Одиночество – одна из самых непознанных сторон человеческого бытия, по своей непредсказуемости сравнимая лишь с палкой о двух концах, способной являться и добром, и злом. Подобно палке, одиночество умеет подгонять и останавливать, стимулировать и травмировать, карать и защищать. Подчас желанное и долгожданное, оно быстро надоедает и начинает тяготить того, кто сумел-таки вымолить у судьбы сей сомнительный дар, но так и не научился правильно им распоряжаться.

Одиночество способно очистить душу и подарить здравые мысли, но тем не менее именно оно выполняет роль самого тяжелого наказания, сводящего нас с ума и подталкивающего к совершению экстремальных поступков. Одиночество врачует разбитые сердца и дарит спокойствие, но при этом оно же безмерно усугубляет любые наши пороки: мнительность, нетерпимость к чужому мнению, чувство соперничества и ревность, раздутую до уровня всепоглощающего пожара. Одиночество подталкивает нас к открытиям и отупляет, делает мудрее и низводит до животного состояния, учит спокойствию и отбирает последние крохи благоразумия.

Одиночество – это великий дар богов, оказывающийся по плечу далеко не каждому смертному. Одиночество – это кара, испытание, награда или достижение. И Тьма нас забери, иногда одиночество может быть приятной штукой, но лишь в том случае, если рядом есть близкий человек, напоминающий тебе об этой избитой истине. Впрочем, авторство последнего определения принадлежало кому-то из эльфийских магов, а уж эльфы-то всегда отвечали за свои слова, куда лучше людей разбираясь в ментальных экспериментах и явлениях…

Так думала глава гильдии Чародеев – сьерра Кларисса, расслабленно откинувшись на спинку своего любимого кресла. Она в полной мере, до дна, испила чашу одиночества, выпавшую на ее долю, а к тому же давно пресытилась властью, богатством, магией и сопутствующими им привилегиями. Короче, следовало признать: сьерра чародейка, пару недель назад отметившая свой семьдесят шестой день рождения, безнадежно устала от жизни и тяготилась излишне затянувшимся одиночеством. А ведь когда-то у нее было все: родня, муж, новорожденный сын…

Закон мудр – он запрещает чародеям и чародейкам заводить семьи, оберегая Лаганахар от возникновения деспотичных родовых кланов. Боги жестоко карают ослушников, ниспосылая им горе и болезни. Бросив вызов богам, Кларисса дерзко переступила через многовековой обычай, убедив себя в своей способности обмануть жестокий рок. Но, к сожалению, выторгованные у судьбы годы расцвета и относительного благоденствия рано или поздно заканчиваются, и приходится платить по счетам. А то, что достается нам нечестным путем – с помощью обмана, шантажа или подкупа, приходится оплачивать тройной ценой. Жаль только, что мудрость никогда не сопутствует молодости, а приобретается ценой седых волос, морщинистой кожи и расплывшейся талии.

Лично Клариссу спасало лишь то, что она неплохо владела магическим искусством, до нынешней поры вполне успешно борясь с наступлением старости. И все же, даже с учетом того, что чародеи живут намного дольше обычных людей, она так и не смогла овладеть тайной бессмертия. Считается, что одиночество – это и есть та особенная мзда, которую справедливые боги взимали с бессмертных эльфов, лишая их эмоций, чувств и душевной чуткости, а взамен даруя способность жить вечно. Вранье! Именно Перворожденные как раз таки умели любить и ненавидеть лучше всех на свете – так сильно, как людям и не снилось. Хотя уж в чем в чем, а в умении ненавидеть Кларисса уже давно превзошла любого эльфа!

Щедро наделенная от природы всеми мыслимыми и немыслимыми качествами, она так и не обрела личное счастье. Благородное происхождение и родственные связи (а Кларисса являлась, ни много ни мало, родной дочерью предыдущей главы гильдии Чародеев) позволили ей еще в очень юном возрасте занять пост преждевременно скончавшейся матери. Преступница пошла по стопам преступницы! Завистники шептались, будто это престолонаследование произошло не без участия рвущейся к власти дочери, но она заставила умолкнуть все болтливые языки, действуя где магией, а где – посредством клинка наемного убийцы.

С тех самых пор тайна скоротечной болезни ее матери, излечить которую оказались не способны лучшие маги и лекари королевства, постоянно обрастала всевозможными домыслами и выдумками, превратившись в страшную сказку, окружившую саму Клариссу ореолом мрачной загадочности. Поговаривали, будто перед смертью верховная чародейка Люцита харкала кровью и покрылась гнойными язвами, что случается при отравлении соком экзотического растения каркарут, но все эти разговоры никогда не принимались всерьез при королевском дворе. Поначалу потому, что Лаганахар нуждался в услугах магов, а потом – по причине страстной любви, вспыхнувшей в сердце молодого короля Вильяма, занявшего отцовский трон. А любовь, как известно, сметает любые препятствия и обеляет все грехи.

Верховная чародейка Кларисса была на тридцать пять лет старше короля Вильяма, но разве это имело какое-то значение? Конечно же не имело, если красота магички сияла ярче Сола, затмевая самых знаменитых прелестниц Блентайра. И Вильям не устоял. Разумеется, в любовной истории не обошлось без магии и приворотных чар, но тем не менее спустя какое-то время король и глава гильдии Чародеев сыграли пышную свадьбу, обменявшись брачными кольцами и клятвами в вечной верности. А вскоре королевство облетела радостная весть – королева ждет ребенка!..

Принцесса Аньерд, сводная сестра короля, всего лишь на три месяца отстала от своей новоиспеченной родственницы, разрешившейся от бремени прехорошеньким мальчиком, и родила дочь, происходящую неизвестно от кого. «От бродячего певца без роду и племени, которого встретила на осенней ярмарке!» – строптиво заявила венценосная распутница, снизойдя до объяснений с убитой горем семьей. Королевский двор пребывал в глубочайшем шоке и отчаянии, да к тому же по городу ходили упорные слухи о том, будто младенец родился уродом.

