Часть вторая
Столица
Несколько минут я осматривался, хотя особого выбора и не было. Позади дом Вероны, направо отправился отряд Текло, так что мне только налево. Неожиданно спину обожгло ощущение чужого взгляда, и я чуть было не схватился за нож. Но вражды вроде бы не ощущалось. Смотрели очень пристально, требовательно даже. Верона, что ли, не может успокоиться? Ведь до дому добрались, что ей еще надо? Вот ни в жисть не поверю, что кому-то может нравиться то, во что я превратился. Грязный, обросший, противный. И вроде бы ни единого ласкового слова Вероне не говорил. Так что относиться ко мне хорошо она может только по указке и за деньги. Ну и зачем осложнять ей жизнь противной работой?
Усмехнувшись, повернул налево. Дневная жара спала, идти было легко, и я с интересом оглядывался вокруг. И к новым реалиям надо привыкать, и найти тот кусочек пестрого мира, на фоне которого я не буду выделяться. В дороге особого разнообразия не было. Путешествующих можно было условно поделить на три категории: «водилы – дальнобойщики», «купцы – экспедиторы», «охрана – наемники». Да еще дорога всех уравнивала. Ночевки в лесу, на земле делали всех похожими. Простая практичная одежда, необходимый минимум оружия. Простые привычки и запросы.
А теперь вдруг оказалось, что жизнь этим не ограничивается. И женщин бывает много, и чистенькие они не только по праздникам. Навстречу попалась парочка очень даже симпатичных, в ярких платьях, но они предпочли меня не заметить. Судя по всему, я находился в богатом районе. У мужчин в одежде тоже наблюдалось некоторое разнообразие, но внятно объяснить его я бы не взялся. Для меня и раньше брюки от штанов отличались только наличием стрелок. Из верхней одежды отчетливо различу пальто, куртку и пиджак. А вот внутри этих видов деление всегда было для меня загадкой. Вполне может оказаться, что здесь, как у шотландцев на килтах, даже размер клеток, их цвет и чередование могут иметь огромное значение. Так что самостоятельно выбирать себе одежду я не решусь. А то вдруг окажется, что я присвоил себе одежду герцога или местного изгоя. Мне это надо? Лучше перебраться в такой район, где я окажусь своим даже в этой одежде.
Двигаясь зигзагами, часа через полтора все-таки добрался до такого района. Народ попроще, дороги похуже, да и запахи появились не пойми какие. То ли помои, то ли какое-то производство, где много мусора и вони. Но выбирать не приходилось. Да и не из чего особо. Дома стояли серые, обшарпанные. Маленькие лавки попадались, но вот гостиниц, в моем понимании, не было. Вскоре мне надоело ходить кругами, и я подошел к мальчишке, который сидел на пустой бочке, разглядывая прохожих, и от скуки плевал по сторонам.
– Эй, пацан, где тут можно остановиться переночевать?
Мальчишка окинул меня взглядом:
– А что дашь?
– Могу по шее дать, – усмехнулся я.
– Да пошел ты! – Пацан презрительно сплюнул уже мне под ноги.
А вот это он зря сказал. Во всяком случае, мне, сейчас и в таком настроении. Я сгреб нахаленка за шкирку:
– Могу твое ухо подарить.
– Это как?
– Сначала отрежу, потом подарю. А могу и собакам скормить. – Мальчишка задергался, безуспешно пытаясь вырваться. – Но я сегодня добрый, так что могу оставить их на прежнем месте. Ну так что, покажешь?
Мальчишка задергался сильнее:
– Ты че, мужик, совсем свихнулся? Да ты знаешь, на кого руку поднял? Можешь считать себя трупом! Да я сам тебе уши отрежу! – и вдруг заорал: – Эй, помогите, убивают!
Не успел я удивиться смелости и наглости местной шпаны, как сзади раздался грубый голос:
– Эй, ты чего мальца обижаешь? А ну отпусти!
Я оглянулся. Троица весьма крупных парней надвигалась на меня с нехорошими улыбками.
То ли у меня за последний месяц характер испортился, то ли взгляды парней я понял не так, то ли стали формироваться специфические рефлексы, но я сдвинулся, поставив мальчишку между нами, и приставил нож к его горлу.
– Да кто же его обижает? – удивился я. – И не держу я его, пусть идет куда хочет.
Воротник я и правда отпустил, но мальчишка, чувствуя нож у горла, сам попятился назад и уперся в меня.
Парни притормозили.
– Ты это… нож-то убери.
– А с чего вдруг? – снова удивился я. – Нож мой, что хочу, то с ним и делаю. И люблю я вот так, в согнутой руке, с ним ходить. А ты иди, мальчик, иди, а то тебя, наверное, друзья заждались.
Мальчишка чуть дернулся, но сообразил, что лишние движения и разговоры могут окончиться плохо в первую очередь для него.
– Да нет, дяденька, я лучше вас до таверны провожу, а то заблудитесь. – И, уже обращаясь к верзилам: – Да ладно, проще сходить куда надо, – и при этом вроде как подмигнул парням.
На мгновение мелькнула мысль прирезать паршивца сразу – ведь до таверны он меня проводит, а потом вернется и этим же парням адресок и расскажет. А им наверняка захочется разговор продолжить. Хотя какие сейчас могут быть тайны? Если он меня куда и отведет, то не дальше чем за две улицы. Для местных меня найти – раз плюнуть. Может, сразу и этих прирезать, чтобы проблем не было? Опять же какой смысл? Будут искать убийцу уже четверых. А, будем решать проблемы по мере возникновения. Полезут – убью, не справлюсь – сам умру. Всего и делов-то.
Отойдя метров на двадцать, я оглянулся. Парни смотрели на меня внимательно, но с места не двинулись. Ну и ладушки. Убрав нож, я пошел за мальчишкой. Тот несколько раз провел рукой по горлу, посмотрел на ладонь, будто хотел убедиться, что крови нет, потом злобно глянул на меня:
– За нож-то зачем было хвататься? Я бы и так отвел.
– Если бы отвел, я бы и не хватался, – равнодушно ответил я.
Некоторое время мы шли молча, затем мальчишка заулыбался:
– Как же ты теперь без ножа? А вдруг я сбегу?
– Беги. – Я не стал улыбаться в ответ. – Сразу и проверим, кто быстрее – ты или мой нож.
Мальчишка помрачнел и молчал, пока не привел меня к дому, который ничем не отличался от соседних. Ни вывески, ни толпы посетителей. Пацан правильно истолковал мой взгляд и нехорошо оскалился:
– Что хотел, то и получил – тебе сюда.
Усмешка мне не понравилась, но придраться пока было не к чему.
– Спасибо, что проводил.
Мальчишка оскалился и вовсе злорадно:
– Да на здоровье!
Я вошел и настороженно огляделся. На первый взгляд вроде все нормально. Стандартный обеденный зал с десятком столов, стойка хозяина у двери во внутренние помещения. Чисто, аккуратно, только больно уж тихо. На звук дверного колокольчика вышел хозяин, уселся за стойкой и молча посмотрел на меня. Я постарался принять скромный вид.
– Поесть и переночевать, – коротко сказал я.
Хозяин продолжал разглядывать меня, и я даже засомневался – может, он глухой? Но тот неожиданным басом спросил:
– Кто тебе показал дорогу сюда?
– Какой-то мальчишка на улице.
– Просто взял и показал?
– Я спросил, он показал. Что-то не так?
– Раз пришел, то оставайся. – Хозяин не стал развивать тему.
Достал большой ключ и кивнул в сторону двери за спиной:
– Комната справа.
В маленьком коридоре на втором этаже было всего две двери, так что я не запутался. Комната оказалась чистенькой, аккуратной, и на постели даже белела простыня. Только вот окна почему-то не было. Бросив свое барахлишко в угол, спустился вниз, получил большую порцию жареного мяса и, подчеркнуто неторопливо жуя, попытался разобраться в своих впечатлениях. Странных, надо сказать, впечатлениях. Вроде все чинно и пристойно, но как-то… чересчур. Немногочисленные посетители сидели компаниями по возможности подальше друг от друга и вели негромкие разговоры. Несколько раз ловил на себе настороженные взгляды, но стоило посмотреть прямо, как все сразу отворачивались. И это вроде ерунда, но все посетители имели ту неуловимо специфическую внешность и повадки, которые у меня ассоциировались с «блатными». Никто не орал, не матерился, не пьянствовал, но… Явно не «малина», но тогда что, место для «сходок»? Ничего себе пацан мне удружил! Хотя что с меня взять? Грязную куртку, заляпанную кровью? Хозяин рассматривал ее очень внимательно, но купить не предлагал и отбирать вряд ли будет. Я даже усмехнулся от такой мысли. Да и чем это место хуже любого другого? Хотел спрятаться – вот и спрячусь. Могут, конечно, прирезать без объяснения причин, но я уже столько раз брал у жизни в долг, что смерть сегодня будет ничем не хуже, чем завтра.
Успокоившись, я с удовольствием доел мясо, выпил стаканчик вина, поглядывая на соседей уже без прежней настороженности. После сытного ужина потянуло в сон, потом возникла цепочка: спать – постель – простыня. Но она ведь белая! И если я, как обычно, не раздеваясь, в сапогах… Удовольствие будет уже не то. Зарок не мыться я себе дал, но… Ходить среди столичных жителей полном уродом тоже не очень хотелось.
– Помыться бы и одежду постирать, – обратился я к хозяину.
– Стирать сам будешь?
– Да лучше бы кому другому.
Хозяин кивнул.
– И еще. У меня другой одежды пока нет, так что хорошо бы, чтобы к утру уже было готово.
– И это можно.
– А халат какой-нибудь на подмену найдется?
– Найдется.
