ГЛАВА 19
Я очнулась оттого, что продрогла. Господи! Голова гудела, как медный колокол на Пасху, язык распух и еле ворочался во рту. Я попыталась пошевелить руками и ногами и поняла, что они связаны. Я огляделась. Прямо надо мной с потолка свисала голая лампочка на витом шнуре. Ее света едва хватало для того, чтобы рассеять тени, накопившиеся по углам этой комнаты. Точнее, не комнаты, а подвала. Да, это был настоящий подвал – с запахом плесени и разложения, с голыми бетонными стенами, занавешенными мохнатой от пыли паутиной. От каменного пола холод тек в мое тело. Святая Вальпурга, во что же я влипла?
– Флоренс, – тихо позвала я, удивляясь тому, что голос еще мне повинуется. – Флоренс, Джессика, где вы?
Из царства подвальных теней вышла девушка. Она была мне знакома, и в то же время лицо ее словно раздваивалось, текло, не имело стабильных черт.
– Флоренс?
– Заткнись! Заткнись и говори только тогда, когда я задам вопрос. Иначе я сделаю тебе очень больно. Ты знаешь, что это?
Девушка, похожая на Флоренс, демонстрирует мне волшебную палочку. Но это не волшебная палочка, это ментальный щуп, с помощью которого можно истерзать сознание человека так, что он будет просто умолять о смерти.
– Я знаю, что это, – шепчу я. – Но такие щупы разрешается применять только полицейским. Откуда он у тебя?
Девушка холодно говорит:
– Вопросы здесь задаю я, – и касается щупом моего лба.
Боже, какая боль! Она просто выворачивает меня наизнанку. Когда я откричалась, девушка спросила:
– Будешь еще задавать свои дурацкие вопросы?
– Нет. Ни в коем случае.
– Отлично. Надеюсь на твое благоразумие. Для начала позволь представиться: я – Флоренс-Джессика Оливье. Я сама себе сестра, наперсница и подруга. Я одна в двух лицах. Понятно?
– Не совсем. Нет, нет, все понятно! Пожалуйста, убери его от моего лица.
– Я сама решу, что мне делать. А теперь отвечай: какого черта ты появилась в моем доме?
– Меня послала Мокрица.
– Зачем?
– Ей понадобилась производственная Книга Теней.
– Откуда она узнала, что Книга у меня?
– Об этом сообщил кутюрье Ансельм Первый.
– Мерзкий вампиришка!
– Ну, возможно, и мерзкий…
– Заткнись! Ты сама виновата в том, что попала в мой дом. Я тебя не приглашала. Как ты посмела отпереть дверь?
– Я полагала, что ты на это не рассердишься. Я… я считала тебя своей подругой, Флоренс.
Девушка расхохоталась, от этого ее двойное, плывущее лицо исказила жуткая гримаса.
– Да какая ты мне подруга, идиотка! Тоже нашлась – в подруги напрашиваться. Конечно, ты во многом милая девушка, Юля, и работаешь неплохо, но теперь мне придется тебя убить. Потому что ты сунула нос не в свое дело.
– Я ничего не понимаю. Неужели ты убьешь меня только за это?
– Не задавай вопросов, не задавай! Не смей! Ох, какая мерзость эти черви.
– Черви?!
– Огромные, белесые, с желтыми глазами, с тысячью лапок. Черви, сороконожки, пауки – они лезут изо всех щелей. Это ты пустила их?!
– Не я! Флоренс, отпусти меня. Я ведь всего-навсего пришла за Книгой. Отдай мне ее, и я уйду и не выдам твоих тайн, какими бы они ни были.
– Ты ничего не понимаешь!
– Так расскажи мне.
– Что ж, пожалуй. Должна же я с кем-то поделиться своими самыми сокровенными победами и планами. Тем более что ты все равно умрешь.
– Да, да, обязательно умру. А можно мне сесть? Лежать холодно, я простыну. – Я попыталась сесть.
– Лежать! – рявкнула Флоренс, лицо ее исказилось, и она заговорила по-другому – глуховатым надтреснутым голосом:
– Флой, ее надо прикончить. Не рассказывай ничего про меня.
– Джесси, она не представляет опасности. Я и я все равно убьем ее. Так почему бы ей не узнать?
– Решай сама.
