Глава 8
xxx: Угу… Мир держится на слонах, слоны на черепахе, черепаха на скотче…
BASH
Александр Соколов
Мне тут мыслишка одна в голову пришла: не так мы с Титанами воюем. Не теми методами. Артефакты какие-то ищем, амулеты. Зачем?! Надо это древнее зло всего-то познакомить с Егором — он его до такого состояния доведет, что оно само в землю поглубже закопается!
— Короче, так! — заявил брат, перехватывая меня на входе в вагон. — К Еве не приближаться более чем на три метра! Усек?!
Я бросил быстрый взгляд на поезд, прикинул размеры купе…:
— То есть, ты опять предлагаешь мне ехать в СВ?
Брат скрипнул зубами:
— Нет, — выдавил, не в силах противиться искушению (ну, и кто из нас после этого озабоченный?). — На этот раз там поеду я с Наташкой. После нашего визита к цыганке она слегка оттаяла, но кто знает: может, это временный эффект? И, вернувшись в город, я опять получу гризли-шатуна в женском обличии. Так что надо ловить момент. Но не думай, что я не смогу за тобой уследить! Слышишь?!
— Да слышу, слышу, — раздраженно отмахнулся от нашего блюстителя нравственности и, стараясь не обращать внимания на буравящий спину взгляд, прошел в вагон. Блин, ну разве мог я тогда предположить, что он реально выполнит свое обещание?!
— А где Наташка? — удивленно спросила Ева, глядя как я забрасывая рюкзак под ее нижнюю полку.
— В СВ, — ответил, пытаясь уложить рядом с сумкой сноуборд и понимая, что для этого его придется распилить надвое. А все из-за слишком большого чемодана Богдана, который набрал столько шмоток, будто собирался устроить модный показ (и при этом все выходные проходил в одном свитере и джинсах).
— И что, — недовольно глядя, как я пинаю его баул, спросил дизайнер, — тебя отпустили в нашу компанию под честное слово?
— Конечно! — резво встала на мою защиту ведьмочка. — Егор ведь доверяет Алексу, правда?
Я улыбнулся, одновременно смиряясь с тем, что борду придется выделить место на третьей полке:
— Да у него просто приоритеты поменялись, — ответил, укладывая снаряжение и усаживаясь, наконец, рядом с девчонкой. — Но он обещал за мной следить.
— Серьезно?! — изогнула бровь Полина. — И как, интересно, он сможет это провернуть, сидя в другом вагоне рядом со своим главным приоритетом?
Оказалось: очень даже легко!
Мы уже почти улеглись, когда дверь купе внезапно рывком отъехала в сторону и на пороге возник запыхавшийся брат.
— Ага! — с победоносным оскалом выдохнул он. Мы задумчиво переглянулись.
— Ты чего-то хотел, Егорушка? — осторожно спросила Ева. Богдан свесился с верхней полки, чуть выдвинул из ниши дверь и хмурым взглядом окинул треснувшее зеркало:
— Пиздюлей он хотел от проводницы получить, — ответил он за брата мрачным тоном. Егор подбоченился:
— Да оно с самого начала таким было, так что нечего на меня весь ущерб списывать! Я, между прочим, прибежал не просто так, а кое-что изменить! В глобальном смысле.
— Ага-а! — язвительно протянул Богдан, который любил зеркала, а точнее — собственное в них отражение, только немногим меньше, чем мифический Нарцисс. — Я бы даже сказал, что ты ужеотлично с этой задачей справился!
Егор закатил глаза, но спорить с дизайнером не стал. В конце концов, мы все знали, что это не помогает. Вместо этого брат вдруг ткнул пальцем в мою ведьму и тоном, не терпящим возращения, заявил:
— Переселяйся-ка ты, Евочка, на второй этаж.
— Зачем? — одновременно спросили ведьма и Полина, которую с этого самого «второго» этажа выселяли. Брат коварно улыбнулся:
— А там тебя будет сложнее достать!
Святая наивность! Как будто меня при желании может остановить какой-то вшивый закон гравитации! Кстати, а сколько живого веса может выдержать верхняя полка в стандартном поезде?…
— Ладно, — критическим взглядом оглядел дело своих рук Егор, когда девчонки произвели рокировку. — Теперь я спокоен и удаляюсь. Хороших вам снов.
И действительно удалился.
Полина задумчиво хмыкнула, протянула руку и медленно закрыла входную дверь. Потом подумала и повернула замок. Никто не возразил. Тогда мы и правда верили, что это поможет. Реально недооценили братишку.
Прошло пару часов. Мы уже спали, когда в дверь заколотили так, будто поезд горел и единственный запасной выход был через наше купе.
— Какого черта?! — прорычала Казакова, с трудом отрывая голову от подушки и на ощупь, несколько раз ударив ладонью по стене, включая свет. Богдан потянулся к замку. Дверь распахнулась вновь:
— Хруста-аль! — к счастью, не слишком громко возопил стоящий на пороге Егор, потом посмотрел в наши сонные мрачные лица и удивился. — Неужели не смешно?
— Тебе как ответить: вежливо или честно? — уточнила Полина, снова заваливаясь на спину. Егор мотнул головой, будто пытаясь отогнать надоедливо-жужжащее насекомое:
— Лучше вообще не отвечай. А ты, Богдан, поменяйся с Алексом местами, пожалуйста.
Я с удивлением покосился наверх, поймал такой же ошарашенный взгляд дизайнера и попытался уточнить:
— Нахрена?
— А чтобы тебе, неугомонный ты наш, было сложнее спускаться! — «объяснил» Егор. — Чтобы ты там лег, на второй полке, и лишнего шага без крайней необходимости не сделал.
— Чего?! — вытаращился я на брата. Это я-то неугомонный?! Да я вообще уже час как спал, в отличие от одного ушлепка, прыгающего по вагонам!
— Так, Алекс, не спорь! — отрезал брат, складывая руки на груди. — Я знаю, что так будет лучше. Ева перестанет нервничать и мне тоже будет куда спокойнее.
Ну, не знаю на счет него, а вот Ева особо взволнованной до прихода Егора как-то не выглядела. Но поскольку спать нам действительно хотелось (прошлая практически бессонная ночь и дневной переход верхом давали о себе знать), мы с Богданом дружно чертыхнулись, послали по матушке паранойю «старшенького», и послушно поменялись местами.
Дверь купе закрылась во второй раз. Но теперь уже с использованием железной щеколды снизу.
— Надеюсь, это поможет, — без особого энтузиазма зевнула готесса и выключила свет.
Прошел еще час. Мы перестали материться, успокоились, поверили, что на сегодня перестановки закончены, и снова уснули. Ничто, как говориться, не предвещало беды. А потом…
Ну, вы поняли, да?
— Слушайте, я уже испугался, что вы тут поумирали все! — с очумелым лицом ворвался в купе Егор. До этого он минут десять пытался до нас достучаться, а мы, не сговариваясь, лежали тихо как белые мыши в надежде, что ему надоест и он свалит, наконец, подобру- поздорову.
Богдан скрипнул зубами:
— Все — не все, а кто-то сейчас реально может умереть!
— Так, не надо нервничать! — прикрикнул на него Егор. — Думаешь, мне прикольно туда-сюда бегать?
И уставился на нас так, будто ожидал ответа. Ну, мы и ответили почти синхронным кивком.
— Вот ничего подобного! — обиженным тоном заявил брат. — Просто я уже час лежу и думаю, никак расслабиться не могу. Пришлось прийти, чтобы проверить свои подозрения.
— Какие,… твою…, подозрения?! — в один голос воскликнули мы.
Брат поджал губы:
— Важные! — и поднял на меня глаза. — Алекс, будь добр, протяни руку.
О, да! Мне хотелось ее протянуть! Только сначала сжать пальцы в кулак, а потом прицелиться так, чтобы он оказался как раз на уровне чьей-то небритой челюсти. Но понимая, что в тот момент это только добавит проблем, я молча, скрепя зубами, вытянул руку перед собой.
— Нет, не так! — поморщился Егор, кивая на ведьму. — В сторону Евочки.
— Да ты,…, издеваешься?! — воскликнул, уже не в силах сдерживаться.
— Ты хочешь, чтобы я ушел? — вопросом на вопрос ответил брат. Я выдохнул и медленно провел по лицу правой ладонью, протягивая левую к Еве. — Отлично! — радостно оскалился Егор. — Не достаешь! Теперь я точно могу уходить.
И мы в третий раз за ночь посмотрели как закрывается входная дверь.
— Если он еще раз припрется сюда за успокоением, клянусь — я успокою его до утра твоим сноубордом! — мрачно процедил Богдан.