Мыльня оказалась чем-то вроде большой бани. Деревянные стены, пол с отверстиями для стока воды. В одном углу большая печь с вмурованным котлом для горячей воды. В другом углу пара бочек с холодной. Посреди комнаты большое деревянное корыто. Ничего особенного и необычного. Я быстренько ведрами натаскал воды, подогнал температуру так, чтобы только тело терпело. Скинул одежду прямо на пол, забрался в корыто и чуть не сомлел от удовольствия. Хорошо-то как! Как же я раньше не ценил возможность лежать вот так, в тепле и неге. Надо было месяц поспать у костра, на земле, провонять потом своим и лошадиным, грязью, чужой кровью и… лучше не вспоминать. С полчаса я просто бултыхался, наслаждаясь теплом. Затем настал черед настоящего мытья. Роль моющего средства исполнял полукилограммовый брусок чего-то черного, запахом напоминающий хозяйственное мыло. Мочалки не было. Была только жесткая щетка на длинной ручке. Я несколько раз провел ею по телу, и на нем сразу появились красные полосы. Мазохисты здесь, что ли, моются такими щетками? Но со своим основным назначением она справлялась. Я морщился и охал, а вода в корыте стремительно покрывалась грязными хлопьями. После третьего захода я решил, что с меня хватит – и я вроде стал относительно чистым, и тело уже горело, и воды в корыте уже не было видно под слоем мыльной грязи. Если плюхаться еще, то воду лучше сменить. Или уж вообще вылезать и сполоснуться из тазика.
Пока я решал про себя эту неразрешимую задачу, дверь открылась, и в мыльню уверенной походкой зашла парочка парней, с которыми я поцапался на улице. При виде меня они расплылись в улыбках, а у меня внутри стало… нехорошо. Голый, в ванне, без оружия, против двоих – похоже, я отбегался. Примерно то же думали и парни. Один прислонился к косяку, перекрывая дверь, а второй вежливо поинтересовался:
– Ну как водичка? Может, спинку потереть?
Хамить сейчас было вредно для здоровья, пришлось отвечать тоже вежливо:
– Да нет, спасибо, я уже помылся.
Детина хмыкнул и достал нож.
– Ну тогда просто поговорим. А то как-то все второпях, непонятки возникли.
Он что-то начал говорить про местные порядки, про местных авторитетов, про то, что придется «отстегивать», чтобы спокойно ходить по улицам и заниматься делом, какое бы оно ни было. А я пытался найти выход из этой ситуации. Можно вскочить, подергаться. Но голому, на скользком полу, против двух ножей? А может, и трех, если еще один ждет за дверью на «стреме». Своя одежда валяется на полу, нож я оставил наверху, в комнате. Из других вещей только полотенце, щетка и мыло. Против ножей. А почему бы и нет?
Я нашарил ногой мыло и подтянул его к себе.
– Слушай, – обратился я ко второму парню, – полотенце подай.
Тот шутовски поклонился:
– Слушаюсь, ваше высочество!
Торжественно поднес – и небрежно уронил прямо в воду. Парни заржали, а я чуть не сказал им спасибо. Перебирая полотенце, заложил брусок мыла в середину, закрутил. Ну что ж, я готов. Щетка ручкой вперед в левой руке, своеобразный кистень в правой.
Заметив, что я улыбнулся, парни резко сменили тон. Второй тоже достал нож, а первый приглашающе поманил рукой:
– Хватит нежиться, а то, смотрю, до тебя не доходит, с кем связался.
Я послушно начал вставать. Они видят у меня в руках только банные принадлежности, начинают двигаться ко мне… И тогда я ударил. Тому, что справа, хлесткий удар полотенцем пришелся в висок, и парень беззвучно осел. Левый с недоумением посмотрел на него, отвлекся, и я успел выскочить из корыта в другую сторону. Пошоркал ногами по полу, стараясь согнать воду. Вроде не так уж и скользко, теперь можно и повоевать.
«Разговорчивый» не заставил себя ждать. Выставив нож, двинулся на меня, попутно просвещая меня об удовольствиях, которые меня ожидают. Но я только поморщился. Эх, парень, тебе бы у тварка хотя бы пару уроков взять, тогда ты, может, чего-то и стоил бы. Перехватывая руку с ножом, я пару раз швырнул его на стены, но он не желал угомониться. Тогда я проскользнул ему за спину и врезал полотенцем по затылку. Этого оказалось достаточно.
Я огляделся, переводя дыхание. Парни лежали неподвижно, у обоих вокруг голов расплывалась кровь. Я с некоторым удивлением оглядел полотенце. Вроде такая ерунда, но если внутри тяжелый брусок, да если попадет ребром или углом, да если со всей силы… На всякий случай проверил у парней пульс, но… Вот я и отмылся от крови, твою за ногу!
Хотел было сполоснуться из тазика, но вспомнил про возможного третьего. И действовали ребята чересчур нагло, как будто их кто-то страховал, да и на улице они были втроем. Взяв на всякий случай нож, подошел к двери, протянул руку, а та вдруг резко распахнулась, и в проем влетел третий парень:
– Чего вы возитесь, там…
Тут до него дошло, что что-то не так. Смотрит на своих, на меня, затем хватается за нож:
– Ах ты!..
Договорить он не успел. Я резко присел и вогнал ему нож в промежность (встал он очень уж удобно), а потом под челюсть. На этом все и закончилось. Трое валяются на полу, заливая все вокруг кровью, а я сижу на табуреточке и пытаюсь осознать, что же я натворил.
Первопричиной, наверное, послужила моя грубость с мальчишкой. Действовал бы не так жестко, может, и не было бы этой разборки. Хотя… Не сегодня – так завтра, не с этими – так с другими. Они ведь тоже пришли не просто так «поговорить» втроем с голым мужиком в корыте. Был бы я привязан к кому-то здесь – стал бы, наверное, посговорчивее. Стерпел бы поломанные ребра, разбитую морду – и был бы счастлив, что так легко отделался. Но сейчас меня никто не сдерживает, я могу поступать так, как считаю нужным. Может, это мой шанс – быть самим собой? Кто его знает. А то, что трупы, так я их уже столько здесь навалял, что тремя больше – не столь уж и важно. Наверняка парней будут искать, начнутся новые разборки. Ну и ладно. Перееду в другой район. А если и там достанут, то ведь здесь принцип действий один и очень простой: бей первым, и пусть будет что будет!
Немного успокоив совесть, обмылся из тазика, накинул безразмерный халат, подозрительно напоминающий женский, и отправился к себе в комнату. Проходя мимо хозяина, зацепился за его удивленный взгляд. Удивляется моему халату или тому, что я жив? Облокотившись на стойку, постарался говорить небрежно:
– Я грязное белье в мыльне оставил, пусть прачка займется.
Хозяин кивнул.
– И еще. Я там немного намусорил, пусть сначала мужики приберутся. И вы бы приглядывали получше, а то у вас тут много швали таскается.
Хозяин будто не слышал и продолжал разглядывать меня. Не дождавшись ответа, я молча повернулся и ушел к себе. Первым делом достал пару ножей (свой и тварка), подпер дверь столом и только после этого позволил себе немного расслабиться. Твою за ногу! Когда же у меня будут спокойные дни и приятные ночи? Или никогда?
Немного успокоившись, решил еще раз прикинуть ситуацию. Что мы имеем? Предположительно воровской притон. Я убил троих. Что теперь будет? Наверняка разборки с итогами в виде трупов происходят здесь и без меня. Теперь все зависит от местных правил. Признают ли мою защиту обоснованной, какие после этого последуют санкции. Трупы я не прятал и фактически отдал свою судьбу во власть местных хозяев. Может, это им понравится, а может, и нет. Возможно, именно в этот момент и решается моя судьба. Что я могу предпринять? Бежать? Даже не смешно. Покажу свою слабость, да и ночью, по воровскому району… Немного драться я умею, но здесь мне ничего не светит. Я просто не успею понять, из-за какого угла прилетит нож. Значит, надо оставаться на месте и не дергаться. Дверь я подпер, но уверен, что где-то в стенах есть тайный ход. Ну не могли хозяева не предусмотреть подобный вариант. Уж наверняка я не первый, кто оказался в этой комнате без окон. Хотел было сразу же проверить стены, но одернул себя – любой стук сразу услышат, посчитают слабостью и…
Единственное, что я посчитал уместным, – это достать свой нож и начать его точить. Если меня подслушивают, то будут знать, что я не сплю, что я настороже, что лезть ко мне – значит потерять как минимум еще одного.
Так я и провел свою первую ночь в столице – на белых простынях, в женском халате, точа нож. Были и приятные моменты. Я остался жив, и наконец-то стали немного заметны результаты моих трудов. На лезвии появились небольшие пятнышки полировки, синие точки теперь усеяли всю поверхность, а ножом можно было бриться.
Когда раздался вежливый стук в дверь, я насторожился. Пришли за мной?
– Кто там?
За дверь послышался женский голос:
– Господин, ваша одежда готова.
Стараясь не шуметь, оттащил стол в сторону и открыл дверь. Момент был напряженным: то ли на меня сейчас бросятся, то ли неизвестно что. Но за дверью действительно стояла полноватая женщина, причем, что приятно, одна, и в руках держала мою одежду.
Женщина уже давно ушла, а я все еще прислушивался, пытаясь обнаружить засаду, крадущихся убийц. Приятная неожиданность – одежда была чистой и сухой. Прошло не более восьми часов, и как женщина умудрилась не только постирать, но и высушить одежду? Мне в голову приходил только вариант с утюгом. Но ведь еще и кожаная куртка стала почти чистой и больше не воняла. Вот это точно было выше моего понимания.
Быстренько переодевшись, я решил больше не испытывать судьбу. Прихватив вещи, спустился на первый этаж, подошел к стойке, открыл рот и… обратил внимание на взгляд хозяина. Оценивающий, холодный. Видимо, еще не все закончилось, и я решил не рисковать.
– Завтрак, пожалуйста, – как можно более спокойно сказал я.
В глазах хозяина появился легкий интерес:
– Что-нибудь особенное?
– Да нет, несите что есть, я не привередливый.
Может, мне показалось, но хозяин воспринял мои слова как-то по-своему.
Стараясь не испортить благожелательный настрой, я ел очень медленно. Подходя к стойке, никак не мог придумать, как же мне уйти, не потеряв лицо. Потом просто выгреб все свое серебро из кармана и аккуратно положил на стойку. Хозяин вопросительно посмотрел на меня. Я постарался говорить небрежно:
– Мне необходимо уехать по делам.
– Здесь слишком много.
– Это за беспокойство, которое я вам доставил.