Флоренс-Джессика щелкнула пальцами. Из ниоткуда в подвале появилось кресло-качалка. Девушка с двойным лицом уселась в него и заговорила спокойным голосом:
– Что ж, Юля, пришла пора все узнать. Нас родилось двое у нашей матери, да падет на ее голову проклятие. Она была… была феей. Отвратительной, неопрятной, вечно бедной и вечно пьяной феей. Она забеременела от человека-мужчины, даже не зная его имени. И родились я – Флоренс, человек, и я – Джессика, фея.
Это было жутко – слушать два разных голоса из одних уст. Впрочем, это еще было не самое жуткое.
– Мать оставила меня-Джессику при себе, а меня-Флоренс отдала в приют. Я и я выросли, почти ничего не зная друг о друге. Но потом произошло чудо. Мать во всем призналась. Перед своей смертью.
– Я и я убили ее.
– Не убили, Джесс. Казнили. По справедливости и закону. Она была недостойной матерью, да падет проклятие на ее голову.
– Я права, Флой.
– Я права, Джесс. Я продолжаю. Когда мать умерла, я и я решили встретиться и объединиться. Трудно одному в этом жестоком мире. Мне и мне приходилось нелегко. Приходилось много работать, прилагать усилия, чтобы пробиться, сделать карьеру. Но я и я не сдавались. А еще я и я стали искать путь, который бы привел меня и меня к тому, чтоб я и я, человек и фея, слились в одно целое. Я и я попросили Королеву фей совершить надо мной и мной ритуал воссоединения. Но грязная шлюха, именуемая Королевой фей, не позволила мне и мне этого. Она сказала, что человек и фея не могут стать единым целым. И тогда я и я стали мстить. Мне и мне доставляло огромное удовольствие выпускать горячую кровь из тел проклятых фей.
– Так вот кто был Потрошителем фей, – прошептала я.
– Мне и мне удавалось все проделывать безнаказанно, я и я уже подбирались к самой Королеве фей, но тут в это дело вмешалась ты, Юля. Ты принялась искать убийцу. Я и я этого стерпеть не могли. Я и я решили скорее соединиться. Для этого и понадобилась Книга Теней. Теперь все сделано, и нет шагу назад. Сегодня ночью я и я убьем Королеву фей. Но сначала умрешь ты, Юля.
– Флоренс, Джессика, но я ведь не сделала вам ничего плохого.
– Ты пришла в дом. Ты разнюхала. Разведала. Открыла тайну. Цена за тайну – смерть. И довольно с тебя.
– Отпустите меня. Я буду молчать, обещаю.
– Нет! Как ты глупа, Юля Ветрова.
– Кончай с ней, Флой.
– Кончай с ней, Джесс.
– Ты следила за мной и мной, а я и я следили за тобой. Ты проиграла, Юля Ветрова.
Двуликое существо из самых кошмарных моих снов засучило рукава светлого платья (чтобы не запачкать) и вдруг резко упало на меня. Руки существа стиснули мое горло. Я захрипела и принялась вырываться. Я хотела прокричать заклятие, обездвиживающее противника, но не смогла, из горла раздался только придушенный вопль. Перед глазами заметались кровавые круги.
Неужели я сейчас умру?! Вот так, бесславно, безымянно, в каком-то поганом подвале?! И никто даже не вспомнит, что была на свете славная ведьма Юлия Ветрова?!
Святая Вальпурга, помоги мне!
Руки Флоренс-Джессики все плотнее смыкались на моей шее. Я предприняла новую, слабую попытку сбросить с себя двуликую тварь.
Бесполезно.
Святая Вальпурга, да где тебя черти носят? Когда нужна твоя помощь, ты смываешься! Разве святые так поступают?!
– Тетя, – прохрипела я и потеряла сознание.
Очнулась я посреди белоснежных кружевных простыней, которыми была застелена кровать. Кровать? Простыни? Я уже умерла, и это мои посмертные видения?
Нет, видимо, не умерла. Горло драло как железной щеткой, я дышала с хрипами и свистом. Но главное – дышала! Жила!
Надо мной склонилось удивительно знакомое и родное лицо.
– Те…тя, – прохрипела я.
– Слава святой Вальпурге! Ты жива и здорова, моя девочка.
– Где я?
– Пока в доме Флоренс. Но с минуты на минуту сюда прибудет полиция, а также знахари «Скорой помощи».
– Где она?
– Кто?
– Ф-ф-ф…
– Она осталась в подвале. Я не стала тревожить тело, оставила как есть. Мне еще придется писать объяснительную записку полиции, доказывать, что я применила насилие исключительно по закону.
