Глава 8
ТАЛИБЕР

Болела Машка довольно долго, недели две, а то и три. Дома свалиться на такой срок было делом немыслимым — школа слабых не любит. Боль в спине, настойчивая жажда и дурнота прошли быстро, но слабость и синие круги у глаз не покидали ее довольно долго. Он лежала, пила кисловатый холодный хуммус, который ей ежедневно приносили замученные нападками совести эльфы, смотрела в окно и тщательно вспоминала свои видения, которые вполне могли оказаться гораздо более реальными, нежели то, о чем ей рассказывала Айшма. Во взглядах эльфов тоже проявлялось чувство вины, что убеждало Машку в правдивости воспоминаний лучше всего прочего. Эльфы вообще не склонны к угрызениям совести, а беспричинно изводить себя так и вовсе не будут. Плохо знающий эту расу человек, немного понаблюдав за поведением эльфов, сказал бы, что они совершенно бесчувственны. Однако это не совсем так. Эльфы и в самом деле довольно эгоистичны, но вовсе не потому, что они лишены эмоций. Просто к себе они относятся куда снисходительнее, чем к кому бы то ни было. Каждый из них в своих глазах пуп земли, ее любимый ребенок, и такое мировоззрение — характерная особенность этой прекрасной расы.

В эти скучные тягучие дни Машка благословляла их умение читать мысли, не считаясь особенно с желаниями окружающих. Обсуждать случившееся не хотелось, но Машка желала, чтобы эльфы были в курсе ее размышлений. Предчувствия ее не мучили, однако она думала: «Чем черт не шутит, вдруг они догадаются, кто такой этот не-Херон, и картинка сразу сложится». Правда, три головы не всегда лучше одной, если вспомнить знаменитого Змея Горыныча. Но самой Машке пока сложно было сосредоточиться. Маясь бездельем, она считала звезды, которые непременно норовили сбежать с определенного им места, как только она отводила от них взгляд. Айшма не загружала ее работой и вообще заходила крайне редко. Зато эльфы, сменяя друг друга, почти постоянно околачивались возле ее окна. Возможно, вся человеческая наука до сих пор ошибалась и у остроухих совесть все-таки была. Иначе зачем бы Вию пытаться объясниться?

— Мы с Маем настолько близки, что в сущности для земли мы являемся одним целым, — сказал он ей однажды словно между делом. — Я часто чувствую то же, что и он. Потому выдернуть его, когда дело запахло тухлятиной, не стоило ничего. С тобой — сложнее.

Машка предпочитала думать, что он не лгал, но, по правде говоря, ей было все равно. Ни у одного из эльфов не было возможности уцелеть, потому как от смерти даже они не застрахованы. Ей же, похоже, путь на тот свет пока заказан. Вспоминать было сложно, детали ускользали, но общую мысль Машка ухватила: кто-то там, наверху, очень любит ее. Мысль казалась знакомой, но вот откуда она ее взяла, Машка не помнила.

Окончательно она пришла в себя, только когда солнце перестало жарить и на улице ощутимо повеяло сыростью. До холодов еще было далеко, однако уже чувствовалось, что и в этом мире существует зима. Это огорчало и заставляло вспомнить о теплой одежде и ботинках, которые заменят китайские босоножки, принесенные из Москвы, и лапти, что выдала Айшма, принимая Машку на работу. Лапти оказались удобными, легкими, но довольно холодными.

Машка высунула нос в окно и тут же спрятала его обратно. В неряшливом сером небе плыла черно-синяя туча, огромная, как океанский лайнер. Из ее дырявого брюха лилась вода, капли падали и звонко разбивались о листья, крыши и ветки. В такие дни хорошо сидеть в теплом доме и неторопливо читать хороший роман, изредка отхлебывая чай и прислушиваясь к шуршанию дождя. Можно болтать ни о чем с хорошей знакомой, забежавшей в гости, и ждать, когда дождь кончится, чтобы прогуляться по мокрым улицам. Только вот ни чая, ни Тиоки в домике прислуги не было. Машка философски вздохнула, поняв, что тащиться по противному мокрому саду все равно придется.

В носу защекотало, захотелось немедленно прочихаться, но, даже наморшив нос, Машка не сумела этого сделать. Потом заболели виски и зачесались уши. Машка сосредоточилась и поняла, что кто-то немедленно хочет сказать ей гадость. Пришлось настраиваться на общение. Увы, даже для того, чтобы ответить на вызов, Машке нужно было обрадоваться этому вызову, как телефонному звонку первого парня школы. Если учесть, что определять, кто именно хочет с ней побеседовать, она еще не научилась, процесс общения вызывал серьезные трудности. Наконец через помехи пробился голос Айшмы.

— Ты хорошо себя чувствуешь? — осведомилась она.

— Нормально, — отозвалась Машка.

Айшма удовлетворенно хмыкнула. Помехи, похоже, были односторонними, вызванными Машкиным неумением, потому как экономке ничто не мешало.

— Тогда отправляйся в кухню, Тиоке нужна помощь, — велела она. — Вечером у мессира будут гости. Не рекомендую тебе высовывать нос из своей конуры после заката.

Айшма нервничала. Не иначе, сегодня ей уже влетело от хозяина. В такие моменты она срывалась на кого-нибудь из младшей прислуги. С Машкой, учитывая ее состояние она была вежливее, чем с другими, но неприятное ощущение все равно осталось. Когда эффект присутствия экономки пропал окончательно, Машка глубоко вздохнула, схватила толстую накидку, оставленную Тиокой, и выскочила в сад. Как и следовало ожидать, дождь закончился. Только мокрая трава и тяжелые капли, срывающиеся с веток, напоминали о нем. Машка перекинула непригодившуюся накидку через плечо и, посвистывая, двинулась к дому. Работать не хотелось, но ведь с Айшмой только сумасшедший будет спорить. Себе дороже.

Прислонившись к дереву, на главной аллее, прямой, словно ценное указание начальства, стоял Вий и внимательно наблюдал за вспышками, видимыми в окне Вилигарка. Вспышки эти чем-то не нравились ему, потому как изредка он кривил лицо и бормотал что-то весьма недружелюбно. Похоже, ругался по-эльфийски. Сверху свисали ноги Мая. Беззаботно ими болтая, он сидел на толстой ветке и с удовольствием вкушал красные, похожие на клубнику ягоды боран.

— Привет, — сказала Машка, — Чем занимаемся? Ударным трудом во имя родины?

— Ну как-то так, — вяло ответил Май.

Вий же махнул рукой в ее сторону, демонстрируя, что еще не оглох и не ослеп, но взгляда от окон некроманта не оторвал. Видимо, то, что происходило там, было не только интересным, но и важным.

— Только не говори мне, что ты в дом идешь, — попросил Май, юродствуя. — Это разобьет мое старое больное сердце.

— А почему нет? — удивилась Машка.

Волоски на ее коже встали дыбом, лопатки зачесались. Это был верный признак того, что рядом ходит большое, как медведь, и, наверное, опасное приключение. И Машка, пожалуй, не смогла бы честно сказать, что ей это не нравится. Особенно в свете покровительства неведомого бога, которое ей довелось осознать. Когда сами боги, которым никто в мире ничего противопоставить не может, играют на твоей стороне, бояться в общем-то нечего. Как говорили средневековые христиане: «Бог с нами, кто же против нас!» Однако привычка опасаться неизвестного была у Машки в крови, и теоретические умопостроения не позволяли избавиться от нее так просто. Вот если бы бог стоял у нее за спиной и пугал местных хулиганов, это было бы совсем другое.

— И крупная бабочка с острым, как нож, языком уселась ко мне на ладонь, — напевно проговорил Вий, задумчиво глядя на узкую полоску радуги, вырывающуюся из окна некроманта.

— Ты о чем? — испуганно спросила Машка. В строчках, которые бормотал эльф, было что-то непонятное и жутковатое.

Вий не ответил.

— Посиди с нами пока, не ходи в дом, — подозрительно спокойно и ненавязчиво попросил Май.

Настолько ненавязчиво, что Машка сразу же сообразила: здесь пахнет магией. Да не просто пахнет — воняет на весь город. Такой шанс она упустить не могла.

— Что случилось-то? — затеребила она Вия. — Это очень опасно?

— Это талибер, — сказал Вий таким тоном, каким люди говорят: «Это песец!»

Мерзкая привычка никогда не отвечать на заданный вопрос прямо больше всего бесила Машку в эльфах. Если говорить откровенно, то не только ее. Некоторые даже считали, что первая Война Рас началась из-за этой безобидной эльфийской особенности, а вовсе не из-за того, что кто-то там у кого-то женщину увел.

— Прости, пожалуйста, это ты ругаешься, называешь животное, которое только что вылетело из окна, или процесс, происходящий в лаборатории у Вилигарка? — стараясь не слишком злиться, поинтересовалась Машка.

— Если бы я хотел сказать о процессе, я бы выразился иначе, — меланхолично произнес Вий. — Я сказал бы: вызов талибера. Животное, которое — что сделало? Вылетело из окна?!

И он тут же стал смешно похожим на большого взъерошенного воробья. До эльфов долго доходит, зато уж когда дойдет, действуют они куда быстрее людей. Машка не успела даже вякнуть, когда невесомое на вид и очень тяжелое на практике тело старшего из эльфов вдавило ее в землю.

— Ты чего? — прохрипела она.

— Лежи и молчи, — отрезал эльф. — Сделай вид, что тебя здесь нет и никогда не было. Солнца свет, плюнь на голову этому безмозглому человеку! Вызывать талибера в одиночку, не приняв соответствующих мер предосторожности! В голове у него совсем свистит от дырок!

— А может, он принял, но они не сработали, — попыталась оправдать хозяина Машка.

— Значит, они несоответствующие! — категорично сказал Вий.

В чем-то он, безусловно, был прав, а кроме того, Машка находилась не совсем в том положении, чтобы с ним спорить. Как ни крути, а он, кажется, спасал ее шкуру.

Что-то с треском разорвало воздух у них над головами, словно истребитель пронесся на бреющем полете. Послышался испуганный вскрик Мая, и Вий вскочил на ноги.

— Что? Что с тобой? — заботливо спросил он, кидаясь к младшему, как любящая, но нерадивая тетушка к доверенному ей рыдающему малышу. — Тебя не поранило?

— Нет, — отозвался Май. — Просто я никогда раньше не видел талибера. Я... испугался.

Вий сразу успокоился.

— Немудрено. Я, например, вообще от ужаса неделю говорить не мог после того, как талибера впервые увидел. Ты очень смелый для своего возраста.

— Был бы смелый, набил бы из этой твари чучело, — усмехнувшись, сказал Май, понемногу приходя в себя.

— Нет, — возразил Вий. — Был бы настолько смелый — был бы мертвый. Причем уже давно. Хвала богам, этот возраст ты благополучно миновал.

