— Теперь куда прикажете? — ехидно спросил дядя Ваня, как только юноша пристроил свое седалище на заднем сиденье «хаммера».

— В булочную, — буркнул Валентин, раскрывая черную папку, которую выпросил у Мишкиной мамы, — я свой батон у тети Вали забыл.

— Понятно.

Через пару минут они подкатили к «Дикси». Ни джипов, ни бежевой «девятки» около ее входа уже не было.

— Сиди здесь, — приказал дядя Ваня, — я сам схожу.

— Вы на меня еще наручники наденьте.

— Потребуется — наденем, — заверил его дядя Ваня, захлопывая дверцу машины.

Стажер понуро вздохнул и углубился в изучение документов черной папки. Кроме тетрадного листка с именами погибших друзей в ней было еще пять листков. На первых трех листках тоже были имена и фамилии, против которых были начертаны какие-то непонятные закорючки, но эти имена ему ни о чем не говорили. Никого из них Валентин не знал. Стажер начал вглядываться в странные значки, чем-то смахивающие на каббалистические символы, пытаясь сообразить, что они означают.

— Не завидую я тебе, Херувим, — ворвался в его мысли сочувственный голос водителя.

— Почему? — захлопнул папку юноша, решив остальные листки изучить позже.

— Сейчас тебе начальник вставит за твою выходку. Мы все подступы к квартире перекрываем, охрану по высшему разряду обеспечиваем, а охраняемый объект спокойно вываливается на улицу и идет за хлебом. Упасть и не встать! Никакого уважения к конторе. Тебя же охраняют сейчас почти как президента!

Из магазина вышел дядя Ваня с двумя тяжелыми целлофановыми пакетами, доверху набитыми провизией, и плюхнул их на заднее сиденье рядом со стажером.

— Да мне только хлеба надо было, — растерялся Валентин.

— На всякий случай, — пояснил дядя Ваня, — чтоб не было соблазна еще раз в магазин наведаться. А то вдруг тебе в следующий раз колбаски откушать захочется.

«Хаммер» сделал разворот на ближайшем перекрестке и подкатил к подъезду дома, на шестом этаже которого располагалась нора. Мобильник дяди Вани тут же затрезвонил. Он принял вызов, выслушал сообщение и удовлетворенно кивнул:

— В подъезде чисто.

Одного стажера, разумеется, не отпустили, и пошел он под охраной дяди Вани и водителя, запихнув для удобства папку за пояс, скрыв ее от нескромных глаз полами пиджака. Дядя Ваня покосился на папку, но ничего не сказал. И опять пакеты пришлось тащить Валентину. На шестой этаж, пешком. Лифтом ему воспользоваться не дали.

— Особая форма садизма? — полюбопытствовал стажер.

— Особая форма безопасности, — любезно пояснил дядя Ваня, — лифты у нас, конечно, очень надежные, с кучей защит от дурака: даже если трос оборвется — на механические ловители сядет, но эта безопасность распространяется только на обычных граждан, как вариант защиты от несчастного случая. А вот если бы, скажем, такому профессионалу, как я, захотелось отправить на тот свет другого профессионала в подъезде многоэтажки, то лифт — идеальное для этой цели место. Дальше объяснять?

— Уже поздно. Мы пришли. — Валентин перехватил пакеты одной рукой, извлек из кармана ключ и только засунул его в замочную скважину, как дверь тут же распахнулась.

На пороге стояла Дашка, глядя на стажера очень ласковыми глазами.

— Ну мы пошли, — сделал постное лицо дядя Ваня и вместе с водителем заторопился вниз.

От немедленной расправы стажера спасло то, что в этот момент из квартиры напротив вышла пожилая пара. Девица тут же преобразилась.

— Какой ты у меня молодец! — На лице Дашки уже играла улыбка. Девушка взяла за уши стажера, притянула его к себе, расцеловала в обе щеки и отпустила. — Надеюсь, все купил?

— Конечно, — кивнул ошеломленный юноша. Стажер покосился на руки своего грозного начальства и, не увидев в них своих ушей, вздохнул с облегчением. Было очень больно. — Я, правда, только хлеба хотел… но вот заодно еще подсуетился…

— Эх, — завистливо вздохнула соседка, — а тебя, старого, и за хлебом не пошлешь. Обязательно вместо него чекушку купишь.

— Ну что же ты в дверях застыл? Заходи. Я тебя так ждала!

