г. Кимовск, Тульская область,
Россия
8 января, четверг, 11:30
…А за телефонным звонком, словно вторя ему в желании не дать Трифону покоя, заныл, задергался звонок дверной.
Трифон чуть бритвой не порезался!
И кому это он вдруг так понадобился?
С работы? Вряд ли. В театре сейчас рождественские каникулы, основной состав подрабатывает на многочисленных елочных торжествах в областном центре, так что мастер сцены вряд ли кому понадобится. А в казино Трифону выходить только через три дня, там сейчас вышибалой другой местный амбал — Костя Кисляй, страх и ужас мелкой и крупной шпаны. У Трифона с Костей договоренность: сменяться через пять дней, и до сих пор эта договоренность не нарушалась, мрачно-задумчивый Кисляй пунктуально выходил на работу. А если Костя заболел и из казино прислали кого-нибудь за Трифоном, чтоб он подменил? Вряд ли. Костя обладает повышенным иммунитетом ко всему, что касается болезней.
Может, кто из вчерашних Гостей? Допустим, невинная Гранечка, которая будет неубедительно изображать, что забыла у Трифона в квартире свою сумочку или шарфик, хотя наш герой, умело просекавший все попытки девичьей забывчивости и рассеянности, вчера собственноручно сунул сумку в слабые Гранечкины лапки и намотал ей на шею шарфик. Но ведь девушки иногда бывают такими настырными…
Трифон вздохнул. Звонки продолжались, соревнуясь друг с другом в громкости. Нет, это явно не с работы и явно не Гранечка (все-таки так звонить у нее нахальства не хватит).
Тогда кому он понадобился?
Трифону стало неуютно в собственной ванной. Нет, он не обладал даром предчувствия или высокоразвитой интуиции. И с внутренним голосом, который предупреждающе пискнул бы ему нечто вроде: «Опасность! Внимание!», тоже было туговато. Поэтому Трифон, как чистый перед законом человек, пожал плечами и шагнул было из ванной навстречу трезвонящей нервной неизвестности, но в этот миг…
Мокрая рука выскочила из ванной и деликатно дернула Трифона за рубашку. Вроде как попросила обратить на себя внимание. Потом приложила свой указательный пальчик к Трифоновым губам.
— Ага, — догадался Трифон. — Мне о тебе говорить нельзя.
Один тихий щелчок.
— А открывать стоит? Это не опасно? — напрягся Трифон. — Может, там бандиты какие?
Рука изобразила сомнение.
— Ладно, почему сразу бандиты… Но я буду осторожен. Да?
Щелчок.
Рука вцепилась в висящее на стене банное полотенце, закуталась, так что и видно ее не стало — висит здоровенное махровое полотенище на стене и висит. И никаких ассоциаций не вызывает.
— Понятно. Тебя нет.
Трифон, не обращая внимания на разрывавшийся звонками телефон, подошел к двери. Глянул в глазок. Люди какие-то. Незнакомые. Три молодых крепких мужичка и плотненькая девушка вызывающе симпатичного вида. Все дружно улыбаются, а самый крепкий мужичок в синем форменном комбинезоне давит на пупочку звонка.
— Вам кого? — крикнул Трифон через дверь.
Звонок стих.
— Нам нужен Трифон Оглоедов. Проживает здесь такой?
— Ну, допустим… — опять крикнул Трифон. — А вы кто?
— Мы — школа ремонта! — рявкнул улыбчивый мужик в синем комбинезоне. — Смотрите нас по всем каналам!
— Серьезно? — удивился Трифон. — А я вас не вызывал.
— А нас вызывать не надо! — проорал синий комбинезон. — Мы сами приходим. Мы сердцем чувствуем, где требуется наша помощь в виде активных ремонтных работ.
— Да зачем мне ремонт? Не нужно мне ремонта, — гнул свою линию Трифон. — Я обои полгода назад менял. Во всех комнатах. Так что спасибо за внимание, но я обойдусь.
Трифон ехидно хмыкнул, отошел от двери, хваля себя за то, что сообразил, как отбрить незваных гостей. В то, что к нему на самом деле заявились телевизионные ремонтники, он, естественно, ни на секунду не поверил.
Только не успел он сделать и пяти шагов по коридору, как его замечательная дверь с противным хрустом и кряканьем срываемых петель рухнула на пол. В дверном проеме стояли ремонтники и отмахивались от облака взметнувшейся пыли.