– Не п-понимаю. Как в-вы здесь ок-казались?
– Видишь ли, Юленька. С тех пор, как ты стала встречаться с Доном, я навесила на тебя заклятие, которое давало мне возможность наблюдать за тобой, где бы ты ни находилась. Нет, не подглядывать, не криви лицо. Просто знать, что ты жива, что ты в безопасности. Сегодня заклятие сработало – я получила известие о том, что твоей жизни угрожают. Я немедленно выстроила портал и отправилась по указанному адресу. И увидела, как эта тварь душит тебя. Она не ожидала моего появления. Еще меньше она ожидала того, что я нападу на нее. А я напала. И победила.
За окнами раздались пронзительные завывания полицейских сирен.
– Она убивала… фей. Это она. Надо сообщить… королеве.
– Обязательно сообщим. А теперь лежи. Тебе вредно много разговаривать и волноваться.
В комнату уже входил знахарь «Скорой помощи».
С помощью выстроенного тетей портала меня отправили домой. Тут надо мной принялась хлопотать Май. Она была просто незаменимой феей, когда дело касалось всяких болезней, травм и ран. Май приготовила какой-то отвар. Я пила его и чувствовала, как силы возвращаются ко мне, а больное горло успокаивается. Я почувствовала себя лучше до такой степени, что встала с постели и отправилась в кабинет тети.
Тетушка изумилась, увидев меня:
– Юля, ты рехнулась! Тебе положено лежать и лечиться.
– Тетушка, мне уже гораздо лучше. Май вернула меня из царства мертвых. Точнее, вернули вы, а Май вам помогла.
– Это прекрасно – выслушивать комплименты, но я предпочла бы, чтобы ты соблюдала постельный режим.
– Я не могу.
– Почему?
– Я должна быть на работе. Я должна отвезти Мокриде Прайс Книгу Теней. Эта книга была у Флоренс.
– Ничего не получится, – развела руками тетя. – В доме Флоренс работает полицейская бригада. Все опечатано. К тому же, как я полагаю, Книга Теней – это важное вещественное доказательство.
– Мокрида меня уволит.
– А это уже не имеет значения.
– То есть? Я не понимаю вас, тетя. Миллионы ведьм отдали бы все за эту работу и прочее в том же духе… Я выслушала это тысячу раз! А теперь вы советуете мне начхать на Мокриду Прайс.
– Именно так.
– Но почему?
Тетя сдержанно просияла. Подошла к письменному столу, выдвинула ящик, достала бумажный свиток с болтающейся сургучной печатью. Меня кольнула непонятная тревога.
– Что это?
Тетя развернула свиток:
– Официальная доверенность.
– Не понимаю.
– Помолчи и послушай: «Я, Дарья Белинская, Госпожа Всех Ведьм и Повелительница Духов Поднебесных, доверяю Юлии Ветровой свой пост и соответствующие регалии сроком на три года. Доверенность обжалованию не подлежит. Подпись: Дарья Белинская».
Тетя замолчала. Молчала и я. Я не могла поверить…
– Это что же? – наконец выдавила я жалкую фразочку. – Это, выходит, я…
– Да, – кивнула головой тетя. – Ты – Госпожа Ведьм, Юлечка. Новая Госпожа Ведьм.
– Нет! – воскликнула я. – Не надо мне этого!
– Юля, не будь ребенком. Тебе доверили эту должность не потому, что она легкая и безопасная. Госпожа Ведьм знала, что может на тебя положиться.
– Положиться?! Да я безответственная, бестолковая и непутевая ведьма! Я занята только любовью! Я даже кофе не умею толком варить! Я не смогу справиться с этой должностью!
– Сможешь, дорогая, сможешь. К тому же я стану при тебе ведьмой-консультантом. Буду помогать во всем буквально. Можешь не волноваться. Да, и кстати!
– Что?!
– Тебе надо будет выйти замуж. У Госпожи Ведьм должен быть Герцог. Такова традиция.
– Тетя!
– Что?
– Я не могу в это поверить! Не могла госпожа Дарья назначить меня своей заместительницей.
– И тем не менее это так. Юленька, все было просчитано с самого начала. Дарья специально вызвала нас в Толедо и устроила тебя на работу к Мокриде Прайс. Это был твой испытательный полигон. А теперь испытания закончились. Ты зарекомендовала себя как отличная ведьма.
– Прекратите издеваться! Я ведь серьезно!
