ГЛАВА 12
Черт приводит помощь — 1
Жизнь в аду была не так уж и плоха, пока там не появился первый грешник.
Сатана
Прохаживаясь перед сидящими на прибрежном песочке друзьями-товарищами и прочими родственными душами, я принялся вслух рассуждать на тему вставшей перед нами проблемы: как выбраться с этого необитаемого острова?
— Итак, что мы можем сделать в сложившейся ситуации? Я вижу лишь одну реальную возможность. Выплыть за пределы магического барьера и отправить кого-нибудь за помощью.
— Кого, например? — поинтересовался черт, рисуя на песке строенные шестерки и семерки.
— Из всех присутствующих лишь ты и Леля обладаете способностью телепортироваться.
— Э… нет! — Стремительно отодвинувшись от Добрыни, черт протестующее поднял руки.
— Я сделаю это, — вызвалась сестричка, решительно тряхнув рыжей копной волос.
— Вот и чудесно, — обрадовался рогатый. — А мы пока тут позагораем, отъедимся задарма… а то одни кости. Давно об отпуске мечтал. Не сезон, конечно, но и на том благодарствуйте.
— Это ты к чему? — спросил я.
А вот к чему. После того как твоего похищенного сына доставили на остров Буян, связь с нашим агентом, находящимся там, внезапно прервалась. Когда попытались направить туда еще одного, чтобы он прояснил ситуацию, оказалось, что остров Буян и весьма обширная часть окружающего его океана словно накрыта колпаком. Ни проникнуть за него, ни даже заглянуть невозможно. Кстати, если чувства меня не подводят, то вчера мы проникли за него. Собственно, сделали то, на что и рассчитывали, назначая тебя специальным агентом сил ада и рая с почти неограниченными полномочиями. Хотя твоя личная заинтересованность в благополучном исходе миссии оказалась решающим фактором. Наряду с опытом ведения диверсионных операций на вражеской территории без поддержки извне.
— Понятно… Значит, нам придется добираться до острова Буяна, полагаясь исключительно на свои силы?
— Скорее всего на пути к острову и на нем самом воспользоваться магической помощью не удастся. По крайней мере до той поры, пока не будет обнаружена и устранена причина возникновения мертвой зоны.
— А почему ты сразу не предупредил? — возмутился я. — Мы бы не налетели на антимагический барьер Летучим Кораблем.
— Кто же знал, что и он откажет? Да и не подумал я как-то… — Черт почесал затылок.
— Ладно. Проехали. А агент?
— На время проведения операции агенты внутреннего наблюдения переходят в твое подчинение.
— Он не один?
— Один наш и три от небесной канцелярии. Может, помогут остальные…
— Дедушка говорил, — подключилась к разговору Леля, — что на острове нас встретит кое-кто, кто окажет нам помощь.
— До Буяна еще добраться нужно, — заметил я.
— Можно соорудить плот, — предложил Дон Кихот.
— Слишком долго…
— Давайте я выплыву за барьер, — вызвалась сестренка, — а как встречу первый же корабль, попрошу капитана отвезти нас на остров Буян.
— Можно попробовать… — согласился я и начал раздеваться. — Поплывем вместе.
— Хорошо.
Решительно бросившись в прохладную воду, мы слаженно поплыли навстречу мерцающей вдалеке стене. Невидимое, но сильное теплое течение, омывающее остров, сносит нас назад и несколько вбок. Превозмогая его, мы настойчиво движемся к своей цели.
Взмах правой руки… вдох… взмах левой… выдох… Главное — придерживаться заданного ритма и не подставлять лицо набегающим волнам.
Не успели мы удалиться от берега и на полусотню метров, как Леля самозабвенно заверещала. От неожиданности я глотнул соленой воды и зашелся в кашле. Что-то коснулось моей спины, заставив сердце прыгнуть в пятки, а меня, наоборот, — попытаться выскочить из воды. Если бы сила земного притяжения была немного меньше, мне бы это удалось. А так я оказался в объятиях поднявшейся из глубины морской девы. Ухватив меня изгибом локтя под подбородок, она впечатала мою голову между своих обтянутых красной тканью грудей и в таком положении от транспортировала к берегу. Ее подружка проделала подобную операцию с Лелей.
