Глава 14
ПОХИЩЕНИЕ
Помните, мы с вами оставили Сидора Акашкина (и того таинственного, кто в него вселился) подслушивать заседание членов местной управы, посвященное Ночи города? Что ж, спешим вам сообщить, что Акашкин этот неблаговидный треп преспокойненько подслушал (новыми-то ушами!), сделал какие-то выводы, а на следующий день с утра пораньше подпирал стены в приемной щедровского мэра и сильно тем раздражал секретаря.
– Сидор, – говорил секретарь, молодой и очень красивый вервольф по имени Адонис. – Напрасны твои потуги. Мэр всё равно раньше десяти не явится. Так что зря ты тут торчишь как скульптурная группа.
– Кофе свари, – сгрубил Адонису Сидор. – И занимайся своими прямыми секретарскими обязанностями.
– Моя прямая секретарская обязанность – тебя до мэра не допустить, – хамством на хамство отвечал Адонис, поправляя безупречный воротничок своей рубашки. – А насчет кофе – хорош ты будешь и без кофе. Еще «арабику» на тебя переводить. Уши-то как себе раздобыл?
– Пластическую операцию сделал. В областном центре, – врал не краснея Акашкин. – В кредит. Видишь, уши как новые. С улучшенными слуховыми проходами. Теперь могу всё слышать, как дельфин. И я слышу, что сюда мэр идет. Так что, Адонис, хочешь не хочешь, а быть мне у мэра нынче визитером.
– Наглый ты, Акашкин, – почти жалобно сказал вервольф.
– Нет, я просто представитель прессы, – отбрехался Акашкин.
Тут действительно послышались легкие шаги, и в предбанник вошла мэр города Щедрого Маргарита Сергеевна Столбовая. Маргарита Сергеевна была обычной женщиной и обычной чиновницей, не имелось в ней ни малейшей колдовской жилки, и именно это подкупило избирателей, когда проходили последние выборы. Тогдашним мэром Щедрого был Изяслав Радомирович Торчков, маг в энном поколении, а также склочник и интриган, и потому электорат, уставший от магии в законе, отдал свои голоса Маргарите Столбовой, обещавшей решить проблемы прежде всего социальные, а не магические.
При всем том Маргарита Сергеевна понимала специфику вверенного ей муниципального образования, то бишь города. Поэтому она не ссорилась ни с ведьмами, ни с вампирами, ни с прочими представителями оккультного меньшинства. В свой штат она набрала равное количество людей и нелюдей, ценя последних, конечно, – по заслугам. Единственной ее слабостью был секретарь Адонис – красивого вервольфа Маргарита Сергеевна тайно обожала, но ни в рабочее время, ни после не позволяла себе никаких инсинуаций. И правильно делала, потому что иначе попалась бы на кариозный зубок вездесущему и всезнающему Акашкину, который ох как любил посплетничать насчет амурных дел!
Войдя в предбанник собственного кабинета, Маргарита Сергеевна увидела прекрасный лик Адониса и отвратную ухмыляющуюся физиономию Сидора Акашкина.
– Доброе утро, – сказала Маргарита Сергеевна, мысленно посылая проклятия Акашкину из рода в род. Но это она так, от преизбытка чувств. Всё равно ее проклятия не действовали – Маргарита Сергеевна не была ведьмой.
– Здравствуйте, Маргарита Сергеевна, – виновато сказал Адонис. – Извините, тут Акашкин. Я сейчас разберусь…
– Не надо, – проговорила мэр. – Господин Акашкин, у вас что-то важное? Я могу уделить вам не более пяти минут. Потом у меня селекторное совещание. Пройдемте в кабинет.
Акашкин прошествовал мимо Адониса с наигорделивейшим видом. Смесь павлина с павианом, да и только.
В кабинете Маргарита Сергеевна села за свой стол и предложила Акашкину:
– Присаживайтесь.
– Мерси, – сказал Акашкин.
– Вы по какому вопросу? – спросила мэр.
– По наиважнейшему! – воодушевленно воскликнул Акашкин. – По вопросу празднования Ночи города!
