14

— Ну-ка, повернись, сзади подровнять нужно.

— Может, хватит, Ген? Корзина уже почти доверху… — Медведь умоляюще посмотрел на зелененького домового, деловито щелкающего большими садовыми ножницами.

— Почти, да не совсем. И потом, тебе перед Машей не стыдно будет таким лохматым щеголять? Глянь, какая у тебя невеста красивая. Цени, модельная стрижка называется.

Миша посмотрел на невесту и застонал. Маша, держа в вытянутой лапе маленькое ручное зеркальце, пыталась рассмотреть свою спину обалдело выпученными глазами. Модельная стрижка домового превратила ее в этакого толстого гигантского пуделя.

— Я что, такой же буду?

— Нет, еще красивей, — успокоил Гена, — я тебе баки попышнее оставлю. Вот теперь другое дело. — Домовой подхватил наполнившуюся корзину и потащил ее в избушку на курьих ножках. — На сегодня свободны, — крикнул он через плечо. — Передайте папе, чтобы завтра серых прислал. Волчья шерсть кончается.

Медведи облегченно вздохнули и рванули в сторону леса, окружавшего полянку с трех сторон.

— Ну ее к лешему, эту безопасность, — рыкнула на бегу Маша. — Охотников здесь, конечно, нет, но это еще не повод последнюю шкуру с нас драть.

— Надо из этого леса когти рвать, — мрачно согласился Миша.

— Так куда ж теперь? — огорченно рявкнула Маша. — Засмеют ведь. Подождем до зимы, пока шерсть отрастет.

Гигантские пудели скрылись за деревьями.

Гена пристроил корзину в углу избушки, кинул взгляд на веретено, тяжело вздохнул и, махнув рукой, двинулся к столу. Последнее увлечение Яги прибавило ему забот.

— Работа не волк, в лес не убежит, — пробормотал он. — Пока чаю не напьюсь, никакой пряжи, пусть Ягуся хоть на уши встанет.

Приняв такое решение, Гена наполнил пузатую чашку ароматным чаем и на грохот в печной трубе даже головы не повернул. Только снова вздохнул и потянулся к ватрушке. В печи кто-то заворочался и принялся колотить в печную заслонку.

— Лети назад и зайди через дверь, как положено. — Гена вытянул зеленые губы, свернул их трубочкой и осторожно подул на чай.

— Гена, поимей совесть! — вздохнул невидимый собеседник. — Можно подумать, ты не знаешь, что уважающая себя ведьма признает только одну дверь— печную трубу!

— А уважающий себя домовой не позволит хозяевам пачкать пол сажей. — Гена невозмутимо отхлебнул из чашки. — Вкусно, — причмокнул он от удовольствия.

— Я его, можно сказать, из болота за уши вытащила, — послышалось сердитое бормотание в печи, — из грязи в князи, так сказать, а он… — В печи опять завозились, труба загрохотала.

— Тоже мне честь великая, — фыркнул Гена и строго добавил: — Ноги у порога вытри!

Снаружи послышалось шарканье, дверь открылась, и в избушку вошла всклокоченная старуха в грязной, вымазанной сажей одежде. В руках ведьма держала не менее всклокоченную и грязную метлу с прилипшей к ней соломенной трухой.

— Опять крышу зацепила, — вздохнул Гена, — а ремонтировать кто будет? Сколько раз говорил — черепицей крыть надо! И метлу сюда приволокла. Что, за порогом оставить нельзя?

— А сопрут? — воинственно вопросила ведьма.

— Кто, медведи? Очень она им нужна. А человеческим духом вокруг версты на три не пахнет. Всех распугала. — Гена наконец соизволил повернуться к Яге. — За порог эту грязь!

— Это не грязь, а мой конь боевой! — решительно заявила Яга, вскочила на метлу и, сделав пару лихих виражей по горнице, подлетела к печке.

— Тогда место ему в стойле, — флегматично хмыкнул домовой.

— Вот его стойло! — отрезала ведьма, пристраивая метлу за печку, и задернула шторку.

— Чистая работа, — одобрил домовой, оглядывая пол. — Ни одной угольной крошки не оставила.

— Опыт. Более трехсот лет летного стажа что-то да значат… — За шторкой послышалась возня и звяканье рукомойника. Баба Яга готовилась к трапезе.

— И так каждый день. И зачем тебе это? — недоуменно протянул Гена.

— Ностальгия. Тебе этого не понять, зелененький ты мой. Нет в тебе романтики! Ты у меня прагматик до мозга костей.