Оказавшись на берегу, я только и смог вымолвить:
— Спасибо.
Морские девы, счастливо улыбаясь и шлепая хвостами по воде, не уловили в моих словах сарказма и приняли слова благодарности за чистую монету.
— Извините, — обратился я к доставившей меня до берега блондинке, — как вас зовут?
Подняв на меня взгляд своих голубых зеркал души, морская дева издала пронзительный звук, который в равной степени может сойти за свист, смех и попытку прочистить горло.
— Э… а… очень приятно. А меня Лель. Я могу попросить вас об одном одолжении?
Морская дева смерила меня взглядом и заявила:
— У тебя же хвоста нет.
Ее подружка хохотнула и поплыла прочь.
— При чем тут хвост? — растерялся я. — Мне он и не нужен, чтобы плавать.
— Тебе нет, а малькам нужен.
— Каким малькам? — недобро прищурившись, поинтересовалась Ливия.
Морская дева пожала плечами и отвернулась.
— Постой! — окликнул я ее. — Мы собираемся поплавать, не нужно нас на берег выносить, хорошо?
— Нет. Бесхвостым не место среди океанских просторов. Вами первая встречная акула позавтракает.
— Мы далеко заплывать не будем. До того барьера и назад.
— Нет. — Обдав меня брызгами, русалка в красном купальнике рванула прочь от берега.
Зло пнув ногой песок, я присел на корточки.
— Что будем делать? — спросила Леля. Попробуем еще раз?
— Соревноваться с ними в скорости мы не можем.
— Что же делать?
— Думать… думать…
— Плот, — подсказывает Дон Кихот. — До Буяна на нем плыть действительно долго, а вот до барьера, я думаю, можно добраться весьма быстро.
— Слишком сильное течение, — возразила Леля. — Не выгребем.
— Эх, жизнь моя жестянка! — воскликнул черт, вскочив на ноги. — Бросайте. Только осторожно.
Добрыне дважды повторять не пришлось. Пушистый комок с торчащими в разные стороны крыльями и трепещущим в воздушных потоках хвостом стремительно умчался к мерцающему барьеру.
Хлоп!
— Что будем делать? — спросил Добрыня Никитич.
— Ждать.
Пристроив на моих коленях свою голову, Ливия обняла меня за пояс и задремала. Рядом растянулся Рекс.
— Пройдусь. — Баба Яга побрела к ясеню-провидцу, надеясь выведать кое-какие секреты бытия. А иначе зачем бы она у Добрыни огниво просила? Леля увязалась за ней.
— Мне в другую сторону, — заявил Дон Кихот, в сопровождении былинного богатыря направившись к противоположной стороне острова.
Достав чудом уцелевший во время крушения плеер, я вставил влажные комочки наушников в уши и нажал на воспроизведение. Если честно, почти не надеясь на положительный результат.
Против ожидания индикатор питания моргнул, и диск зашелестел, набирая обороты. После первых двух куплетов, спетых печально и тоскливо, зазвучали жесткие аккорды, перекрывая которые мне в уши ударил зловещий, надрывный вопль:
А я буду пиратом-гадом,
всех поставлю раком-задом.
Будет черным знамя-знамя,
и не жди меня мама-мама,
и не жди меня мама-мама,
я жесток, и так надо-надо.
Долетит мое пламя-пламя
до самого ада-а…
Трепеща полотнищами парусов, сквозь антимагический барьер начал проходить большой корабль с высокими носовыми надстройками, крутыми бортами и о трех мачтах.
При его приближении мне удалось рассмотреть черта. Он стоял у борта и радостно махал мне руками.
«Так быстро?!» — обрадовался я, подняв руку в ответном приветствии.