— Вот видишь, Триша, — назидательным тоном сказал синий комбинезон. — Дверь-то у тебя совсем никудышная. Кулаком по ней пару раз стукнешьи падает. А говоришь, ремонт не нужен. В нашей стране без нас, без ремонтников, никуда просто. Так что давай показывай по-хорошему, где ремонтировать надо.
И вся компания протопала мимо онемевшего Трифона в глубь квартиры.
Он резко выдохнул, вышел из ступора и кинулся вслед:
— Я сейчас милицию вызову!
— А вот это ты зря, — миролюбиво улыбнулся синий комбинезон. — Мы же к тебе по-хорошему пришли.
Незваные ремонтники рассредоточились по гостиной. Извлекли из широких карманов своих форменных комбинезонов какие-то загадочные инструменты и принялись простукивать стены, заглядывать за мебель, совать руки за батареи отопления.
— Ну, каков фронт работы? — бодро осведомился у коллег синий комбинезон.
— Потолки явно переклеивать надо. А перед этим проштрабить! — гаркнул мужичок с небритым подбородком.
— Мебель сменим. Сделаем стиль хай-тек. Подоконники обобьем ковролином, на пол кладем ламинат, в стены встраиваем светильники. Джабик, как там стены насчет светильников — качественные?
— Да, все чисто… Тося, как ты считаешь, нам одного ящика гвоздей хватит?
— Если что, шурупами и саморезами воспользуемся. У меня тут хороших саморезов полный карман…
Трифон, раздувая ноздри, замер в дверях и яростно заорал:
— Слушайте, пошли вон!!!
Ремонтники, за какие-то минуты превратившие его гостиную в картину «Обыск в доме молодых революционеров», чуть приостановили работу и посмотрели на хозяина квартиры.
— Зачем кричишь? — укоризненно сказал Джабик. — Мы тебе плохого не хотим. Сделаем свой ремонт и свалим.
— Именно. — Голос за спиной Трифона был таким чудовищно-вежливым и одновременно безумно злобным, что наш герой дрогнул сердцем и не осмелился повернуть головы. — А вы, молодой человек, как вас там, чем кричать, лучше посодействовали бы… ремонту.
— Знакомься, Трифон, — с мстительной радостью в голосе сказал синий комбинезон. — Это наш дизайнер. Советую тебе сразу дать согласие на сотрудничество с ним.
— Он умный молодой человек. — Опять этот жуткий голос ожившего мертвеца! — Он согласится.
И в комнату, отодвинув в сторонку безвольно окостеневшего Трифона, шагнула мумия.
То есть так поначалу Трифону показалось, что это мумия. А потом первый и самый глубокий ужас прошел, он пригляделся к новому персонажу разыгравшейся драмы и понял, что человек, которого называют дизайнером, просто очень худ. И упакован в светло-кремовый костюм, напоминающий многослойные бинты. Дизайнер сел на диван, повернул свой лысый, обтянутый сухой кожей череп в сторону Трифона и осклабился, изображая, видимо, дружескую улыбку. Трифона передернуло. Нет, это не мумия. Все виденные Трифоном мумии выглядели гораздо симпатичнее и живее.
— Обнаружили? — поинтересовался дизайнер у ремонтников, продолжая гипнотизировать Трифона своим оскалом.
— Пока нет, — отозвался синий комбинезон. — Ищем, товарищ… дизайнер. У нас еще кухня, спальня, балкон и ванная с туалетом.
— Про кладовую не забудьте, — посоветовал дизайнер. — И рассредоточьтесь, а то толчетесь все в одной комнате, как тараканы на куске колбасы. Оперативнее работайте, а я пока с хозяином… пообщаюсь.
И он показал Трифону, что тот должен наконец отклеиться от стены и присесть рядом.
Надо сказать, что Трифон на самом деле уже с полминуты как пришел в себя и оценил ситуацию. Но, припомнив занятия по актерскому мастерству, продолжал вживаться в роль испуганного дебила, который только поначалу храбрился и вопил, а теперь находится в состоянии шока и готов делать все, что прикажут. Только, дяденька, не бейте!
Трифон артистично уселся на краешке собственного дивана, словно бедный родственник. Опустил глаза, поелозил тапкой по полу. Хотел ковырнуть пальцем в носу, но одумался — этот жест сочтут явным переигрыванием. Все-таки к нему не идиоты последние вломились.
Не идиоты, а кто?
Взгляд мумифицированного дизайнера представлял собой смесь легкого утомления и презрения.
— Не молчите, Трифон Вамбонгович, — потребовал дяденька холодно. — Скажите что-нибудь.