Едва оправившаяся от родильной горячки королева Кларисса не выдержала обрушившегося на корону позора. Она наняла пару лихих людишек и дала им жуткое поручение: выкрасть из колыбели крохотную дочку принцессы Аньерд, унести ее подальше от столицы, а там бросить или отдать на воспитание каким-нибудь скромным простолюдинам. Ночные тати успешно выполнили первую часть трудного задания, но дальше приключилось непредвиденное… Упав на колени перед троном королевы и бия себя кулаками в грудь, наемники клялись, что едва они вышли за городские стены, как на них внезапно налетел черный смерч, вырвавший из рук корзинку с незаконнорожденной малюткой и унесший ее в неизвестном направлении.

Клариссе пришлось поверить смертельно перепуганным ворам, а позднее она даже убедила себя в том, будто дочь принцессы погибла, тем более что сама Аньерд вскоре скончалась от горя и лихорадки, развившейся из-за не перегоревшего в груди молока. К тому же королеве совсем не хотелось грустить, ведь она родила принца, нареченного Арденом и провозглашенного наследником престола. Но через три дня после смерти Аньерд маленький принц тоже пропал из дворца, и отыскать его не смог никто – ни чародеи, ни воины, ни охотники. Преисполненный горя король Вильям будто внезапно прозрел: он обвинил жену в обмане и изгнал ее из своего дворца.

С тех пор Кларисса безвыездно проживала в Звездной башне, по-прежнему занимая пост главы гильдии Чародеев. Она несказанно тосковала по своему потерянному сыну и страдала от затянувшегося одиночества. Но она отнюдь не смирилась с постигшей ее утратой и по-прежнему надеялась вернуть своего единственного ребенка. А помимо этого верховная чародейка мечтала реализовать еще один грандиозный план, чтобы превзойти в славе и величии не только свою покойную мать, но даже знаменитую бабушку – основательницу гильдии Чародеев, магичку Сильвану.

Жаль только, древние свитки, с превеликим трудом извлеченные из заброшенной эльфийской Библиотеки, оказались совершенно бесполезными. А еще Первая Книга!.. Согласно туманным намекам ее матери Люциты, лишь один человек в Лаганахаре сумел некогда прочесть этот трактат, написанный самими Неназываемыми, и постичь величайшие тайны мира. И этим человеком стала ее хитроумная бабушка. Вот только, согласно тем же намекам, платой за знания стали не золото и не серебро, а смерть. Возможно, именно этим и объясняется внезапное исчезновение Сильваны?..

Прислужники Клариссы, вернувшиеся из опасного похода, рассказали: они попали в Библиотеку, забрали свитки, видели древний фолиант собственными глазами – пребывающий в целости и сохранности и даже раскрытый на какой-то конкретной странице, – но не смогли пройти сквозь созданную вокруг него защиту. Посланцы многократно рисковали собственными жизнями, чудом избегнув поджидающих их ловушек, но приложенные усилия оказались напрасными – принесенные ими манускрипты не поддавались расшифровке. Их тексты не несли полезной информации, а читались как глупый, корявый стишок.

Нет, какой-то смысл в этих свитках конечно же имелся, но, увы, он упорно ускользал от понимания, что безмерно огорчало сьерру чародейку. Каким-то шестым чувством она осознавала – эти документы чрезвычайно важны для чего-то или для кого-то, а поэтому обязательно должны быть расшифрованы… Непременно!

Кресло повернулось, и из него поднялась статная, величественная женщина с поистине королевской осанкой, поприветствовавшая меня легким наклоном головы. Главную чародейку Лаганахара вряд ли стоило считать молодой девушкой, но в ее золотистых волосах, уложенных в искусную прическу, не блеснул ни один седой волос, нежная кожа лица отливала шелком, цвет губ напоминал землянику на лесной поляне, а белизна рук соперничала с речным жемчугом. Возраст чуть заметно притаился где-то в самых уголках ее миндалевидных зеленых глаз, скрытый за длинными ресницами. Я ошеломленно замерла и продолжала стоять как вкопанная, будучи не в силах отвести взгляда от хозяйки волшебных покоев.

– Здравствуй, малышка Йохана. Я – Кларисса, глава гильдии Чародеев, верховная волшебница Лаганахара. Надеюсь, дорога не очень тебя утомила? – Магичка говорила негромким, но глубоким и чрезвычайно благозвучным голосом. – Присядь, милая девочка, я хотела бы о многом с тобой побеседовать.

Звук голоса сьерры Клариссы разрушил чары, навеянные ее красотой. Я непроизвольно перевела взгляд ниже и заметила растрескавшийся от старости пергамент, аккуратно пристроенный на подлокотнике кресла и помещенный в специальный пюпитр. Покрывающие его руны имели явное отношение к эльфийской письменности, но вот сами начертанные на свитке фразы смахивали на какой-то бессмысленный детский стих. Беззвучно шевеля губами, я прочитала:

Разобрать дальнейшую часть текста я не успела. Заметив мой неуместный интерес, назойливо направленный на ее бумаги, волшебница небрежно накрыла пергамент краем шелковой шали, а затем взмахнула рукой, и в центре зала, возникнув из воздуха, тут же материализовался второй стул с твердой резной спинкой и бархатным сиденьем. Я сконфуженно моргнула, сделала два шага назад и замерла, смущенно разглядывая носки своих щегольских сапог.

– Что-то не так, милая? – тонко улыбнулась прекрасная чародейка.