— Ностальгия, — фыркнул домовой, — атавизм это, а не ностальгия. А от твоей романтики у меня все руки в волдырях. Каждый день ворох стирки. Хоть бы дождь пошел, что ли!

Из-за печки послышался смех.

— На нелетную погоду не рассчитывай. Метеопрогноз для тебя неутешителен. Еще седмицы три жара продержится.

Шторка распахнулась. Грязной, всклокоченной старухи как не бывало. Ягу было не узнать. Чистый, опрятный сарафан, из-под кокошника на голове виднелись тщательно причесанные волосы, на ногах красные сафьяновые сапожки.

— Ну и как я смотрюсь? — кокетливо поинтересовалась Яга.

— На носу горбинку в другую сторону вправить, и хоть сейчас под венец, — хрюкнул Гена.

Гена утрировал. Нос у Яги был нормальный, и небольшая горбинка на нем внешности ей не портила. Просто по утрам он всегда был не в духе, если накануне ему приходилось мяукать.

— Нет, Гена, выше лакея тебе в этой жизни не подняться. В приличном доме и в лакеи не возьмут. Дальше кухни не пустят.

— Здесь же пустили.

— Я говорю о приличных домах, — пояснила Яга, усаживаясь за стол. — Но ты не расстраивайся. Под моим чутким руководством…

— Брось, — затосковал вдруг Гена. — С таким цветом кожи меня и на кухню-то не возьмут.

— Гена, — укоризненно покачала головой Яга, — ты ж на Руси живешь. У нас здесь расизм не в моде. Народ вокруг добрый, отзывчивый, я бы даже сказала — жалостливый…

— Угу, — хмыкнул домовой, — то-то в прошлый раз я из посада еле ноги унес.

— Сам виноват. В трактир заходят не для того, чтобы задать вопрос: «Как пройти в библиотеку?»

— Инструктировать надо было лучше, — сердито буркнул Гена, поворачивая краник самовара. Яга сочувственно посмотрела на своего домового, приняла чашку и потянулась к горке румяных ватрушек, до которых она была большая любительница. Возражать не стала, тем более что домовой был прав. Командировка Гены в посад Василисы с треском провалилась. Дело в том, что Василиса Прекрасная, девица любознательная и просвещенная, умудрилась собрать едва ли не самую лучшую библиотеку в тридевятом царстве. Прослышав об этой слабости Василисы, иноземные купцы и негоцианты везли в посад старинные рукописи и фолианты со всего мира. Знали: за ценой здесь не постоят. За библиотекой присматривала младшая сестренка Василисы Марья, которую в народе уважительно называли Марья-искусница. Яга давно облизывалась на это уникальное собрание редкостей, но в силу ряда причин сама посад посетить не могла. Радиус ее действий был жестко ограничен тремя верстами. Дальше от полянки ей ходу не было. И тогда скрепя сердце Яга согласилась обойтись на время без стряпни своего домового и послала его к маме, несмотря на протесты папы. Нужно сказать, что мама Гены до сих пор имела на его папу зуб. И зуб немаленький. Привязанность домовихи Федосьи к своей хозяйке толкнула ее на отчаянный шаг, когда та тяжело заболела. Вылечить ее мог только волшебный корень с каким-то диким названием жень-пень. Она долго искала этот жень под каждым пнем, а нашла Васю, личность в этих местах довольно известную (более озорного и вредного лешего в Кощеевом царстве не найдешь). Вася помог. И жень нашел, и пень. Подсказал, как напиток лекарственный приготовить.

— Каждый вечер к этому пню молиться приходи, — внушал домовихе Вася. — Тогда напиток особую силу иметь будет. А слова молитовки я тебе подсказывать буду.

Неизвестно, какие слова наподсказывал хитрый леший Федосье, но через девять месяцев разгневанная домовиха вручила лешаку зелененького домовенка. Вопрос об отцовстве даже не обсуждался. Колером Гена пошел в папу. Ни в одном посаде такого не найдешь. Федосья здраво рассудила, что с таким цветом кожи домовому лучше воспитываться в лесу под присмотром пройдохи-отца. Минимум раз в год она навещала свое чадо, устраивая заодно разнос его папаше. Инспекционные налеты на лешачьи владения кончались, как правило, клятвенными заверениями последнего, что все замечания будут учтены, недоработки устранены. Затем Федосья отбывала обратно, перегруженная дарами леса, и Вася благополучно забывал о своих клятвах. Так и получилось, что всю свою недолгую жизнь (Гене еще и двух веков стукнуть не успело) юный домовой провел в Ягусиной избушке, за исключением той злосчастной командировки.

