Оставшуюся часть пути мы проделали со связанными руками. Утешало одно – отряд двигался в нужном направлении, к замку Кардиньяк. Никто не потрудился завязать нам глаза и рты, поэтому я с увлечением оглядывалась по сторонам. Мои спутники предпочли воспользоваться свободой ртов – Ланс злобно ругался, не умолкая, а Огвур призывал гнев небес на свою легкомысленную голову – за то, что ослабил бдительность и позволил поймать себя, как сопливого мальчишку. Кажется, слова про мальчишку полуэльф принял на свой счет, и эмоциональность его выражений усилилась. Я предпочла помолчать до поры до времени. Начальник отряда поглядывал на нас с некоторой настороженностью, но тоже держал рот на запоре. Ладно хоть, он в корне пресек попытки желающих вытащить из ножен мой Нурилон и немного боязливо повесил его к себе на седло. Прочие вояки, судя по всему, набранные в основном из местных селян, вполголоса вели увлекательную беседу о видах на урожай брюквы в этом году. Короче, путешествовали мы комфортно и познавательно.

Тем временем дорога вывела нас из леса. Начались поля, засаженные какими-то полезными съедобными культурами. Агрономией я никогда особенно не увлекалась и оказалась не способна отличить рожь от пшеницы, поэтому про поля сделала всего два существенных вывода. Первый – на них росла вроде бы не брюква, а второй – если начались поля, то, значит, вскоре появится и сам замок. Еще через пару миль я получила законное право гордиться своими способностями к логическим умозаключениям. Замок стоял на открытом месте, всем своим видом наглядно показывая, что барон Пампур неплохо разбирается в фортификации. За такими толстыми, высокими стенами, сложенными из гладких каменных плит, можно было пережить не одну длительную осаду. Замок окружала устрашающе мощная крепостная стена, по верхнему настилу которой прогуливалась вооруженная стража. Создавалось впечатление, что жители замка абсолютно готовы к началу немедленных военных действий. Над золоченым шпилем одной из башен гордо реял штандарт с изображением упитанного кабанчика в окружении каких-то веточек и листиков. Флаг поднят – значит, хозяин в замке. Вот и отлично, у меня к нему накопилась масса вопросов, включая наш совершенно непонятный способ транспортировки. Может, я и выросла вдалеке от столицы, но придерживалась несколько иного мнения о церемониале приема дочери своего сюзерена, чем тот, который так неожиданно продемонстрировал барон.

При нашем приближении створки ворот распахнулись, являя обширный, чисто выметенный двор с привязями для лошадей, караульными и казарменными помещениями. Становилось заметно, что дом барона де Кардиньяка поставлен на широкую ногу. Нас невежливо стащили с коней и построили в шеренгу перед лестницей, ведущей куда-то выше первого этажа, на котором располагались только служебные комнаты. Мои друзья начали топтаться на месте, разминая затекшие ноги, под бдительными взглядами охраны, не отходившей от нас ни на шаг.

– Так вот, это и есть ведьма! – раздался громкий торжествующий голос.

Я подняла голову. На лестнице нарисовался маленький сухонький человечек в черной мантии. Потирая тощие ручки, он разглядывал меня с таким счастливым видом, словно я являлась долгожданным подарком, полученным им на день рождения. Подбородок старика украшала жиденькая козлиная бородка, а на лысой голове криво сидела выцветшая бархатная шапочка. Что-то я совсем по-другому представляла себе бывшего командующего личной охраны моего отца.

– И меч найден при ней? – спросил старичок, обращаясь к начальнику нашей стражи.

– Все как в письме, ваша милость, – поклонился незнакомец, протягивая ему Нурилон.

Но старичок испуганно замахал ручками:

– Да ты что, Винфрид! В мече ведьмы скрыта черная сила, способная убить нас всех. Неси его немедленно в лабораторию…

Я изумленно открыла рот, собираясь спросить – что за ерунда здесь творится? Но старичок еще эмоциональнее замахал своими немощными конечностями:

– Молчи, проклятая ведьма, не смей вершить свое богопротивное колдовство, иначе я прикажу зашить тебе рот!

Вот тебе на! Я так резко захлопнула рот, что чуть не прикусила себе язык. Огвур и Ланс, казалось, совсем онемели от удивления и только переводили выпученные глаза с меня на старика.

– В подземелье их, – повелительно приказал козлобородый, – и не спускать с них глаз. Господин барон сам решит, что делать с ведьмой.

Нас немедленно подхватили под связанные руки и потащили вниз через маленькую дверь у самого основания башни, оказавшуюся почти неприметной. Узкая винтовая лесенка уводила в полумрак, откуда веяло сыростью и плесенью. Да, похоже, мы вляпались в большие неприятности. Радовала только одна последняя фраза, брошенная стариком. Кажется, я еще буду иметь возможность увидеть самого владельца замка.

