ГЛАВА 4
А вы умеете вызывать демонов правильно?

Утро началось с того, что в коридоре кто-то что-то уронил. Уронил громко и требовательно, именно для того, чтобы разбудить немногочисленных постояльцев трактира. То бишь меня, Квера, дочку и Маришку. Кстати, а где мы оставили рыцаря? Впрочем, лично я окажусь не против того, если новая игрушка Юльтиниэль как можно скорее потеряется. Но не это главное. Главное — кто посмел? Герцог я или не герцог, в конце концов?!

Что-то последнее время мне приходится спрашивать это у себя все чаще и чаще… — скоро усомнюсь и скажу: не герцог. Эх… старые добрые времена, когда я был обычным рыцарем и никто не знал о моей высокородной семейке и ее тайнах. Лениво открыв глаза, тут же снова зажмурился — ласковое солнце с точностью эльфийского снайпера целилось яркими лучами прямо мне в лицо.

— Милорд? — осторожно поинтересовались с соседней кровати.

Лейтенант уже наполовину сполз со своего лежбища, косясь на дверь с нескрываемой ненавистью. Конечно, не мне ведь идти выяснять, что же там случилось.

— Да, Квер, меня тоже разбудили, и теперь очень хочется узнать, что же такого произошло, будто Пресветлая мать снизошла до этого трактира, забытого и самой Убийцей. Точнее, наоборот… — Я провел ладонями по лицу, сгоняя остатки неприятного сна и отмечая, что неплохо бы чуток укоротить бороду.

Ею я обзавелся назло придворным щеголям, сверкающим синими гладковыбритыми щеками. Но все-таки всему есть разумные пределы.

Тем временем лейтенант прошлепал босыми ступнями по полу в сторону двери. Тонко звякнула перевязь. Молодец, охранничек, не забывает про то, что опасность следует ждать со всех сторон и всегда брать с собой оружие. Дверь протяжно скрипнула, после чего наступила тишина. Я даже расслышал, как за тонкой деревянной стенкой о чем-то перешептываются девочки.

— А, это вы, лейтенант, — через мгновение послышался разочарованный голос трактирщика.

Неужели он и правда ожидал, что сам герцог выбежит в коридор с мечом наголо?

— Да, что-то произошло, уважаемый? — Голос у Квера был хриплым ото сна и тихим, словно он приготовился к нападению.

— Староста деревни и святой отец хотят говорить с его светлостью, просили, как проснется, — сразу передать.

Странно… Внутри шевельнулся ледяной комок, осторожно намекающий на опасность. Что же случилось? Пересилив лень, я приподнялся на подушке и еще раз все переосмыслил. Хель, точно… тишина. Не может быть в большой деревне такой тишины. Слышу, как коровы где-то мычат. Гогот домашней птицы. А где разговоры? Перекрикивания кумушек? Смех работающих мужиков? Ледяной комок разросся, требуя немедленных действий. Благо, спал я, не раздеваясь. Что-то, видимо, еще с вечера подсказывало, что лучше быть начеку.

Натянув обувь и пригладив ладонью русую гриву, дабы выглядеть более внушительно (главное, чтобы не глупо), я вышел вслед за Квером в коридор. Первое, что бросалось в глаза, — небольшой медный таз, разлегшийся посреди коридора. Похоже, он и послужил тем самым будильником. Квер стоял так, чтобы закрыть меня собой. Нерационально, если учесть, что кроме нас и тазика в коридоре находился только трактирщик с отвратительным выражением лица.

— Что тут происходит? — Вопрос прозвучал в должной степени грозно, однако масленая улыбка трактирщика не стала менее отвратительной.

— С добрым утром, ваша светлость. Легким ли был ваш сон? — поинтересовался он, почтительно расшаркиваясь перед своим герцогом.

— Благодарность Алив, сон был хорош. Но мой вопрос остался без ответа. — Квер, почувствовав мое настроение, начал вытягивать из ножен меч.

— Ничего, ваша светлость. Тиска, растяпа, уронила таз и тут же убежала, боясь вашего гнева.

