Своды мрачного подземелья, освещаемого лишь чадящими факелами, развешанными на стенах, огласил лязг мечей. Валентин нападал яростно, пер напролом, пытаясь за счет скорости проломить безупречную защиту Тора, фехтовавшего элегантно и даже чуть-чуть лениво, не делая ни одного лишнего движения. Он стоял как скала, опираясь на свою тросточку левой рукой, а правой работал мечом, который мелькал с неуловимой для глаз скоростью. Внезапно его тросточка словно ожила сама собой и подсекла опорную ногу стажера, приблизившегося в процессе атаки слишком близко к противнику.

— Ты что, сдурел, Тор? — взвыл юноша, падая на землю. — И вообще, это нечестно. Если бы у меня тоже был молот…

— То ви бы его вгяд ли подняли, молодой человек, — захехекал старичок, — однако неплохо, совсем неплохо. Пгоггес налицо. Если убгать гогячность, свойственную вашему возгасту, из вас вышел бы пгекгасный боец. Однако, молодой человек, пога за габоту. Обеденный пегегыв кончается.

Валентин страдальчески сморщился. Он уже полтора месяца отбывал номер в лавке Тора и успел за это время возненавидеть навязанную ему работу, на которой буквально помирал от скуки. Единственной отдушиной были эти спарринги во время обеденного перерыва. Юноша поднялся, отряхнул черную форму охранника и двинулся к каменной лестнице, ступени которой вели в личный кабинет Тора, больше напоминающий бункер. Поднявшись туда, он сдернул со стены свою резиновую дубинку, вместо нее повесил меч и пошел открывать лавку. Сняв со стеклянной двери табличку «Обеденный перерыв», юноша отпер закрытую изнутри дверь, сел за журнальный столик около входа, положил рядом с журналом свое резиновое оружие и начал отгадывать кроссворды. Практически это и было его основной работой в течение последних полутора месяцев, так как лавку Тора никто не спешил грабить, а редкие посетители, как правило, корчили из себя аристократов и старались держаться соответственно непривычному для них образу. Так что дубинку Валентину еще ни разу применить не пришлось, и он конкретно помирал со скуки. Возможно, среди посетителей и попадались достаточно культурные люди, а то и истинные аристократы, но стажер в этом очень сильно сомневался. Он был уверен, что в стране, где жируют чинуши на краденные из бюджета деньги и бандиты, сделавшие бизнес на крови, честные, культурные люди шансов не имеют, и в лавке Гедеоныча им делать нечего, так как цены на его товары были запредельными.

Обычно в лавочке Тора народу было немного. Человек пять-шесть за день навещали его заведение, и не каждый из них уходил домой с покупками, но старого «еврея» это мало заботило. Он со своего товара имел такой навар, что даже одна продажа в неделю обеспечивала ему месяц безбедного существования. Однако сегодняшний день стал исключением из правила. После обеда клиент пошел, и возле обочины дороги перед лавкой, где самое почетное место занимал «хаммер» стажера, уже скопилось около десятка машин. Абрам Гедеонович рассыпался перед клиентами, азартно рекламируя товар, и радовался наплыву покупателей.

— Валентин Сергеевич, мое почтение, — приподнял шляпу очередной посетитель, только что вошедший в лавку. — Сколько вам еще осталось лямку тянуть?

— Четыре с половиной месяца, Семен Васильевич, — скривился парень. — Дни считаю. Достало уже все! Октябрь на дворе, а я все кроссворды чиркаю. Хоть бы нарвался на меня кто-нибудь, что ли. Все какое-то развлечение. Чтоб я еще раз сел за карточный стол!

Это был его сосед, глава строительной компании «Инвестстрой», чей особняк мало чем уступал новому жилищу стажера.

— Да-а-а… азарт, батенька, штука опасная, — сочувственно закивал воротила строительного бизнеса. — Я вот в девяностые тоже банчок неудачно сметал, и пришлось потом бизнес с нуля начинать. Ну спокойного дежурства.

