На этот раз Валентин к своим служебным обязанностям подошел более серьезно. Нагоняй от Стаса подействовал на него благотворно. Так как китайский джип был уже засвечен, лейтенант выехал на задание на «Ниве-Шевроле», выданной ему несколько месяцев назад в служебное пользование. Припарковав машину неподалеку от ДЭЗа № 7, парень с удовольствием посмотрел на новый комплект оборудования. Как ни странно, в конторе нашлось именно то, что он заказывал. На правой руке его красовалась элегантная имитация часов «ролекс» с тремя кнопочками на боку. Центральная кнопка была тем самым магическим маяком, две другие, по краям, включали полог невидимости и сферу безмолвия.

— Как там Папа сказал? Включай мозги и не майся дурью. Так и поступим.

Валентин включил мозги вместе с пологом невидимости и начал корчить зверские рожи прохожим, проверяя качество работы артефакта. Судя по их реакции, полог невидимости работал хреново.

— Так и знал. Бракованную продукцию подсунули, — сердито пробурчал парень, отключая амулет, и в уши ему тут же ворвался сердитый голос оператора:

— Агент Херувим, немедленно прекратите корчить рожи! От вас прохожие шарахаются.

— Тьфу! Так это я сферу безмолвия включил? — расстроился лейтенант. — Ладно, сейчас исправим.

Вторая попытка оказалась удачнее, и он исчез для всех из окружающего мира. «Нива-Шевроле» для сторонних наблюдателей была теперь пустой. Юноша почесал затылок, подключил до кучи сферу безмолвия и радостно изрек в пространство:

— Шеф дурак!

Реакции от оператора не последовало, что говорило о том, что амулет действует. Лейтенант откинулся на спинку водительского кресла и начал бдеть. Это было ужасно скучно. Из капсулы радионаушников до него доносился тихий шелест страниц, неспешные переговоры Валерьяна Павловича с клиентами и сотрудниками ДЭЗа… короче, к трем часам дня Валентин уже зевал во все горло.

— Так и геморрой недолго нажить, — простонал лейтенант.

Сегодня его подопечный даже обедал в конторе. Судя по хлюпанью, пил либо чай, либо водку, закусывая это дело домашними бутербродами. Юноша помотал головой, отгоняя сон. Тут его внимание привлек парнишка, топтавшийся около газетного киоска. Сначала Валентин даже не понял, что его насторожило, а потом, поймав брошенный украдкой взгляд на его машину, сообразил, в чем дело. Итак, либо это один из его ангелов-хранителей (Варг или Диор), либо наружка конторы, решившая более плотно прикрывать своего лейтенанта, либо на него опять вышли старые знакомые из инквизиции или Аненербе.

— Ну уж нет! — пробормотал лейтенант, выуживая из кобуры пистолет и ставя его на боевой взвод. — Сегодня у вас, ребятки, этот номер со мной не пройдет.

Парнишка поозирался, а потом неспешной походкой двинулся прямо к «Ниве» Валентина, на ходу извлекая из кармана… брелок с ключами от машины. Товарищ был явно профессионалом своего дела. Нажатие на кнопочку брелока сопровождалось тихим щелчком разблокировки дверей «Нивы». Валентину стало смешно. Нет, ну надо же! Опять нарвался. Правда, на этот раз на угонщика.

— Однако растет российский автопром. Угонщики перешли с иномарок на отечественную продукцию. Это радует.

Лейтенант убрал пистолет обратно в кобуру и схватился за амулет сферы безмолвия. Угонщик небрежно взялся за ручку дверцы со стороны водительского сиденья, распахнул ее, и…

— Гав! — рявкнул на него Валентин.

Угонщик отшатнулся. Да так резво, что умудрился поскользнуться и плюхнулся задом на обледенелый асфальт. Дверца машины медленно закрылась перед его носом и с тихим щелчком встала опять на блокировку. Парнишка взметнулся с земли и задал такого стрекача, что только пятки засверкали.