— А может, он не понимает, что мы уже спим? Может, нам предупреждение какое-нибудь на двери повесить? — нерешительно предложил наш гений конструктива по имени Ева. — Например, табличку «не беспокоить»?
— Ты еще галстук на ручку поцепи! — фыркнула готесса. — Хочешь, чтобы он вообще дверь с петель снял?
— Нет, конечно! — испуганно воскликнула ведьмочка. — Но у меня больше идей нет.
— Зато они есть у меня, — вставил свое веское слово Богдан и выудил откуда-то из-под подушки мобильный. — Алло, Наташа? Егор к тебе уже добежал? Нет? Тогда слушай. Позарез нужна твоя помощь.
Я увидел, как Ева навострила уши, а Полина без лишних вопросов перепрыгнула к брату на полку и прижалась к нему бюстом. Учитывая, что я со своего места отлично слышал Наташку даже сквозь стук колес поезда, а Ева как-то сказала, что слух у Знахарок не хуже, чем у ведьм и Заклинателей, телодвижение это было явно лишним. Но брату, судя по довольной роже (которая спустя мгновение вновь стала брутальной и до невозможности сосредоточенной), понравилось. Интересно, как долго он еще свою чокнутую готессу перевоспитывать будет? И так ведь уже понятно, что не пошлет (хотя я, откровенно сказать, надеялся до последнего).
— Хорошо, Богдан, — ответила из трубки Наташка, когда брат закончил свой печальный рассказ о том, как Егор изображает из себя спецназ, поборника цензуры и немножко сумасшедшего. — Я все поняла. Устрою ему heel-face-turn , чтобы он больше не мешал вам жить.
— Супер, — кивнул брат. — Спасибо тебе большое от всего нашего коллектива. А то реально подзадолбал маленько.
— Да на здоровье, — ухмыльнулась Игнатова. — Если хочешь, я даже связь отключать не буду. Послушаешь, чем дело закончится.
Богдан поднял на нас вопросительный взгляд, мы кивнули.
— Окей, — ответил он. — От шоу не откажусь. Жги.
И она зажгла.
— Где ты был?! — встретил Егора грозный вопрос по возвращению в СВ. Я содрогнулся: не хотелось бы сейчас оказаться на месте брата. И, судя по голосу, он бы тоже с удовольствием поменялся с кем-нибудь местами.
— Не гневайся, государыня рыбка, — обратился Егор за помощь к классикам. — Надо было сгонять в соседний вагон, пожелать братьям спокойной ночи.
— В третий раз?! — мрачно уточнила Игнатова. Послышался тихий шорох — это брат умостился на полку:
— Я хотел убедиться, что их ночь будет действительно спокойной, — ответил с причмокиванием. Казакова хмыкнула, Ева покраснела. Ну, да: братан времени не теряет.
Одна только Наташка осталось безразлична к проверенным трюкам Казановы:
— Объясни-ка подробнее, — сухо потребовала она. — Ты выпрыгивал из постели после каждого м-м-м… акта и с воплем «хоть бы успеть!» мчался в соседний вагон пожелать кому-то сладких снов?!
Ахаха! Вот это поворот. Егорка-то похоже реально доигрался!
— Что ты, золотце! — попытался откреститься брат. — Конечно, не после каждого. Вот сейчас будет еще один, после которого я точно никуда не побегу.
— Ну, да размечтался! — фыркнула Игнатова и, кажется, указала брату на соседнюю койку. Потому что он еще раз ее куда-то чмокнул и попытался оправдаться:
— Пойми: у меня есть причины для беспокойства! Я же оставил Евочку, свою единственную сестру, с Александром!
— И? — не поняла Наташка. — Оставил — и что? Чего ты вообще к ним прицепился?!
— А ты разве не заметила, как он себя ведет?
— Кто?! — спросила Игнатова, делая вид, что ничего не понимает. — Алекс?
— Ну, а кто еще?! — воскликнул Егор. — Думаешь, я не вижу взгляды, которые он на нее бросает? Его улыбки, когда он считает, что на него никто не смотрит?! Его якобы случайные прикосновения?!
Не знаю, на счет улыбок и взглядов, а прикосновения действительно было случайными. Я старался не палиться перед Егором и держать себя в рамках приличия. Интересно, когда прокололся?
— С чего ты вообще все это взял?! — возмутилась Игнатова. — Обычные у парня улыбки! Или он вообще должен на нее не смотреть?!
— Да, конечно! — ехидно отрезал Егор. — «Обычные»! Знаешь, сколько раз я сам вот так улыбался?!
— Ну, давай! — совсем грозно потребовала Наташка. — Расскажи! Покайся, чтобы полегчало!
Послышалась возня, сдавленные мычания, будто брат очень хотел, но не мог придумать подходящую отмазку, а потому решил прикинуться шлангом и быстро перевести тему:
— Он ее соблазняет! — патетично выдохнул этот недоделанный моралфаг. — А она даже не понимает этого!
— Ты действительно так считаешь? — хмыкнула Наташка. Егор закивал так яростно, что под ним зашаталась полка:
— Конечно! Она же девочка. Невинный ребенок!
Я вспомнил, как не так давно этот невинный ребенок явился в клуб в костюме пиратки, который прикрывал всего процентов двадцать тела, и насмешливо хмыкнул. За что тут же огреб от Евы:
— Тихо! — приказала ведьма, прижав палец к моим губам. — Не мешай слушать, какая я хорошая!
Ага! И какая я сволочь. Конечно-конечно! Как я вообще мог вмешаться?
— Ты так говоришь, будто Еве пять лет, — пробурчала Наташка. Мы снова сконцентрировали внимание на телефоне. — А, между прочим, — и это я тебе как девушка говорю, — она вовсе не такая белая и пушистая как ты себе представляешь!
— Что? — пискнула ведьма. А Наташка продолжила:
— И Шурик тоже не Серый Волк, бросающийся в темных углах на беспечных Красных Шапочек. Он благородный, хорошо воспитанный молодой человек, который никогда не сделает ничего плохого твоей сестре… против ее воли, разумеется.
Бля. Последняя часть фразы была явно лишней. И Наташка тоже это поняла, когда Егор вкрадчиво переспросил:
— Как это: «против воли»?!
— Ну, то есть, я хотела сказать… — попыталась отмазаться Игнатова, но почему-то вдруг передумала. — В конце концов, они взрослые люди!
— Ева_не_взрослый_человек! — по слогам прорычал брат. — Она еще ребенок! Ей голову задурить чуть проще чем элементарно!
— А-ха-ха! — расхохоталась Наташка. — Ей почти семнадцать, Егор! Я не удивлюсь, если это как раз она соблазняет твоего бедного брата!
— Что?! — совсем осипшим голосом выдохнула Ева, а я на мгновение почувствовал себя эдаким невинным птенчиком, выпавшем из теплого гнезда в жестокий мир и повстречавшем на своем пути злобную соблазнительницу. Блин, аж вздрогнул от неожиданных ощущений.
А Наташка, похоже, вошла в раж:
— Именно! Чтобы ты знал, как раз такие нежные фиалки чаще всего бывают необыкновенно цепкими, изобретательными и настойчивыми в завоевании парня! Они точно знают, чего хотят, а за их солнечными улыбками скрываются коварство и необыкновенная твердость духа.
— Что скрывается за моей улыбкой?! — жалобно простонала Ева, успевшая прямо-таки побуреть от стыда. Полина ободряюще улыбнулась:
— Не переживай. Наверняка у Наташки есть какой-то гениальный план. Возможно, если она все сделает правильно, в конце ее монолога ты вовсе и не будешь выглядеть циничной су… то есть, я уверена: она знает, что говорит. По крайней мере, Алекс сейчас не кажется таким уж гадом. По сравнению с тобой — так точно…
Блин, что сказать? Фиговенький из нее утешатель. Может, потому и карма в дырках, что кстати тут же и подтвердилось. Ибо Наташка сегодня решила никого не обойти стороной:
— И потом! — громко добавила она. — У Евы есть Полина. А у Полины есть какой-то неправдоподобно высокий рейтинг среди каратистов… или дзюдоистов… или каких-то других поклонников Джеки Чана…
На этом слове Казакова сделала скорбное лицо и facepalm .
— … и еще Полина очень любит Еву, — продолжила мысль Игнатова. — Хотя иногда и ведет себя так, будто не знает как ей нагадить пострашнее.
— Эй! — не удержалась от гневного восклицания готесса. — Я никогда не пыталась нагадить своей лучшей подруге!