— А что сказать-то? — пробубнил Трифон.
Получилось здорово. Именно с такой интонацией он говорил эти слова в детстве, когда его вызывали на педсовет по поводу очередного вопиющего нарушения школьного устава. Завучи от этой фразы начинали биться в истерике. Похоже, и дизайнера проняло. Он прямо-таки зашипел, как негашеная известь:
— Так-таки и нечего вам сказать, Трифон Вамбонгович? Неужели у вас такая неинтересная жизнь?
— Жизнь как жизнь, — продолжал гундосить Трифон, подбавив в свою роль образ забитого плантаторами ниггера: «Нет, масса, старый Том ни на что не жалуется. У него самая хорошая жизнь. Есть мотыга, тростник и солнце над головой. Спасибо свободной Америке за наше право на труд!» — Ничего особенного.
— Не может быть! — всплеснул руками дизайнер (Трифону показалось, что застучали кости). — У такого молодого, полного сил симпатичного человека — и не особенная жизнь. Непорядок!
«Непорядок — это то, что вы ворвались в мой дом! Уроды! Интересно, кто-нибудь из соседей слышал, как дверь грохнула? Вот бы догадались выйти и глянуть! Я бы крикнул, чтоб ментов вызвали… Хотя это глупо. Я, здоровый мужик, сам не рискую за телефон схватиться, а моя соседка, тетка Матильда, значит, не испугается? Кстати, а телефон-то не звонит. Замолчал, как только эти ремонтники дверь вышибли. Интересное совпадение».
— А что, Трифон Вамбонгович, — не унимался дизайнер. — Может, вас в последнее время что-то беспокоит? Может, какие-нибудь проблемы?
— Нету у меня проблем, — хмуро ответил Трифон и некрасиво шмыгнул носом. Решил, что шмыганье носом под такую реплику будет в самый раз.
— Ну, — засмеялся дизайнер, словно костями захрустел. — Проблемы — дело наживное. Вчера — нет, а сегодня — тут как тут. Не так ли, Трифон Вамбонгович?
И тут Трифон решил продемонстрировать высоту своей сообразительности:
— Вы хотите сказать, что вы — моя проблема?
— Совершенно верно, мой дорогой Трифон Вамбонгович! — Снова этот оскал. — И только в ваших силах сделать так, чтоб эта проблема вам не докучала!
«Почему же телефон не звонит? Может, они кабель перерезали? Или просто из розетки шнур выдернули так, что я не заметил. Вот черт! Зря я сначала к двери пошел. Вдруг мне кто-то звонил, предупредить хотел насчет этих вот… проблем».
— И что я должен делать? — задавая этот вопрос, Трифон почти и не старался имитировать дрожание голоса. Голос у него сам по себе дрожал. Только от ярости. Но пусть дизайнер думает, что это от страха.
— Помочь нам, дорогой Трифон Вамбонгович, и больше ничего, — продолжал скалиться дизайнер.
— Кому — вам? Школе ремонта, что ли? Обои, что ли, старые со стен сдирать? Или стремянку таскать?
— Издевается, гад, — констатировал появившийся в дверях гостиной Джабик. — Нет, ты только посмотри, Пал Палыч, этот маленький обдолбанный ниггер над нами издевается!
— Да, — подтвердил синий комбинезон, оказавшийся Пал Палычем. — Не уважает он школу ремонта.
— Мальчики, — сказал дизайнер. — Только не по почкам и не в пах. Для начала.
— О'кей, — кивнул синий Пал Палыч и свалил Трифона с дивана капитальным ударом в челюсть.
Тут же подскочила симпатичная Тося с глазами накокаиненной нимфоманки, оседлала Трифона, коленками прижала его руки, вцепилась в волосы, рванула кверху:
— Говори, падла!
У Трифона челюсть болела так, словно по ней бульдозер прошелся. Но он понял, что игра в дебила закончилась и молчание для него может обернуться не только потерей волос (как же эта паразитка их дерет!), но и головы.
— Я буду говорить, — невнятно прошепелявил он, стараясь шевелить челюстью так, чтоб она не взрывалась болью. — Только объясните, что вы хотите от меня услышать.
— Не рви ему скальп, Тося, — приказал дизайнер. — Видишь, человек уже способен сотрудничать.
Трифон осторожно поморгал, показывая, что да, он способен.
— Помогите молодому человеку принять удобную для беседы позу, — сказал дизайнер.
Трифона усадили на пол, руки заломили за спину (одну держал Пал Палыч, другую — этот чертов Джабик), а третий мужичок с плотоядной улыбочкой уселся напротив Трифона со здоровенным гвоздодером.
