Глава 21
ПОДСТАВА

Василий спорить не стал, хотя идею попросить Маришку «послушать воду» явно не одобрил. Но шанс узнать конец предсказания примирил с возможными последствиями. К тому же мы все уши прожужжали девушке, что, если она почувствует что-то неладное, сразу же должна прекратить эксперимент.

— Поняла я уже! — устала отмахиваться Маришка, ощущая себя несмышленым младенцем и желая нас за такую заботливость покусать. — Мне просто послушать ее? Ничего спрашивать не надо? — уточнила она.

Я задумался. Призрак советовал именно «слушать воду», никаких уточнений конечно же не было, так что вопрос получался с подвохом. Мало ли что вода говорить может?

— Давайте пока обойдемся малым, — настойчиво попросил Василий, и желающих возражать ему, естественно, не нашлось.

Маришка кивнула и склонилась над тазиком с чистейшей холодной водой. Мгновение вглядывалась в свое отражение, потом поморщилась и заправила мешающиеся пряди за уши. Покосилась на нас, словно мы своим любопытством жутко ей мешали. Пришлось покорно сесть на кровать и сделать вид, что открывающийся за окнами простор интересует нас куда больше, чем занятие девушки.

Долго ждать не пришлось. Буквально через пять минут Маришка помотала головой и отодвинула от себя тазик. Поднялась на ноги, отряхивая руки после пыльного ковра нашей комнаты, потянулась. Разочарованно пожала плечами.

— Ничего полезного. Она не говорит — только напевает какой-то мотив, — сказала полувампирка. — Кажется, заметила то, что ее слушают, и стала напевать громче, но все равно без слов. Простите, герцог, я была бы очень рада помочь вам, но это все, на что я способна.

— Алив с тобой, Маришка! — возмутился я. — Не извиняйся! Большего не смог бы сделать никто. А что помогло это мало — не страшно, зато теперь мы точно знаем, что в этом направлении искать не стоит. Спасибо тебе, можешь возвращаться в свои покои, если хочешь.

— А что еще делать, ваша светлость? — по-философски спокойно откликнулась Маришка. — Эольцы раньше утра ничего придумывать не станут, а до него есть еще несколько часов.

Она кивнула нам и выскользнула из комнаты, даже не скрипнув старой дверью. Наверное, это проведенный ритуал давал о себе знать: двигаться Маришка стала с нечеловеческой грацией и быстротой. Что ж, будем надеяться, что она найдет достойное применение появившимся способностям.

Альга заперлась в ванной, насмешливо попросив меня не убегать мыться в чужие покои (если вдруг решу, что она сильно задерживается), потому что, снова заболев, лечиться я буду самостоятельно.

— И что ты планируешь делать завтра? — Иномирец покачал головой и поправил самого себя: — Уже сегодня… Хорошо, Оррен, предположим, что у меня получилось, и «платформы» не сработают. Считаешь, это заставит их отступить? — Василий в задумчивости потер переносицу и устало прикрыл глаза. Было видно, что ему хочется наплевать на эольцев с высокой колокольни и пойти спать. За последние несколько дней иномирец внешне постарел на пару-тройку лет — сильнее обозначились морщины, тени под глазами стали гуще, прибавилось седины от волнения за Маришку, и цвет лица приобрел какой-то неприятно-болезненный оттенок.

Ну да ничего — вот закончится это безобразие, поедем в мое поместье, хорошо отдохнем, пригласим специального мага, который за кругленькую сумму и из столетнего старика может сделать двадцатилетнего мальчишку… ну конечно, до такого абсурда доводить не станем, но по десять лет скинуть — заслужили. И что, что таких магов на весь наш мир наберется всего пять штук и оплатить подобные услуги способен не каждый король… Риты могут позволить себе многое из того, что другим недоступно.

— Нет конечно. Не заставит. — Я откинулся на кровати и закрыл глаза. Сознание привычно начало заволакивать белым туманом подступающего сна. Мысли сразу стали тягучими и какими-то невнятными, а на попытки убедить себя принять вертикальное положение тело никак не реагировало — казалось, что оно просто стало ватным. — И что делать, я понятия не имею. Как-то понадеялся, что Юля с Крисом вернутся и все сразу станет хорошо, но у них и без нас проблем хватает, судя по тому, как причудливо у меня в голове перемешиваются и обновляются воспоминания. Так что, друг мой, будем спасать себя и Лирию сами. И при этом постараемся не погибнуть. Как тебе такой план?

— Хороший план. — Кажется, Василий улыбнулся. — Мне по душе. Отдохни, Маришка права — времени чуть-чуть осталось, дел нет, а неизвестно каким местом дальше к нам судьба повернется; поспите с Альгой, уже польза будет.

И, последовав совету иномирца, я уснул сразу же, как за Василием закрылась дверь, даже не дождавшись Альги.