Стоящий на капитанском мостике человек в роскошной треуголке с белым пером и подзорной трубой, увидев мой жест, тоже махнул рукой.
Словно в ответ на его взмах на палубе корабля воцарилась оживленная суета.
Обвисли приспущенные паруса; сверкнув в солнечных лучах широкими лапами, ушел в воду якорь. Медленно повернувшись, корабль стал к берегу бортом, продемонстрировал два ряда хищных пушечных жерл.
Белесое облако возникло возле одного из них.
Грохот выстрела пробился даже сквозь ревущую в наушниках музыку, скомкав радостное предчувствие грядущих перемен в лучшую сторону и швырнув его под копыта коней жестокой действительности.
В месте падения ядра взметнулся фонтан.
Вскочила на ноги перепуганная Ливия. Оскалился Рекс, вперив в корабль наливающийся кровавой мутью взор.
Не успели волны поглотить расходящиеся от падения ядра круги, как над кораблем взметнулось черное полотнище флага, украшенного парой скрещенных костей и зловеще скалящих свои белоснежные зубы черепов.
Я только и сумел выдавить из себя:
— Пираты.
Ну, черт… ну, удружил…
— Карамба! — донеслось с капитанского мостика, и на волны опустилась шлюпка, в которую тотчас посыпались устрашающего вида пираты. Или корсары. А может, и флибустьеры. Мне как-то недосуг было интересоваться у их капитана наличием королевского патента на промысел. Да и разницы лично для меня никакой. Большее значение имеет вопрос, каким макаром они здесь оказались… Нет, то, что к острову их привел черт, слишком прямолинейно подойдя к заданию доставить первый попавшийся корабль, это и не напрягая извилины можно понять, а вот как они оказались в этом времени…
Оттолкнувшись веслами от нависающего над шлюпкой корабельного борта, джентльмены удачи опустили их в воду и приналегли, стремясь достичь берега как можно быстрее. Зажатые в руках абордажной команды сабли, топоры и прочее колюще-режущее оружие не оставляли сомнений в их отнюдь не миролюбивых намерениях. Про рожи промолчу… на них порок не просто оставил отметку, он там же и размашисто расписался.
— Раз, два… семь, восемь, — сосчитал я пиратов, находящихся к шлюпке, раздумывая, не попытаться ли поговорить для начала, а уж потом пускать в ход меч-кладенец.
— Что ты собираешься делать? — спросила Ливия.
Рекс недвусмысленно рыкнул, потрясая рогами и взрыхляя копытом песок.
Да, уж… видимо, черт не успел сообщить капитану этого пиратского корабля о бойцовских качествах моего оленя. Иначе отправка на остров всего восьми головорезов просто оскорбительна.
— Ливия, дорогая, сходи, пожалуйста, за остальными.
— Но…
— Не спорь.
— Хорошо, — согласилась она. — Только не рискуй понапрасну.
— Ну что ты, — заверил ее я, — разве за Рексом успеешь? Мне только и придется что складывать бесчувственные тела в кучу.
— Я быстро, — заверила меня жена, легкой ланью устремляясь в глубь острова.
К этому времени пираты преодолели две трети пути и, рассмотрев оружие в моих руках, разразились угрозами и проклятиями. Вульгарными и свидетельствовавшими о полном отсутствии воображения.
Не снисходя до ответа на эту похабщину, я почесал Рекса между рогами и закинул кладенец на плечо. Удерживать его на весу весьма сложно. Он же не вязальная спица и даже не рапира. Хотя здесь скорее всего дело не в нем, а во мне… комплекцией на богатыря я не тяну. Оставшаяся на затонувшем Летучем Корабле катана здесь больше бы подошла.
С треском проломившись сквозь кусты, на берег вывалился Дон Кихот, потерявший во время кораблекрушения не только любимый шлагбаум, который он отчего-то величал рыцарским копьем, но и меч, и поэтому вооруженный парой столовых ножей, единственная реальная опасность которых заключена в налипших на лезвие кусочках успевшей испортиться на солнце еды, а потому могущих вызвать заражение крови. Если, конечно, удастся прорезать этим столовым прибором кожу. Ну… при известной доле везения… все может быть.