— «Гениальный план», ага? — ехидно вставила ведьмочка, а вот я на этот раз был на редкость солидарен с Наташкой. Правда недолго.
— Неужели ты думаешь, что Полина не вмешалась бы, узнай она, что Алекс как-то обижает Еву? Да она бы его на одну руку положила, другой прихлопнула — от него бы и мокрого места не осталось.
WTF?! Это меня-то Казакова способна пришибить одной рукой?! Меня?!! Да как бы ни так! Мне прямо захотелось сорваться с места и устроить маленькое показательное выступление. Ну, просто чтобы Богдан не смотрел с таким откровенным сочувствием, а готесса — ехидством!
— В общем, Полина не вмешивается, — словно подытоживая собственные умозаключения, выдала Наташка. — А значит…
Мы, всей толпой, затаили дыхание.
— … что бы между Евой и Алексом не происходило — это по обоюдному согласию.
Абзац. Она-таки меня похоронила.
В СВ стало тихо-тихо. Минуты на полторы. Потом Егор пророкотал:
— Так значит между ними все-таки что-то есть?! — и, судя по звуку, попытался выбежать из купе вместе с дверью. Я философски вздохнул и покосился на окно:
— Как думаешь, с какой скоростью мы сейчас едем? — спросил у Богдана. Брат задумчиво поскреб в затылке:
— Да километров сто будет, наверное.
— Отлично! — кивнул, хватаясь за железную ручку. — Есть шанс мягкой посадки!
И потянул стекло вверх…
Ева Моргалис
К счастью, выпрыгнуть из вагона Алекс не успел. Не потому «к счастью», что это в целом плохая идея — покидать поезд на полном ходу через окно: в конце концов, Шурик — Заклинатель и в его мега-талантах я не сомневаюсь. Приземлиться бы он сумел. Но вот как прикажете объяснить остальным Соколовым, с чего это у их не такого уж святого братца внезапно прорезались крылышки? И потом, это что получается: он слиняет, а мне одной отдуваться перед Егором?! Да щас!
— А ну стоять! — неожиданным тандемом рявкнули я и Егор, с несколько озверевшим лицом ворвавшийся в купе. Я мысленно восхитилась его скоростью: в прошлый раз он от нас почти пять минут возвращался к себе, в СВ. А сюда долетел секунд за двадцать. Вот что значит — правильная мотивация!
— Ты куда намылился?! — грозно прорычал старший Соколов.
Шурик бросил последний тоскливый взгляд за окно и обернулся:
— Уже никуда, — ответил со вздохом, но вдруг резко поменял тон. — А ты сюда по делу или как? Опять будешь нас тасовать? Тогда давай в темпе, а то, знаешь ли, спать хочется.
Взгляд Егора, и без того не лучившийся теплом и доброжелательностью, стал совсем убийственным:
— Спать?! — повторил он, сжимая кулаки. — С кем?! С Евой?!!
— Конечно, с Евой! — из-под руки парня угрем проскользнула в купе Наташка. — А еще с Богданом и Полиной! Видишь, они здесь все спят, одной большой толпой? И ни один, между прочим, не рад тебя видеть. Чего примчался-то среди ночи?!
Соколов скрипнул зубами:
— Хочу узнать правду!
— Так это тебе не сюда, — встала между Шуриком и Егором Игнатова. — Это тебе в Wikileaks. Хочешь, ссылочку подскажу?
Соколов поджал губы и, мотнув головой, попытался обойти Наташку справа. Не тут-то было! Девушка прыгнула следом, буквально грудью становясь на защиту Шурика (который, надо отметить, делал вид, что присутствие брата его не только не напрягало, но и вообще мало касалось).
— Нет, серьезно! — щебетала Игнатова. — Телефон у тебя хороший, интернет быстрый. Попробуй, а? Вдруг поможет? И народ своей злобной рожей пугать не будешь.
— Так, женщина! — не выдержал, наконец, Егор. — Не доводи до греха: уйди с дороги! Вместе со своими ссылками, пока я тебя тоже кое-куда не послал.
— Эй! — обиженно нахмурилась Игнатова, и это слегка привело Егора в чувство:
— Прости, Наташка, но я сейчас не склонен шутить, — серьезно заявил он. — Не тот момент. Пожалуйста, отойди в сторонку.
И обхватив ее за плечи, буквально утащил на Полинкину полку. А потом снова обернулся к Алексу:
— Что тебя связывает с Евой, брат? — спросил, пристально глядя ему в глаза, и я вдруг поняла, что никогда так сильно не хотела услышать честный ответ. Зачем он был мне нужен — наверное, и сама не смогла бы объяснить. Я ведь и так прекрасно знала правду. И еще — причину, по которой ее нельзя было озвучивать вслух (ну, да: Егорушкин инфаркт числился одной из первых). Но это странное желание — чтобы о тебе заявили всем, громко и честно: оно, наверное, живет в каждой девушке, даже самой независимой и свободолюбивой. А в моем случае — не только скромненько живет, но и вопит о себе в полный голос. Потому как не сильно-то я и независимая. А феминисток вообще никогда не понимала.
И это, наверное, как-то отразилось у меня на лице, потому что Алекс смерил его взглядом, улыбнулся и ответил:
— Я ее люблю.
Та-та-та-ам! Он все-таки это сказал. И мне (да-да, вот такая я неоднозначная личность) почему-то вдруг сразу перехотелось это слышать. Нет, приятно, конечно, и все такое. Только немного не по себе стало, когда увидела дергающийся глаз Егора. И когда Богдан тихо протянул:
— Пиздец ты храбрый, чувак… — желание исчезло окончательно.
— Кажется, он его сейчас убьет, — прошептала Полина, в сердцах вцепившись Наташке в ключицу. Та охнула — клешня у Казаковой всегда была на редкость могучей, и попыталась вырваться, но куда там! От Полечки еще никто так просто не уходил, а уж субтильные болтливые американские студентки — и подавно. — Ты зачем ему все растрепала?! — грозно проворковала готесса на ухо блондинке.
— Вы же сами попросили помочь! — проскрипела в ответ Игнатова. — Так что можете не благодарить!
— За что?! — не поняла Полина. — За братоубийственную войну в пределах одного маленького купе?! Или ты решила, что Соколовых и так слишком много, а значит одним можно пожертвовать?
— Ничего подобного! — отрезала Наташка, выдергивая-таки плечо из рук Полины и резко поворачиваясь к ней лицом. — Или ты думаешь, я Егора не знаю?! Он вот сейчас из ступора выйдет, немного поорет и смирится.
Я с недоверием покосилась на старшего брата: может, Наташка, конечно, и знает своего «кобелину», но как-то не похоже было, что он намерен с чем-то смиряться. Если честно, больше всего было похоже на то, что он сейчас лопнет от переполнявших его эмоций. И, чтобы никто не сомневался, счастьем или радостью там и не пахло. Скорее Гневом. Причем, именно так — с большой буквы.
— Да как ты можешь бросаться такими словами?!! — возопил Егор, наконец. — Она же не Катенька или Юленька какая-нибудь. Она Евоч… Ева, то есть! Ева!!
Алекс ухмыльнулся:
— А я словами не бросаюсь. И, в отличие от тебя, говорю их только когда реально имею это в виду.
— Что?! — поперхнулся следующим, уже готовым сорваться с языка патетичным возгласом, Егор. — Я, чтоб ты знал, тоже в любви кому попало не признаюсь!
— Мне вот вчера признался, — вставила Наташка, поднимая вверх правую руку, но Егор отмахнулся, даже не оборачиваясь:
— Тебе можно, — и снова рявкнул, грозно тыкая в Шурика пальцем. — Как ты мог Еву совратить?!
— Ты что, вообще тупой?! — теперь уже с откровенной злостью рявкнул Заклинатель. Видимо, ему очень не понравилась формулировка последнего вопроса. — Я тебе на родном языке сказал, что люблю ее!
В ответ Егорушка схватился за голову и, покачиваясь как маятник, прошептал:
— Боже, что скажут родители… что скажет отец… А я тебе скажу, что он скажет! — рявкнул через мгновение. — Он скажет, что это моя вина, раз не уследил! Как тогда, в детстве, когда ты гайку проглотил!
— А нефиг было детальки своего конструктора где попало разбрасывать! — отрезал вдруг Богдан, и мы сразу поняли, что в тот день на орехи досталось не только старшему брату. — Если бы ты все складывал за собой, как отец просил, Зинаида Петровна, — это наша няня для тех, кто не в курсе, — не навернулась бы с лестницы, Алекс не сожрал бы железку, а у меня не было бы шрама на ступне!