Торжества в честь победы над наместником грозились растянуться надолго. Уже три дня страна как будто сошла с ума от радости и только и делала, что праздновала, праздновала и еще раз праздновала. Не отмечали сие событие разве что отряды гвардейцев, очищающие Лирию от остатков наместнического воинства. Впрочем, сражаться теперь особо было не с кем. Нечисть потянулась назад в Окраинные земли, стараясь не приближаться к людским поселениям.

Все, кроме Юльтиниэль и Оррена, свято верили, что присмирели вампиры, оборотни и прочие малоприятные существа из-за смерти наместника, а княжна и герцог знали — это всего лишь Рик спешил отозвать своих новых слуг. К тому же Юле думалось, что часть работы взяла на себя Хель, уничтожив самые опасные творения.

Что ж… баба с возу…

Но сильнее всего полуэльфийку волновал тот факт, что осень уже вступила в свои права и приближалась дата, отмеченная в памяти как день свадьбы Оррена и Лареллин. Юля все сильнее дергалась, уже не веря, что сможет из всего этого вывернуться, и, сталкиваясь в дворцовых коридорах с Ритом, смотрела на мужчину, как загнанная дичь на хищника. Впрочем, Оррен понимал эти взгляды по-своему.

— Я обязательно съезжу к Эттам, не переживай за меня, Рэль. Только не сейчас. Если я вдруг посередине торжества сорвусь в Хелины топи, то меня могут неправильно понять, согласись…

Юльтиниэль грустно кивала в ответ и советовала, что в этом случае ему следует как можно тщательнее прислушиваться к ощущениям, чтобы хоть немного контролировать проклятие, поселившееся в его крови. Но это было лишь частью ее тревог. Еще Юлю волновал лучезарный князь, который больше к ней не подходил, о самочувствии узнавать не пытался, зато наблюдал с каким-то болезненным интересом, особенно когда она находилась в компании Оррена. Юльтиниэль даже стала допускать мысль, что эльф о чем-то догадался. Например, о том, что действительно случилось в замке наместника или кто она такая на самом деле и какую роль должна сыграть.

Еще хуже дела обстояли с Крисом. Император стал замкнутым, и если с остальными хоть как-то контактировал, неизменно появляясь на всех балах и так же неизменно оставаясь в тени высоких колонн тронного зала, то с Юльтиниэль он общаться перестал принципиально и свел к минимуму их встречи. Она даже не могла столкнуться с ним взглядом, как ни пыталась.

И за два дня до той самой даты Юльтиниэль сделала неутешительный вывод, что что-то явно надвигалось. Причем Крис обо всем знал и специально избегал ее, чтобы не дать случайного намека. Или же, что полуэльфийку совсем не радовало, он ощущал острое чувство вины за то, что должно было произойти. Здесь появлялось несколько вариантов. Точнее, два: смириться и позволить случиться тому, что запланировала Хель (а у творца явно существовал план сохранения времени), или же бороться и устроить все, как хотелось ей. Слепить новую, лучшую реальность, в которой бы не случилось множества досадных ошибок и дорогим ей людям жилось бы комфортно и счастливо. Но что станет с самой Юлей, если она сделает это? Вдруг она никогда не родится, и кольцо замкнется, отрезая этот мир от множественной вселенной, навсегда оставляя в безвременье…

Полуэльфийка покачала головой и, решившись, направилась к Талли.

А там будь что будет.

…Ночь накрыла столицу пологом мелкого, противного дождя, надоедливо шуршащего за окнами. Свежесть и зябкая сырость вползали в неприкрытые форточки, сквозняками рыскали по коридорам, скрипя дверями и рыцарскими доспехами, украшающими главную галерею. Глухо-глухо дождевые капли стукались о мутное стекло, расплываясь кляксами и прочерчивая тонкие дорожки вниз к подоконнику.

Кристиан прислушивался к спящему дворцу и смотрел на расплывшийся, темный контур парка. Несмотря на то что фонари давно погасили и сквозь плотные тучи не просачивалось ни единого лунного луча, тьма за окнами не была абсолютной. Взгляд угадывал линии выложенных камнем дорожек, плетеную арку, кованую решетку ограды, дальше темнота растекалась волнами, обрисовывая стволы крайних деревьев и их тонкие ветви, затем сгущалась, превращая всю реальность в однородную массу.

— Пора… — Рядом из воздуха соткалась Хель. — Я усыпила всех. — Делай что угодно: хоть кричи, хоть режь их на куски, все равно никто не проснется. Теперь дело за тобой.

— А ты не можешь просто щелкнуть пальцами? Зачем тратить время и силы, если легче обойтись малой кровью… Нет, не понимаю.

