ГЛАВА 5
Где убыло, там и прибыло

— Хель! — Резко осадив Рассвета, я почти упал на землю, запутавшись в стременах.

Коротко выругавшись, кинулся к Кверу, о погоне думая в последнюю очередь. Вот не хватало мне для полного счастья, чтобы лейтенант умер. Это другие герцоги, графья и прочие аристократы думают в направлении «слугой больше — слугой меньше, какая разница?». А я дорожу жизнью парня.

Квера я все-таки успел поймать, прежде чем он выпал из седла. Лейтенант уставился на меня совершенно мутными глазами, но все-таки попробовал вырваться.

— Проклятый… — пробормотал он.

— Ну да, именно он, — согласился я, устраивая лейтенанта прямо на земле и пытаясь осмотреть рану. — Кидаться оскорблениями будешь позже, когда вылечишься и подашь прошение о переводе.

Вот только целитель из меня, как из Юльтиниэль монашка. И болт Хелин, собака, глубоко засел — просто так не вытащишь. Боюсь, до дочки Квера не дотащу. Хотя из нее целитель такой же, как и из меня. Только вот если…

Мелькнувшая мысль была противной и до омерзения здравой. Сколько лет я не взывал к той, которую принято называть Убийцей? Кажется, наш прошлый разговор закончился тем, что я совершенно не по-благородному послал ее в долгое путешествие по интересным местам. Нет, не буду я этого делать. Хель всегда требует за свои услуги слишком много. Значит, придется обойтись своими силами.

— Терпи, лейтенант — капитаном будешь, — пробормотал я, избавив парня от порванной рубахи.

Легким магическим пассом исследовал рану, пытаясь понять, задел ли болт что-нибудь жизненно важное. Пасс получился таким слабым, что едва смог поверхностно исследовать повреждения. В любом случае, даже если что-то и задето, болт надо вытаскивать.

Помню, как Пак лечил маленькую Юльтиниэль, когда та умудрилась разбить витражное стекло в главном зале. У нее тогда осколок в ладошке застрял — так маг каким-то специальным заклинанием его извлекал, чтобы тот вышел, не сместившись при этом ни на миллиметр, — так проще заживляющее заклинание применять: не то что шрамов не остается, даже розовая полоска разреза исчезает через несколько мгновений.

Хм… а если попробовать как с той бутылкой вина? Передвигать предметы мне удается неплохо, если они нетяжелые. Арбалетный болт к таким как раз относится, тут только максимальная концентрация потребуется, чтобы он вышел ровно. А то, если вспомнить, как любят вихлять и подпрыгивать в воздухе призываемые мной предметы, то проще и милосерднее добить Квера сейчас же.

Квер дернулся то ли от боли, то ли пытаясь уползти от слуги Убийцы. Ну да, вот прямо сейчас и отпущу. Несильно надавив ладонью на поясницу, чтобы парень, распластавшись на животе, не мешал мне думать, как его лучше спасти, я все-таки создал небольшое заклинание, пытаясь вытянуть болт.

Только забыл про откат: обычно перед началом движения призываемый объект сдвигается на несколько сантиметров назад. Лейтенант вскрикнул от боли и потерял сознание. Кровь брызнула в разные стороны и красным ручейком принялась бодро выплескиваться из расширившейся раны. Ладно, размышлять над тем, что я старый идиот, буду потом, сейчас болт надо все-таки вытащить, ибо заклинание его, вопреки моим опасениям, подцепило.

Через двадцать минут я вытер капельки пота, выступившие на моем лбу. Все это оказалось куда сложнее, чем я по наивности предположил, но арбалетный болт я все-таки вытащил. Благо Квер, находясь в бессознательном состоянии, больше не предпринимал попыток побега.

Фух… Однако рассиживаться не следовало. Я перевязал лейтенанта обрывками его же рубашки, размышляя, что надо парня каким-нибудь образом оставить на попечение лекарю в ближайшей деревне. Правда, как это все устроить, так и не придумал. Болт-то я вытащил и даже чуть-чуть стянул края раны, но этого было явно недостаточно для выздоровления.

