — три дня назад.

Уэдделл с загнанным видом покосился на нее.

— Я настойчиво рекомендую продолжать наблюдение, но, по моему мнению, Микобур представляет собой меньшую угрозу, чем некоторые биологические кошмары, с которыми вы, барраярцы, уживаетесь в течение многих лет, не говоря уж о собственной экосистеме планеты. Осторожность — да, паника — нет. Я бы сказал, добавьте этот пункт в общий список и двигайтесь дальше.

Теж, напряженно его слушавшая, заморгала.

— Эй, — шепнула она Айвену. — этот человек джексонианец. Или был им раньше.

— Я знаю, — шепнул тот в ответ, — и Грегор — тоже. Остальным не говори.

Грегор смерил Уэдделла взглядом:

— А лично вы стали бы сегодня пить воду из реки, взятой ниже по течению от Форбарр-Султаны?

Айвен подозревал, что в своем нынешнем настроении Грегор близок к тому, чтобы проверить это самолично. На Уэдделле, в данном случае. Уж не припрятана у него бутылочка с водой где-нибудь на кафедре?

— Да, — ответил Уэдделл твердо, — если ее сперва прокипятят, чтобы уничтожить обычно присутствующие там еще восемнадцать потенциально смертельных микроорганизмов. Стандартные для этих мест процедуры обращения с водой защитят ваших подданных.

А если кто-то достаточно глуп, чтобы пить на этой планете необработанную воду, он заслужил, чтобы его генный материал был исключен из общего генофонда? По предыдущему опыту общения с Уэдделлом Айвен знал, что тот вполне способен так подумать, но слишком умен, чтобы произнести это вслух. Во всяком случае, здесь.

Грегор повернул голову:

— Доктор Аллегре, заявление по поводу мер обеззараживания воды уже было вами проверено?

Выпрямив спину, та ответила:

— Это… несложно сделать. Звучит правдоподобно.

— Другими словами, нет. Пожалуйста, распорядитесь, чтобы ваши люди немедленно провели соответствующие тесты, и доложите о результатах как можно скорее.

— Да, сир, — она склонила голову к наручному комму.

— Очень хорошо, доктор Уэдделл. Продолжайте наблюдение тщательно.

Грегор жестом предложил ему снова сесть рядом с администратором, и эти двое зашептались, сблизив головы. Возможно, там прозвучало «Бог мой, а вы не подкачали!» и «Так как насчет нашего финансирования?» Судя по виду Отто, тот не поверил ни слову из сказанного; генерал Аллегре был в таких же сомнениях, но его, скорее всего, позже успокоит собственная жена.

Грегор смерил пристальным взглядом первый ряд, где сидели Арквы; они тоже не сводили с него глаз. Шив прекрасно изображал бесстрастность, Юдин теребила свои короткие волосы, а леди гем Эстиф, казалось, мечтала противопоставить любым барраярским аргументам свой стотридцатилетний опыт.

— Итак — в моей третьей ипостаси…

«Но ничуть не преувеличивая, нет, только не Грегор…»

— … мы подходим к общим заботам всей Империи.

Шив сощурил темные глаза, внезапно напрягшись — почти так же, как Грегор.

— Как вы должны понимать, Барраяр не имеет какой-либо практической заинтересованности в рискованных предприятиях в локальном пространстве Джексона. Но вы должны также осознавать, и еще более ясно, что положение кардинальным образом меняется, если Цетагандийская империя, напрямую или через своих марионеток, предпринимает шаги с целью завладеть контролем над вашими точками П-В перехода. Мои аналитики утверждают, что Дом Престен сейчас является такой марионеткой, рассчитывающей на захват скачковой монополии.

— Таким попыткам, — пророкотал Шив, — традиционно противостоят временные альянсы прочих Домов. Это случалось неоднократно.

Грегор ответил ровно:

— У них уже контроль над двумя точками и три — в планах.

— Фелл — крепкий орешек, его не раскусишь, — пожал плечами Шив.

— Барон Фелл до сих пор очень стар. Согласно последним докладам.

— Верно, — пробормотала Юдин.