В ее доброжелательном сопрано прозвучало столько силы и вместе с тем нежности, что я залилась краской смущения и виновато прошептала:

– Я не могу сиде… Можно мне получить другой стул, без спинки? – Я испуганно сглотнула, опасаясь своим нелепым отказом оскорбить гостеприимную хозяйку. – Ой, нет, прошу вас, не хлопочите, я могу и постоять…

– Конечно, извини, я совершила непростительную глупость! – Сьерра Кларисса вовсе не выглядела удивленной или обескураженной. – Так тебе будет удобнее? – Чародейка хлопнула в ладоши, стул мгновенно исчез, а на его месте появилась удобная скамеечка.

Скамеечка оказалась излишне высоковатой для меня, но я просто не посмела бы пожаловаться на столь малозначительную деталь, опасаясь разгневать прекрасную сьерру магичку. Но, к моему величайшему удивлению, стоило лишь усесться на предложенную скамеечку, как та вдруг начала опускаться сама собой и остановилась только тогда, когда мои ступни снова коснулись ковра.

– Думаю, ты голодна? – Глава гильдии улыбалась ласково и безмятежно. – Потерпи еще немного, обещаю – тебя накормят сразу же после окончания нашего разговора, договорились? А теперь, малышка, давай познакомимся поближе. Скажи мне откровенно, в какую из гильдий ты мечтала попасть, участвуя в сегодняшней церемонии выбора учеников?

– Повелительница… – Я смутилась и торопливо потупила глаза, ощущая себя нашкодившим щенком, застигнутым рядом с напруженной им лужей. – Дело в том, что я не смела и надеяться…

– Не смела и надеяться стать чародейкой, но ничего другого ты не хотела? Не так ли? – Казалось, сьерре Клариссе чрезвычайно понравился столь неожиданный поворот нашей беседы. – Значит, мы не ошиблись в своем выборе, ведь жизненное призвание каждого из нас предопределено свыше, задолго до нашего рождения… Видишь ли, моя милая девочка, судьба любит разыгрывать злые шутки, и иногда даже самые очевидные ее намеки оказываются всего лишь жестокой насмешкой. Но мне очень хочется верить в то, что ты пришла к нам по зову своего сердца и сможешь получить искомое. А теперь настало время рассказать тебе правду о нашей гильдии…

Правду? Я не верила собственным ушам. Опасаюсь, что, встопорщившись от недоверия, они своими острыми кончиками сейчас прорвут верх капюшона. Сомневаюсь, будто сьерра Кларисса действительно хочет поведать мне настоящую правду, а не преподнести очередную выхолощенную выдумку.

– Гильдия Чародеев – сильнейшая из всех существующих в Лаганахаре общин, – проникновенным тоном вещала магичка, – что бы там ни пели в своих хороводах охотники и ни утверждали самоуверенные воины. Магия появилась вместе с рождением самого нашего мира, но людей, способных ею управлять, всегда было и будет очень мало. Магия – это чрезвычайно опасный дар, а власть, даруемая ею, предназначается отнюдь не для всех. Маг никогда не должен забывать о том, что он не король и не повелитель всего сущего, не первопричина всех происходящих вокруг него событий, а лишь смиренный слуга великой силы и его воле подчиняется весьма незначительная, едва ли тысячная часть этой силы.

Волшебница помедлила и перевела взгляд на огонь в камине:

– Девочка, нас очень мало в этом враждебном мире, но это не значит, будто мы цепляемся за каждого ученика, словно утопающий за соломинку. Нет, нас здесь ровно столько, сколько необходимо для стабильности нашего королевства. А поэтому если ты твердо решила пойти по пути постижения магии, то не жди, будто все двери тут же откроются перед тобой по первому требовательному жесту руки, а мы начнем учить тебя секретам нашего искусства и поможем стать одной из чародеек Блентайра.

Я шокированно воззрилась на волшебницу. «А как же тогда выбор учеников? Для чего нужна церемония? – вихрем пронеслось у меня в голове. – И что вы делаете со своими учениками?»

– Ты видела хрустальную звезду на груди у каждого мага?

Сьерра Кларисса собственническим жестом дотронулась до глухого ворота своего платья, закрывающего ее шею до самого подбородка. Однако при этом она, похоже, даже и не собиралась показывать свою личную звезду, чем удивила меня просто до оторопи. В моем понимании каждый чародей должен безмерно гордиться своим магическим амулетом и постоянно выставлять его напоказ. Но, по-видимому, сьерра Кларисса считала иначе. Волшебница глубоко вздохнула и продолжила:

– В этих звездах заключена вся наша мощь. А если кто-то вдруг заберет у мага его звезду, то после ее пропажи маг, конечно, не перестанет быть таковым, но для большинства сложных заклинаний у него просто не хватит сил. Эти хрустальные звезды не горят и не бьются, потому что их закаляют в пламени, вырывающемся из пасти дракона, они легче воды и потому не тонут. Их изготовляют только в нашей специальной лаборатории, и каждая звезда стоит дороже тысячи чистокровных скакунов.

– О! – восхищенно выдохнула я, онемев от переполняющего меня восторга.

– Запомни, Йона, каждая такая звезда представляет собой не только уникальное украшение, но и является вместилищем всех знаний, заклинаний и личных достижений любого из нас. Каждый чародей сам наполняет свою звезду, по мере того как приобретает жизненный опыт и накапливает магическую мощь. Я знаю, что вы с Джайлзом добирались до Блентайра довольно долго, а все потому, что силы пресловутого молодого волшебника пока недостаточно для того, чтобы за одно перемещение оказаться прямо у городских стен. Скажу тебе по секрету: подобные перемещения в пространстве вообще требуют колоссальных затрат личной энергии, это одно из самых сложных магических действий, и посему то, что совершил сегодня твой спутник, делает честь его упорству и старанию. Со временем из Джайлза получится очень сильный чародей…

Женщина замолчала, рассеянно теребя подол своего роскошного платья.