Хозяин усмехнулся:
– Ребята погорячились. Да и ты тоже. Но все было сделано тихо, без неприятных последствий для остальных, поэтому решено оставить все как есть. Думаю, через пару недель никто и не вспомнит об этой разборке. Так что заходи, для хорошего бойца работа всегда найдется.
Предложение неожиданное, но как знать, может, это и станет моей судьбой на этой планете? Убивать я уже умею, а если за это еще и деньги будут платить… Я позволил себе чуть улыбнуться в ответ:
– Буду иметь в виду.
Примерно через час я успокоился окончательно и решил, что виноват в происшедшем все-таки я, козел. И кому-то пришлось очень постараться, чтобы я выбрался из этой переделки живым. И что надо иметь совесть и вести себя с людьми вежливо. И еще что мне нужно жилье. Правда, я сейчас без копейки, истратив в один момент все нажитое непосильным трудом. Что теперь? Снова искать работу, грабить кого-то или продать что-нибудь ненужное? Тут я повеселел: у меня ведь есть ножи тварков!
Чтобы не шарашиться по улицам впустую, решил спросить у первого встречного с мечом у пояса о ближайшей оружейной лавке. Тот окинул меня презрительным взглядом:
– Кому-то и кухонный нож оружием покажется.
Мне бы, дураку, промолчать, но меня такое пренебрежение мгновенно взбесило, и я ляпнул в ответ:
– А у кого-то и меч не лучше кухонного ножа.
Мужик почему-то обиделся, побагровел и потащил свой меч из ножен. Пришлось его аккуратненько вырубить, посадить на ближайшую лавочку и быстренько сматываться, проклиная себя за невоздержанный язык и неумение держать собственные обещания.
Лавку я все-таки нашел, и довольно быстро. Заметил вывеску с двумя мечами, зашел – и оказался в мечте любого мальчишки. Стены, стеллажи, прилавки были просто завалены сотнями колюще-режущих предметов. Хозяин, заметив, какое впечатление произвела на меня его лавка, довольно улыбнулся:
– Ищете что-то конкретное?
– Да нет, – я с трудом отвел взгляд от полок, – скорее, хочу прицениться. В первую очередь меня интересуют хорошие ножи.
– Какой суммой располагаете?
– Никакой. Я хотел бы продать нож, но не продешевить.
Хозяин чуть сморщился:
– Ну давайте посмотрим, что там у вас…
Я пошарил в сумке и, не глядя, вытащил один из ножей. Хозяин небрежно взял его, начал смотреть, потом его что-то заинтересовало.
– А зачем вы почистили клинок?
– Я? Ничего я не чистил.
– Ну как же, ножны в крови, а клинок чистый.
– И что?
– Так не бывает, чтобы тварк погиб, никого не прихватив с собой.
– Ну извините, я этого не знал. Следующий раз испачкаю в крови специально для вас. Сколько вы за него дадите?
Мужик снова осмотрел нож:
– Ножны повреждены, клинок без следов крови. Не подделка, но вызывает подозрение, каким образом нож попал к вам. Так что больше сотни не дам.
– Сотни чего?
– Золотых, разумеется.
Я даже ошалел от такой фантастической суммы.
– Согласен!
Хозяин тут же отсчитал мне сотню, я собрался уже уходить, как он вдруг спросил:
– Вы не знаете ценности ножа, соглашаетесь на первую предложенную сумму. Такое впечатление, что вы его где-то украли, а теперь торопитесь от него избавиться.
Вообще-то это не его дело. Сам признался, что заплатил по минимуму, а теперь еще и вопросы начал задавать. Можно послать подальше, но лучше, наверное, объясниться, пока он местных стражников не позвал.
– Тороплюсь, потому что у меня сейчас нет денег. Клинки добыты честно, в бою. А не торгуюсь, потому что мне это неинтересно. Когда снова понадобятся деньги, минимальная цена будет известна, так что я в любом случае внакладе не останусь.
– Вы сказали «клинки»?
– И что?
– А можно посмотреть остальные?
– А вы не будете говорить, что я вор и лгун?
Хозяин поджал губы, но промолчал. Разложил все ножи на прилавке и стал их исследовать еще более внимательно. Про чистые клинки он ничего не сказал, но теперь его поставили в тупик целые ножны последнего убитого тварка.
– А с ними что не так? – начал заводиться я.
– Скажите честно, как были убиты эти тварки?
Прозвучало это так, будто меня заподозрили в отравлении невинных, браконьерстве и еще десятке ужасных преступлений. Стало противно, и я положил свой нож на прилавок рядом с остальными:
– Вот этим.
Снова продолжительное рассматривание, потом хозяин вдруг с размаху ударил моим ножом по столешнице, и тот вошел по рукоятку. Эффектно, конечно, но с той силушкой, которая чувствовалась в оружейнике, он мог бы сделать подобное и своим кулаком. Посидев в задумчивости, зачем-то порезал себе руку маленьким, типа перочинного, ножичком и поднес руку к моему ножу. Капли крови поплыли по лезвию и вдруг начали как будто впитываться в него. Через несколько секунд лезвие снова стало чистым. Вот этот фокус мне понравился, хотя, как оружейник это сделал, я не понял. Тот стал совсем задумчивым.
– Если нож впитал кровь троих тварков, то удивляться не приходится.
– Чему?
– Его силе.
– А как он вообще это делает?
– Я только слышал о подобном, но сам с таким сталкиваюсь впервые. Видишь вот эти синие точки? – Я кивнул. – Это один из признаков. Был в древности род «Золотого дракона», мужчины которого считались интуитивными магами и могли творить невероятные вещи, в том числе и подобные ножи. Ходили легенды о верности и самоотверженности этих воинов, предпочитавших смерть в бою трусливому бегству. Во времена великих потрясений именно они становились лучшими защитниками, но и гибли чаще, чем хотелось бы. Может, поэтому и считается, что их род иссяк. Но нож, судя по всему, сделан совсем недавно. Значит, кто-то из драконов возродился. – Он помолчал. – Даже не буду спрашивать, откуда он у вас.
Ну еще бы, мелькнуло у меня. Вариантов немного: или я этого дракона убил (чему оружейник после трех ножей тварков может и поверить), или у меня знакомый дракон, который этот нож подарил, или я сам дракон. В любом случае связываться со мной ему неинтересно и чревато.
Оружейник помолчал, будто ожидая моей реакции.
– Могу предложить за него тысячу золотых, если вы согласитесь его продать, – неожиданно закончил он.
– Если он и в самом деле так хорош, как вы говорите, то он мне и самому пригодится. – Я тут же сгреб свой нож обратно и потянулся за остальными клинками, но хозяин вдруг заторопился:
– Если вы продадите эти ножи, то я добавлю еще триста пятьдесят.
– Зачем мне столько денег? Да и ножи таскать проще, чем мешки с деньгами. И сумма какая-то странная, неровная.
– По сто пятьдесят за нож, – нисколько не смущаясь таким резким изменением цены, объяснил хозяин. – А деньги можно сдать на хранение кому-нибудь из ювелиров.
– Ага, бегай потом с другого конца страны, чтобы забрать свои денежки.
– Ювелир может дать расписку, которую вы сможете обменять на деньги где угодно. – Во взгляде у него появилось недоумение. – Вы разве не знаете об этом?
– У меня никогда в жизни не было столько денег, чтобы их можно было откладывать на будущее. Так что подобные вещи меня никогда не интересовали, – отмахнулся я. – Но может, вы и правы. Хорошо, я согласен. А у вас не будет проблем с продажей таких дорогих ножей?
Хозяин торопливо отвернулся, чтобы я не заметил его улыбки. Ясно. Меня в очередной раз обвели вокруг пальца. Значит, нужно иметь в виду, что нож тварка реально стоит две, а то и три сотни. Интересно, а кто их купит за такую несусветную цену?
По наводке оружейника дом ближайшего ювелира я нашел достаточно быстро и тут же расстался с деньгами. У меня всегда так. Время от времени появлялись крупные денежки, но держал я их в руках, только пока шел по улице. Потом приходилось отдавать или в магазин, или за долги. Так что за всю жизнь я чувствовал себя богатым часов пять в общей сложности, не более.
У ювелира все прошло просто и обыденно. Стоило мне заикнуться о цели визита, как меня отвели в отдельную комнату. Денежки пересчитали, а взамен выдали нечто вроде векселей. Внешне – листочки в половину тетрадного листа, напоминающие очень тонкую замшу кремового цвета. Вверху тисненая эмблема из двух пересекающихся колец (типа нашей свадебной). В середине сумма прописью. Меня гораздо больше заинтересовала процедура заверения «бумажки». Меня попросили положить руку на чек, ювелир прижал в уголочке большую печать, та на короткий миг засветилась, и на этом все закончилось.
Я с некоторым сомнением оглядел векселя.
– А где здесь написано, что деньги надо выдать именно мне?
– Отпечаток вашей ауры заверен моей личной печатью. Для получения денег надо будет снова приложить руку и печать. Если это попробует сделать кто-то чужой, то вексель мгновенно уничтожится.
– То есть другому их не передать?
– Нет. Это только ваши деньги.
– А если я потеряю или умру…
– Значит, деньги останутся у нас. – Ювелир даже не улыбнулся.
– Получать тоже только у вас? – Я решил сменить тему.
– У любого ювелира, имеющего такой символ. – Он постучал пальцем по сцепленным кольцам.
Четыре векселя по сотне (полсотни наличкой я решил оставить на мелкие расходы) скатали трубочкой и засунули в завинчивающийся цилиндрик из светлого металла, напоминающего серебро. Странно было поменять четыре килограмма золота на почти невесомую трубочку. И куда ее теперь прятать? Тайных карманов у меня нет, вешать на шею как медальон – смешно, не настолько я этими деньгами дорожу. Посомневавшись, просто бросил трубочку в свою сумку. Явных дырок там вроде нет, а потеряю – и черт с ними.
Меня сейчас гораздо больше заинтересовали открывающиеся странности этого мира. Вроде люди внешне ничем не отличаются от землян. Тварков я воспринял как своеобразных мутантов. Но фокусы с ножом, впитывающим кровь, векселя, сохраняющие отпечаток ауры? Вполне может быть и простое научное, рациональное объяснение. Но в условиях кажущегося Средневековья? Что это – остатки древних технологий или местная магия? Для меня, человека двадцать первого века, это воспринимается как сказка, а для окружающих как само собой разумеющиеся вещи. А что я еще здесь открою? Я ведь только-только начинаю познавать этот мир.