— Берегитесь, разбойники! — воскликнул благородный идальго Ламанчский, поднимаясь с песка.
Десантная шлюпка коснулась килем дна, и пираты поспешно попрыгали в воду. Два гребца, оставшиеся в ней, погнали ее обратно к судну.
Итого, шесть противников на нас троих. Негусто…
Пока я осторожничал, не желая напороться на острое лезвие, закованный в сталь рыцарь стремительно бросился вперед. Опередив даже Рекса, растерявшегося от такой прыти.
Пираты попытались разойтись полукругом, чтобы иметь побольше пространства для маневра, но не успели. Дон Кихот, увязнув в мокром песке, споткнулся и рухнул ничком. Двоим пиратам, находившимся в непосредственной близости от него, не повезло. Будучи по колено в воде и по щиколотку в песке, они не успели отскочить в сторону и были сбиты с ног упавшим идальго.
Их крики послужили сигналом к общей схватке.
Взревел распластавшийся в воздухе Рекс, нацеливший свои рога во вражескую грудь. Сверкнули в солнечных лучах кривые клинки сабель. Свистнул посланный мною в бой меч-кладенец. Зазвенела от удара о рога сталь, взвыл опрокинутый пират. Едва удержав в руках рукоять меча, я с удивлением отметил его убойную силу. Вставший на пути кладенца пират с удивлением посмотрел на обломок своей сабли, которой пытался парировать удар моего меча, и, распавшись на уровне пояса на две части, окрасил океанские волны в красный цвет.
Повторно подняв меч-кладенец, я обнаружил, что бой, собственно, окончен.
Попавшие под Дон Кихота пираты, наглотавшиеся воды во время его попыток подняться на ноги, притихли и активных признаков жизни не подавали. Довольно юный еще головорез, видимо, по неосторожности угодивший под удар кладенца, разделившего его приятеля пополам, теперь прыгал на одной ноге, одновременно пытаясь выловить из воды вторую и набросить на культю ремень.
Познакомившаяся с рогами и клыками Рекса парочка пыталась побить мировой рекорд по плаванию с препятствиями, вставшими на их пути в виде пары весьма старательных спасительниц в красном.
Рекс рыкнул, на транспортируемые к берегу пираты забились в девичьих ручках, оглашая побережье необитаемого острова воплями ужаса.
— Как звать? — поинтересовался я у одноногого головореза, вытащив его на берег и затянув на обрубке ремень.
— С… Сильвер, — ответил он. И потерял сознание.
Вместе с прибежавшим Добрыней Никитичем мы поставили-таки Дон Кихота на ноги и вытащили на песок его противников. Воспользовавшись их обморочным состоянием, мы связали их собственными ремнями и оставили сохнуть, занявшись разбойниками, которых выбросили на берег морские девы. Близость Рекса и отсутствие оружия, упокоившегося на дне морском, настроила их на миролюбивый лад, и они добровольно позволили нам связать их.
— Мы победили, — сообщил Дон Кихот.
— Это только начало, — охладил я его восторг. — На таком корабле может быть больше сотни человек.
— Пусть только сунутся! — угрожающе произнес благородный идальго, потрясая погнутым столовым ножом.
— Слитный залп двух десятков бортовых орудий показал, что пираты решили изменить тактику и начать с артобстрела.
— Недолет, — прикрыв голову руками, произнес я, прикидывая, чем бы вырыть окоп.
Прихватив с собой пленников, мы отступили в глубь острова, решив не проверять на своей шкуре мастерство пиратских канониров. Укрывшись среди кустов, мы принялись наблюдать за действиями джентльменов удачи.
Какое-то время вся их активность ограничивалась убеганием от разъяренного капитана, отвешивавшего тумаки направо и налево. Больше всего досталось вернувшимся на судно гребцам.
Шелестя листвой, к нам присоединились женщины.