Егор недовольно поморщился:
— Да нет у тебя там шрама — так, царапина мелкая… и вообще, сейчас речь не о тебе. А вот о нем! — и кивнул на Шурика. — И о его, так называемой, любви к Еве. Бедная Ева!
Ого! Неожиданный поворот мысли:
— А чего это я бедная? — спросила не без удивления. И добавила, решившись. — Я тоже его люблю.
— Правильно, — хмыкнула готесса. — Чего тянуть кота за гениталии? Расскажите все сразу — авось, Егорушка и не помрет от передозировки правды…
«Язва!» — мысленно обозвала я подругу, а Шурик обернулся и, не говоря ни слова, протянул ко мне руки. Я кивнула, спустила ноги со второй полки и, оттолкнувшись, прыгнула к нему в объятия.
Егор пристально смотрел, как мы улыбаемся друг другу и как, обхватив за талию, брат аккуратно ставит меня на пол. Потом сделал скорбную рожицу и минуты две молча тер пальцами лоб.
— Ты уверена? — спросил, когда мы уже почти отчаялись дождаться от него слова. Я быстро закивала. — Точно? Может, это тебе только кажется, что ты его любишь?
Подняла глаза на Алекса, прошлась внимательным взглядом по его лицу:
— Да нет, не кажется. Действительно люблю.
— Ой, как это мило! — не выдержав, поднялась с Полинкиной полки Наташа и, ступив к Егору, взяла его под руку. — Посмотри на них: какая красивая пара! Их дети будут просто ангелами!
— Так, стоп! — дернулся старший Соколов так, будто случайно поймал темечком молнию. — Ни слова о детях! Это слишком много для одного дня! И, знаете, что… я, пожалуй, действительно зря это все сегодня затеял. Пойдем, Наташка… — помахал он в воздухе рукой, будто пытаясь подобрать правильное слово, — на место. Может, завтра утром это все окажется просто дурацким сном.
— А если нет? — со смешком уточнила Игнатова. Егор тяжко вздохнул, окинул ее таким взглядом, словно очень хотел нецензурно выругаться, но из последних сил старался остаться джентльменом, и ответил:
— Тогда будем думать, как спрятать их от отца. По крайней мере, до тех пор, пока не найдем способ все рассказать и выжить.
И первым почти промаршировал вон из купе. Наташка же на мгновение обернулась к нам, хихикнула и весело подмигнула:
— А я что говорила? Он смирится. И ценой всего-то в один дергающийся глаз и две седые пряди. Ну, разве оно того не стоило?
И, знаете, на этот раз спорить не стала даже Полина.
Я, откровенно говоря, думала, Егорушка пошутил на счет «страшного сна». А он встал утром бодрый и веселый, прискакал к нам в купе, подхватил меня, полусонную (а как вообще можно было выспаться, когда кое-кто полночи мешал?!) под руку и, радостно щебеча что-то о погоде и птичках, вытащил на улицу. По мрачному лицу топающей следом Наташки, я поняла, что эти бодрость и веселье появились неспроста. И точно! Хитрый Соколов проанализировал свое «самоощущение» до знания правды и после, сделал выводы и решил нагло сплагиатить страуса. То есть, сунуть голову в песок и сделать вид, что враждебного мира вокруг тупо не существует. Включая наших с Алексом вчерашних откровений. А что? Так не только свои нервы можно было поберечь, но и перед папой оправдаться. Ведь, в конце концов, какие могут быть претензии к человеку, который просто ничего не знал?
Короче, домой мы добрались под жизнерадостную болтовню старшего брата, который упрямо уходил от любых провокационных вопросов Наташки.
— Ничего, — уже не так уверенно повторяла она мне на ухо. — Он смирится. Нужно только подождать.
Я молча кивала, думая, что поведенческая аномалия Егора меня бы волновало куда больше, если бы не предстоящий разговор с мамой, который по любому был важнее. Ведь с легким помешательством старшего брата мы могли разобраться в любое время, а вот шанс сразиться с Титанами выпадает раз в жизни. Лучше бы он, конечно, вообще не выпадал, но уж если подфартило — приходилось учитывать его в расписании и, не задумываясь, откладывать на «потом» остальные дела.
— Может, тебя в школу подбросить? — спросил Егор, вырывая меня из размышлений о том, какую именно работу припасла для нас Ядвига. Покачала головой, вглядываясь в знакомый пейзаж за окном — похоже, мы почти прибыли в особняк:
— Спасибо, не надо, — и добавила, не задумываясь. — Меня Алекс подвезет.
Зубовный скрежет, раздавшийся следом, на мгновение заглушил шум колес, несущихся по брусчатой дороге. Мне даже грешным делом показалось, что у Егорушки сейчас пар из ушей повалит от напряжения. Да что там: Наташка испуганно вжала голову в плечи, явно не ожидая такой резкой перемены настроения!
Но к счастью, этот акт выброса негативной энергетики в подпространство продолжался недолго. Егорушка поиграл желваками, криво улыбнулся и проскрипел:
— Конечно, Евочка. Алекс так Алекс.
И надо признать, согласился с этим он не только на словах! Мы, дружно вытаращившись, смотрели, как брат почти на ходу катапультируется из авто, выхватывает свои лыжи и рюкзак (таксист только протестующе пискнул, когда Егор рывком распахнул и без того державшуюся на честном слове дверь багажника), раненым кабанчиком несется в дом, попросту сбрасывает шмотки в угол и, выскочив обратно, орет:
— Мне пора в универ! Сильно-сильно спешу. Всем пока!
— Интересно, — задумчиво протянула ему в след Игнатова, — он до вечера в себя придет? А то мне ведь еще в аэропорт ехать, и я реально рассчитывала на его Toyota.
Богдан, как раз медленно и элегантно выбиравшийся из второго авто, бросил на девушку удивленный взгляд:
— Слушай, ну если такси — вообще не вариант, я могу предложить свою Honda, — сказал, не понимая толком, в чем проблема. Наташка смерила его хмурым взглядом:
— Спасибо, Богдан. Я тронута.
— И при этом смотришь на меня так, будто я предлагаю тебе в аэропорт поехать на телеге, — хмыкнул парень. — А, между прочим, Honda круче Toyota, разве ты не знала?
Взгляд Наташи из просто угрюмого стал даже чуточку печальным, но объяснять Богдану почему в данном конкретном случае «крутость» авто определяется исключительно наличием «правильного» водителя не стала. Только обменялась понимающими взглядами с Полиной и пошла в дом. Я, философски хмыкнув, потопала следом. Уже в прихожей, у самой лестницы, меня догнал Алекс:
— Что это с нашим Егором? — спросил он на ухо. — Реально странно себя ведет.
Ухмыльнулась, я пожимая плечами:
— А это он еще от вчерашнего не отошел. Надо все-таки было с ним помягче. Такие моральные травмы — они ведь на всю жизнь остаются.
— На всю жизнь у него останется вполне реальная травма, — серьезно ответил Шурик. — Которую ему Наташка организует, если он ее в аэропорт не отвезет. А на счет моральной — так это его личные комплексы. Вот пускай с ними и борется.
— Кстати о сражениях, — скосила я глаза на Заклинателя. — Ты Ядвигу еще не видел?
Вместо ответа парень изогнул левую бровь и бросил выразительный взгляд наверх. Я подняла глаза: на последней ступени, приторно улыбаясь, стояла мама. В строгом черном костюме, туфлях на шпильке и с неизменным бокалом в руке. А рядом с ней…
— Да ну не может этого быть! — воскликнула, роняя с плеча рюкзак, и на полном серьезе думая, что лучше: призвать молнию или долбануть файерболом по площади. — Или вообще магическими сетями его опутать? — пробормотала, тут же начиная плести заклинание. — Чтобы на этот раз точно не сбежал!
— Не думаю, что в этом есть необходимость, — сказал Алекс, перехватывая мою руку. Уже почти завершенная сеть пшикнула на прощание и растаяла, на мгновение изменив магический фон над домом. Я уставилась на Заклинателя, бесстрашно переплетшего наши пальцы в «замке». «Бесстрашно» — потому что, опоздай он на несколько мгновений, и сформированные чары осели бы на нем, и следующие четверть часа я бы потратила, пытаясь их снять.
— Ты его защищаешь?! — воскликнула, не веря своим ушам. — Его?! Этого плешивого вредителя?!!
Вредитель, который в действительности обладал на редкость густой шевелюрой, обиженно насупился:
— В прошлую нашу встречу, помнится, вы, Ева, вели себя куда почтительнее по отношению к старшим.
— Ага, — мрачно буркнула я в ответ. — Напомнить, что мы получили в благодарность?