– И я серьезно. А теперь я накрою на стол. Сегодня у нас в честь новой Госпожи Ведьм будет настоящий банкет!
Банкет не банкет, но выпила я на славу. И с тем завалилась в койку, еще не осознавая, что завтра мне не надо будет вставать в девять часов и как угорелой мчаться в офис.
Я уже почти спала, как вдруг меня пронзила мысль: я же сегодня не встретилась с Доном! Сначала меня чуть не придушили, потом ошарашили новостью о моем назначении на высокий пост, и я даже не вспомнила о своем возлюбленном!
– Какая же ты все-таки дрянь, Юля Ветрова, – процедила я сквозь зубы и встала, чтобы одеться.
– Ты куда? – встревожилась тетя, когда я вышла в гостиную. – Ночь на дворе.
– Я должна, – сказала я. – Я хочу увидеть Дона. Он должен знать обо всем.
– Да кто он такой, чтобы все ему доверять?!
– Возможно, будущий Герцог Ведьмы, – улыбнулась я.
– Это исключено, – твердо сказала тетушка. – Дон маг, а между магами и ведьмами вечная конфронтация.
– А может быть, пора пересмотреть приоритеты? – Я продолжала улыбаться. – Не держите меня, тетя. Я все равно улечу к нему. Я не могу без него, а он не может без меня.
И я полетела к «Золотоглазому фазану».
Был поздний час, но рестораны и кафе оказались переполнены. Я спрыгнула с метлы у веранды «Фазана» и принялась оглядываться в поисках Дона. Сердце у меня упало – его не было. В растерянности я села за столик, и ко мне тут же подлетел официант:
– Что угодно прекрасной леди?
– Бокал персикового… сока, пожалуйста.
Пить вино мне что-то не хотелось.
Я сидела и терпеливо ждала Дона, потягивая персиковый сок. Но Дона не было. Когда часы на траттории «Папарацци» пробили четверть двенадцатого, я встала, расплатилась и оседлала метлу. На душе у меня было – словами не передать. Я – несчастная, разгневанная, недоумевающая – летела в район меблированных домов, надеясь, что Дон у себя в квартире.
Я долетела буквально за несколько минут. Снизилась над балконом квартиры Дона, поставила метлу в угол, где в кадке росли дикие гвоздики, и толкнула балконную дверь. Не заперто. Значит, он дома.
Я вошла в гостиную. Дон сидел там. На столике перед ним стоял подсвечник с двумя горящими свечами, полупустая бутылка вина и наполненный бокал. Дон даже не обернулся, хотя наверняка слышал, что я вошла.
Я тихо подошла к дивану и положила руку на плечо Дона.
– Здравствуй, – сказала я.
Он молчал.
Я села рядом и тоже замолчала, глядя на ровные лезвия свечного пламени. Я ждала. И мое ожидание было вознаграждено.
– Поздравляю, – сказал Дон.
– С чем?
– Не притворяйся. Новости в Оро разносятся быстро. Тебе доверили пост Госпожи Ведьм. Еще раз поздравляю.
– Таким похоронным голосом?
– Прикажешь мне веселиться?
– А у тебя есть повод для грусти?
– Есть. Я потерял свою девушку.
– Каким это образом?
– Она стала почти королевой, а я… я так и остался простым… человеком.
У меня открылись глаза. Я поняла, какой пожар уязвленного самолюбия бушует в сердце Дона. Он любил меня и мог продолжать любить только при условии того, что я останусь прежней ведьмочкой Юлей Ветровой, младшей секретаршей Мокриды Прайс. Дону была невыносима сама мысль о том, что я стану выше его по званию.
Но разве это так важно, когда любишь?
– Дон, – мягко сказала я, продолжая держать руку на его плече. – Для нас ничего не изменилось, понимаешь?
Он молчал, в глазах плясали отблески свечей. Мне показалось, что он плачет. Нет. Это только показалось.
– Дон, я люблю тебя. Я хочу быть с тобой. Всегда. В богатстве и бедности, в здоровье и болезни, пока смерть не разлучит нас.
– Ты делаешь мне предложение?
– А почему нет? Госпоже Ведьм нужен Герцог.
– Нет, – холодно сказал Дон и взял в руки бокал. Отпил вина, поставил бокал на стол.
– Ты не хочешь на мне жениться?
– Совершенно верно. – Теперь голос моего возлюбленного просто сочился ядом. – Если я буду жениться на каждой девушке, с которой переспал несколько раз, жизни не хватит. А я должен в этой жизни успеть многое.
