Глава 3
ПЕРСПЕКТИВНЫЙ КЛИЕНТ
— Сегодня к нам должен прийти перспективный клиент, — объявил Отто. — Мне его посоветовали знакомые гномы.
— Последний раз, когда тебе советовали что-то знакомые гномы, мы напоролись на вампира, — напомнила я. — Что-то мне слабо верится в то, что хорошего клиента так просто кому-то отдадут.
— Не надо подозревать моих соплеменников в желании обязательно кого-то обмануть, — возмутился Отто, игнорируя мое скептическое хмыканье, — в конце концов, я тоже гном. А своих у нас не обманывают… Только если этого требует дело. По острой необходимости… Чтобы не заставить семью голодать…
Полугном окончательно смутился под моим недоверчивым взглядом, но тем не менее довольно бодро закончил:
— Нам ничего не мешает хотя бы посмотреть на этого клиента.
— Хорошо, — смилостивилась я. — Посмотрим. В конце концов, ты прав: нам нужно нарабатывать клиентскую базу, а это значит — подбирать то, что осталось от остальных Мастеров.
Клиент пришел, как только спала дневная жара. Это был представительный мужчина в дорогущем светлом костюме из заграничной льняной ткани. Судя по повадкам, клиент был аристократом, но из недавних. Он не унаследовал титул в результате многовековой родовой истории, а получил его от короля в качестве награды. Клиент с пренебрежением оглядел наш дворик и, прежде чем сесть, смахнул с предложенного стула пылинки. Первые же его слова полностью подтвердили мои подозрения:
— Меня зовут виконт Ромуальд ня Луй. Вы конечно же обо мне слышали, — сказал он без тени сомнения.
Мы с Отто переглянулись. Нас нельзя было назвать вхожими в аристократические круги, но все же мы знали многие фамилии, которые были на слуху у широкой общественности.
— Э… мм… Не слышали, — промямлил друг, пока я раздумывала над «Ромуальдом». Это заграничное имя или переделанное для пущей важности наше «Ромек»?
— Странно. Хотя что с вас возьмешь — дикари.
— Ага, — весело согласилась я. Мужик мне настолько не нравился, что было даже интересно, что будет дальше.
— Король мне пожаловал дворянское звание недавно, — напыщенно произнес Ромуальд. — За большие заслуги перед отечеством.
— За какие? — полюбопытствовал Отто.
— За большие. Вам перечисление того, чем я услужил королевству, все равно ничего не скажет. Или вы много знаете об особенностях внутренней политики?
Об особенностях внутренней политики мне были известны две вещи:
Первое: из-за прошлогоднего указа Министерства образования нам пришлось учиться лишний год.
Второе: король регулярно меняет фавориток, из-за чего очень страдает мода. Ведь каждая новая любовница имеет свои понятия о красоте, и этим понятиям приходится следовать всему двору.
Я посмотрела на Отто и поняла, что он знает примерно то же самое.
— Король меня очень ценит, — самодовольно сказал посетитель. — Впрочем, я пришел к вам не за этим. Мне нужен амулет, увеличивающий жизненную энергию. Светская жизнь требует так много сил!
— Хорошо, — обрадовалась я. Честно говоря, я думала, что новоявленный аристократ потребует себе что-то эдакое, ради чего придется изворачиваться, сидеть в библиотеках и просить помощи у знатоков. А обычный амулет — раз плюнуть.
— Только амулет должен соответствовать моему положению, — важно сказал Ромуальд. Немного помолчав, добавил: — И быть не очень дорогим, потому что светская жизнь требует так много денег!
Полугном понимающе кивнул.
— Я приду завтра утром, — произнес Ромуальд на прощание, постояв со слегка вытянутой рукой, как будто ожидал, что мы ее поцелуем. Ни я, ни Отто такого желания не испытывали, поэтому аристократ сделал вид, что просто отряхивает рукав от пыли.
Как только клиент ушел, друг извлек из книжного шкафа, стоявшего тут же в мастерской, журнал последней аристократической моды и принялся быстро листать страницы.
— Откуда у тебя этот журнал? — удивилась я, до сих пор не подозревавшая о подобном интересе.
— У Томны забрал, — ответил Отто, — после блистательного показа мод с твоим участием.
