ГЛАВА 31
— Что значит — промахнулись? — рявкнул Фиделиас.
Злобно оскалившись и скрестив руки на груди, он откинулся на спинку сиденья носилок. Воздушные рыцари несли их сквозь низкие облака и заряды снега; холод был такой, что уши, казалось, вот-вот замерзнут и отвалятся.
— Ты ведь терпеть не можешь летать? — заметил Олдрик.
— Отвечай на вопрос.
— Маркус докладывает, наземной группе не удалось помешать курсору попасть к графу Грэму. Воздушная группа получила возможность нанести удар и воспользовалась этим, однако их обнаружили прежде, чем они успели атаковать. Снова курсор. Двое из группы Маркуса убиты в завязавшемся бою, однако, согласно его донесению, граф Грэм ранен — возможно, смертельно.
— Вы профукали атаку с самого начала. Если они еще не были предупреждены, теперь на это можно не надеяться.
Олдрик пожал плечами.
— Может, и нет. Маркус сообщает, курсор и стедгольдер арестованы на месте и уведены в цепях.
Фиделиас вскинул взгляд на Олдрика и нахмурился. Потом — очень медленно — расплылся в улыбке.
— Что ж. Это заметно повышает настроение. Грэм не стал бы арестовывать одного из своих стедгольдеров, не выспросив все с начала до конца. Должно быть, теперь командование там осуществляет его дознаватель.
Олдрик кивнул.
— Именно так и докладывает Маркус. И по имеющейся у нас информации, его нынешний дознаватель отличается большим гонором, но туп как пробка. Из рода Плювусов. Молод, абсолютно неопытен — его мастерства не хватает даже на штабную работу, а в бою от него и вовсе не будет толка.
Фиделиас неопределенно хмыкнул и кивнул.
— Похоже, это счастливая случайность. К ним должны были послать опытного ветерана в сопровождении почти двух когорт терциев, но в штабе кто-то напутал, и вместо них туда послали зеленых новичков.
— Вороны меня побери, если это случайность, — буркнул Фиделиас. — Я потратил целую неделю, чтобы подстроить это.
Мгновение Олдрик молча смотрел на него.
— Что ж, это впечатляет.
Фиделиас пожал плечами.
— Я делал это только для того, чтобы ослабить боеготовность гарнизона. Я не ожидал, что это сработает настолько удачно. — Он раздраженно смахнул со щеки снежинку. — Везет, как праведнику.
— Не радуйся раньше времени, — посоветовал мечник. — Если мараты утратят порыв, все пойдет прахом.
— Затем и летим, — отозвался Фиделиас. — Ты только без самодеятельности, ладно? — Он наклонился вперед и окликнул одного из рыцарей: — Далеко еще?
Тот, прищурившись, вгляделся вперед и обернулся к нему.
— Сейчас выйдем из облаков, сэр. Должны быть видны костры… вон они.
Носилки вынырнули из слоя облаков, и желудок Фиделиаса снова неприятно сжался, стоило ему увидеть, как далеко земля.
И там, внизу, раскинувшись у подножия огораживавших долину Кальдерона гор, полыхали бивачные костры. Миля за милей горящих костров.
— Гм, — хмыкнул Олдрик. Он смотрел на костры, на окружавшие их фигуры. Потом повернулся к Фиделиасу. — Не уверен, что смогу справиться с таким количеством.
Уголок рта Фиделиаса чуть дернулся.
— В таком случае драку отложим на крайний случай, идет? Носилки коснулись земли у подножия холма, на вершине которого несколько исполинских, размером с дом, камней окружали небольшой пруд, почему-то свободный ото льда. Между камнями горели воткнутые в землю факелы, от зеленоватого пламени которых шел странный, какой-то тяжелый дым. Это придавало месту немного театральный вид. Снег на вершине тоже добавлял свечения; отблески факелов играли на коже почти обнаженных маратов, с любопытством смотревших на носилки.
Разминая ноги, Фиделиас выбрался из носилок и заговорил со знакомым ему уже рыцарем:
— Где Ацурак?
Рыцарь мотнул головой в сторону вершины.
— Там, наверху. Они называют это «хорто»… в общем, там.
Фиделиас покрутил лодыжкой и поморщился от боли.
— Тогда почему мы не приземлились прямо на вершине?
Рыцарь пожал плечами.
— Они сказали нам не делать этого, сэр, — извиняющимся тоном ответил он.
— Отлично, — буркнул Фиделиас.
