Лансанариэль и Огвур заночевали в маленькой чайхане на окраине небольшого городка Хув, служащего воротами в Рохосское ханство. Последних денег едва хватило на то, чтобы заплатить въездную пошлину жадным стражникам на воротах, да купить еду и скудный ночлег. Толстые смуглолицые хапуги, называющие себя воинами хана, а на самом деле являющиеся, согласно меткому определению Ланса – ворами и вымогателями, заломили неимоверную сумму, жадно приглядываясь к добротной одежде и богатому вооружению странных гостей, хором утверждавших, что прибыли в город по наиважнейшему торговому делу.

– Ну, если по торговому, то значит с вас еще три золотых брахата, – важно надул щеки жирный коротышка, едва достающий до груди высокорослого орка.

Ланс плюнул в сердцах, проклиная собственный болтливый язык, обошедшийся им втридорога.

– Нет у нас ваших брахатов, – солидно пробасил Огвур, стараясь подавить раздражение, вызванное непредвиденными расходами, – есть только золотые нарронские.

– А какая разница? – пожал по-бабьи круглыми плечами стражник. – Имперские тоже принимаем, по такому же курсу. У нас, хвала Аоле, торговая держава, а поэтому в ходу монеты любого достоинства и из многих государств, даже редкостные эльфийские шамули, – и он покосился на стройную фигуру полуэльфа.

– А что, господин воин, всегда у вас набирается столь большое количество людей, желающих посетить город? – полюбопытствовал изнывающий от жары Ланс, вместе с орком выстоявший огромную очередь, пестрой лентой извивающейся до ворот и пропадающую в многолюдной толпе, колыхающейся на узких улочках, примыкающих к центральному базару.

– Да нет, уважаемый эльф, – стражник, заскучавший от нудных, однообразных обязанностей тоже радовался кстати подвернувшейся возможности не только набить свой карман, но и выказать себя человеком в высшей степени культурным и вежливым. – Праздник через три дня в столице намечается, а в столицу, вестимо дело – путь один, через наш Хув, вот поэтому народ и валит не переставая.

– Понятно, – заинтересованно протянул Огвур, – а что за праздник такой?

– Ну, – высокомерно прищурился толстяк, – об этом всем известно – главный день тридцатой годовщины поклонения спящей принцессе Будур, и воинские состязания кандидатов в женихи, и всеобщий пир в честь возложения к ногам статуи Аолы очередного охранного артефакта. Чего же тут непонятного то?

– И действительно, чего! – хором откликнулись так ничего толком и не понявшие путешественники.

Ночь выдалась гадкой. Во-первых, Ланса по-прежнему мучили непонятные и малоприятные сны, а во-вторых уже под утро Огвура сильно укусило какое-то маленькое, черненькое насекомое, робко пробиравшееся через свалявшийся войлок тощей кошмы, служившей им постелью. Разбуженный болью орк вскочил, звеня многочисленными ножами и прочей амуницией, и изрыгая ужасающие проклятия. Седой, коричневый от загара старик, прикорнувший поблизости, издал каркающий смешок и потянул тысячника за рукав:

– Уймись, досточтимый орк, до рассвета еще не меньше двух часов, а если ты будешь так сильно шуметь, то перебудишь всех постояльцев, и хозяин выгонит тебя на улицу. А ночи в Рохоссе ох как холодны!

– Хотел бы я видеть того, кто посмеет выгнать меня куда-то, – ворчал рассерженный Огвур, подозрительно оглядывая кошму и не рискуя улечься обратно. – Загадочная страна, это ваше ханство! Днем здесь царит невероятная жара, а ночь наполнена зверским холодом. Да еще эти маленькие кровожадные твари, обитающие в ваших коврах…

– Ничего с тобой не случится, – дребезжащее рассмеялся старик. – Тебя укусил не демон, а всего лишь блоха!

Сразу же после восхода солнца чайхана ожила и зашевелилась, прогоняя остатки ночного мрака и дружно славя наступающий новый день, дарующий всем тепло и милость великой богини Аолы. Потревоженные топотом множества ног и шелестом разноцветных халатов, подолы которых непрерывно взлетали над их головами, друзья, спавшие возле самого очага, тоже поднялись. Какой бы неудачной не стала эта ночевка, она все же оказалась намного лучше тех пяти дней, которые они провели среди острых скал, пробираясь по горным тропам, ведущим от Долины кленов до границы Рохосского ханства. Жаль только, что у них не хватило денег для того, чтобы купить себе отдельную комнату и выспаться всласть. Последние, жалкие монеты они истратили на чайник душистого зеленого чая, да на две пиалы жирного плова с бараниной и имбирем, коим и неторопливо завтракали прямо сейчас, сидя у жарко полыхающего огня, постепенно растворявшего воспоминания о холоде прошедшей ночи.