Похоже, ее мысли витали где-то далеко. На лице сьерры Клариссы отразилась сложная гамма чувств. Я не поняла, что именно отвлекло сейчас главу гильдии: зависть, ненависть, раздражение, – но ее прекрасные черты внезапно искривились и стали отталкивающе уродливыми. На одно краткое мгновение мне показалось, что верховная чародейка вот-вот забудет о моем присутствии, даст волю обуревающим ее эмоциям и явит мне свой истинный облик, разительно отличающийся от наигранно-слащавой улыбки, не сходящей с ее алых губ… Какой-то затаенной частицей своего разума, не по возрасту мудрой и будто внесенной в меня извне, я интуитивно уловила фальшь, проскальзывающую в голосе чародейки, и поэтому не питала доверия к ее красивым байкам, подозреваю – призванным задурить наивную голову потенциальной ученицы. Но нет, ожидаемого не произошло, магичка глубоко вздохнула и взяла себя в руки.

Я внимательно вслушивалась в произносимые сьеррой Клариссой пояснения, стараясь ничего не упустить и не забыть, но ее слова меня отнюдь не напугали. Да – удивили, да – насторожили, но мое желание стать членом гильдии Чародеев оставалось слишком велико, а посему ради достижения своей заветной мечты я была готова на все. Ну или почти на все.

Каюсь, я уже воображала себя взрослой важной сьеррой со сверкающей звездой на груди (но постеснялась представлять такое же шикарное платье, как у сьерры Клариссы), и, полагаю, это видение словно бы осветило изнутри мое лицо, на котором заиграла неосознанная, предвкушающая улыбка. Заметив это, волшебница добавила:

– Думаю, ты уже слышала о нашем правиле, запрещающем отдавать другому магу знания, накопленные или полученные лично тобой. Каждый из нас ревностно бережет собственные силы и мечтает встать во главе гильдии.

«Ошибаешься, уважаемая, – с затаенным злорадством подумала я. – Не все проживающие в Звездной башне маги исповедуют твою жабью религию и давятся от жадности. Джайлз все-таки успел научить меня кое-чему!» И вот именно тогда я впервые поняла, насколько сильно отличается молодой чародей от своих эгоистичных коллег. Добро всегда пробьет себе дорогу. И неважно, сколько времени займет этот процесс, – рано или поздно злу все равно придется отступиться и признать собственное поражение. Знание этого правила и дает нам надежду на лучшее будущее, хотя тогда я еще не подозревала, насколько тяжелым станет мой личный путь к добру и свету.

– Поэтому ты не встретишь в нашей башне ни одного ученика, – продолжила свою мысль глава гильдии. – В течение первого года ученичества всем адептам полагается путешествовать по королевству и наполнять свои звезды добытой ими информацией, набираясь знаний и сил для того, чтобы получить возможность вступить в ряды гильдии. Вот почему ученики нашей гильдии никогда не идут одинаковой дорогой – у каждого из них свой путь в магию, который лишь в общих чертах напоминает пути остальных. И именно поэтому мы называем свои хрустальные украшения так громко и многозначительно – Звезда моей души, ибо наши души почти в буквальном смысле заключены в этих волшебных сосудах… Ты хочешь что-то спросить у меня, Йона?

– Да! – Я внутренне сжалась, собирая в кулак всю подвластную мне силу воли и стараясь хоть на миг запрятать подальше свою природную застенчивость. К тому же я знала, что, задавая такой вопрос, нарушаю главное правило гильдии, но тем не менее рискнула и шепнула: – С чего мне следует начать свой путь?

Сьерра Кларисса рассмеялась. Ее смех получился таким глубоким, звучным и подкупающе искренним, словно я сообщила ей нечто очень приятное.

– Браво, малышка, ибо ты повторила мой собственный вопрос, вот я и смеюсь! Каждый из нас начинает свой путь с выбора силы, той ее стороны, которую он намерен принять.

– Не понимаю, – жалобно пролепетала я. – Как можно выбрать то, чем еще не владеешь?

– Подойди к Двойнику Души, – чародейка повелительным жестом указала на двойное зеркало, стоящее на камине, – и загляни в его глубину… Увидишь, на какой его стороне, темной или светлой, отразится большая часть твоего лица.

Передвигаясь словно сомнамбула, я поднялась со скамеечки, приблизилась к зеркалу и…

Едва отразив мое разделенное пополам лицо, Двойник Души вдруг залился ослепительным золотистым сиянием, победно звякнул и рассыпался сотней мелких осколков.

– Ах! – ошеломленно вскрикнула я, не понимая смысла происходящего. – Я не прошла испытание?

– Невероятно! – Сьерра Кларисса смотрела на меня с испугом и восхищением. – Согласно легенде, принятой в нашей гильдии, зеркало разобьется лишь тогда, когда встретит душу более чистую и прозрачную, чем оно само.

Я смущенно покраснела и потупила взгляд:

– Это значит, что теперь мне выдадут мою личную звезду и разрешат отправиться на поиски силы?

– Открою тебе страшный секрет: я произнесла точно такую же фразу, когда получала свою звезду…

Волшебница пропела куплет на незнакомом мне языке, и в ее ладонь опустился пустой сосуд, подвешенный на тонкую золотую цепочку.

– Я даю тебе эту звезду, Йохана, новая ученица чародеев! – торжественно провозгласила сьерра Кларисса, надевая цепочку мне на шею. – С этого мгновения дорога, лежащая перед тобой, видна только тебе одной и никому другому. Возможно, первый год ученичества станет самым трудным периодом твоей жизни, но это этап, на котором ученику предстоит выполнить главное: преодолеть гнетущую неуверенность в собственных силах, познать и победить свои страхи, раскрыть и приумножить доставшиеся ему достоинства. Тебе предстоит побывать во многих уголках нашего мира, хранящих тайные знания, и найти именно те, которые окажутся созвучны твоей душе и поэтому наполнят твою звезду. Клянешься ли ты осуществить порученное тебе задание?

