Дальнейший диалог напоминал мне бред сумасшедшего. Причем этот неизвестный мне псих страдал всеми мыслимыми и немыслимыми заболеваниями. А может, не страдал, а наслаждался.

Мне стоило огромных трудов выцеживать из разговора жемчужины истины. При каждом моем вопросе вьюноша бледнел, краснел и закатывал глаза, недвусмысленно намекая, что еще пара секунд — и такой дико проницаемой мне (Войскунский с Лукодьяновым нервно курят в сторонке) придется бегать с выпученными глазами по всей комнате и подыскивать замену нашатырю. А где тут заначка с нюхательной солью, я понятия не имею. Хозяин не просветил, к сожалению. Кажется, ему было совсем не до этого.

В итоге все то, что мне в течение часа поведал абориген, могло уместиться в нескольких коротких фразах. Итак.

Жили-были… Хотя нет, это отдает дешевой бульварщиной. Лучше так. Давным-давно, когда деревья были большими… Тоже какая-то бредятина! Кто придумывает завязки для историй?! Все хочу что-нибудь умное сказать, а не получается.

Ладно, попробуем еще раз. В одном далеком мире, то ли параллельном, то ли перпендикулярном нашей Земле, жили два брата. В свое время каждый из них удачно женился. У одного родился сын, у второго — дочь. В один не особо прекрасный день, когда детишкам было уже лет по двадцать, родственнички встретились, а потом предки с какого-то переляку собрали свои вещи и, оставив кузенов в гордом одиночестве, уехали в путешествие. Двое родственников обнаружили дневники прапрадедушки-колдуна и решили воспользоваться данными в них советами — хотя бы просто узнать, к чему приведет использование этих дневников. Не знаю, что у них конкретно где закоротило, но девица после прочтения странного заклинания на трех листах превратилась в струйку дыма и улетучилась. Парень на миг представил, что скажут предки, возвратившись домой, и впал в натуральную истерику. В каковой я его и застала. Нет, конечно, посуду он не бил да и головой об стенку не бился, но… Кстати, пропавшую кузину звали Анхелика. И вот была я на нее так похожа, так похожа! Что вьюноша просто-напросто решил, что его родственница благополучно умерла и явилась ему мстить. Нет, конечно, были некоторые различия: у Анхелики и глаза были посинее, и волосы — подлиннее, и блондинистость так и перла, но мало ли как изменяются призраки?

Честно говоря, после подобных откровений у меня возникло нездоровое подозрение, что из нас двоих кто-то чокнулся еще до встречи. Ну не может быть таких совпадений! Не может!

Да и на настоящую Хозяйку Замка я совершенно непохожа! Надеюсь.

В любом случае, молодой человек, практически полное имя которого было Бернардо Эмильяно Ильдефонсо Блас де Пили Плацидо Эрцилия де лос Ремедиос Агилар Марчелино и Каликста Матиас (за правильность порядка перечисления имен не отвечаю, тем более что еще с десяток неудобопроизносимых слов я попросту не смогла запомнить), пребывал в состоянии если не транса, то как минимум очень к нему близком. И мне было его искренне жаль. Если не из-за всего им с трудом описанного, то хотя бы из-за имени.

Да уж, имечко такое, что даже врагу не пожелаешь, И, кстати, понятно, почему Анхелика (если она — та самая) так обрадовалась переселению в Замок. Это ж такой ужас. Зовешь, к примеру, доченьку к столу обедать:

— Анхелика Мария Криспина Лючия… — и еще с полсотни прозвищ да кличек, — вы идете?

А в ответ:

— Многоуважаемая маменька, Энкаринита Десидериа Мария Эсперанца… — минут двадцать перечислений, — я не голодна!

Маме это, конечно, не нравится, и она опять принимается кликать любимую доченьку к столу. К тому моменту, как ненаглядное дитятко наконец соглашается приступить к трапезе, еда успевает не то что остыть, а даже коркой льда покрыться!

«Кошмар на улице Вязов» по сравнению с этим ужастиком — легонькая сказка на ночь.

Что еще меня несколько напрягало, так это то, что речи мальчика (ладно, ладно, не мальчика — юноши) постоянно перемежались невнятными завываниями-богохульствами. Вычленять из невнятного «Санта Мария» или «кровь Христова» что-то понятное мне удавалось с трудом.

К счастью, косноязычием господин Бернардо Эмильяно… Блин, забыла как дальше — пусть будет просто Бернардо. А потом разберемся. В общем, косноязычием мой новый знакомый не страдал. Заикался — это да. Не знал, что и как сказать, — тоже да. Но в принципе общий смысл его истории я уловила и даже, спроси меня кто, смогла бы пересказать своими словами. Что, грубо говоря, сейчас и сделала.

Так, ладно, бросаем заниматься всякой ерундой, займемся делом. Первое. Приводим мальчика в чувство. Нет, я понимаю, что он сейчас сидит на полу, глазками хлопает, но мне-то надо, чтоб он нормально разговаривал. А то представляю картинку: заходит сейчас в комнату какой-нибудь абориген, желающий пообщаться с господином Бернардо, а тут выясняется, что меня только этот самый господин и видит. Для остальных как была отсутствующей, таки осталась. И что тогда получится? Тыканье пальцами в пустоту и невнятные завывания на тему «Там призрак!», так, что ли? Э, нет, я в эти игры не играю.

Новые задачи буду ставить по мере выполнения старых.