Видимо, Тиска — это та самая разбитная служанка. Ну да, а убегала она, видимо, по воздуху. Не помню я торопливых шагов, вообще шагов не помню. Слух-то у меня хороший. Так что трактирщик врал, не краснея, ибо могу поклясться своим титулом, что таз уронил именно он.

— Прикажете наказать? — уточнил трактирщик.

— Не стоит, — пришлось покачать головой. Девка, конечно, образцом честности и целомудрия не показалась, но страдать попусту не будет. — Лучше принесите нам завтрак, — приказал я.

— Никак не могу, ваша светлость, — трактирщик в притворной печали развел руками, — святой отец попросил вас сразу к нему спуститься…

Спустя мгновение к толстой шее мужика страстно прижималось лезвие меча Квера. Вот теперь отвратительная улыбка соизволила покинуть краснощекое лицо трактирщика. Да и эпитет «краснощекое» к нему больше не подходил. Белое с зеленоватым отливом — в точку.

— Как ты разговариваешь со своим господином?! — нежно вопросил Квер и чуть-чуть надавил лезвием, чтобы сталь оставила на шее мужика небольшую царапину.

— Мне велели… там… староста деревни… и святой отец… люди… требовали… — промямлил он что-то совсем невразумительное.

— Что-то случилось? Папочка, нужна помощь? — Обернувшись, я увидел, как из-за двери соседней комнаты на происходящее действие с любопытством смотрят лиловые глаза.

— Нет, милая, тебя я позову, когда мне потребуется сровнять эту деревеньку с землей. — Юльтиниэль недовольно фыркнула, услышав за своей спиной хихиканье Маришки, и, топнув босой ножкой, удалилась обратно в комнату. — Проследи, чтобы она не выходила из комнаты, и сама не выходи, лучше вообще на ключ дверь заприте, — тихо попросил я темноглазую девушку.

Маришка кивнула и захлопнула дверь.

Так. Дочка в относительной безопасности, теперь можно спуститься вниз и узнать, какая Хель приключилась, что я срочно понадобился самым важным шишкам деревушки.

— Отпусти его, — приказав Кверу, я быстрым шагом направился к лестнице.

Ледяной комок в груди только рос, словно намекая, что лучше, схватив вещи, просто сбежать от Хель подальше. Однако природное упрямство требовало во всем разобраться и немедленно поставить распустившуюся собственность на место. Никогда так не думал о подданных. Вот отец-тиран часто и обращался с ними именно как с мебелью. Одобрения это не вызывало ни у матушки, ни у старшего брата, и, когда он до срока встретился с Убийцей — все были только рады. Но вот теперь, ни Хель не понимая в происходящем, я четко знал — если не покажу, кто тут главный, совсем распустятся.

В нижнем зале трактира не обнаружилось ни души. Точнее, обнаружилась. Вышеупомянутая Тиска выпрыгнула на меня из-за барной стойки, вцепившись тоненькими ручками в рубаху.

— Господин, не ходите туда! Лучше через черный вход! — На меня уставились полубезумные серые глаза.

— Успокойся, милая, ничего они мне не сделают. — Попытавшись придать голосу больше уверенности, я невольно замешкался.

Кажется, все знали что-то крайне важное, что я успел благополучно проспать. Квер за спиной недовольно кашлянул, напоминая о своем присутствии.

— Не пристало герцогу, подобно крысе, бежать. Может, там ничего страшного-то и нет, — философски заметил я, толкнув плечом входную дверь — опять привет из юности, еще бы сапогом ее пнул… Однако додумать мысль я не успел, увидев, что творится на улице…

Деревня в полном составе собралась на небольшом пятачке перед трактиром. Я увидел и суровые лица мужчин, и любопытные мордашки молоденьких девушек, настороженных детей. Впереди, то есть ближе всего к входной двери трактира, стояли староста деревни — плотный миловидный мужчина — и святой отец — также нестарый мужчина с удивительно живыми серыми глазами, сейчас в его взгляде легко читались угроза и гнев.