Кусай, а это был именно он, театрально закатил глаза:
— Это ведь у вас существует поговорка: «Кто старое помянет…»?
— Довольно, — внезапно вмешалась в диалог мама. — Во-первых, поговорка не относится к тем, кто толкает врагам амулеты, от которых зависит судьба целого мира, а потом — отказывается поделиться гонораром. А во-вторых, сейчас у нас нет времени выяснять отношения. Ева, Александр, — Ядвига обернулась к нам. — Оставьте рюкзаки здесь и пройдем в гостиную. Нас ждут.
И ведь не обманула же — нас действительно ждали! Причем такая компания, что наличие Кусая сразу перестало меня волновать.
— Титто Валенсис? — недобро сощурившись, поздоровалась я. Представитель Совета Заклинателей тоже нахмурился и с недоверием покосился на мою правую руку. Наверное, не особо верил в «синдром запястного канала», придуманный мамой в его прошлый визит. И правильно делал! Ибо если он сейчас заявит, что снова хочет забрать моего парня для повышения его «демоно-специализированной» квалификации, то я ни на маму, ни на Кондратия, ни даже на Мелиссу Овада, пристроившуюся на диване рядом с Титто, не посмотрю — точно швырну что-нибудь тяжелое ему в голову. И Ядвига на этот раз не помешает. Это я тогда была не готова к блокировке своих сил коварной родительницей, а сейчас уже наметила взглядом настольную лампу и серебряное блюдо размером с тарелку для фрисби — чем не снаряды?
— Ты себе так зубы в порошок сточишь, — проворчала мама, усаживаясь в кресло и кивком головы приглашая нас с Шуриком расположиться на втором диване. Мы переглянулись и послушно уселись рядом с Кондратием. Мелисса, напряженно буравящая взглядом моего почившего предка, потеснилась, освобождая место для Кусая. Титто, которого в итоге хорошенько так приплюснули к правому подлокотнику дивана, недовольно нахмурился, но промолчал. Я бы на его месте тоже промолчала — у мамы Владимира на лице было написано, что денек у нее начался отвратно. Причем настолько, что впору получать КМС по хамству, и только жертвы для этого и не хватает.
Впрочем, настроение, далекое от праздничного, было не у нее одной. Дядя Коня тоже сидел мрачнее тучи. В основном потому, что большинство присутствующих смотрели на него как на некое сказочное чудовище. В том смысле, что половина думала, как бы его навеки изничтожить, а вторая — как бы изничтожить так, чтобы остатки можно было поместить в стеклянный футляр и поставить на почетное место в музее имени себя. Где-нибудь между йети и инопланетным пришельцем, в зале «Секретные материалы».
— Что ж, я так понимаю, все задействованные лица на месте, — прервала мама затянувшееся молчание и стала перечислять. — Представитель совета Заклинателей…
Титто кивнул, подтверждая, что здесь и сейчас он выступает не только от своего имени.
— …Представители Городского Совета Ведьм, — это Ядвига о себе и Мелиссе. — Дух Хранителя четвертого амулета, Кондратий; моя дочь, Ева Моргалис; Заклинатель третьей ступени… или как там у вас это называется, Александр Соколов и…
— И я, — перебил ее торжественную речь Кусай. — Тот, благодаря которому мы все сегодня собрались.
— Искренне надеюсь, что это будет публичная казнь, — едва слышно пробормотала я себе под нос, но маги тут же скрестили на мне взгляды.
— Какая непочтительность… — снова воздел глаза к потолку египетский маг.
— А я вот отлично понимаю девочку, — хмуро заявила Мелисса. — Мало того, что ты спер амулет, так еще и мертвецов на них натравил!
Кусай бросил что-то эмоциональное на родном наречии и всплеснул руками:
— Разве кучкой полуистлевших костей можно убить саму Еву Моргалис?
— У них еще и оружие было! — обиженно пожаловалась я.
— А у вас — мой сын! — парировал Кусай. — Мистик, которого пятнадцать лет обучали крав-мага. Кстати, где мой сын? Что-то я в последнее время до него дозвониться не могу.
Я отмахнулась:
— За Реммао можете не волноваться. Он с нашим общим другом, с Костиком.
Блин, ну, не могла же я тогда предположить, что два вечера с этим самым другом отправят Реммао на больничную койку с множественными переломами?!
— И вообще, Кусай, — заявил скрипучим голосом дядя Коня, — хватит оправдываться. На общем собрании было официально постановлено, что ты — эталонный урод, готовый сожрать за копейку полмира, не разжёвывая. Смирись с этим.
— Не хочу! — возмутился египтянин таким тоном, что я сразу поняла — на собрании было постановлено что-то другое. Возможно, не совсем отличное по смыслу, но звучало не так обидно.
— Тогда не нужно было воровать амулет! — гневно отрезал Кондратий. Кусай клацнул зубами и отвернулся. Пару секунд смотрел в стену, видимо, восстанавливая душевное равновесие, потом бросил на «призрака» испепеляющий взгляд и проворчал:
— Как будто кто-то в этой комнате поступил бы иначе!
— Я поступил бы иначе! — воскликнул Коня. Ну, логично: он, в конце концов, был хранителем! Защищать артефакт было не только основной целью его жизни, но даже после смерти не позволяло почить с миром. И за это тут же зацепился Кусай:
— Вы, в отличие от нас всех, знали, что Титанов реально пробудить без последнего амулета! Могли бы, кстати, оставить хоть какую-то инструкцию по эксплуатации этого набора магических штуковин для благодарных потомков. Потому что я вот был уверен, что без целого комплекта артефактов ритуал в принципе невозможен. А то, что девятый хранитель вместе со своим амулетом утонул в попытке переплыть Атлантику мне известно доподлинно. Что, с одной стороны означает — не повезло чуваку: соболезную родным, а с другой — фиг теперь этот упырь устроит Армагеддон. Вот я и… воспользовался ситуацией. Что, кстати, принесло свои плоды!
— Это какие же? — мрачно уточнила я, опять-таки себе под нос. — Плоды сорняков?
— Не совсем, — хмуро ответила мама.
— Совсем нет! — радостно перебил ее Кусай. — Потому как благодаря мне мы теперь знаем не только кто такой наш враг, но и как его… обмануть.
Алекс нахмурился, а я криво улыбнулась и решила, что раз до сих пор меня никто не заткнул, нужно ловить момент и быть храброй:
— На мгновение мне показалось, что слово будет поэпичнее, — бросила с гримасой разочарования. Такую однажды скорчила Полина, когда в темном переулке нас встретили гопники. А потом с сожалением протянула: «я думала, вас будет больше» и разметала их по углам. — «Сразить», например, — предложила, загибая пальцы. — «Уничтожить». Ну, хотя бы «победить в жестоком бою».
В ответ Мелисса подняла на меня еще более мрачный взгляд, а Кусай — наоборот, как-то даже взбодрился:
— А я говорил, что от меня будет прок?!
— От каждого человека бывает прок, хотя бы в виде удобрения, — буркнул Кондратий. Египтянин окрысился:
— По себе судите, да?!
— И кто тут только что говорил об уважении к старшим?! — воскликнул уязвленный Коня. Он, почему-то, не любил, когда ему напоминали о смерти. Называл это «нетактичностью». А по-моему, нетактично — это появляться в полупрозрачном виде в чьей-нибудь спальне. Потому табличка с надписью «Осторожно! Внутри дядя Коня — недополтергейст!» провисела на двери моей комнаты еще месяца три после его упокоения, вызывая приступы недоумения у членов семьи и довольные улыбки у подбросившей идею Полины.
— Хватит пререкаться, — устало попросила мама. — Кусай, мы действительно рады, что твой поступок имел хоть какие-то положительные последствия. Хотя, будем откровенны, не отдай ты Каирский амулет — и проблема с ритуалом отпала бы сама собой.
— А я на твоем месте, Ядвига, — с нажимом отрезал Кусай, — вообще был бы мне по гроб жизни благодарен!
Я вытаращилась на мага: чего?! Это что же за извращенная логика позволяет ему так говорить?! За что мама должна быть благодарна? За наш внеплановый махач с мертвецами? За подставу с амулетом?! За то, что этот маг, вместо того чтобы помочь, самым подлым образом нас… ну, в смысле, помешал нам творить добро во благо всего человечества?!
Резко обернувшись, я вперилась глазами в маму, всем своим видом намекая, что пора бы ей уже дать достойный отпор гадкому Кусаю… и осеклась. Ядвига сидела мрачная и серьезная до немногу, поджав губы и постукивая указательным пальцем по стенке бокала.