— Что они делают? — спросила Леля, покосившись на торчащие из кустов босые пиратские пятки и указав на бегающих по палубе головорезов.
— Вынашивают план.
— Какой?
— Узнаем, когда они начнут его в жизнь воплощать. Но, боюсь, он будет малоприятным.
— Нам ведь нужен корабль, — напомнила Ливия, — так давайте его захватим.
— Как?
— Нужно что-нибудь придумать…
— Нужно сделать плот, — заявил Дон Кихот. — Подплыть незаметно к кораблю, взобраться на него и захватить.
— У тебя есть шапка-невидимка?
— Откуда?
— Так как же тогда сделаться незаметными?
— Может, подать знак черту, чтобы он их отвлек.
— Ага, спел и сплясал…
— А он может?
— А черт его знает! — с жаром ответил я, перекатившись на бок и запустив руки в штаны.
— У тебя появилась идея? — заинтересовались все.
— Я-а… умостился на муравейник, — пытаясь извлечь на свет божий кусачее насекомое, пояснил я.
Ливия начала мне помогать, чем вогнала в краску благородного идальго, увидевшего в ее действиях некую фривольную двусмысленность.
Покончив с насекомыми, мы вернулись к наблюдению за пиратским кораблем. Какое-то время ничего интересного там не происходило, и мы отправили Лелю с Ливией к вечно накрытому столу ясеня-провидца. Как говорится, пираты-пиратами, а обед по расписанию.
Едва девушки скрылись с глаз, на пиратском корабле начало происходить что-то непонятное.
Построив команду на палубе, капитан судна прошелся перед ней и, выбрав пару наиболее крепких парней, отрывисто бросил:
— Заголить торсы!
Избранные проворно избавились от верхней одежды, оставшись в одних штанах. Их крепко привязали к веревкам и, взяв за руки и за ноги, раскачали и выбросили за борт.
— Что они делают? — поинтересовался у меня Дон Кихот.
— Может, искупаться решили… поскольку уж оказались в теплом течении.
— Угу… только не больно-то оно и теплое.
Плескаясь и издавая нечленораздельные вопли, пираты немного отплыли от корабля и принялись кружить на одном месте, вертя головами во все стороны.
— Активнее, сто чертей вам в селезенку! — перевесившись через борт, проорал капитан.
— А!!! — едва не выпрыгнул из воды один из пловцов.
Рядом с ним из воды выглянула белобрысая головка моей знакомой русалки. Она ухватила пирата под мышки и понесла к берегу.
Появились еще две русалки, направившие свои усилия на транспортирование второго бандита. Тот растерянно завертел головой, не зная, как поступить в этой ситуации.
— Хватай обеих! — ударив кулаками по перилам, крикнул капитан. — Да тяните же!
Столпившиеся на палубе корсары потянули канат на себя.
Удивленные сопротивлением, морские девы забились, с силой ударяя хвостами по воде. Но десятка мужских рук, привычных к тяжелому физическому труду, на каждую оказалось слишком много. Их медленно, но целеустремленно подтащили к самому борту и, набросив сеть, вытащили из воды.
— Поймали девок. Эх, жалость-то какая, — вздохнул Добрыня Никитич.
— Зачем они им? — удивилась Яга.
— Может, выкуп с морского царя стребуют, а может, продадут в неволю: будут жемчуг на атоллах собирать.
— Может быть, — раздалось за спиной.
Мы вскочили как ужаленные. Рекс рыкнул, скаля клыки, Добрыня потянулся за булавой, Яга грозно насупила очи и уперла руки в боки.
Раздвигая кусты, со всех сторон показались криминальные морды.
— Предлагаю сдаться, — сказал пират, сверкая единственным глазом. Второй закрывала пестрая повязка, похожая на съехавшую набок бандану. — Вашим подругам это спасет жизнь.
В подтверждение его слов нам продемонстрировали связанных Ливию и Лелю. Удерживавший мою сестру бандит прижимал к ее горлу острый нож.