– Клянусь! – решительно ответила я, сжимая в ладони прозрачный, пока еще пустой хрустальный сосуд, отныне должный стать Звездой моей души. – Я обещаю пройти через уготованные испытания, не отступить и не сломаться, а также добыть знания, которые сделают меня достойной вступления в ряды гильдии Чародеев!

– Да будет так! – кивнула сьерра Кларисса, совершая почти незаметное движение пальцами, после которого звезда сразу же потеплела и мелко запульсировала, подстраиваясь под ритм моего сердца, а я поняла – теперь мы связаны невидимой неразрываемой нитью. Навсегда. И в жизни, и в смерти! Я и бесценная Звезда моей души.

– Иди же, ученица чародеев, и испытай свою судьбу! – Магичка торжественно простерла руку, указывая на выход из своих покоев. – Жду тебя обратно ровно через год. Ты должна прибыть точно в этот же день и принести с собой нечто важное и значимое, еще не известное никому из магов. Вернись или погибни!

– Клянусь! – повторила я, мысленно содрогаясь от ужаса и нехорошего предчувствия.

Теперь я поняла, почему в башне проживает столь незначительное число чародеев. Немногие из них сумели пройти путем постижения силы и вернуться живыми из своего страшного похода… Суждено ли мне снова увидеть высокие стены Блентайра? Но ответа на этот вопрос у меня пока не было.

– Иди же! – Магичка тихонько подтолкнула меня в спину. – Чего ты ждешь?

– Куда? – робко вопросила я. – Куда мне идти?

Губы сьерры Клариссы исказила мстительная ухмылка:

– В первую очередь ты обязана посетить Зачарованный берег – обитель эльфов из Полуденного клана. Но учти, ученица, Перворожденные не очень-то привечают людей и редко впускают их в свои владения. Тебе придется добраться до центра Пустоши и познать ее гнев. Затем тебя ждут Белые горы, гнездиться и летать среди коих смеют лишь самые могучие из птиц. Ты должна побывать в лесу Шорохов, еще более негостеприимном и опасном, чем край эльфов. Это обязательные пункты пути каждого из адептов. Но твоя дорога может увести тебя значительно дальше, а дать намного меньше или гораздо больше ожидаемого. Не стремись выжить за счет других. Даже под угрозой смерти не сворачивай со своей дороги только ради того, чтобы сократить путь. Помни: магия скрыта во всем, что нас окружает, и наша задача – отыскать ее, овладеть тайнами колдовства и стать вершителем собственной судьбы!

В камине догорали последние поленья, свечи на потолке погасли все до последней, комната постепенно погружалась в полумрак, и я поняла, что наш разговор подходит к концу. Напутственная речь главы гильдии вызвала у меня двойственное чувство. С одной стороны, я ни на йоту не поверила сьерре Клариссе, сознательно проигнорировав пафос и нарочитую красоту ее слов. Я не сомневалась в том, что верховная чародейка Блентайра врет. Самый верный признак правды – это простота и ясность. А вот ложь, в отличие от истины, всегда оказывается сложна, вычурна и велеречива. А с другой стороны, я почуяла – чародейка всеми силами стремилась скрыть от меня нечто страшное, старое и полузабытое. Нечто связанное со мной лично и со всем Лаганахаром… И вот то, о чем именно она умолчала, я и собиралась узнать в самое ближайшее время.

– Тебе придется пройти семь испытаний. Первое – здесь, в столице. Оно является начальным этапом твоего пути и предопределит все последующие. Имей в виду, дорогая, тебе придется выбирать: какую сторону силы ты подержишь изначально, какую сторону магии начнешь постигать – темную или светлую, хотя, даже точно определившись с выбором, ты можешь получить в итоге прямо диаметральный результат. Увы, я не властна раскрыть тебе суть остальных испытаний, ибо ничего о них не ведаю. Сейчас ты поешь, переночуешь здесь, в башне, а утром наш кастелян выдаст тебе немного денег и выведет за ворота. Эта небольшая помощь – то единственное, что мы можем дать каждому ученику, не нарушая законы и не поступаясь принципами нашей гильдии. Но в утешение скажу: деньгами знание не купишь, и многие детки из богатых семей уходили отсюда с набитыми золотом кошельками, а возвращались с пустыми звездами или не возвращались вовсе… А теперь признайся, Йона, ты запомнила все, о чем я тебе рассказала?

– Да… – Из-за усталости и резко усилившегося голода меня начало неудержимо клонить в сон, а от потери сознания удерживал лишь громкий голос волшебницы да мой сердито урчащий желудок.

– И помни: в конце своего пути ты должна вернуться обратно, то есть прибыть точно сюда же, в начало дороги испытаний, но имея внутри звезды больше знаний, чем там есть сейчас. Итак, до встречи через год. Можешь идти ужинать – трапезная находится на первом этаже, ты ее не пропустишь.

– Доброй вам ночи, высокочтимая сьерра чародейка! – Я поклонилась со всем доступным мне изяществом, спиной вперед выходя из покоев главы гильдии.

– Доброго тебе пути, эльф! Береги свои крылья… – насмешливо раздалось мне вслед, и я вздрогнула от неожиданности. Как, магичка знает, кем я являюсь на самом деле? Но почему она не призналась в этом раньше?