Тут совсем рядом раздался конский топот — от дороги мы успели удалиться не настолько далеко, и погоню я распознал сразу же. Надо скорее убираться отсюда.

Квер в себя приходить и не думал — и это было к лучшему. Поэтому, устроив его поперек седла и надеясь, что Рассвет выдержит двоих, я забрался на коня. И, одновременно поддерживая парня и стараясь, чтобы лошади не создавали лишнего шума, продираясь сквозь бурелом, я направил Рассвета в сторону озера, где нас должны были ждать девочки.

Хмель слетел мгновенно.

Василий Иванов всегда считал себя человеком спокойным, рассудительным и даже миролюбивым. Особенно когда под рукой находилось что-то этакое с градусами и закуской. А когда к этому прилагался еще и подходящий собутыльник, то взгляд на окружающую реальность даже достигал отметки «оптимистичный». Продолжалось это до тех пор, пока не напоминало о себе прошлое человека, побывавшего на войне и вырвавшегося из ее когтей только благодаря контузии и долгому пребыванию в госпитале. Хотя иногда Василию казалось, что он так и остался где-то там, в небольшой стране, молодым военным, который верил в светлое коммунистическое будущее и в то, что никто в целом мире не способен причинить ему вреда.

Как показало время, вера у него оказалась хреновой. И теперь уже в новом не менее светлом и перспективном будущем он жил, стараясь меньше думать о прошлом. Пока не случилось это.

Кажется, дочь когда-то ему давала почитать книжки о чем-то подобном. Но все равно, Василий не то чтобы не верил… просто хотелось ему думать, что уж с ним такого точно не случится. Ну не подходил он ни по каким признакам на роль того дядьки, книжку про которого дочка ему однажды и подсунула. Да, и сюда его выбросило при свидетеле — конечно, не шибко трезвом, но вроде еще вменяемом. Так что ошибочка вышла. Серию дальше третьего тома он не потянул, искренне пожалев мужика. Как оказалось, зря, теперь бы у него было больше сведений о том, что нужно делать, стоя на четвереньках на выжженной прогалине рядом с какой-то странной девицей с сиреневыми волосами, находящейся в бессознательном состоянии.

Наверное, для начала лучше встать и посмотреть, что с девчонкой, вдруг помощь нужна?

Однако стоило Василию сделать движение по направлению к девочке, как из близ растущих кустов выбралось нечто, после секундного замешательства опознанное как существо также женского пола. Обладало оно черными всклокоченными волосами, горящими огнем глазами и крошечным кинжальчиком в руках.

— Отойди от нее, демон! — дрожащим голосом приказала она, демонстрируя совершенно неправильный прикус.

Даже с этого расстояния Василий видел, как клыки воинственной девочки опасно удлинились, а глаза поменяли цвет на прозрачный, демонстрируя сузившийся в щелочку зрачок.

Мужчина обернулся, пытаясь отыскать взглядом вышеупомянутого демона. Даже вверх посмотрел на всякий случай, но никого все равно не обнаружил. Спустя минуту в голову вежливо постучала мысль, что демоном, похоже, назвали его.

— Хм… — не менее глубокомысленно изрек Василий, поднимаясь, так как от стояния на четвереньках у него затекла поясница.

— Я сказала — отойди от нее, демон! — уже более уверенно повторило воинственное создание.

— А может, не надо обзываться? — на всякий случай уточнил Василий. — Все-таки обращаешься к человеку старше тебя в несколько раз. Уж не прошу по отчеству величать и выкать не требую, но хоть небольшая вежливость в твоем нежном возрасте не повредит, — нравоучительно произнес он.

Девочка мотнула головой, переваривая услышанное, и тут же заявила в ответ:

— Твои мерзкие заклинания не помогут тебе, демон!