— За что я тебя ценю, — с чувством сказала я, — так это за предусмотрительность.
Полугном смущенно хмыкнул:
— На самом деле я не думал, что он нам пригодится. Просто мне было интересно выяснить, насколько платья Вадима отвечают современным представлениям о моде.
— И насколько?
— Можешь гордиться, ты участвовала в показе действительно самобытного мастера. При дворе не носят ничего даже близко похожего. Зато. — Отто ткнул пальцем в картинку, — при дворе носят украшения. И мы сделаем амулет похожим на вот эту бляху у придворного. Это же придворный?
Я посмотрела на картинку и ответила:
— Судя по одежде, да. Ни один нормальный человек так одеваться не будет. Неудобно.
— Все очень практично, — возразил полугном, — в широкие штанины удобно прятать кинжалы, ведь при дворе оружие запрещено. Многочисленные кармашки на куртке приспособлены под аптечные склянки — в каких-то яд, в каких-то противоядие.
— Откуда ты знаешь? — поразилась я.
— Двоюродный брат когда-то изучал специфику одеяния придворного. Я ему помогал. Дядя думал наладить поставки одежды в столицу, Хьюдор, но потом отказался от этой затеи.
Я понимающе кивнула и занялась другими заказами, пока Отто мудрил с куском серебра, из которого должен был появиться амулет.
Ромуальд явился в новом, эльфийского производства, летнем костюме. Оценив на глаз примерную стоимость одеяния, я порадовалась, потому что запрошенная нами цена по сравнению со стоимостью костюма выглядела просто смехотворной.
Новоявленный аристократ долго крутил в руках амулет, пока, наконец, не сказал:
— Это не то, что я хотел.
— Но вы сказали, что он должен соответствовать вашему статусу. В украшениях подобной формы ходит весь двор, — попробовал защитить наше творение Отто.
— Да, но у придворных эти украшения во много раз дороже, а это просто кусок серебра.
— Серебро является лучшим проводником магической энергии, — возразила я. — Вы же хотите действенный амулет.
— Ну хоть драгоценными камнями его украсьте, — заявил клиент.
— Вы же хотели подешевле. Тем более что украшать камнями — не наше дело, обратитесь к ювелиру.
Отто, боясь, что я спугну перспективного клиента, дернул меня за руку и предложил:
— Давайте обсудим, какие камни вы бы хотели видеть на амулете.
— Ну, я не знаю, — протянул Ромуальд. — Вы же специалисты. Почему я должен выполнять за вас вашу работу?
— Мы просто хотим вам угодить.
— Вот и угождайте, — отрезал виконт. — В конце концов, я аристократ, а вы обязаны угадывать мои желания.
Я открыла рот, но полугном толкнул меня в бок и сказал:
— Мы постараемся.
— Только потом без претензий, — все-таки вставила я.
— Это мое право, — надменно сказал Ромуальд. — Ведь клиент всегда прав.
— Конечно, конечно, — заверил его Отто, провожая до калитки. А когда вернулся, сказал, подняв палец: — Клиент всегда прав, запомни это.
— Ну и неприятный тип, — высказалась я. — Даже Блондин рядом с ним кажется милее.
— Просто Блондин знает, чего хочет. Успокойся, золотце, мы только начали работать в сфере обслуживания. Не всегда попадаются милые люди, наоборот, большинство хотят вырасти у себя в глазах за счет унижения другого. Ты думаешь, кто придумал успокоительную настойку, которую ты всегда пьешь во время переживаний?
— Я была уверена, что ты или кто-то из целителей.
— Нет, — покачал головой Отто, доставая из маленького сейфа коробочки с камнями. На их покупку нам пришлось взять кредит в банке. — Я ее только усовершенствовал. На самом деле успокоительную настойку придумали очень давно гномы, работая с клиентами, подобными нашему Ромеку.
Виконт стал приходить к нам три раза на день, изводя нас бесконечными придирками. Ему ничего не нравилось из того, что мы могли предложить. В отчаянии я было хотела уже указать Ромуальду далекий путь куда-нибудь в сторону Сумеречных гор, а еще лучше — за них, в самое сердце царства нежити. Однако Отто меня удержал.
— Золотце, — сказал он. — Если мы сможем угодить Ромуальду, то нам уже никто не будет страшен.