— Что там у тебя гавкает? — донесся до Валентина голос оператора из капсулы двусторонней связи.

— Собачка мимо пробежала, — пояснил лейтенант, — слушай, может, подошлете мне замену? Я тут без обеда уже шестой час торчу. А тут еще, как назло, памперс надеть забыл. А хочется-а-а… ты не представляешь, как меня приперло.

Валентин откровенно врал. Нагло и нахально. Наученный горьким опытом предыдущих бдений, на этот раз на дежурство вышел голодный и не выпил с утра ни капли. Ему просто жутко надоело тут торчать, и он надеялся разжалобить родное управление.

— Если бы ты не включал сферу безмолвия, уже был бы дома. Папа, оберегая твой нежный, хрупкий организм, велел тебя в два часа сменить. Он печется о своих сотрудниках.

— Так смена уже тут?

— Ага. Скажи спасибо Некрону. Ему на наши амулеты начхать. Он сразу сообразил, в чем дело, и не дал мне объявить всеобщую тревогу. Но Папе я все-таки успел доложиться. Так что готовься к очередному фитилю.

— Редиска!

— Кто?

— Ну не я же! Ты, конечно! Снимай меня с наружки. Я домой.

Валентин выбрал момент, когда в его сторону не смотрел никто из посторонних, отключил амулеты и, проявившись в воздухе, завел машину. Не успел он проехать и двух кварталов, как в его кармане завибрировал мобильник. Мельком взглянув на дисплей, юноша принял вызов.

— Как дела, Ромка? — радостно заорал он в трубку. — Куда пропал? Второй день уже не звонишь!

— Валька! Спасай! — услышал он шепот Романа, и было в этом шепоте столько отчаяния, что Валентин конкретно испугался.

Он поспешил скинуть скорость, вырулил к обочине и поставил машину на ручник, чтобы иметь возможность спокойно потолковать с другом.

— Что случилось? — тревожно спросил лейтенант.

— Будущий тесть приехал!

— Тьфу!!! — душевно сплюнул Валентин. — А я уж думал, что серьезное.

— Это серьезно! Ты даже представить себе не можешь, как это серьезно!

— Выкладывай, — коротко распорядился лейтенант.

— Тут такое дело. Мы с Жанкой заявление-то в ЗАГС подали, а у предков ее благословения не спросили.

— Почему?

— Да ты не представляешь, что это за люди! Мамаша еще ничего, а вот отец… Ему сейчас за шестьдесят. Жанка у них поздний ребенок. Папаша у нее человек старой закалки. Упертый. Чистейший совок. Он до сих пор Россию Союзом называет. Для него СССР — это что-то святое, а все, что сейчас вокруг происходит, — чистейшей воды бесовщина и заговор мирового империализма против самой лучшей страны на свете. Он всяких там бизнесменов да предпринимателей люто ненавидит. Они все для него мошенники, воры и кровопийцы. А я ведь бизнесмен!

— Ну ты попал! — захихикал Валентин. — А на что ты в принципе рассчитывал, когда заявление в ЗАГС подавал?

— Да надеялся втихаря с ней расписаться, свадебку сыграть, а потом ее предков перед фактом поставить, — прошептал Роман. — А они, блин, ни с того ни с сего дочку решили проведать. Как снег на голову свалились.

— Слушай, а почему ты шепотом говоришь?

— Чтобы тесть не услышал. Я из туалета звоню. Меня Федотыч сюда загнал.

Валентин заржал так оглушительно, что на него стали оглядываться случайные прохожие.

— Тебе вот смешно, — обиделся Роман, — а я здесь уже полчаса сижу.

— Ромка, куда твоя спецназовская выучка девалась?

— Да не могу же я своего будущего тестя в нокаут отправлять! Пришлось совершить отход на заранее подготовленные позиции.

— Хорошие позиции. И туалетная бумага под рукой.

— Ты недооцениваешь моего будущего тестя. Он любимой дочке на время учебы квартиру улучшенной планировки купил. У Жанки здесь биде.