— А при чем здесь возраст? — не поняла Машка. — И, кстати, куда оно делось? То, что так сильно шумело...

— Талибер? — Вий пожал плечами. — Не знаю. Или ближайший замок громить полетел, или в горы. Зависит от того, насколько его Вили зачаровал.

— Он вернется? — опасливо поинтересовался Май.

— Вряд ли. Подозреваю, что ему здесь не слишком понравилось. Вили редко вызывает такие создания из-за Стекла, чтобы покормить их с рук и продемонстрировать гостям свое умение. Обычно он сердит их и отправляет что-нибудь ломать. Так что талибер сейчас страшно зол.

— Из-за Стекла? — переспросила Машка. — Это что, аналог потустороннего мира?

— Нет, что ты! — отозвался Вий. — В потустороннем мире живут боги и мертвые. А мир таких созданий — за Стеклом, которое разделяет нашу и их часть реального мира. Нам практически нет места там, а они редко посещают нашу половину. Так сложилось.

— Угу, — буркнула Машка. — Поняла, это — монстры из телевизора.

— А у вас тоже есть что-то подобное? — немедленно заинтересовался Вий.

— Не совсем, — уклончиво ответила Машка. — Но близко. По крайней мере, я не часто видела на улице тех, кто постоянно мелькает за стеклом. И сама в телевизоре никогда не была. Хотя и хотелось.

— Это обычно очень опасно, — наставительно сказал Вий, вглянув на нее строго. — Обыкновенным людям за Стеклом тяжело. Надо быть талантливым и опытным магом, чтобы продержаться в мире застекольных существ.

— Я в курсе, — иронично ответила Машка. — Не волнуйся, уж я-то туда вряд ли когда-нибудь попаду. Даже если вернусь домой.

— Это хорошо, — серьезно сказал Вий. — Не знаю отчего, но я за тебя здорово беспокоюсь.

Машке его слова пришлись по душе, хотя это и грозило строгим надзором со стороны занудного нелюдя. Всегда приятно, если сохранность твоей шкуры волнует не только тебя.

— Ладно, — решительно сказала она, — раз уж эта ваша стекольная тварь отправилась передавать Вилигаркову весточку далекому недругу, могу я пойти в дом?

— А тебе этого хочется? — спросил Май.

— Вообще-то нет, но как я объясню свою задержку Айшме? — поинтересовалась Машка, взгромоздясь на нижний, толстый сук дерева.

Сидеть на нем было удобно, словно на хорошей скамейке, и, будто скамейка, пользующаяся популярностью, сук был отполирован. Кроме эльфов, на деревьях никто и никогда не сидел. Айшма — потому что боялась потерять достоинство, а прочие — потому что просто боялись. Ведь если бы боги желали, чтобы люди сидели на деревьях, у людей непременно росли бы крылья.

— Скажешь, что явился невнятной наружности бог и предупредил тебя, что в дом пока ходить нельзя, — пожав плечами, предложил Май. — Айшма такие случаи для коллекции собирает.

— Ну тогда помоги мне ее вызвать, — предложила Машка.

Эльф фыркнул насмешливо, однако без возражений обхватил изящными ладонями ее голову, надавил слегка на виски. Машка принялась усиленно думать об экономке и о том, как она мечтает с ней побеседовать. Если на чужие вызовы она худо-бедно отвечать научилась, то вот тонкое искусство вызывать кого-то самой ей не давалось никак. По-хорошему, ей не мешало бы проконсультироваться и взять пару уроков у того мага, который налаживал некроманту внутреннюю сеть связи. Но, как и всякого внештатного системного администратора, его было сложно найти именно тогда, когда он был больше всего нужен.

Только сейчас Машка оценила, как просто и разумно связь была устроена дома. Не нужно быть особенно умным человеком или великим специалистом, чтобы снять трубку и понажимать на кнопочки. Зная, какой номер кому принадлежит, можно связаться с кем угодно. И при этом вовсе не обязательно в деталях представлять, как абонент выглядит, а уж желать с ним поговорить и вовсе не нужно. Снял трубку, набрал номер, дозвонился. И никаких тебе магических заморочек. В этом смысле техногенная цивилизация далеко обогнала магическую. Да и прибегать к помощи эльфа каждый раз, когда Машке срочно нужно с кем-нибудь поговорить, было унизительно. У остроухих странное чувство юмора. Оно понятно только сородичам, а вот прочих может и обидеть. При этом эльфы искренне недоумевают, что именно в их словах такого уж оскорбительного. Откровенно говоря, они вообще полагают, что в словах в принципе не может быть ничего обидного: это же слова, а не булыжником по башке. И в некотором смысле они правы. Булыжником по башке куда обиднее.

Айшма не отзывалась. Виной тому были не помехи и не Машкино неумение. Сколько эльф ни напрягался, пытаясь вызвонить экономку, в голове у Машки царила полная тишина. Ни потусторонних голосов, ни свиста ветра — связь умерла. То ли полет талибера сбил настройки, то ли с Айшмой случилось что-то непоправимое. Впрочем, Вилигарк не отзывался тоже. Машке стало весьма неуютно, да и эльфы, почуяв неладное, были не в своей тарелке.

— Пойдем проверим, как там дела? — неуверенно предложила Машка.

— А если плохо? — спросил Вий. — Понимаешь, если там случилось что-то, с чем не смог справиться Вили, нам там точно делать нечего. Разве что опробовать на себе какой-нибудь экзотический способ самоубийства. А к этому я пока что не готов. Подождем.

— Конечно, подождем! — радостно поддержал старшего Май. — Авось что-нибудь образуется.

В этот момент прогноз его сбылся самым наихудшим образом. По земле пробежала тень, похожая на силуэт планера, Машка задрала голову вверх и села. В небе парил талибер, которого почти невозможно было спутать с кем-то другим даже человеку, никогда в жизни талибера не видевшему. Он смотрелся настолько чуждо и чудовищно, что просто не мог быть никем, кроме застекольного демона, устроившего дебош в резиденции некроманта.

— Это он? — шепотом спросила Машка.

Недолго думая Вий схватил ее за руку и попытался оттащить под защиту ближайших деревьев. Усилия его были тщетны — Машкины ноги будто приросли к земле. А талибер снижался, и довольно быстро. Похоже, группа человекообразных внизу его заинтересовала. Май икнул, вцепился в Машкину руку тоже, но тащить никуда не стал. Машкин ступор прибавил ему присутствия духа. Вий посмотрел на него осуждающе, вздохнул и, сев на землю, принялся морально готовиться к неизбежному. Затянул какую-то мрачную чукотскую песню вполголоса и сплел пальцы в сложную фигуру.

Пока талибер был высоко в небе, его можно было принять за огромную бабочку. Когда же он изящно спланировал на землю, стало видно, что тело у него не длинное, поделенное на сегменты, как у бабочки, а вполне человеческое, только заросшее рыжеватой шерстью. Из головы двумя антеннами торчали тонкие длинные усики. Крылья его, переливающиеся и яркие, заканчивались острыми блестящими ножами. Четыре штуки, по одному на каждое крыло. Ножи придавали его облику дополнительную сюрреалистичность. Талибер словно сошедший с иллюстрации книги об ацтекской мифологии, безусловно, был прекрасен, но в качестве домашнего животного Машка бы его держать поостереглась. Слишком странно он выглядел. Помедлив немного, она решила осторожно погладить его, чтобы продемонстрировать свои добрые намерения. Блеск капелек на ножах завораживал ее. Казалось, талибер только что искупался.

— Это не вода, — вполголоса предупредил ее Вий, прерывая свое музыкальное мычание. — Это яд.

Машка руку отдернула опасливо и предпочла аккуратно погладить гостя по вроде бы безопасной спине. Мохнатая шерсть оказалась теплой и мягкой, приятной на ощупь, как свитер из ангорки. Машка никогда такие не носила — дорого и непрактично, потому как линяет после первой же стирки. Но среди одноклассниц они считались модными. Машка всегда подозревала, что такая уютная на вид одежда и на ощупь должна быть уютной. Вряд ли дома свитера вязали из шерсти талибера, но во всяком случае ощущение было похожее. Талибер ласково наклонил голову влево, раскрыл рот и, высунув язык, облизнул Машкину руку. Машка вскрикнула от резкой боли и руку отдернула. Из глубокого длинного пореза капала кровь.

— Что же это? — растерянно спросила она и посмотрела на демоническое животное.

Глаза у талибера были доверчивые и бездумные — как у овцы.

— Не суй руку куда не следует — опасно! — запоздало предупредил ее Вий.

— Любопытной Варваре на базаре нос оторвали, — пробормотала Машка, баюкая пострадавшую конечность.

— Дай лапу, — велел Май.

Машка протянула ему руку, стараясь при этом не приближаться к талиберу, следившему за их движениями бессмысленным птичьим взглядом. Его изящное женственное лицо было бы совсем человеческим, если бы не мохнатость и дебильное выражение. Май шепнул что-то, явно обращаясь к порезу, и тот немедленно затянулся. Боль сразу же исчезла, и на память Машке остался лишь тонкий розовый шрамик.

— Ой, прошло, — удивилась она.

— А то! — Эльф самодовольно усмехнулся. — Потомственное умение, а не мухры-хухры, как ты говоришь.

Талибер повелительно курлыкнул и снова вытянул шею по направлению к Машке. Кажется, он желал, чтобы его почесали. Машка поежилась, но пожелание его исполнила. Застекольный демон довольно заурчал, как большой кот, не выказывая больше желания облизать её своим жутким языком.

— Нет, у тебя явно есть эльфийские корни, — задумчиво сказал Вий, наблюдая за ней.

Талибер, словно крупная курица, глянул на эльфа одним глазом, наклонив голову, причем второй глаз оставался неподвижным, и усмехнулся одними губами. Вий поежился, как будто ему внезапно стало холодно, и отошел подальше. Близкое соседство с талибером тяготило его.

— А может, и не эльфийские, — пробурчал он. — Может, у тебя вообще тэкацу в роду были. Ты вон как ярко краснеть умеешь. И демоны к тебе липнут явно неспроста.

— Ничего он не липнет. — Машка улыбнулась. — Просто он маленький, и ему одиноко. Вот если бы тебя ребенком в другом мире потеряли, тебе бы не стало неуютно? А я к нему отнеслась не так, как у вас принято, а по-доброму. И не очень испугалась. Смотри, какой он красивый.

Талибер довольно заурчал, подставляя спину для почесывания. Стараясь не касаться опасных крыльев демона, Машка ласково гладила его. От непривычного, но явно приятного ощущения талибер разомлел. Он даже глаза прикрыл от удовольствия.

— Маленький? — удивленно переспросил Вий. — Ребенок? Ты хочешь сказать, что у него и мама есть?

— Конечно, — уверенно отозвалась Машка. — У всех есть мама. А у некоторых еще папа, бабушка и старший брат.