— Если ты хотя пальцем тро…
— Не нужно угроз, — поднял руки пират, — Не в наших интересах портить товар.
— Отпустите их, и мы хорошо заплатим вам.
— Все, что есть у вас сейчас, и так будет наше. А условия выкупа мы обговорим отдельно. Думаю, как разумные люди мы сможем договориться?
— Мы спешим.
— Тем больше смысла сразу же сложить оружие.
Не видя смысла тянуть время, я отбросил меч-кладенец в сторону и сказал:
— Отведите меня скорее к капитану.
— С удовольствием, — оскалился одноглазый пират, делая знак своим подручным. Те проворно разоружили нас и связали.
— Шлюпка подана, прошу вас.
Попытка понять, как нас смогли обойти с тыла, прояснилась, когда, выйдя на другую сторону острова, мы увидели еще один пиратский корабль. Значительно меньших размеров, внешне больше похожий на купеческую ладью из тех, что по торговым путям ходят, но с тем же зловещим черепом на черном флаге.
На прибрежном песке, поблескивая мокрыми бортами, лежали в ряд сразу три шлюпки, которые тотчас проворно спустили на воду.
Вместо того чтобы отвезти нас на свой корабль, шлюпки обогнули остров и направились к трехмачтовому судну, по всей видимости, являвшемуся флагманским.
Мысленно строя предстоящий разговор-торг с капитаном пиратов, я оказался не готов к тому приему, который мне оказали.
Вместо приветствия мне приложились к затылку обухом топора и, спустив в трюм, заковали в кандалы.
— Ну вот, — произнес знакомый голос из темноты, — наконец-то. А то я переживать за вас начал.
— Кто это? — морщась от боли в затылке, недовольно спросил я.
— Видно, сильно ударили, раз собственного ангела-хранителя не узнал.
— Ну ты, черт, и удружил…
— Так вышло, — шмыгнул носом рогатый. — Не ладится у меня с новой работой.
Наполнив темноту трюма отблесками смоляного факела, к нам спустились несколько пиратов, приведшие с робой Дон Кихота, которого приковали напротив меня, рядом с огромной бочкой, в которой явственно плескалась вода.
Когда в трюме оказались все наши, я поинтересовался у находившихся в трюме пиратов:
— Когда капитан примет меня?
— Завтра. — Забрав с собой факел, служивший единственным источником света, они удалились, оставив нас в полной темноте.
Тотчас, попискивая, наружу полезли местные старожилы — крысы. Наверное, знакомиться…
— Кажется, с круизным лайнером нам не повезло, — заметил черт. — Сплошная антисанитария, грубость персонала… Дайте мне жалобную книгу!
Его законное требование проигнорировали. Возможно, опасаясь, что мы все изъявим желание оставить в ней свои критические высказывания и конструктивные замечания.
Скрипнув снастями, корабль дрогнул и отправился в плавание.
От качки меня тотчас начало мутить, заставляя еще острее чувствовать тоску по удобству передвижения на Летучем Корабле. Намокшая от сидения на мокром полу одежда неприятно холодит кожу, вытягивая из озябшего тела остатки тепла. А уж запах…
— И все-таки в нашем положении есть и свои плюсы, — желая приободрить друзей, заметил я.
— Что-то я их не наблюдаю, — ответила Леля, вздрагивая при каждом прикосновении мохнатых тел Проворно снующих по трюму крыс. — Брр… какая гадость!
— Вот подожди, проголодаешься, — донесся голос из темноты, — тогда совсем по-другому на них смотреть будешь.
— Это как?
— Нежно. Как на отбивную с кровью, — вместо незнакомца ответил опытный в подобных делах черт. — Тут главное поймать… они, заразы, такие проворные, что прямо жуть.
— Какая гадость! — заявила моя сестричка. — А вы кто? — Это уже незнакомцу, рассмотреть которого из-за царящей в трюме темноты не представляется возможным.
После тяжелого вздоха и продолжительной паузы все же последовал ответ:
— Садко.
— Тот самый, что хорошо поет и на балалайке играет? — уточнил я.