— Хм… — повторился Василий. Разговаривает вроде по-русски, тогда почему ничего не понимает? — Ладно, зайдем с другой стороны: я не демон, — сказал он, думая, что для верности лучше было бы прикинуться демоном.

Их тут, похоже, здорово боятся. А то сейчас как налетит на него эта клыкастая…

Однако создание недоверчиво моргнуло.

— Докажи! — потребовала девочка.

«Вот и доказывай потом, что не верблюд», — вспомнилась Василию замечательная фраза. Интересно как? Последний вопрос мужчина решил продублировать вслух.

Девочка задумалась. Несколько мгновений прошли в томительном ожидании, после чего его требовательно попросили:

— Покажи свою кровь! У демонов она черная, и это невозможно замаскировать!

— Надеюсь, для этого не надо отрезать себе что-нибудь?

— Нет, небольшого пореза хватит…

Василий призадумался. Не зубами же себя рвать, чтобы угомонить это дитя? Против небольшого пореза он ничего против не имел. Не кисейная барышня, от вида крови не помрет. И не такое видел.

Василий припомнил, что где-то в многочисленных карманах его брюк должен валяться небольшой перочинный ножик, с которым он никогда не расставался. Но вот только если он сейчас начнет себя ощупывать — воинственное создание точно вообразит себе что-нибудь не то.

Словно поняв его сомнения, девочка неуловимым движением бросила ему появившийся из ниоткуда второй кинжал. Да, а она может оказаться опасным противником. Видел он таких зверенышей, загнанных в угол. Видимо, эта сиреневоволосая, которая без сознания лежит, дорога девочке. Так что Василий, внимательно посмотрев прямо в глаза странному существу — явно не человеку, — полоснул себя по ладони.

Кап… кап… кап… Ладонь немилосердно защипало, но девчонка, растеряв последние сомнения, убрала свой кинжальчик. Вместе с ним исчез неправильный прикус — его заменила улыбка обычная и вполне человеческая, а глаза стали темными вишенками. На дочку его похожа, когда та была в таком возрасте.

— Маришка, — коротко представилась девушка, кивая ему и протягивая полоску ткани, чтобы Василий мог перевязать небольшой порез.

— Василий, — представился мужчина.

Но тут сиреневоволосая странно дернулась и застонала.

Маришка тут же кинулась к ней, на лице девочки отразилась явная рассеянность. Василий вопросительно мотнул головой. Вдруг и правда сможет помочь?

Но стоило ему наклониться над удивительно хрупкой и красивой девушкой — ровесницей Маришки, также мало напоминающей человека, — как из перелеска выскочили четыре коня. На первом два всадника: мужчина всего на несколько лет моложе Василия, придерживал совсем юного паренька, перевязанного какими-то тряпками.

Увидев его, мужчина почти слетел с лошади, забыв про второго седока, который так и остался висеть поперек седла, и вытащил меч очень внушительных размеров.

— Что здесь происходит? — Голос у незнакомца был просто ледяным: в таком хорошо водку охлаждать — по температуре самое оно. И сразу веришь в то, что человек способен убить…

Василий оценил оружие и плавные движения мужчины, больше походившие на грацию дикого зверя, посмотрел в неестественно голубые глаза и отошел в сторону. Маришка, увидев глаза мужчины, коротко ойкнула и торопливо что-то заговорила про какого-то чернокнижника, вызов демона. Но быстро сбилась и перевела испуганный взгляд на неожиданного пришельца. Василий, подумав, тоже решил ответить на вопрос.

— Сам не знаю, — довольно миролюбиво сказал он, — сидим с Петровым, вспоминаем молодость, а тут бац! — стою на четвереньках в этом кругу. — Он обвел взглядом выжженное пятно. — Тут вылезла эта из кустов, — кивок в сторону Маришки, — демоном стала обзывать. Только-только вроде контакт наладился…

Объяснения получились фиговыми, но, кажется, его передумали убивать. Хотя плюньте в лицо тому, кто скажет, что бывший военный растерял сноровку — кто там к нам с мечом? Ну вот, то-то же! Так что можно было и поспорить, кто бы одержал верх, если бы драка все-таки завязалась. Но она не завязалась — и это было просто замечательно.