Ободренный Валентин зашел внутрь, неуклюже, плечом захлопнул за собой дверь и потащил пакеты на кухню. Там он поставил их на стол и повернулся к Дашке. Она по-прежнему улыбалась. Правда, теперь какой-то мечтательной, загадочной улыбкой.

— Ты про неуставные отношения на работе слышал? — спросила девушка.

— Да-а-а… — расплылся стажер.

— И как ты к ним относишься?

— Великолепно! — протянул к ней руки Валентин.

— Тогда упал — и отжался!!!

— Что? — опешил юноша.

— Я сказала: упал и отжался! Сто раз! Быстро, стажер! Тебе майор приказывает! — Девушка уже не улыбалась, и Валентин понял, что шутки кончились.

Он послушно опустился на кафельный пол и начал отжиматься. Дашка хмыкнула, перешагнула через него, села за стол.

— Давай, давай, — подбодрила его девушка, — кстати, а куда тебя понесло? Ведь под боком лежал. И как я за тобой не уследила?

— Девять, десять… дрыхла! — энергично ухая, ответил стажер. — Хотел отпроситься, а будить жалко было.

Дашка виновато вздохнула, прекрасно понимая, что часть вины лежит на ней, но долго виноватой себя чувствовать она не могла, а потому продолжила допрос в надежде найти оправдывающие ее обстоятельства или добыть факты, усугубляющие вину стажера.

— Ты не ответил. Что тебе потребовалось в магазине?

— Хлеб!

— А ведь и верно: хлеб мы в прошлый раз забыли. Так зачем тебе хлеб? — Девушка извлекла из пакета буханку, повертела ее в руках.

— Двадцать два… двадцать три… надо было!.. Двадцать шесть…

— Ты не части!

— Да я пока говорил, три раза откачнулся! — возмутился Валентин.

— Начинаем с нуля до ста! — сказала неумолимая Дашка, извлекла из ящичка стола кухонный нож и начала нарезать хлеб тоненькими ломтиками. — Ты так и не ответил: зачем тебе хлеб?

— Романтический ужин хотел приготовить.

— Из хлеба? — удивилась девушка.

— Не только. В меню предполагались еще и яйца. — Валентин плюхнулся на живот и начал объяснять: — Понимаешь, я хотел романтический ужин своими руками сделать, а своими руками я умею варить магазинные пельмени, жарить яичницу и гренки. А для гренок нужны не только яйца, но и хлеб. А его-то мы, по твоему собственному признанию, купить забыли, поэтому, исправляя ошибки начальства…

— Двести отжиманий, начиная с нуля!

Валентин снова запыхтел, а растроганная Дашка еще шустрее заработала ножом. Ужин романтический, надо же!

— Понятно. Еще один пунктик.

— Какой? — вывернул в ее сторону голову Валентин.

— Готовить тебя учить придется. Отжимайся, отжимайся.

— Нет, ты мне ответь — зачем? — энергично работая руками, вопросил стажер.

— Каждый член нашей конторы должен уметь сделать конфетку из дерьма и изготовить из всего, что под руку подвернется, удобоваримое блюдо. В любых условиях: как в походных, так и в домашних.

— Даш, ты это серьезно? — простонал Валентин.

— Да.

— И черт меня затащил в эту контору?! — взвыл стажер. — Я терпеть не могу готовить. Только ради тебя старался! Даже во сне мечтал о жене, которая будет меня всю жизнь кормить… разумеется, на мою зарплату. Дашка! Не рушь мечту! Я ведь на тебе жениться хотел!

— Хотел?

— Если приставишь меня к кухне, расхочу!

— Четыреста отжиманий, начиная с нуля!

— Хочу жениться, хочу!

— Поздно! Отсчет пошел.

— Раз, — обреченно запыхтел Валентин, — два…

Дарья включила плиту, поставила на нее сковородку, извлекла из пакета яйца, достала из шкафчика плошку, сахар, включила миксер и быстро приготовила питательную смесь для гренок.

— Соли щепотку подкинь, — посоветовал стажер, ревниво косясь на подругу, — не то гренки испортишь.

— Чего?

— Еще учить меня собралась! Сто тридцать два…

— Сотню скинь… и еще тридцать в придачу. Я ведь считать умею.

— Я иду по общему зачету. Не сбивай! И вообще откуда ты знаешь, сколько жимов я сделал? Ты даже в мою сторону не смотришь!