Он оглянулся на Олдрика и начал подниматься по склону. Мечник пристроился справа и на шаг сзади от него. Ноги на подъеме болели еще сильнее, и ему пришлось сделать остановку, чтобы перевести дух.
Олдрик покосился на него и нахмурился.
— Ноги?
— Да.
— Как только провернем все завтра, отправлюсь на поиски Одианы. Она хорошо справляется с такими штуками.
Фиделиас поморщился. Он не доверял водяной ведьме. Олдрик, похоже, держал ее под контролем, но, на его взгляд, она была слишком умна.
— Хорошо, — коротко ответил он и помолчал несколько секунд. — Почему, Олдрик?
Мечник равнодушно оглядывался по сторонам.
— Что — «почему»?
— Как давно уже ты в бегах? Двадцать лет?
— Восемнадцать.
— И все это время ты числишься в бунтарях. То с одними, то с другими — но всегда с бунтовщиками.
— Борцами за свободу, — поправил его Олдрик.
— Какая разница, — возразил Фиделиас. — Для Гая ты едва ли не с детских лет просто как заноза в заднице.
Олдрик пожал плечами. Фиделиас пристально смотрел на него.
— Почему?
— Зачем тебе знать?
— Затем, что я предпочитаю знать побуждения людей, с которыми работаю. Ведьма привязана к тебе. До такой степени, что я не сомневаюсь: она убьет любого, стоит тебе попросить.
Олдрик снова пожал плечами.
— Но я так и не знаю, почему ты идешь на все это. Почему Аквитейн доверяет тебе. Так почему?
— Неужели ты еще сам не догадался? Ты же считаешься величайшим шпионом нашей Короны. И не догадался? Не изучил моих шрамов, не рылся в моих дневниках? Ничего такого?
Фиделиас чуть улыбнулся.
— Ты честен. Ты убийца, наемный меч — и все же кристально честен. Мне показалось, стоит спросить.
Мгновение Олдрик молча смотрел на него.
— У меня была семья, — бесцветным голосом произнес он. — Мать, отец. Старший брат, две младшие сестры. Гай Секстус уничтожил их всех. — Олдрик побарабанил пальцем по эфесу меча. — Я убью его. Чтобы сделать это, мне необходимо свергнуть его с трона. Поэтому я с Аквитейном.
— Только это? — спросил Фиделиас.
— Нет, — отрезал Олдрик и помолчал немного. — Как твои ноги? — поинтересовался он.
— Пошли, — кивнул Фиделиас и двинулся дальше, морщась на каждом шагу.
За ярдов десять до вершины из тени у подножия стоячих камней выступили два воина-марата, мужчина и женщина. Легко шагая по снегу, они подошли к ним. Мужчина держал в руках топор явно алеранского изготовления; женщина — зазубренный каменный кинжал.
Фиделиас остановился в паре шагов от них и поднял руки ладонями вверх.
— Мир. Я пришел говорить с Ацураком.
Мужчина, прищурившись, шагнул вплотную к нему. В светлых волосах его торчало несколько темных, тяжелых перьев овцереза.
— Я не пущу тебя говорить с Ацураком, чужак, пока он на хорто. Ты подождешь, пока…
Фиделиас покрепче уперся ногами в землю, набираясь сил от Ваммы, и нанес воину с топором удар, от которого тот полетел без чувств на снег.
Даже не посмотрев на поверженного марата, Фиделиас перешагнул через него и, хромая, подошел к женщине.
— Мир, — повторил он все тем же ровным голосом. — Я пришел говорить с Ацураком.
Взгляд янтарных глаз женщины-марат оценивающе скользнул по Фиделиасу вверх-вниз. Потом губы ее чуть раздвинулись, показав хищные волчьи клыки.
— Я отведу вас к Ацураку, — произнесла она.
Следом за ней Фиделиас поднялся на самую вершину, к стоящему на ней каменному кругу. Темный дым факелов тяжело стелился по земле; запах от него был немного странный, и Фиделиас почувствовал, как у него слегка закружилась голова, когда он шагнул внутрь круга. Он оглянулся на Олдрика, и мечник кивнул, раздувая ноздри.
Семь камней — гладких, округлых — торчали из пелены зеленоватого дыма, обступая почему-то остававшийся чистым ото льда прудик. Казалось, дым тонет в воде и клубится под ее гладью.
В кругу камней стояло еще с сотню маратов — часть с перьями овцерезов в волосах, другие ссутулившись, что выдавало их принадлежность к клану Волка. Мужчины и женщины ели, пили из ярко раскрашенных бурдюков или спаривались с животным бесстыдством в этом душном, дурманящем дыму. В полумраке виднелись высокие, безмолвные силуэты овцерезов и припавшие к земле фигуры волков.