— Мм… — Женщина поджала губы и как-то странно посмотрела на Криса, а затем неожиданно рассмеялась: тихо и спокойно, без пугающих ноток безумия, вполне человеческим приятным смехом, который император никак не ожидал услышать от Убийцы. — Я, конечно, могу отговориться, что мое вмешательство должно сводиться к простейшим действиям и не нести в себе изменяющие импульсы. Как этот полог мертвого сна: я лишь усыпила всех до утра, и то, что к Пеллити — фрейлине императрицы — не заглянет сегодня ночью некий гвардеец, не сыграет в истории никакой роли. Но если и остальное сделаю я… О-о-о, рисковать лучше не стоит. Ты, Кристиан, плоть от плоти этого мира, и твое воздействие не расценят как несущее угрозу — миропорядок не станет пытаться его компенсировать…

Воспользовавшись паузой, император поспешил согласиться с творцом:

— Я все понял, спасибо.

Хель хмыкнула и покачала головой.

— Нет, как раз не понял, — я могла так отговориться, и мой ответ оказался бы одной стороной истины, но на самом деле я просто предпочитаю делать грязную работу чужими руками, как и все из моего поколения… Не хочу тебе лгать, — заметив недоуменный взгляд Криса, добавила она. — Да, тебе бы хватило и первой части моей речи. Считай это небольшим уроком на будущее, если когда-нибудь еще столкнешься с творцами, — нет одной правды, и любой из моих родственников найдет именно те слова, за которыми ты пойдешь и в огонь, и в воду, и в бездну, даже если их смысл будет тебе противен. Ну что ж, а теперь за дело. И пусть твоя совесть заткнется, а то я даже слышу, как она грызет тебя изнутри — омерзительное чавканье.

Крис шутку оценил и, отвесив легкий поклон, отправился в покои Юльтиниэль.

В комнатах, вопреки царившей в коридорах прохладе, было душно. Ровно горели три непотушенные свечи на прикроватной тумбочке. Девушка разметалась по кровати, каким-то неведомым образом сумев занять большую ее часть. Пуховое одеяло комом валялось на полу, простыни сбились. Император позволил себе несколько минут просто наблюдать за спящей Юлей, любуясь ее умиротворенной, счастливой улыбкой. Конечно, можно воспользоваться левитацией — так было бы и проще, и легче, но вместо этого Крис осторожно поднял полуэльфийку на руки и, стараясь ни обо что не стукнуть свою драгоценную ношу, вынес из комнаты, направившись прямиком к покоям Оррена. Юля сонно вздохнула, словно сквозь заклятие Хель почувствовала, что что-то не так.

— Все в порядке, не беспокойся. — Крис убрал со лба Юльтиниэль спутавшиеся пряди, надеясь, что девушка почувствует — он не желает ей зла, просто не хочет, чтобы полуэльфийка допустила ошибку… Конечно, Кристиан видел, как Юля смотрела на зеленоглазого эльфа, и понимал, что с нее станется ради прихоти разрушить все время. Именно поэтому он согласился сделать то, что скажет ему Хель.

— Прости… — прошептал император.

Утро для Юльтиниэль началось с чьего-то разъяренного вопля и испуганного женского визга. Она уже собиралась возмутиться, что из ее покоев устроили проходной двор, и кинуть в непрошеных гостей большой подушкой, как вдруг подушка под ней завозилась, пытаясь скинуть с себя полуэльфийку, а после грубо выругалась.

— Э-э-э? — Юльтиниэль приподняла голову и встретилась с недоуменно-гневным взглядом Оррена, на плече которого, собственно, она и устроилась. — Ой! — пискнула девушка, попытавшись скатиться с кровати, но запуталась в сбитых простынях и упала на пол, замечая, что в дверях стоит крайне злой лучезарный князь, а из-за его спины выглядывает любопытная служанка — та самая, заметившая их с Ритом в комнатах Юли, когда они играли в карты…

«Попали!» — мелькнула скорая мысль.

— Что ты делаешь в его покоях?! — Эльф, увидев, что его заметили, принялся надвигаться на Юлю, подобно разыгравшейся буре, настигшей одинокого странника посреди поля.

— Но… — попытался вмешаться Оррен.

— Молчи, Рит! Решил, что раз стал герцогом, то теперь все можно?! Скажи спасибо, что я не убил тебя на месте…

Мужчина покорно смолк, бросая обеспокоенные взгляды в сторону Юли.

— Я жду ответа! — Эльф снова повернулся к беспомощно сжавшейся в комочек Юльтиниэль.

— Не знаю я, как тут оказалась! — возмутилась она. — Я засыпала в своей комнате…

— Врешь… — как-то слишком быстро взяв себя в руки, оповестил князь. — Эта милая девушка сказала, что уже не раз видела вас вместе.

Юльтиниэль перевела взгляд на служанку, стоящую за спиной эльфа, и та растянула губы в кривой ухмылке Убийцы. Кажется, не без посторонней помощи, лучезарный князь уже успел все решить.

— Раз ты, сестра, решила увлечься смертным мужчиной, то теперь свяжешь с ним свою жизнь. Что ж, Рит, я мог бы требовать твоей казни за подобное, и император не отказал бы, но ты искупишь свою вину, взяв Лареллин в жены. Это будет справедливо. Даю один день вам на подготовку — завтра Ливий соединит ваши судьбы перед ликом Пресветлой матери.

