Обеденный зал дворца Мирчи Старого тонул в теплом свете множества восковых свечей. Вампиры принципиально не признавали электрических лампочек, считая, что их свет слишком уж похож на солнечный. И хотя в зале собралось немало гостей, ужин еще не начался. Все терпеливо ожидали прибытия теперешнего хозяина дворца. Кто-то, воспользовавшись заминкой, предложил госпоже менестрелю продемонстрировать свое искусство, дабы приглашенным не пришлось скучать, а возможно, чтобы заглушить бурчание голодных желудков. Радислава, снисходительно пожав плечами, расчехлила инструмент и, сдвинув приборы, уселась прямо на стол. Тонкие пальцы пробежались по струнам, проверяя строй. Честно говоря, сейчас оборотничке было не до песен, а потому дорогого стоило унять небывалую дрожь в руках. Ей очень не понравилось, когда Виктор ушел вслед за странным посланцем, ибо она нутром чуяла грядущую опасность, но ничего сделать не могла. Радиславе оставалось только войти в зал и играть.

Дверь приоткрылась, и в зал проскользнула девушка в простом черном платье. Радислава кожей почувствовала: что-то здесь не так. Это неправильное, поддельное, буквально рвалось наружу из вновь прибывшей – сквозило в ее движениях, читалось в ее глазах. Испуганный отчаянный взгляд девушки натолкнулся на Радиславу и уже не отрывался, словно приклеившись к менестрельке. От остальных исходило лишь легкое недоумение, а от девушки в черном – уже даже не страх, но дикий, животный ужас… Внезапно чувствительный нюх Радиславы уловил острый запах крови. Оборотничка осторожно перевела взгляд с аудитории на свою рубашку. Грубоватый железный медальон, сделанный Эриком ди Таэ, выскользнул из выреза и лежал поверх ткани, а под ним растекалось кровавое пятно, вызывающе алевшее на светлой рубашке. Радиславу обдало волной холода, внутри нее все заледенело. Виктор… Рука на секунду застыла над струнами. Но никто не обратил внимания на краткую паузу, сочтя ее частью номера.

И менестрель продолжила петь, ведь она знала – сейчас нельзя останавливаться. Позже, когда песня закончится, ей нужно постараться незаметно исчезнуть отсюда, если еще не будет поздно, если ее сердце не остановится вместе с его сердцем и вместе с тем, которое еще не родилось… Но голос оборотнички звучал все так же ровно, музыка лилась из-под пальцев. Думая лишь о том, как бы не сорваться и не сфальшивить, Радислава не заметила, как в зале появился еще один человек, а точнее, вампир. Выступив вперед, он застыл, скрестив руки на груди и пристально разглядывая не столько певицу, сколько тускло поблескивавший медальон в кровавом пятне. Он был почти уверен, что его брат-близнец сейчас лежит у него в кармане.

Последние звуки песни растворились под сводами зала, но зарождающуюся волну аплодисментов прервал властный взмах руки выступившего вперед вампира. Вместо оваций раздались лишь его одинокие, довольно издевательские хлопки.

– Браво, госпожа моя, браво! – Холодный, полный глумливой насмешки голос Матьяша Корвина неприятно резанул ухо. – Сколько эмоций, сколько драматизма, а какая выдержка, браво! Ведь очень сложно петь, когда знаешь, что беда случилась с владельцем вот этого! – Вампир резко вытащил из кармана отобранный у Виктора медальон.

Оборотничка машинально сжала пальцы на своей цепочке. Осторожно, будто стеклянную, отложила квиддеру и спрыгнула со стола. Вампиры инстинктивно расступились, образовывая круг. Уруми с металлическим шелестом выскользнул из поясных петель…

Тут дверь с грохотом распахнулась, едва не слетев с петель, и в зал, расталкивая вампиров, ввалились двое оборванцев, один из которых больше походил на умертвие, а во втором, к величайшему своему облегчению, Радислава опознала Виктора. Несмотря на перенесенные побои, держался байкер довольно бодро, сжимая в руках нечто ржавое, отдаленно похожее на алебарду. По толпе прокатился удивленно-ошеломленный ропот. Оборотничка почувствовала, как занервничал Корвин. Проследив за мечущимся взглядом узурпатора, оборотничка догадалась – с первым оборванцем что-то было не так…

– Даниэль! – Девушка в черном платье, так пристально разглядывавшая оборотничку во время выступления, кинулась к нему.