Валентин приложил неимоверные усилия, чтобы в очередной раз не скривиться, и даже изобразил на лице что-то наподобие приветливой улыбки. Родная контора подогнала своему стажеру расклад на его новых соседей, и он знал почти всю их подноготную. Бизнес с нуля Семену Васильевичу начинать не пришлось, так как на следующий день после проигрыша все его кредиторы скоропостижно скончались. Кто от разрыва сердца, в которое попала пуля снайпера, кто в ванне утонул, а один товарищ вообще умудрился отписать свое имущество незабвенному Семену Васильевичу через месяц после своей смерти. Оформлявший документ нотариус так разволновался, когда при нем клиенту утюгом гладили живот, что умудрился ошибиться на целых тридцать дней! Но в лихие девяностые и не такие фокусы новым хозяевам жизни с рук сходили. Подпись отсканировали, бумажки подчистили, даты подправили, и в результате этого досадного проигрыша новый сосед Валентина разом удвоил свое состояние.

Больше всего стажера бесила легенда, под которой его сюда воткнули. Теперь он вновь стал Валентином Сергеевичем Святых, на которого нежданно-негаданно свалилось баснословное наследство. Разумеется, новоиспеченный богатей тут же подал рапорт с просьбой об отставке и, как только ее получил, окунулся во все тяжкие, в результате чего в пьяном угаре продулся в карты Абраму Гедеоновичу. А так как играли они на желание, старый еврей чисто в воспитательных целях потребовал, чтобы проигравшая сторона полгода от звонка до звонка оттрубила в его лавке охранником.

— Нет, Стас надо мной конкретно издевается, — пробурчал стажер.

Больше всего его обижало то, что даже после работы у него не было возможности развлечься. Ровно в девятнадцать ноль-ноль к лавке подкатывали Дашка со Стасом и лично сопровождали его до шикарного особняка, где он теперь проживал. По дороге они делились свежими новостями конторы, шутили, подбадривали своего стажера и, доставив его до дому, укатывали восвояси, предварительно взяв слово, что до утра Валентин из дома ни ногой! Валентин подозревал, что Стас взял на себя такую обузу, чтобы Дашка, не приведи господи, не осталась ночевать у своего жениха до свадьбы, которую наметили отпраздновать через четыре месяца. Как пояснила Дашка, последние события заставили задуматься Эльгарда, и он распорядился увеличить штат сотрудников до семи крыльев. По расчетам это давало возможность не только справляться со все возрастающей нагрузкой на оперативников, но и отправлять в отпуск полное крыло на целый месяц один раз в году, а в случае экстремальной ситуации — гибели одного из членов крыла — и два раза. Формирование двух дополнительных крыльев шло полным ходом, и был уже составлен график отпусков. Третьему крылу предстояло отдыхать в феврале, тогда и решено было сыграть свадьбу.

Входная дверь с треском распахнулась, и в лавку Тора ввалился «чисто конкретный пацан». Солидная туша килограммов на сто двадцать на первый взгляд подавляла своей мощью, но Валентин, профессиональным взглядом просканировав вошедшего, сразу понял, что этот товарищ лично для него особо неопасен. Мускулов в этой туше было гораздо меньше, чем жира. На шее конкретного пацана висела золотая цепь поверх массивного серебряного креста, пальцы в наколках были украшены перстнями — одним словом, натуральный малиновый пиджак начала девяностых. Валентин знал эту публику. На тупого отморозка недавно свалилась куча денег, и он теперь смотрит на весь мир свысока, считая, что за его бабло ему теперь все должны лизать задницу. Такого рода кадры, как правило, долго не задерживались на этом свете и из-за недостатка интеллекта отходили в мир иной после очередной разборки с точно такими же отморозками.

— Так, что за дела? — с ходу начал наезжать конкретный пацан, крутя ключи от машины на толстом, словно сосиска, пальце. — Какая сука своим «хаммером» всю дорогу перегородила?

— А что вас не устраивает? — вежливо спросил Валентин.

— Моему «ламборджини» припарковаться негде, — прорычал конкретный пацан. — А ты тут чего расселся? Быстро ищи хозяина, не то самого этот «хаммер» толкать заставлю.

— Хозяин очень занят, — все так же вежливо ответил Валентин, — он сейчас на работе, а насчет толкнуть — так это запросто, без проблем.

Все-таки работа в такой солидной конторе, как «Ангелы Миллениума», не прошла для стажера даром. Внешне он был абсолютно невозмутим, хотя внутри кипела буря и он потихонечку начинал звереть.

— Ну так давай толкай!

— Пошли.

Валентин спокойно покинул свой пост и вышел из лавочки Тора вслед за бугаем.