— Май, — позвал Вий слабым голосом, — глянь, пожалуйста, на небо, там не летит орда разозленных взрослых родственников нашего случайного гостя? Нам могилку рыть не пора?

— Пока небо чисто, — беззаботно проинформировал его Май. — Бояться еще рано. И правда, посмотри, он действительно красивый. Я, знаешь ли, раньше никогда талибера так близко не видел.

— Я тоже, — проворчал Вий. — Потому, наверное, мы с тобой оба еще живы, что лично меня не может не радовать.

— Вы просто не умеете с ними общаться! — категорично заявила Машка, строя из себя единственного в этом мире специалиста по дрессировке талиберов.

Выглядеть уверенной ей нравилось, благо пока это не требовало никаких особых навыков. Демон не проявлял признаков агрессии, и, похоже, Машка действительно была ему симпатична.

— Угу, — мрачно сказал Вий. — Поколения магов — ничего не понимающие глупцы, одна ты умная.

Машка пожала плечами:

— Да нет. Дело в том, что Вилигарк талибера для чего вызывал? Для убийства. Я думаю, что другие маги тоже вызывали их для убийства и разрушений. А я его просто так глажу. Оттого, что он мне нравится. Вот и я ему нравлюсь.

— Слушай, а ведь девочка дело говорит! — восхищенно заметил Май. — Кстати, а можно, я его тоже поглажу? Он не против?

— Ты не возражаешь? — на полном серьезе спросила Машка у полуразумной демонической бабочки-переростка.

Талибер согласно фыркнул и потряс усиками.

— Гладь, — перевела Машка.

Май с некоторым трепетом коснулся мягкой шерсти загадочного и смертельно опасного талибера. Тот заурчал громче, стараясь не напугать маленького по сравнению с ним эльфа.

— Я вам не помешаю? — раздался вкрадчивый неприятный голос Вилигарка.

Талибер тут же развернулся, ощетинился и выставил вперед ножи. Маг нахмурился, провел руками по воздуху и пробормотал связку агрессивных, полных шипящих и рычащих звуков слов. Талибер поник, сжался. Глаза его потухли, став похожими на глупые зеленые стекляшки плюшевого медвежонка. Машкино лицо стало непроницаемым. а оба эльфа рефлекторно сделали шаг назад и растворились среди зелени сада. Общаться с хозяином они страшно не любили, особенно когда тот был зол. Вилигарк сделал еше одно странное движение всем телом, и талибер, немного помедлив, послушно улегся на землю. Выражение его лица стало глуповатым, как у дешевой пластиковой куклы китайского производства. Прикажи маг ему сейчас не просто лечь, а умереть, наверное, талибер выполнил бы его приказ так же без лишних раздумий. Машке стало больно и жалко бедного демона.

— Ну и что? — тихо сказала она. — Чем мессир снова недоволен?

— Почему ты решила, что я недоволен?! — раздраженно бросил Вилигарк.

— По вам видно, — вздохнула Машка. — У вас все на лице написано буквами размером с меня.

— Этого не может быть! — фыркнул Вилигарк. — Я не настолько крупнее тебя, чтобы это было возможно.

— Ладно, это преувеличение, — согласилась девочка. — Но я же вижу, что вы просто беситесь!

— У тебя неверное восприятие реальности, — холодно отбрил маг. — Я абсолютно спокоен.

— Как дохлый удав, — в тон ему гнусаво прокомментировал Май из кустов.

Спорить с эльфом Вилигарк не стал, только поморщился от досады. Во-первых, всем известно, что эльфы чуют ложь издалека, а во-вторых, спорить с эльфом — дурная примета. В приметы Вилигарк, как и полагается уважающему себя магу, верил.

— Зачем вы так с талибером? — грустно спросила Машка. — Он же такой милый, хороший, пушистый.

— Он опасный! — уверенно сказал Вилигарк. — А ты из-за своего плоского мышления даже не в силах понять насколько!

— Но мы же его гладили, — растерянно пробормотала Машка, — а он фырчал, ему нравилось. Он был такой замечательный, а теперь — как кукла. Разве иначе нельзя?

— Те, кто делал иначе, давным-давно превратились в материал для опытов более удачливых и разумных коллег, — отозвался маг.

Машка понурилась. Наверное, Вилигарк прав: он этими существами и магией вообще всю жизнь занимается. Вероятно, он действительно больше о них знает и лучше понимает. Как она может с ним спорить? Да, этот талибер был первым магическим существом, не считая, конечно, эльфов, которое она увидела в жизни. Какие знания она может противопоставить обширному опыту некроманта?

— И все равно вы не правы! — неожиданно для самой себя заявила Машка. — При вашей профессии стыдно быть таким ограниченным!

— Я не ограниченный, — обиделся Вилигарк.

— Тогда снимите заклинание с талибера, — попросила девочка. — И увидите, что будет.

— Что будет? — Маг недобро усмехнулся. — Варианта два: или он меня убьет, или я его.

— Он не будет вас атаковать, — уперлась Машка. — Вы ему... не нужны, в общем.

— Плоская ты, — сообщил маг, глядя на нее с жалостью, как на умалишенную.

Впрочем, к таким взглядам в этом мире Машка уже привыкла, так что ни смущаться, ни огорчаться не стала.

— Я встану между вами, — спокойно заявила она. — На меня он не кинется. Мы с ним подружились.

— Для самоубийства ты могла бы выбрать менее болезненный способ, — заметил Вилигарк. — У демонов не бывает друзей. Их срок жизни для этого слишком мал. И кроме того, он может позвать на помощь кого-то из более сильных демонов, и тогда нам придется туго.

— Ну неужели, неужели вы совсем не умеете рисковать? — спросила расстроившаяся Машка. — Я была о вас лучшего мнения. Вот даже Вий не испугался, а вы...

— Это кто? — равнодушно поинтересовался маг.

Машка опешила.

— Это эльф, который у вас в саду работает, — напомнила она. — Вы что, его не помните? Их двое, Вий и Май.

— Я, как и все нормальные люди, их не различаю, — высокомерно обронил Вилигарк, однако в глазах его зажглась искорка интереса.

— Удивительно, — заметив его реакцию, изумилась Машка. — Они же совсем разные!

— Эльфы разные... — Маг задумался. — А талиберы — милые и пушистые... Ну-ну... Знаешь что, давай попробуем. Только я отойду подальше.

— Да хоть в дом зайдите, — великодушно разрешила Машка, довольная тем, что ей удалось добиться своего.

— Ага, и дверь закройте, — издевательски поддержал ее Май, не показываясь, впрочем, из кустов. — Дверь-то у вас ядонепроницаемая, правда, нелицензионная. Так что, если не выдержит, за свои деньги новую ставить придется.

Вилигарк возмущенно посмотрел на кусты, но эльфа разглядеть не смог. И промолчал. Развернулся и направился к дому.

— Тебе нравится его обижать? — укоризненно спросила Машка.

— Нравится, — чистосердечно признался Май, вылезая на поляну. Улыбка у него была как у лягушки — во все лицо, от уха до уха.

— Это очень плохо, — сказала Машка. — Может быть, в глубине души Вилигарк хороший человек, добрый и ранимый. Просто в детстве его обижали и не понимали.

— Его и сейчас обижают и не понимают, — добавил Вий. — Только к его хорошести это отношения не имеет. Обижают всяких — и хороших, и плохих. Не обижают только сильных. А Вилигарк недостаточно сильный, чтобы избежать обид. Так что, может быть, он и хороший, но это маловероятно. Хорошие в некроманты не идут.

— Еще скажи, что некромантами становятся только те мальчики, что в детстве кошек мучили. — Машка усмехнулась, становясь перед талибером.

— Не уверен, что именно кошек, но в целом мысль правильная, — подтвердил Вий.

Машка поежилась.

В этот момент талибер очнулся и с тонким, пронзительным воем, не соответствующим его красивому лицу, вскочил на ноги. Крылья его дрожали. Май, охнув, отпрыгнул в сторонку, и только Вий не шелохнулся, очевидно вспомнив о том, как Машка сказала хозяину, что он не испугался. Для эльфов такие вещи имеют огромное значение. Ничто не играет для них такой роли, как оценка других. По большому счету эльфы — самые неуверенные в себе существа в этом прекрасном мире. Они бы даже не подозревали о том, что красивы, если бы люди не утверждали это постоянно.

— Ну что ты, что? Не плачь, милый. Все уже нормально, — беспомощно и очень тихо сказала Машка.

Слишком тихо для того, чтобы талибер мог услышать её за своим воем. Встопорщенные ядовитые ножи на его крыльях смотрелись угрожающе. Талибер был настолько напуган, что вряд ли соображал, что делает. Тогда Вий сильно оттолкнулся ногами от земли и взвился в воздух, словно сумасшедшая бескрылая птица. Очутившись над талибером, он бешено замахал руками, как будто желал продолжить свой невероятный полет. Разумеется, это ему не удалось. Он рухнул талиберу на спину, чудом избежав смертельно опасных ножей, а в небе над демоном-бабочкой расцвел огромный алый цветок.

По гладкой мохнатой спине Вий скатился на землю и замер. Талибер замер тоже, засмотревшись на творение эльфа. И замолчал, успокоившись. Машка немедленно кинулась к эльфу.

— Ты не ушибся?! — заорала она.

— Смеешься? — спросил эльф. — Разве земля ударит своего ребенка?

— О, я знаю таких родителей, которые своих отпрысков почем зря дубасят, — отозвалась мудрая Машка.

— Это не мой случай, — успокоил ее Вий, медленно поднимаясь с земли. — Вот о зверушку твою я вполне мог удариться или того хуже — оцарапаться.

— Зачем же ты туда полез? — спросила Машка. — Я бы и сама разобралась. В конце концов, это же я Вилигарка уговорила его расколдовать.

— Как же, справилась бы ты, — буркнул Вий. — Ну что пристала? Не знаю я, зачем туда полез! Довольна?

— Не злись, — примирительно сказала Машка. — Разве я тебя пытаю? Раз с тобой все в порядке, давай с маленьким разберемся.

— Ничего себе маленький! — присвистнул Май.

— Маленький, — подтвердила Машка. — Он же еще совсем ребенок. Правда, малыш?

Талибер перевел заинтересованный взгляд с цветка на нее и неожиданно нагнул голову. Машка протянула руку, чтобы погладить демона по мягким светлым волосам на макушке, но талибер нетерпеливо мотнул головой. И наклонился еще ниже, подставляя уязвимое мягкое темечко под руку Вия. Эльф растерянно погладил талибера и с удивлением посмотрел на собственную ладонь. Она ничуть не изменилась.

— Вот дела, — тихонько сказал он. — Никогда бы не подумал, что у меня будет ручной талибер. Я только в легендах о таком слышал.

— Х-р-рош, х-р-рош, — проворковал талибер, явно стараясь скопировать человеческую речь.