– Дон, зачем ты так? Зачем ты делаешь мне больно?! Ты ведь любишь меня, я знаю.
– Люблю. Ну и что? Ты думаешь, я не смогу справиться с этой любовью? Ошибаешься, девочка. Вот у меня где эта любовь. – Дон яростно стиснул кулак.
У меня закружилась голова, все поплыло перед глазами, и я не заметила, как оказалась стоящей на коленях перед Доном.
– Пожалуйста, – просила я, – пожалуйста, не бросай меня. Ты ведь знаешь, я не смогу без тебя. Никак. Я люблю тебя, я все сделаю ради тебя. Я откажусь от этой чертовой должности: Я хочу быть с тобой. Я…
– Прекрати этот балаган, – отчеканил Дон. – Встань с колен. Не изображай из себя невинную святую и не делай из меня монстра. Пойми, с этой минуты мы больше не принадлежим друг другу. Все кончено. Мы должны расстаться.
– Но почему? – взвыла я.
– Мне жаль, что ты этого не понимаешь. Уходи. Уходи, пока я не вытолкал тебя!
– Я не уйду. Я не могу тебя потерять!
Он размахнулся и влепил мне пощечину:
– Уж после этого ты точно уйдешь!
– Дон! – Я поймала его руку и принялась ее целовать. – Дон, милый, не надо так. Все еще можно спасти…
– Убирайся вон! – В его глазах полыхнула холодная ярость. – Вон, шлюха!
Я разревелась. Дон поднял меня с колен, крепко взял за плечи и вывел в коридор. Открыл дверь:
– Все, хватит, убирайся!
Вытолкнул меня на лестничную площадку и захлопнул дверь. И тогда меня охватила такая ярость, что к горлу подступила тошнота, а в глазах замелькали зеленые круги. Я ударила по двери кулаком, и она запылала. Взвыли датчики пожарной безопасности, и под их пронзительный вой я прокричала:
– Будь проклят ты и семя твое отныне и во веки веков!
Это было самое страшное проклятие, которое я только знала.
Я не помню, как выбралась из этого дома, не помню, как добрела до площади Святой Вальпурги. Помело осталось у Дона, но это меня не волновало. Сердце превратилось в холодный кусок мрамора, и этот кусок давил на грудь и глаза, выдавливал злые слезы.
– Проклят! – шептала я как молитву. – Проклят! Проклят!
Я без сил рухнула на скамейку возле памятника святой Вальпурге. Ночь дышала мне в лицо нежным теплом, но мне было не до того. Я должна была что-то сделать с этим камнем внутри меня, я хотела снова научиться дышать, смеяться, просто ЖИТЬ!
Возле меня остановился полицейский на легком помеле.
– С вами все в порядке, девушка? – участливо поинтересовался он.
– Да, в полном. Просто что-то сердце прихватило…
– Постойте-ка! – ахнул полицейский. – Вы ведь ми-стресс Юлия Ветрова, будущая Госпожа Ведьм!
– Откуда вы знаете?
– Как же! Из вечернего выпуска новостей. Весь Оро об этом знает, только и судачат… Послушайте, мистресс… Мистресс! Вы плачете?
– Нет, рисую мелом на асфальте, – буркнула я и закатила такую истерику минут на десять, что даже статуе святой Вальпурги стало тошно.
Полицейский заволновался:
– Кто обидел вас?
– Никто! Никто! Послушайте, вы не могли бы одолжить мне метлу? Я бы полетела домой. Я… у меня нет сил!
– Милая вы моя, да я сам вас отвезу. Почту за честь служить будущей Госпоже Ремесла! Только скажите адрес.
Я сказала, сердобольный полицейский усадил меня впереди себя, и мы помчались. Благо улицы были почти безлюдны, никто не попадался нам навстречу.
Когда я ступила на крыльцо своего дома, меня опять охватила ярость. Наверное, от этой ярости у меня исказилось лицо, потому что полицейский посмотрел на меня испуганно.
– Все в порядке, – заверила я его. – Просто ногу отсидела. Спасибо вам, лейтенант. Я вас не забуду. Как ваше имя?
– Альберт Блинкинс, мистресс.
– Ждите повышения, лейтенант Блинкинс. Сегодня вы спасли мне жизнь.
Он просиял, откозырял и улетел. А я вошла в дом, стараясь при этом хоть немного смягчить мраморность моего сердца.
