ПОСЛЕСЛОВИЕ

Этими эпизодами из жизни города Щедрого вовсе не исчерпана его история, она плавно перетекает в его настоящее и изобилует приключениями, загадками, неразрешимыми вопросами и спорами. В городе Щедром хватает всего — и бед, и радостей, но как раз это и значит, что город живет, смеется, плачет, грешит, кается и снова грешит. В этом городе нет отчаяния, нет безысходности даже в самые нелегкие минуты, а это, наверное, здорово.

Когда я думаю о Щедром и его жителях, то вспоминаю одну легенду. Она говорит об одном благочестивом старце. Однажды он сказал своему ученику: «Идем в город на проповедь». Весь день они неторопливо ходили по людным улицам и вели меж собой беседы на возвышенные темы. Вечером, возвращаясь в келью, ученик сказал старцу: «Отче! Мы ведь так и не проповедовали!» «Ошибаешься, — возразил старец. — Мы проповедовали, но не словом, а самым видом своим. Люди смотрели на нас, и наш пример пробуждал в их душах желание хоть на миг отвлечься от повседневной суеты и подумать о том, что есть и другая жизнь, по сравнению с которой все остальное — лишь ее отражение».

Я не хочу сказать, что город Щедрый и его насельники — образец для подражания. Один Акашкин чего стоит. Но…

Поэтому те, кто хотел бы еще раз встретиться с протоиереем Емельяном, дьяконом Арсением и его неугомонной супругой, а также прочими оригинальными щедровскими жителями, могут надеяться, что эта встреча состоится. Возможно, очень скоро. Потому что Ольга Горюшкина снова прислала мне письмо.

И вновь сверкнула неземным блеском священная колесница, и взметнулась пыль вечности под копытами конницы — той, что спешит не воевать, а утешать.