И, не дожидаясь ответа, князь стремительно вышел из комнаты, словно находиться рядом с собственной сестрой ему было невыносимо мерзко. Служанка поспешила следом, опустив взгляд в пол, как будто бы смущаясь. Но Юльтиниэль могла жизнью поклясться, что творец торжествовала.

— К какой Хель? — спустя минуту как-то потерянно спросил Оррен, не спеша набрасываться на девушку и обвинять ее в подставе. Кажется, жалкий вид Юли сам за себя говорил: она пребывала в глубоком шоке и к случившемуся явно не имела никакого отношения.

— Той самой… — хмуро отозвалась Юльтиниэль. — Ты заметил служанку? Она тебе странной не показалась?

Герцог хмыкнул и потянулся.

— Еще как показалась! Думаешь, это была Убийца?

— Я в этом уверена. — Юльтиниэль кое-как поднялась с пола, закутавшись в стянутую простыню. — И что теперь?

Она понимала: делать больше ничего не нужно — не став спорить с упрямством полуэльфийки, Убийца сама направила события в нужную сторону. И в то же время Юля ощущала, что ее использовали втемную, и это оказалось крайне неприятно. Хотелось все разрушить, отомстив Хель. Да и страшновато было… вот так… вдруг.

— Лично для меня предпочтительнее сходить в храм, чем стать мишенью для эльфийских лучников. — Оррен кивнул: — Ванная там. А что тебе грозит за непослушание?

— Какой-нибудь отдаленный эльфийский монастырь. — Юльтиниэль припомнила старые легенды о нескольких своевольных эльфийках. Закончили они плохо…

Если в ее покоях комната для омовения была выложена белыми тонкими плитками с едва заметными серыми вкраплениями, то ванная Рита оказалась выполнена в бирюзовых тонах, что смотрелось куда красивее. Порывшись на полочках, она нашла запасной комплект для умывания, который слуги всегда оставляли на всякий случай, и принялась за водные процедуры.

— Но я не хочу! — пожаловалась Юля. — Ты сам говорил, что относишься ко мне, как к сестре… — проблеяла полуэльфийка, ожидающая совсем другой, более бурной и негативной реакции.

Рит осторожно заглянул в комнату и, убедившись, что Юльтиниэль просто чистит зубы, пристроился рядом. И почему-то сразу стало по-домашнему уютно.

— Я от своих слов не отказываюсь, Рэль, не бойся. Ты ведь слышала в замке Рика, что Хель предлагала мне сделку?

Юля виновато отвела взгляд, стараясь всем своим видом показать: она уже осознала, что подслушивать нехорошо.

— Так вот, — как ни в чем не бывало продолжил Оррен, ловко расправляясь с трехдневной щетиной, — почему-то мне думается: Убийца это устроила специально — я вознегодую, что меня собрались женить, и прибегу к ней за помощью, согласившись на… — Рит отвернулся, — ее унизительные условия. Но этого не будет. Давай вместе разыграем спектакль? Клянусь честью, что никогда не причиню тебе вреда и без твоего согласия не прикоснусь и пальцем.

Юльтиниэль вздохнула. Возможно, все так и должно было случиться, а она, сама того не зная, строила нужный вариант прошлого. От судьбы не убежишь. Жаль только, Талли не стоит знать о том, что все это игра. Эльф, наверное, расстроится… А как было бы просто сломать Хель всю игру — всего лишь потребовать магической проверки, что ничего не было. Но…

— Хорошо, если говоришь, что лучше согласиться, а не доказывать нашу невиновность, — улыбнулась девушка, — я согласна.

Но почему-то из мыслей не уходил неприятный осадок, что Убийца найдет способ заставить Оррена согласиться на все, что угодно. Не сейчас, так через пару часов или завтра, но все равно творец не откажется от своего вознаграждения.

Узнать бы еще только, в чем же оно заключается. Так было бы намного проще.

Дворец уже кипел, раззадоренный новостью о свадьбе новоявленного герцога Рита и лучезарной княжны Э'ленн. Слухи возникали самые нелепые, а уж взгляды, которыми награждали Юлю, пробирающуюся к своим покоям, заслуживали отдельного рассказа: от любопытных и насмешливых до удивленно-понимающих, завистливых, полных ненависти или разочарования, упрека или же грусти. За не столь длинный путь полуэльфийка успела почувствовать себя редчайшим музейным экспонатом. А перед дверями комнат ее дожидался император, на виноватой роже которого крупными буквами читалось, кто именно помог Хель в осуществлении ее плана. Кристиан посмотрел на Юльтиниэль так, словно она уже вытаскивала из-за спины заточенный топор, собираясь порубить своего «благодетеля» на неровные куски. Сие не лишено было смысла: первые секунды Юльке действительно хотелось если не убить, то хоть покалечить бывшего жениха, так запросто перешедшего на сторону Убийцы.

— Эх ты, предатель, проходи, — кивнула она, отворяя дверь и приглашая Криса. — И не стыдно тебе?