К несчастью, гобелен уже опустился, и поэтому я не могла ручаться за то, что верно расслышала последнюю фразу чародейки. Я еще немного постояла, недоумевая и теряясь в догадках относительно истинных мотивов поведения сьерры Клариссы, но так и не пришла к какому-либо вразумительному выводу. Потом я строптиво топнула ногой и, решив не ломать голову попусту, почти бегом бросилась вниз по лестнице. Да, признаю, у меня излишне ранимая душа, мне становится неприятно от любой нераскрытой загадки и больно от каждого обмана. И мне очень жаль, что дело обстоит именно так, ведь как раз поэтому мы и превращаемся в душевнобольных…

Гобелен опустился на прежнее место, скрыв ушедшую восвояси Йохану. Кларисса снова откинулась на спинку любимого кресла, задумчиво покусывая нижнюю губу и даже не замечая выступивших на ней капелек крови.

«Вот, значит, как оно сложилось! – неотступно вертелось у нее в голове. – Кто бы мог подумать, что древний дух бесследно сгинувших создателей Блентайра еще способен возродиться вновь, приняв облик юной, хрупкой девушки!» Чародейка презрительно усмехнулась. Зеркало разбилось – значит, в этот мир пришла совершенная душа… Почему, зачем? Какую пользу принесет эта тоненькая, будто тростинка, малышка? А ведь именно этой беззащитной девчушкой бог Шарро и пугал недавно ее – верховную магичку Клариссу, главу гильдии Чародеев, предрекая приближение новых времен и гибель всех магов! Да ну, пустое. Кларисса не сдержалась и нервно рассмеялась в голос.

«Готова побиться об заклад, – подумала она, – поставив на кон свою жизнь, что этот ребенок неспособен совершить ни одного из напророченных богом подвигов и уж тем более остановить надвигающуюся на город Пустошь».

Кларисса, опальная королева Блентайра, вперила невидящий взгляд в камин, совсем не замечая, что огонь давно потух, а оставшиеся от дров угли подернулись толстым слоем серой золы. Что же ты наделала, бабушка Сильвана, заключая тот страшный договор! Неужели ты и в самом деле верила, будто усмиришь всесильную богиню и подчинишь ее своим чарам? Ты пыталась, но у тебя ничего не вышло! Тебе не помогли даже слезы Эврелики… Куда же ты исчезла, бабушка, пропав внезапно и бесследно? Если ты мертва, то где находится твоя могила?

Кларисса никогда не видела свою легендарную родственницу, но понимала – самонадеянная магичка Сильвана совершила роковую ошибку. Именно по ее вине вот уже два столетия весь народ Блентайра выплачивает ужасную дань, искупая грех бывшей основательницы гильдии Чародеев. Но, к сожалению, не все в этом мире можно искупить – даже кровью и смертью, и отнюдь не все проступки можно исправить – пусть и с помощью магии.

А эта невысокая, болезненно худощавая девочка – откуда она вообще взялась? «Она придет из ниоткуда и станет наследницей великих сил», – вспомнила Кларисса слова древнего пророчества, начертанного на стене Немеркнущего Купола. Вот уж точно, девчонка пришла из ниоткуда, в этом Неназываемые не ошиблись. Она выросла в самом бедном сиротском приюте Блентайра и не знает своих родителей. И немудрено – малышку подбросили под двери благочестивой обители, оставив там, как никому не нужную вещь. У подобных ей выродков один путь в жизни – храмовый котел, так что сиротке еще повезло…

А в том, что девчонка является выродком, магичка даже не сомневалась. От бдительного ока Клариссы не укрылись ни спрятанные под пелериной крылья Йоны, ни ее чисто эльфийский разрез и цвет глаз, ни остроконечные уши… Искусная маскировка могла обмануть кого угодно, но только не верховную чародейку, ибо та знала о Перворожденных много такого, о чем даже и не догадывались рядовые жители королевства. И, чего уж греха таить, для обретения этих запретных знаний у Клариссы имелась своя собственная, вполне весомая причина.

Чародейка бросила беглый взгляд на седло, аккуратно пристроенное в углу комнаты, и по ее лицу расплылась довольная, высокомерная, но вместе с тем чуть сконфуженная улыбка. «Не буди лихо, пока спит тихо!» – частенько изрекают мудрецы, намекая на опасные последствия, возникающие в качестве результата копания в чужих тайнах. Да уж, чужие тайны смахивают на слегка притихшее гнездо лесных ос, только и ждущих удобного момента, чтобы вырваться на волю и пожалить всласть. А чтобы разозлить ос, достаточно сущей мелочи: одного короткого тычка палкой…

Если рассуждать объективно, с позиции изворотливых чародеев, все тайные события нашей жизни имеют вовсе не одну сторону, как полагают наивные обыватели, а две. Но вот умение правильно выбирать нужную сторону бытия дано далеко не каждому.

Впрочем, следует признать, что в противовес всей своей неискушенности и хрупкости эта девчонка опасна. Тьма знает, кем были ее родители, один из них уж точно принадлежал к числу чистокровных эльфов из клана Полуночных – это очевидно как день, и ничего тут не попишешь. Кларисса считала, что повелители вымерли все до единого, усеяв своими костями нелегкий путь побежденных, ушедших прочь из столицы и затерявшихся в районе Запретных гор. Полуночные эльфы всегда были исключительно теплолюбивыми существами, неприспособленными для выживания в холодном северном климате. А ведь именно на север, ведомые безутешной Эвреликой, ушли остатки крылатого клана, проигравшие финальную битву у Аррандейского моста и потерявшие в ней своего короля Арцисса.

Все-таки не стоит умалять заслуги Сильваны, исхитрившейся обеспечить победу в том финальном бою и сумевшей утвердить в Блентайре господство человеческой расы. Потерпевшие поражение Полуночные ушли на север и сгинули бесследно… Находчивая Сильвана приказала разыскать их останки и доставить обратно в столицу. Воины, отправленные по следам ушедших эльфов, смогли собрать множество тел замерзших Перворожденных и передали их чародеям. Но, к вящему разочарованию главы гильдии, среди тех скрюченных и обледенелых трупов так и не нашлось тел самой Эврелики, Овэлейна – оруженосца погибшего короля, Лаллэдрина – главного мага клана Полуночных и многих других.