– А при чем здесь вы, господин Акашкин? – удивилась мэр. – Составлением программы праздника занимается специальная комиссия при управе. А вы…
– А я неофициально. На общественных началах. Почему нельзя к народному празднику привлечь общественность? – попер в лобовую атаку Акашкин. – К тому же был я на заседании специальной вашей комиссии, они только болтовней занимаются, из пустого в порожнее переливают. Я же со своей стороны предлагаю серьезные сценарные дополнения в общий план!
– Что ж, я рада их заслушать. Но вы могли бы эти дополнения сообщить также комиссии, не отвлекая меня по пустякам…
– Извините, Маргарита Сергеевна, Ночь города – не пустяк-с. И потом, комиссия эта ваша сплошь ретрограды и бездарности. Поэтому я сразу к вам, со свежими идеями, так сказать, с пылу с жару.
Что интересно, в продолжение этого разговора Сидор даже ни разу не квакнул. Видимо, осознавал серьезность ситуации.
– Хорошо, – сказала мэр. – Слушаю вас.
– Прежде всего, – заговорил Сидор, – я подумал о развлекательной части нашего праздника. Для того чтобы привлечь внимание как людей, так и нелюдей, нужны игры, викторины, конкурсы. Азарт! И я вот тут набросал несколько конкурсов для разных видов жителей нашего города.
– Ну-ну, – поддакнула мэр, внутренне начиная стонать от тоски.
– Во-первых, – сказал Сидор. – Конкурс профессионального мастерства для ведьм «Ведьмарина». В нем несколько этапов. Этап первый – «Заговор». Наши ведьмы должны показать свои способности в составлении оригинальных заговоров, заклятий и прочих волшебных слов. Этап второй – «Спутник жизни»…
– То есть?!
– Это о традиционных спутниках ведьм, ну животных разных, духах… На этом этапе рассматриваются три номинации: номинация «Жабы», номинация «Кошки» и номинация «Все остальные». Понимаете, тут очень важно, чтобы была номинация «Все остальные», потому что, например, у ведьмы Загогулько с улицы Глеба Успенского живет ручная улитка-предсказательница. Только она предсказывает слишком уж медленно, пока всё предскажет, предсказанное уже сбывается. Но ведь главное сам факт! Где еще можно найти такую улитку, как не в Щедром!
– Я вас понимаю, продолжайте, пожалуйста.
– Третий этап конкурса для ведьм должен быть музыкальным. Каждая ведьма должна показать не только ведьмовскую сторону своей натуры, но и близость к искусству. Пусть ведьмы споют, сыграют на музыкальных инструментах… Я, к примеру, знаю ведьму из деревни Мокрые Лбы, так она виртуозно играет на балалайке. Я о ней репортаж делал. А у нас в городе какие таланты! Анна Николаевна Гюллинг прекрасно играет на фортепиано.
– Сидор, ну где мы ей возьмем фортепиано под открытым небом?! Ведь все мероприятия будут проходить в кремле!
– А и не надо фортепиано, – не растерялся Сидор. – У Анны Николаевны арфа есть. Небольшая, старинная. Вот общественность и попросит ее сыграть на арфе!
– Арфа? Арфа – это хорошо. Очень эстетично. Что еще?
– Можно устроить костер…
– Что-о?! Какой еще костер?!
– Ну как же. Традиционный. Этакое театрализованное представление: костер на городской площади, где сжигают красавицу-ведьму…
– Акашкин, вы с ума сошли. Жечь ведьм нам никто не позволит, да если б и позволили…
– Но костер-то будет не натуральный – искусственный! Симуляция из светового волокна!
– Ах, ну если из светового волокна… И всё равно с этической точки зрения это выглядит как-то неблагопристойно.
– Наоборот! Устроим всё по-средневековому! Народ любит такие игровые моменты. Да, вот еще что. Кроме ведьм не стоит забывать и других представителей оккультной общественности нашего города. Например, умертвия. Для них тоже можно провести конкурсы.
– Ну какие конкурсы можно провести для умертвий?
– Например, на рытье могил – кто быстрее выроет. Или вот еще: «Чья голова летит дальше».
– Что?!!