— Вот эта, говоришь, машина мешает? — кивнул он на свой «хаммер».

— Эта.

Валентин на глазах изумленного бугая извлек из кармана ключи, разблокировал двери, сел за руль, завел мотор, сдал назад, прицелился, а затем рванул вперед, со всего размаху вмазавшись передним бампером в «ламборджини» отморозка. Дорогая иномарка летела метров пять. Летела бы и дальше, если бы не дерево вдоль пешеходной дорожки, оказавшееся на ее пути. Конкретный пацан, выпучив глаза, смотрел на развороченное переднее крыло своей машины и вляпанный в дерево зад. Удар был настолько силен, что капот дорогой иномарки выгнулся дугой. Сделав свое черное дело, стажер поставил «хаммер» на прежнее место.

— Ну как, хорошо толкнул? — спросил он, вылезая из машины, и, не дожидаясь ответа, заблокировал двери, после чего вернулся обратно в лавку.

— Урою, сука!!! — Опомнившийся качок ринулся вслед за ним. — Все, козел! Ты попал!!! — взревел он, врываясь в магазин.

Знал бы он, какой теплый прием его там ждет, — рванул бы совсем в другую сторону. Протянутая рука, которой он хотел схватить за шиворот охранника, тут же оказалась заломана за спину, растопыренные пальцы попали в боевой захват. Похоже, у стажера окончательно упала планка, так как после этого он молча, без лишних слов схватил бугая за волосы и начал мордой бить бандита о бронированное стекло прилавка, под которым на бархатных подушечках лежало старинное холодное оружие.

Это было совершенно незнакомое чувство. Обычно незлобивый, веселый стажер с садистским наслаждением совершал экзекуцию, не обращая внимания на то, что стеклянная поверхность прилавка уже была заляпана свежей кровью.

— Молодой человек, шо ви делаете? — закудахтал Абрам Гедеонович.

— Учу, — лаконично ответил Валентин.

— Чему?

— Хорошим манерам.

Возможно, в этом бугае кое-кто из посетителей и узнал себя в молодости, не исключено, что в лихие девяностые кто-то из них точно так же куражился, открывая пинком двери магазинов и мелких лавочек, которые они в те времена крышевали, но вступиться за отморозка никто не решился. Кто знает, что в голове этого странного охранника, подкатывающего к месту службы на «хаммере», и кто за ним стоит? Можно запросто нарваться на неприятности. Тертых калачей, выживших в девяностые, жизнь научила осторожности. Их подозрения подтвердил глава компании «Инвестстрой»:

— Послушай, сосед, — подошел он к Валентину.

— Слушаю вас, Семен Васильевич, — вежливо откликнулся стажер, не прекращая воспитательного процесса.

— Понимаешь сосед, этот товарищ, которому вы объясняете, что он немножко неправ, не совсем в теме.

— Это я понимаю. Не понимаю другого: чем ему мой «хаммер» не понравился? — сказал стажер, продолжая долбить отморозка мордой о стекло. — Спрашиваю, спрашиваю, а он, сволочь, молчит!

— Да как же он ответит? У него скоро все зубы на прилавке останутся. Слушай, Валентин. Я понимаю, что ты проиграл карточный спор, что тебе полгода надо отработать охранником и ты тут сатанеешь от скуки, но зачем же так звереть? Сейчас не девяностые. Ну накосячил парень. Ты же уважаемый человек, один из совладельцев Ювираструм-банка, зачем тебе все это?

Валентин теперь действительно был очень уважаемый человек. Сумма, внесенная на его счет и в активы этого банка, была так велика, что он автоматически стал совладельцем этого солидного учреждения. Василий Петрович Караваев, отец его погибшего друга, даже как-то пытался затащить стажера на совет директоров, но юноша категорически отказался, объяснив, что он один черт в этих делах полный лох, так что пусть его финансами управляют профессионалы. Переговоры велись в новом особняке стажера, где Валентин оформил соответствующие доверенности на Василия Петровича, что вызвало уважительную реакцию со стороны соседей, которые увидели, какие люди заворачивают на огонек к Валентину.

Стекло все-таки не выдержало. Оно оказалось слабее черепной кости качка и треснуло от очередного удара.

— Пожалуй, ты прав, сосед, — согласился Валентин, откидывая отморозка в сторону, — теперь из-за этого урода на новое стекло разоряться.