А вот за ними возвышался наскоро сколоченный помост, на котором обычно казнили обвиненных в служении Хель. Рядом с помостом валялась груда доспехов, бывшая когда-то Роландом. Как там Юльтиниэль любила говорить? Ой? Так вот… ой-ой-ой… надо было послушать служанку и тихо убраться через черный ход, прихватив и дочку с Маришкой. А то, думается мне, сейчас добрые крестьяне попробуют изготовить удивительно вкусное блюдо под названием «Жаркое из герцога». Или удастся разойтись с миром?

Сделав вид, что не понимаю, что тут к чему, я шагнул навстречу священнику и старосте деревни. Дар на груди чуть-чуть нагрелся, словно кто-то его положил на растопленную печь. Вообще-то небольшой крест с серединой в форме ромба, заключенный в правильный круг, — знак Пресветлой Алив — изначально было положено носить только священнослужителям. Но после того как несколько столетий назад доказали — нечисть не может вынести прикосновения этого знака, император подписал указ о том, что каждый добросовестный светловерец обязан носить на шее маленькую копию дара. В противном случае его могут подвергнуть ряду неприятных проверок, а то и вовсе сжечь без суда и следствия.

— Доброе утро, господа! Что же заставило вас просить милейшего хозяина трактира будить своего господина столь грубым способом, отрывая от изумительных сновидений? — вопросил я, чуть хмуря брови, но при этом улыбаясь самой доброжелательной улыбкой, которая только отыскалась в моем арсенале гримас.

— И вам доброе утро, ваша светлость, — осторожно откликнулся староста, явно ожидая от меня какой-то другой реакции на этот фарс. — Приносим извинения, но нам срочно потребовалась ваша помощь, — признался он, потупив взор, словно нецелованный парнишка.

— Помощь? Тогда все понятно! Никаких извинений не нужно! Я с большим удовольствием помогу вам в меру своих возможностей, ибо долг любого господина — делать все возможное, чтобы люди и нелюди на его землях богатели, не зная ни тревог, ни бед.

Видимо, врал я так вдохновенно, что даже у святого отца прояснилось лицо, а в его глазах осталось лишь благожелательное спокойствие. Простой люд тоже заулыбался. Фух… кажись, беда начала обходить стороной.

— Благодарствуем, ваша светлость. — Святой отец кивнул на груду доспехов. — Именно эта проблема заставила нас так невежливо разбудить вас. Вероятно, вы узнали в этом нашего рыцаря?

Я внимательно оглядел груду металлолома — а ну как подделку какую-нибудь подсунули? Но это точно был Роланд, только, снимая наложенное дочкой заклятие, кто-то сильно перестарался, превратив хороший рабочий материал в кучу бесполезных железяк.

— Да, я узнаю его, — тут врать не имело смысла, лучше постараться поскорее узнать, к чему же ведет святой отец, — хотя вчера он был более… работоспособным…

— Все верно. — На лице святого отца, имени которого я не знал, промелькнула снисходительная улыбка.

Все ясно. Заклинание снимал он. Пресветлая мать дает своим служителям силу развеивать магию. Слава Алив — не всю — и лишь в небольших количествах, но все-таки не всегда с уверенностью можно утверждать, что из поединка священник-маг победителем выйдет второй.

— Видите ли, мне пришлось развеять держащую его магию, так как она оказалась черной. Видимо, не обошлось без внимания Убийцы Хель. Люди сказали, что эти доспехи сопровождали вас… Так ли это, ваша светлость? — Взгляд священника опять потяжелел.

Время на раздумья катастрофически не хватало. Нужно было загнуть какую-нибудь бессодержательную фразу, но на ум не приходило ничего. Плохо. Значит, ответим правду. Вдруг Пресветлая мать отметит это у себя и все разрешится в лучшем варианте?

— Да, он сопровождал нас, но я не знал о черной магии. Видите ли, моих способностей не хватает на то, чтобы различать цвет силы.