– Да это же их любимое занятие, мертвяков-то, – головами кидаться! Сам видел. Вот пусть и поразвлекают публику!
– Нет, – решительно сказала Маргарита Сергеевна. – Только не это. Кидаться головами на празднике города я никому не позволю. У вас всё, Акашкин?
– У меня еще про вампиров…
– Вот их оставьте в покое, – металлическим тоном приказала мэр. – Еще не хватало нам конфликта с общиной из-за ваших дурацких придумок! Вот что, Акашкин. Всё, что вы мне изложили, конечно, не лишено доли остроумия и… в общем, не лишено. Но вы совершенно напрасно занимаете именно мое время. Обратитесь в комитет по подготовке…
– Маргарита Сергеевна, – задушевно сказал Акашкин, – вы же видите, как я стараюсь, можно сказать, горю. Так направьте вы меня в этот комитет полноправным членом! А? Чтоб они от меня как от мухи не отмахивались!
– И правильно. Вы журналист, нечего вам делать вместе с чиновниками.
И тут произошло странное. Глаза нашего горемыки журналиста желто блеснули, и он каким-то особым голосом сказал:
– Маргарита Сергеевна, вы сделаете меня руководителем комитета по устройству Ламмаса.
Лицо Маргариты Сергеевны стало растерянным и отстраненным, будто она услышала нечто удивительное, но тем не менее необходимое к выполнению.
– А знаете, Сидор, – сказала она. – Сделаю-ка я вас руководителем комитета по устройству праздника. У вас есть и хватка и фантазия…
– Я заявление сейчас напишу. Мигом!
– Хорошо, Акашкин. Пишите заявление. Я его завизирую.
– Я мигом, мигом, Маргарита Сергеевна! Вот, уже почти готово.
Акашкин и впрямь вмиг написал заявление, мэр его подписала и добавила:
– Акашкин, но вы там не вздумайте что-нибудь этакое устраивать. А то я вас знаю.
– Никоим образом, Маргарита Сергеевна, – пропел Акашкин, выскальзывая из кабинета. – Никоим образом!..
Маргарита Сергеевна встала из-за стола и потерла виски:
– Что-то с головой у меня странное. А кто здесь сейчас был?
Оборотень Адонис с отвращением посмотрел Акашкину вослед.
Акашкин вышел из мэрии, странным образом разговаривая и споря сам с собой.
– Молодец, – одобрительно говорил он. – Теперь в управу.
И тут же срывался на истерическое:
– Почему я должен этим заниматься? Я журналист, а не массовик-затейник!
И снова спокойный голос:
– Ты дурак, Акашкин, раз не понимаешь своей выгоды. Ты можешь влиять на то, каким будет праздничный шабаш. Это власть, Акашкин. И я этой властью воспользуюсь.
– Ты – кто ты?
– Какая тебе разница?
– Большая! Ты вселился в мое тело!
– Ничего, потерпишь, я не очень навязчивый сосед. Хотя, если ты будешь мне хамить, я могу сделать тебе больно. Очень больно.
– Вот не надо пугать! А как это я стану тебе хамить?
– Например, водку пить и солеными огурцами закусывать. Я этого не люблю. У меня на соленые огурцы аллергия. Запомнил?
– Запомнил. И до каких пор ты во мне жить будешь?
– До Ночи города. А там я тебя, мой разлюбезный, покину и присоединюсь… Неважно к кому.
– Тебе всё неважно.
– Да, это ты верно заметил. И прекрати разговаривать со мной, на тебя уже смотрят как на сумасшедшего.
Действительно, на Акашкина посматривали встречные прохожие, и посматривали с подозрением. Акашкин не вызывал теплых чувств, а разговаривающий сам с собой, он был просто невероятен.
Но оставим пока Акашкина и его проекты, связанные с городскими торжествами. У нас ведь есть герои и поинтересней, верно?
Юля после памятного разговора с Анной Николаевной хотела было отправиться погулять, поискать Марину, но вместо этого почувствовала себя невыносимо усталой. Поднялась наверх, стянула с себя одежду и повалилась на постель, только и мечтая что о сне.