– Стой, дура! – вскрикнула Радислава, понимая – от Корвина девушке не увернуться.

Вампир молниеносно перехватил ее поперек талии и притянул к себе. В руке его блеснул клинок. Даниэль, рванувшийся вперед, застыл как вкопанный…

– Не думаю, что тебе стоит торопиться, – прошипел Матьяш Корвин. – Пока ты до нее добежишь, она захлебнется собственной кровью. Ада – милая девочка, но увы, она человек. А ведь людей так просто убить… А этот… – он злобно покосился на Виктора, – твой пособник тоже пусть не рыпается, иначе пострадает уже другая девочка – его менестрелька. Нож я всегда успею метнуть. Даже оборотню в скорости со мной не тягаться… – Предатель повернулся так, чтобы иметь возможность достать и оборотничку.

Виктор выругался сквозь зубы и усилием воли принудил себя остаться на месте. Даниэль осторожно шагнул вбок, заставив Корвина еще чуть повернуться. Радислава неотрывно следила за худым оборванным вампиром. Она вдруг отчетливо осознала, что тот смотрит не столько на Аду, сколько на нее, и в случае чего прикрывать станет именно ее. Нерожденная жизнь для вампиров свята, и не важно, кто ее носит в себе. Даниэль, как и все в этом зале, за исключением людей, прекрасно почувствовал ее состояние.

– Отпусти Аду, Корвин, – хрипло потребовал правитель Трансильвании. – Ты уже достаточно бед натворил…

Виктор осторожно двинулся в сторону оборотнички…

«Что он творит?..» – с ужасом подумала Радислава.

Ситуация потихоньку становилась неконтролируемой. Нужно срочно что-то делать… Корвин на взводе, и эта несчастная девчонка может погибнуть ни за понюшку табаку. Ей просто никто не успеет помочь. Менестрелька покрепче сжала рукоять уруми и резко стеганула гибким клинком по воздуху. Корвин, почувствовав движение, метнул клинок, а Даниэль молнией кинулся к Радиславе… Аде удалось вырваться из ослабевшей хватки вампира и рвануться к Даниэлю. Виктор, мгновенно сориентировавшись, перехватил девушку на полпути и отшвырнул ее к себе за спину, не давая наделать глупостей.

– Все в порядке? – хрипло спросил Даниэль, все еще удерживая оборотничку за плечи.

Та судорожно кивнула, понимая, что если стилет не долетел до нее – значит, застрял в спине вампира. Нет, не в спине, а в плече, точно напротив ее сердца. Радислава нервно сглотнула. Даниэль медленно поднялся, продолжая закрывать собой менестрельку. Оборотничка так и не нашла в себе силы встать и продолжала сидеть на полу.

Корвин, увидев, как все его замыслы пошли прахом, с ревом кинулся на Даниэля. Все последующее произошло настолько быстро, что даже вампиры вряд ли успели рассмотреть подробности. Князь вампиров выдернул нож из плеча и, сцепившись с Корвином, полетел на пол. Радислава едва успела шарахнуться в сторону. Вампиры рухнули на пол, перекатились друг через друга… а затем Даниэль натужно выдохнул и спихнул противника с себя. В груди Матьяша Корвина торчал его же нож.

– Серебряный… – хрипло выдохнул князь. – Полагаю, он уже не встанет, но для верности… – Он забрал у Виктора алебарду. Резкий взмах, и голова поверженного узурпатора отделилась от тела.

Байкер, ни на кого не обращая внимания, упал на колени возле оборотнички, сгреб ее в охапку и прижал к себе: с ней все порядке, а для него это главное.

Миновало несколько суматошных часов, и вот уже настал миг отдыха, когда страсти немного улеглись, раны были обработаны, а успокоительное – выпито. Все четверо сидели в покоях вампирьего князя. Несмотря на усталость и ранения, господарь Трансильвании уже успел раздать самые срочные распоряжения. Только что его кабинет покинул гонец, со срочным донесением отправившийся в Бухарест. Ада сидела возле него, несмело касаясь раненной руки и еще не совсем веря, что все закончилось. Несмотря на исключительную способность к регенерации, раны, нанесенные серебряным оружием, вполне уравнивали вампиров с людьми, ибо заживали долго и болезненно.

Виктор с Радиславой устроились в широком кожаном кресле. Оружейник баюкал оборотничку на руках, словно ребенка, время от времени пристально поглядывая на вампира.