— Он говорит, что ты хороший, — перевела Машка, хотя нужды в этом не было, и тут же спросила: — А почему ручной?

— У них правило такое, — все так же растерянно объяснил Вий. — Подставлять макушку только тем, кого они считают друзьями на всю жизнь. Теперь я могу позвать его откуда угодно, и он прилетит.

— Кр-р-сиво, — как умел, пояснил свое решение талибер.

— Да, я знал, что демоны ценят красоту, но чтобы настолько... — Май вздохнул.

— Он же еще маленький. — Машка улыбнулась. — Он, наверное, такого не видел никогда.

Послышалось шуршание камушков на дорожке, и девочка быстро обернулась. Изобразив на лице максимально добродушную из все доступных ему улыбок, по дорожке шел некромант. Эльфы синхронно чихнули и в кустах прятаться не стали — уж очень любопытное зрелище представлял собой сейчас хозяин.

— Я доволен опытом, — сообщил он, не рискуя, впрочем, приближаться к демону, который мгновенно встопорщил все, что мог.

Машка неуверенно улыбнулась.

— И что теперь? — спросила она.

— Теперь нам нужно отправить малыша домой — этим займусь я, и убрать за ним здесь — а вот это твое дело, — объяснил Вилигарк.

Машке это предложение чем-то ужасно не понравилось.

— Что, он нагадил где-то? — угрюмо спросила она.

— Не совсем нагадил, но близко к тому, — уклончиво ответил маг.

— Слышишь, тебе не просто какашки убирать придется, а магические экскременты, — утешил ее Май.

— Очень смешно, — пробурчала Машка.

— Скажи, а это который из эльфов? — поинтересовался Вилигарк, напряженно разглядывая Мая.

— Такое чудовищное чувство юмора способен продемонстрировать только Май, — авторитетно заявила Машка, бросив на эльфа мстительный взгляд.

— Забавно, забавно, — пробормотал Вилигарк. — Весьма забавно.

Он перевел взгляд на старшего эльфа, потом на младшего словно пытался сыграть в игру «Найди десять отличий», но это у него не слишком хорошо получалось. То ли со вниманием проблемы были, то ли какое-то древнее колдовство шутки шутило. Май против Машкиных объяснений не возражал и тоже с интересом рассматривал хозяина, как экзотическую зверушку.

— Хорошо, — сказал наконец Вилигарк, совершенно отчаявшись обнаружить у эльфов какие-то личностные черты, — займемся делом.

Он пробормотал какую-то тарабарщину и повелительно указал рукой в небо, внушительным взглядом пронзая талибера. Тот курлыкнул и начал таять. Вий помахал ему рукой и отвернулся. Машка всхлипнула — расставаться с совершенно очаровавшей ее зверушкой было жалко до слез. Неожиданно и ужасно трогательно Вилигарк погладил ее по руке. Это было настолько необъяснимо, что Машка даже не сразу сообразила, что руку лучше отдернуть — мало ли чего от некроманта ожидать можно. В конце концов, он же не добрая фея производства знаменитого Диснея, а жадный, эгоистичный и довольно мерзкий мужик, который за совершение гадостей магическим путем получает неплохие деньги.

— Что-то не так? — нервно поинтересовалась она.

Вилигарк покачал головой:

— Все в порядке. Я проверил, как ты себя чувствуешь.

— И как? — подозрительно поинтересовалась Машка.

— Отлично, — похоронным тоном отозвался некромант. Впрочем, для него такой тон, вероятно, олицетворял жизнерадостность и дружелюбие, если принять во внимание его профессию. — Пойдешь со мной.

— Зачем? — удивилась Машка.

— Хорошо себя покажешь — возьмусь учить, — не обращая внимания на ее вопрос, добавил Вилигарк.

Это заявление мгновенно перевесило всю Машкину подозрительность и привело девочку в состояние вечной готовности юного пионера. Она икнула, расправила плечи и даже не решилась спросить, куда они собираются идти. В любом случае это было совершенно неважно — ведь некромант не собирался терпеть фиаско, а значит, с Машкой тоже все будет в порядке.

Вий проводил их подозрительным взглядом, но соваться не в свое дело не стал. Ему что, больше всех надо, что ли?

Донельзя запущенный палисадник перед домом, куда они пришли, изобиловал разбросанными повсюду разноцветными обертками и гнилыми фруктами. Хозяину дома не было никакого дела до состояния сада или просто не было денег на его содержание. Из темных углов пахло помойкой, а с веток старых толстых деревьев кто-то таинственно похрюкивал. Машкиному воображению тут же представился тощий поросенок, давным-давно забравшийся на молоденькое дерево и поднимавшийся все выше по мере того, как оно росло. Словно желая опровергнуть ее измышления, с вершины дерева спланировала нахальная черная птица и настойчиво хрюкнула вновь. Оранжевые глаза ее смотрели враждебно.

— Кыш отсюда, тварь поганая! — злобно сказал некромант, и птица опасливо отпрыгнула в сторону.

— Это кто? — поинтересовалась осмелевшая Машка.

— Городской следак, — обронил Вилигарк, не снизойдя до объяснений.

Птица выглядела вполне разумной или, по крайней мере, хорошо дрессированной и, похоже, действительно за ними следила. На чахлые кустики, усеянные белыми ягодами, она не обращала никакого внимания и целенаправленно прыгала за Вилигарком и Машкой, периодически похрюкивая. Совершенно не приспособленная к шпионской деятельности, птица эта производила удручающее впечатление, а ее голос наводил тоску.

Пинком открыв дверь дома, Вилигарк вошел, принюхался и по-хозяйски осмотрелся.

— Здесь, — уверенно сказал он. — Очень неприятно, даже гадко.

— А что такое-то? — спросила Машка.

— Это дом Пятки Правила, господина Фера Руара, — объяснил Вилигарк.

— Пятка — это титул такой? — догадалась Машка.

— И весьма неприятный титул, — подтвердил ее догадку некромант. — Он означает, что человек полностью отдался во власть Правила. У вас, в глуши, такие не встречаются. Крестьяне обыкновенно довольны своей жизнью, поскольку не знают иной. А вот в городе и пригороде... Ради исполнения своей мечты человек на много лет становится исполнителем воли великого бога.

— Ну и что? — В объяснениях Вилигарка Машка совсем запуталась.

— А то, что вторжение родственников твоего демонического приятеля, пришедших искать своего малыша, произошло не в жалкий частный дом, а на территорию не слишком расположенного ко мне бога, — продолжил Вилигарк. — И нам всем придется не слишком сладко, если мы быстро не ликвидируем последствия этого вторжения.

— Я так и знала, что у него есть родственники! — торжествующе заявила Машка и тут же сникла под гневным взглядом некроманта.

В молчании они продолжили путь по коридору, выискивая признаки пребывания в доме живого хозяина.

Длинноголовая рыжая такса с выпуклыми черными глазами и кривыми лапками, любопытствуя, высунулась наполовину из двери. Вилигарк зыркнул на нее злобно, и собака, подвывая, спряталась в комнате. Будь у нее руки, она бы небось и дверь за собой закрыла. Однако каждому приходится довольствоваться тем, что дадено ему природой. Машка мелких собак не любила, но сейчас ей стало жалко перепуганную таксу. Вилигарк и в самом деле не на всех производил благоприятное впечатление. Только на тех, на кого ему было нужно такое впечатление произвести. Что подумает о нем собака, ему было все равно.

Тяжелые ступни некроманта впечатывались в пол, а его черный плащ сгустком торжествующей темноты летел по коридору, заставляя пятна света испуганно прижиматься к стенам. Его победоносное движение прервано было неожиданным появлением сухонького невзрачного человечка, выступившего из комнаты слева.

— Фер Руар, счастлив представиться, — тоненьким кислым голоском сообщил он, смерив взглядом замершего некроманта.

Засунув руки в обширные карманы, человечек слегка покачивался, перекатываясь с носка на пятку и обратно. От этого он производил впечатление то ли пьяного, то ли и вовсе дауна. Глаза у хозяина дома были тускло-янтарного цвета, больше подходящие плюшевой игрушке. Только вот выражение в них застыло холодное, враждебное, нехорошее, будто создателем этой живой игрушки был король ужасов Стивен Кинг. И верно — повеяло чем-то тревожным, мертвым, неприятным. Машка аккуратно отступила, спрятавшись за спину Вилигарка. Знакомый некромант, который платит тебе зарплату, всяко лучше незнакомого опасного человека.

— Мое имя вы знаете, — отрывисто отозвался Вилигарк, в свою очередь смерив человечка презрительным взглядом.

Фер Руар кивнул и с усилием перевел глаза на Машку. Она вздрогнула — словно в грязной воде побывала — и открыла рот для ответа.

— Это Сид, моя помощница, — торопливо представил ее некромант.

Машка противоречить ему не стала. Сид так Сид.

Фер Руар наклонил голову в знак согласия и, повернувшись к ним спиной, двинулся вперед. Взмах рукой, которым он сопроводил свои действия, можно было истолковать как приглашение, а потому Вилигарк пошел за ним. Машка торопливо потопала следом, стараясь не высовываться из-за плеча некроманта. Получалось это у нее плохо, потому как Вилигарк вовсе не был похож на чемпиона мира по бодибилдингу. Тощая фигура Руара, перебиравшего ногами неуверенно, но с изрядной скоростью, маячила где-то впереди. Казалось, он натыкается на излучаемый мхом на стенах свет, как будто свет этот был вполне материальным. Вилигарк же, напротив, шагал уверенно, словно вовсе не Фер Руар, а он здесь полновластный хозяин. Впрочем, некромант так вел себя везде — в силу природной наглости и самоуверенности.

Наконец они остановились возле тяжелой двери коричневого дерева. Фер Руар повернул ключ в замочной скважине и с брезгливой вежливостью пропустил некроманта вперед.

— Извольте убедиться сами, — прошипел он.

Вилигарк толкнул дверь, и в глаза Машке брызнул радужный свет. Комната, просторная и полностью лишенная крыши, залита была сиянием до такой степени, что не представлялось возможным отчетливо разглядеть, что именно в ней находится. Видны были обломки мебели, разбитый аквариум и кружащийся до сих пор в воздухе пух. Когда же наконец Машкины глаза привыкли к свету, она тихонько ахнула и попятилась. Два демона, в точности похожие на ее мурлычущего приятеля, но гораздо более крупные, отдыхали в созданном ими бардаке. Спина ее почти сразу же наткнулась на препятствие. Машка обернулась и встретилась глазами с хозяином дома. Взгляд у него был злорадный и торжествующий, словно вовсе не его дом только что разрушила парочка взрослых талиберов. Не иначе, дом был застрахован, и некроманту теперь грозили крупные финансовые неприятности, чему Фер Руар был рад. Препятствием же оказалась его рука, жесткая и холодная, как у покойника.