Сон к ней пришел незамедлительно. Снилось Юле, что гуляет она по осеннему, просвеченному солнцем лесу, кругом благодать и тишь, и только шуршит листва под ногами. Юля ищет под кустами и разлапистыми ветками елей грибы, но вместо этого неожиданно находит коробки с конфетами, перевязанные кокетливой ленточкой. Одна из коробок выглядит настолько привлекательно, что сластена Юля не может удержаться и принимается развязывать ленточку.
И тут в лесу оказывается Данила. Он одет как настоящий средневековый принц: расшитый золотом камзол, бархатный алый плащ, высокие ботфорты, смешные штаны с буфами и черный атласный берет со страусовым пером.
– Данилка, – радостно говорит Юля, – ты такой красивый! Просто как в кино! Хочешь конфет?
– Юля! – кричит Данила, кричит так, будто она глухая. – Не открывай коробку, там бомба!
Но Юля только смеется. Что еще выдумал этот Крысолов? Бомба в конфетной коробке?! Смешно и подумать!
– Смотри! – смеется Юля и срывает крышку с коробки.
Взрыва она не слышит, она только понимает, что вознеслась высоко-высоко над землей, оставив внизу свое распростертое тело. Она смотрит вниз и видит, что рядом с ее телом лежит Данила – ничком, и лицо его закрыто полой плаща. И в этот миг Юля понимает, что Данилы уже нет, что она совершила самый ужасный поступок в своей жизни, поступок, которому нет оправдания, и даже ее собственная смерть не спасет от этого вечного стыда…
Она просыпается в слезах. За окном сереет самое раннее утро. Юля старается поскорее прийти в себя, отбросить ужасный сон, и тут понимает: постель напротив не разобрана. Марины нет! Она не ночевала дома!
«Спокойно, – вклинился в сознание тихий мышиный голосок Марьи Белинской. – Спокойно, Юля. Не натвори глупостей».
«Маша, ты где»?!
«У тебя под кроватью. Я здесь соорудила вполне приличную норку. Настоящая женщина может устроить вокруг себя уют в любых обстоятельствах».
Японская мышка вылезла из-под кровати, вскарабкалась на одеяло и, как всегда, принялась умываться.
«Маша, я боюсь Анны Николаевны! Она… она какая-то другая стала! И потом, где Марина?»
«Будем разбираться по мере поступления вопросов. Да, Анна Николаевна несколько изменилась. До сих пор она славилась гостеприимством, выдержкой и тактом. Боюсь, они изменили ей потому, что ты назначена хранительницей Арфы. Полагаю, она хотела владеть этой Арфой безраздельно».
«Но тогда зачем она сообщила об Арфе Госпоже Ведьм и вызвала тебя?»
«Для подстраховки. Это просто ход интриганки, ничего более. Я так полагаю, что она и не собиралась отдавать Арфу всему Собранию ведьм. И не отдаст».
«Ничего не понимаю! А где же всё-таки Марина?!»
«Вот с этим сложнее. Я полагаю, что Марина похищена».
«Похищена?! Кем?!»
«А вот это нам и предстоит узнать. Одевайся, только тихо. Анна Николаевна не должна знать, что мы исчезли».
«А мы исчезнем?»
«Само собой. И даже не будем оставлять записку о том, куда отправились. Кстати, тебе сейчас придется в срочном порядке научиться создавать собственного морока».
«Это как?»
«А ты подумай. Что подсказывает тебе твоя ведьмовская сущность?»
Юля подумала. Потом еще раз подумала. Потом сказала: «Знаю», вытянула вперед руки и принялась водить ими в воздухе, словно что-то лепила. И буквально через минуту перед нашей юной ведьмой стояла такая же Юля, только немного более вялая и заспанная.
– Ложись в постель и спи, – приказала Юля мороку.
– Отлично! – похвалила Юлю мышка. – Как будем выбираться?
– Через окно, – решительно сказала девушка. – Если я ведьма, значит, я умею летать!
– Юля, мне очень нравится твоя растущая самоуверенность, но всё-таки будь осторожна.
– Ладно, – хмыкнула Юля.