Грегор даже не моргнул.

— Обстоятельства сложились так, что Барраяр мог бы воспользоваться наличием союзника в Единении. Единственный союзник даже лучше, чем пять, ввиду, э-э, аналогичных усилий по дестабилизации со стороны Цетаганды. А тайный союзник был бы еще полезней.

— За эти десять процентов от суммы клада, — задумчиво заметил Шив, — вы могли бы себе подобрать не один Дом из выставленных на продажу.

— Да, но никакие суммы не гарантируют, что он так и останется купленным. Если это не будет добровольным выбором.

— Хм.

Грегор воздел палец:

— Десять процентов минус издержки.

Шив вопросительно поднял брови.

— Неким чудом, — продолжил Грегор, — катастрофа, случившаяся в эти выходные, не повлекла за собой человеческих жертв.

— Вы хотите сказать, что не стали бы платить жизнями?

Грегор посмотрел на него холодно.

— Напротив. Я плачу чужими жизнями каждый день. Это та монета, которой Барраяр оплачивает мои ошибки с тех пор, как мне исполнилось двадцать. Но это значит, что щедрые пенсии членам семей погибших — статья бюджета, не подлежащая сокращению.

«Понимаю», — ответил Шив, и «Продолжайте», — Юдин.

— Вместо этого я бы начал подсчет со всех эксплуатационных расходов прошлой недели и далее, вызванных этой чрезвычайной ситуацией.

Шив был вынужден кивнуть; жена накрыла его руку своей, пресекая преждевременные возражения, и он снова расслабился.

— Также нам, похоже, требуется новое здание СБ.

Шив чуть показал зубы в улыбке; Саймон так широко распахнул глаза, что, похоже, давил сейчас вопль радости — не за себя, так за других. Ги Аллегре, которого минуту назад новый и более широкий поворот беседы заставил заерзать на краешке сиденья, снова сел в кресле прочно и устойчиво, тоже предлагая продолжать разговор.

— Старое здание… весьма трудно оценить в том положении, где оно находится сейчас. Кое-кто считает его бесценной исторической реликвией.

— Один бетанский доллар? — раздался тихий умоляющий возглас с другого конца ряда.

Грегор ухитрился проигнорировать эту реплику.

— В любом случае, кажется разумным депонировать определенную сумму на его окончательную очистку либо уничтожение.

Шив хмыкнул.

— Гораздо более важным является отложить достаточно средств на ликвидацию потенциального заражения от Микобура — вероятность его обнаружения мы пока не можем приравнять к нулю. Здесь экономия недопустима.

Оба сотрудника Имперского Научного Института навострили уши.

Шив издал болезненный стон. Но спорить не стал — он явно кое-что узнал о Барраяре за этот визит. Потому что если он в чем-то мог катастрофически завязнуть, так именно в этом вопросе. Нельзя было бы сделать худший выбор; даже пререкаться насчет пенсий семьям погибших, и то было бы не так ужасно.

Едва заметная улыбка тронула губы Грегора:

— Однако императорские руки в силах не только забирать, но и даровать. Чтобы ускорить ваше с семьей возвращение на Единение Джексона, я предлагаю добавить к вашей доле, причем бесплатно, скачковый корабль в вашу полную собственность. Невооруженный, но, как меня заверили, скоростной, — он ткнул указательным пальцем наверх, куда-то в направлении орбиты.

Байерли неожиданно подавился:

— Что, яхта Формерсье? Хотите им всучить этот… — он осекся.

— Мне объяснили, что вопрос декора вполне обсуждаем, однако вся механика в порядке. Мои инженеры проинспектировали корабль и гарантируют это. Присутствующий здесь Форратьер уже путешествовал на нем и может подтвердить.

— Ага, она… летает.

«Значит, сможет отсюда улететь», говорила приподнятая бровь Грегора.

— Предполагаю, что впоследствии вы сможете его перепродать с помпой, не так ли?

Шив сложил ладони и побарабанил своими толстыми пальцами, почти в первый раз за это утро позволив себе веселье:

— Да я это уже предвкушаю!