– А мне опять тот же самый сон приснился! – торжественно возвестил Ланс, немного испуганно разглядывая комковатую мешанину из желтого риса и крупных кусков мяса, щедро подернувшуюся слоем подстывающего жира.

– Ага! – невразумительно подхватил смачно чавкающий Огвур, упоенно пожирающий сильно наперченный плов. – Ешь давай, пока не остыло, очень вкусно между прочим. А потом расскажешь.

– Это есть? – полукровка смотрел на плов так, словно он был приготовлен, по крайней мере, из крысиного мяса. – Да тут же куча калорий, как это отразится на моей талии?

– Как, как! – передразнил друга орк, вообще, не особенно то озабоченный вопросами диетического питания. – Хорошо, между прочим, отразиться, а то твоя талия итак уже почти к позвоночнику прилипает.

– Да-а-а? – недоверчиво вопросил полуэльф, донельзя польщенный подобным неожиданным комплиментом. – А мне показалось, что у белокурого принца она еще тоньше! И у той женщины из сна тоже, на этот раз я разглядел ее отчетливо!

– Неужели? – орк отставил ополовиненную пиалу и отер рукавом замаслившиеся губы. – Тогда рассказывай немедленно.

– Фи, милый, и где твои изысканные манеры? – возмущенно хлопнул ресницами Ланс. – Раньше ты всегда пользовался салфеткой.

– Некогда нам манерничать нынче, с учетом рациона из сухарей и корешков, которым пришлось довольствоваться пять дней в горах, – хохотнул Огвур. – На войне миндальничать не приходится!

– Ну, хорошо, расскажу! – как видно, полукровка был рад-радешинек избавиться от необходимости поглощать высокопитательный плов. – Я тебе уже говорил, что каждую ночь после того, как нашу Рыжую и белокурого принца затянуло в портал Детей холода, мне начала сниться странная женщина, призывающая меня совершить что-то героическое…

– Ага, – беззлобно поддел тысячник, – ну почему то каждый раз, как мы пытаемся совершить что-то героическое, у нас всегда получается мелкая катастрофа местного значения? Ведь именно руководствуясь твоими ночными кошмарами, мы и забрели в эту ужасную страну, перелезли через скалы, мерзли, жарились на солнце…

– Да ты послушай, что мне сегодня приснилось! – Ланс решительно прервал язвительные излияния друга. – Сегодня мне удалось отчетливо рассмотреть эту женщину, постоянно указывающую в сторону, куда нам требовалось идти. На голове у нее была серебряная корона, а в руке – черная роза!

– Ага! – на этот раз орк даже подпрыгнул от неожиданности. – А вот это мне уже знакомо! Похоже, укусы блох, во множестве водящихся в этой демонами проклятой чайхане, резко обострили твои умственные способности! Потому что перед тем, как мы с тобой познакомились, мне являлась эта же самая женщина. Думается мне, что это не обычная дама, а высокородная бабушка нашей Мелеаны, – тут он почтительно понизил голос, – сама королева Смерть!

– Ну, дела! – привычно выдал Ланс, потрясенно выпучивая зеленые глаза. – Получается, у нас с тобой теперь появилась собственная, важная миссия? Ибо в моем сне королева кроме розы держала в ладонях еще какой-то тонкий золотистый предмет, напоминающий лучик света…

– Случайно, не украшенный алмазами ли? – подсказал старческий, хриплый голос.

Ланс и Огвур, увлеченные беседой, встрепенулись и наконец-то заметили старика в рваном халате, стоявшего поблизости и самым бессовестным образом подслушивающего тайный, вовсе не предназначенный для посторонних ушей разговор.

– Почтенный, ты умеешь угадывать мысли? – удивился полукровка.

– А, это ты, ночной защитник блох, – усмехнулся орк.

Старик лукаво улыбнулся и благовоспитанно склонил голову, увенчанную изрядно поношенным тюрбаном:

– Скромный путешественник и звездочет, дервиш Рафар-Гасан-Хазред-абу-Синаф-Али-Баба к вашим услугам, о благородные путники.

– Ну и имечко у тебя, уважаемый, аж пот прошибает от натуги, когда пытаешься запомнить его целиком, – орк и в самом деле утер со лба щедро выступившую испарину, вызванную, скорее всего, палящим солнцем, уже стоящим высоко в зените. – И какое-то окончание у него женское – али баба!