— Хорошо Чебурашка подвернулся, не то осталась бы ты без домового и без ватрушек, — хмуро пробурчал Гена

— Знаю, — прошамкала, поежившись, Яга. Ее даже передернуло от этой мрачной перспективы. Рот ведьмы был занят стряпней домового, а потому голос звучал невнятно. Гена посмотрел на корзину с медвежьей шерстью, на веретено, на опустевшую чашку и, немного поколебавшись, потянулся к самовару. Ход его мыслей угадать было нетрудно. Сегодня домовой был не в рабочем настроении. Дотянуться до самовара он не успел. Яга, взвизгнув, взметнулась на лавку, высоко задрав сарафан.

— Гена, она опять пришла!!! — Старушка с ужасом смотрела в угол избушки.

Из-за печки выползла мышка, повела носом, села на хвост и уставилась на Ягу. Она явно чего-то ждала.

— Нет, Ягуся, стриптиз-шоу у тебя пока плохо получается. — Гена мельком взглянул на бабусины прелести и деликатно отвел глаза в сторону. — Вот по блюдечку вчера…

Баба Яга, опомнившись, одернула сарафан.

— Да сделай же что-нибудь! — чуть не плача взмолилась она.

— А что я могу сделать? Заведи себе настоящего кота…

— Ты же знаешь, у меня аллергия… Ну Геночка… ну, пожалуйста!

— Ладно, сейчас я с ней разберусь, — сжалился над хозяйкой Гена и неторопливо повернулся к мышке: — Ну что? Так и будешь сидеть?

Мышка кивнула головой.

— Ни стыда у тебя, ни совести. Ну воруешь себе потихоньку у хозяев и воруй, но зачем же в глаза-то лезть? Кыш отсюда! — Гена запустил в нахального зверька ватрушкой. Мышка радостно пискнула, схватила ватрушку и уволокла ее за печку. Яга облегченно вздохнула и слезла на пол.

— Плохо вчера мяукал! — сердито бросила она домовому. — И вообще, с обязанностями своими не справляешься.

Гена спокойно прихлебывал чай, не обращая внимания на воркотню старушки. Он по опыту знал, что сердиться она будет недолго. Спустит пары и успокоится. Так оно и получилось. Яга вновь заняла свое место за столом и принялась за чай. Но спокойно откушать сегодня им было не суждено. Не успела Яга положить в рот очередную ватрушку, как стены избушки задрожали, пол накренился и со стола посыпалась посуда, весело звеня осколками.

— Стой! — поперхнувшись, просипела Яга и закашлялась.

— Куда тебя понесло? — пришел ей на помощь Гена, стуча кулаком по спине ведьмы. И тут они поняли, что испугало избушку. Откуда-то сверху послышался нестройный хор пьяных голосов, азартно горланивших разудалую песню:

Что-то стремительно пронеслось над поляной. Шум и гам, поднятый неизвестными певцами, затих вдали, но ненадолго. Не успел домовой выколотить из Яги ватрушку, как сверху опять зашумели.

— Горыныч! Цель — избушка! А ну покажи класс!

— Не промахнемся! Мы ее по-снайперски!

Гена торопливо выглянул в окно и резко дернулся обратно. Прямо перед носом пролетела огненная струя, подпалив старый трухлявый пень, некогда служивший Яге скамейкой.

Избушка развернулась к озеру задом, к лесу передом и гигантскими прыжками понеслась через поляну под защиту деревьев.

— Не стрелять, балда! Яга нам живая нужна!

Но предупреждение запоздало. Невидимый снайпер успел дать еще один залп. Да не простой, а тройной.

— Ну держитесь! — прорычала Баба Яга, как только к ней вернулся дар речи. — Вот я вас… — И старуха ринулась за своим боевым конем. Но тут избушка, уворачиваясь от огненных струй, споткнулась и покатилась кувырком. Как только вращение остановилось, Яга оказалась лежащей под столом, да еще и в обнимку с Геной. Рядом, в луже горячего чая, плавали ватрушки, обильно посыпанные медвежьей шерстью. Распахнулась дверь, и в избушку ввалился добрый молодец в расписной рубахе, с огромным тесаком, притороченным к алому кушаку. На груди его болтался массивный серебряный крест. Баба Яга вздрогнула и судорожно вцепилась в домового.