По толпе крестьян прошел шепот, священник покивал, словно я только что подтвердил его слова. Староста, переминаясь с ноги на ногу, бросил осторожный взгляд на помост для сожжения слуг Хель.

— Я так и думал, сын мой, и ни в чем тебя не виню. — Священник быстро перепрыгнул с вежливого «ваша светлость» на «ты». А на фразе «сын мой» меня ощутимо передернуло. Помню я ее, и тон у говорившего тогда был ну очень похож — снисходительный, словно он заранее знал, что для меня будет лучше. Ненавижу! Я мягкий человек, который умеет прислушиваться к чужому мнению, но, если начинается такое — проще убить, недослушав.

— Рядом с тобой, — тем временем продолжил святой отец, — находится существо, отмеченное Хель. Ты же по незнанию принял его и считаешь дорогим тебе человеком. То обман, герцог. Выдай нам это существо, пусть свершится справедливая казнь слуги Убийцы!

Э как загнул… Казнь не может быть справедливой (мое личное мнение, хотите — оспаривайте, все равно не изменю). Всегда можно придумать более извращенное наказание, нежели просто отправить преступника на тот свет. Но сейчас речь не об этом.

— А что за человек-то? — подозрительно уточнил я, чувствуя, что запахло жареным.

— Это существо прикрылось личиной твоей дочери, — патетично заявил святой отец.

Народ заметно оживился. Ну да, дочку они мою не шибко любят. Она, не выезжая из замка, как-то напортачила и направила взрывное заклятие прямиком сюда. Хорошо, никто не погиб, но виновницу нежданного «праздника» крестьяне вычислили быстро.

— Вы уверены, что Юльтиниэль мечена Хель? — подумав, уточнил я. — Знаете, мы сейчас как раз в столицу направляемся, чтобы снять ложные обвинения, ибо, как известно, эльфийская кровь не может принять метку Убийцы, — на всякий случай освежил я собравшимся память. Вдруг они забыли этот факт?

— Это не Юльтиниэль, сын мой, — снова завел старую шарманку отче, — существо, посланное Хель разрушить наш мир, приняло ее облик, чтобы никто не догадался. Ведь ты правильно сказал — эльфийская кровь не может вместить проклятие, а значит, это не твоя дочь. Она убьет тебя и твоих спутников на пути к столице и сбежит. Она уже начала хелить твое доброе имя мороками, за что безвинно поплатился бедный мальчик Енре. Что же будет дальше? Стоит ли рисковать, чтобы наши предположения подтвердились? Не пройдет и дня, как запылает очистительный костер. Выдай нам слугу Убийцы, герцог, — почти приказал он.

Эх… что-то мне все это напоминает… Словно кто-то управляет сейчас населением небольшой деревушки. Ну не могут люди так себя вести. С одного доспеха — сразу на костер. И священник неправильный… Совсем-совсем неправильный. Что же делать? А, к Хель все! Вспомню молодость!

— Я не сын тебе, служитель рыжей лгуньи. И дочь свою не отдам в твои руки. Убирайся к Хель… — просто и тихо сказал я, поворачиваясь к Кверу.

Лейтенант сразу все прекрасно понял и, пока мы тут беседовали, успел вывести наших лошадей.

«Дочка, слышишь?» — Всеми силами я мысленно потянулся к своему чаду.

И ничего, что из меня такой же маг, как из орка — менестрель, в экстренных случаях должно работать.

«Плохо, но вроде слышу, окончания слов потерялись». — В голове прозвучали переливы серебряных колокольчиков. Юльтиниэль сама тут же настроила и укрепила мысленную связь — сил у нее для этого оказалось предостаточно.

«Бери Маришку и через черный ход дуйте на юг, там в двух лигах небольшое озерцо, ты должна его стихию почувствовать. Ждите нас. И без шуток, все очень сложно», — распорядился я.

Дочка, к моему удивлению, отнеслась к этому поручению по-настоящему серьезно — по мысленной связи, как известно, врать нельзя. Даже недоговаривать не получается.

