ЭПИЛОГ

Ночь начиналась относительно неплохо. Молдаване, делающие соседям ремонт, еще вчера продолбили большинство дырок. Так что сегодня я проспал весь день не под страшный вой перфоратора, а всего-навсего под мерный гул циклевальной машины. Вода в кранах была чуть теплой, примерно такой же, как и батареи центрального отопления. Однако, учитывая, что за окном набежало почти минус тридцать, даже такую температуру можно было считать за счастье.

Машина тоже завелась с пол-оборота. Впрочем, с тех пор как я регулярно стал добавлять в бензин живую воду она вообще начала работать гораздо надежнее. Уже несколько раз я, забывшись, обгонял «мерседесы», а однажды невзначай сделал «бэху» с синими номерами и мигалками. Однако сейчас никакое лихачество было недопустимо. Мне надлежало ехать скромно, тихо, не устраивая состязаний с хозяевами жизни и не вступая в разборки с гаишниками. А все потому, что сегодня я первый раз официально выходил в свой первый патруль в составе одной из лучших команд Общества. Главой патруля был Иван, ведьмой-заговорщицей Василиса, егерем шел Алихан и, наконец, воином-стажером группы числился я — Лев Аркадьевич Бакланов, как оказалось, эсквайр.

Прежние патрули со Счастливчиком и Ханом были исключительно дневными. Да и подключался я к ребятам где-либо в городе, чтобы начальство, не ровен час, не узнало о том, что парни в нарушение правил берут меня с собой. Однако сегодняшний выход оказался настоящим, с полным ритуалом и списком обязанностей, которые я, как воин, должен был выполнять в нашей группе.

Ровно без пяти минут двенадцать, запарковавшись перед Домом, как всегда, порадовался еще одному маленькому чуду Общества. И летом, и зимой, и в будни, и по выходным около нашей штаб-квартиры находилось местечко для автомобилей защитников. Это было той редкой поблажкой, которую позволяла себе наша волшебная организация, предпочитающая контактировать с людьми в рамках законов реального мира. В остальном же даже старшины Общества старались не злоупотреблять магией в быту, хотя мне приходилось замечать, что та же Василиса частенько сразу же наливает себе в чашку кипяток, забыв хотя бы для вида включить перед этим чайник.

Я вошел в подъезд. Зданию явно пошло на пользу полугодичное пребывание здесь защитников. Запах нечистот улетучился, а в светильниках, наоборот, появились лампочки. Надписи на стенах иногда еще возникали, но потом сами собой растворялись. Правда, не сразу, чтобы не пугать юных любителей граффити, а постепенно — в течение двух-трех часов. Однако главным свидетельством присутствия сил добра в нашем подъезде мог считаться раз и навсегда починенный лифт.

Я шагнул в кабину и повернул кольцо. Лифт остался почти прежним, если не считать того, что на панели появилась еще пара кнопок. Мне была нужна верхняя. Мягкое нажатие — и через секунду я уже стоял на крыше нашего здания, где меня поджидали остальные патрульные.

— Волнуешься? — спросил Иван после того, как мы обменялись приветствиями.

— Да, в общем, нет! — признался я. — А должен?

— Тебе виднее, — улыбнулась Василиса.

Восстановление хрупкого, но все-таки мира в ее семье явно пошло на пользу как самой Прекрасной, так и ее характеру.

— Хан, ты взял наш подарок? — обратился Иван к егерю.

— А как же, Иван-ага, — ответил узбек, распахивая халат, под полой которого оказался ультрасовременный лук с хитрой формы углепластовой дугой, двойной тетивой и даже чем-то вроде оптического прицела.

— Поздравляем с первым патрулем! — торжественно произнес Иван, передавая мне это изумительно красивое и, несомненно, грозное оружие.

— Целься лучше, стреляй реже! — напутствовала Прекрасная и вручила колчан, полный длинных стрел.

— Спа… Спасибо! — выдавил я из себя прерывающимся от нахлынувших чувств голосом, таким неожиданно приятным сюрпризом оказался подарок моих коллег и друзей. — Потрясная вещь.

— Ты даже не знаешь насколько! — мечтательно произнесла Василиса. Со ста метров можно запросто всадить стрелу белке в глаз. Не нашей, конечно…

— И никакой другой! — нахмурившись, добавил Хан.

— Да уж, пожалуйста, — поддержал егеря Дурак. — Это оружие предназначено для других целей. Со временем ты, конечно, и мечом обучишься пользоваться. Ну а пока овладевай этим!

— Боюсь, это займет много времени, — признался я.

— Тогда не будем его терять, — усмехнулась царевна. — Начинай.

— Что начинать?

— Учиться!

— Прямо здесь? Тут ни мишени, ни щитов, чтобы я по случайности в кого не попал… Опять же стрела может с крыши улететь!

— Не волнуйся! — улыбнулся Иван. — Собственно, это нам и надо!

— Зачем?

— А как ты думаешь, — поинтересовалась Премудрая, — каким образом мы прокладываем маршрут в патруле? Или ты эту сказку не читал: «Пустил стрелу старший сын, и попала она на купеческий двор!»

— «Пустил стрелу средний сын! — продолжил цитату ее муж, — и попала она на боярский двор!»

— Пустил стрелу Лев Бакланов, — снова вступила Василиса, — и патруль Общества защиты волшебных животных с опозданием в десять минут все-таки приступил к своим обязанностям!

— Уже в одиннадцать! — заметил узбек, глянув на часы, и вся компания выжидающе уставилась на меня.

— Ну как скажете! — покачал я головой. — Но имейте в виду, если кого задену и меня посадят, это будет на вашей совести.

— В том-то и фокус, — объяснил Иван, пока я пристраивал стрелу на ложе, — кого не надо, ты точно не заденешь. Ну что, готов?

— Готов! — мои руки медленно натянули тетиву.

— Тогда… Огонь!

— Есть! — сказал я, но выстрелил почему-то не сразу.

Что-то произошло. Крыша, друзья, я сам — словом, все вокруг на мгновение словно перестало существовать. Остались лишь низкое, подсвеченное рыжеватым светом фонарей декабрьское небо, лук с наложенной на него стрелой и неведомо откуда возникшее чувство, что сейчас мне следует повернуться чуть правее, поднять оружие чуть повыше, еще немного подтянуть тетиву… и выстрелить!

— Видели? — откуда-то издалека донесся торжествующий голос Ивана. — Он почувствовал!

— Что почувствовал? — спросил я, медленно возвращаясь в реальный мир, но увидел только спины бегущих к лифту друзей.

— Эй, Лев! Догоняй! — крикнула Василиса. — Похоже, сегодня нам предстоит интересная ночка.

Однако теперь я и сам это знал. Улетевшая неведомо куда стрела звала, настаивала, требовала, чтобы я немедленно ее нашел, потому что где-то там, вдалеке, срочно требовались мы — бесстрашные защитники волшебных животных!