— Хозяйка! Принимай гостей!

Из-за спины незваного гостя выглянул Чебурашка:

— Ой, Гена… а что это вы тут делаете, а?

Гена нервно икнул:

— Да как тебе сказать, Чебурашка… чайком балуемся.

Опомнившаяся Яга медленно поднялась с пола, повернулась к гостям и начала из милой, симпатичной старушки превращаться в древнюю каргу. Глаза ее налились кровью. Гости тихо охнули и попятились к двери.

— Горыныч, — дрожащим голосом пролепетал Илья, которому стало вдруг не по себе, — вали отсюда подальше и ни во что не вмешивайся. Дипломат из тебя хреновый.

Яга оглушительно свистнула. Из-за печки вылетела метла и прыгнула в костлявые руки ведьмы…

Отлет Горыныча к Бабе Яге не остался незамеченным обитателями поляны.

— Смотрите, Иван! — ахнула Малашка, разглядев на спине дракона крошечную фигурку Ильи.

— И Никита Авдеевич, кажись, там же, — подхватила рысь.

— И Чебурашка! — запрыгала от радости Парашка.

— И еще какой-то мужичонка к ним пристроился, — рыкнула Василиса. — Ой, да что это я… Вы хоть понимаете, что это значит? Они Горыныча приручили!

— Ура!!! — загавкала, закрякала, зарычала поляна.

— Ай да орел! — восторгалась Василиса. — Горыныча оседлал. Видите, какого жениха я себе выбрала? Под защитой такого витязя посаду никакой враг не страшен будет.

— Оно конечно… — проблеял козел, косясь в сторону удаляющегося дракона. — Только куда это они? Ивану еще одну ночь продержаться надобно, а он… — Жан де Рябье ехидно хихикнул.

— Ну, договаривай! Деру дал? — зарычала Василиса.

— Что ты, что ты! — затряс бородой козел, продолжая хихикать. — И в мыслях не было, матушка!

— Юродствуешь, Ванька? — Разгневанная медведица грозно двинулась на оробевшего козла. — Не из того теста Иван слеплен, чтобы ворогу спину казать!

— Вот и я о том же, — проблеял насмерть перепуганный козел, пятясь к лесу.

— Куда они все-таки полетели? — задумчиво мяукнула рысь.

— Этого я не знаю, — мрачно посмотрев в сторону безмолвствующего зеркальца, пробурчала медведица, сразу погрустнев. — Ух! Бездушная стекляшка! Хоть бы намекнула, что ли, куда их понесло?

— Ни за что не догадаешься, — хмыкнуло зеркальце, — к Бабе Яге в гости нацелились. Ох и не завидую я ей!

— Тьфу! Беспутный! Мало ему с Кощеем неприятностей, так он еще и сам себе их на голову ищет! — сердито зашипела рысь.

— Полно, мамка! — повысила голос Василиса. — Я в Ванюшу верю! Аглая! Лети на разведку. Если в посаде нет никого, дашь знать. Порядок навести надобно. Хоть этим защитникам нашим подсобим.

Дородная гусыня загоготала, широко расправила крылья и, сделав короткий разбег, тяжело поднялась в воздух.

— Напрасно ты ее посылаешь, — покачала головой рысь, — она у нас самая неповоротливая.

— Зато самая осторожная, — категорично заявила Василиса. — Уж с ее-то крыла ни одно перышко не упадет. Чудо великое, что до сих пор никто серьезно не пострадал. И дай бог, чтоб и дальше так было. — Медведица вздохнула, уселась на пенек, и потекли томительные минуты ожидания.

Прошел час, другой, но ни Аглая, ни Горыныч с Иваном не возвращались. Взволнованная Василиса собралась было сама отправиться по следам гусыни, когда поляна встревоженно загомонила. По просеке, проложенной Горынычем, к посаду стремительно неслись две черные точки. Следом летела третья.

— Черти! — рыкнула Василиса.

— Совсем обнаглели, — покачала головой Матрена, — мало им ночи, так они уже средь бела дня в посад рвутся.

Затрещали кусты.

— Сглазила! — только и смогла вымолвить Василиса, обернувшись на шум. Хотя поработал тут явно не ее глаз. Стыдливо прикрываясь голыми крыльями, на поляну выползла Аглая. На теле ее не было ни одного перышка. Лихо оказался очень прилежным новобранцем. Инструкцию капитана «пли!» он выполнил с ювелирной точностью.