— Ладно, диктуй адрес.

— Так я ж тебе его уже давал. Ты его еще по пьяни на салфетке в своем особняке писал.

— Я сейчас не дома. Диктуй.

— Гоголя, шестнадцать, квартира тридцать два.

— Еду!

Валентин вырулил с обочины, на ближайшем перекрестке развернул машину и помчался в обратном направлении. В кармане тут же опять завибрировал телефон.

— Тебя куда понесло, придурок? — сердито спросила трубка голосом Дашки.

— Ого! Какой плотный контроль.

— А ты думаешь, после вчерашнего наезда ОМОНа тебя в свободное плаванье отправят? Так куда тебя понесло?

— Ромку выручать.

— А что с ним случилось?

— У него гости. К Жанке предки приехали, и папаша так обрадовался, застав у нее Ромку, что загнал будущего родственника в сортир. Вот он оттуда и взывает о помощи.

Дашка тихонько захихикала.

— Ладно, спасай. Но потом сразу домой! Учти: шаг вправо, шаг влево — считается побегом. Я тебя по монитору отслеживаю.

Валентин убрал мобильник обратно в карман. Похоже, его отслеживают через навигатор машины или через еще какую-нибудь хрень, замаскированную под амулет в его костюме. Это уже начинало раздражать. Однако все эти переживания можно оставить на потом. Сейчас главное — Ромка. Как его с будущими родственниками замирить? В голову ничего толкового не приходило, а потому он решил действовать по обстоятельствам. Однако с пустыми руками в гости приходить как-то несподручно. Валентин притормозил около ближайшего цветочного магазина. Рядом очень удачно расположился продуктовый. Лейтенант побывал и там, и там. Короче, к двенадцатиэтажному зданию на Гоголя, 16, он подъехал во всеоружии. В арсенале у него было два роскошных букета роз и огромный бисквитный торт.

Парень припарковал «Ниву» на стоянке возле дома и нырнул в первый подъезд с цветами под мышкой и тортом в руке. Добравшись до восьмого этажа, лейтенант решительно надавил на кнопку звонка тридцать второй квартиры. Дверь открыла Жанна. Девушка была в домашнем розовом халатике и того же цвета тапочках. Припухшие от слез глаза девчонки испуганно смотрели на Валентина.

— Кого там еще принесло? — прорычал со стороны кухни чей-то грубый и очень сердитый голос.

Девушка вжала голову в плечи. Она явно не знала, что сказать. Валентин ободряюще подмигнул подружке Ромки, сунул ей в руки торт, цветы, вошел в прихожую, закрыл за собой дверь, скинул пальто и аккуратно повесил его на вешалку.

— Как батю звать? — шепотом спросил Жанну Валентин.

— Константин Федотович.

— А маму?

— Марья Леонидовна.

— Мерси. Так, тебе и одного букета хватит, остальное гони назад.

Забрав у Жанны торт и букет, юноша покинул прихожую и пошел прямиком на кухню, где за столом сидел могучий, кряжистый седой мужик. Валентин невольно покосился на его кулаки-кувалды, лежавшие на столе. Рядом суетилась сухонькая женщина лет пятидесяти. По всему было видно, что здесь только что прокатился грандиозный скандал. Марья Леонидовна, шмыгая носом, строгала салат, искоса бросая сердитые взгляды на мужа.

— Здравствуйте, Константин Федотович, — вежливо сказал Валентин, — здравствуйте, Марья Леонидовна, это вам, — протянул он женщине торт и цветы.

