Ничего не понимаю. Абсолютно. Галлюцинации растут, ширятся и плавно переползают одна в другую. Единственное, что радует, — мой самый любимый глюк находится рядом. Молчит. И голову опустил. Но главное — он туточки. Вот руку протяни — и поймаешь. И это самое главное и хорошее.

Вот только…

— Ллевеллин, — осторожно начала я. Надо ж выяснить все до конца. — А Анхелика здесь была? Или у меня видения?

Он вскинул голову:

— Была, миледи.

А у меня сердце оборвалось. И пусть все виденное мною не сказка, а быль, но… «миледи»? Боже, ну почему так?! Не хочу я, чтоб он смотрел на меня только как на Хозяйку Замка, не хочу!

— …Но очень быстро пропала… Гелла.

Я так и замерла. Он назвал меня по имени? Назвал! Назвал! Боже, какая прелесть! И он сказал это при условии, что никакой Анхелики в пределах видимости нет и не наблюдается. А это значит…

— Хозяйки Замка сейчас нет? — осторожно поинтересовалась я.

В глазах у Ллевеллина запрыгали искорки смеха:

— И думаю, больше никогда не будет.

— Почему?

— Я не чувствую себя Рыцарем. Анхелика вернулась домой, а ты… Сейчас ты такой же гость в Замке, как и я.

— Навсегда?

Он пожал плечами:

— Полагаю, да.

Ой, какая прелесть!

— А если я не Хозяйка, то как же я Анхелику домой отправила?

Главное, выяснить сейчас все, чтоб потом вопросов не возникало.

— Понятия не имею. Все вопросы к Замку.

Логично. Только я сомневаюсь, что он мне ответит. А бегать с выпученными глазами и искать его я не хочу.

В нашем диалоге наступила какая-то неловкая пауза… Чтобы скрыть ее, я встала на ноги, нервно прошлась по комнате, окинула взором стены. Взгляд зацепился за арфу.

Ой, какая прелесть! Вот и тема для разговора.

Подхватив музыкальный инструмент с пола и старательно не обращая внимания на Ллевеллина, я провела кончиками пальцев по корпусу и охнула:

— Какой ирод это сделал?!

Ллевеллин мгновенно оказался рядом:

— В чем дело?

Я повернула арфу к нему боком:

— Смотри! — На гладком корпусе нехороший человек оставил ряд зарубок — одну вертикальную и кучу горизонтальных. — Вот поиздевались над инструментом, а?!

Ллевеллин только усмехнулся:

— Это написано имя ее хозяина. Дилвин ап Меуриг, Первый Рыцарь.

У меня уже не было сил на то, чтоб удивляться. Слишком много совпадений. Слишком много встреч. И раз Анхелика пропала подобно утреннему туману, то почему бы Первому Рыцарю не оказаться братом того, кто в канун Гвил Авста пообещал мне, что я обязательно встречу Ллевеллина…

Я провела пальцами по струнам, с трудом вспоминая порядок нот, и тихо попросила:

— Расскажешь мне о нем?

Ллевеллин помолчал, затем присел на край кровати рядом со мною. Его голос был тих, вот только я слышала каждое слово. Каждое слово о том, чья невеста погибла во время войны. О том, кто забыл об арфе и взял в руки меч. О том, кто на грани жизни и смерти увидел, как перед ним распахнул ворота огромный Замок. О том, кто сделал шаг под его своды и как мальчишка влюбился в хрупкую девушку, назвавшуюся Ангялкой…

Я слушала его рассказ, не обращая внимания, как по щекам бегут слезы… А потом мотнула головой и, вытерев мокрые глаза, как можно спокойнее произнесла:

— Но ведь, как я понимаю, сейчас я гостья, а не Хозяйка Замка? Я могу уйти из него, пойти домой?

— Разумеется. — Его голос ровен и спокоен.

— Наверное, я так и сделаю…

— А как же я?

Я не знаю, как я смогла, как у меня получилось, но я осторожно подняла руку, и, стараясь не вспоминать, как он шарахнулся от меня в прошлый раз, осторожно провела кончиками пальцев по его щеке и тихо спросила:

— Но ты ведь пойдешь со мной?

Он замер, накрыл мою ладонь своею, медленно повернул голову, проводя губами по моей ладони, и чуть слышно шепнул:

— А ты в этом сомневаешься?