— Это наш Гера, — любезно объяснил дизайнер. — Он немой, но это не мешает ему быть специалистом широкого профиля. Видишь, Трифон, штучку у него в руках? Штучка называется гвоздодер. Но рвать ею можно не только гвозди. И если ты хочешь, чтобы в будущем у тебя были дети, то говори, где она!!!
— Кто она? — искренне удивился Трифон.
Нет, правда, удивился. Он готов был к тому, что ему предложат стать наркокурьером. Или, допустим, сказать адрес загородной дачи хозяина того казино, в котором Трифон вышибалой подвизался. Или будут обвинять в том, что он, Трифон, соблазнил жену какого-нибудь олигарха, чего и в помине не было. Ну, на худой конец денег требовать станут. И Трифон честно отдаст. Те полторы тысяча рублей, которые лежат у него в кошельке в скромном ожидании далекой и не менее скромной зарплаты… А тут — нате вам! Какие-то совершенно бессмысленные вопросы и требования!
Специалист широкого профиля выразительно пощелкал гвоздодером. У Трифона на шоколадном лбу выступила испарина, но он не сдался:
— Я действительно не понимаю, о ком речь! Кто «она»? Девушки ко мне не ходят, разве что вчера были друзья со своими женами. Так я к ним никакого отношения не имею…
— Зубы нам не заговаривай, — ровно посоветовал дизайнер. — А то своих собственных лишишься, так что ни один стоматолог не поможет.
— Ты отлично знаешь, скотина, о ком идет речь! — завизжала Тося. — Шеф, можно, ну можно я его пну в мошонку?! Хоть разочек!
— Не торопись, Тося, — охладил ее пыл мумифицированный дизайнер. — Придет время и для твоих пинков. Давай все-таки исходить из того соображения, что наш подопечный отличается здравомыслием и скажет все без дополнительных… воздействий. А ты, черномазая собака, лучше напряги свои гребаные мозги и подумай, не происходило ли с тобой за последнее время чего-нибудь… необычного.
И тут Трифон понял.
Рука!
Им нужна рука, которая появилась в его доме.
И приди они двумя-тремя часами раньше, он и сам вынес бы ее им на подносе: нате, заберите, мне такого добра вовеки не надобно! Но после того, как они с нею общались, после ее робких попыток понравиться Трифону и объясниться с ним… Нет, он не мог отдать ее на растерзание этим ремонтникам! Тем более что она так мило купалась и так по-детски беззащитно шевелила пальчиками…
— Значит, необычного… — протянул Трифон. — Как же, было. Прямо не далее как вчера ночью.
Он почувствовал, как все они напряглись. А еще…
Дверь в ванной слегка приоткрылась, Трифон этого не видел и не слышал, но он почувствовал, как в гостиную проник тонкий аромат персиков. Потому что шарики для ванны были с персиковым маслом…"
— Ты не делай пауз, дорогой, — с нажимом в голосе посоветовал дизайнер Трифону. — Ты говори. Прямо как на исповеди. Что как было.
— А, хорошо, — осторожно кивнул Трифон. — В общем, сон мне приснился…
— Начальник, дай я ему морду раскрошу, он нас за лохов держит с его гребаными снами! — взвился Пал Палыч.
— Тихо, — рыкнул дизайнер. — Сон, значит? Ну-ну.
— Да, сон, — набычился Трифон. — Вы же сами просили про необычное, вот я и… Ой, а можно все-таки этот инструмент подальше убрать, а то он меня сильно нервирует.
— Как только расскажешь, сразу и уберем, — пообещал немой Гера удивительно красивым баритоном.
— Значит, снится мне сон. Будто я летчик. Не просто так, а пилотирую наш бомбардировщик. И лечу я над секретными заводами противника. И сбрасываю бомбу! Потом вторую! Потом третью! Заводы, конечно, в плюшку. Сбросил, значит, а сам снижаюсь над развалинами, высовываюсь из кабины и ору:
«Эй, там, внизу! Бомба на вас падала?!» — «Как же, — отвечают снизу. — Падала! И не одна!» — «А вы на ней сварной продольный шов видели? Позиция такая-то?» — «Какая, какая позиция?» — «Такая и такая!» — «А, понятно! Ну как же, видели!» — «Ну и как шов, качественный?» — «Как же, качественный!» — «Превосходный сварной шов!» — «Просто исключительный!» — «Побольше бы нам бомб с такими швами!» — «Дай бог здоровьичка тем, кто такие швы сваривает!» А я опять в небеса взлетаю и думаю: «Вот так-то, а говорили у нас, что дрянь сварной шов, и целый завод новогодней премии лишили. А людям-то нравится! Люди качеством довольны. Надо на завод телеграмму отправить: «От потребителей рекламаций не поступало. Только положительные отзывы». Вот.