К нашему величайшему облегчению, нас не разделили, а запихнули в одну крохотную камеру, на полу которой даже обнаружилось небольшое количество свежей соломы. После этого наши сторожа заперли железную решетку, заменявшую в камере дверь, и ушли – оставив нам вонючий, сильно чадящий факел. Как только мы остались одни, Ланс тут же бросился на колени и вцепился острыми зубами в узел веревки, стягивающей мои руки за спиной. Веревки хватило ненадолго. Потом мы общими усилиями освободили Огвура, который с гневным рычанием буквально содрал путы с нежных рук самого полуэльфа. Могучие ладони орка ухватились за прутья решетки. Тысячник поднатужился, но преграда даже не шелохнулась.

– Нам отсюда не выбраться. – Огвур печально покачал головой. – Решетка слишком прочная.

– Может, устроим пожар? – предложил Ланс, показывая на факел.

– Потушат, – буркнул орк, – да еще и морду тебе набьют для острастки.

– Рыжая. – Полукровка повернулся ко мне: – Ты понимаешь, что здесь происходит?

Я спокойно уселась на пук соломы и начала массировать саднящие запястья:

– Я понимаю во всей запутанной ситуации ничуть не больше вашего. Да и фактов у нас пока слишком мало для того, чтобы строить теории и делать выводы. Больше всего меня интересуют три вопроса – что за письмо было упомянуто в разговоре, почему меня называют ведьмой и что это за лысый старый хрен тут командует?

– Умница! – выдал уважительное резюме Огвур.

– Рыжая, откуда ты все это знаешь? – восхитился полукровка.

– Училась, – коротко ответила я.

– Да уж, ученье, как говорится, – свет, – насмешливо процитировал Ланс.

– А не ученье – чуть свет, и на охоту, – отрубил орк.

Ланс заржал.

– Так что давайте подождем беседы с бароном, – подвела я итог. – А пока всем отдыхать.

Мы разделили солому по справедливости и завалились спать.

Но наши тюремщики не придерживались общепринятого мнения, что утро вечера мудренее. За нами пришли чуть позднее полуночи. Мои спутники дрыхли без задних ног, а я так и не смогла уснуть и поневоле была вынуждена слушать перекличку часовых и отсчет времени, сопровождавший смену караула. Когда нас выводили, зевали все – и охрана, и пленники. Подчинившись внезапно нагрянувшей бессоннице, я, тем не менее, с пользой провела эти несколько часов, размышляя над сложившейся нелепой ситуацией. Выводы мои оказались неутешительными. Скорее всего, нас подставили. А я-то думала, и когда же это всевидящая Ринецея спохватится и начнет действовать? Подозреваю, наконец-то то ей подвернулась подходящая возможность устроить мне какую-нибудь пакость. Оставалось выяснить подробности.

Стражники не одобрили наших освобожденных рук и связали нас опять, присовокупив к веревкам несколько зуботычин. Руководил экзекуцией все тот же бессменный Винфрид. Только на этот раз он уже не выглядел молчаливым и невозмутимым. К облику смелого охотника на ведьм прибавились свежие повязки, украшавшие правую руку. От повязок красноречиво пахло мятной мазью от ожогов. Сунулся к Нурилону – догадливо позлорадствовала я. Правильно, не трогай то, что тебе не принадлежит. Винфрид скрипел зубами и заковыристо ругался в адрес Сугуты, предпочитавшего загребать жар чужими руками. Судя по красочным выражениям, щедро рассыпаемым раненым на продолжении всего пути из подземелья, опыты с моим клинком прошли крайне неудачно.

Нас вывели на площадь перед башней. Я шла в хвосте процессии и поэтому не сразу поняла, почему орка и полуэльфа, резко затормозивших перед самым выходом из подвала, пришлось чуть ли не пинками выгонять на поверхность. Но при первом же взгляде на площадь все сразу стало ясно.

Красота ночного неба вызывала острое желание немедленно вернуться к давно позаброшенным мной балладам. Огромнейший нежно-мягкий кусок безупречно-черного бархата, весь усыпанный мириадами звезд всевозможных форм и размеров. Позабыв обо всем, вперив взгляд в безбрежный покров неба, я с радость узнавала созвездия, знакомые мне с детства. Мэтр Кварус охотно обучал сметливую девочку, на пару с ней проводя целые ночи на самой высокой из башен замка Брен. Ведь именно благодаря этой девочке, сумевшей прочитать древние книги, им удалось построить отличный телескоп… Мои ностальгические воспоминания прервал резкий толчок в спину, я споткнулась и опустила взор с небес на землю. Под величественным ночным небом, прямо посредине замковой площади, высилась свеженькая виселица с тремя веревочными петлями.