Мысли были интересными, но есть тоже надо, да и с жильем пора что-то решать. С моими деньгами можно, наверное, и собственный дом купить, только зачем он мне? Еще неизвестно, буду ли я жив через сутки.
На этот раз к выбору гостиницы я подошел гораздо тщательнее. Район спальный, среднего достатка. Никаких блатных морд поблизости. Таверна с вывеской и большим количеством посетителей, чистенькая и аккуратная (хотя бы по местным меркам). И не должно быть никакого ощущения скрытой опасности. Может, я излишне осторожничал, но всем требованиям соответствовала только пятая по счету таверна. Вот в ней я сразу почувствовал себя как дома. Неуловимые мелочи, создающие ощущение уверенности и солидности.
На вывеске, если я правильно понял, было написано «Толстяк». Хозяин полностью соответствовал вывеске – дородный мужик с большим животом. Внимательно оглядел меня, но разговаривал достаточно вежливо. И выделенная комната порадовала – чистенькая, светлая, и даже шторки на единственном окошке. Вид из него был во внутренний двор таверны, заполненный телегами, но и это меня вполне устроило. Спустившись вниз, в обеденном зале устроился у окошка, и не успел толком оглядеться, как возле стола нарисовалась симпатичная служанка:
– Что желаете?
Желал я в первую очередь пожрать, поэтому коротко бросил:
– Неси самое лучшее, и чтобы мне хватило! – Служанка понятливо кивнула. – И вина бутылку соответственно.
Через пару минут на мой стол посыпались тарелки. Не знаю про названия, но пахло обалденно, и на полчаса я отключился от реальности. Каши, три сорта мяса, благоухающего специями. Несколько видов салатов, пирожки. И вино оказалось очень неплохим. Красное, терпкое. Отвалившись на спинку стула, я осоловелым взглядом огляделся вокруг.
Все-таки правильно я выбрал эту таверну. Зал был почти полон, но шума и гама не было. Род занятий посетителей угадывался довольно легко. Купцы одеты чистенько, никуда не торопятся, ведут серьезные беседы. Мастеровые тоже не самые бедные. За одним из столов сидела парочка, в которой можно было заподозрить провинциалов, решивших провести денек-другой в столице. На общем фоне я смотрелся бедновато, но одежда была чистой, и на меня никто не косился и губы презрительно не кривил. Вполне достаточно и этого. Служанка, заметив, что я просто бездельничаю, тут же поспешила закончить с денежными вопросами:
– Что-нибудь еще?
Я отрицательно мотнул головой.
– Тогда с вас двенадцать медяков.
Двенадцать так двенадцать, у меня их все равно нет. Я протянул золотой. Служанка осторожно взяла его, оглядела и через пару минут принесла целую горку сдачи. На всякий случай я пересчитал деньги. Восемнадцать серебрушек и восемь медных. У них здесь что, двадцатеричная денежная система? Служанка восприняла мой пересчет совершенно спокойно, как будто это было в порядке вещей. Потом многозначительно улыбнулась:
– Если господину еще что-то понадобится, то я сделаю это с удовольствием…
Я согласно кивнул и подвинул в ее сторону медную монетку:
– Буду иметь в виду.
Монетка исчезла, и служанка ушла, соблазнительно покачивая бедрами. Я проводил ее взглядом, но на большее она могла не рассчитывать. При одной только мысли, сколько здесь бывает мужиков, скольким она могла улыбаться, а то и… внутри сразу поднялась волна отторжения. Я не ханжа и сам не без греха, но внутри есть какой-то ограничитель, не позволяющий бросаться на каждую, кто мне улыбнется. Может, в этом виновато одно воспоминание молодости. На одной из лекций, посвященной личной гигиене при отношениях мужчины и женщины, препод достал из портфеля и поставил на стол женские трусы. Когда удивленные возгласы и смешки стихли, коротко объяснил, что они принадлежали вокзальной проститутке самого низкого ранга. И их состояние объясняется… ну вы понимаете. В тот раз лекцию слушали гораздо внимательнее, чем обычно. А я после этого общался с женщинами по-прежнему активно, но стоило им проявить излишнюю уступчивость, как у меня в памяти всплывал тот «экспонат», и на этом все и заканчивалось. Может, это фобия, может, шовинизм или мания, но без посещения кожвендиспансера я как-то обходился.
Делать было совершенно нечего, погода хорошая, карманы полны денег. Так что первый пришедший в голову способ убить время – пойти погулять. К городу я привык довольно быстро. Да и к чему там привыкать? Люди есть люди, им нужно есть, спать, заводить и содержать семью, а значит, надо работать. Ну а в чем они при этом одеты, на каком языке разговаривают – какая разница? Сразу заметны работяги, чиновники, богатенькие. Разница с нашими городами только в том, что вместо «газелей» груз развозили телеги, вместо «мерседесов» – кареты, а оружие (у кого оно было) носили не скрывая и не считали это чем-то особенным.
Так что я гулял, присматривался к вывескам и пытался угадать, что они значат.
На большой площади наткнулся на храмовый комплекс из десятка величественных зданий, окруженных невысокой оградой. Ворота были распахнуты, и через них потоком шли люди. На разнообразие в одежде я уже почти не обращал внимания, но сейчас меня привлекло поведение местных верующих. Кто просто входил, кто начинал бить поклоны, кто сразу вставал на колени и так, на четвереньках, полз по дорожке, время от времени касаясь лбом камней. Невольно заинтересовавшись, я зашел в ворота.
Сам я к религии относился равнодушно. Хотя и была пара случаев, когда я сам, без подсказок и принуждения, начинал молиться. Нет, не тому нарисованному Богу, чей лик размещают где надо и не надо, а тому неведомому, без имени, которому не нужны пустые славословия, обещания и клятвы. В минуты великого страха и беспомощности нужные слова находятся сами. Просил я не за себя, но ощущение присутствия чего-то невероятно превосходящего меня во всех отношениях, может быть, равнодушно, а может, просто бесстрастно слушающего тебя, осталось в памяти навсегда.
Вот и сейчас, повинуясь внезапному порыву, я двинулся по дорожке, оглядываясь по сторонам. Раз уж я застрял на этой планете, может, попросить помощи у какого-нибудь местного бога? А что, чем черт не шутит? Ему – разнообразие, возможность хоть немного отвлечься от повседневной рутины. Мне – хоть какой-то намек на возможность насолить Эли и выбраться отсюда. Надо только не ошибиться с выбором бога, да и слова подобрать правильные.
Заметив мое любопытство, ко мне сразу подошел один из монахов, прогуливающихся у входа.
– Я вижу, ты впервые в нашем храме, путник. Какому из богов ты хотел бы принести дары? – с достоинством поклонился монах.
Знать бы еще самому, кто мне нужен.
– Я приехал издалека и еще не решил, кого выбрать себе в покровители.
– Буду рад помочь тебе, путник!
Мы направились к главному храму по центральной аллее, вдоль которой стояли многочисленные статуи, и монах услужливо рассказывал мне о местном пантеоне богов. Было довольно интересно, тем более что божества были очень разнообразны. Настоящий зверинец больного на голову художника. Возможно, местный главный бог, создававший себе младших слуг, проявил извращенный юмор. Кроме привычных человеческих тел с головами зверей были и классические змеи, демоны (в нашем понимании). И у каждого было имя, история и сфера покровительства. Причем монах рассказывал об этом на полном серьезе, считая свои истории чистой правдой. Я вежливо поддакивал. Пусть говорит что хочет, мне все эти сказки нужны только для общего развития.
Мы дошли почти до конца аллеи, как вдруг одна из статуй меня чем-то зацепила. Вроде обычный, ничем не выдающийся бог в человечьем обличье, но что-то в его лице показалось мне знакомым. Я начал присматриваться, не понимая, что меня беспокоит. Голос монаха вдруг стал еще более пафосным:
– Поздравляю вас, господин, с правильным выбором! Именно у Эли, бога героев и путешественников, вам надо просить покровительства!
– Эли?!
– Да, Эли. Он один из самых уважаемых и могущественных…
Я попытался убедить себя, что мне все это кажется, что мне мерещится постоянное присутствие киношников, но в облике Эли было несколько характерных черточек, которые я уже никогда не забуду и ни с кем не спутаю. Ну ладно, внешность, кто-то на кого-то всегда похож. Но имя? А покровительство героям? Это тоже случайное совпадение?
Я тут бегаю, изображая из себя умного, хитрого и крутого, а он тихонечко посмеивается, наблюдая за мной? Я-то считал себя исключительным, ради которого все затеяно, вокруг которого все вертится, а выходит, что я – всего лишь один из многих, гладиатор, совершающий убийства для развлечения публики?! Только и отличия что арена – весь мир да самомнения побольше. Внутри заклокотала злость и ярость. Ну что, будем и вести себя соответственно! Я вскинул руку в приветствии на манер римских гладиаторов:
– Аве, Эли! Идущий на смерть приветствует тебя!
Будто в ответ на мое приветствие, среди ясного неба над храмом сверкнула огромная молния, и уши заложило от грохота. Монах испуганно присел, а я так и застыл с поднятой рукой. Получается, что Эли слушает меня каждую минуту и в любой момент может сотворить что угодно? А я у него вместо таракана, которого подгоняют в нужную сторону? Ах ты, сука!
Монах немного пришел в себя и затараторил:
– Вот видите, господин, какое хорошее знамение! Эли явно благоволит к вам, раз откликнулся на ваше приветствие! А если вы еще и возложите богатые дары, то он обязательно позаботится, чтобы ваша дорога была легкой, а враги повержены!
Уж этот точно позаботится, с ненавистью подумал я. И о дорогах, и о врагах. Я бы с огромным удовольствием «возложил» этой статуе чем-нибудь вроде кувалды или ломика. Только ведь окружающие не поймут. Да и сама статуя ничем не виновата – это ведь просто кусок мрамора или еще чего. Эли следит совсем другими способами, которые я даже представить не могу. Если уж он со временем играет, то для него устроить скрытую съемку – даже плевать не понадобится.