«Хорошо… И твой ответ, папуля, — это нечто!» — В словах дочки прозвучал восторг, и она отключилась.

Сам разговор в реальности занял меньше доли секунды. Только-только глаза священника успели от шока увеличиться до размеров чайных блюдец, а староста скомандовал деревенским мужикам, что пора приступать к выполнению плана. И все. Я уже обнажил меч, ожидая, кто первым решится напасть на герцога Оррена Рита.

Наш род всегда славился своими воинами, но мы с братом превзошли всех предков. Впрочем, брат, пока был жив, из десяти поединков выигрывал у меня семь. Но на турнирах я оставался бессменным победителем. Вот так-то. Хотя, кажется, я уже говорил, что давно в них не участвовал. Очень даже возможно, что отыскался еще более искусный боец.

Только к чему это? Не собираюсь же я убивать своих собственных слуг? А если буду драться осторожно, стараясь не наносить серьезных повреждений, окажусь в ужасном положении, и меня скрутят за три минуты, как куря вареного. Первого напавшего я приложил рукоятью меча по лбу и отправил отдыхать примерно на полчасика. Остальные на мгновение замерли. Во время передышки я решил вставить слово, вдруг одумаются.

— Я доберусь до столицы и, когда там докажут невиновность Юльтиниэль, напомню, кто хозяин этих земель и как с ним пристало обращаться, — мрачно пообещал я.

— Еретик! — Неожиданно откуда-то сбоку появился святой отец с даром и ткнул меня святым знаком куда-то в шею.

Уклониться я не успел. Почувствовал, как медальон проколол кожу и на воротник рубашки медленно скатились несколько капель крови. Таким методом священники обычно определяют принадлежность существа к слугам наместника Хель и проклятым Убийцей. Правда, вторые умеют маскировать признаки проклятия, поэтому в столице и проводятся более тщательные проверки. Но что только не сделаешь ради жизни и безопасности дочери.

Повернувшись к опешившему святому отцу, я почти прорычал ему в лицо:

— Ты ошибся, прислужник рыжей лгуньи. Моя дочь не отмечена Хель!

Священник быстро закивал, глядя в ярко-голубые глаза. Этот цвет был первым и главным признаком меченного Убийцей. Видимо, в голове мужчины никак не укладывался светлый образ Оррена Рита — доблестного защитника и проклятого слуги Хель.

— Уходим! — крикнул я Кверу, отпуская полуобморочного мужчину и почти закидывая лейтенанта на его коня.

В одну секунду вскочил я на своего Рассвета и направил его прямо на толпу крестьян, разбегавшихся в разные стороны. Благо, под копыта никто не попал. Стражник на вышке пару раз выстрелил нам в спину из плохонького арбалета.

Уже через несколько минут мы выскочили за пределы деревни. Вот только судя по звукам, которые доносились из-за высокого бревенчатого забора, все быстро пришли в себя. Причем настолько, чтобы организовать погоню.

Пришпорив коня, я направил его с дороги в лес. Рассвет везде пройдет, если захочет. Коник Квера тоже не так прост, каким хочет казаться. Надо хорошо запутать следы, прежде чем направляться к дочке и Маришке. Надеюсь, девочки не забыли прихватить наши вещи? А то, знаете ли, там было много чего важного и полезного. Особенно если учесть, что, скорее всего, теперь нам придется отсиживаться по лесам и оврагам и передвигаться какое-то время только по ночам.

Хм… странно, почему молчит Квер и не комментирует произошедшее? Точно знаю, что он видел мое неожиданное преображение. И так спокойно отреагировать?! Он ведь легко сейчас может обвинить меня в предательстве империи. Не на шутку взволнованный молчанием лейтенанта, я все-таки обернулся, надеясь, что впереди не окажется широкой, низко растущей ветки, которая, воспользовавшись моментом, выкинет меня из седла.

Квер распластался на коне, держась из последних сил. Благодаря измененному зрению я прекрасно видел торчащий из его спины арбалетный болт.