— Я теперь понимаю, почему его спихнули на тебя, — со вздохом ответила я, глотнув успокоительной настойки. — Никто с ним связываться не хочет.
— Зато ты представляешь, какой вес мы приобретем, если все-таки продадим ему амулет!
— Как великомученики? — уныло уточнила я.
— А что, святая Ольгерда — звучит.
В свой следующий приход Ромуальд довел меня до слез. Отто трусливо смылся, невнятно пробурчав что-то про готовые артефакты, которые нужно отнести заказчику.
— Вы что, совсем тупые? — сказал мне виконт. — Неужели за столько времени вы не смогли понять, что мне нужно?
— Это вы не можете толком объяснить, — попыталась возразить я.
— Вы профессионалы или кто? Сделать простой артефакт не в состоянии!
«Клиент всегда прав, клиент всегда прав», — твердила я себе, пока Ромек перечислял наши недостатки как Мастеров Артефактов.
— Я донесу весть о вашей безрукости в высшие круги города, — закончил виконт.
— Не надо, — испугалась я.
— Надо, — притворно вздохнул клиент. — Люди должны знать правду, чтобы к вам не обращаться и не тратить свое время и нервы.
У меня внутри все похолодело. Репутация, которую мы с Отто создавали себе, работая без перерывов и выходных и падая от усталости, висела на волоске.
— Хотя… — Ромуальд посмотрел на меня оценивающе, — мы можем договориться.
— Что вы хотите? — прошелестела я, раздумывая, сколько мне дадут за убийство.
— Я сделаю вам одолжение, — сказал он, лаская меня взглядом, — вы ведь еще так молоды, только начинаете жить. Надо вам помочь.
Я молча ждала продолжения, раздумывая над способом умерщвления этого козла. Задушить, отравить и зарезать казалось мне слишком милосердными способами.
— Отдайте мне бесплатно тот амулетик, который с камушками, — сказал неожиданно Ромуальд. — И я, так и быть, забуду о том, какие вы неумелые мастера.
Я продолжала молча смотреть на виконта, поражаясь его наглости. После всех усовершенствований изящный серебряный амулет, украшенный жемчугом, потянул бы на добрых четыре десятка золотых. Четыре месячных зарплаты моего отца, на которые живет вся семья. Трехлетняя стипендия студента Университета. Да даже если бы я хотела, я бы не могла отдать этот амулет, ведь мы с Отто еще не расплатились за камни.
— Мне нужно посоветоваться с моим партнером, — сказала я.
— Что ж, — с легким разочарованием в голосе сказал виконт. — У вас был шанс. Впрочем, я согласен подождать, пока вы принесете мне амулет, до завтрашнего утра. Только оденьтесь поприличнее, не хочу, чтобы в мой дом входило чучело.
Я молча кивнула, еле сдерживая слезы, и когда за виконтом закрылась дверь, заплакала. Было очень и очень обидно слышать от него про собственный не профессионализм. Впрочем, про чучело тоже. Я была одета в любимую широкую юбку и простую рубашку, волосы скручены на затылке в узел. Что тут чучельного? Нормальная одежда.
То, что Отто не отдаст артефакт, было ясно. Слишком он был дорогим, да и виконт был слишком наглым и неприятным типом, чтобы делать ему такие королевские подарки.
То, что Ромуальд постарается очернить нас в глазах потенциальных клиентов, тоже было ясно. Люди такой породы ни перед чем не остановятся, чтобы сделать другому плохо. Как говаривала моя лицейская соученица Урья Наут, из-за которой я много ночей плакала в подушку: «Ах, какая это радость — сделать другому гадость!»
То, что проливать слезы и ждать избавления с Небес — глупо, мне тоже было понятно. Оставалось действовать. Так, кто у нас вхож в аристократические круги?
Такой знакомец был у меня только один — Блондин Лим. Несмотря на наши непростые отношения, я все же надеялась, что он мне поможет.
Лим отыскался в уютном ресторанчике «только для своих», где с комфортом отдыхал от необременительного рабочего дня в городской управе.
— Ола, — сказал он голосом, полным притворного ужаса, — неужели это ты? То-то я смотрю, у меня белая полоса в жизни затянулась и давно проблем не было. Принесли же тебя демоны на мою голову.