— Мама? — предчувствую очередной разрыв шаблона, которых сегодня и так было слишком много, спросила дрожащим тоном.
— Что «мама»?! — как всегда в подобных ситуациях, недовольно отозвалась Ядвига. — Да, я рада, что на вашем пути оказался именно Кусай, а не это хищное отродье хорька и гиены — Аттикус, сын Мамерка. Уродец пакостит помаленьку еще со времен Древнего Рима, а теперь, видимо, решил сыграть по-крупному. Больной дегенерат. Никакими методами не гнушается, ничего, кроме своей шкуры не ценит. Да встаньте вы между ним и амулетом… и последствия легко представить. Только почему-то не хочется.
— Не могу не согласиться просто из солидарности, — впервые подал голос Алекс. — Но что это за полумеры с обманом? Раз мы уже знаем, кто он такой, почему бы не попытаться избавить наш расчудесный мир от явно лишнего неадеквата?
— Да потому что этому неадеквату почти две с половиной тысячи лет, и он — единственная в истории полукровка: по отцу — некромант, а по матери — ведьмак! — отрезала Ядвига. — Что, в переводе на современный язык, дает ему кучу полезных кунштюков и почти полную неуязвимость от наших чар. Нет, угрохать его, конечно, можно. Совместными усилиями и закоптив полконтинента до кучи. Но этот вариант по понятным причинам нас не устраивает.
— Так что, — изогнул бровь парень, — будем ждать, пока он этот самый континент сам раскурочит?
— Нет! — блеснула глазами Ядвига. — Мы поступим так, как сказал Кусай: попытаемся его перехитрить.
— А он потом того… мстить не станет? — осторожно уточнила я, на что Мелисса кровожадно усмехнулась и грозно ответила:
— Если все сделаем правильно, некому мстить будет!
Я нахмурилась, пытаясь построить в голове логическую цепочку, и претерпела фиаско. Подняла глаза на Алекса в поисках поддержки и поняла, что у него та же проблема. Поскребла в затылке:
— Так мы будем или не будем его уничтожать? — спросила не то чтобы с надеждой, а так — чисто из интереса. Ну, просто чтобы понимать, есть ли у меня шанс однажды повстречать злобного недобитого и очень могущественного чародея.
Взрослые переглянулись, заговорщицки улыбнулись друг другу и Мелисса ответила за всех:
— Не переживай, девочка! Мы его так обманем, что он сам коньки отбросит.
— Это что, и весь ваш план? — неуверенно уточнила я после того, как кучка магически одаренных личностей в нашей гостиной перестала кричать и перебивать друг друга (а с виду такие приличные люди!).
Кусай изогнул черные брови:
— А тебе кажется, он слишком короткий?
— Ну, не то чтобы короткий, — с толикой раздражения ответила я. — Скорее нежизнеспособный.
— Почему? — удивился Титто. — Вполне может проканать. Если повезет.
Я уже привычным жестом вставила на место выпавшую было челюсть и ехидно сощурилась:
— Серьезно? Будем уповать на удачу? Потому что статистика показывает, что шансов у нас маловато.
И уставилась на Титто в ожидании дальнейших объяснений. Но тут внезапно на его сторону встал Шурик. Как всегда — очень вовремя и со своими интересами:
— В целом план мне понравился, — заявил он, по-свойски укладывая руку мне на колено (мама нахмурилась, но промолчала). — Правда, ровно до того момента, как в дело вступает Ева, — закончил парень. — Предлагаю продумать тот же вариант, но без нее.
— Хорошо бы, конечно, — фыркнула Мелисса, — но участие Евы как раз обсуждению не подлежит. Мы скорее заменим тебя, Александра Соколов… или лучше сказать — Александр Казаков?
— Ээээ… — резко засмущались мы. Вернее, это я засмущалась, а Шурик просто сделал вид, что не расслышал вопрос, продолжая буравить ведьму тем же вопросительным взглядом. Мелисса, видя такое дело, покачала головой, фыркнула еще раз и вдруг подмигнула:
— Да ладно! Как будто мы сразу не догадались. Казаковы — почитаемая и довольная знаменитая своими талантами семья. Но ты, Александр, так старательно изображал знатока медицины, что мы решили дать тебе шанс. А мыльнянка, кстати, уже потом появилась. Чисто для прикола.
Я вспомнила как совсем недавно, на очередном ведьминском шабаше эта самая тетка заставила нас с Шуриком готовить зелье Трех Слез, и особенно ясно — последний ингредиент этого самого зелья. Ту самую сушеную мыльнянку — траву, которую нужно было бросать последней, и которая могла превратить наше зелье в шедевр знахарского искусства… или в яд. Если с травой не угадать. А не угадать было вполне реально: во-первых, ни я, ни Алекс до шабаша о мыльнянке и не слышали-то ни разу. Мы даже не были уверены, что это — настоящее растение, а не случайная описка Полины, шустро настрочившей нам рецепт зелья эсемеской. А во-вторых: подлые колдунишки решили, как сейчас выяснилось, поржать и добавили на рабочий стол чуть больше ингредиентов, чем требовалось по рецепту. Ууу, гады коварные!
— Не рычи, девочка, — снисходительно улыбнулась мне Мелисса. — Вы первые решили нас обмануть, так что это была заслуженная кара. А что касается тебя, Заклинатель: довольно просто найти темного мага, который решится на нашу авантюру. Но вот светлую ведьму, обладающую достаточной силой, чтобы активировать амулеты, но при этом — слишком слабой, чтобы противиться натиску, наоборот: днем с огнем. Иначе мы бы использовали Ядвигу.
Алекс перевел глаза на маму — та сидела мрачнее тучи. Похоже, вариант с ней действительно рассматривался, но, увы, не подошел.
— А с темным магом все, значит, просто? — недоверчиво уточнил он.
— Ну, да, — пожала плечами Мелисса. — Вон даже Кусай попался.
— Прошу прощения?! — аж подпрыгнула я на диване. — Кусай — темный маг?!
Ядвига закатила глаза:
— Я же тебя предупреждала, что он со странностями!
— Да! — воскликнула я, с опаской косясь на «египетское открытие». — Но ты сказала, что он странный, потому что богатый! А не потому что темный!
— Ева, ну разве это сейчас имеет значение? — со вздохом спросила мама. — Главное, что он нам не подходит. Чтобы все сработало нужен Заклинатель, а не ведьмак. Причем, тот, кто владеет руной Бестиара. Правда, нам необходимо как минимум три демона, а у тебя, Александр, контракт на одного, верно?
— Ничего! — за Шурика ответил Титто. — Ему главное руны нарисовать, а наличие еще двоих Заклинателей с демонами класса «Бестиар» мы организуем.
Я выдохнула. Почему? Ну почему судьба постоянно сталкивает меня именно с этим демоном? Я уже даже на джина была согласна — просто для разнообразия. Но Бестиар?! Эта огромная неудержимая туча? В прошлый раз, помнится, мы с Алексом едва-едва справились, выгоняя такого за грань. А тут целых три штуки! Три здоровенных неистовых штуки! Жизнь — боль!
Хотя, на самом деле, если не брать во внимание наше непосредственное в нем участие, что очень нервировало, план был неплох.
— Основной принцип в том, — с умным видом вещала Мелисса, — чтобы заставить Аттикуса провести неправильный ритуал. И для этого нам потребуется артефакт, который наша группа небольшого ума, но быстрого реагирования притащила из Баку. Мы передадим его магу под видом тринадцатого амулета.
— Не мы, а я! — вставил свое веское слово Кусай. — Потому что мне, в отличие от вас всех, он доверяет.
Ведьма запыхтела, но в очередной раз возвращаться к причине появления такого доверия не стала:
— Главное сделай так, чтобы у него не появилось повода в тебе сомневаться! — отрезала она. — Опознать подделку непросто, но возможно. И вот как раз этого допустить ни в коем случае нельзя. Аттикус должен поверить, что в его руках все тринадцать амулетов, а значит — можно проводить ритуал по упрощенной схеме.
Мы с Шуриком переглянулись:
— А как быстро он догадается, что что-то идет не так?
— Он не догадается, — категорично заявил Витто. — Потому что здесь, Александр, в игру вступишь ты. Как Заклинатель. Твоя задача — подготовить врата перехода для трех демонов класса «Бестиар» в наш мир.
На мгновение у меня перед глазами предстала картинка Алекса, активно укладывающего из каменных плит Звездные Врата. В каске, желтом строительном комбинезоне и кельмой в руках — все, как положено. Воображение даже бетономешалку услужливо пририсовало.
— Он имеет в виду руны вызова, Ева, — шепотом подсказал Алекс, будто прочитав мысли по моему вытянувшемуся лицу. — Обычные руны.