Убоявшись собственных сомнений, Сильвана предпочла поверить в гибель всего клана, убедив в спорном факте всех остальных людей. Но, похоже, дело обстояло совсем не так. Они все-таки выжили! Теперь Кларисса уже ничуть не сомневалась в том, что некоторые из Перворожденных все же сумели уцелеть, непостижимым образом избегнув мучительной смерти от голода и холода.

Итак, согласно неоспоримым фактам они и правда ушли на север… Да, но там же нет ничего, кроме снега, острых пиков неприступных гор, совсем не напрасно названных Запретными, и шквальных порывов жгучего, пробирающего до самых костей ветра, срезающего плоть с костей не хуже острой бритвы придворного цирюльника.

После пропажи новорожденного сына Кларисса организовала новую экспедицию, оправив на север наиболее опытных и надежных воинов. Бойцы отсутствовали тридцать дней, а потом вернулись – но не все… Из пятнадцати сильных, закаленных воинов в самом расцвете лет добраться обратно до столицы сумели лишь четверо. Они поведали королеве леденящую душу историю о морозе, царящем на подступах к Запретным горам, о сугробах высотой в три человеческих роста, о неприступных снеговых скатах на отрогах хребта, об алчно воющем холодном ветре, жаждущем теплой человеческой крови…

И тогда Кларисса поняла – в тех краях не выживет никто и никогда, а тем более изнеженные придворные эльфы, привыкшие купаться в роскоши и тепле. Недаром ведь Полуденные, покинув перед самой битвой своих братьев и союзников Полуночных, отступили к теплому Зачарованному побережью, уйдя на восток, к морю. Следует вспомнить, что Полуденные всегда были немного трусоваты, предпочтя участь живых предателей, а не мертвых героев!

«И все же, – брови Клариссы недоуменно сошлись на переносице, – в жилах девчонки, несомненно, течет кровь Полуночных! Кровь мертвецов? И как же это стало возможным?»

Но, увы, пока она так и не смогла найти ответ на сей неразрешимый вопрос. А кроме того, чародейку беспрестанно терзала и вторая, не менее насущная забота…

Ход времени неотвратим – с момента победы у Аррандейского моста, принесшей людям не славу и почет, а лишь горести и беды, минуло уже целых два столетия. Да, они получили Блентайр, но страшный долг – результат заключенного Сильваной соглашения – неумолимо висел над их головами, приближая миг окончательной расплаты. Бог Шарро покинул земли Лаганахара, а Пустошь наступала… Год за годом, пядь за пядью она безостановочно пожирала плодородную почву, все ближе придвигаясь к стенам столицы, неся с собой засуху, холод или жару, голод и смерть.

Лаганахар медленно умирал – почти погребенный под песчаными барханами, лишенный милости пресветлого Шарро, отвернувшегося от людей, ставших убийцами его детей эльфов. Но Кларисса не сдавалась. Год за годом она отправляла в путь все новых и новых учеников своей гильдии, обманутых ее лживыми рассказами. Она посылала их навстречу опасности и испытаниям, но мечтала при этом лишь об одном: вдруг кто-то из них случайно сумеет раздобыть нечто судьбоносное, способное остановить жадную богиню и приручить пустыню. Увы, пока подобного чуда не произошло. Подавляющее большинство учеников просто погибали, не вынеся тягот пути, а те, кто вернулся, действительно становились неплохими чародеями, обретя знания и силу. Последним из таких счастливчиков оказался Джайлз, представляющий сейчас реальную угрозу для единоличной власти Клариссы. Чародейка разгневанно поморщилась.

Мальчишка стал слишком опасен. Он молод, перспективен и абсолютно чужд самолюбования. Он не стремится устранять конкурентов и не лебезит перед авторитетом старейшин. Он уважает дружбу и ценит простодушные порывы. Пожалуй, он способен пойти очень далеко и даже – тут чародейка почти задохнулась от негодования и спонтанно нахлынувшего страха – стать очередным главой гильдии. И подумать только, когда-то она сама его приютила, лично привела осиротевшего мальчугана в Звездную башню, дала ему еду, кров и лучшую наставницу. Нет, определенно его нужно убрать! Устранить немедленно, пока еще не стало слишком поздно.

– Я сама займусь этим вопросом, – вслух произнесла магичка, испытав несказанное облегчение от принятого решения. – Джайлз должен умереть. Что же касается малышки Йоханы, то я предпочитаю немного подождать и проследить за ее достижениями. Похоже, пресветлый Шарро очень в ней заинтересован, раз уж сам приготовил для нее звезду и готов показать мне сына за участие в судьбе его протеже. Хотя если девочка способна стать причиной гибели моей гильдии, то, возможно, я неосмотрительно рублю сук, на котором сижу… Что же мне предпринять? Разум призывает немедленно убить эльфийского выродка, но эмоции приказывают подождать и попытаться вернуть сына! Следует повременить, ведь наша крошка эльфийка пока еще даже не догадывается о талантах, скрытых в глубине ее хрупкого тельца или унаследованных от могущественных родителей. Но она уже носит эльфийское одеяние, покрытое забытыми рунами. Интересно, как она сумела его добыть?.. Подозреваю, она случайно или отнюдь не случайно способна добиться многого, гораздо большего, чем все предшествовавшие ей адепты. Вдруг она и впрямь сумеет добыть нечто важное, способное поумерить аппетиты Банрах? А вдруг она сумеет найти пропавшие слезы Эврелики?..

Кларисса сосредоточенно заломила бровь, взвешивая все доводы «за» и «против».