– Так, значит, просто Данко, да? – чуть недовольно спросил он. – А сразу сказать не мог, кто ты такой?! Обязательно врать надо?

– А если бы я еще в каземате Даниэлем Черным Дракулой назвался, ты бы что-то сделал по-другому? – заинтересованно вскинулся вампир.

– Ну… – замялся байкер, – я бы не называл тебя извращенцем… наверное… и не склонял бы к принудительному распитию крови посредством развратного облизывания тобою моего запястья.

Радислава тихонько затряслась от смеха: Виктор уже успел поведать ей историю своего интимного знакомства с Даниэлем.

– Вот! И не видать бы мне тогда живой кровушки как своих ушей! Помер бы в нищете и холоде! – весело рассмеялся вампирий князь. – Да и не врал я. Друзья и близкие действительно зовут меня Данко. И вообще, спасибо тебе…

– Это тебе спасибо. – Виктор покрепче прижал менестрельку к себе. – За нее спасибо…

Даниэль чуть смутился. Похоже, человек пока не догадывается, в каком интересном положении находится его подруга… Тогда не стоит испытывать судьбу, пусть Виктор еще немного побудет в неведении. Но судьба судьбой, а согласно древней традиции поступок князя и состояние спасенной оборотнички требовали от него исполнения некоторых обязательств. Он должен попросить…

– Виктор, так уж получилось, что я спас жизнь Радиславе, – начал он, – и это накладывает на меня определенные обязательства. Когда у вас появится ребенок, то если это будет мальчик, назовите его Даниэлем, если девочка – Данкой.

– Я об этом пока и думать не смею, – откровенно сконфузился Виктор. – Мы даже не женаты еще… – Впрочем, зная свободолюбивую, взрывную натуру оборотнички, делать ей предложение он опасался, и не сказать, чтобы совсем уж безосновательно.

– И все же я настаиваю. Если мое условие будет выполнено, я автоматически становлюсь крестным и смогу гарантировать ребенку свое покровительство, а это немало, поверь мне.

Радислава настороженно затихла на коленях у байкера. Она знала про этот обычай: если вампир волею случая спасал нерожденную жизнь, то по высшему промыслу он становился крестным младенца, просил принять его имя и защищал на протяжении всей жизни так же самоотверженно, как защищал бы родного.

– Хорошо, обещаем, – улыбнулся байкер.

– Вот и прекрасно. А сейчас идите отдыхать. Завтра утром вас отвезут в Бухарест, а оттуда вы сможете рапортовать своему начальству, что задание выполнено.

– Куда это ты собрался, любезный? – насмешливо раздалось у Эрика за спиной, и тщательно скрываемый магический огонек полыхнул в полную силу, заставив мага зажмуриться.

– Тьфу, Анна, нельзя же так пугать, – проворчал князь, потирая глаза. – Я думал, Злата проснулась.

– Ага! Значит, твоя дражайшая половина ничего не знает об этом самоуправстве! То-то я думаю, с чего это от вашей спальни сонными чарами несет…

– Ну, крепкий сон до рассвета еще никому не мешал, – философски заметил целитель. – Жаль только, ты никак не хочешь этого понять.

– У меня иммунитет к твоим сонным чарам. Ты так часто пользовался ими, когда я была маленькой, что теперь они попросту на меня не действуют, – самоуверенно усмехнулась княжна.

Эрик тяжко вздохнул, всем своим видом показывая, что, несмотря на возраст, проблем от младшей сестры меньше не стало, и продолжил крепить на ногу какую-то странную конструкцию, являвшую единое целое с тяжелым армейским ботинком.

– Это что еще за аппарат Елизарова? – озадаченно вскинула брови Анна, наблюдая, как брат закрепляет на голени нечто громоздкое, вроде фиксатора для сложных переломов.

– Да так, придумал на досуге, вот и хочу теперь в полевых условиях испытать, – невнятно откликнулся князь, принимаясь за вторую ногу.

Эта конструкция начиналась, надо полагать, где-то внутри ботинка, а заканчивалась чуть выше колена. Целитель убрал подставку и, осторожно опустив ноги на пол, поднялся с кресла, упершись руками в подлокотники. Постоял пару секунд, привыкая к новому положению, а затем сделал несколько неуверенных пробных шагов.

– Ого… – Анна завороженно следила за ним. – Эрик, я говорила тебе, что ты…

– …непризнанный технический гений? Я знаю, – самодовольно откликнулся князь, уже довольно раскованно прохаживаясь по гостиной.