— Убедились? — любезно спросил он.

От этой любезности его, наигранной и приторной, Машку тошнило.

— Вы можете идти, — спокойно сказал Вилигарк. — Я позову вас, когда возникнет необходимость.

Человечек не посмел противоречить ему, исчез, зашипев, как плевок на солнце.

— Что я должна делать? — спросила Машка растерянно.

— Стой там, — велел Вилигарк. — Никуда не ходи, ни во что не вмешивайся. Будешь меня страховать.

— А если что-то случится? — не отставала Машка, проникнувшись важностью миссии. Кроме того, ну что это за испытание такое, если стоять на месте, не отсвечивать и тщательно прикидываться ветошью? Зачем маг вообще тогда ее взял?

— Ничего неожиданного не случится, — отрезал Вилигарк. — Что бы ни произошло, стой на месте и молчи.

— А вы будете укрощать талиберов? — спросила Машка.

— Конечно, — прдтвердил Вилигарк. — Имей в виду: ты совсем не разбираешься в магии, и потому мне нужно твое полное доверие. Кое-что из того, что я делаю, может показаться тебе странным, но, если ты покажешь себя с лучшей стороны, ты станешь моей первой ученицей за несколько сотен лет.

— Я постараюсь, — серьезно ответила Машка.

Вилигарк поощрительно улыбнулся, потрепал ее по плечу и, сосредоточившись, начал бормотать заклинание, более похожее на неприличные стишки про гнилую апельсинку и ее долгое путешествие по человеческому организму. По крайней мере так показалось Машке. Слово «лепесинка» повторялось раз пять, не меньше, но, возможно, оно обозначало что-то иное. Дурацкие стишки разбудили талиберов. Крылья, увенчанные ножами, затрепетали, послышалось шипение и пощелкивание. Вилигарк закашлялся и отступил на шаг. Потом растерянно посмотрел на Машку, надулся, как рыба-еж, и харкнул в демонов сгустком кислоты. «И как только ему горло не обожгло?» — отрешенно подумала Машка, усилием воли заставив себя не дергаться. Застекольщики зашевелились активнее — видимо, кислота им не понравилась.

— Стой! — громко сказал некромант. — Стой и не шевелись!

А Машка, собственно, и не думала шевелиться. Ей очень хотелось стать ученицей мага. Вилигарк обошел вокруг нее, делая вид, что обматывает ее невидимыми нитями, но ничего особенного она так и не почувствовала. Видимо, представление предназначалось талиберам. После этого он отступил на шаг назад и резво выскользнул за дверь. И тут Машка возмутилась.

— Эй, барабанщика забыли! — истошно завопила она и попыталась последовать за некромантом.

Но дверь не поддавалась ее усилиям. Безуспешно подергав ее, Машка уселась на корточки и посмотрела на уже начавших интересоваться ею талиберов. Один из них взмахнул крыльями и величаво взмыл вверх, чтобы получше ее разглядеть.

— Что-то во всем этом есть крайне подозрительное, — поделилась Машка своими соображениями с окружающим миром.

Мир остался глух к ее словам.

— Хаф-ф, — произнес летун мелодично.

— Нет, я вовсе не хавка, — разочаровала его Машка, стараясь отползти в ближайший темный угол.

— Хаф-фашо, — с трудом поправился талибер. — Что пришла?

— Привели, — сумрачно отозвалась Машка.

— Глупая, — подал голос второй талибер. — Крошка. Нельзя играть.

— Сломаешься, — объяснил первый, все еще висящий в воздухе.

— Сломаюсь, — охотно подтвердила Машка.

— Нельзя есть, невкусно, — фыркнул второй талибер. — Грустно.

— Ну что ж поделаешь? — Машка пожала плечами. — А вот у нас вообще не принято есть тех, с кем играешь.

Оба талибера синхронно заурчали, но вовсе не агрессивно. Похоже, что бардак, устроенный в доме Фера Руара полностью удовлетворил их потребности в разрушении. Теперь они устали и не знали, чем бы заняться еще.

— Малыш, — вдруг вспомнил второй талибер и обеспокоенно шевельнул крыльями. С кончика левого верхнего ножа капнул яд.

— Искать, — согласился первый и недружелюбно посмотрел на Машку, как будто тоже вспомнил, зачем они вообще сюда прибыли.

Разговаривали они явно лучше, чем ее крылатый приятель, — они были старше.

— Люди — гадость, — заявил первый талибер и рывком перебрался поближе к Машке.

Она вздохнула и молчаливо с ним согласилась. Именно сейчас девочка ощущала правоту чудовищного создания. Поведение Вилигарка, бесспорно относившегося к роду человеческому, глубоко огорчило ее. Ну что за банальная похабщина — бросить ее на съедение демонам, а самому сбежать! Как это по-человечески!

— И таки вы абсолютно правы, — грустно сказала она. — Но это не значит, что я мечтаю быть съеденной.

Страха она не ошущала совершенно. Талиберы были такие милые, красивые, да еще к тому же умели разговаривать. Как-то не приходит в голову, что тебя серьезно может обидеть то, что ведет с тобой беседу, пусть даже на уровне двухлетнего ребенка. Крылья застекольщиков трепетали в воздухе, просеивали сквозь себя сероватый дневной свет и превращали его в празднично-цирковой. «Он говорит, значит, он разумен», — уверенно подумала Машка и сделала шаг вперед, демонстрируя при этом талиберам раскрытые ладони. Она где-то читала о том, что так следует общаться со всеми дикими животными и с дикими людьми тоже. И ни в коем случае не стоит показывать им кулак или улыбатъся — они принимают это за выказывание угрозы и действуют соответственно.

Знание психологии животного мира не помогло. Талиберы так же синхронно, как раньше урчали, ощетинились, выставили вперед ножи. Теперь они напоминали не огромных бабочек, а демонов из преисподней, какими их любили изображать разные безумные художники, помешанные на религии. Теперь они казались очень большими и страшными. Тоненький писк заполнил Машкины уши, ввинтился в мозг. Машка зажала уши, но укрыться от всепроникающего писка было невозможно.

— Стоп, хватит! — заорала она во весь голос.

Перед глазами безумно ярко полыхнуло синим, и на мгновение Машка вовсе лишилась возможности что-либо видеть. Проморгавшись, она обнаружила, что стоит уже по ту сторону двери, в коридоре, а из комнаты с талиберами не доносится ни единого звука. Словно не она одна покинула бардак магическим способом. Вилигарк, стоящий чуть поодаль, смотрел на нее с видом совершенно ошалелым, точно Машка была последним, что он ожидал здесь увидеть.

— Ох, щит все-таки подействовал, — заметил он отрешенно, пожалуй, даже с некоторой брезгливостью, точно срабатывание этого самого щита говорило о Машкиной убогой природе и низком происхождении.

— А по-моему, это хорошо! — воинственно отозвалась Машка.

— Ты считаешь? — засомневался Вилигарк.

— Ну я же жива, — с убийственной логикой ответила она. — Даже передать не могу, до чего меня это радует.

— Ты не поверишь, но меня тоже, — кисло сказал Вилигарк.

— Вы не обидитесь, если я действительно не поверю? — осторожно осведомилась Машка. — А что с талиберами? Что вообще произошло?

— Сородичи того талибера, которого я призвал, увязались за ним, — снизошел до объяснений некромант. — Мне нужно было время, чтобы подготовить их отправку обратно. Ты отлично их отвлекала и прекрасно сохраняла присутствие духа. Это очень хорошо для будущего мага.

Машка немедленно заткнулась, потому как Вилигарк нашел то, что могло ее подкупить в любое время и немедленно привести в хорошее расположение. «Будущий маг» — это словосочетание грело ей душу, как ничто другое.

— Господин некромант намерен выплатить компенсацию? — бесцветно поинтересовался невесть откуда возникший Фер Руар, прощупывая их обоих рентгеновскими лучами своих жадных глаз.

— Господин некромант, — надменно отбрил его Вилигарк, — намерен пожаловаться в храм на клевету, которой вы нарушаете его энергетическое поле.

Фер Руар хлопнул глазами по-совиному, осторожненько приоткрыл дверь, заглянул в комнату и повернулся к некроманту с таким выражением лица, словно ему только что выбили зуб. Вилигарк смотрел на него с плохо скрытой насмешкой. Подлец он, ничего не скажешь, но удачливый подлец. А, как известно, победителей не судят ни в одном из миров. Победа — это в принципе наилучший способ избежать заслуженного наказания. Фер Руар помялся и открыл рот. Машке неприятно было смотреть на его жалкое, растерянное лицо, на его зубы, желтые и кривые. И на мгновение она задумалась, какой была мечта этого человека, отдавшего себя в добровольное рабство, пусть даже великому и могущественному богу.

— Будет ли любезен господин некромант забыть об инциденте? — безжизненно осведомился Фер Руар, явно не надеясь на положительный ответ. — Я — ваш должник.

— Я подумаю, чем бы вы могли отплатить мне за беспокойство, — высокомерно ответил Вилигарк.

И тут Машка не выдержала.

— Скажите, а ради чего вы служите Правилу? — спросила она. — Какое желание вы загадали?

Фер Руар скривился. Повел плечами, нахохлился и надулся, словно старался не выпустить рвущиеся наружу слова, однако ответил:

— Я хотел стать стихослагателем. Великим стихослагателем.

Он повернулся и ушел, более не обращая на них никакого внимания.

— Странный какой-то, — недоуменно проговорила Машка.

— Я не сержусь на тебя, — неожиданно сказал Вилигарк. — Видимо, такова воля Херона.

— А за что вы должны на меня сердиться? — удивилась Машка.

— Ты использовала его долг мне, — объяснил некромант. — Но ты использовала его так, как я бы не додумался. Я давно хотел отомстить господину Фер Руару, но я не мог даже представить, что это можно сделать так. Ты нестандартно мыслишь.

— Я знаю. — Машка полыценно кивнула. — И все-таки?

— Ты забрала у него его мечту, — обыденным тоном сказал Вилигарк. — Теперь он должен будет отработать на Правила еще один полный срок, назначенный богом за исполнение его мечты. Им нельзя говорить другим, что они попросили. И ему нельзя было отказать тебе, моей помощнице, в ответе. Это было довольно смешно. Впрочем, теперь в любой момент ты сможешь прийти к Правилу и пожелать стать стихослагательницей.

— Очень надо! — буркнула Машка.

На душе было довольно погано. Она же не хотела, чтобы все так вышло. Просто ее любопытство замучило, ничего больше. Она прикусила язык и пообещала себе впредь долго думать, прежде чем что-то ляпнуть.

— Ты удачливая, — уважительно продолжил Вилигарк. — В нашем деле это не последняя по важности способность.

— Это значит, что вы будете меня учить? — педантично уточнила Машка.