– Если этот артефакт попадет в мои руки, то, пожалуй, я уже не буду зависеть от девчонки или милости Шарро. Тогда я смогу вернуть сына и завладеть всем Лаганахаром…

От подобной захватывающей перспективы у Клариссы сбилось дыхание.

– Во всяком случае, не стоит пока торопиться с устранением Йоны, – усмехнулась она. – Лучше я проявлю терпение и поступлю иначе: дам кое-кому поручение проследить за ее передвижениями, а также попутно проверю ее везение и силу воли. Полагаю, моя крылатая попытка будет находиться под надежным надзором, ибо лазутчики ниуэ никогда не теряют единожды взятый след, не меняют однажды усвоенных убеждений и не отступают от своих покровителей. Ниуэ слишком многим обязаны нам, магам, спасшим их от смерти, а потому отлично осознают доставшееся им место и возвращают свои долги.

Так рассуждала чародейка, даже и не подозревающая о том, что раз в несколько сотен лет в мире все-таки настает такой ответственный момент, когда в мироздании попирается любой, пусть самый непреложный закон. К тому же практика показывает – все правила создаются для того, чтобы однажды появился тот, кто окажется способен нарушить эти самые, неоднократно проверенные до него, правила…

Первая, маленькая, случайная неправда, неосмотрительно произнесенная человеком, всегда имеет свойство разрастаться и расширяться, превращаясь в огромную ложь. Человек все больше привыкает врать и делает это все чаще, быстро поняв приносимую обманом выгоду и поэтому в дальнейшем прибегая к ней вполне осознанно и целенаправленно. Так происходит постепенное очерствение сердца и почернение души. Путь добра труден и тернист, но вступающий на стезю зла должен помнить: сиюминутные выгоды и победы, предлагаемые нам темной стороной бытия, никогда не даются даром – их приходится отрабатывать, рано или поздно.

Сильвана, покойная бабушка Клариссы, прекрасно понимала всю обманчивую привлекательность зла, но тем не менее уже не смогла свернуть с единожды избранного пути. Эта же страшная участь постигла и саму Клариссу…

Приворожив к себе короля Вильяма, магичка вроде бы стремилась к положительному результату, утешаясь бесхитростной фразой: «Благая цель оправдывает любые средства». Ну да, любые – даже самые жестокие и кровавые. Она мечтала родить наследника или наследницу, способного впоследствии стать великим чародеем и остановить наступление Пустоши. Однако нельзя построить собственное счастье, разрушая счастье других людей.

Казалось бы, первая часть задуманного плана осуществилась – у королевы родился долгожданный сын, нареченный Арденом и изначально наделенный всеми нужными качествами: красотой, пропорциональным телосложением и завидной резвостью. Мальчик радостно гукал в колыбели, с аппетитом сосал грудь кормилицы, крепко спал и смотрел на мир широко открытыми черными глазенками. Кларисса плакала от радости, а восторженный король вышел на балкон, неся наследника престола на руках, дабы самолично явить верноподданнически рукоплещущей столице ее потенциального правителя.

Но счастье длилось недолго – через три месяца принц Арден бесследно исчез. Так заплатила Кларисса за совершенный ею обман и за свою жестокость, проявленную к новорожденной дочке несчастной принцессы Аньерд, произведшей на свет нечто непонятное – кособокое, горбатое, тощее, костлявое и остроухое.

Замкнувшись в Звездной башне, отлученная от королевского двора, чародейка привыкла ко лжи, уже позабыв, что есть правда, и совершенно не отличая ее от вымысла. Она не жалела свою мать, беспощадно загубленную дочерью с целью скрыть корни собственного сомнительного происхождения. Она лгала ученикам, произнося пышные фразы о постижении магии, но лелея лишь мысль о собственном величии и славе новой спасительницы Блентайра, ведь именно этот титул некогда даровали ее преступной прародительнице Сильване. Она говорила о создаваемых в их лабораториях звездах, якобы отлитых из чистейшего хрусталя, но и эти сказки не соответствовали действительности – за ними скрывалась ужасная истина.

На самом деле хрустальные звезды являлись не чем иным, как сердцами погибших эльфов, чьи тела собрали и препарировали чародеи. Именно эти замерзшие до состояния хрусталя органы и обладали уникальной способностью собирать и накапливать магию, делая своего владельца могущественным магом, умеющим повелевать стихиями и творить чудеса. О да, люди были слишком многим обязаны загубленным ими эльфам, и их кровавый долг отнюдь не уменьшался, а многократно возрастал с каждым годом. Тьма накрывала весь Лаганахар и обитающих в нем злодеев…

«Интересно, из чьего сердца сделана доставшаяся Йоне звезда? – мысленно вопрошала Кларисса, изнемогая от неудовлетворенного любопытства. – Та самая, которую дал мне для этой цели сам бог Шарро?»

Но кто, кроме бога, мог знать ответ на этот сложный вопрос?

Чародейка расстегнула глухой ворот своего платья, вынимая личную, спрятанную под ним звезду. Она с неприязнью вспомнила, каким ярким серебристым светом сияет амулет Джайлза, воспроизводя цвет души молодого мага. Среди обитателей Звездной башни бытовала некая легенда, повествующая о том, будто главная чародейка гильдии намеренно прячет свою звезду от глаз окружающих ее магов, дабы не ослепить их насмерть неповторимым золотым сиянием. Но все это было очередной ложью, байкой, созданной самой Клариссой.

Магичка разжала ладонь, скрывающую ее собственную звезду, и вперила в нее панически расширенный взор, надеясь узреть хоть какое-то крохотное изменение к лучшему… О нет, Кларисса вовсе не считала себя злодейкой или убийцей, просто она мечтала прогнать Пустошь, спасти Блентайр и единолично править городом… Увы, ожидания чародейки не оправдались: изменений не произошло – ее звезда по-прежнему имела все тот же мертвенный, угольно-черный цвет. Цвет души самой Клариссы…