Горыныч, выполняя приказ Ильи не вмешиваться в процесс урегулирования конфликтной ситуации, забился на самый край поляны и с любопытством наблюдал за ходом переговоров. Яга на них щеголяла в личине рабочей одежды, в которой она, как правило, встречала всех нарушителей границ своих владений. Грязное мешковатое платье, спутанная пакля волос, орлиный крючковатый нос, свисающий до подбородка, и в завершение этой жутковатой картины два желтых клыка, выглядывающие из-под нижней губы.

— Прилетели нежданны, незваны! Напугали избушку, обидели старушку! Вот я вас!

— Ты гляди как стихами шпарит, — удивилась Левая.

Метла в руках ведьмы творила чудеса. Бабуся управлялась с ней не хуже записного дуэлянта с фехтовальной шпагой.

— Бабулечка Ягулечка, — частил Илья, с трудом уворачиваясь от метлы. — Мы же не нарочно тебе посуду побили. Ошибочка вышла… — Капитан высоко подпрыгнул, пропуская растрепанное помело под собой. Ему приходилось трудно. Хорошо хоть Гена помогал. Домовой, обхватив Ягу за талию, волочился следом на манер якоря, старательно тормозя ногами. — Мы в гости пришли, честь по чести, с подарками… Ой! Какое несчастье, что я джентльмен… когда трезвый… ой!

Как ни вертелся Илья, бабуся оказалась шустрее. Метла дважды довольно чувствительно достала его. Один раз по спине, второй чуток пониже. Похоже, Яга с самого начала целила именно туда, ибо она, не скрывая удовольствия, удовлетворенно крякнула и, победно стукнув черенком метлы о землю, приняла свой обычный вид.

— С подарками, говоришь? — как ни в чем не бывало спросила она Илью.

— Ну! — обрадовался капитан, потирая зашибленное место.

— И что за подарки?

— Замечательные…

— Выпивка первый класс — это раз! — не дав ему договорить, влез Горыныч.

— И особый презент — это два, — не утерпел и Соловей. — Лично добывал, — гордо добавил он.

— Кто ж ходит в гости со своей выпивкой? — удивилась Яга.

— А что тут такого? — пожал плечами Илья. — Там, откуда я прибыл, хорошие гости в дверь только ногами стучатся.

— Триста лет в лесу живу и то до такой степени не одичала. С какой стати ногами-то?

— Так у хороших гостей руки подарками должны быть заняты.

— Какая прелесть, — умилилась Ягуся. — Беру свои слова назад. Слышь, избушка! Мотай на порог. Если руками будут стучать — не открывать. Только ногами!

Избушка коротко кивнула крышей. Сверху посыпалась соломенная труха.

— Апчхи! — оглушительно чихнула ведьма.

Чих был такой мощный, что стряхнул заодно Гену с ее талии. Домовой до последнего момента держал Ягу во избежание недоразумений.

— Говорил тебе, черепицей надо было крыть, — укорил он хозяйку.

— Думаешь, черепицу из волос легче доставать? — сердито бросила ведьма, но развивать эту тему не стала, привлеченная суетой вокруг подарков. Правая и Левая выставляли перед ней ведра, Центральная подала Соловью основной презент:

— Ты добывал, тебе и вручать.

— Что там? — сгорая от любопытства, спросила Яга.

— Вещь в хозяйстве необходимая, — вытряхивая из бадейки на руки Яге Мурзика, сообщил Соловей. — Особливо для ведьмы.

Яга осела под тяжестью котенка и замерла с выпученными глазами.

— Это нам? — дрожащим от счастливых предчувствий голосом спросил Гена.

— Вам!

Яга бухнулась в обморок. Мурзик откатился в сторону, сердито мявкнул во сне, но просыпаться не пожелал.

— С чего это она? — удивился Чебурашка.

— От радости, наверное, — почесал затылок Соловей.

— Воды! — всполошился Гена, бросаясь в избушку. Найдя чудом выжившую чашку, кинулся к самовару, но тот был пуст. Выскочил обратно и, недолго думая, сорвал крышку с презентованного ведра.

— Куда? — дернулся Илья, но было уже поздно…

Гена с Соловьем заботливо поддерживали чихающую, давящуюся кашлем Ягу до тех пор, пока к ней не вернулось дыхание.

— Что это было? — просипела ведьма.

— Вода, — испуганно сказал Гена.

— Эликсир, — поправил его Чебурашка.

— Нектар, — внес свои коррективы Соловей.

— Самопляс! — мрачно поставил точку Илья.