— Я по выдохам считаю.

Стажер тут же плюхнулся на живот и азартно задышал, изображая напряженную работу тела. В этот момент Дарья погрузила первый ломоть хлеба в плошку и выложила его на сковороду. Плитка была великолепная. Сразу зашипело масло, разбрызгивая во все стороны обжигающие капли.

— Тоже мне хозяйка! — заверещал Валентин. Несколько капель упало ему за шиворот.

— Подумаешь, неженка, — пробурчала Дашка, запихивая внутрь еще три ломтя хлеба, и торопливо прихлопнула ругающуюся сковородку крышкой.

— Слушай, а ты ведь их даже в гоголь-моголь не обмакивала.

— Поговори еще у меня, стажер! — огрызнулась его кураторша, опасливо косясь на плиту. — Сейчас я буду учить тебя варить борщ!

Девушка решительно вытащила из шкафа кастрюлю, набрала в нее воду, поставила на плиту рядом со сковородкой, выудила из холодильника два пакета с сухим борщом, банку тушенки, вскрыла и то и другое, и начала все это вытрясать в кастрюлю.

— По-моему, ты опять забыла про соль… — хихикнул стажер.

— Пятьсот отжиманий! Тут меня можно не учить. Соль — это потом, по вкусу, когда вода закипит. Сюда еще травку надо… Ты травку покупал?

— Мак и конопля — не в моем вкусе.

— Ничего доверить нельзя. — Девушка опять полезла в холодильник. — Без петрушки с укропом вкус совсем не тот…

Видя, что увлеченной приготовлением ужина подруге стало не до него, Валентин решил провести оставшееся время с толком, и, откачиваясь теперь уже одной рукой, другой извлек из-за пояса папку, осторожно открыл ее перед собой на полу на еще не исследованных страницах и вновь принялся качать мышцы уже двумя руками. Разумеется, силы его были не беспредельны, вампирьи способности, ввиду неэкстремальности ситуации, не проявлялись, а потому он периодически вынужден был отдыхать на полу, изучая незнакомые фамилии, усиленно при этом пыхтя, чтобы изобразить напряженную работу мышц. Вызубрив все наизусть, стажер засунул папку обратно за пояс и начал работать уже без дураков. Ему было интересно, на каком жиме он сломается. Хотя со счета стажер давно уже сбился, его подогревал чисто спортивный интерес. В армии он на спор отжался двести пятьдесят раз. Он качался и думал, вспоминая все, что произошло с ним за эти трое суток с момента звонка школьного дружка-активиста Сережки. Всплыло в голове и обещание Валентине Семеновне подкинуть через неделю еще на карточку…

— Даш, а можно в нашей конторе небольшой аванс выписать? — тяжело дыша, спросил он.

— Ты ж говорил, что у тебя нет финансовых проблем. До зарплаты дотянешь.

— Могу и не дотянуть. Только что все бабушкино наследство спустил.

— На что?

— Друг у меня погиб. Родителям его только что отдал на часовенку. Надо бы еще добавить, ну и себе немножко оставить — типа, на пожрать.

Девушка медленно повернулась к нему от плиты:

— Часовня — дело богоугодное. Но что значит «только что»? А ну быстро рассказывай!

И стажер начал рассказывать, не прекращая исполнять наложенной на него епитимьи. Что-то говорило ему, что пришла пора колоться. Пыхтя от натуги, не переставая отжиматься, он рассказал ей все, что с ним произошло за эти дни, не скрывая абсолютно ничего, даже самого мелкого, на первый взгляд незначительного факта. Дашка слушала его, раскрыв рот, застыв с поварешкой около кастрюли с борщом.

— Идиот… — простонала она, выслушав исповедь стажера до конца, — …У нас вся контора на ногах! Из отпуска людей отзывают, лучшие спецы бьются, ищут причину нападений на тебя… козел!!!

— Так я ж не сразу понял, что в этой игрушке проблема, — начал оправдываться стажер, — боялся, что засмеете, а когда понял, что это ее работа, испугался. Она же всех, кто к ней коснется, уничтожает!

— Испугался он! Отжимайся, сволочь! Тысячу раз, начиная с нуля!

— Офигела? Я столько не вытяну, помру, — испугался Валентин. В таком бешенстве свою подругу он еще ни разу не видел.