— Буду, — согласился Вилигарк. — Только вот еще что... Как ты различаешь эльфов? Ты же различаешь их в лицо и по голосу, я правильно понял?

— Конечно, — отозвалась Машка. — Они ведь совсем разные. Вий гораздо старше. Их так же сложно перепутать, как нас с вами.

— Ну-ну... — пробормотал некромант. — Идем обратно. У нас еще много дел.

Машка кивнула. Можно сказать, что она была счастлива: наконец-то у нее появился настоящий учитель. На это она и рассчитывала с самого начала. Она была абсолютно уверена, что в ее случае обучение — это главное, потому как способностей магических у нее наверняка — неподобающим местом жуй.

Удивительное дело: общение с талиберами и ношение загадочного щита, который якобы повесил на нее некромант, Машку ничуть не утомило, зато зверски разболелась голова. Болело только в центре лба, но сильно, словно там активно пытался вылупиться мифический третий глаз. Видимо, излишек магии на нее действовал именно так. Машка отчаянно надеялась, что муки ее будут не напрасны и в результате у нее прорежется хотя бы паршивенькое ясновидение. Сейчас же она чувствовала себя так, будто надышалась краски.

Пока они с некромантом были в доме Фера Руара, на улице прошел дождь. Из палисадников, в которых прятались местные домики, пахло мокрыми листьями и землей, довольно приятно и свежо, однако боль в голове ни в какую не желала проходить, что с ее стороны было весьма невежливо. Зато обеспокоенное лицо Мая, встретившего их сразу за воротами, невыразимо Машку порадовало. Он тоже попал под дождь, и волосы его были совсем мокрыми, тяжелыми и слипшимися. С них капала вода, но эльф, казалось, не испытывал от этого ни малейших неудобств.

— Все нормально? — первым делом поинтересовался он у Машки, демонстративно не обращая на хозяина никакого внимания. — Мне Вий сказал, что вы в город пошли: там что-то случилось.

— Ну да, — чуть не лопаясь от гордости, подтвердила Машка. — Мессир позвал меня на помощь. Видишь ли, там в один домик вломилась стая талиберов, что очень не понравилось хозяину этого домика. А так как талиберы оказались наши, пришлось разбираться.

— По-моему, ты травишь мне мозги, — усомнился Май.

— В смысле несу чушь? — уточнила Машка. — Вовсе нет. Можешь поинтересоваться у хозяина. Талиберы наши? Наши! Гнать пришлось? Пришлось! С моей помощью? А как же!

Имитируя диалог, она повернулась лицом к некроманту, который, даже если и желал самостоятельно отвечать на столь актуальные вопросы, не сумел бы этого сделать. Машка тоже умела токовать, ничего и никого вокруг не слыша. Май, приоткрыв рот, наблюдал за ее представлением.

— Верно я говорю? — закончила наконец Машка и замолчала, выжидающе глядя на некроманта.

— В целом — да, — признал тот. — Скажи, а это Вий или Май?

— Это — Май, тот самый, с которым вы уже беседовали, — устало отозвалась Машка. — Ну теперь-то ты мне веришь, Фома остроухий?

— Я не Фома, — разочаровал ее эльф. — Но тем не менее — верю. Тебе сложно не верить даже тогда, когда ты откровенно травишь мозги окружающим.

Машка подняла брови и скептически на него уставилась. Взгляд эльфа выражал невинность и искренность, ничуть этой расе несвойственные. Видимо, остроухий красавец опять демонстрировал свое странное чувство юмора.

— Май... — пробормотал Вилигарк, внимательно разглядывая садовника.

Уши у эльфа были острые, черты лица — тонкие. Две руки, две ноги, два глаза и изрядное количество ресниц. В общем все как у прочих эльфов. Конкретно этот товарищ ничем от своих сородичей не отличался. Даже одевался ровно так же — в просторное, без пуговиц и липучек, зеленовато-голубое. И грязь под его ногтями была точно такая же, как и у всех остальных заезжих нелюдей. Никаких личностных черт не находил в нем даже пристальный магический взгляд опытного чародея. Вилигарк задумчиво поскреб подбородок и величественно щелкнул пальцами, привлекая Машкино внимание.

Она обернулась.

— Ну?

— По заду пну! — огрызнулся раздраженно некромант. — Объясни мне, что в нем особенного! Ты же его в лицо узнаешь. И не ошибаешься, верно?

— Именно так, — подтвердила польщенная Машка. — Никогда не ошибаюсь. Мне совершенно непонятно, почему вы их не различаете. Вы ж меня с Айшмой не путаете?

— Но это совсем другое дело! — возмутился некромант. — Вас нельзя перепутать!

— Их — тоже! — безапелляционно заявила Машка, украдкой пытаясь поковырять в носу.

В правой ноздре зудело, но как решить эту проблему, не нарываясь на неодобрительный взгляд некроманта, она не знала. То есть, может быть, в этом мире ковыряние в носу являлось признаком хорошего воспитания, но Машка как-то не была в этом уверена. А, как известно, не уверен — не обгоняй.

— Нас как раз можно. — Май философски вздохнул. — Мы же не люди.

Повеяло откуда-то ностальгическим ароматом малосольных огурцов. Машка вздрогнула и заозиралась. Внезапно нахлынувший запах вызывал тревогу, а необъяснимый запах и того больше — панику. Если не знаешь, как пахнут все опасные демоны этого мира, от источников загадочных запахов следует держаться подальше. Но ни Май, ни Вилигарк никакого беспокойства не выказывали. Ветки растущего у дорожки дерева, как близнец похожего на иву, только с розовой корой, зашевелились и выпустили наружу слегка взъерошенного Вия.

— Надо понимать, что это — Вий? — неуверенно предположил некромант.

— Похвальная наблюдательность, — заметил старший эльф. — Все хорошо?

— Разумеется, — подтвердила Машка, небрежно пожав плечами. — Талиберов разогнали, а щит меня спас.

Вий подозрительно втянул воздух — принюхивался. Глаза его сузились, отчего он немедленно стал похож на симпатичного длинноухого японца.

— Это действительно щит, — поспешил заверить его Вилигарк.

Вий кивнул.

— Предположим. Следы заклинания я вижу, но не могу определить, каким оно было изначально. Я не силен в анализе человеческой магии. Возможно, это щит. Возможно, что-то другое.

— По-моему, у тебя мания преследования меня, — решительно прервала его Машка. Эльф, страдающий паранойей, — это было выше ее сил. — Ты не отличаешь след одного заклинания от следа другого. А Вилигарк не отличает одного эльфа от другого. А я не отличу молекулу воздуха от молекулы аммиака. Видимо, это явления одного порядка.

— Что-то ты странное несешь, — недоверчиво пробормотал Май. — Какие молекулы? Какого аммиака?

— Это газ такой, — вспомнила Машка. — Кажется, вонючий, но я бы не поручилась.

— Отличишь, — заверил ее Май. — Если вонючий, то точно отличишь.

— Тогда почему Вилигарк не различает вас? — поставила она вопрос ребром.

— Потому что они оба вонючие, — шепотом предположил Вилигарк. Видимо, тренировал свое остроумие, которое и впрямь нуждалось в тренировках.

Вий смерил некроманта косым взглядом и сухо отозвался:

— Потому что мы — эльфы. Мы действительно часто кажемся одинаковыми. Это правда.

— Ну не будешь же ты мне врать, что для вас все сородичи на одно лицо, а у меня — глюки? — ехидно спросила Машка.

— Не буду, — согласился Вий. — Только не понимаю, какое отношение имеет одно к другому. Если у тебя глюки — выведи их. Слава свету, в мире существует достаточно средств для этого.

— Вот это подход! — восхитилась Машка, — Есть глюки — выведи их, и всего делов. Мне нравится. Но если вы друг друга различаете, то почему Вилигарк не может?

Вий пожал плечами:

— Он — человек.

— Ну и что? Что вы мне тут дискриминацию по расовому признаку устраиваете?! — возмущенно поинтересовалась Машка. — Я тоже человек, но я-то вас не путаю! Так почему же Вилигарк, нормальный зрячий мужик и даже вроде бы не дальтоник, вас не различает? Вот в чем вопрос!

— Какое забавное слово — дальтоник, — пробормотал себе под нос Май. — Надеюсь, это не что-нибудь неприличное, как у тебя обычно бывает? И вообще, ты знаешь, я полагаю, что все дело в войне.

— В какой войне? — удивилась Машка.

— Первой мировой, — охотно пояснил эльф, — Ты же в ней не участвовала, верно?

— Ну разумеется! — подтвердила Машка. — Она когда была — о-го-го! Но, возможно, кто-то из моих предков в ней участвовал.

— Дура, — коротко заметил Вий, вообще довольно быстро всему обучавшийся и на раз запоминающий доселе незнакомые ему, но звучные и обидные прозвища. — Малыш имеет в виду нашу войну, местную. Которая стряслась в Ишмизе лет сорок назад.

— А что, была еще какая-то Первая мировая? — заинтересовался Вилигарк.

— Первых мировых, вероятно, было много. Но вас они интересовать не должны, потому как это знания бесполезные, — солидно заметил Вий. — По крайней мере, для специалиста вашего профиля.

— Во время Первой мировой люди показали себя наихудшим образом и потеряли массу народа, не без нашей, разумеется, помощи, — продолжил Май, ехидно поглядывая на совершенно растерявшегося после объяснения Вия некроманта.

Черный маг привык относиться к эльфам как к существам второго сорта и уж конечно не предполагал, что они могут знать нечто ему недоступное. Нелегальные иммигранты, дешевая рабочая сила — что на них внимание обращать?

— И что потом? — терпеливо подтолкнула течение мысли эльфа Машка.

— А потом был объявлен знаменитый Мир народам, — решил блеснуть своей эрудицией Вилигарк. Это название прозвучало у него так, как будто он зачитывал заголовок какого-нибудь важного документа вроде Декрета о земле.

— Более известный как Мир — народам, война — уродам, — педантично дополнил Вий. — После окончания Первой мировой войны травля нелюдей приняла поистине глобальные масштабы, и, если бы не вмешательство таких могущественных людских богов, как Правил и Разумец, вряд ли ты могла бы сегодня разговаривать с нами.

— Это что, лекция по истории? — ядовито поинтересовалась Машка. — Вы мне по-человечески можете рассказать, что там такого произошло, из-за чего теперь Вилигарк вас не различает?

— Нет, по-человечески вряд ли, — подумав, отказался Вий. — По-человечески — это к нему. Мы врать не приучены.

Он кивнул в сторону некроманта. Тот насупился, хотя должен был счесть это комплиментом. И в самом деле, черный маг, который не умеет врать, — это полная чушь.

— Хорошо, — согласилась Машка. — Давай тогда ты мне просто в два предложения уложишь объяснение того поразительного факта, что я различаю вас, а мессир — нет.