Она надела джинсы и джинсовую рубашку с множеством кармашков, в один из кармашков посадила Машу и, распахнув окно, выбралась на крошечный откос подоконника.
– Самое интересное то, что я совершенно не боюсь высоты, – сказала Юля.
– Да, только вниз всё-таки пока не смотри.
– Хорошо, – кивнула девушка и взмахнула руками.
Воздух принял ее в свои мягкие объятия. Юля парила перед окном, легко перебирая ногами и изредка взмахивая руками.
– Окно закрой, – посоветовала Юле мышка. – А то вся конспирация полетит к святой Вальпурге…
Юля согласилась и тихо притворила окно. А затем взмыла вверх свечкой и полетела над еще сонным городом, то ныряя в облака, то мелькая среди крон деревьев…
Полет так восхитил Юлю, что она не сразу вспомнила, зачем и куда летит. Только возмущенный писк Маши заставил девушку опомниться.
– Ох, извини, – сказала Юля. – Увлеклась. Маша, теперь командуешь ты. Я совершенно не представляю, как искать Марину.
– Что б ты без меня делала, – ворчливо отозвалась Маша. – А ну давай приземляйся. На время.
Юля приземлилась позади старых, полуразрушенных частных домов, на покрытой лопухами и одичавшими подсолнухами поляне. Роса еще не сошла с травы, поэтому Юля предпочла зависнуть в полуметре от земли, чтобы не замочить одежды и кроссовок. Она вытянула ладонь, и на эту ладонь из кармашка выбралась исполненная удивительной важности японская мышка. В передних лапках она держала человеческий волос.
– Это Маринин волос, – сказала Маша-мышка. – Я с пола подобрала.
– Маринка такая распустеха, вечно за собой не убирает.
– В нашем случае это очень полезно. По этому волосу мы определим местонахождение его хозяйки.
– Маша, но я не знаю таких заклинаний!
– Зато я знаю. Учись, студентка!
Мышь обмотала правую переднюю лапку волосом и заговорила напевно:
– Волос длинный, волос золотой, волос серебряный, стань нитью путеводною! Приведи к хозяйке твоей, где бы она ни была, ни летела, ни плыла. Найди, волос, хозяйку свою живую или мертвую, вольную или связанную, с людьми али одинокую. Приведи к ней, приведи к ней, приведи к ней! Слово мое крепко!
Волосок засиял зеленым светом, и от него по воздуху протянулась тоненькая зеленая же световая нить.
– Туда! – указала Марья, и Юля взлетела, следуя зеленой ниточке-поводырю.
Ниточка-поводырь довела наших путешественниц до городской окраины, а потом заставила перемахнуть и через нее. Потянулись какие-то старые полуразвалившиеся постройки, заросшие сорняками сады. Бедность и убожество. Нить не унималась, она вела над ручьем, прозванным Консервным за то, что в нем много топилось всяческих отходов и мусора; над полянами, заросшими отцветающим кипреем и полынью, и, наконец, привела в лес. В лесу лететь было труднее, да и зеленый указатель терялся в листве. Юля между тем побледнела как полотно. Если уж Маринка находится в лесу, за чертой города, дело куда как плохо.
Наконец в лесу обнаружилась небольшая поляна. На поляне стоял строительный вагончик, весь размалеванный черепами, языками пламени и прочими страстями. Нить упиралась прямо в двери вагончика.
– Марина там! – воскликнула Юля. – Ее действительно похитили!
– Что будешь делать? – успела спросить у Юли Маша. А потом уже ничего не спрашивала – незачем было.
Юля остановилась перед вагончиком, решительно выпятив подбородок. Стиснула кулаки и прошептала:
– Развались!
Вагончик будто разорвало изнутри. Крыша взлетела и со свистом унеслась в неизвестном направлении. Стены смялись в гармошку и поспешили отскочить друг от друга на почтительное расстояние. А пол вообще превратился в какое-то крошево.
И посреди всего этого развала на ободранном стуле сидела Маринка! Ее руки и ноги были привязаны к стулу скотчем, рот заклеен, прямо на голливудский манер. Юля бросилась к подруге.
– Маринка, как же тебя угораздило? – запричитала она, срывая скотч и освобождая девушку. Марина еле поднялась со стула, закачалась, а потом ее вырвало.