— Да подыхай! — в запале рявкнула Дашка. — Одной проблемой у конторы меньше будет. Испугался он! Чего испугался? Ты с этой игрушкой и так труп теперь, если на то пошло.

— Так я ж не за себя, я за тебя испугался, Даш… — честно признался Валентин, обессилено опускаясь на кафель. — Если что со мной произойдет, ты ж ведь первая за эту падлу… в смысле, пазлы схватишься. А я этого не хочу.

На глаза Дарьи навернулись слезы.

— И все равно ты козел! Думаешь, разжалобил девушку и отлынил от неуставных отношений? А ну упал, отжался! Упал, отжался! — Дарья выдернула из кармана мобильный телефон, и, всхлипывая, начала отстукивать на нем номер. — Дурак, придурок! Ты что, забыл, в какой фирме работаешь? Мы чем занимаемся?

— Паранормальными явлениями, — виновато пропыхтел Валентин.

— И как тебя после этого называть?

— Идиот. — Стажер качался уже на пределе возможностей. Рекорд он уже явно побил.

— Вот именно, идиот! — Девушка чуть не рыдала.

— Я — идиот? — послышался голос Стаса из трубки мобильного телефона.

— Ты тоже, — успокоила его сестренка. — Папа, этот придурок раскололся.

— Прошу отметить, что по доброй воле, — из последних сил пропыхтел стажер, мимо которого не прошло не одно слово. Слух у него был отменный.

— Ты что, его пытаешь? — всполошился Стас.

— Нет.

— Тогда чем вы там занимаетесь?! — разъярился начальник отдела. — Где изображение? Чем занимаются наши техники, в конце концов?!!

— Шеф, успокойтесь, — раздался в трубке мягкий голос оператора, — вы просто не в тот монитор орете. В спальне их нет. Они на кухне.

Валентин, не прекращая отжиматься, вывернул голову и начал искать на потолке камеры.

— А-а-а… воспитываешь, — облегченно выдохнул начальник отдела. — Это правильно. — Судя по всему, брат Дашки наконец-то нашел их на мониторе. — Так в чем он там раскололся?

— Где артефакт. Он с ним двое суток бродит. Эта страсть всех его друзей угробила, а он молчал.

— Где сейчас этот артефакт? — Голос начальника отдела теперь звучал спокойно и деловито.

— Здесь. Под ванной.

— Опять под ванной… нашел место. Ладно, ждите прибытия экспертной группы. Ничего там без меня не трогать. Буду через полчаса. Чтобы близко к этой ванне никто не подходил! Все-таки я его уволю…

В трубке зазвучал отбой.

— Фу-у… — облегченно выдохнула Дарья. — …Ну, слава богу. Повезло!

— Ничего себе везение! Меня из конторы увольняют…

— Да хватит тебе качаться! — Даша рывком подняла с пола стажера и приникла к нему всем телом. — Чудушко ты мое! Повезло, что вовремя раскололся! Теперь хоть знаем причину, и можно выяснить, с чем предстоит бороться. Какой же ты еще дурачок…

Устоять было трудно. Валентин крепко обнял девушку…

— Ой!

— Да чтоб ей! — Стажер выдернул из-за пояса черную папку и хотел было откинуть ее в сторону, но Дарья не дала.

— Та самая? — В глазах его кураторши уже разгорался фанатичный огонь истинного профессионала.

— Та-а-а… — начал сдуваться, словно воздушный шарик с распущенной завязкой, расстроенный стажер.

— Артефакт трогать нельзя. Стас не велел… а вот вещдоки…

И тут из бурлящей кастрюли выплеснулась волна розовой пены, накрыла подозрительно чадящую рядом сковороду, и та окончательно взбунтовалась. Крышка с грохотом рухнула на кафельный пол и вверх взметнулись клубы чадящего дыма, явив взору ангелов Миллениума угольно-черные гренки.

— Мы с тобой отчаянные домохозяйки, — рассмеялся стажер, выключил плиту и открыл кухонное окно. — Пошли посмотрим вместе, что там мой Мишка добыл. Знаешь, кроме моих однокашников, никого в этом списке не знаю.

Валентин повернулся к девушке, но на кухне ее уже не было. Из гостиной до него донесся дробный стук точеных пальчиков строгой начальницы по клавиатуре. Дашка вводила данные списка в расширенный поиск Рунета, используя свои коды доступа…