— На гуслях, — поправила меня Ливия.
— Ну… да. Играю. Только последнее время все больше на попойках пиратских. А уж что петь приходится…
— Мурку? — предположил черт.
— Да нет… все больше про пятнадцать человек на сундук мертвеца и бутылку рома.
— И давно вы здесь?
— На этом корабле всего вторые сутки. А в пиратском плену… уж с год, верно, будет.
— Ого!
— А сами вы кто такие? Какими судьбами попали сюда?
Обрисовав в двух словах ситуацию, я поочередно представил своих друзей, заодно проведя перекличку.
— Яга?
— Туточки.
— Знакомьтесь, это бабушка Яга.
— Ага, — буркнул Садко.
— Дон Кихот?
— Здесь я, — отозвался благородный идальго и тотчас пожаловался: — Они у меня доспехи отобрали.
— Целее будут, — успокоил я его, — а то тут такая сырость, за пару дней окончательно заржавеют… Леля?
— Здесь. А плыли бы в другую сторону… я бы им устроила.
— Сестричка моя, — пояснил я для нового знакомца. — Ливия?
— Возле бочки, дорогой. И, кажется, в ней кто-то есть. Думаю, пойманные русалки.
— Может быть. Добрыня Никитич?
— Здесь.
— Добрыня Никитич, — переспросил Садко, — богатырь былинный?
— Он самый, — кивнул я, чувствительно приложившись головой о какую-то балку и выругавшись в сердцах: — Черт!
— На месте, — бодро отрапортовал рогатый.
— Вообще-то я не спрашивал, а поминал, — признался я. — Ну да ладно. Мой ангел-хранитель.
Если на Садко это и произвело впечатление, то свои мысли он никак не озвучил.
— Еще с нами Рекс, мой верховой олень, Никого не забыл?.. Ах, да! Меня зовут Лель. Теперь точно всех представил.
— Вот и познакомились, — подвел черту Садко.
— А вы здесь один, или еще кто-нибудь есть?
— Никого. Я-то на другом корабле до этого томился, попроще, а сюда попал после того, как эти — пришлые головорезы, — к ним присоединились и верховодить начали. Странно это.
— Бывает и страннее.
— А про какие плюсы нашего положения ты говорил? — вспомнила Леля.
— Во-первых, мы живы.
— С этим трудно поспорить. Но в таких условиях надолго ли?
— А во-вторых, — проигнорировав пессимистическое замечание сестрички, продолжил я, — как бы там ни было, но мы продолжаем двигаться к острову Буяну.
— Нужно захватить корабль, — прошептала Леля. — И чем быстрее, тем лучше. Ты случайно Стрибогову свирель не потерял?
— Нет, — нащупав в кармане тонкую трубку, ответил я. — Меч отобрали, а ее не нашли. Но ведь мыза барьером, и она не сработает.
— А вдруг? Попробуй призвать ветер, и пускай он поднимет бурю и выбросит корабль на остров Буян.
— А нет, так пускай хотя бы за пивком к ближайшему целовальнику слетает, — внес свои коррективы мой персональный ангел-хранитель. Он же бес-искуситель. Так что разобраться, на которую из двух контор он в настоящий момент работает, невозможно! Сдается мне, он умудряется одновременно угодить и вашим, и нашим. То есть сперва втравить меня в неприятности, а затем самозабвенно путаться под ногами, когда я буду выпутываться, при этом давая полезные и не очень советы, чаще всего либо слишком поздно, либо под руку.
Достав свирель, я добросовестно попытался вызвать ветер, но раздавшиеся звуки вызвали лишь зубную боль, причем у всех одновременно. Даже крысы и те бросились врассыпную, бессовестнейшим образом топчась по ногам.
— Какие еще предложения будут? — поинтересовался я, спрятав волшебный музыкальный инструмент в карман.
— На голодный желудок что-то мысли умные не идут, — сообщил черт. — Прикормить бы… Ни у кого бутерброда в кармане не осталось?