— Вот именно, — подтвердил Титто. — И тебе, Александр, нужно завершить их до начала ритуала. А затем призвать в мир своего Бестиара. Мы поймем, когда цельность Завесы будет нарушена, и хозяева остальных сделают то же самое. В один миг на Аттикуса будет натравлено сразу три демона. А поскольку Бестиар — демон стихии, в замкнутом пространстве эффект от его появления будет очень схож с тем, который произвели бы своим пробуждением Титаны.
— Но уничтожить последних было бы гораздо сложнее, — резонно возразил Шурик. — Бестиар сильный демон, но даже хорошо обученная ведьма способна изгнать его за Грань. Что уж говорить о двухтысячелетнем чародее. Я даже не представляю, сколько демонов нужно согнать под одну крышу, чтобы они сумели с ним справиться, но троих точно недостаточно.
— Достаточно, — твердо ответила мама, щелчком пальцев отправляю бокал на кухню. — Если он не будет защищаться.
— Офигеть! — честно, хотя и несколько грубовато отреагировал Алекс. Я согласно кивнула и спросила, пытаясь развить его глубокую мысль:
— Вы когда-нибудь сталкивались с Бестиаром? Нужно быть глухим, слепым и полностью парализованным, чтобы не пытаться от него спастись!
— Верно подмечено, — хохотнул Титто. — И слова на редкость правильные. Может нам тебя, Ева, к себе на время забрать, в Совет? Походишь среди юных Заклинателей, позадаешь им подобные вопросы с тем же выражением ужаса на лице — глядишь, и смертность среди молодняка снизится. А то ведь замахиваются на великое, а потом мрут как мухи. И главное — не докажешь ничего. Каждый головастик считает себя тигром! Ну, а что касается Аттикуса: вы ведь уже знаете, что для пробуждения Титанов нужна добровольная жертва. Что звучит, конечно, устрашающе, но на деле означает: «хочешь командовать стихией — стань стихией». Растворись в ней, позволь ей себя поглотить…
Я задумчиво хмыкнула: что ж, теперь пазл начал складываться. Аттикус действительно не станет сражаться с демонами просто потому, что будет считать их появление частью сценария. Следующим этапом собственного ритуала! А когда догадается, что это не так… если, конечно, догадается, будет уже слишком поздно. Остается только один вопрос: поздно для него или для нас всех?
— Сейчас на руках у нашего главного антагониста десять недееспособных амулетов, — сухим и даже немного хриплым тоном объяснила мама. — Чтобы их активировать нужна слаженная команда равных по силе темного и светлого мага. Для этого Кусай приведет к Аттикусу Александра и тебя, Ева. По нашей задумке, Заклинатель должен изображать яростную поддержку нашему древнему уродцу.
— Практически любовь! — поддакнула с усмешкой Мелисса.
— Ага, — кивнул Титто. — Неистовую. Чтобы он проникся. Для юных Заклинателей характерны тщеславие и честолюбие. Немногие способны обойти стороной способ прославиться, даже если эта слава будет означать полный армагеддец для остального мира. Потому поверить в предательство Александра магу будет легко. И чем сильнее он поверит, тем проще вам будет избавиться от его контроля. А это очень поможет, когда придет время рисовать руны. Нам еще, кстати, очень повезло, что темным магом в пару к Еве нельзя поставить Кусая, иначе как бы мы объяснили появление «на площадке» Заклинателя? Так что требование к тому, чтобы темные и светлые силы были равноценны, сыграло нам на руку. Но вот ты, Ева…
Тут господин Валенсис скорчил какую-то странную гримасу и обернулся к Ядвиге. Видимо, за поддержкой. Мне стало не по себе.
— Ты будешь против, Ева, — твердо сказала мама и повторила. — Ведьмы всегда против, об этом даже в сказках пишут. Особенно когда дело касается уничтожения мира. Так что с этого момента вы с Александром уже не встречаетесь. Тренируйтесь изображать тех, кто по разные стороны баррикад.
Я хлопнула ресницами и переняла эстафету у Шурика:
— Офигеть!
Мама вздохнула:
— Так надо. Аттикус никогда не поверит, что Ева Моргалис пришла к нему по доброй воле. И не позволит Александру портить стены граффити, если будет сомневаться, что он на его стороне. Так что это единственный выход. Ладно, — потерла она пальцами лоб, — теперь по существу. Ритуал Аттикус будет проводить в месте захоронения Титанов, в карпатских горах, на территории бывшей римской провинции, называемой Дакия. Сейчас это область на северо-западе Румынии. Вы ее знаете как Трансильвания.
Я вздрогнула и мама на мгновение прикрыла глаза:
— Нет, Ева, там не живет Дракула, — с тяжким вздохом попыталась она развеять она мои страхи. — И вообще: в Румынии можно бояться многих вещей — одни только волки в горах чего стоят, но только не вампиров. Вампиров не существует.
— А как же…? — начала было Мелисса, но мама стрельнула в нее таким взглядом, что ведьму перекосило.
— Не существует, я сказала! — и вновь повернулась ко мне. — Билеты для вас уже куплены, самолет сегодня в три. Будьте готовы. Летите с Кусаем. Первым классом: мелочь, а приятно.
— За билеты, кстати, платил я, — невесело сообщил египтянин. Мама метнула в него очередной грозный взгляд:
— И, как видишь, не обеднел! Так вот: на месте Кусай торжественно передает вас и артефакт Аттикусу. Колдуна злить не рекомендую, особенно тебе, Ева. Возмущение можешь демонстрировать — в конце концов, в такой ситуации никто смолчать бы не смог, но тихо. Без фанатизма. Твоя задача — помочь Алексу подготовить амулеты к работе. Здесь, пожалуйста, не напортачьте. Чародей должен поверить, что все работает и готово к ритуалу. Иначе он его просто не начнет, а каждая минута задержки — это лишний шанс на то, что раскроется наш обман с бакинским артефактом. Понятно?
Мы кивнули. Мама нервно забарабанила пальцами о подлокотник кресла и после паузы продолжила:
— Как только амулеты будут готовы и Аттикус займется «пробуждением», ты, Александр, начинаешь быстро чертить свои пентаграммы, а ты, Евочка, отползаешь в угол, надеваешь на себя все доступные щиты — благо с ними у тебя никогда осечек не было, и даешь мне возможность себя «читать». Это понятно?
Я кивнула еще раз. Наша с нею связь действительно не работала до тех пор, пока канал не будет открыт. Я называю это «снять перегородку», а мама — дать разрешение на чтение. Но в итоге она будет чувствовать то же самое, что чувствую я. А еще — всегда сможет меня найти.
— Что нам делать после того как демоны уничтожат мага? — деловито спросил Шурик. Я перевела на него хмурый взгляд:
— У меня вопрос получше! Как нам самим не попасть под раздачу? Откровенно говоря, меня один Аттикус пугает меньше трех Бестиаров. Что, если демоны не захотят тягаться к двухтысячелетним магом, а набросятся на более легкую добычу?
— Не набросятся, — ответил Титто. — Демоны подчиняются контракту, Ева. И если Александр покажет им врага, они сосредоточатся на нем. Правда после выполнения приказа ситуация изменится, но тут уже вмешаемся мы.
— И мы, — поддакнула Мелисса. — Оперативная группа из пяти ведьм, включая меня и твою мать. Плюс Кусай.
— Я?! — вытаращился на нее маг, но тут же осекся под разъяренным взглядом Ядвиги. — А, собственно, почему бы и не подождать окончания мероприятия? Должен же я убедиться, что с Аттикусом покончено?…
— Решение настоящего мужчины! — с откровенным сарказмом бросила Мелисса, и поднялась с дивана. — Что ж, раз мы все выяснили, можно расходиться. Никто не возражает?
— Нет, — кивнул Кондратий. — Довольно полемики.
И без лишних слов ушел. Сквозь стену.
Чародеи на мгновение замерли, ошалело глядя ему в след, потом Мелисса вздрогнула всем телом и на цыпочках попрыгала к двери, бормоча:
— Где там моя реактивная метла? Лететь… лететь подальше от этого дома с полтергейстами…!
— Ох, эти мнительные ведьмы, — высокомерно ухмыльнулся Титто, в свою очередь поднимаясь на ноги. — Не то что мы, Заклинатели. У нас-то нервы покрепче будут.
— Мелисса еще в гостиной и все слышит, — скосила на него глаза Ядвига. Мужчина замер на полушаге:
— Черт! А… — обернулся он в поисках поддержки, — другой выход есть?