– Здесь ужасно! – пробормотала она.
Юля буквально поволокла Марину на себе. Дотащила до края поляны, уложила на траву.
– Воды, – простонала Марина.
– Ой, – схватилась за голову Юля. – Воды-то мы не захватили…
– Создай, – посоветовала Юле мышь. – Ты что, формулу воды не помнишь? Аш два о.
– В чем создать? Как создать? Нужны приборы, да еще какие…
– В собственных ладонях, ведьма.
– Да, – поняла Юля. – Да.
Она сложила ладони ковшиком, закрыла глаза, сосредоточилась… Между ее ладонями полыхнуло пламя, загремел гром.
А потом в ладонях появилась вода. Она быстро остывала, и Юля вскоре смогла напоить подругу.
– Так-то, – прошептала она. – С ведьмой нигде не пропадешь…
Марина очнулась, взгляд ее стал осмысленным.
– Юля, нет! – простонала она. – Тебя не должно здесь быть. Я приманка! Уходи!
– Что за чепуху ты несешь?! – изумилась Юля.
– Я слышала, как эти псевдосатанисты говорили, что ты придешь за мной. И тогда они…
– Что?
– Они отдадут тебя ему.
– Кому?
– Я его не знаю! Нет, я видела его однажды. И ты видела. Помнишь, мы сидели с ребятами у костра? Так вот, тот человек, что появился… Ты еще сказала, что это твоя смерть.
– Да чушь я тогда сказала! Марина, с тобой всё в порядке? Тебя не избивали, не насиловали?
– Нет, нет… Ничего такого. Они просто сделали меня приманкой. Чтобы ты пришла сюда и он расправился с тобой.
– Это еще кто с кем расправится! – фыркнула Юля. – Я теперь знаешь сколько всего умею!
– Сколько?! – разнесся холодный голос над поляной.
Этот голос расплескался, как вино из бокала. Только вкус у этого вина был очень уж отвратный. Юля отвернулась от Марины и увидела, как к ней приближается толпа тех самых псевдосатанистов, возглавляемая странным человеком, одетым во всё черное.
– Всё получилось, – сказал этот неприятный тип. – Ведьма вышла из норы.
– А я ни от кого и не прячусь, – вызывающе ответила Юля и гордо выпрямилась. – Что вам угодно? Как вы смели похитить мою подругу?
– Насчет «как вы смели» не стоит меня спрашивать. Я смею очень многое. А насчет «что вам угодно»… Нам угодно, чтобы ты пошла с нами и сделала для нас кое-что.
– Лучше бы тебе пойти, – заискивающе сказал один из сатанистов. – Иначе он убьет твою подругу.
Человек в черном подошел к Юле вплотную и протянул ей ладонь. На черной кожаной перчатке золотился обычный волос.
– Ты знаешь, что это? – спросил у Юли человек в черном.
– Это волос моей подруги, – бледнея, сказала Юля. – Ты завязал на него Маринину жизнь. Всё, что ты сделаешь с волосом, произойдет и с ней. Это очень опасная магия.
– Да. Хочешь, я отдам тебе этот волос? Но только взамен на одну небольшую услугу.
– Я согласна. Будь осторожен с волосом. Не дай Вальпурга, с него хоть чешуйка упадет…
– Я умею быть осторожным, – сказал человек в черном. – Идем. Что ты медлишь?
– Я не хочу, чтобы у меня были спутники, – повернулась Юля к Марине и Маше. – Дождитесь меня здесь.
– Это неправильно! – воскликнула Маша. – Юля, не делай глупостей, я призвана быть с тобой везде.
– Нет, Маша. Извини.
Юля вложила в руку Марины отчаянно сопротивлявшуюся мышку и проговорила:
– Луна в Водолее, спите скорее. Войдите под волшебный покров одеял и снов…
Спящая Марина приподнялась и повисла в воздухе. В руке она держала спящую, но даже во сне очень сердитую мышь.
– А теперь ведите меня, – сказала Юля.
– Как будет угодно королеве, – насмешливо поклонился человек в черном.