Мать Жанны положила нож на разделочную доску, вытерла руки о передник, неловко приняла подарки и застыла, словно не зная, что с ними делать. Константин Федотович покосился на мелькнувшую за спиной Валентина дочку с таким же букетом роз, пожевал губами, перевел оценивающий взгляд на Валентина. Взгляд был жесткий, колючий. Выглядел отец Жанны довольно представительно. Хотя Роман и говорил, что ему за шестьдесят, за старика этого кряжистого мужчину принять было трудно. От него буквально исходила добротная мощь деревенского мужика, от зари до зари работавшего в поле, хотя одет он был не совсем по-деревенски. Вернее, если это и была деревня, то деревня не наша, не русская. Добротная рубаха, заправленная в джинсы, придавала ему вид этакого ковбоя из американских вестернов. Для полноты картины не хватало только шляпы на голове, кольта на боку, да вместо сапог на старике красовались добротные ботинки.

— Ну здравствуй, мил-человек. Чьих будешь? Кто таков, откуда?

— Местный я. Коренной рамодановец. А зовут меня Валентин Сергеевич Святых, — представился лейтенант.

— И часто ты к моей дочке сюда захаживаешь, коренной рамодановец? — продолжил допрос «ковбой».

— Сегодня в первый раз.

— И зачем пришел? — все так же неприветливо спросил отец Жанны.

— Что значит — зачем? — сделал удивленные глаза Валентин. — Мне только что Ромка звонил. Сказал, что у него вовсю идет помолвка, а так как я свидетель на будущей свадьбе, то просто обязан здесь быть!

— А-а-а… свидетель, значит… — Константин Федотович смерил недобрым взглядом Валентина. — Ну садись, свидетель, потолкуем.

Со стороны гостиной послышался облегченный выдох Жанны. Похоже, она боялась, что папаша этого свидетеля сразу прибьет, но, раз предложил присесть, значит, еще не все потеряно.

— Ты тоже из этих, бизнесменов? — с невыразимым презрением спросил ее отец.

— Ну что вы, Константин Федотович. — Валентин даже поморщился, давая знать, насколько оскорбительно для него такое предположение. — Рабочая косточка. Слесарил раньше помаленьку.

Взгляд «ковбоя» сразу подобрел. Морщины на лице разгладились.

— Марьюшка, ну-ка по-быстрому нам что-нибудь спроворь.

Женщина начала торопливо накрывать стол, выставила на него бутылку водки. «Опять, — мысленно простонал лейтенант. — Дашка меня убьет, если узнает!»

— А жених с невестой где? — деликатно осведомился Валентин.

— Невеста в комнате. Как и положено, перед свадьбой плачет. А жених… тоже там, где ему положено, — опять набычился отец Жанны, не зная, как вывернуться из щекотливой ситуации.

— Животом жених мается, — пришла ему на помощь жена, обласкав мужа при этом таким взглядом, что Валентин невольно поежился. — Наверное, съел чего-то не то.

— Да, городская пища — такая дрянь, — закивал Валентин, — кого хочешь пронесет. Не то что в деревне.

— Дело говоришь, — одобрительно кивнул «ковбой». Морщины на его жестком, грубом лице еще больше разгладились. — У нас в деревне все свеженькое, натуральное, на навозе взращенное!

— Огурчики, помидорчики, и все только что с грядки, — согласился Валентин, уставившись на тарелку с малосольными огурчиками, которую хозяйка выставила на стол.

— Сразу видно рабочую косточку, — усмехнулся старик, — деревню небось только на картинках видал. Зима на дворе. Какие грядки? А это вообще прошлогодний засол. О прошлом годе огурцы знатно уродились. — Константин Федотович взялся за бутылку, но Валентин поспешил накрыть свою стопку ладонью.

— Вы уж извините, но я за рулем, — решительно сказал он. — И вообще, я это дело не уважаю.

— Гм… молодец. — Константин Федотович передал бутылку жене, и та поспешила убрать ее обратно в холодильник. — Я вообще-то тоже в завязке. А тут такое дело… — «Ковбой» покосился на дверь, ведущую в комнату, в которой, затаив дыхание, сидела Жанна, прислушиваясь к разговору. — …Оно и к лучшему. Лучше воздержаться. Значит, из мастеровых, говоришь, будешь?

— Из них. Теперь, правда, я по другому профилю работаю.

— Это по какому такому профилю?