«Конкретный пацан» потряс головой, орошая кровавыми брызгами пол.

— Нет, ну надо же, даже сотрясения мозга не заработал, — удивился юноша. — Хотя откуда там мозгу взяться? Сплошная кость. На весь организм одна извилина, да и та задницу пополам делит.

Качок двинулся было к выходу, но Валентин его остановил.

— Куда?!! — грозно крикнул он. — Мы с тобой еще не рассчитались.

Стажер выудил из кармана пухлый лопатник, извлек из него толстую пачку евро и сунул ее в руки качку:

— Это тебе на лекарства и гаишников. Сам с ними разбираться будешь. И попробуй только вякнуть, что в ДТП я виноват. Урою, сука! На моем «хаммере», кстати, ни одной царапины. Можешь проверить.

Валентин специально говорил на языке отморозка, чтобы понятней было. Судя по всему, «конкретный пацан» тему вкурил, так как молча взял деньги и, покачиваясь, словно пьяный, вышел из магазина на улицу. Следом за ним потянулись и остальные посетители. Быть свидетелями разборки местного уровня и подписывать милицейские протоколы не хотелось никому. Как только за последним посетителем закрылась дверь, Тор поспешил запереть ее на ключ, повесил табличку «Технический перерыв» и опустил на окнах жалюзи.

— Ну наконец-то, Валентин, вы пгишли в себя… — На лице Тора сияла счастливая улыбка. — Вот тепегь можно и поговогить за дела.

— Чего? — опешил юноша.

— Ну я не згя же хотел, шобы ви погаботали у меня охганником.

— Да это ж Папа хотел, — нахмурился стажер, — ты вроде против был.

— Таки ви меня не понимаете! Не мог же я запгыгать от гадости, когда он вас ко мне опгеделил!

— Интере-э-эсно, — протянул юноша. — Продолжай. Что у тебя ко мне за дела?

— Понимаете, Валентин. Как бы это вам сказать, шобы ви сгазу не обиделись?

— Говори как есть.

— Папа вас немножечко подставил, — вкрадчиво сказал Тор. — Маньяк затих, новых убийств нет, но мы-то с вами знаем почему.

— Я не знаю.

— Так я объясню. Он охотится за вами, а ви здесь, в моей лавке, стали, так сказать, немножко недоступны. Молодой человек, вас ловят на живца. Нет, я непгавильно выгазился. На вас ловят, как на живца. И вот тепегь мы подходим к главному. Я согласен взять вас в долю за небольшой пгоцент.

— Шею подставляю я, а мне небольшой процент? — делано возмутился стажер.

— А шо ви хотели, молодой человек? Я вас охганял всячески в течение полутога месяцев. Это догого стоит!

— Ты меня охранял?

— Газумеется! И не я один. Вот извольте посмотгеть.

Тор подошел к стеклянной двери и поманил к себе стажера.

— Видите вон ту забегаловку чегез догогу?

— Ну?

— А вон тех алкашей у окошка видите?

— Вижу.

— Не узнаете?

— Нет.

— А згя. Это наш уважаемый Ваггул…

— Варг? — ахнул стажер.

— …и дгуид, — кивнул Тор. — Они уже полтога месяца там пьянствуют. Тоже ждут, когда ви пгидете в себя и на вас наконец клюнет маньяк!

— Та-а-ак… ловушка по всем правилам. А ваш-то какой в этом маньяке интерес?

— Вместе с ним чегез вас, молодой человек, к нам пгидет одна забавная вещица, за котогую дадут очень и очень сегьезные деньги. Ви понимаете? Папа вас подставил — он хочет поймать маньяка. Пусть ловит. Это его бизнес. А вот та забавная вещица — это уже наш бизнес. Должен же я получить компенсацию за охгану и газбитое стекло!

— Тор, а поконкретнее нельзя?

— Ну наконец-то ви начали думать головой и говогить адекватно и за деньги! Итак, пгедлагаю вам двадцать пгоцентов. Это очень хогошие деньги, повегьте мне. И не надо меня благодагить.

— Другого от тебя и не ждал, — фыркнул юноша. — Ты что, серьезно думаешь, что буду рисковать своей шеей за двадцать процентов?

— А компенсация?

— За что?