Незнакомец загнал меч в ножны и повернулся к Маришке.

— Рассказывай, — прямо-таки приказал он.

Они знакомы? По взгляду новой знакомой — да.

— Ваша светлость, я даже не знаю, с чего начать… — Девочка помялась, но их снова прервала сиреневоволосая девушка, дернувшись как в припадке.

Хм… «ваша светлость» — что за дикость?! Куда он умудрился попасть? Василий покачал головой, чувствуя, что скоро от всего происходящего заработает мигрень.

Незнакомец с мечом и странными глазами тут же забыл про объяснения, схватил сиреневоволосую в охапку и понес ближе к озеру. Обернувшись, приказал Маришке:

— Займись Квером и лагерем. А ты, иномирец, — теперь он, похоже, обращался к Василию, — если хочешь, можешь помочь мне, потом я отвечу в меру своих знаний на твои вопросы и объясню, что лучше делать в твоем положении.

Вопросов было много, предложение оказалось дельным. Так что, пораскинув мозгами, Василий решил, что выполнять приказы ему не впервой, а уж если учесть то, что мужчина знал, о чем говорил, и был в этих местах «своим», то лучше уж он поможет ему.

Так что, недолго думая, Василий направился за незнакомцем, на ходу отмечая, что теперь глаза мужчины стали ярко-синими и теплыми, словно у святого с иконы. Что за чертовщина? Или тут у всех глаза могут изменять свой цвет?

Доигралась! Просил же тихо ждать нас и никуда не влипать… Нет, умудрилась найти на свою голову чернокнижника, собирающегося вызывать демона. Спрашивается, откуда у нас тут такие взялись?! Не далее как вчера говорил, что в наших землях даже захудалых упырей не осталось. А тут целый чернокнижник, который появился именно там, где была в это время Юльтиниэль…

И как она смогла, скажите мне, демона уничтожить? Были известны случаи, когда их получалось с помощью порталов отправлять обратно, ценой многих жизней. Иногда приходилось взывать к Пресветлой Алив… Но чтобы вот так с полпинка, ограничившись обычным обмороком… Хотя нет, необычным. По моим соображениям, магическое истощение дочка заработала сильное. Будет знать, как демонов уничтожать…

Опустившись у самой кромки воды и бережно придерживая Юльтиниэль, попытался припомнить, как же правильно использовать стихийную магию для пополнения резерва. Однако долго вспоминать не пришлось — озеро само откликнулось на слабый зов.

— Можешь ее подержать?

Иномирец стоял рядом со мной. Совершенно серьезный и готовый исполнять команды. Сразу чувствуется военная выучка. Так что Юльтиниэль он перехватил без лишних слов. Только в глубине глаз появился осторожный интерес. Правильно — сначала делай то, что командир (в данном случае я) приказывает, а потом спрашивай. Это небольшое правило может помочь сохранить жизнь.

Одной рукой я продолжал сжимать запястье дочери, другой осторожно коснулся водной глади. Вода мягко засветилась. Придется поработать проводником стихийной магии. Забирая чуть-чуть энергии и так пропуская через себя, вливал ее в Юльтиниэль. Конечно, не лучший вариант. Все-таки огонь подкреплять водой несколько нерационально. Но, как известно, на безрыбье и рак рыба. Главное, не переборщить. Поэтому, как только магия отступила, словно говоря, что теперь дочка способна восстановиться самостоятельно, я не стал ее удерживать. Только последним усилием захватил чуть-чуть энергии для себя.

Потом забрал Юльтиниэль у иномирца. Кстати, мы так и не познакомились. Что ж, лучше поздно, чем никогда.