— Покрепше моей настойки с-под мухоморов будет… Гена, у меня на лице красных точек нет?

— Нет, — затряс головой Гена, — глядя на побагровевшую Ягу, — ни красных… ни белых. Всё одного цвета.

— Странно… должны быть… принеси зеркало.

— Разбилось, — развел руками домовой.

— Врешь! А… блюдечко? — стремительно бледнея, спросила Яга.

— Ой! — Гена одним прыжком взлетел на высокий порог избушки. — Живое!!! — завопил он изнутри.

— Уф-ф-ф, — выдохнула Яга, — все простила бы, но за блюдечко… — К ней постепенно начал возвращаться естественный цвет лица. — Все равно не верю. — Ведьма посмотрела на свои руки, только что касавшиеся Мурзика. Руки были нормальные. — Но он же кот!

— Котенок, — поправила Левая.

— Совсем маленький, — пояснила Правая.

— Но очень породистый, — добавила Центральная.

— Баюн, — догадалась Яга. — Эх, кабы раньше-то знать! У ты маленький мой, — потянулась ведьма к Мурзику, — да я ж тебя теперь на руках носить буду…

— Бабуль, лучше не надо, — кинулся к начинающей хмелеть старушке домовой.

— Отстань, — отмахнулась Яга. — Лучше подумай, чем малыша кормить будем. Нашей мышки ему надолго не хватит.

Из избушки послышался жалобный писк.

— Они, котята в смысле, молочко очень хорошо потребляют, — подсказала Центральная, пододвигаясь поближе к вскрытому ведру.

— Особливо сметанку. — Левая попыталась оттеснить Центральную от «нектара».

— Откуда я в лесу столько молока наберу? — расстроился Гена. — Коровы у нас нет.

— Мало у нас в лесу волчиц да медведиц бродит? — пожала плечами Яга. — А лосей так вообще пропасть…

— Я лосей доить не буду! — уперся домовой.

— А лосих? — полюбопытствовала Правая, отпихивая Левую.

— Я не знаю, кого и как ты будешь доить, — тоном, не терпящим возражений, заявила Яга, — но молоко чтоб было! Папу попроси…

Все посмотрели на Илью. Тот пожал плечами. Из леса раздался чей-то стон. Затрещали кусты.

— Геночка, что ж ты столбом стоишь? Видишь, сколько гостей пожаловало? Пеки блины, пироги. Гостей потчевать будем.

— Это дело! — обрадовался Илья. — Блинчики с чайком да с медком! Чего может быть лучше?

— Ну дает папа! — восторженно прошептала Левая Правой. — Лихо Ягусе по ушам проехался!

— Молодец! — громовым шепотом согласилась Правая. — Все учел. Нектару мало. На всех не хватит.

— А старушка в возрасте, — хрюкнула Центральная, давя смех, — она и от чая окосеет.

— Невежда ты, Горыныч, — усмехнулась Яга. — Я хоть и в возрасте, но со слухом у меня все в порядке. Ведерки-то вы мне в подарок привезли, или я ослышалась? — Ведьма лукаво посмотрела на Илью.

— Тебе, бабушка, тебе! Пей, сколько хочешь. — Капитан радушно улыбнулся, погрозив за спиной кулаком Горынычу. — Только смотри, напиток коварный. Непривычного человека с ног в момент свалит.

— Напиток зверский, что и говорить, — согласилась Яга, — а потому пить мы его не будем.

— Это как? — заволновались головы.

— А вот так! Слово хозяйки — закон, — веско сказал Илья, обрадованный таким поворотом событий.

— Я вас, гостюшки дорогие, чайком побалую. С пышками, с пряниками медовыми. — Ведьма весело рассмеялась, глядя на кислые физиономии команды Ильи. — Ну разве что по чуть-чуть… для настроения.

Все облегченно вздохнули. Гена полез в избушку стряпать. Открыл дверь и застыл на пороге. Убитая горем мышка, шмыгая носом, набивала мешок мокрыми ватрушками. Сердце у Гены сжалось.

— Помочь?

Мышка отрицательно покачала головой, отгрызла от мотка нитку из волчьей шерсти и завязала одним ее концом мешок. Перекинув другой конец через плечо, она двинулась к выходу, низко понурив голову. Нитка натянулась. Мышка начала буксовать. Гена вздохнул, закинул мешок на плечо и двинулся следом. Траурная процессия прошествовала мимо обалдевшей компании Ильи и скрылась в лесу.