— Умеешь же ты завернуть! — восхитился Май. — Столько слов потратить на выражение одной простой мысли — это не каждый эльф сумеет!

Машка скрипнула зубами. Потихоньку она начинала злиться на бестолковых и многословных нелюдей. Теперь она, кажется, понимала, почему эльфов в Астолле привечают только дамы. Вий солидно откашлялся и поторопился объяснить:

— Участники войны и их потомки лишены возможности отличать одного эльфа от другого. Боги не хотели, чтобы кто-то из короткоживущих узнал в своем соседе недавнего врага и принялся мстить. Мир вовсе не был создан для мести и поминания обид. Он должен продолжаться.

— Шоу маст гоу он, — задумчиво пробормотала Машка, скептически взирая на остроухого умника. — А как же вы? Вы же прекрасно разбираетесь в людях, и все такое? Вы-то не рветесь мстить за убитых родичей, потравленные посевы и разбитую посуду?

— Так то мы, — отозвался Май. — Мы — совсем другие, гораздо сложнее и совершеннее. Нам листьев набросать на то, что было раньше. Нужно оставить в прошлом — мы оставим. И случившееся нам будет так же дорого и важно, как лошадиные какашки.

— Сильный подход, — уважительно сказала Машка, изо всех сил стараясь не захихикать. Патетическое выражение лица эльфа, торжественная интонация — все это не вязалось с пресловутыми продуктами жизнедеятельности домашней скотины.

— Кстати, о лошадях... — как бы невзначай заметил Вилигарк. — Я давно собирался тебе кое-что показать. Надеюсь, господа эльфы составят нам компанию.

— Это приглашение или указание? — осведомился Вий.

— Это просьба, — уточнил Вилигарк, напряженно взирая на него. — Исполнять ее совершенно не обязательно, любезный Май.

— Нет, — коротко бросил Вий и, фыркнув, словно мокрый кот, нырнул в кусты.

Как и полагается настоящему эльфу, среди листвы он совершенно не был заметен. Май неуважительно хрюкнул ему вслед. Создавшаяся ситуация очень его забавляла. Машку, впрочем, тоже. Вий же, кажется, всерьез разозлился.

— Что это он имел в виду? — обескураженно спросил некромант.

— Что сказал, — объяснила Машка. — Нет. Он не составит нам компанию. Он не любезный. И он не Май.

— Понятно, — буркнул Вилигарк.

Взгляд у него был отменно недоброжелательный и завистливый. Истинный черный маг! Май не выдержал и расхохотался. Вилигарк криво улыбнулся ему и, сделав приглашающий жест, отправился в глубь сада.

Низенькое строение болотного цвета почти сливалось с затянувшей его стены такой же болотной окраски лианой. По толстым стеблям деловито сновали насекомые, больше всего напоминающие сильно раскормленных тараканов. Тонкий прямоугольник свободной площади, видимо, символизировал дверь.

— А это что — конюшня?! — обрадовалась Машка. — Ух ты, а почему мне ее раньше не показывали?

— Потому что домовой прислуге возле хозяйских лошадей отираться не пристало, — вежливо пояснил Вилигарк. — У меня ведь вовсе не те лошади, на каких у вас в деревне поле пашут и в телеги впрягают. У меня лошади такие, что за цену одной десяток таких деревень, в которой ты родилась, купить можно.

Машка в его словах изрядно усомнилась, однако смолчала. Вряд ли существует такая лошадь, которая стоит столько же, сколько Москва, однако темному, ограниченному некроманту об этом знать необязательно. Вилигарк хлопнул в ладоши, и дверь беззвучно отворилась.

— Дай руку, — велел он Машке.

Адресовав Маю вопросительный взгляд и получив согласный кивок, она неуверенно протянула некроманту правую руку. Тот поспешно приложил ее ладонь к дверному косяку. Вынырнувший откуда-то толстый таракан наискосок пробежал по ней. Машка стиснула зубы и постаралась не завизжать. Тараканов она страшно не любила и дома травила их каждую неделю.

— Не бойся, это всего лишь стражники, — успокоил Вилигарк, почувствовав, как она вздрогнула и дернулась.

— Что ж они такие противные-то? — пожаловалась Машка.

— Какие есть, — ехидно ответил некромант с таким видом, будто лично подбирал каждую таракашку, пытаясь собрать армию насекомых, максимально мерзких для Машки. — Зато теперь ты сможешь заходить в конюшню, когда пожелаешь. Я решил сделать тебе подарок, но только в том случае, если эльф будет учить тебя ездить верхом. Вы, крестьяне, ездите по-варварски, а если я буду брать тебя в город, мне хотелось бы, чтобы ты ездила так, чтобы никто не смог усмехнуться нам в спину.

— Май! — Машка захлопала глазами умоляюще. — Научишь?

— Вообще-то эльф-инструктор стоит больших денег, — задумчиво пробормотал Май. — Ну уж ладно, что с тобой делать. Все равно же не отстанешь, горе мое!

Вилигарк удовлетворенно улыбнулся. Его улыбка показалась Машке странной, нехорошей, собственнической. Но она предпочла не заострять на этом внимание.

— Я очень рад, — проинформировал их некромант. — Тогда я вас оставлю. Занимайтесь. У меня сегодня много дел, и, пожалуй, я займусь ими. Мне бы хотелось, чтобы ты сообщала мне о своих успехах.

Он эффектно щелкнул пальцами и не менее эффектно растворился в воздухе. Икнув от неожиданности, Машка неуверенно пощупала руками воздух, но невидимого некроманта и даже следов его присутствия не обнаружила. Май же никак не отреагировал на экстравагантное поведение собственного работодателя. Видимо, такой способ перемещения здесь был в порядке вещей. Осознав свое непроходимое невежество, Машка тяжко вздохнула.

— Пошли уже, что ли? — предложил эльф и, не дожидаясь ее ответа, нырнул в помещение.

В конюшне, поделенной на коридор и аккуратные просторные загончики, уютно пахло сеном и еще чем-то сладковатым, отчего у Машки слегка закружилась голова. Воздух здесь был теплый, сухой и вопреки ее ожиданиям совершенно не пах продуктами лошадиной жизнедеятельности. Похоже, конюшню регулярно чистили, хотя, кто этим занимался, для Машки оставалось загадкой. Никаких конюхов в поместье она не встречала, да и не выгуливал никто по саду некромантовых лошадей.

— Иди сюда, — позвал Май из ближайшего загончика справа, куда уже успел проникнуть. — Я нашел тебе дружелюбную и спокойную подружку.

«Подружка» оказалась здоровенной лошадью с длинной гривой и ровными, крупными зубами, которые устрашающе выглядывали из-под верхней губы. Машка бы совершенно не удивилась, если бы оказалось, что лошади в этом мире — животные хищные. С такими зубищами не то что зайца, медведя задрать можно.

— Вообще-то я предпочитаю мальчиков, если ты не в курсе, — пробормотала Машка себе под нос.

Зараза эльф тем не менее услышал и препохабнейшим образом заржал не хуже лошади. А отсмеявшись объяснил:

— Ты вряд ли будешь пользоваться у них взаимностью. Мальчики — существа с характером. Ты не слишком много ездила верхом у себя дома, как я погляжу.

— Откуда ты знаешь? — отозвалась Машка. — Может, я чемпионом Москвы была по этому... как его... по конкуру.

— У тебя ноги не кривые, — со свойственной остроухим непосредственностью объяснил Май.

— Разумеется! — возмутилась Машка. — У меня красивые ноги!

— А у хорошего наездника ноги обязательно должны быть чуточку неправильными. Так всегда бывает, если много ездишь верхом. Если, конечно, в вашем мире не ездят на лошади как-нибудь по-особому, — добавил эльф.

Лошадь, возле которой он стоял, по-хозяйски поглаживая ее по шее, согласно фыркнула. Уж она-то понимала в наездниках. На ее изящной, можно даже сказать интеллигентной морде было написано сомнение в Машкиных способностях. Машка немедленно решила, что ее такое отношение со стороны животного страшно обижает, и вознамерилась доказать, что как раз из нее наездница выйдет замечательная.

— Ее зовут Вайра, — сказал Май и проскользнул мимо Машки в соседний загончик.

Можно подумать, что знание имени животного могло помочь Машке в освоении премудрости верховой езды!

Она неуверенно подошла к Вайре и погладила ее по шее, точно так же, как это делал многоопытный эльф. Та ласку приняла благодушно, даже плеча Машкиного коснулась своей здоровенной башкой в знак признательности. «У лошади голова большая — вот пусть она и думает!» — вспомнилась Машке старая шутка. Но Вайра размышлять расположена не была. Думать, как научить Машку ездить, не являлось ее первоочередным делом. Лошадь стояла спокойно, не проявляя никакой агрессии, но при этом взирала на нее с таким ехидством, что Машке хотелось выругаться.

— Эх ты, средство передвижения. — Машка вздохнула и, памятуя о том, что сзади к лошади подходить не стоит, обошла ее кругом.

Влезать на лошадь, кажется, нужно сбоку. А вот с этим возникали небольшие проблемы.

— И как на нее садиться? — прошептала Машка, с недоумением обозревая лошадь. Крупная зубастая скотина с длинной, аккуратно расчесанной гривой была не оседлана.

— Ты и правда не умеешь ездить на лошади? — поразился Май. У него в голове это как-то не укладывалось. — У вас там что, совсем нет лошадей?

— В общем-то есть, — Машка пожала плечами, — только на них всякие штуки надевают, чтобы ездить было удобно. Седло там, уздечку, стремена...

— Какой странный подход, — вежливо удивился Май. — Зачем лошади одежда — она же животное.

— Это не одежда! — возмутилась Машка. — Как, по-твоему, я на это животное заберусь? Оно же огромное!

— Нормальная породистая лошадь, — хмыкнул эльф, свистнул и, оттолкнувшись от земляного пола, вспрыгнул на нее.

Лошадь против такого обращения не возражала абсолютно.

Машка уважительно причмокнула, в полной мере осознав нечеловеческую природу своего приятеля.

— Залезай, — предложил Май.

Машка с опаской покосилась на предлагаемую ей лошадь. Та не выказывала никакого желания становиться верховым животным. Машка, конечно, прекрасно ее понимала: ей бы тоже не понравилось, если бы на ней кто-нибудь вознамерился поездить. Ездить на себе Машка никому бы не позволила, но ведь лошадь — это совсем другое дело. Лошадь предназначена для того, чтобы на ней ездили. Хуже, конечно, чем троллейбус, но все же.

— Ты ее что, боишься? — насмешливо поинтересовался Май.

Этого Машка стерпеть не могла никак. Закусив губу, она медленно подошла к животному и внушительно посмотрела ей в левый глаз. Потом резко подпрыгнула, оперлась в движении о лошадиную шею, нелепо взмахнула ногами и приземлилась. Пол, так приятно пружинивший до этого под ногами, пятой точке показался ужасно твердым. Вайра покосилась на Машку удивленно и отступила к самой стенке загончика. На ее замечательной породистой морде было написано, что связываться с ненормальной девчонкой ей совсем не хочется.

