Солнце задумчиво ползло к горизонту. Вечерние сумерки неспешно опускались на засыпающую столицу… Засыпающую? Пожалуй, не совсем. Где-то у реки вспыхнул зажженный факел, к нему присоединился еще один, еще… И вскоре цепочка огоньков, не обращая внимания на то, что день еще не до конца ушел на покой, поползла по улицам.

Все новые и новые вспышки присоединялись к огненной змее. Потом внезапно, резко и грозно громыхнул протяжный гул колокола — он звучал откуда-то со стороны Семиглавого собора, — и притихшие на мгновение улицы словно взорвались шумом, создавая впечатление, что кто-то бросил факел на работающую мельницу.

Как будто в ответ заунывному пению-набату колокола раздался испуганный женский крик, еще один, еще…

Восстание началось.

Слезы солеными ручейками бежали по лицу. Обида, ярость, злоба ледяным комком сплелись в груди.

Короткий спор. Требование позволить связать свою судьбу с тем, кого любишь, а не с тем, на ком настаивает отец. Крики: «Да он оборванец! Какой-то сапожник! В твоей жизни не будет ничего, кроме запаха мокрых шкур да стука молотка!» Короткий всхлип: «Плевать я хотела на твои запреты и Уголовное уложение!»

Хлопок дверью. Барабанная дробь цокколей по булыжникам мостовой… И горькие-горькие слезы, туманящие взгляд. Можно не слышать криков на улицах, стонов, звона битого стекла, не видеть факелов, огненными бутонами расцветающих вокруг…

Нужно лишь бежать. Бежать к тому, кто всегда тебя поймет. К Эльтше.

Опасливо скрипнула дверь, громкий мужской голос напуганным зайцем заскакал по полутемной мастерской:

— Эльтше, ты здесь?

Сапожник, пытающийся при неверном отблеске свечи ровно установить каблук, отлетевший с остроносой женской туфли, тихо ругнулся, когда тонкая шпилька проскользнула между пальцами, и удивленно вскинул голову:

— Киринт?! Я не знал, что ты в городе…

Тролль усмехнулся, осторожно спускаясь по скрипучей лестнице:

— Утром прибыл. А как ты? Найта? О Дегарисе что-нибудь слышно?

— Я — ничего, — попытался улыбнуться речной эльф. — Найта… тоже вроде все как обычно. А о Дегарисе я уже с год ничего не слышал! — И словно уходя от разговора, спросил: — А что там за шум на улице?

— Не знаю, — пожал плечами наемник. — Какие-то беспорядки в богатых кварталах. Думаю, ненадолго, часа через два успокоится все.

Сапожник хотел спросить что-то еще, но не успел: отчаянно завизжала дверь, и сдавленный прерывающийся голос всхлипнул:

— Эльтше?!

— Что-то вы сегодня припозднились, миледи! — укоризненно покачал головой седовласый старик ювелир.

Вента грустно вздохнула:

— Дома задержалась.

И задержалась, это было еще мягко сказано! Начать с того, что все выходы оказались заперты, слуги наотрез отказывались выпускать девушку на улицу, и дочери бубнового туза ничего не оставалось, как выбираться из дома через окно.

Сладаир Ормениел понятливо кивнул и предложил:

— Проходите к столику, я сейчас покажу вам свои новинки… — А потом, когда девушка проскользнула мимо хозяина, осторожно поинтересовался: — Вы не будете против, если я замкну дверь? Слышите, на улице какой-то шум… — И, не дожидаясь ответа, направился к выходу.

Невысокий, сухощавый, он совершенно не походил на тролля, и лишь золотистый цвет кожи выдавал расовую принадлежность одного из лучших ювелиров Алронда.

Дойти до двери Сладаир не успел. Та вдруг резко отворилась, и на мгновение на пороге замерли какие-то люди… С факелами, мечами.

— Господа, что вы себе позволяете?! — возмутился ювелир. — Это частная… — Вслед за этими словами он рухнул на пол с проломленной головой…

Вента медленно нащупала на столике с аккуратно разложенными изделиями рондел с рукоятью, богато украшенной драгоценными камнями…

Найта жалобно всхлипывала, уткнувшись лицом в плечо эльфу, Киринт, окончательно решив, что он здесь совершенно лишний, задумчиво изучал взглядом потемневшие от времени балки потолка, а Эльтше… Эльтше просто не находил себе места. Эта сцена длилась уже около получаса, и если в первые минуты сапожник пытался успокоить девушку, то теперь…

Наконец выяснив из ее невнятного бормотания, что же, собственно, произошло, речной эльф решил взять все в свои руки.