— Стыдно… — покаялся он. — Но ты бы по-другому с этим ушастым в Светлолесье умотала, и все бы рухнуло. А мне мой мир нравился… В общем, прости, это была вынужденная мера.

Юля вздрогнула, потом махнула рукой:

— Никуда бы я не сбежала. Мы вчера с Талли все обговорили, и я сказала, что, каким бы очаровательным он ни был, мое сердце отдано другому; к счастью, я не уточнила, кому именно. Кри-и-ис? Я тебя, конечно, прощаю. И ты прости, что сбежала. Я почему-то испугалась ответственности, но теперь понимаю, как это было глупо.

Император удивленно присвистнул. А говорили, что полуэльфийка никогда не исправится! Да сам Оррен и рассказывал, что проще от горы ответа дождаться, чем извинений от Юльки. Наверное, нелегко ей эти слова дались…

— Предлагаешь, когда вернемся в наше время, начать все сначала?

— Неужели ты согласишься? — удивилась девушка, явно ожидающая, что ей в мягкой форме посоветуют прогуляться до ближайшего леса.

— Ага. Я помню, что ты говорила про фиолетовый цвет…

Но в этот момент их прервали несколько служанок и императорский портной, прибывшие для того, чтобы в рекордные сроки приготовить для княжны свадебное платье. Крис поспешил откланяться, на прощание улыбнувшись Юле, но теперь уже совсем иначе — теплее и счастливее.

А дальше начался кошмар…

Хель действительно своего не упустила.

Юльтиниэль уже как полчаса назад отправила портного восвояси и тихо дремала на пышной кровати, когда в покои ворвался Талли.

— Быстрее! — вскричал он с порога. — Альгу собираются казнить!

Спеша по коридорам вслед за эльфом, девушка успела узнать, что воровку никто с утра не видел, даже принялись искать, и лишь сейчас, после того как утихла утренняя неразбериха со свадьбой, Оррену удалось узнать, что Ричард обвинил ее в покушении на свою особу и приговорил к смерти.

— Но почему?

— Ее нашли спящей в какой-то лаборатории, — видимо, она по приказу императрицы изготавливала яд. Сейчас Оррен пытается его уговорить отменить приказ или хотя бы дать отсрочку, а то на это дело у Ричарда разговор короткий…

Юльтиниэль замерла, занеся ногу над ступенькой, как вкопанная. Вот оно! Альгу нашли спящей, как саму Юлю с Орреном, Хель не стала ждать реакции Рита, а подстраховалась заранее…

— Рэль, скорее! — Талли потянул ее за руку. — Я тоже огорчен, встревожен, разозлен и далее по списку, но так мы никому не поможем…

Оррен уже прижал Ричарда к стенке и что-то ему втолковывал.

— Это подстава, дай мне разобраться, кто ее сделал! — упрашивал императора Рит. Оглянулся на вошедших в зал друзей, кивнул, благодаря за поддержку, и снова вернулся к животрепещущей теме. — Я абсолютно уверен, что Альга сама оказалась жертвой!

— А я, мой друг, также уверен, что тебе не следует беспокоиться об этой жалкой воровке. — Ричард аккуратно забрал края своего камзола из захвата Рита, словно тот собирался хорошенько встряхнуть императора. — У тебя сейчас должно быть множество других, более приятных забот. Не так ли, княжна? — Он повернулся к Юле. — Я от всего сердца поздравляю вас! Вы станете прекрасной парой! Зачем только эта Альга вам сдалась? Рано или поздно она все равно закончит свою жизнь на виселице… можно сказать, что в некотором роде я даже оказываю ей одолжение…

— Так сделай мне подарок, Ричард! — применил последний аргумент Рит. — Отложи казнь хоть на несколько дней, и я докажу, что Альга невиновна…

Император задумался, а потом фальшиво вздохнул:

— Прости, Оррен, но, по моим подсчетам, воровка уже выпила яд, приготовленный для меня, десять минут назад… Боюсь, я ничем не смогу тебе помочь.

Хель не просто подстраховалась — творец сделала все, чтобы Оррен не смог отказаться от ее предложения. И теперь он сам это прекрасно понимал.

— Я заберу тело, — бросил Рит. — Талли, Рэль, вы мне поможете?

Юльтиниэль сглотнула, борясь с желанием прямо сейчас отказаться от всего и выйти из игры, наплевав на последствия, но заставила себя кивнуть.

…Хель пришла на зов сразу, словно нарочно подчеркивая, что успела заждаться, когда же Рит соизволит вспомнить про Убийцу. Женщина появилась в комнате с легким хлопком и зачем-то сразу же щелчком пальцев занавесила окна. Огляделась по сторонам, приветливо кивнув Юле, и поправила ворот линялой рубахи, на которой отсутствовала пара пуговиц.