— За то, шо ви все это вгемя мешали мне спокойно жить. За то, шо гушили мне бизнес своим пгисутствием (от вашей мгачной физиономии клиенты шагахались), за охгану и самое главное — за газбитое стекло! Ви знаете, сколько магии я вбухал в его непгобиваемость? А ви своей дикой аугой свели все мои усилия на нет. А мои негвы? Я же не могу тогговать, когда ви гядом! Двадцать пгоцентов, и ни копейкой больше!

— От какой суммы процент? — усмехнулся Валентин. — В прошлый раз за артефакт предтеч ты предлагал мне Америку.

— Молодой человек, кому нужна эта занюханная Амегика? Какие-то жалкие пятьдесят штатов. Я вам пгедлагаю геальные деньги!

— Тор, я слишком хорошо тебя знаю…

— Вот именно! Я егунду не пгедложу.

— Вопрос пошел глобальный.

— Ви еще слишком молоды, молодой человек, и многого не понимаете.

— Все я понимаю. Давай, Тор, колись. Ты все-таки выяснил, кто такой Стефано?

— А каких мне это стоило тгудов! — закатил глазки старый еврей.

— Верю. Так что это за дрянь и с чем ее едят?

— Только учтите, молодой человек, это лишь мое пгедположение. Нечто из области сказок и легенд. Но не будем ходить вокгуг да около.

— Ну наконец-то!

— Если ви добудете книгу Стефано и кинжал Стефано, мы сделаем такой бизнес! — Тор аж причмокнул от удовольствия.

— Раз речь зашла о сказках и легендах, значит, опять наследили предтечи. Угадал?

— Не угадал. Не совсем птедтечи. Стефано был всего-навсего хогошим учеником плохого пгедтечи. Они ведь, как и люди, тоже газные бывают. Но пгедупгеждаю сгазу, — поспешил подстраховаться Тор, — это всего лишь мое пгедположение, котогым я с вашей уважаемой фигмой делиться не обязан, так шо контоге пгедъявить мне нечего.

— Ну дела…

— За эти дела, — вкрадчиво сказал Тор, — ви сможете купить себе целую планету в ногмальном измегении и будете жить там с Дагьей Николаевной как коголь с коголевной. Или импегатог с импегатгицей. К вам будут обгашаться «ваше величество», заведете себе гагем…

— И все это за книжечку с кинжальчиком?

— Совегшенно вегно! Ви купите себе целый миг и самое главное — гассчитаетесь со мной за это стекло! — ткнул еврей пальцем в сторону витрины.

— Я тебя понял.

— Ну газ ви меня поняли, значит, мы с вами договогились.

Валентин скрипнул зубами, протиснулся мимо Тора, прошел через всю лавку и нырнул в каморку, выделенную ему старым евреем под раздевалку. Скинув робу охранника, быстро переоделся и через черный ход покинул заведение гнома. В душе у него бушевала буря. Подставили! Нет, надо же, подставили! Да разве он отказался бы от роли живца, если это было нужно для дела? Зачем все делать втихаря? Стажер буквально кипел от злости и обиды на своих сослуживцев. И Дашка тоже хороша. Уж она-то могла бы своему жениху об этом сказать.

Около изуродованного «ламборджини» толпился народ. Деловито расхаживали гаишники, вымеряя что-то на асфальте. Избитый качок стрельнул глазами в сторону Валентина, садящегося в свою машину, но ничего не сказал. Тихо заурчал мотор. Юноша надавил на педаль газа, и «хаммер» плавно отъехал от обочины. Впервые за эти долгие полтора месяца стажер нарушил приказ и поехал домой один, не дождавшись конца смены.

А Тор тем временем, радостно потирая руки, уже набирал на мобильнике чей-то номер.

— Стас, кого ви мне подсунули? Ваш стажег устгоил тут дебош, изугодовал ценное обогудование и укатил домой! Стас, я тгебую компенсации, и все убытки за счет контогы! В тгойном газмеге!

Настучав на стажера шефу, гном извлек из-под своей кольчуги, скрытой от глаз посторонних людей заклинанием личины, какой-то амулет и активизировал его.

— Это Тог. Помните, ви делали заказ на кинжал Стефано? Считайте, шо он уже у вас… Шо? Книга? Нет, либо кинжал, либо книга. Шо-то одно. Вместе ви не гасплатитесь: ваше госудагство столько не стоит…