– Нет, ты абсолютный лентяй! Неужели нельзя было додуматься до таких штуковин раньше?!

– Анна, – с легким сожалением прервал ее брат, – я знаю, о чем ты думаешь. Но, увы, чудесного исцеления не состоится. Я могу ходить в них не больше трех-четырех часов, и чем реже, тем лучше, иначе у меня просто отнимутся ноги, на сей раз уже полностью.

Тут Анна заметила, что от верхней части амортизаторов отходят тонкие спицы, исчезающие под тканью плотных черных штанов.

– Да, – кивнул Эрик, – эти спицы проходят сквозь мышцы бедра и создают иллюзию полной чувствительности всей ноги. Протезы действуют весьма болезненно, истощая мою плоть и нервы. Когда мы вернемся, я снова сяду в кресло, а эти штуки отправятся на полку до следующих непредвиденных обстоятельств.

– Эрик, – лицо княжны стало серьезным, – когда мы вернемся, ты разломаешь эти штуки при мне и выбросишь на помойку! Ты мне это обещаешь?

Целитель молча кивнул и направился к двери, намекая, что время не ждет…

Несмотря на поздний час, улицы Будапешта были окутаны отнюдь не тьмой, а легким серебристым полумраком. Таким, который можно увидеть лишь под Рождество. Снег, щедро отсыпанный госпожой Зимой, приглушенно искрился в свете луны и фонарей. Княжна с удовольствием вдыхала морозный воздух, Эрик зябко ежился.

– Холодно, – недовольно констатировал он.

– Да ладно привередничать, это тебе с непривычки кажется, – отмахнулась Анна, осторожно выглядывая из переулка. Дом, в который они намеревались проникнуть, находился аккурат напротив основного представительства Дипломатического корпуса при Единой всеблагой матери-церкви. Поэтому, если вдруг что-то пойдет не так, иезуитам даже жаловаться не придется – Дэпле сам все узнает.

– Парадный или черный? – тихонько осведомилась чародейка, стаскивая подбитые мехом варежки и разминая пальцы.

– Без разницы, – усмехнулся Эрик. – Официально в этом доме уже несколько месяцев нет ни единой живой души. А неживым, если они там имеются, уж точно все равно, с какой стороны мы войдем.

– Хорошо, тогда вон там… – Анна указала на невзрачную дверь, спрятанную под пожарной лестницей. – Насколько я помню план, от этой дверцы до перехода, ведущего на второй этаж, не больше пяти метров…

Эльдар Керн, вольный боевой маг и алхимик, понял, что попался. Он понял это еще год назад, когда угодил в Общество Иисуса. И угораздило же петербуржские власти похоронить его именно на кладбище ордена! Да, сначала горькую пилюлю иезуитской неволи подслащивал доступ к алхимическим лабораториям, но Керн не мог не понимать, что рано или поздно он станет изрядной помехой для своего покровителя, брата Юлиана, и тот возжелает от него избавиться. Единственное, что столько времени удерживало его от наглого побега, – резеректум. Нет, не та гнилая дрянь, которая порождала гулей, а его резеректум – зелье, спасшее ему жизнь и продолжающее ее поддерживать. Дабы перестать регулярно принимать эликсир, требовалось полностью восстановиться и после лишь изредка повторять курс. Но того жалкого мизера, что дозволил ему создавать Юлиан, хватало только на поддержание уже достигнутого уровня, не говоря о том, чтобы продолжить восстановление.

За количеством производимого зелья постоянно следили. Хотя немного позже, попав из Петербурга в Прагу, Керну все же удалось сделать себе запас на два месяца – этого вполне должно хватить для полного восстановления. Он уже намеревался дождаться подходящего момента и по-тихому исчезнуть из Клементинума, но тут произошла досадная стычка с дипломатами. Оживший голем, разнося все вокруг, уничтожил и керновский тайник с зельем. Маг находился на грани отчаяния. Однако брат Юлиан, сам того не ведая, оказал Керну громадную услугу: после разрушений в Клементинуме он забрал его в Будапешт, поближе к себе, и поселил в старинном особняке, не так давно являвшемся резиденцией ордена. Днем за ним следили те, кто работал в нескольких оставшихся лабораториях, а вот ночью… Ночью Керн оказался предоставлен сам себе, с одним большим «но» – ночью в особняке царили душеблуды. Паршивые, злобные твари, появившиеся в доме из-за нечистоплотных иезуитских экспериментов. На комнатушке мага стояли сильнейшие охранные знаки, но Керну требовались ингредиенты, приборы… Впрочем, эту проблему он тоже решил, угробив пару суток на создание личной защиты, позволявшей беспрепятственно ходить по дому ночью. На восстановление запасов резеректума здесь у него ушло значительно меньше времени, чем в Праге, и сегодня Эльдар Керн намеревался покинуть Будапешт. Цюрих – не единственное место, где у достойного мага лежали средства на черный день. Он уйдет к древним, и никакие иезуиты его не достанут.