У одного из камней разместился Ацурак. Синяки его уже исчезли; порезы были перевязаны полосками шкуры с подложкой из целебных трав. Кинжал Аквитейна висел на поясе в ножнах из сыромятной кожи — висел так, чтобы его было хорошо видно. По обе стороны от Ацурака примостились две женщины с густыми бровями и хорошо заметными клыками — молодые, обнаженные, гибкие.
Рты у всех троих были перепачканы свежей, алой кровью. А рядом с ними стояла, дрожа, привязанная к камню молодая алеранская женщина, на теле которой все еще виднелись обрывки обычной сельской одежды.
Олдрик брезгливо скривил рот.
— Дикари, — пробормотал он.
— Да, — согласился Фиделиас. — Они нам потому и нужны, что дикари.
Мечник негромко зарычал.
— Они выступили слишком рано. С этой стороны долины нет ни одного алеранского поселения.
— Это очевидно. — Фиделиас сделал шаг вперед и повысил голос. — Ацурак из клана Овцереза. Насколько я понимаю, наша атака должна была состояться спустя два утра, считая с сегодняшнего. Или я ошибался?
Ацурак поднял взгляд на Фиделиаса. Женщина постарше, судя по виду из клана Волка, встала со своего места у подножия забрызганного кровью камня и подошла к нему, кося янтарными глазами на Фиделиаса. Не глядя на женщину, Ацурак поднял руку, чтобы коснуться ее.
— Мы празднуем нашу победу, алеранец. — Он улыбнулся, и зубы его тоже оказались перепачканы алым. — Ты желаешь разделить ее с нами?
— Ты празднуешь победу, которой еще не одержал.
Ацурак равнодушно отмахнулся.
— Позже для многих моих воинов не будет возможности отпраздновать ее.
— Значит, ты нарушил наше соглашение? — спросил Фиделиас. — Нанес удар до срока?
Марат нахмурил тяжелые брови.
— Передовой дозор ударил первым — таков наш обычай. Нам, алеранец, ведомы многие входы и выходы из долины. Армия там не пройдет, а дозор — легко. — Он махнул рукой в сторону связанной девушки. — Ее люди хорошо бились с нами. Хорошо умирали. Теперь мы напитаемся их силой.
— Вы пожираете их заживо? — спросил Олдрик.
— Чистыми, — поправил его Ацурак. — Не тронутыми ни огнем, ни водой, ни клинком. Такими, какими предстают они пред Единственным.
При этих его словах двое воинов-овцерезов встали и подошли к пленнице. С небрежной, почти равнодушной уверенностью они отвязали ее, сорвали с нее остатки одежды и привязали ее обратно с широко разведенными руками и ногами.
Ацурак покосился на пленницу и раздвинул окровавленные губы.
— Так мы берем больше силы. Я и не ожидал, что ты поймешь это, алеранец.
Девушка затравленно озиралась по сторонам. Глаза ее покраснели от слез, тело дрожало от холода, губы посинели.
— Пожалуйста, — взмолилась она, увидев Фиделиаса. — Прошу вас, сэр. Помогите, пожалуйста!
Фиделиас встретился с ней взглядом и медленно двинулся к камню, к которому она была привязана.
— Обстоятельства изменились. Нам придется поменять планы, чтобы не отстать от событий.
Ацурак, хмурясь все сильнее, следил за ним взглядом.
— Как поменять, алеранец?
— Сэр! — не унималась девушка, сморщившись от слез и страха. — Прошу вас, сэр…
— Ш-ш-ш, — произнес Фиделиас. Он положил руку ей на волосы, и она замолчала, сдавленно всхлипывая. — Нам нужно ускорить выступление. Войска в гарнизоне могут подготовиться к нашей атаке.
— Пусть готовятся, — лениво бросил Ацурак, прижимаясь к одной из женщин. — Мы и так вырвем зубами их слабые животы.
— Ты ошибаешься, — возразил Фиделиас достаточно громко, чтобы его слышали все собравшиеся у пруда мараты. — Ты ошибаешься, Ацурак. Мы должны атаковать одновременно. На рассвете.
На вершине холма воцарилась такая тишина, словно мараты боялись даже вздохнуть.
Все переводили взгляд с Фиделиаса на Ацурака и обратно.
— Ты сказал, что я ошибаюсь, — медленно произнес Ацурак.
— У твоего народа младшие слушают старших — так, вождь клана Овцереза?
— Так.