Талли попросили караулить снаружи — ему знать о сделке Оррена с Убийцей было совсем не обязательно, а Юля осталась в комнате, чтобы поддержать своего будущего отца. Альгу они устроили на кровати — яд оказался качественным, сначала усыпив ее и лишь затем унеся куда-то за грань в чертоги творцов, ни обезобразив лица предсмертной агонией, ни оставив каких-либо других отпечатков смерти.

— Ну-с, что тут у нас? Ах… бедная девочка… — фальшиво взгрустнула Хель, разглядывая мертвую Альгу, как какое-то диковинное насекомое. — Итак, вы хотите, чтобы я ее оживила? Ладно, цену ты, Оррен, знаешь. Согласен?

— Можно подумать, что у меня есть выбор, — откликнулся герцог. — Ты сама ее убила, а теперь решила посмеяться надо мной?

— Выбор конечно же есть: согласиться или же оставить бедняжку разлагаться в гробу. Ну-у… то, что убила ее я, еще надо доказать, а посмеяться сам Единый велел — вы, люди, странные создания: легко убиваете близких и так же легко жертвуете ради них всем… Впрочем, моя просьба не кажется такой уж невыполнимой или неприятной, как ты пытаешься показать. Ну что? Сейчас оживлю девчонку, а завтра приду за платой. Договорились?

— Да. — Оррен пожал протянутую руку.

— Тогда приступим. — Творец еще раз щелкнула пальцами, чтобы в покоях стало еще темнее, видимо, это было необходимо для ритуала.

Хель развела руки в стороны и начала нараспев читать какое-то заклинание, чуть раскачиваясь из стороны в сторону в такт своим словам. Тело Альги окутало молочно-белое сияние, постепенно будто бы впитывающееся в нее, а потом Хель резко свела руки, хлопнув в ладони, — и девушка на кровати дернулась, ее тело изогнулось какой-то невероятной, ломаной дугой, а затем снова затихло.

— Да-а… — пробормотала Убийца, — у Рыжей это всегда получается изящнее. В общем, минут через пятнадцать она придет в себя. И советую ее срочно увести из дворца, пока Ричард не решил казнить вашу Альгу повторно. Что ж, до завтра, Оррен. И я вас тоже поздравляю со скорой свадьбой…

На этом творец хитро прищурилась и испарилась в воздухе, а Рит опустился на кровать рядом с Альгой, как-то обреченно сгорбившись.

Следующий день также не принес Юльтиниэль никакого облегчения в связи со случившимися событиями. Альгу из дворца вызвался вывести Талли, правда, перед этим воровка успела накричать на лучезарную княжну за то, что она отняла у нее надежду быть рядом с Ритом. А затем эльф, собирая вещи, случайно признался Юле, что у него началась смертная болезнь.

— Год, может, чуть больше, продержусь, — бледно улыбнулся эльф. — Я останусь с Альгой и заберу ее к себе — нам обоим сейчас тяжело видеть вас с Орреном вместе.

— Но… как же так… — растерялась полуэльфийка от столь неожиданного признания.

— Не вини себя, — попросил Талли, — просто я иначе не могу. И если как-нибудь решишь вспомнить обо мне, не ругай сильно. Удачи тебе.

Он поцеловал Юлю в лоб и поспешил из комнаты, пока девушка не успела до конца осознать, что именно из-за нее эльфу осталось жить всего год.

Потом была суета, неразбериха и вообще что-то непонятное, больше напоминающее побег цирка из провинциального городка после полного провала. Портной истыкал Юльтиниэль булавками, пытаясь второпях завершить излишне шикарное и какое-то безвкусное платье с пышными юбками и наглухо закрытым верхом, напоминающим больше чехол на что-то огромное и бесформенное, чем свадебный наряд. Потом за Юлю принялись парикмахеры, соорудив на голове высоченную башню, которая опасно раскачивалась в такт шагам девушки, и несчастной полуэльфийке приходилось идти так ровно и осторожно, будто бы она позавтракала колом. В довесок на Юльку нацепили несколько килограммов украшений, после чего увидевший ее Оррен (также измученный до крайности) чуть не лопнул со смеху, по достоинству оценив «преобразившуюся» княжну.

— А вообще, удачно получилось… — неожиданно улыбнулся он. — Надо было сразу додуматься, что брак по расчету — лучшее решение всех проблем. Надеюсь, ты не в обиде?

— За что? — Юльтиниэль скорчила коварную рожицу, решив отыграться за смех над ее нарядом. — У эльфов жизнь длинная… Вот умрешь ты лет в семьдесят, я останусь владелицей земель Ритов, тогда и выйду замуж за кого хочу. Как тебе такой план?

Оррен задумчиво потер подбородок.

— Да, об этом я не подумал, — сознался он. — Но главное — выскользнуть из-под наблюдения твоего бдительного брата, чтоб к нему Хель во сне явилась!

— И не только во сне… — мрачно добавила Юля.

— Тогда уж не только Хель, — злорадно закончил Оррен, желая оставить последнее слово за собой.