— Благодарю, — кивнул я мужчине, который шел на шаг позади меня. — Мое имя Оррен Рит. Надеюсь, сейчас мы сможем устроить небольшой перекус и поговорить о делах.

— Василий Иванов, — представился иномирец.

С вопросами он пока повременил. Похоже, продумывал в уме их список и расставлял по уровню важности. Правильный подход. Невольно проникнешься уважением к человеку. Сталкивался я с несколькими личностями, совершавшими переход не по своей воле. Истерики, поток бесполезных уточнений и криков «Этого не может быть!», требования немедленно вернуть все на круги своя или желание нестись по первому же маршруту, при этом не убедившись в его точности и искренности того, кто по нему направляет.

В общем, после таких встреч невольно начинают закрадываться подозрения, что при переходе что-то происходит с психикой перемещаемого существа и оно становится малость невменяемым. Однако у каждого правила свои исключения, и мне все-таки посчастливилось встретить одно из них. Только исключению со мной не повезло. Неприятности любят перепрыгивать с одного на другого, как блохи. А у меня их столько — неприятностей, — что хоть волком вой.

Маришка — умница. Она успела устроить на покрывале еще находящегося без сознания лейтенанта и сейчас перемешивала что-то аппетитно булькающее в походном котелке — запах от него распространялся умопомрачительный.

Дочку я устроил на своем плаще. Уверен: как только учует еду, сразу же очнется. Ну а пока пусть еще отдохнет.

Мы расселись вокруг огня, на котором готовилась еда, и несколько минут молчали. Маришка, которая стала свидетельницей моего преображения в слугу Хель, явно хотела осторожно уточнить — не привиделось ли ей это. Мне, в свою очередь, не терпелось узнать подробности столкновения с чернокнижником. А Василию, кажется, не нравилась идея начинать первым. Однако, поняв, что спутники ему достались странные, все-таки спросил. Причем о таком, что я еле-еле удержался от того, чтобы неприлично не выругаться.

— А что, тут у всех глаза двухцветные? — благодушно щурясь на пламя, уточнил иномирец.

Не хотелось бы мне начинать вечер с объяснений, почему у меня глаза меняют цвет. Это скучно, нудно, долго, и к тому же я сам мало что в этом понимаю. Стоп… Он сказал «у всех»? Значит, я оказался не первым, кого он увидел с разноцветными глазами? Но до этого он встретился только с Маришкой… Эх, девочка, вот и сдал тебя добрый дядя с потрохами, даже не подозревая об этом, хорошо, хоть не святым отцам.

Маришка смущенно улыбнулась, поняв направление моих мыслей, и сверкнула чуть удлинившимися клыками. Что-то я за сегодняшний день сел в лужу столько раз, сколько не садился за последние восемнадцать лет. Все-таки таинственный вампир существовал…

— Нет, не у всех, — так же по-доброму отозвался я, отдыхая после утренних и дневных переживаний, — только у существ, принадлежащих Хель, как сказали бы у вас — темных. Нечисть там всякая, нежить, черные колдуны, демоны, ну и далее по списку.

Видимо, смысл фразы и мой тон составили такой контраст, что иномирец несколько секунд переваривал информацию. Потом задал на удивление наивный для его возраста вопрос:

— Так вы с Маришкой плохие, что ли?

Маришка непочтительно фыркнула, я же секунду пытался удержать серьезную мину, но в конце концов махнул рукой — бесполезно это… Плохие мы… хуже некуда просто. И откуда такие несведущие в делах тьмы и света иномирцы берутся?

Василий, кажется, сам понял, что спросил что-то не то. Хотя ему простительно. Видно, что не со зла.