— Отсюда? Только через окно, — хмыкнул Шурик. Титто кивнул, метнулся к большому панорамному окну и резким движением отдернул штору:
— Ну, я пошел, — схватился он за ручку и уже повернул ее, как вдруг замер, резко обернулся, еще раз внимательно посмотрел на Шурика и пообещал. — Выживешь — героем сделаем! Хотя… думаю, посмертно тоже можем что-то организова…
— Пошел вон! — рявкнула мама, заметив мое враз побелевшее лицо. — И ты тоже! — покосилась на Кусая. Того долго упрашивать не пришлось — египтянин с такой скоростью бросился из комнаты, что поскользнулся на паркете и едва не организовал нам незапланированный архитектурным решением выход рядом с дверью. Похоже, он боялся, что если не успеет смыться, Ядвига его еще к чему-нибудь припахает.
Спустя две минуты в гостиной остались только я, мама и Шурик. И то — ненадолго:
— Ты не мог бы подождать снаружи? — обратилась ведьма к Алексу. — Мне нужно поговорить с дочкой.
Парень кивнул и вышел, хотя я была бы совсем не против, если бы он остался рядом. С ним всегда как-то спокойнее, даже когда ситуация хуже некуда. То ли потому что он знает, что нужно делать, то ли это энергетика у Заклинателей такая, но когда я с ним мне кажется, что любую проблему можно решить. А когда без него…
— Мам, ты уверена, что это — хороший план? — спросила жалобным тоном. Ядвига улыбнулась, обнимая меня за плечи и заставляя усесться рядом с ней на диван:
— Лучший, — ответила не совсем то, что я хотела услышать.
— Ты думаешь, что он сработает?
В ответ мама тихонько засмеялась, прижимая меня к себе:
— Мы не оставим ему выбора. Евочка, ты ведьма, а не невинное дитя с сердцем хомячка и глазами трепетной лани, — она коснулась моего подбородка, заставляя поднять лицо. — Конечно, я не хотела, чтобы ты в этом участвовала. Но так уж вышло, что вы с Александром — идеальная пара. Это даже наш Совет вынужден был признать. А на счет Титанов… одно могу пообещать: вы не останетесь одни. Я буду рядом. И, черт подери, сделаю все возможное и невозможное, чтобы вас вытащить. Я сравняю там все с землей, пришлю Егора на бомбардировщике и прикажу превратить Карпаты в радиоактивную пыль. Или еще хуже — натравлю на Титанов Полину. Тогда они сами под землю попрячутся. Но я вас вытащу!
Я хихикнула, представляя лицо Егора, которого мачеха настойчиво отправляет бомбить необитаемые горы Трансильвании (судя по тому, что рассказал Кусай, на месте захоронения Титанов никто не жил, и это неудивительно, учитывая, что магический фон там менялся как давление у гипертоника, а такое ощущают даже смертные), но вновь стало серьезной, когда Ядвига закончила:
— Хотя и не думаю, что это потребуется, — она внимательно посмотрела мне в глаза. — Ты талантливая, Ева. Да и Алекс твой тоже не промах. Если вы будете вместе — вы не пропадете.
Я вышла из гостиной с теплой искоркой надежды в груди. Ведь и правда: все не может быть так плохо. Разве у нас нет отличного плана? Или внушительной поддержки? Или, может, мы сами криворукие недотепы, способные напортачить в такой ответственный момент? Конечно, нет!
— Мы отлично справимся! — заявила сама себе, без стука заходя к Алексу в комнату. Он как раз натягивал водолазку на голый торс и я успела увидеть несколько больше, чем планировала изначально. Но это только подняло настроение. Я улыбнулась и подойдя к парню, обняла его за талию. Прижалась щекой к груди. — Мы ведь справимся?
— Конечно, — ни секунды не раздумывая, ответил он, легко поглаживая кончиками пальцев мою спину. — А ты сомневаешься?
— Не-а, — помотала головой. И тихонько добавила. — Уже нет. Просто…
Подняла на него глаза:
— Не хочу с тобой ругаться. Даже понарошку! Давай что-нибудь придумаем!
Алекс отступил на шаг, опустился на край кровати и усадил меня к себе на колени:
— Например? — уточнил с улыбкой. Я смущенно затеребила в пальцах подол длинного кашемирового свитера:
— Ну… — протянула, глядя в пол, — можно использовать кодовые фразы.
— Кодовые фразы? — переспросил Шурик. — Это как?
Я почувствовала, как начинают гореть щеки, но упрямо продолжила:
— Это фразы, которые звучат одним образом, а означают на самом деле совсем другое. Например, если я скажу, что ненавижу тебя, это будет означать… — и прошептала едва слышно, — «люблю тебя еще сильнее».
— Ага… — глубокомысленно выдал парень, укладывая руку мне на бедро. Я наклонила голову так низко, что почти коснулась подбородком ключицы и, все еще не глядя на него, предложила второй вариант:
— А когда скажу: «никогда не прощу за то, что сделал!» это будет означать, что я очень тобой горжусь, — пробормотала и с надеждой подняла на него глаза. — Ну, как?
— Хм… — еще более расплылся в улыбке Алекс. Я почувствовала, что смущение уходит и я начинаю злиться. Нет, серьезно: чего это он лыбится?! Я тут вся из себя такая романтично настроенная, пытаюсь сгладить тяжесть грядущего «расставания», а он…
— Тебе что, план не нравится? — прорычала, пытаясь вскочить с его колен. Не тут-то было! Нахальная улыбка с лица Шурика никуда не делась, но вцепился он в меня так, что питон бы от зависти возрыдал:
— Ш-ш-ш! — проурчал на ухо. — Все мне нравится. Очень хороший план. Коварный такой…
— Издеваешься?! — гневно прорычала в ответ. Парень мотнул головой:
— Конечно, нет! Что я, мазохист, какой-то: издеваться над ведьмой? Ой!
Я все-таки изловчилась стукнуть его локтем по плечу:
— Раз так нравится — предлагай свои варианты! — потребовала, низко склонившись к его лицу и с подозрительным прищуром уставившись в глаза. Парень на мгновение задумался:
— Ну, значит так… — сказал, заправляю мне за ухо упавшую на нос прядь. — Если я скажу «Сидеть!» это будет означать: «Ева, сядь, пожалуйста, и прикрой голову руками». А если скажу «Лежать!» — значит нужно будет упасть на землю и замереть в ожидании дальнейших указаний.
На мгновение у меня даже дар речи пропал: чего?!
— Это же… — взмахнула руками, пытаясь подобрать правильное слово. — Разве это романтично?!!
— Ну, если это для тебя важно: знай — в такие моменты я всегда буду любоваться твоей очаровательной попкой…
Кажется, у меня даже пар из ушей пошел:
— Я тебя сейчас придушу, гаденыш! — вцепилась в высокое горло его водолазки. А он вдруг перехватил меня одной рукой за ноги, а второй — за талию и повалил на кровать. Еще и сам умостился сверху, зажав «карающую длань» подмышкой.
— Е-е-евочка, — протянул Шурик, медленно проводя ладонью вверх по моему бедру. Я хмуро уставилась на этого злостного соблазнителя, чисто из вредности ругая себя за то, что успела натянуть короткую джинсовую юбку вместо опротивевших за выходные брюк. Надо было оставаться в них! Они такие узкие, что меня из них только вытрусить можно, ценою буквально нечеловеческих усилий, особенно, если буду сопротивляться. А я бы сопротивлялась! Я бы так сопротивлялась, прямо ух! Но раз брюк на мне все равно нет, то и дергаться особо не нужно. В конце концов, что я могла сделать? Полуголая в юбке против опытного Соколова… Да мне эта одежка просто выбора не оставила! Дурацкое джинсовое мини!
— Чего? — буркнула, уже не сильно-то и злая. Алекс нежно коснулся губами моей обнаженной шеи:
— Ты мне доверяешь?
И так пронзительно посмотрел в глаза.
— Д-да… — ответила, не в силах отвести взгляд. — Н-но…
— Тогда выслушай меня, — попросил парень. Я медленно кивнула. — Не важно, что я буду говорить и как, — прошептал он в мои приоткрытые губы. — Сейчас у нас есть задача, которую мы должны выполнить. Это самое главное. Но я хочу, чтобы ты знала: что бы ни произошло, как бы нам ни пришлось поступить и что бы мне ни пришлось сказать, я всегда смогу сделать так, чтобы ты поняла: я на твоей стороне.
И, знаете что? Я ему поверила. Всем сердцем, не раздумывая. Не требуя доказательств и не ставя условий. Просто потому, что он так сказал.
И ни разу об этом не пожалела.