Маришка подергала подругу — по совместительству госпожу — за рукав простой льняной рубашки, в которую та успела переодеться по велению герцога.

— Ну что, не видно их? Нет? — в который раз нетерпеливо спросила она.

До озера они добрались на удивление быстро. Хотя почему «на удивление»? Две юные, хорошо натренированные девушки, для которых совсем не сложно перескакивать через коряги, не сбавляя темпа. Озеро отыскать оказалось проще простого, так же как без магии устроить в большом кустарнике удобный шалашик, в котором теперь подруги отдыхали.

— Нет. Наверное, их что-то задержало. — Юльтиниэль раздраженно шикнула на девушку и опять скрылась за переплетением ветвей так, чтобы без магического зрения их не смогли отыскать.

— Очень надеюсь, что с ними все в порядке… — пробормотала Маришка, разбирая те вещи, которые они успели прихватить из трактира.

Свою сумку Юльтиниэль уже пристроила, и теперь перед девушкой стояла простая задача: разобраться с остальными и понять, забыли они что-нибудь или же нет. Вот эта большая сумка, явно с несколькими лишними измерениями внутри, точно принадлежит герцогу.

В памяти Маришки неожиданно всплыл образ его светлости, когда он, улыбаясь, в шутку предположил, что ее могут принять за его любовницу. Хм… а почему бы и нет? Она, конечно, не красавица, но все на месте, и восемнадцать ей уже исполнилось — вольна делать, что хочет. И если… Оглянувшись на подругу, девушка попыталась стереть с лица предательское смущение. Ну да, она, глупая, умудрилась влюбиться. Впрочем…

Дальше помечтать девушке не дали, так как на их полянке появились новые действующие лица — закутанная в черный плащ фигура, озираясь, тянула на магическом поводке упирающуюся оборванную девицу крайне потасканной разбойничьей наружности. Убедившись, что нужное место найдено, фигура быстренько расположила свою жертву на земле, закрепив руки и ноги девицы заклинаниями, и принялась чертить темномагический круг. Сама девица громко и грязно ругалась, предлагая Пресветлой Алив лично спуститься в этот мир и оторвать у этого извращенного маразматика все выпирающие конечности.

— Хм… — Маришка встряхнула головой, привычно убирая со лба непослушные черные кудри, — может, нам стоит вмешаться? — с сомнением протянула она, смотря, как фигура достает из складок плаща простой кинжал с характерным орочьим изгибом узкого лезвия.

— Зачем? — удивилась полуэльфийка, наблюдая за приготовлениями к ритуалу с таким интересом, словно хотела набиться в помощницы к фигуре в черном плаще.

— Так ведь девушку убьют! — Правда, Маришка прикинула, что девица сама грешила и душегубством, и воровством, и еще несколькими не слишком добрыми занятиями.

— И?!

— Совсем-совсем убьют… — разъяснила Маришка. — Знаешь, трупы, они такие синие, холодные, противные, по такой погоде скоро запашок дурной поплывет.

Юльтиниэль печально покосилась на подругу. Ведь следить за заклинаниями, которые творил маг, было так интересно! А до этого считалось невозможным так долго смотреть на чужую волшбу магическим зрением из-за колоссальных затрат энергии на это действие! Юная герцогиня делала это, не задумываясь, так же, как дышала.

— Ладно, уговорила, помогу этой плебейке. Надеюсь, она оценит мой поступок. Как я выгляжу? — уточнила она у Маришки, расстегивая верхние пуговицы рубашки.

— Что?

— Ну надо же мне произвести хорошее впечатление… — пожала плечами девушка, удивляясь, как подруга не понимает настолько элементарных вещей.

Потом пригладила растрепавшиеся фиолетовые пряди и с треском вылезла из кустов задом наперед, ибо развернуться в маленьком шалашике возможности не было.