А он хорошо устроился! Нашел удобную планету с подходящим климатом, подходящую историческую эпоху. Организовал станции наблюдения, пункты контроля. И массовки организовывать не нужно – всегда можно найти резню с нужными участниками. И по количеству, и по форме, и по оружию. Только успевай снимать кровавые подробности. Потом добавить кадры красивых замахов «нужного» героя, небольшой монтаж, и пожалуйста – готовый фильм в духе Конана местного розлива.
Странно только, что об Эли здесь знают. Если он поднялся до уровня одного из местных богов, значит, раньше он был менее осторожным. Общался напрямую с героями, подталкивал их на путь истинный всякими чудесами и «ласковым» словом. Вполне может получиться, что у него и сейчас несколько «фильмов» в производстве.
А я послушно вкалываю, убивая для его удовольствия и кошелька.
Внутри все почернело от ненависти. Хочется убийств – получишь! Только совсем не тех, которые нужны тебе. Не будет ничего хорошего и героического. Буду грабить, мучить, подличать! Посмотрим, что ты сможешь сделать с такими кадрами!
Не обращая внимания на жреца, я вернулся на площадь и остановился, не зная, куда идти и что делать. То, что мне не отсидеться в тихом месте, я решил сразу. Бегать, похоже, тоже бесполезно. Разве что найду себе новые приключения на дорогах в виде очередных чудовищ типа тварков, а может, и еще чего похлеще. Значит, надо попробовать почудить здесь, в столице? Опуститься на местное «дно» и оттянуться от души? Эли это очень не понравится, так что жить мне останется недолго. Зато ему хоть немного насолю! А, помирать – так с музыкой! Надо только, по старому обычаю, привести себя в порядок перед смертью.
Заметив вывеску местной парикмахерской, свернул туда. Начнем наведение красоты с прически.
Брадобрей усадил меня в кресло, накинул простынку:
– Как будем стричь?
Я разглядывал себя в мутном зеркале первый раз на этой планете. Толком было не понять. Каштановые волосы до плеч, превратившиеся в спутанную копну. Последний месяц мне было не до них, и причесывался я, в лучшем случае, ладошкой. Кучерявая бородка, усы. На лице выделялись светлые, голубые до льдистости глаза. Нос вроде правильный.
Мужики здесь выглядели по-разному, но я уже заметил, что, чем выше было положение и богаче одежда, тем меньше волос оставляли на лице.
– Значит, так: бороду сбрить, усы короткие, до губ, небольшие. Волосы… – Я задумался. Налысо – пошло. Длинные с косичкой – противно. Под горшок – слишком уж по-русски. Локоны в стиле Людовиков – могут неправильно понять. Я перебрал в уме местные варианты причесок. Потом всплыла одна из разновидностей – те, кто носил ее, обычно имели заносчивый, неприятный вид.
Я обрисовал брадобрею, что бы мне хотелось. Тот понятливо кивнул, но сразу как-то потускнел. Я закрыл глаза и чуть не уснул под позвякивание ножниц. А когда все закончилось и я открыл глаза… На меня в упор смотрел убийца. Худощавое лицо, нехороший прищур, жесткий взгляд, зло поджатые губы. Волосы со лба и правой стороны головы зачесаны на левую, создавая некое подобие берета. Из-за несимметричности прически лицо приобрело зловещую неправильность. Я довольно улыбнулся, и изображение в зеркале оскалилось в ответ. Мне надо почаще улыбаться, решил я. Тогда друзей у меня точно не будет.
Следующую остановку я сделал в лавке с одеждой. Портной (или продавец) на этот раз не угодничал и не улыбался. Просто чуть согнулся и ждал, почти не поднимая глаз.
– Нужна одежда, достойная меня. – Я спесиво вздернул подбородок.
– Для каких случаев?
Действительно, куда я собрался?
– Один комплект для торжеств, один повседневный и… и один дорожный. Пару комплектов шелкового белья, если оно у вас есть. Десяток рубашек.
Портной приподнял занавес в примерочную:
– Прошу.
Через час я вышел на улицу, одетый по последней местной моде. Фиолетового цвета шелковая рубашка со стоячим воротничком. Черная куртка из тончайшей замши с вышивкой. Штаны из темно-серого бархата и мягкие сапоги, закрепленные ремешками под коленями. Пояс с серебряными накладками.
На улицы опускалась темнота. Ну что ж, подходящее время начать новый этап моей жизни, тем более что теперь у меня нет ни материальных, ни моральных ограничений. Можно погулять, набить кому-нибудь морду, кого-нибудь ограбить. Не ради денег, а ради развлечения. Может, еще что-нибудь интересное подвернется.
Если последний месяц я оглядывался, стараясь избежать приключений на свою задницу, то теперь я сам стал опасным. Основная масса прохожих, одетых попроще, чем я, старались обойти меня подальше. Те, кто с оружием, старались не смотреть прямо в глаза. Вот так всегда: хочешь жить мирно – обязательно найдется идиот, желающий почесать об тебя кулаки. А вот если сам захотел подраться, то желающих помочь тебе в этом развлечении резко становится меньше.
Гробить добропорядочных граждан было как-то мелко и недостойно, и тогда я решил прошвырнуться по темным закоулкам – неужто здесь все настолько хорошо, что не найдется желающих ограбить богатого придурка?
Несколько переулков оказались просто темными и пустыми. Потом послышались громкие голоса. Шум драки, быстро переросшей в настоящий бой, сначала меня не заинтересовал. Мало ли кто с кем и почему выясняет отношения. Но заняться было нечем, свою жизнь я сейчас не ценил совершенно, так почему бы не узнать что-то новое?
Свернув в еще один переулок, я метров через пятьдесят увидел и дерущихся. В свете фонаря их было видно очень хорошо. Судя по одежде и матам, троица гопников прихватила богатенького мужика и теперь пыталась с помощью ножей и мечей привести его в состояние, удобное для ограбления. Мужика это не устраивало, и он ожесточенно отбивался, стараясь, чтобы его не взяли в кольцо. Звону и шуму много, а вот результата не было. Троица гопников действовала слаженно, но и жертва оказалась кусачей. Вот они и бегали кругами по перекрестку в ожидании, что кто-то споткнется или совершит грубую ошибку.
Не таясь, я подошел и встал под фонарем. Отсюда и видно лучше, да и меньше вероятность, что прибывшее к одной из сторон подкрепление угостит меня ножом, подкравшись незаметно в темноте. Мелькнувшую было мысль вмешаться я сразу отмел. Жили они тут без меня и дальше проживут. Всех не защитишь, всем слезы не утрешь. Да еще и неизвестно, кто здесь прав, кто виноват. И роль у меня сейчас совсем другая – подлец, предатель и убийца. Я скривил губы в усмешке и встал поудобней, чтобы свет фонаря освещал мое лицо получше. Снимайте, господа, снимайте! И любуйтесь, каким может быть герой-попаданец!
Моя фигура и мое поведение наконец привлекли внимание сражающихся. Сначала меня заметил одиночка. Мое появление ему явно не понравилось, он занервничал и пропустил несколько легких ударов. После этого он взял себя в руки и снова начал биться в полную силу. Но вот поворачиваться ко мне спиной не решался, а стал отступать по кругу вокруг фонаря. Нападающие тоже занервничали, не зная, чего от меня ждать. Один направился было ко мне, но одиночка тут же воспользовался уменьшением количества противников и зацепил одного из них по ноге. Наступило шаткое равновесие.
Теперь сражающиеся кружили вокруг фонаря, не решаясь повернуться ко мне спиной. В какой-то мере это больше помогло одиночке – теперь на него нападали только спереди. Вот он зацепил второго, потом уже легко одолел и оставшегося бандита.
Но и ему победа далась нелегко. Правая рука с трудом держала меч, по пальцам бежала кровь. И хромал он теперь очень заметно. Остановился, не спуская с меня взгляда. Я тоже с интересом рассматривал его. Крепкий, уверенный в себе мужчина. Растрепанные длинные волосы, залитое потом и кровью лицом. Одежда дорогая, но уже безнадежно порванная, порезанная, в грязи и крови. Несколько минут он пытался успокоить дыхание.
– Благодарю вас, что позволили мне передохнуть. Теперь я готов. Нападайте!
– На кого? – не понял я.
– На меня!
– А зачем? – Я перестал понимать наш разговор.
Похоже, мужчина тоже был удивлен.
– Разве вы не с ними? – Он кивнул на убитых.
Я покачал головой:
– Нет.
– И не будете меня убивать?
– А почему я должен вас убивать? Я вас знать не знаю, вижу в первый раз. Зачем мне это?
Мужчина настороженно смотрел на меня, как будто хотел уловить ложь, и вдруг резко бросил:
– А почему тогда ты не помог мне расправиться с этими бандитами?!
– А с какой стати я должен за тебя заступаться? – снова удивился я. – Кто из вас хороший – в темноте не видно, причину драки я не знаю. Может, это ты обижаешь слабых и беззащитных, а ребята хотели восстановить справедливость. Вот был бы ты молоденькой красавицей, тогда бы я еще подумал.
– Ну уж нет, – хмыкнул мужчина, – лучше останусь каким есть. Так что тогда ты здесь делал? – неожиданно строго спросил он.
Я пожал плечами:
– Шел мимо, услышал шум, решил посмотреть на бесплатное развлечение.
– И не испугался?
– Чего? – не понял я.
– Что сам можешь погибнуть.
– Последнее время у меня с этим проблема.
– Умереть?
– Решить, как же я к этому отношусь.
Мы еще постояли, разглядывая друг друга.
– Ну ладно, цирк кончился, пойду дальше развлечения искать.
– Подожди. Могу я попросить о помощи?
– Смотря что надо делать.
– Меня все-таки ранили, и я не уверен, что смогу защитить себя, если на меня нападут снова.
– Драться за тебя я не буду, – сразу отрезал я.
– Я заплачу.
– Без разницы.
– Тогда хотя бы проводи меня.
– Далеко?
– Не очень.
– Сколько заплатишь?
– Тут пройти всего несколько кварталов.