— Ну-у… как бы на это ответить. Видишь ли, невозможно быть хорошими для всех, так же как плохими. Каждому свое. Для разных людей одно и то же действие может обернуться как злом, так и добром. Думаю, даже в твоем мире есть выражение: «Тьма — не значит зло». Наш мир поделен на две части — раньше они были равными, но теперь уже несколько десятилетий появился ощутимый перевес в светлую сторону. Существуют два творца, которые создали наш мир, что уже неоднократно доказывалось. Пресветлая мать Алив — созидание, и Убийца Хель — разрушение. Есть обычные люди — они могут склоняться к любой из сторон, так как им дано право выбора. Есть нелюди, которые в зависимости от расы могут принадлежать только одному творцу, — это предопределено с самого рождения. Прецеденты перехода случались, но их было так мало и при этом происходили такие катаклизмы, что вряд ли кто-нибудь попытается совершить подобный шаг еще раз. Также есть «меченые» — люди, которым один из творцов на время передает часть своих возможностей. С небольшой поправкой — слугой Убийцы не может стать представитель эльфийской расы. У Хель — проклятый, у Алив — защитник. Две фигуры, которые они перемещают по игровому полю. Еще есть наместник Убийцы — противовес тому, что главным творцом почитается Пресветлая мать. Почему-то для Алив и Хель очень важно поддерживать хотя бы иллюзию равновесия.

Иномирец кивал в такт моим словам, показывая, что пока все понимает. В глазах разгорался нешуточный интерес. Он безо всяких вопросов принял у Маришки небольшую миску с похлебкой, не проявляя никакого недоверия. Хотя долго пережевывал первую маленькую порцию еды — все-таки проверял, есть ли признаки яда или чего-то иного, что могло бы повредить организму. Все больше и больше начинал его уважать. Наверное, потому, что и сам бы не стал принюхиваться на глазах у чужаков, но потом осторожно показал бы, что не сапогом суп хлебаю. К тому же человеческое обоняние может и подвести, сколько его ни тренируй.

Дальше я не стал углубляться в систему религии нашего мира.

— Так получилось, что сейчас мы оказались с той стороны баррикад. Я и Маришка. Она по крови наполовину вампир, не правда ли, дорогая? — Девушка хмуро кивнула. Ее явно не радовало такое родство. Ух, и не завидую я несчастному вампиру, если Маришка его найдет. Хотя посмотрим, что скажет Юльтиниэль, узнав про мою оборотную сторону. — Раненый паренек — Квер, человек, но ярый борец с Хель. — Усмешка вышла грустной. — А это Юльтиниэль, моя дочь. Из-за того что она по крови полуэльфийка, Убийце принадлежать не может. Но вот из-за этого и начались проблемы…

— Герцог, но ваша кровь… — Маришка попробовала вступить в разговор, теперь уже сдав меня.

Василий покосился на дочку, обморок которой сменился обычным сном.

— Не похожа. Хотя моя тоже непонятно в кого уродилась — характер мой, а внешностью была в мать, — сказал он.

— Ну… если меня покрасить в сиреневый цвет, сделать уши длинными… хотя нет. Но вот характер Хель знает откуда — большей проблемы, чем восемнадцатилетняя дочь, не придумаешь!

Мы с иномирцем переглянулись и одинаково вздохнули. Называется — встретились родственные души. Теперь точно споемся.

— Возможно, есть другие вопросы? — уточнил я.

— Есть и много. — Василий, отставив пустую миску, заглянул в котелок — вдруг что осталось?

Я также исследовал дно котелка. Желудок в ультимативной форме требовал добавки за такие потрясения организма. Однако Маришка успела первой. За фигурой она, похоже, не следила принципиально (хотя зачем ей следить?). Поэтому, посмотрев на ее печальную физиономию, мы решили все же отдать еду ребенку.

— Ты и правда герцог?

— Правда. А что, не похож?

Дальше беседа, к взаимному удовольствию, стала совершенно неофициальной, почти дружеской. Посыпались вопросы о языке, магии, перемещениях между мирами, ну и, конечно, сакраментальное «Что делать?».