Фигура оторопело уставилась на неизвестно откуда взявшуюся девицу, которая с неудовольствием рассматривала дырку на штанине. Наконец девушка решила, что замагичит штаны позже, и все-таки повернулась к фигуре, вспомнив, зачем вылезла из своего укрытия. Оторопь незнакомца сменилась не совсем культурным шоком, когда на нее уставились раскосые лиловые глаза. Видимо, темный маг еще никогда не видел сиреневоволосых коротко стриженных эльфиек.

Юльтиниэль недовольно скривила личико, поняв, что восхищаться ее красотой сегодня не будут. А значит, можно заняться любимым делом, то бишь игрой на нервах. Вот и жертва уже морально подготовлена.

— Дяденька, а вы уверены, что правильно жертву приносите? — уточнила она у фигуры, кивая на так же замершую девицу.

— ?!

— Так вы тетенька? — Лиловые глаза удивленно заморгали. — Извините, просто в этом плаще сложно понять, какого вы пола, — невинно пояснила Юльтиниэль.

— Хм… — откашлялась фигура, — дяденька я, тьфу ты, Хель! Что тебе надо, блаженная?

— А ругаться нехорошо! — обиделась Юльтиниэль. Мало того что маг отказывался восхищаться ее красотой, так еще и принял за дурочку. — Так вот, дяденька… А вы зачем жертву приносите? Просто я посмотреть хочу, — страсть как интересно, — это ведь не страшно? — В кустах приглушенно хрюкнули от смеха.

— Не страшно… не страшно… — пробормотала фигура, окончательно уверившись в невменяемости полуэльфийки, — демона только вызову. Будет чем его покормить… А потом уже и пошлю на поиски этого герцога-защитника, — объяснил он, не заметив, как лиловые глаза опасно сузились. А зря, катастрофа под названием Юльтиниэль уже осмотрела его и признала непригодным для проживания в этом мире.

— Тогда вы точно неправильно ритуал проводите! — заявила она.

Фигура печально вздохнула, но все-таки спросила, почему же проводит ритуал вызова демона неправильно.

— Ну как же! — словно маленькому ребенку, начала объяснять темному магу юная герцогиня. — Мне мама рассказывала, чтобы такое провести, надо жертву… надо с жертвой… — Тут она якобы смутилась, подергав выбившуюся из общего беспорядка прядь, и приблизилась к заинтересовавшейся фигуре. — Ну в общем, — почти прошептала она, заливаясь краской смущения, — ну, что папа с мамой делают, когда в комнате запираются, а мне даже подслушивать не дают!

Куст тихо всхлипнул, явно не сумев сдержать эмоции. Маришка уже раз двести успела пожалеть, что не попросила подругу изжарить этого мага на расстоянии, ибо теперь Юльтиниэль, явно нервничая из-за долгого отсутствия отца, выплескивала все накопившееся на чернокнижника.

Фигура заинтересованно покосилась на девицу, но отвергла заманчивое предложение. В конце концов, что он с этой полоумной беседует, как с лучшей подругой?! Его господин будет недоволен задержкой! Грубо оттолкнув Юльтиниэль, он, замахнувшись, попытался ударить взвизгнувшую жертву кинжалом. Оскорбленная в лучших чувствах полуэльфийка, падая, сосредоточила всю свою магию в кулаке и, подобно шару, кинула ее в обидчика — переборщила и от истощения резерва погрузилась в обморок. А так как уже давно было понятно, что стихия Юльтиниэль — огонь, магия приняла именно его вид.

Чернокнижник сгорел, даже не успев осознать этого. Вместе с магом сгорели незадачливая жертва и только-только выглянувший из открывшегося портала демон, до этого считавшийся неуязвимым существом. Однако круг перемещения был активирован, и мирозданию требовалось хоть кого-нибудь закинуть в этот мир. Поэтому, пошарив по соседним реальностям, оно схватило первого попавшегося человека, хотя бы минимально подходящего по параметрам.

На выжженную площадку из ниоткуда приземлился высокий, хорошо сложенный немолодой мужчина в странной зеленой одежде с темными пятнами разных оттенков этого цвета. Огляделся. И глубокомысленно изрек:

— С Петровым больше пить не буду…