Керн осторожно притворил дверь в комнату и проскользнул на галерею. Внизу, в громадном центральном холле, тускло поблескивал в мертвенном свете ночных ламп серебристый «линкольн». Нет, до сего дня досточтимый мастер Керн никогда не сидел за рулем авто, зато он внимательно наблюдал, как обучали этому нескольких иезуитов…

Брат и сестра ди Таэ неподвижно застыли, втиснувшись в шершавую кирпичную кладку, всего в каких-то четырех шагах от лестницы, ведущей из подвала в центральный холл бывшего особняка иезуитов. При этом они в два голоса поспешно бормотали формулу, отвращающую неупокоенных духов. Мимо них неспешно, будто сгусток черной ртути, проплыла человекообразная тень, поблескивая серебристыми глазами без зрачков.

– Кажется, я знаю, почему иезуиты поспешили убраться отсюда, – облегченно выдохнул Эрик, когда тень исчезла в глубинах подвала.

– Н-да, – пробормотала Анна. – Главное, докапываясь до истины, помнить о том, что можешь и не выбраться из ямы. Это ж надо развести такую гадость прямо в собственной резиденции! Эрик, душеблуды – это не шутки, давай смотаемся отсюда, пока не поздно.

– Где твой дух авантюризма, сестренка? – подначил князь.

– Я его изгнала, – буркнула чародейка. – Хочешь, из тебя тоже изгоню? Ты успокоишься, и мы пойдем домой.

– Я лучше отца Фарта попрошу, – хмыкнул Эрик. – Люблю, знаешь ли, чтобы работу делали профессионалы… Поэтому идем наверх, поищем этот чертов свиток.

Они осторожно выбрались из приютившего их закутка и зашагали по узкой лестнице, ведущей наверх. В огромном, во всю ширину здания, холле царил полумрак. Широкие лестницы уводили на просторные галереи, в три яруса опоясывавшие стены. Над ними нависала широкая металлическая платформа, поднятая на цепях на уровень последней галереи, а внизу, посреди холла, тускло поблескивая, стоял серебристый «линкольн». Заметив какую-то неясную возню у машины, Анна с Эриком притаились в тени стены, пристально вглядываясь в полумрак холла.

– Да это же Керн! – едва не задохнулась княжна, рассмотрев наконец, кто возится у дверцы авто.

– Красавчик, однако, – брезгливо поморщился целитель. – Похоже, он собирается сбежать… – С этими словами князь ди Таэ открыто шагнул вперед и скомандовал: – Отойди от машины!

Керн вздрогнул от неожиданности и со злостью швырнул в князя сгустком огня. Никто не помешает ему убраться из города! Тем более этот калека ди Таэ!

Эрик охнул, едва увернувшись от огненного шара, и не замедлил ответить.

– Отойди от машины, тварь! – рявкнул целитель, запустив в Керна комком неоформленной силы.

Противнику повезло куда меньше, чем князю, и его отшвырнуло к стене. Привлеченные криками и вспышками магии, из стен вынырнули несколько ртутно-черных теней.

– Эрик, берегись! – вскрикнула Анна, увидев, как один из душеблудов устремился к целителю.

Князь с треском что-то разломил в руках, и перед ним щитом вспыхнула охранная печать. Душеблуд с силой врезался в нее, впечатав защиту в грудь мага, но прорваться не смог и с воем взмыл вверх. Князь со стоном рухнул на пол, по его лицу разлилась мертвенная бледность. Защитная печать тусклыми искрами рассыпалась в воздухе, оставив на куртке черный обуглившийся след.

– Эрик! – Кинувшись к брату, княжна быстро вспорола на нем куртку и начавший пропитываться кровью свитер. Грудь и живот мага покрывали очень глубокие порезы, точно повторявшие защитную печать.

– Ох как же больно… – простонал целитель, с трудом разлепив глаза.