– Бесплатно не пойду, – отрезал я. Мне начинало нравиться злить этого мужика – больно уж быстро он переходит от просьб к приказам. Тот скривился:
– Хорошо, получишь ты свои деньги.
– Сколько? – сразу решил уточнить я.
Мужик полез в кошелек, висевший на поясе, выгреб оттуда несколько монет и сунул мне.
– Хватит?
Я мельком глянул – несколько серебряных и даже одна золотая. Нормальная цена за вечернюю прогулку.
– Сойдет.
Отойдя к убитым, нарезал из их одежды несколько полос и помог мужику наскоро перевязать раны на руке и ноге. Перед тем как тронуться, огляделся по сторонам. Вроде всего-то пара сотен метров от главной улицы, время не очень позднее, и даже фонарь светит. Но бой длился минут пять, а никто даже не поинтересовался, что здесь происходит. Переулок как вымер, в окнах домов ни огонька. Наверняка за нами наблюдают, но выйти никто и не подумал. И стражу не вызвали. Надо иметь в виду, что в подобной ситуации следует рассчитывать только на себя. Может, поэтому мужик и дрался с таким упорством, что не надеялся на помощь, а меня принял за еще одного убийцу. К тому же неизвестно, кто он сам, так что расслабляться мне рано. Смерти я сейчас не боюсь, но и умирать не тороплюсь. Интересно бы посмотреть, чем этот бардак закончится.
Пристроившись немного правее и чуть сзади, я внимательно следил за мужиком. Тот хоть и держал руку на перевязи, прихрамывал, но падать в обморок пока не собирался. Вот и спрашивается: зачем я ему понадобился? Ему, конечно, виднее, сколько у него врагов и как они могут свести с ним счеты. И он лучше знает, сколько у него осталось сил и когда он может грохнуться без сознания. А если это умная подстава? Опять же шел я наобум, в этот переулок свернул чисто случайно. Предусмотреть такое почти невозможно, но кто его знает… На всякий случай я приотстал еще на пару шагов. Может, это у меня и шизофрения, но получить в темноте нож в живот из-за собственной доверчивости не хотелось бы.
Мы, наверное, с полчаса поплутали по переулкам, а потом вышли на задворки какого-то особняка. Мужик уверенно направился к неприметной двери, открыл своим ключом, и мы попали внутрь. Прошли несколькими коридорами, потом навстречу попалось несколько слуг. Одного из них мой наниматель сразу отправил с каким-то заданием. Еще несколько переходов, лестница на второй этаж, и мы оказались в спальне.
Сразу прибежала парочка слуг и принялась суетливо обихаживать хозяина. В том, что он здесь не гость, сомнений уже не оставалось. Его осторожно раздели, стали обтирать влажными тряпками. Вскоре прибежал и местный эскулап с дежурным саквояжем. Этот действовал гораздо профессиональнее. Прочистил раны, наложил швы, принялся тщательно бинтовать.
От нечего делать я стал прохаживаться по комнате, разглядывая обстановку. Ничего особенного. Широкая кровать с балдахином, полы устланы коврами. У одной из стен большой камин с горкой аккуратно сложенных поленьев. Нижняя часть стен обшита панелями из очень приятного и на вид, и на ощупь дерева. Бархатистые шторы, резной столик, фигурные подсвечники, огромные кресла, так и зовущие развалиться. Я с улыбкой гладил понравившиеся вещи – а неплохо мужик устроился! Даже безделушки, стоящие на каминной полке, говорили о вкусе и богатстве хозяина. Несколько раз ловил себя на ощущении, что я каким-то образом вернулся на Землю и сейчас за спиной откроется дверь и войдет какая-нибудь группа увешанных фотоаппаратами туристов, чтобы полюбоваться этой музейной роскошью и красотой. Минута проходила за минутой, врач занимался лечением, хозяин дома скрипел зубами от боли, но никто в двери не входил. И постепенно ощущение Земли исчезло. Это другая планета, другое время, другие люди и другая жизнь.
Как только перевязку закончили и хозяин откинулся на подушки, я решил, что мне здесь больше делать нечего.
– Я больше не нужен?
Тот оглядел меня, будто видел в первый раз:
– Задержись.
Взмахом руки отправив всех из спальни, встал, прошелся, не спуская с меня взгляда.
– Я – герцог Легано. А кто ты такой?
Я осторожно отступил на шаг. Или этому герцогу отшибло мозги, или ему дали неправильное лекарство.
– А я – Гордан. Если вы забыли, то я сопровождал вас после схватки.
– Не считай меня идиотом! – резко оборвал меня герцог. – Я прекрасно все помню. Я спрашиваю, кто ты такой?
– Так я вроде сказал.
– Твой титул?
– Я наемник. Какой титул еще нужен?
– Наемник, который с улыбкой рассматривал убранство моей комнаты? Наемник, который понял смысл статуэток работы Шанкала? Признавайся, подлец, что тебе поручили? Убить меня? Втереться в доверие?!
Герцог распалялся все больше. В моем понимании – на совершенно пустом месте. И когда он попытался схватить меня за грудки, я врезал ему в челюсть. Не вырубить, а так, немного охладить пыл. Красивый полет герцога непостижимым образом совпал с появлением в комнате двух женщин. Одна из них с криком бросилась закрыть собой герцога, упавшего на кровать, вторая осталась стоять в дверях. Ну почему мне так не везет?! Что, мне теперь и бабам придется рты затыкать? Или просто рвануть по коридорам?
Поворачиваюсь к двери и натыкаюсь на ошалелый взгляд… Вероны. Чистенькая, принаряженная, почти красивая, она смотрела на меня как на привидение. Когда я сам немного отошел от удивления, то не нашел ничего умнее, чем спросить:
– А ты что здесь делаешь?
Верона вдруг заулыбалась:
– Я здесь в гостях. Меня пригласили. А вот что ты здесь делаешь?
– А меня герцог попросил проводить его до дома.
– И поэтому ты его бьешь?
– А нечего всякую хрень собирать! – мгновенно вскипел я. – Сам позвал, а теперь обвиняет непонятно в чем, за грудки хватает…
– Но ты же не собираешься его убивать? – перебила меня Верона.
– А зачем мне это надо?
– И бить больше не будешь?
– Если снова не полезет. – Я начал понемногу остывать.
Верона повернулась ко второй женщине:
– Герцогиня, ни вам, ни вашему мужу ничто не угрожает. Гордан бывает очень резок, но обычно для этого имеются веские основания. Не хочу обидеть вас, герцог, но вы, возможно, сами спровоцировали Гордана.
Герцог, скривившись, потрогал опухающую скулу:
– Вы его знаете?
– Да. Это тот человек, который сопровождал меня в поездке. И несколько раз он спасал мне жизнь.
– А если это был хитрый план, чтобы втереться в доверие?
– Возможно. Но для начала я верну свой долг и только потом начну его в чем-то подозревать. И вообще, почему у вас возникли сомнения в его намерениях? – Верона решила сама перейти в наступление.
– В одном из переулков, когда я возвращался от… – Герцог негромко кашлянул, и Верона понятливо кивнула. – В переулке на меня напали трое бандитов, а этот… – барон покосился на меня, – даже пальцем не пошевелил, чтобы помочь.
– Зачем же вы привели его сюда?
Барон немного смутился:
– Я не был уверен, что смогу дойти сам.
– И что произошло потом?
– Он назвался наемником, но разглядывал убранство моей комнаты с улыбкой, как будто всю жизнь провел в таких же условиях, если не лучше!
– И что?
– Что?! – Герцог начал багроветь. – Вы тоже считаете, что моя спальня, на обустройство которой я потратил огромные деньги, не слишком отличается от тех помещений, в которых живут обычные наемники?
Верона бросила взгляд по сторонам и чуть улыбнулась:
– Так вот в чем дело! Можете успокоиться, герцог. Гордан – не совсем обычный наемник. У него своеобразное отношение к деньгам и окружающим. И он одинаково хорошо чувствует себя в любой обстановке. Не удивлюсь, если у него сейчас нет ни монетки. Или, наоборот, карманы полны золота.
Не удержавшись, я хмыкнул. Герцог это заметил и пробурчал:
– Однако это не помешало ему стребовать с меня деньги за обычную прогулку.
Я уже хотел обматерить его за неуместную в данной обстановке жадность, но Верона строго посмотрела на меня, и я сдержался.
– Если вы не против, герцог, мы покинем вас.
– Да, так будет лучше.
Верона вела меня по коридорам и время от времени улыбалась каким-то своим мыслям, а у меня настроение с каждым шагом становилось все хуже.
– Верона, тебе не кажется странным, что мы с тобой снова встретились?
– А что, не должны были?
– Ну вчера я ушел сам не зная куда, а сегодня из-за случайной встречи с герцогом оказался в одном доме с тобой.
– А, вот ты про что. Барлан – город маленький. Достаточно утром чихнуть, и к вечеру об этом будет судачить весь город. А уж знакомых можно встретить в любом закоулке.
В принципе в подобное я могу поверить. Сам знаю пару историй, когда из маленького городка люди уезжали в областной центр-миллионник, знакомились там, а потом выяснялось, что они из одного города, да еще и жили на соседних улицах.
Но мы с Вероной?! Два раза я уходил от нее, и два раза судьба (или ловко подстроенные обстоятельства) снова сводила нас вместе. Вот как она узнала, куда я приду? Или это герцог все устроил? Привел Верону к себе домой, потом устроил драку с грабителями, рассчитывая на мою помощь. Потом в качестве благодарности пригласил бы к себе домой. Но грабители-то умерли по-настоящему! Да и кто мог знать, куда я пойду, если я сам этого не знал? Но списать все на случайность – язык не поворачивается. Не верю!
– Знакомых может быть много, но я-то один! Тебя такое везение не настораживает?
– Очень. – Верона вдруг помрачнела. – Ты появляешься перед тем, как мне начинает грозить опасность.
Я даже остановился.
– Хочешь сказать, что я приношу беды, а может, и сам их организую?!
– Я хочу сказать, что ты появляешься очень вовремя и спасаешь меня. Теперь я почти спокойна, хотя ожидать новый удар из-за угла не очень-то приятно.