– Да нет же, Али-Баба! – мягко поправил старик. – Просто я услышал, как ваш прекрасный спутник в точности описывает стрелу «Властительница жизней», на днях привезенную нашему хану Исхагану, и не смог удержать от искушения вмешаться в высокомудрую беседу, ибо сказано в Хрониках Бальдура, что…

– Что! – хором взвыли орк и полуэльф. – Какая стрела? И ты что, читал Хроники? А ну-ка, уважаемый Али-Баба, присаживайся к нашему достархану и отведай чего боги послали, – тут Ланс с видом помилованного от смертной казни, придвинул к старику свою пиалу с жирным пловом. Дервиш не заставил упрашивать себя дважды, радостно схватил угощение и принялся с аппетитом уписывать за обе щеки.

С трудом дождавшись, когда голодный старик насытится, друзья приступили к расспросам.

– А поведай-ка нам, мудрый старец, о какой такой стреле идет речь? – спросил Ланс, теперь твердо убежденный в том, что предмет в руках королевы Смерти и был ни чем иным, как именно этим самым загадочным оружием.

Старик разгладил длинную бороду, полуприкрыл проницательные глаза, окруженные сотнями тонких морщинок и начал повествование:

– Ни для кого уже не являются секретом слухи о страшных делах, творящихся в мире за пределами Рохосского ханства. Смертоносные Твари стужи покинули Край Тьмы и утверждают повсюду власть своего кровожадного Ледяного бога. Но проникнуть в наше ханство они не в силах!

– Почему? – дружно изумились орк и полуэльф.

– Потому что в старой части нашей столицы, в Рохе, стоит Храм великой богини Аолы, полный могущественных, пропитанных светлой магией амулетов и артефактов, собираемых везде, где только можно по приказу нашего дальновидного хана. Именно множество подобных предметов и создает защитную энергетическую завесу, пока непроницаемую для Ледяных ярлов. А буквально несколько дней назад сокровищница Храма пополнилась еще одним ценным экспонатом, подходящим под описание чуда из вашего сна.

– Золотой стрелой в виде луча света с серебряным наконечником и алмазным оперением! – уточнил Ланс.

Старик довольно кивнул:

– Это именно она, стрела «Властительница жизней». Не знающее промаха оружие способное пробить любую защитную магию и убить любого чародея.

– И еще я вспомнил, что она упоминается в Хрониках Бальдура, как одно из величайших сокровищ Храма Розы – задумчиво напомнил Огвур, по привычке пощипывая свой гладко выбритый подбородок.

Старик прижмурился сытым котом:

– Как раз так все и обстоит на самом деле, о мудрый путник. Когда-то в молодости, мне довелось провести несколько лет в столичном медресе, где проживал столетний слепой мудрец, наизусть цитировавший выдержки из этого, ныне утерянного документа. А потом, когда наша принцесса впала в похожий сон…

– Стоп! – затряс головой совершенно сбитый с толку Огвур. – Старик, ты меня совсем запутал, рассказывай все по порядку!

– Так я и рассказываю все по порядку, – лукаво усмехнулся Али-Баба. – В Хрониках упоминается легенда о прекрасной принцессе, уколовшей палец магическим предметом и впавшей в колдовской сон…

– А, помню! – радостно встрепенулся Ланс. – Она должна была уколоть палец и ее батюшка-король, дабы уберечь дочку от проклятия, отрубил ей обе руки. Нам о ней недавно Мелеана рассказывала!

– Может, если бы отрубил, то так бы оно и лучше для всех вышло, – философски согласился старый дервиш. – Но только на самом деле все получилось несколько иначе. Принцесса Будур случайно уколола себе палец острием кинжала чужеземного бога Брана, и впала в колдовской сон, который продолжается вот уже тридцать лет. За это время скончалась ее мать-ханша, да и сам хан Исхаган заметно постарел, а принцесса так и лежит себе в хрустальном гробу по-прежнему молодая и прекрасная, ничуть не изменившаяся с тех самых пор. А ведь в Хрониках говорится, что тот, кто поцелует принцессу и пробудит ото сна – получит ее в жены, полханства в придачу, а еще стрелу «Властительница жизней», с помощью которой покончит со страшным колдуном-некромантом.

– И что это за колдун? – распахнул глаза любопытный Лансанариэль.

– Не ведаю! – развел морщинистыми руками дервиш. – В наших краях такого нет!

– И как обстоит с претендентами на поцелуй? – почему-то спросил Огвур.