Примерно еще через полчаса уговоров девушку удалось убедить, что не все потеряно: ее отец рано или поздно успокоится, и все проблемы будут решены. Надо только сейчас спокойненько вернуться домой, а там уже видно будет. И прежде чем кто-то успел возразить, эльф потащил Найту к выходу, крикнув наемнику на прощание:

— Будешь уходить — замкнешь дверь. Ключ спрячешь как обычно, в детстве…

Возможно, у восставших были свои главари. Возможно, кто-то спланировал этот бунт и надеялся, что сможет все проконтролировать, уничтожив только правящий дом, только троллей, но…

Вслед за первым колокольным ударом, примерно через час, прозвучал второй. Одним богам известно почему, но… он словно что-то сломал в тонком механизме восстания, задуманном неизвестными. На какой-то миг все замерло, казалось, даже языки пламени застыли в воздухе, а потом…

Толпа окончательно превратилась в кровожадного неконтролируемого зверя. И если вначале бунтовщики стремились уничтожить лишь троллей, то теперь им хотелось крови всех тех, кто хоть чем-то от них отличался. Тех, кто был красив. Тех, кто был богат. Тех, кто был знатен…

И пролилась кровь.

Тайша Орнэйт медленно провела по лицу пуховкой, смоченной в ароматизированной воде, осторожно смывая толстый слой пудры. Несмотря на рождение сына, графиня Хитанская выглядела весьма молодо. Впрочем, это можно было объяснить тем, что за пару лет до появления на свет самой Тайши по Мирву — провинции, где жили ее родители, происходившие из весьма древних, но не менее бедных родов, прокатился мор. Причин его так и не нашли, но приходские книги в провинции еще лет пять не заполнялись. Так что нынешней графине Хитанской вполне могло быть и восемнадцать и двадцать три.

Тайша окинула скептическим взглядом отражение в зеркале. Так, теперь протереть кожу эликсиром, подготовленным мэтром Ройном…

Снизу, сквозь плотное заклинание, гасящее все звуки, — графиня не любила, когда ее беспокоили, — донесся какой-то шум. Конечно, стоило спуститься, выяснить, в чем дело, успокоить слуг, но… Тайша так устала за день! Эта королевская охота!

Родившись в провинции, Тайша никогда не думала, что сможет оказаться при дворе. Особого приданого за дочерью барон Тьенонский не предлагал, так что действительно хорошей партии у девушки просто не могло быть. Она и сама это понимала, а потому беспрекословно согласилась с решением отца выдать дочь за графа Хитанского, происходившего из не особо знатного (всего лишь пять поколений предков-дворян!), но довольно богатого рода, решившего улучшить свое положение в обществе за счет выгодного брака.

До дня венчания Тайша жениха не видела, но будучи девушкой благоразумной, вполне спокойно ожидала того, что граф окажется стар и уродлив. Так что молодость и красота графа Хитанского оказались для нее весьма приятной неожиданностью. Вдобавок супруг был вежлив, умен, да и обладал еще огромным количеством достоинств, с лихвой компенсировавших все недостатки. Так что брак по расчету успешно превратился в брак по любви. А плодом этой любви и стал малолетний Эрмиль.

При воспоминании о сыне губы графини невольно тронула улыбка. Эрмиль такой юный, но уже такой серьезный! Несомненно, он уже полностью сложившаяся личность и, повзрослев, будет достойным графом!

Теперь еще чуточку лосьона на виски… И можно идти желать спокойного сна сыну…

Дверь резко распахнулась, и в комнату ворвалась, волоча за руку заспанного Эрмилиона, Наниелла. Одежда на ребенке пребывала в крайнем беспорядке, видно, его одевали наспех, а сам он сонно озирался по сторонам и, зевая, тер кулаком глаза.

— Миледи, боги, миледи, спасайтесь! — Только теперь графиня заметила, что подол тяжелого бархатного платья тролльчанки перепачкан… кровью?! — В городе бунт! Граф сказал, чтобы вы спасались! Мятежники уже на пороге дома!

Наниелла подхватила Эрмиля на руки. В черных глазах женщины плескался страх.

Киринт нервно мерил шагами полуподвальное помещение. После ухода Эльтше и Найты город словно сошел с ума. С улицы неслись крики, полыхали подожженные дома, лужица крови, собравшись возле самого окна, медленно, по капле, стекала в комнату…

Идти искать Эльтше было бесполезно. Куда он пропал, где сейчас? Одним небесам известно! Остается только ходить по комнатке и… надеяться, что все образуется.

Внезапно тролль замер. Вента! Как он мог забыть! Она же собиралась пойти к ювелиру!

Хотя нет — волноваться не о чем, с ней ведь Рихар. Он прекрасно владеет мечом — профессия обязывает — и наверняка сможет защитить сестру. А если нет? Что тогда?!

Оглушительно хлопнула дверь…

Когда через полчаса кто-то из мятежников, решив поживиться, заглянул в мастерскую, там уже никого не было. Лишь ветер качал незапертую дверь да перебирал рассыпанные на столе гвозди.

На крыше городской ратуши сидел, беззаботно болтая ногами и не обращая внимания на шум, раздававшийся внизу, светлокожий мальчишка-гоблин. Он небрежно поигрывал алой лентой и напевал странную песню:

— Бурум-бурум. Судьба разложила пасьянс, раскинула колоду. Кому суждено быть повешенным, тот не утонет. Кому суждено умереть ночью, тот не доживет до утра…

Мальчишку никто не замечал, но это не значит, что его не было.