Валентин сделал таинственное лицо. Константин Федотович вскинул брови, небезосновательно решив, что речь пойдет о чем-то жутко сверхсекретном. О чем-то таком, что не предназначено для женских ушей.

— Ну-ка, Марьюшка, оставь нас одних. И дверь поплотнее прикрой.

Марья Леонидовна послушно вышла и затворила за собой дверь.

— Ну так и что это за профиль? — спросил отец Жанны, как только они остались на кухне одни.

— Прежде чем ответить на этот вопрос, — задумчиво сказал Валентин, — я хочу знать, как вы относитесь к новым веяниям и тому, что сейчас происходит в России.

— Как отношусь? — скрипнул зубами отец Жанны, и лицо его опять помрачнело. — Хреново отношусь! Одни воры да бандюганы вокруг. В какой кабинет ни ткнись, все в лапу смотрят: а сколько дашь? Ух, я бы тех, кто СССР профукал… — Константин Федотович, не сдержавшись, грохнул кулаком по столу так, что на нем подпрыгнули тарелки. — В бизнесмены всем захотелось. Вот и зять мой будущий тоже бизнесмен оказался!

— Позиция в общем-то приемлемая. Но на зятя-то вы сильно не рычите. Ни он, ни я СССР не профукивали. Это вы, старики, державу под откос пустили, — осадил его Валентин.

— Что? — выпучил глаза отец Жанны.

— Что слышали. Мы с Ромкой, когда СССР разваливали, еще пешком под стол ходили. Нам даже в октябрятах побывать не удалось. Ну и какие к нам претензии?

Константин Федотович сразу сник. Тут ему крыть было нечем.

— Все равно этих захребетников на дух не переношу, — упрямо буркнул он, — они сами своими руками ничего не делают. Только все хапают, хапают, хапают. И этот… женишок. Жениться собрался, а разрешения у родителей не спросил!

— Новые веяния, любовь, — пожал плечами Валентин, — нет, я их, конечно, не оправдываю. Нехорошо поступили. Надо было сразу сказать. Но вы заметьте, они ведь первым делом заявление в ЗАГС подали. Официально, как муж с женой, жить хотят, а не собачью свадьбу в кустиках справлять. В наш развратный век такие порывы ценить надо. А то ведь сейчас больше как? Одну ночку в постели покувыркались, а наутро разбежались.

— Это да… — не мог не согласиться старик. — …Раз сразу в ЗАГС пошел, значит, серьезный человек, не балаболка.

— Вот именно, — оживился Валентин, — и намерения в отношении вашей дочери у него самые серьезные.

— Но скажи ты мне тогда… — Лицо «ковбоя» опять скривилось. — Как пацан, только что вернувшийся из армии, сразу кучей автосервисов обзавелся? Откуда такие деньги? Честно их не заработаешь. Можно только украсть. А я не хочу, чтобы моя дочь стала женой вора!

— Слышь, отец, — начал багроветь Валентин, которого такая упертость уже достала. — Я с Романом вместе в армии служил и видел его в деле. Мне-то повезло. Всего в паре легких операций участвовал. А Ромка в армию на год раньше меня попал и побывал в таких переделках, что тебе и не снилось. И он мой друг. Так что я не советую в моем присутствии его оскорблять. Последствиями чревато. Ты его боевые награды видел? — От злости Валентин невольно перешел на «ты».

— Он что, воевал?

— А тебе дочь про это не рассказывала?

— Нет.

— Ну так поинтересуйся. У нее или у него. Может, расскажет, каково это после боя двухсотых в вертолеты грузить. А двухсотые эти — твои товарищи, которые полетят теперь к родственникам в цинковых гробах. Он за родину кровь проливал, и не столь важно, за какую родину: СССР или Россию. Так что не тебе его судить и вором обзывать. Тем более что он не вор!

— Так у него, выходит, и награды боевые есть… — пробормотал старик.

— А ты как думал? Он все-таки, как и я, в спецназе служил.