Я невольно потянулся к ножу – ведь в чем-то Верона права. Стоит мне с ней встретиться, и у нас начинаются неприятности. Что ждет нас на этот раз? Заметив мое движение, Верона тоже настороженно огляделась по сторонам:
– Что будем делать?
Я убрал руку с ножа:
– Ничего. Ты пойдешь к себе домой, а я к себе.
Верона удивленно распахнула глаза:
– Но…
– Никаких «но», – оборвал я ее. – Если меня не будет рядом, то и грозить тебе ничто не будет.
Возможно, я и в самом деле притягиваю неприятности – благодаря козлу Эли, промелькнуло в голове. И если я буду держаться от Вероны подальше, то и ей будет спокойнее, и я со своими мелкими проблемами как-нибудь справлюсь. Как в ванной, например.
– Как ты можешь так говорить?
– Могу! – отрезал я. – Может, я многого не знаю, но подозрений у меня у самого выше крыши.
– Но хотя бы до дома проводишь? Так мне будет спокойнее.
Я хотел снова отказаться, но не позволили остатки былого воспитания – девочку нельзя бросать одну на ночных улицах. Как я сам буду потом добираться, это уже никого не волнует.
– Хорошо. – Я вздохнул. – До дома провожу.
Поездка до дома Вероны прошла в молчании. Верона косилась на меня, о чем-то думала. А я настороженно прислушивался в ожидании новых неприятностей.
На удивление, дорога прошла без приключений, никто не пытался приставать к нам. Добравшись до дома, проводил Верону до самой спальни. Как заправский телохранитель, проверил все уголки, но и здесь все было в порядке. Я уже было повернулся к двери, как Верона прервала молчание:
– Гордан…
– Что?
Верона кивнула в сторону кровати:
– Может…
Что «может»? Заняться сексом? Снова, как в дороге, спать в обнимку, прижавшись друг к другу в страхе перед неведомым? Ну уж нет! Ни к тому, ни к другому я сейчас не расположен – Верона вызывала только чувство глухого раздражения. Может, она и не виновата ни в чем, но находиться с ней рядом было неприятно.
– Мне пора. А если страшно, позови слуг, пусть дежурят у дверей.
Лицо Вероны закаменело.
– Уже поздно. Как же ты будешь добираться домой?
– Прогуляюсь.
– Возьми хотя бы мою коляску.
Ага, чтобы она узнала мой адрес? Хотя… После встречи в доме герцога считать, что я от кого-то смогу спрятаться, просто смешно. На меня внезапно навалилась усталость.
– Хорошо, скажи своему кучеру. – Я был вынужден прислониться к косяку.
Верона торопливо подошла, с тревогой глядя на меня:
– Гордан, ты в порядке?
– В порядке, но мне все-таки лучше уехать. А ты запрись и никого не пускай. Мало ли…
До таверны я добрался без приключений.
Поездка меня расслабила, спать хотелось неимоверно, но и перекусить не мешало. Тем более что, несмотря на позднее время, в обеденном зале народу было немало. В одном из углов сидела группа молодежи, изображающая из себя заговорщиков. Во всяком случае, они постоянно шептались, склонившись друг к другу. Недалеко от них сидел мужчина с бутылкой вина. Этот, видимо, решал какие-то свои проблемы, потому что его ничто не интересовало, кроме своего стакана. В глубине зала устроилась молодая парочка. На столе у них стояла свеча, и больше им никто не был нужен. Как и мне. Служанка (не та, что была днем) быстренько притащила холодного мяса, хлеба и вина, и я принялся за еду.
Но вино облегчения не принесло, и настроение становилось все более поганым. Ну что за жизнь такая! То бандиты, то Эли, то Верона. Смогу я когда-нибудь пожить спокойно? Просто жить, не оглядываясь по сторонам и не ожидая новых напастей? Ходить на работу, заниматься любимым делом, а вечером сидеть с любимой книжкой, не ожидая удара из-за угла?
Раздражение стало подниматься внутри, формируясь в желание кого-нибудь ударить. А тут еще заговорщики, разгорячившиеся от своих споров, утратили осторожность, и до меня стали доноситься отдельные фразы. Сначала я пропускал их мимо ушей, но затем прозвучало «принять меры», «благо народа». Невольно я улыбнулся – живут же люди! Развлекаются играми в больших дядей, готовы умереть за светлые идеи, и даже смерть воспринимают как награду за подвиги. Но мою улыбку и взгляд заметили. Один из самых рьяных спорщиков начал приподниматься.
– Что, нравится подслушивать? – с угрозой спросил он.
– Вы бы поменьше орали, вас бы и слушать никто не стал.
– Счастье народа стоит того, чтобы кричать об этом на каждом углу!
– Горластых много, работать только некому.
Теперь уже в мою сторону смотрела вся компания.
– Мы готовы жизнь отдать ради святого дела!
Я отмахнулся:
– Многие так говорят. Только вот жизней лишается народ, когда начинает воевать за такие идеи. Чем руками махать, лучше бы сделали счастливым кого-то конкретно из этого народа. Мастерскую или деревню купили и сделали работников богатыми и счастливыми. С малого начинать надо, с малого.
– Но ведь мы хотим счастья для всех!
– Если вы не сможете управлять даже городком, то какой от вас будет толк, если вы дорветесь до большего, до целого государства?
– С такими законами и с такой верхушкой ничего сделать нельзя!
– А законы всегда будут «такими», что кого-то будут не устраивать. И «верхушку» никогда не будут любить. Так что единственное, чего вы добьетесь, – это дорваться до власти. А все остальное останется по-прежнему. Только врагов у вас станет побольше – все, кто ниже вас.
– Ты, ты… провокатор! Не слушайте его! – Заводила от возмущения стал красным.
Я довольно улыбнулся. Интересно, а драться они полезут?
– И в этом вы не оригинальны. Если каждого несогласного объявлять врагом, а потом уничтожать, то за чье счастье вы собрались сражаться? Тех, кто послушен, всегда согласен? А я ведь тоже часть народа, вы и меня должны обеспечить кусочком счастья.
Ехидства в моем голосе хватило бы на десятерых, и из-за стола стала подниматься еще парочка «борцов за счастье». Я приготовился к драке. Ну-ну! Кто первый кинется? Молодой и самый рьяный?
Но неожиданно заговорил самый взрослый и серьезный из сидевших за столом:
– Вы нас совершенно не знаете, а уже обвинили во всех смертных грехах.
– А чего тут знать? – удивился я. – Неужели вы считаете, что ваши предки, деды, отцы были глупее вас? И что они не мечтали о счастливой жизни? Или что ваши идеи еще никто не предлагал? Неужели те, кто сейчас наверху, мечтают сделать страну бедной и слабой? Всему должно быть свое время. Почитайте историю внимательно, в ней все повторяется. Посмотрите на идеи, на то, как их претворяли в жизнь и к чему это привело. Только не думайте, что вы умнее и не совершите их ошибки, – у вас и своих хватит!
Старший медленно поднялся, а следом вскочили все. Но драка не началась. Старший коротко бросил:
– Уходим! – и все послушно отправились на выход.
Я разочарованно вздохнул: ведь счастье было так близко! Самому рьяному я бы сломал нос, чтобы не сильно его задирал. А тому, кто сидел с краю и уже взялся за нож, – руку. А теперь вот придется опять сидеть наедине с бутылкой и снова перебирать собственные неприятности.
Неожиданно передо мной нарисовался мужик, который до этого пил в одиночку.
– Не будете против, если я сяду за ваш стол?
Я мельком оглядел его. Вроде одет неброско, но одежда явно хорошая. Почти не пьян, да еще и со своей бутылкой в руке.
– Присаживайтесь. Только каждый будет пить свое, – на всякий случай уточнил я.
Мужик хмыкнул, но согласно кивнул. Мы накатили по стаканчику, помолчали.
– А мне понравилось, как вы разговаривали, – прервал молчание мужчина. – Вы не думали сменить род деятельности?
– Стать провокатором?
– Ну зачем же так, – улыбнулся мужчина. – Вовремя сказанное умное слово могло бы значительно сократить работу Тайной страже.
Вон даже как? Это намек или предложение? Но мне это было неинтересно, и я отмахнулся:
– Какое там умное… Так, общие фразы, не истина в последней инстанции. Да и ребята, едва выйдя на улицу, сразу забудут про пьяного наемника, вздумавшего учить их жизни.
– Как знать. А вдруг хоть кто-то задумается?
– Меня это мало волнует. Хотелось подраться, вот и зацепился языком за случайную фразу. А они вот не захотели… – Я грустно вздохнул.
– Да, жалко, – согласно кивнул мужчина. – Одному я бы точно попортил лицо с превеликим удовольствием.
Мы засмеялись и накатили еще по стаканчику. Мужик начинал мне нравиться, хотя и чувствовалось, что он далеко не прост. Что-то ему от меня надо, раз подсел. А что я могу поиметь с него? Тот понял мой взгляд:
– Что-то хотите спросить?
Точно, можно узнать хоть немного об этом мире.
– Вы знаете герцога Легано и леди Верону?
– Лично, разумеется, нет – не тот уровень. Но кое-что слышал.
– Что их объединяет?
– Объединяет? Не знаю. Но они оба королевской крови. Так что вполне могут общаться и просто так.
Я попытался переварить услышанное.
– Верона – королевской крови? Уж не дочка ли короля?
– Да нет, всего лишь племянница, – улыбнулся мужик. – И королевой ей никогда не стать – у нее куча родни, которая имеет гораздо больше прав на трон. В молодости ее отдали замуж за уважаемого человека, но он быстро умер, и король взял ее под свое покровительство. Иногда она даже выполняет его поручения, как я слышал.
– А нет ли у Вероны и Легано какого-нибудь могущественного врага? – Я наконец-то смог сформулировать свои смутные подозрения.
Мужик сразу перестал улыбаться:
– Почему вы об этом спросили?
– Есть некоторые факты, которые можно было бы объяснить именно так.
– Вы расскажете о них? – Взгляд у собеседника стал прямо-таки пронзительным.
Я отрицательно мотнул головой:
– Пока они касаются только меня.