— Значит, ты, молодой вождь, послушаешь меня. Я был здесь, когда алеранцы в последний раз бились с твоим народом. И не было тогда никакой славы. Никакой доблести. Даже битвы толком никакой не было. Скалы опрокидывались на ваших людей, а трава спутывала им ноги. Огонь бежал по земле, огонь захлестнул их и уничтожил всех. Не было ни схватки, ни поединка, ни Испытания крови. Они умерли, как безмозглые животные в капкане, ибо стали слишком самоуверенными. — Он скривил губы в усмешке. — Они нажрались до отвращения.
— Ты оскорбляешь память отважных воинов…
— Которые умерли потому, что не использовали всех своих преимуществ, — рявкнул Фиделиас. — Веди своих людей на смерть, Ацурак, если таково твое желание, но я не буду в этом участвовать. Я не желаю тратить жизни моих воинов в попытке одолеть рыцарей готового к нападению гарнизона.
Еще один марат — тоже из овцерезов — встал и шагнул к ним.
— Он говорит как алеранец. Как трус.
— Я говорю правду, — возразил Фиделиас. — Если ты мудр, молодой воин, ты прислушаешься к словам старшего.
Несколько секунд Ацурак молча смотрел на него. Потом резко выдохнул.
— Алеранцы бьются, как трусы. Заставим же их помериться с нами в Испытании крови прежде, чем они смогут подготовить своих духов, чтобы спрятаться за ними. Мы нападем на рассвете.
Фиделиас кивнул.
— Значит, праздник завершен?
Ацурак покосился на дрожавшую под рукой Фиделиаса пленницу.
— Почти.
— Пожалуйста, сэр, — прошептала девушка. — Пожалуйста, помогите.
Фиделиас внимательно посмотрел на нее и кивнул, взяв другой рукой за подбородок.
А потом резким движением сломал ей шею. В наступившей на вершине холма тишине хруст показался особенно громким. Еще пару секунд глаза ее потрясенно смотрели на него. Потом взгляд ее медленно угас.
Он отпустил голову мертвой девушки, и она упала, с глухим стуком ударившись о камень.
— Теперь кончился, — сказал он Ацураку. — Будь на месте с восходом солнца. — Он побрел через круг обратно к Олдрику, стараясь не выказывать хромоты.
— Алеранец, — прорычал Ацурак с плохо скрываемым бешенством.
Фиделиас задержался, не оборачиваясь.
— Я запомню это оскорбление.
— Ты только будь на месте в срок, — сказал Фиделиас.
Не оглянувшись, он зашагал вместе с Олдриком дальше, вниз по склону, к носилкам. Олдрик, насупившись, держался рядом. Где-то на полпути вниз желудок у Фиделиаса свело судорогой, и ему пришлось остановиться, низко опустив голову и покачиваясь на больных ногах.
— Ты что? — негромко спросил Олдрик.
— Ноги разболелись, — солгал Фиделиас.
— Ноги у него разболелись, — все так же тихо буркнул Олдрик. — Фурии, да ты ведь убил эту девочку.
Фиделиас все еще боролся со своим желудком.
— Да.
— И тебя это ни капельки не трогает?
— Ни капельки, — снова солгал тот.
Олдрик покачал головой.
Фиделиас сделал вдох. Потом еще один. Приступ тошноты вроде бы прошел.
— Она была уже мертва, Олдрик, — устало произнес он. — Скорее всего, ее родных и друзей сожрали заживо у нее на глазах. Она просто была последняя в очереди. Даже если бы нам удалось вытащить ее отсюда целой, она видела слишком много. Нам все равно пришлось бы самим убрать ее.
— Но это ты убил ее.
— Это самое милосердное, что я мог для нее сделать. — Фиделиас выпрямился. В голове постепенно прояснилось.
Некоторое время Олдрик молчал.
— Великие фурии, — произнес он наконец. — На такое вот убийство у меня бы духу не хватило.
Фиделиас кивнул.
— Главное, чтобы это не мешало тебе исполнять свой долг.
Олдрик хмыкнул.
— Ты как, готов?
— Готов, — сказал Фиделиас. Они двинулись дальше по склону. — По крайней мере, мы заставили маратов шевелиться. — Ноги болели отчаянно, но спускаться с холма было все же легче, чем подниматься на него. — Готовь своих людей. Рыцарей гарнизона будем атаковать так, как планировали по дороге сюда.
— Значит, без боя все-таки не обойтись, — буркнул Олдрик.
Фиделиас кивнул.
— Не думаю, чтобы операции что-либо помешало.