— Неудобно получилось. — Константин Федотович пожевал губами. — Награды… уважаю. Но откуда же он все-таки такую прорву денег на свои сервисы взял? — Чувствовалось, что этот вопрос не давал ему покоя.

— Оттуда же, откуда и я, — твердо сказал Валентин.

— Откуда и ты… а откуда ты их взял и кто ты вообще такой? — Глаза мужчины вновь стали колючими.

Валентин вынул из кармана свое служебное удостоверение и предъявил его в развернутом виде Константину Федотовичу. Подавшись вперед, тот с минуту изучал его, потом откинулся обратно на спинку стула.

— Серьезная организация. А зятек мой будущий с какого бока здесь?

— И с правого, и с левого, — решительно сказал Валентин. — Зять твой будущий не простой бизнесмен.

— А какой?

— Вам непременно хочется об этом знать? — хмуро спросил юноша.

— Очень хочется.

— Ну хорошо. — Ради друга Валентин был готов на все и начал врать напропалую: — Роман Викторович работает в той же структуре, что и я. Засекреченный агент, проходящий в нашем ведомстве под кодом «Колесо». Работает под прикрытием. Выполняет наше задание.

— И что это за задание? — В голосе Константина Федотовича слышались нотки недоверия.

— Вообще-то я не имею права об этом говорить, — тяжко вздохнул юноша, — но раз уж сказал «а», говори и «б». У него было задание внедриться в опасную банду финансовых воротил. И он это задание успешно выполнил. Первый этап операции прошел без сучка без задоринки. Разумеется, чтобы стать для них своим, ему были ссужены солидные средства для открытия собственного бизнеса. Вот так обстоят дела, Константин Федотович. Я надеюсь, вы понимаете, что об этом никто не должен знать? Ни жена, ни дочка, ни сам Роман.

— Ни сам Роман? — опешил тот.

Валентин понял, что, увлекшись, перегнул палку, и поспешил исправить положение:

— Он не должен знать, что вы об этом знаете. И вообще, надо держать язык за зубами, чтобы не повредить делу. Я в принципе не имел права об этом говорить, но сразу увидел, что вы наш человек. Надежный, проверенный товарищ, старой закалки, а потому пошел на этот шаг, чтобы спасти будущую молодую семью. Так я могу рассчитывать на то, что этот разговор останется между нами?

— Можете! — грохнул кулаком по столу отец Жанны. Судя по тому, как теперь сияло его лицо, Валентину удалось развеять все его сомнения. — А у него тоже удостоверение есть?

— Константи-и-ин Федотович, — укоризненно протянул юноша. — Какое удостоверение? Он же агент под прикрытием! Могу лишь добавить, что жениха твоя дочка отхватила отменного! Вот такой парень! — поднял авантюрист кулак с оттопыренным вверх большим пальцем.

— Ах ты, ерш твою медь! — восторженно хлопнул себя по ляжкам отец и сорвался с места: — Жанка, выпускай жениха! — крикнул он, высунув голову из кухни. — Скажи: тесть больше драться не будет. Тащи его за стол! Пора, как у нас на Руси заведено, помолвку по-человечески обмыть! А ты, Марьюшка, икону тащи. Молодых благословлять буду.

— Так ты ж неверующий, — послышался из комнаты обрадованный голос Марьи Леонидовны.

— Верующий, неверующий, а традиции чтить надо, — пробурчал Константин Федотович. — Благословлять будем, как нас с тобой родители когда-то благословляли. И четверть из чемодана достань. Наш самогон половчее этой городской дряни будет. Все должно быть по-людски.

— Э, старый, а ты вроде в завязке.

— Ради такого случая ненадолго можно и развязать. Не каждый день дочь замуж выдаем. Это ж событие-то какое!

Валентин обреченно вздохнул и, пока старик стоял к нему спиной, затолкал себе в рот разработанную в их конторе таблетку, нейтрализующую алкоголь. Раз за столом будет и Ромка, вряд ли ему удастся выбраться отсюда насухую.