— Сам лови, — заявил Садко. — А то так и норовишь на все готовенькое.
— Так темно же.
— А ты на ощупь.
Последовавший за этим советом вопль Лели показал, что черт решил-таки им воспользоваться.
— Теперь синяк будет, — укоризненно произнесла она.
— У меня тоже. А еще контузия на правое ухо… Непременно нужен свет, — решил черт. — Да будет свет, сказал он… да будет свет… И я могу сказать, а толку? Не говорить, действовать нужно.
— Что ты задумал?
— Не мешайте, — отмахнулся черт, продолжая бормотать под нос непонятные реплики. — Берем палочку и в ухо… Теперь засовываем в… Ой! Занозу загнал. Ну, ничего, зато засохнет быстро.
— Лель, что с ним? — спросила Леля, посчитав меня специалистом по нервным расстройствам чертячьего племени.
— Стресс.
— А…
Бормотание черта начало удаляться от меня, словно его источник решил прогуляться к корме корабля. Чего просто не может быть, поскольку он, как и все мы, прикован кандалами к своему месту.
И тут среди густого мрака вспыхнула яркая искорка света.
— Горит, — сообщил черт, продемонстрировав нам горящую спичку.
Он действительно каким-то чудом сместился к самой корме, то есть шагов на пятнадцать. Но чудес, как известно, не бывает. По крайней мере в последнее время и на территории, окруженной антимагическим барьером. Значит, дело здесь нечисто… вернее, в ловкости пальцев нечистого. Черт тем временем выдернул просмоленную ветошь, которой была законопачена щель между досками, и подпалил ее с одного края. Потянуло горелым.
Кто-то, кажется Дон Кихот, раскатисто чихнул.
— Будь здоров, — пожелал ему мой ангел-хранитель, подслеповато щуря глаза и осторожно раздувая огонь. — Сейчас сообразим костер.
— Великолепно! — обрадовался Садко. — Сегодня на ужин будет жаркое.
С сомнением посмотрев на плещущуюся под ногами воду, черт в качестве площадки для костра избрал один из выставленных в ряд бочонков. Пристроив дико чадящую тряпицу на плоскую крышку, он оторвал от стоящего рядом ящика несколько планок и соорудил из них костер.
— Чертушка, — ласково обратилась к постоянно рогатой и временно крылатой нечисти Леля. — Может, ты и нас освободишь от оков?
— Легко, как хвостом сопли утереть.
Переходя от одного пленника к другому, черт одним движением согнутого пальца поочередно вскрыл все массивные замки.
Благодарно похлопав его по спине, я выразил общее мнение одним, но чистосердечным словом:
— Спасибо!
— Это мое призвание, спасать тебя, — потупил взор рогатый, при этом демонстративно расправив ангельские крылья.
— Ты мо… — начал я, но тут мой взгляд упал на бочонок, на котором находчивый черт развел костер. — Ложись!!
Схватив Ливию за руку, я попытался привести ее в горизонтальное положение.
— Странные в вашей семье нравы, — заметил черт. — Ни тебе слова ласкового, ни прелюдии…
— Что случилось?
— П-порох, — проглотив вставший в горле ком, ответил я. — Взорвется!!!
И тут Добрыня Никитич показал, что богатыри русские от опасности не прячутся, а идут ей навстречу.
Идти, правда, он не стал, а со словами: «Прощу прощения, сударыни» — извлек из бочки поочередно всех троих морских дев и, поднатужившись, метнул емкость с водой в весело потрескивающий на бочонке с порохом костер.
Полная почти наполовину пятисот литровая бочка обрушилась на костер, разметав его по сторонам и легко, как карточный домик, раздавив оказавшийся пустым бочонок из-под пороха, мощно врезалась в днище судна. Под треск досок вверх ударил веселый фонтан воды.
Что это значит, первым сообразил черт, истошным воплем повергнув в ужас не только нас, но и крыс, из-за собственной глупости пропустивших последнюю остановку корабля.
— Полундра! Тонем!!!