— Проще всего добраться до столицы. Там существуют три общины иномирцев. У них есть точки переходов. Конечно, может оказаться, что твоих соплеменников среди них нет, но информации о межмировых перемещениях все равно предостаточно. В любом случае они постараются помочь — правило у них такое: поддерживать таких же пришельцев всеми возможными способами.

Уже проинформированный о цели и задачах нашего путешествия Василий тут же спросил, почему он не может ехать до столицы с нами. Я объяснил, что сейчас за нашими головами будут охотиться все, кому не лень. И главное, это будет происходить за спиной императора. Служители Алив прекрасно знают о том, что он не позволит просто так, без существенных доказательств потащить кого-либо на костер. Особенно если этот «кто-то» — его крестный вместе со своей дочерью. Так что доберемся до столицы, то бишь до императорского дворца, который, как и полагается приличному дворцу, находится посреди огромного королевского парка в центре города, — и все хорошо. Там уж разберутся, кто прав, а кто виноват.

— Думаю, вам лишний человек не повредит, — рассудил иномирец, потерев переносицу, после того как я ему час расписывал, что с нами сделают, если поймают. Маришка то бледнела, то зеленела, а после описания одной из пыток отпросилась в кусты. — А меня и одного могут по дороге прирезать.

— Могут, — согласился я. Потом посмотрел на Квера. Печенкой чую — когда очнется, будут у нас грандиозные проблемы. Значит, надо с парнем что-то решать… — Хорошо, тогда завтра сделаем вот что…

План был прост и, по моему мнению, весьма оригинален. Что называется, и волки окажутся сытыми — точнее, получат пищу для размышления, и овцы останутся целы — мы избавимся от обузы, в которую, увы, превратился лейтенант. Василий с планом согласился, а вот Маришка помотала головой.

— Герцог, но ведь в столице Юльтиниэль все равно заставят пройти испытание… и когда выяснится…

— Да ничего не выяснится! — в который раз ответил я, начав раздражаться. Не замечал за собой дефекта дикции. — В сотый раз говорю, что Юльтиниэль не отмечена Хель! Чистая у нее кровь!

— Но она же ваша дочь! — возмущенно воскликнула девчонка.

— Моя, — согласился я. Вот в этом, слава Алив, сомнений у меня не возникало. — Проклятье передается детям только с естественной смертью носителя, и то ненадолго — лишь до того, пока не находит более подходящего кандидата на роль слуги Хель. Так что, пока не уйду в чертоги Убийцы, Юльтиниэль нечего опасаться. А я еще жив, как это ни странно.

Ирония получилась скверной, и нужного эффекта я не добился. Василий, который понял, что в нашем мире может быть все что угодно, видимо, решил, что и тут водятся разумные мертвые. Маришка же была слишком увлечена спором, чтобы обратить должное внимание на эту фразу.

Хотя нет, не так — я мысленно поправил себя. Например, в роду графов Эттов проклятые до некоторого времени рождались чаще всего (почти через поколение). Так же как защитники у Ритов. Однако это не означало, что следующий слуга был обязан появиться в определенной семье.

— Да… считается, что у Убийцы в один промежуток времени может быть только один слуга. Только что может взбрести творцам в головы — не знает никто. В конце концов, это их мир и игра, и если кто-то захочет нарушить правила — мы ничего не сможем сделать. Главное, чтобы орден не узнал об этом. И к тому же, если Хель решила отметить Юльтиниэль даже независимо от крови, я бы смог это почувствовать. Наверное, — признался я. — Так что пусть ее проверяют, сколько душе и Пресветлой матери угодно! Только бы ко мне не полезли. Неохота на старости лет на костер попасть.

Эту фразу все-таки по достоинству оценили весьма громким насмешливым хмыком. Ну хоть что-то. Только вот подождите. А кто хмыкнул-то? Василий не похож на человека, который будет так выражать мысли. Маришка сидит надувшаяся…

— То-то я всегда подозревала, что ты неспроста такой добрый и хороший! — Юльтиниэль успела очнуться и теперь разглядывала меня внимательно-внимательно.