Мы помолчали. Наконец незнакомец начал рассказывать:
– Ничего нового и интересного я не скажу. Просто ходят слухи, что смерти некоторых лиц королевской крови, случившиеся за последние пару лет, были не случайны. Доказательств нет и не будет, но, когда умирает пять человек, да еще из одной семьи, поневоле задумаешься. И еще ходят слухи, что за всем этим стоит лорд Киксо.
– Он что, местный злодей?
– Ну что вы, он очень уважаемый человек. Очень богатый, очень влиятельный, член королевского совета. И тоже, кстати, имеет некоторые права на трон. И предположить, что он убивает родственников, чтобы подняться поближе к трону… Так можно быстро познакомиться с палачом.
– Но слухи все-таки ходят. И для них должны же быть хоть какие-то основания.
– Это – слухи, – подчеркнул мужик. – И распускают их враги лорда Киксо.
Я не стал спорить.
– Может, расскажете и о лорде Киксо, и о королевской семье?
Утром я никуда не торопился. Выспался хорошенько, потом долго наводил красоту. Еще раз побрился, причесался, стряхнул пылинки с парадной одежды. И только после плотного завтрака отправился к лорду Киксо.
Особняк у лорда оказался очень большим, да еще и хорошо охраняемым. У ворот долго выясняли, кто я такой и что мне надо. Но видимо, богатая одежда и уверенный вид с легким оттенком превосходства произвели впечатление, и меня с провожатым отправили к секретарю, где процедура расспросов повторилась. Потом пришлось еще пару часов ждать, пока лорд соизволит меня принять. Я уже изучил все узоры на стенах, пять раз собирался плюнуть и уйти, но пересилил себя. Куда идти? То, что ожидает меня за этими стенами, я уже знаю. А встреча с лордом может добавить и новые варианты.
Время тянулось медленно, и, когда меня соизволили принять, я уже немного отупел и почти ничего не хотел. Ну разве что в туалет и дать кому-нибудь в морду.
Лорд оказался невысоким худощавым мужчиной лет пятидесяти, с невыразительным лицом. Встретишь такого на улице – и через мгновение забудешь. А вот здесь он был хозяином. Одежда сверкала золотым шитьем, да и секретарь поклонился очень уж почтительно.
Лорд стоял спиной к окну, и падающий свет затенял его лицо. Прием старый, но вполне действенный. Я с готовностью встал так, чтобы свет падал в лицо мне – пусть любуется, если хочет.
– Так что вы хотели, – лорд заглянул в поданный секретарем листок бумаги, – господин Гордан?
– Служить вам, милорд. – Я чуть не вытянулся по стойке «смирно».
– Служить мне, – задумчиво повторил лорд, разглядывая меня. – Похвальное желание. А что вы умеете? В чем проявили себя в последнее время и чем можете быть полезны?
– Из умений, наверное, главное, что я могу неплохо драться. А в последнее время сопровождал леди Верону в путешествии. Не скажу, что это полностью моя заслуга, но домой она вернулась живой.
Поза лорда вдруг неуловимо изменилась.
– Так это вы… – чуть изменившимся тоном протянул он. – Странно. О вашем роде и лично о вас всегда шла слава, что вы безоговорочно преданы королю. И вдруг вы приходите ко мне? Разве вы не слышали тех подлых слухов, которые распускают обо мне мои враги?
Я постарался улыбнуться гадко и многозначительно:
– Разумеется, слышал. Но ведь это только слухи! К тому же служба леди Вероне не принесла мне особого богатства, а мне надоело считать каждую монетку. И даже если в слухах есть хоть толика правды… Что ж, и про меня будут говорить, что я был предан новому королю.
– Поосторожнее со словами, а то вас могут неправильно понять, – прервал меня Киксо.
– Главное, чтобы меня правильно поняли вы, милорд. – Я чуть склонил голову.
Лорд в задумчивости долго смотрел на меня.
– Ну что ж, вы можете оказаться полезным в определенных обстоятельствах. Что бы вам такое поручить? – Он прошелся по кабинету. – Насколько далеко вы готовы зайти?
Я убрал улыбку с лица:
– Я выполню любой приказ.
– Любой?
– Любой.
– Ну что ж… – Лорд снова прошелся по кабинету. – Первое задание будет очень простое. Вам надо наладить отношения с леди Вероной, стать ей близким, преданным слугой. И обеспечить ее безопасность, насколько это в ваших силах.
В первый момент я решил, что ослышался: я ведь специально пришел к предполагаемому врагу Вероны, чтобы напрочь исключить возможность общения с ней, и что же я слышу? Я чуть не взвыл. Да что же такое здесь творится?! В какую бы сторону я ни бежал, меня тут же заворачивают к Вероне! Она что, какая-нибудь избранная, которой я должен служить? Или это Эли промывает мозги всем встречным, чтобы загнать меня в рамки сценария? Или все гораздо проще, и лорд просто издевается над моими попытками приблизиться к нему и вежливо посылает туда, откуда я пришел, а может, и подальше. Или проверяет мою способность слышать больше, чем говорят? Задание мне совершенно не понравилось, но надо было играть свою новую роль до конца, пока лорд не заподозрил меня в привычке излишне задумываться над приказами хозяина.
Я горделиво выпрямился:
– Милорд, чтобы соблазнить женщину, приказы мне не нужны. А если уж вы указываете конкретную цель, то мне надо понимать, что и зачем я должен делать. Тогда и толку от моей работы будет гораздо больше.
– Вы разве не знаете, что леди Верона – одна из возможных претендентов на трон?
– И что? Она так далеко в списке, что об этом можно забыть.
– Как знать, как знать. Достаточно повару на приеме у короля проглядеть несвежие продукты, и список претендентов может сократиться очень быстро и очень значительно. Одинокая женщина будет в трудном положении, а тут рядом вы – воин без страха и упрека. И будет вполне естественно, что вы предложите ей руку и сердце, а она захочет иметь рядом такого надежного мужчину. «Консорт при королеве» звучит, может, и не очень величественно, но при надлежащем уме он вполне может стать реальным владыкой в королевстве. Разве плохо? Да и земель у нее много, и сама она еще не старая. Какие бы события ни произошли, в проигрыше вы не окажетесь, так что можно и потерпеть. Тем более что после событий последних недель она относится к вам очень хорошо. Возможно, мы даже организуем вам еще несколько поводов продемонстрировать свою смелость и преданность.
Милорд улыбнулся еще более гнусно, чем я. А у меня вдруг мелькнуло в голове: слишком уж быстро эта скотина разоткровенничался. Судя по его намекам, консортом я, может, и стану, но очень ненадолго. Ровно настолько, чтобы успеть передать власть ему. Не более. А потом торжественный обед и очередная ошибка повара, неправильно приготовившего рыбу. Фуго, например. Да и эта фраза «организуем еще…». Намек на новые покушения или оговорка, что и прежние произошли не без его незримого участия? Но демонстрировать сомнения сейчас может быть вредным для здоровья.
Я коротко кивнул:
– Преклоняюсь перед вашей мудростью и предусмотрительностью, милорд. Все, что в моих силах, я сделаю. Но могут возникнуть затруднения в другом. Я мог свободно говорить с леди Вероной, пока мы были в дороге. Но сейчас, в столице, когда она снова леди, а я всего лишь наемник, организовать встречу мне будет непросто.
– Да, это немного затруднительно. – Лорд вдруг улыбнулся. – Но если вы перестанете скрывать свое происхождение, то это снимет многие вопросы.
Я в недоумении посмотрел на лорда, но тот небрежно отмахнулся:
– Мне по должности положено быть в курсе того, что творится в королевстве, а ваша история в свое время наделала много шума, барон. Вам достаточно назвать свой титул, и двери любого дома распахнутся перед вами.
Лорд улыбался, а я стоял дурак дураком. Какой барон? Какая история? Но разговор надо заканчивать, пока лорд не передумал.
– Хорошо, этот вопрос снят. Остался вопрос денег.
– Денег?!
– Мне предстоят большие расходы на ухаживание…
– Судя по вашей одежде, в средствах вы не ограничены.
– Это будет подтверждением, что я выполняю ваше задание, а не просто уговариваю женщину на постельные утехи.
– А вы наглец, – протянул лорд. – Ну да ладно.
Он достал из ящика стола увесистый кошелек и протянул мне.
– Купите леди Вероне много цветов с наилучшими пожеланиями. Без упоминания имен, разумеется, – добавил он со змеиной улыбкой.
Я коротко поклонился:
– Буду счастлив служить вам, милорд. Могу ли я рассчитывать на ваши советы и в дальнейшем?
Лорд чуть прикрыл глаза:
– Разумеется, Гордан, разумеется. А если вы еще и будете следовать им, то ваши потомки смогут гордиться вами.
Неспешно идя по улице, я попытался разобраться в услышанном. Перед встречей я готовился ко всякому, но такой вариант даже не рассматривался. Если я правильно понял намеки Киксо, то причиной нападений на Верону и меня мог быть не только Эли, но и лорд. И слухи тогда имеют под собой почву – некто убирает конкурентов на пути к трону. Верона – женщина, но по местным законам и она может стать королевой. А если за всем стоит Киксо, то и ее жизнь под угрозой. А ловко он повернул, невольно восхитился я. С одной стороны, он, как заботливый дядюшка, направляет меня защищать Верону. С другой стороны, в любой момент может последовать и прямо противоположный приказ. И ведь меня никто не заподозрит! Делай что хочешь: хоть яд в бокал, хоть удавку на шею, – на меня никто и не подумает.
Отказываться бесполезно – сам напросился. Да и просто опасно – стоит Киксо заподозрить, что я уклоняюсь от его поручения, как он может тут же прислать группу квалифицированных специалистов по мою душу. Чтобы случайно не сболтнул и чтобы не обманывал, так сказать.
Ну что ж, Верона так Верона. Будем соблазнять и втираться в доверие. Немного подзабыл это дело, но ничего, вспомню. Только радости Эли я не доставлю! Можно соблазнить, а потом бросить. Можно устраивать скандалы, как в бразильских сериалах, чтобы зрительницы обрыдались, что такая красавица связалась с таким подлецом, как я. Можно еще что-нибудь придумать, но это потом.
Для начала надо втереться в доверие, а то, может, ничего у меня и не получится.
«Любовь по приказу», хмыкнул я. Такого в моей жизни еще не было…