Перед виселицей, в окружении вооруженной до зубов стражи, стояли обитые шелком кресла, в которых сидели двое. Первый – уже знакомый нам козлобородый старикан, – видимо, и являлся тем самым не в меру прытким Сугутой, которому еще минуту назад, согласно пожеланиям Винфрида, надлежало стать главным блюдом на обеде гоблинов. Второй – невысокий краснолицый мужчина, больше всего смахивающий на упитанного кабанчика, изображенного на главном штандарте замка. Нетрудно было догадаться, что перед нами наконец-то предстал сам барон Пампур. Обычно так резко и чрезмерно полнеют люди, неожиданно забросившие ежедневные физические упражнения.

Усиленно подпихивая алебардами, нас подвели к виселице. Орк взирал на зловещее сооружение с философским спокойствием. У Ланса, кажется, намечалась истерика. Гигант в красном колпаке легко поднял каждого из нас, даже отнюдь не хилого Огвура, бережно поставил на хлипкую табуреточку и набросил на шею пеньковую петлю. Ланс жалобно посмотрел на меня умоляющим взором. «Ну, сделай же что-нибудь», – кричали его глаза. Я успокаивающе опустила ресницы. «Еще не время», – так должен был понять меня полуэльф. Но Ланс продолжал волноваться. Зато орк заметил мою мимическую пантомиму и облегченно вздохнул. Все-таки умирать не хотелось никому.

Сугута бодро вскочил, вытащил из кармана какой-то свиток и принялся громко читать:

– Согласно воле барона Пампура де Кардиньяка, назначенного суверенным владельцем этих мест и обладающего правом лично вершить суд, мы присуждаем к немедленной смерти через повешение рыжую ведьму и двух ее приспешников…

Услышав приговор, Ланс сдавленно застонал и попытался лишиться чувств. Я сердито цыкнула – не смей. Еще не хватало, чтобы этот балбес сам раньше времени сверзился с и без того хлипкой табуретки.

– Упомянутая ведьма оказалась эмиссаром проклятой демоницы Ринецеи, что следует из письма, отобранного у пойманного лазутчика…

Я мысленно возликовала. Ага, я оказалась права – без Ринецеи здесь не обошлось.

– …поэтому приговор справедлив и обжалованию не подлежит. Волей барона де Кардиньяка приказываю привести приговор в исполнение.

Довольный Сугута тщательно свернул свиток и сел на свое место. Барон продолжал хранить молчание, отчего-то все более пристально вглядываясь в мои лицо и фигуру. Я так и видела, как у него в голове бродит масса мыслей, пугающих его самого и приводящих в недоумение скудный интеллект этого типичного вояки.

Палач в красном колпаке подошел – и только собирался выбить подпорку из-под моих ног, как я разочарованно прошипела:

– Я думала, что меня будет казнить профессионал, а мне подсунули неумеху-дилетанта!

– Я профессионал! – в голос возмутился гигант.

– А вот если ты профессионал, то должен знать, что любому приговоренному перед смертью полагается последнее желание. А без этого вся процедура казни окажется неправильной, достойной только начинающего ученика палача!

– Ой! – мышкой пискнул палач. – Ты права, ведьма! Я чуть не нарушил профессиональную этику!

– Господин! – Гигант взревел как труба, обращаясь к барону. – Ведьме положено последнее желание!

– Какое еще желание? – завизжал Сугута, вскакивая с кресла. – Она же ведьма, вещай ее без раздумий, да поживее!

Воины на площади недовольно зашумели. И без того растерянный барон заелозил в своем кресле. Потом он наклонился к Сугуте и что-то прошептал ему на ухо. Советник скривился:

– Хорошо, будет тебе последнее желание. Чего ты пожелаешь, ведьма?

Ланс и Огвур с надеждой смотрели на меня.

– Пожелай, чтобы нас отпустили, – жалобно попросил полуэльф.

Стража встретила его слова громким хохотом. Даже Сугута соизволил хихикнуть. Я улыбнулась:

– Господин палач, прошу вас, снимите драгоценный кулон, который висит на моей шее, и покажите его барону де Кардиньяку!

Ланс опять застонал. Даже Огвур вздохнул разочарованно, пораженный нелепостью подобного последнего желания. Палач послушно снял изумрудный кулон с моей шеи и поднес его барону. Пампур поспешно выхватил украшение из волосатых пальцев гиганта и вперил в него безумный взгляд. Его лицо немедленно налилось кровью, казалось, что барона сейчас хватит удар. Но старый дворянин медленно пришел в себя. Он торжественно встал с кресла и высоко поднял праву руку с зажатым в ней кулоном, показывая его всем присутствующим:

– Это частица Камня власти! Его могут носить лишь наследники престола Нарроны. Она – наша потерянная принцесса! Да здравствует принцесса!