— Еще один подарок, который я намерен дать вам с собой — моего личного связного. Он — опытный агент-наблюдатель СБ и, насколько я понимаю, вам уже практически зять. Поскольку, я надеюсь, вы предпочитаете вести важные дела внутри семьи, — Грегор повел открытой ладонью в сторону Байерли, сидящего во втором ряду рядом с Риш. Та с изумленным видом повернулась.

Очевидно, Байерли уже выслушал от него это предложение ранее — и когда, черт побери, Грегор нашел время с ним встретиться? — но было ясно, что радости эта идея у него по-прежнему не вызывает.

— Мне там все будет… в новинку, — слабо выговорил он.

Риш, успевшая восстановить самообладание, подсказала:

— Может, я тебе с этим помогу, а, Бай? В конце концов, долг платежом красен.

Шив, обернувшись, посмотрел на нее, что-то без возражений прикидывая.

Генерал Аллегре довольно двусмысленно подбодрил Байерли:

— Форратьер, ваш куратор из Внутренних Дел уже выражал опасение, что вас передерживают. И посчитал, что вам необходимо новое и сложное задание.

«Да на фига оно мне!» одними губами произнес Бай, не поднимая головы и сгорбив плечи. Обернуться и сказать это в лицо Аллегре он не посмел.

— Подбор подходящей легенды, — продолжил генерал, — я оставляю на ваше и Аркв усмотрение, но мне кажется, выбор у вас невелик, — и он улыбнулся Риш, не разжимая губ.

Шив и Юдин переглянулись. Юдин подняла голову:

— Позвольте нам двоим ненадолго выйти, чтобы посовещаться наедине.

— Разумеется, — отозвался Грегор.

Барон с баронессой покинули аудиторию — что не совсем подходило под определение «наедине», так как по всему коридору стояла охрана, но все же они удалились за пределы слышимости. Их не было долго — все желающие успели встать и размяться, угоститься кофе и остатками выпечки или посетить примыкавшую к помещению туалетную комнату. По совместной просьбе Аллегре и Саймона полковник Отто еще несколько раз и с разной скоростью запустил свою разноцветную презентацию. Эмоции Саймона всегда было трудно прочесть, но не похоже было, чтобы зрелище ему надоело.

Наконец, вернувшись, Шив и Юдин вместе предстали перед Грегором.

— Грегор Форбарра, — начал Шив, — я полагаю вас достойным внуком вашего прославленного деда Эзара, — он протянул руку. — Мы принимаем вашу Сделку.

Грегор педантично пожал руки обоим:

— Барон. Баронесса.

Заставить себя сказать «спасибо» он явно не мог, не при этих обстоятельствах, зато ухитрился прибавить:

— Желаю удачи в вашем будущем предприятии.

Шив уже готов был отойти, но повернулся к нему снова.

— Император Грегор, я хотел бы просить вас об одном чисто личном одолжении, — по едва заметному кивку он продолжил: — Мне бы доставило огромное удовольствие лично сообщить человеку по имени Виго Имола о том, в какую сумму оценили содержимое бункера.

Легкая заминка — в тренированном воображении Грегора одна за другой возникали самые зловещие картины сложившегося за одиннадцать часов заговора. К счастью, на этом его воображение не остановилось. Слабая улыбка тронула губы императора:

— Пятнадцать процентов, так вы договаривались? Кажется, я вас понимаю, — он показал на Байерли: — Форратьер может вас проводить.

Грегор задержался еще на мгновение, прежде чем с оруженосцем впереди и с секретарем за спиной двинуться к выходу — навстречу следующему на очереди кризису. Уж ему-то трехпланетная империя каждое чертово утро поставляет в кабинет целую корзину разъяренных змей. Сколько есть историй про то, как люди домогаются императорского трона, но Айвен ни разу не слышал, чтобы кто-нибудь претендовал на письменный стол императора.

— Айвен, — Грегор чуть улыбнулся. — Капитан и леди Форпатрил, я хочу увидеться с вами завтра. Мой секретарь позвонит вам и сообщит время.