Раздавшийся скрежет каких-то механизмов заставил князя наплевать на боль и сесть…

Керн, поняв, что так просто ему до машины не добраться, метнулся на нижнюю галерею и резко отжал железный рычаг… Плиты, покрывавшие пол в холле, раздвинулись в нескольких местах, выпуская наверх клетки, в которых беспокойно метались около полутора десятков гулей. Еще один рычаг – и прутья опустились, выпуская нежить на волю.

– В машину, быстрее! – Первой очнулась от столбняка княжна и, поддерживая брата, рванулась к «линкольну».

Секунда, и они оказались в салоне. Благо Керн так и бросил двери машины открытыми. Резко захлопнув их, Анна деловито вскрыла щиток и выдрала наружу провода. Миг – и мотор взревел.

– И где ты только этому научилась? – удивленно простонал Эрик.

– Виктор когда-то показал, – откликнулась Анна, резко давя на газ и сдавая назад.

Машину непредвиденно крутануло и занесло. Что-то увесисто стукнуло по багажнику и крыше. «Линкольн» прошелся юзом, и кинувшихся на него гулей разметало в стороны.

– Что за …?! – взвыла княжна, тщетно пытаясь совладать с управлением.

– Похоже, это Виктор с Профессором начудили, – прохрипел князь, цепляясь руками то за сиденье, то за ремень безопасности.

Проклиная всех на свете, Анна резко вывернула руль, и машина птицей взмыла по широкой лестнице на первый ярус галереи. По крыше вновь увесисто стукнуло, а после перед лобовым стеклом мелькнули кривые лапы гуля и перекошенное лицо Керна, вместе с тварью полетевшего через перила вниз. «Линкольн» вилял и норовил слететь обратно в холл. Княжна после неоднократно удивлялась, как ей вообще удалось заехать на верхний ярус галереи. Автомобиль снова дернуло, кинуло вбок, деревянные перила с треском сломались. Серебристый «линкольн» вылетел на висящую в воздухе платформу, пронесся по ней и угодил прямиком в огромный витраж над дверями. Платформа, не выдержав такого издевательства, оборвалась с креплений и рухнула вниз, погребая под собой все, что было в холле.

Машина, разбив витраж, стрелой вылетела на улицу и с грохотом влетела в широкое окно резиденции Дипломатического корпуса Единой всеблагой матери-церкви, стоявшей напротив. Мотор обиженно рявкнул и заглох. Анна опасливо приоткрыла один глаз и с усилием разжала вцепившиеся в руль пальцы. Эрик осторожно отвел руки от лица и недоверчиво ощупал себя – нет, похоже, кроме уже полученных, повреждений не добавилось. Очутившись наполовину внутри, наполовину снаружи, «линкольн» намертво застрял в оконном проеме. Задние колеса еще продолжали крутиться по инерции. Двери поддались, но с трудом, и чародеи, пошатываясь, выбрались наружу. Эрик тяжело привалился к дымящемуся капоту, держась рукой за грудь. Анна озадаченно разглядывала комнату. Довольно дорогая обстановка изрядно пострадала после тарана автомобилем. Да что там – в помещении царила полная разруха… Запоздало взвыла сигнализация.

– Где мы? – вопросила княжна, отступая к брату и нашаривая телепортационный амулет.

– Похоже… это кабинет кардинала Дэпле, – прохрипел князь.

– Ну хоть какая-то польза будет от этого урода, – пробормотала Анна, ковыляя к валяющемуся на полу телефонному аппарату. За то, что тот работал даже после падения, следовало возблагодарить слабость Дэпле к мягким персидским коврам.

– Что ты делаешь? – задохнулся от накатившей боли Эрик.

– Вызываю команду чистильщиков, – откликнулась княжна. – Нельзя, чтобы те твари расползлись по городу! Эхм… – На другом конце сняли трубку. – Здесь творится какой-то ужас! – плаксиво запричитала чародейка в микрофон. – Пешт, улица Вертани-тер, пятьдесят. Скорее! О боже, они его съели, съели!.. – Напоследок экзальтированно взвизгнув, Анна бросила трубку и шарахнула по телефону молнией, превращая в кучку оплавленного пластика. – Вот так!

– Ко… кого они съели? – давясь смехом, простонал Эрик. – О господи, как же больно… – Целитель вцепился пальцами в куртку на груди.

Княжна обхватила брата за талию и поспешно активировала телепорт.