Даже сама церемония Юльтиниэль запомнилась плохо. В основном девушка смотрела куда-то в пространство, сосредоточившись на одной мысли: свою свадьбу она представляла совсем не так. В спину упирался подозрительный взгляд Криса, словно тот ожидал, когда же она, по обыкновению, соберется бежать (и готовился ее вовремя поймать). Но Юля в кои-то веки решила побыть паинькой и на вопрос Ливия послушно ответила, что согласна со всем и перед лицом Пресветлой матери клянется в верности и прочей чепухе, которую обычно обещают все когда-либо стоявшие перед алтарем люди, зачастую забывающие свои клятвы уже следующим утром.

Затем Оррен сухо клюнул ее в щеку, и все гости радостной, неорганизованной толпой, больше напоминающей стадо, побрели в тронный зал, дабы вкусить праздничного торта, вручить молодоженам какой-нибудь бесполезный подарок и еще раз поздравить с выгодной партией. Но, в общем и целом, не считая абсурдности ситуации, все было не так уж и плохо. Юльтиниэль танцевала, смеялась над шутками друзей, не стесняясь подтрунивала над чересчур серьезным братом, который, словно очнувшись от глубокого сна, смотрел на присутствующих так, будто вообще не понимал, что вокруг происходит, почему все веселятся и с какого перепугу его лучезарная сестра вышла замуж. Впрочем, после воздействия Хель все могло быть куда хуже.

Но особенно радовало Юльтиниэль то, что она официально опять стала леди Рит.

Как обычно, все случилось внезапно и именно в тот момент, когда никто ничего не ждал. В любой жизни есть время, специально отведенное для таких событий, которые ожидаются человеком, но при этом происходят именно в тот короткий момент, когда он отвлекается на что-то иное. Крайне неприятная сторона всемирного закона подлости, в то же время периодически освежающая скучную реальность, привнося в нее элемент неожиданности, новые краски и проблемы.

Обнаружив, что платформы заблокированы, эольцы ждать не стали и напали на сонную крепость. Первыми спохватились парни Рика — и тревогу подняли, и стрелами врагов встретили, и даже кое-как магическую сеть натянули, чтобы хоть на первое время защититься от заклинаний жрецов. Впрочем, и щит эольцев оказался до обидного прочен, так что они спокойно подобрались к лабиринту и завязли там совсем ненадолго, против заверений Эриама, мол, понаставленные ректором ловушки сами творцы не обойдут. Я, конечно, знал, что эльф склонен к преувеличениям, но чтобы настолько… Увы, в способностях нашего мага я жестоко разочаровался. Самые большие проблемы возникли с ловушками рукотворного, а вовсе не магического происхождения. Так что мы лишь успели подняться на стены, как эольские жрецы уже приветливо помахали нам ручками и обрушили на многострадальную крепость шквал хелиного огня, оплавляющего камень не хуже драконьего пламени.

Вот тут-то мы взвыли.

Эриам беспомощно развел руками, после того как перестал ощупывать еле-еле спасенную голову (это он так «удачно» высунулся посмотреть, как же они колдовать умудряются), и теперь сверкал восхитительно-идеальной лысиной.

Ничего… если выживет сегодня (не эольцы, так мы с Ливием уж точно попытаемся его придушить) — к завтрашнему дню отрастит шевелюру заново.

— Откуда у них такая силища?! — натуральным оборотнем немелодично завывал Ливий, тихо сползая по стеночке и теребя в руках бесполезный дар.

— От Хель…

«Или Алив», — уже про себя добавил я. Вот Пресветлая постаралась! Через несколько часов от нас останутся хорошо прожаренные куски мяса… И ничего мы сделать не можем — только геройски погибнуть или поспешно отступить. А как иначе? Одно дело — с соседями воевать, когда знаешь их возможности и представляешь, что они могут противопоставить в ответ, но если в дело вмешивается творец и наделяет противника определенным набором сюрпризов, стократ превосходящим наши собственные силы, тут только могилу себе успеешь выкопать, и все.

— Оррен, может, у тебя есть какие-нибудь гениальные идеи? — Альга осторожно подергала меня за рукав. — Хотя гениальные — необязательно, сейчас любые сойдут.

— Ну-у… такой мощный щит они, как бы ни хотели, не смогут поддерживать постоянно, и рано или поздно им придется сделать перерыв…

Лица присутствующих вытянулись, после того как все красочно представили то самое «поздно».

— Или же, если предположить, что они для экономии сил поддерживают его только со стороны нападения, тыл у них открыт… Так что попытаемся облететь их и ударить со спины. Вот все, что я могу предложить вам с ходу.

Проверять мои предположения вызвались Альга, прицепившаяся к уже знакомому старшему лейтенанту Ло, и Рик. Пары драконов должно было хватить, чтобы понять, есть ли в защите эольцев та самая брешь, которую безуспешно пытался найти Эриам, не сумев сделать два шага в сторону от привычных для себя методов (вот только попадись он мне в менее стрессовый момент!). И если есть — нанести максимальный урон, при этом успев вовремя смыться, не подпалив себе хвост.