– Да никак, – печально вздохнул Али-Баба. – Хан каждый год праздник устраивает, и воинские состязания, на которые съезжаются самые прославленные бойцы из всех краев, а победитель обязательно получает законное право поцеловать прекрасную Будур. И кто только у нас за эти годы не перебывал – и принцы, и маги, и падишахи, а принцесса знай себе, спит по-прежнему…

– Но ведь сказано в Хрониках четко, что претендент тот должен быть особенным! – холодно отчеканил орк. – Или вы того уже не помните?

– Да помним, помним, конечно, – заволновался старик, всплескивая тощими руками. – Да только где ж такого найти то? Ведь он, – старик экзальтированно закатил глаза к закопченному потолку и начал декламировать нараспев:

– Ну и где же нам найти подобного героя, подходящего под столь странное описание? – снова вопросил дервиш, с надеждой взирая на Огвура.

– Да все элементарно, уважаемый, даже далеко ходить не нужно, – орк медленно вытянул палец и обличающее указал на внезапно поскучневшего Ланса. – Вот он, перед вами!

– Мне, – обморочно шепнул несчастный красавец-полукровка, обреченно зеленея лицом, – мне целоваться с принцессой, с женщиной? Огвур, я… меня же вытошнит!

Сумрачный лес напоминал темный, непроницаемый заслон, высящийся до самого неба. Эткин словно птичка неподвижно завис напротив передовых деревьев, часто трепеща распростертыми крыльями.

– Вижу! – авторитетно изрек Марвин, довольно тыча пальцем куда-то намного выше зеленой стены.

– А я вот наоборот ничего особенного не вижу, – скептично хмыкнул Генрих. – Лес, серое небо и темно, хоть глаз выколи. Обычный предгрозовой пейзаж, ничего экстраординарного.

– Магия, – недовольно протянул дракон, – сильная, враждебная, черная. Магия Ледяного бога, только и поджидающая неосторожных смельчаков, чтобы забрать их жизни и выпить горячую кровь. Чем больше живых существ уничтожают порождения холода, тем сильнее она становится.

– Хм, я конечно не трус, – честно признался барон, – но на этот раз я действительно боюсь. Все эти разговоры о могуществе нового бога приводят меня в смущение. А что, если мы уже опоздали, и обряд инициации бога давно свершился?

– Не думаю, – покачал головой некромант. – Подобные ритуалы всегда сопровождаются огромным выплеском магической энергии. Мы подобрались слишком близко к Краю Тьмы. Если бы произошло что-то подобное, то я бы это обязательно это почувствовал.

– Марвин прав, – поддержал дракон. – Время еще есть, но его остается чрезвычайно мало. Дети Ледяного бога не зря торопятся с ускорением захвата все новых и новых территорий, и ими движет не одна лишь жажда крови. Они стремятся найти Пелену богини Аолы и сделать свою власть непоколебимой. К счастью, тот факт, что мы не знаем, где хранится брачный покров Дарующей жизни, точно так же тормозит и поиски Тварей стужи, ведающих не больше нашего.

– Я так понимаю, что если мы успеем спасти Лилуиллу до того, как твари сумеют отыскать Пелену и провести свадебный ритуал, то выиграем время для Ульрики, которая обязательно что-нибудь придумает и подстроит Ледяному богу какую-нибудь неожиданную каверзу? – выдвинул предположение барон.

– Совершенно верно, – опять поддакнул Эткин. – Именно в этом и состоит план мудрого Арбиуса. Кроме того, я искренне верю в уникальные способности нашей Сумасшедшей принцессы, которой, кажется, просто на роду написано – постоянно устраивать врагам всевозможные неприятные, не поддающиеся логическому обоснованию сюрпризы!

Генрих счастливо улыбнулся. Для благополучия и поддержки Ульрики он был готов немедленно совершить все, что угодно. Даже – жениться на самой Ринецее, конечно с условием, что он непременно овдовеет еще да наступления первой брачной ночи! Хотя, если признаться честно, брачные аферы никогда не являлись сильной стороной его бесспорно – необычной и многогранной натуры. Втравить Повелителя сильфов в нежеланное сватовство… ну это наверно, выглядело бы намного круче, чем даже попытаться разлучить Ланса с Огвуром и вознамериться женить изнеженного эльфа, обладающего ярко выраженной нетрадиционной сексуальной ориентацией, на какой-нибудь высокомерной красавице-принцессе! И если бы только Генрих мог догадаться в тот момент, насколько его несуразные измышления оказались недалеки от истины, то он обязательно желчно посмеялся бы над самим собой! Попытки сжульничать и обмануть судьбу всегда заканчиваются чем-нибудь опасным или непредсказуемым…