Трифон умолк. Смотрели на него нехорошо.
— И что дальше? — зловеще поинтересовался дизайнер, а «немой» Гера щелкнул гвоздодером.
— А дальше я проснулся.
— И что?
— И все. А разве такой сон — не необычное явление? Э, вот только не надо сразу тянуться этим нестерильным инструментом к моим репродуктивным органам! Не надо, я сказал!!!
Трифон поднатужился и эффектным приемом (ой, спасибо Косте Кисляю, приему этому Трифона обучившему!) вывинтился из захвата на миг оцепеневших ремонтников. И — покуда этот миг прекрасный не прошел — одному кулаком в диафрагму, другому — ногой под колено, гвоздодер выхватить у Геры, и ему же этим гвоздодером вмазать по крепкому черепу! Да, и не забыть второй ногой дернуть на себя свалившийся с дивана плед. Потому что на этом пледе неосмотрительно стоит нимфоманка Тося. А теперь нимфоманка теряет равновесие и звучно стукается виском о железную подставку для видеоплейера. И затихает. И из дееспособных противников остается только дизайнер. Но это уж закон жанра — самых страшных врагов напоследок оставлять, чтоб герой мог проявить все свои превосходные качества в решающей борьбе!
Трифон взмахивает трофейным гвоздодером как двуручным мечом. Он ведь, между прочим, фехтовать умеет. В театральной студии обучился. И хотя фехтование на гвоздодерах там не проходили, замах все равно выглядит картинно. Так, что невозмутимый дизайнер чуть меняется в лице и приподнимается с дивана.
— Это ты зря, — говорит дизайнер. — Мы бы оставили тебя в живых, а теперь у нас нет выхода…
Пистолет в его руке кажется продолжением пальцев. И стреляет он в Трифона так легко и буднично, как будто ставит точку в разговоре.
И Трифон ничего не успевает подумать перед смертью.
Потому что смерть не наступает.
Потому что между Трифоном и пулей вдруг проскакивает белая размытая молния.
А потом происходит нечто совсем непонятное. Дизайнер дергается, как будто ему между лопаток всадили раскаленные вилы, хватает ртом воздух, роняет пистолет и почему-то бежит к окну. И — в закрытое окно, сквозь двойные рамы — рыбкой.
С восьмого этажа…
— Господи, — шепчет Трифон и борется с подкатившей к горлу дурнотой.
…Хорошо, что из разбитого окна дует такой морозный ветер. Он приводит в чувство.
А еще хорошим средством от обмороков служит телефонный звонок.
— Да? — безучастно говорит Трифон, сняв трубку.
— Трифон Вамбонгович Оглоедов?
— Да.
— Вас беспокоит майор Колосков, Федеральная служба безопасности…
— Как вы вовремя, — констатирует Трифон. — Просто по заказу.
На том конце трубки отвечают не сразу.
— Трифон Вамбонгович, у вас что-то случилось?
— Да, уважаемый представитель федеральной службы. У меня тут школа ремонта отдыхает. После ремонта. Который они так и не сделали.
— Я у вас сейчас буду, — решительно чеканит трубка. — Никому не открывайте. Мой пароль «Клеопатра».
— Ха, — говорит Трифон, — я бы, конечно, не открыл, но у меня дверь с петель снесли. Так что пароли не обязательны.
— И все-таки… Будьте осторожны. Я потороплюсь.
Трифон секунду слушает короткие гудки, осторожно кладет трубку, переступает через отключившегося Геру и идет в ванную. Но там руки нет.
— Ты где? — осматривается Трифон.
Рука обнаруживается в спальне, на подушке. Она сжала пальцы в кулачок и дрожит.
— Успокойся, — тихо говорит ей Трифон. — Я же тебя не выдал.
Рука вяло приподнимается, разжимает пальцы, и на одеяло падает неприятного вида кусочек металла.
Пуля.
— Спасибо, — ошеломленно говорит Трифон. — Ты… Иди ко мне.
Рука прижимается к его груди. Трифон успокаивающе гладит ее и почему-то думает, что если бы рука умела плакать, то он сейчас услышал бы ее нервные и жалобные всхлипывания.