Все мелькало перед глазами настолько быстро, что мне даже показалось — время понеслось, обгоняя самое себя огромными скачками. Я не успевал фиксировать происходящее в своем сознании: вот Альга, улыбнувшись на прощание, сбегает следом за Ло по ступенькам, спеша к дракону, вот Рик машет рукой из седла своей зверюшки, поднимающейся в воздух несколькими тяжелыми взмахами кожистых крыльев.

И вот уже две струи огня врываются в строй эольцев, превращая людей в яркие, отчаянно кричащие факелы. Но не успели мы обрадоваться, как жрецы, временно отвлекшись от превращения крепостной стены в оплавленный памятник доблести эольцев, переключились на драконов, открыв по ним прицельный огонь большими сгустками ослепительных заклинаний. Легкий, небольшой дракон Рика свободно уходил с траектории ударов, немыслимо изгибаясь и подныривая под лучи. А вот питомцу Ло пришлось несладко — он был не такой маневренный. Несколько заклинаний по касательной прошлись над правым крылом, но дракон успел уйти в сторону, еще один сгусток попал в прочную броню, закрывающую брюхо: зверь протестующе взревел, рванул вверх, спеша увеличить дистанцию. У меня же чуть сердце не остановилось, когда я подумал о том, что в любой момент может найтись какой-нибудь очень меткий жрец, и я больше никогда не увижу Альгу или брата. А то и обоих…

Хелина Алив! И Убийца не лучше… — и ведь знают же, заразы, что ради любимых я на все пойду. Слишком уж это очевидная слабость, с которой не могу сделать ровным счетом ничего. Запереть в подвалах замка и приставить стражу? Не несчастный случай, так старость рано или поздно придут за всеми. Альга — взрослая женщина и, кем бы ни пыталась притвориться, прекрасно знала, что рискует жизнью. Я не вправе схватить и привязать воровку к себе, думая, что так мне удастся оградить ее от всех бед.

В следующий момент я услышал предостерегающий вскрик Ливия и синхронный с ним вздох Василия. Обернулся, заставив себя перестать гипнотизировать танец драконов в надежде вымолить у творцов их спасение.

На крепостную стену бесстрашно взобралась Маришка, насмешливо оглядев эольцев, будто они превратились в не опасные игрушки, начертила указательным пальчиком какую-то фигуру в воздухе и, подмигнув Василию, что-то шепнула. В эту же секунду сверху потоком хлынула вода. Наперекор тому, что поблизости не ошивалось ни одной тучи и цвет небосвода оставался лазурным, ливень получился такой, словно где-то сломался затвор, опрокидывая на землю все запасы небесной влаги. И при этом на двор крепости или на нас не упало ни единой капли — вся мощь стихии обрушилась исключительно на эольцев, буквально смывая их с места и удерживая в водных коконах. А Маришка легко, словно играючи, управляла этим страшным действом, плавно водя руками по воздуху и указывая на нужных жрецов. И тотчас, повинуясь ее приказу, из общего потока выделялось гибкое щупальце, хватающее эольца и не отпускающее до тех пор, пока его тело не переставало биться в агонии.

Сложно сказать, кто перепугался больше — убийцепоклонники или мы, наблюдая, как скромная девушка преобразилась в грозное орудие мщения.

— Как такое возможно? — охрипшим голосом прошептал Эриам, отступая к лестнице, будто боялся, что следующим может стать он.

Ливий развел руками и попытался спрятаться за Василия, который только с удивлением таращился на свою подопечную. Подходить к Маришке и спрашивать, отрывая от ее занятия, никто не решался.

Естественно, кроме меня.

— Маришенька, что ты делаешь? — Да-а… глупее вопроса придумать я, конечно, не мог. Хотя, надеюсь, ситуация это оправдывает. — Откуда у тебя такая сила?

Девушка обернулась, странно улыбаясь мне, и я увидел, как ранее темные глаза-вишенки стали прозрачно-голубыми, одинаково обесцветив и радужку, и зрачок, словно их никогда и не было.

— Просто мы ошиблись, ваша светлость! — звонко воскликнула она. — Важен не смысл слов воды, важно то, что она вообще говорит… что ее можно слышать. Те, кому она открывается, оказываются достойными управлять ею! Это не моя сила, она просто соглашается выполнять мои просьбы. Это удивительно!

И именно в этот момент я понял, в чем заключался смысл слов призрака. Неважно, что именно, главное — оно есть!

— Маришка, пожалуйста, прекрати убивать эольцев хоть ненадолго, если я прав, мы сможем закончить это уже минут через двадцать…

Девушка неуверенно кивнула и что-то прошептала: сразу же стих гул воды, поток иссяк, а под стеной послышались робкие перекрикивания убийцепоклонников, силящихся понять, сколько из них всего выжило.

А я, сорвавшись с места, побежал к себе в покои, надеясь, что за неожиданный план мне не оторвут голову…