Вскочив на ноги, я с удивлением отметила, что, подпрыгнув, в воздухе я застыла на несколько секунд дольше, чем того требовал обычный скок. Ну хоть какая-то польза от моей призрачности — глядишь, такими темпами я еще и летать научусь. Дальше я бойко хрустнула пальцами (то ли из-за призрачности, то ли еще из-за чего вместо хруста раздалось мелодичное звяканье колокольчиков. М-да, Геллочка, шизофрения растет и ширится!) и заявила:

— Я, конечно, все понимаю, господин хороший, но слезами и биением головой о стены делу не поможешь.

Вьюноша заинтересованно поднял голову.

Так. Что ему теперь такого предложить, чтобы особо не обнадеживать, но веры в прекрасное будущее все-таки не лишать? Я ж девочка добрая, вежливая и культурная. Гадости всякие не говорю, матом не ругаюсь. Анхелике я, конечно, за Ллевеллинчика все патлы повыдергиваю, а так я тихая и мирная. Практически. Славочка любил добавлять, мол, когда спишь зубами к стенке.

Ладно, заканчиваем чушь всякую нести про себя, переходим к озвучиванию этой самой чуши в полный голос.

Я откашлялась и ровным задушевным голосом, хотя самой хотелось взвыть аки волку какому-то, начала:

— А раз слезами не поможешь, надо действовать.

— Например? — заинтересовался юноша, задумчиво склоняя голову набок.

— Ну например, где бумаги, с помощью которых ваша кузина телепортировалась к черту на кулички?

— Как вы можете чертыхаться?! — перепугано ахнул Бернардо.

Прелестно. Ляпнула какую-то ерунду, а тебе сразу рот затыкают. Нет, я понимаю, что в Замке тоже надо за языком следить, но не до такой же степени!

— Больше не буду, — пообещала я и попыталась вернуться к прежней тематике, пока мысль не умчалась черт-те куда. — Короче. Чтобы определиться, как действовать дальше, нужно найти бумаги, из-за которых пропала ваша кузина.

— А зачем? — удивленно захлопал глазами юноша.

Вот за что мне такое наказание?! Ллевеллин бы давно сделал под козырек и побежал исполнять! А этот только тупые вопросы задает.

— Затем, что там кроме заклятия, из-за которого ваша кузина испарилась, может быть еще и другое, с помощью которого можно ее вернуть.

А если местная Анхелика и есть настоящая Хозяйка Замка, то мы ее сюда быстренько переместим — и все будут счастливы. Особенно я.

Юноша оторопело замотал головой, пытаясь ровными стопочками разложить по мозгам столь неожиданные мысли. Похоже, укладываться размышления не хотели долго: после периода мотания головой пошло оторопелое хлопанье глазами, и лишь минут через пять он… нет, не радостно согласился со мною, а закатил глаза и тоскливо проскулил:

— Ничего не выйдет!

— Почему? — не поняла я.

Бернардо вздохнул, откашлялся и красивым, хорошо поставленным музыкальным голосом ответил:

— Я отнес все бумаги в святую инквизицию!

Я что-то не понимаю? Почему же он все еще жив?

Судя по всему, у меня на лице было крупными буквами написано, что я думаю об умственных способностях этого господина. Бернардо хлюпнул носом и тихонько поинтересовался:

— Мы теперь никогда-никогда не найдем Анхелику, да?

Вот крутится у меня в голове, кого он сейчас напоминает. Крутится, крутится, а вспомнить не могу. Что за непруха?

Вот только вопросы он правильные задает. Не знаю, как там с Анхеликой, а мне надо действовать. Постепенно, по очереди, разрешить все вопросы. Раз нельзя прямо сейчас пролистать дедушкины дневники и выяснить, как и что пропало, надо разузнать, все ли вокруг меня видят или только Бернардо. И действовать будем исходя из сложившихся обстоятельств.

— Почему не найдем? Найдем. Но сперва вставай давай.

Ой, а я и не заметила, когда на «ты» перешла.

Юноша печально похлопал пушистыми ресничками:

— Зачем?

Он, кстати, тоже не заметил.

— Затем! — фыркнула я. — Вставай-вставай!

Парень покорно вздохнул, скорчив при этом такую страдальческую мину, что мне захотелось прямо сейчас посыпать голову пеплом и уйти в монастырь.

Да, Геллочка, с твоими способностями влипать во всякие неприятности тебе достанется только мужской.

С пола Бернардо все-таки поднялся.

— И?.. — В голосе его звучала столь плохо скрываемая тоска-печаль, что я невольно застыдилась. — Что дальше?

Хосподя-а-а… Славка… Нет, ну точно он: те же жесты, те же манеры. А я-то думала, на кого он похож?! Сразу не смогла догадаться! Раз Анхелика так на меня похожа, то Бернардо этот… Один только Ллевеллинчик — единственный и неповторимый. Вот. И такой лапочка.

Стон. Хватит о всякой ерунде думать. Делом пора заниматься.

Мне оставалось только вздохнуть:

— Дальше мы выходим из комнаты и выясняем, видят ли меня остальные, или этот дар присущ лишь тебе. — Главное, чтобы он поверил, что это — талант, а не проклятие.

Я уже убедилась, что есть у этого господина какая-то жидкость, на которую у меня, мягко говоря, аллергия. А если об этом вспомнит еще и он…

Определенно, у меня нет никакого желания встречаться с местной инквизицией. Даже если она не особо похожа на ту, что была у нас на Земле.

Доказывать, что я не посланница темных сил, — удовольствие ниже среднего. Достаточно любое кино посмотреть, чтоб в этом убедиться.

— И?.. Что дальше?

Нет, у него точно заело пластинку. Сперва мучил вопросом «почему?», потом настала очередь «зачем?», теперь от «что дальше?» отделаться не может. Вот поэтому, дорогие родители, на вопросы детей надо отвечать. А то они вас во взрослом возрасте не хуже дятлов задолбят.

— А дальше — по обстоятельствам, — отрезала я.