Первый урок прошел в тщетных попытках залезть на неоседланную лошадь. Хваленый эльф-инструктор, поначалу продемонстрировавший Машке еше пару раз технику «взлета» на лошадь, под конец уже даже ехидничать по поводу Машкиной бестолковости устал. Сидя верхом, он наблюдал за Машкиными попытками влезть на лошадь с тем оскорбительным выражением на лице, с которым учитель физики обычно рассматривал ее контрольные работы. Перед глазами Машки плясали красные и синие пятна, но ослиное упрямство заставляло ее повторять и повторять бесплодные попытки. Вайра терпеливо сносила эти попытки довольно долго. Она явно была воспитанной лошадью с покладистым характером, но и ее ангельское терпение не могло быть бесконечным. В чем-то Машка ее понимала — если бы кто-то вздумал так издеваться над ней, она бы такому клоуну быстро уши пообрывала.

Очередная попытка повторить эльфийский «взлет» закончилась тем, что Машка чувствительно приложила лошадь ногой по шее, вовсе этого не желая. Просто, когда падаешь, довольно сложно контролировать непроизвольные движения паникующего тела. Лошадь коротко ржанула, словно выругалась, развернулась и смачно приложила Машку своей филейной частью об стенку загончика. Машка хрюкнула и сползла вниз. Будь она неженкой, непременно потеряла бы сознание. Грудь теперь тоже болела. Еще бы — ударом из легких вышибло весь наличествующий воздух, а о том, чтобы не получить трещину в ребрах, оставалось только молиться. С трудом поднявшись на собственные ненадежные ноги. Машка схватилась за стенку и адресовала четвероногой скотине ненавидящий взгляд. Лошадь осталась к нему совершенно равнодушной. Видимо, считала, что она в своем праве. Никакие муки не могут продолжаться вечно, а особенно — издевательства дилетанта над дорогим верховым животным.

— Да, кажется, наездницы из тебя не выйдет, — сочувственно резюмировал Май.

Машка решила сначала как следует отдышаться и уж потом придумывать остроумный ответ нахальному эльфу. И почему им, остроухим, все так легко удается?! Дверь приоткрылась, и в конюшне появилось новое действующее лицо — некромант. Лицо это было весьма обеспокоенным.

— Что случилось? — спросил он. — Следящие за лошадями сказали, что тут происходит нечто ужасное.

— Нечто ужасное, что происходит здесь, — это она, — любезно пояснил Май, махнув рукой в сторону Машки.

Предательница Вайра обвиняюще фыркнула и, более того, неприязненно на Машку покосилась. Девочка тут же приняла воинственный вид и взъерошила пальцами волосы. Ноги у нее все еще дрожали, и это помогало ей чувствовать себя несправедливо обиженной.

— То есть тут за нами еще и следили? — спросила она задиристо. — Вот почему у меня ничего не получалось! У меня все время было ощущение взгляда в спину, и я никак не могла сосредоточиться!

— Вот поэтому меня так люди и раздражают, — вскользь зааметил Май. — Привычка сваливать вину за свои неудачи с себя на все что угодно, начиная с соседей и заканчивая смутными ощущениями, — одна из самых мерзких особенностей короткоживущих.

— Вот нет чтобы посочувствовать! — огрызнулась Машка.

— Видимо, у вас в хозяйстве лошади не было, — деликатно предположил Вилигарк, не делая, впрочем, ни единого движения, чтобы помочь пострадавшей от животного мира Машке.

По его руке пробежал толстый таракан, задержался на пальцах, суетливо зашевелил усиками. Машка содрогнулась от отвращения, а некромант как ни в чем не бывало поднес ладонь ближе к лицу.

— Все хорошо, беспокоиться не стоит, — сказал он почти что ласково. — Ступай успокой Вайру. Она нервничает. Чего доброго, похудеет еще.

— Это как раз ей не помешало бы, — мстительно заметила Машка, смерив кобылу высокомерным взглядом.

Вайра ответила ей пренебрежительным фырканьем.

Таракан тем временем спрыгнул с руки Вилигарка и пробежал между Машкиных ног к лошади. По ноге взобрался наверх и юркнул в подрагивающее ухо. Машка передернулась и поспешно отвела взгляд.

— Всегда подозревала, что от тараканов ничего хорошего ждать не следует, — сказала она. — А если этот таракан еще и соглядатай, тогда тем более...

Настроение было непоправимо испорчено. Машка не любила, когда ей что-то не удавалось. Особенно если это «что-то» легко проделывал кто-то другой. Плевать, что этот другой был нелюдем, да еще старше нее почти на триста лет. Плевать на то, что он ездил на лошади, наверное, с самого рождения. Но ведь именно Машка, а не паршивый красавчик-эльф, пересекла границу миров и явилась в этот мир. Почему у героев ее любимых романов все получалось так просто? И на лошади они ездили как настоящие казаки, и магами становились, стоило им только глазом моргнуть... Что у нее, у Машки, карма какая-то неправильная?

Вилигарк сначала шумно втянул воздух, словно вдыхая какой-то незнакомый, но бесспорно приятный аромат, а потом занервничал. Машка хлюпнула носом, терзаясь своей обидой и никомуненужностью. Повернулась и, трогательно опустив плечи, побрела к выходу из конюшни.

— Э-э... — растерянно пробормотал Вилигарк.

В незнакомой ситуации он чувствовал себя крайне неуверенно. Ему явно нечасто приходилось утешать плачущих служанок. Май, оценив обстановочку, быстро спрыгнул с лошади и, небрежно кивнув Вилигарку, кинулся догонять Машку. Вайра же, проводив их понимающим взглядом, философски вздохнула. Она была существом мудрым и давно привыкла к тому, что мужчины бросают ее ради более важных дел. У них, двуногих прямоходящих самцов, часто бывают неотложные дела. Это закон жизни.

Ветер усилился. Потянуло откуда-то сыростью и запахом дыма с легкой примесью гнильцы. Ветер ерошил волосы Вия, отчего эльф казался моложе и легкомысленнее, чем был на самом деле. Волосы Мая, более длинные и тяжелые, чем у старшего собрата, ветер перебирал аккуратно и неторопливо, как влюбленная женщина. Машка сидела на толстой ветке, беспечно болтая ногами. Выражение ее лица бвло самым что ни есть мрачным. Глядя на Мая с нескрываемой завистью, она обиженно посапывала. Мая ее надутость, похоже, только забавляла.

— Ты похожа на мыльный пузырь, — сообщил наконец он. — Красиво, тебе даже идет. Я бы сказал — всегда так ходи, но, боюсь, лопнешь.

— Тебе-то что? — буркнула Машка. — Господин Совершенство!

— Да, я такой, — с удовольствием признался Май. — Но, надеюсь, тебя не мое умение держаться на лошади привело к такой замечательной мысли?

— Какая тебе разница? — с досадой отозвалась Машка. — Зато можно поспорить, что ты не справился бы даже с домофоном, не говоря уж о компьютере.

— Можно подумать, ты бы справилась, — усомнился Май.

— Легко, — с усмешкой сказала Машка.

Конечно, она изрядно приврала: компьютер она умела только включать и выключать специальной кнопкой, да еще набирать текст в программе Word, — но ведь вранье ничем ей не грозило. А кто откажется приврать в свою пользу, если это не вызовет никаких ужасных последствий вроде необходимости доказать свои слова? Остроухий умник, похоже, прочел ее мысли.

— Бездоказательно, — заявил он, пожав плечами.

— Но в целом она права, — неожиданно вмешался Вий. — Вероятно, мы действительно не разобрались бы в вещах, рожденных в ее мире. Правда, это не оправдывает ее чудовищного неумения обращаться с лошадью, но все же... В ее мире много рогатых железных повозок и металлических веревок, по которым бежит сила и передаются слова. Для нас это было бы так же обескураживающе и ново, как лошади и магия — для нее. Удивительно, почему она до сих пор не попросилась обратно.

— Может, она не хочет обратно, — предположил Май и вопросительно уставился на Машку.

— Такого быть не может! — отрубил Вий.

— Я не хочу возвращаться, это верно, — сказала Машка медленно. — Что бы ни происходило со мной здесь, истории всегда заканчиваются хорошо. Ваш мир отчего-то относится ко мне лучше, чем мой собственный. Это странно, но приятно.

Вий нахмурился.

— С чего ты это взяла?

— А тебе не кажется странным, что я помню массу неприятных моментов моей биографии? — язвительно спросила Машка. — Причем в последнее время эти моменты стали совсем уж фантастическими.

— Например? — Вий прищурился и затаил дыхание, словно энтомолог-исследователь, неожиданно повстречавший редкую бабочку.

— Я точно помню, что несколько раз умирала, — просто пояснила Машка. — Я погибала, и некий бог, утверждающий, что он не Херон, вышвыривал меня оттуда и ругал за то, что я такая беспечная. Он очень злился оттого, что ему приходится отрываться ради меня от своих важных дел, но тем не менее оживлял меня и отправлял в безопасное место. Или как там это принято делать у богов. Так что неудивительно, что я не хочу домой. Там со мной никто цацкаться не будет.

— Но у тебя же там есть какие-то родственники и друзья... — неуверенно протянул Вий.

— И ты полагаешь, что их наличие — гарантия того, что они будут о тебе заботиться? — жестко улыбнувшись, спросила Машка.

Вий покраснел, закашлялся и посмотрел в небо, где медленно гасла тоненькая радуга талиберского следа. Сейчас она была уже похожа на паутинку, переливающуюся в свете солнца разными цветами, но Машка-то точно знала, что это след демона. Она стерла с лица улыбку и отвернулась от озадаченного и смущенного эльфа.

— Я не хочу возвращаться, — повторила она еше раз. — Но это не значит, что я боюсь возвращаться или не вернусь домой тогда, когда это будет необходимо. Бывают разные ситуации. И теперь мне будет гораздо проще жить там. Я стала сильнее.

— Магия? — понимающе поинтересовался эльф, кажется, даже не сомневаясь в Машкином ответе.

— Нет, — она покачала головой, — теперь я знаю тайну. Все это — другие миры, магия, эльфы — есть, хотя оно и не совсем такое, каким описано в фантастических книжках. — Она обвела рукой двор, сад и огород с копошащимися в нем огородниками. — И еще теперь я точно знаю, что у эльфов — острые уши, — добавила она совершенно серьезно. — А это очень, очень важно!

— А при чем здесь мои уши? — удивился Вий.

Машка рассмеялась. Действительно, какая разница, какой формы уши у эльфов. Главное, что они вообще есть, эти уши. Без ушей-то гораздо сложнее жить. Да к тому же безухими эльфы смотрелись бы довольно глупо.