Несмотря на такой неласковый прием, я, не дожидаясь приглашения, уселась за его столик.
— Как тебя сюда пропустили? — спросил Блондин.
— Я сказала, что иду к тебе, — пожала я плечами, украдкой рассматривая изысканное убранство ресторанчика. До сих пор в подобных заведениях я не бывала.
— Я действительно жду одну особу, — сказал парень, — но ты слабо на нее похожа. Убирайся отсюда.
— Лим, Лим, — вздохнула я, — ты все еще злишься на меня?
— А как ты думаешь? Последний раз, когда мы виделись, ты упекла на долгосрочную каторгу моего друга детства. Подумать только, я сам тебе в этом поспособствовал!
— Твоему другу детства не стоило отдавать на растерзание нежити целые поселения и уж тем более не стоило пытаться меня убить, — огрызнулась я, но потом справилась со своим гневом и просительно добавила: — Ну прости меня, что пришлось тебя вовлечь в организацию ареста Левана. Но иначе я бы никогда до него не добралась. К тому же если ты помнишь, я даже высылала тебе письменное извинение!
— Да, я его получил. Это было очень мило с твоей стороны. Кстати. — Лим приглушил голос, — ходят слухи, что тогда тебя действительно убили.
Я посмотрела на аристократа, размышляя, стоит ли ему об этом рассказывать или нет. В конце концов, чтобы победить Ромуальда, мне нужен союзник.
— Да, — призналась я, — меня действительно убили. Точнее, почти разодрали на части зомби твоего дружка.
Блондин подался вперед. Ему не терпелось услышать историю.
— Лим, — доверительно сказала я. — Мне нужна твоя помощь.
Он молча аккуратно положил руки на стол, скучающе разглядывая идеально выглаженные салфетки.
— Мне нужно приструнить одного зарвавшегося аристократишку, — продолжала я.
— И ты думаешь, я тебе помогу? — восхитился Блондин. — Ольгерда, твоя наглость не имеет пределов!
— Это не совсем аристократ, — поправилась я. — Особенно по сравнению с тобой. Это Ромуальд ня Луй, знаешь такого?
В глазах Блондина промелькнул интерес.
— А, запорник, — непонятно высказался он. — Знаю, и что?
Стараясь не выказывать обиду на виконта, я рассказала Блондину о сложившейся ситуации.
— И что же ты хочешь от меня? — спросил аристократ.
— Пойдем завтра утром со мной, — попросила я. — Покажи этому нахалу, кто такие настоящие аристократы.
— Что мне за это будет? — спросил Блондин, откидываясь на спинку стула. Насколько я знала, в высшем обществе это считалось неприличным. Насладившись моим недоуменным видом, парень рассмеялся: — Да брось ты, Ола! Вынужден признать, что у тебя есть положительное качество — с тобой можно быть самим собой. Так давай об оплате.
— А что ты хочешь? — начала я торги.
Блондин задумался.
— Во-первых, я хочу узнать, почему ты сейчас сидишь передо мной, — он положил свою руку на мою, — живая и теплая, если ты, как говоришь, мертва.
— Я не мертва, — поправила я, — меня убили.
Рука Блондина была мягкой, без единой мозоли и — кто бы сомневался — с идеальным маникюром. Сбрасывать ее со своей я не решилась, сначала нужно добиться своего.
— Хорошо, — согласился Лим, стараясь скрыть жгучее любопытство. — А во-вторых…
— Дорогой, — перебил его томный женский голос, — я думала, ты ждешь меня. А ты тут с какой-то девкой!
Я подняла голову. Надо мной возвышалась девица внушительного роста, одетая по последней придворной моде — теперь-то я в этом разбиралась. Рядом с этой девицей я выглядела, как серый утенок рядом с павлином.
— Отстань, Юлия, — раздраженно отмахнулся Блондин. — Я занят.
— Занят? — удивилась девушка, и ее пухлые губки недовольно скривились. — Отстань? Да как ты смеешь со мной так обращаться!
Я попробовала тихонько высвободить свою руку и спрятать ее под стол, но Лим ее так прижал, что я не смогла сдвинуть несчастную конечность с места.
— Иди, иди, — сказал Блондин нетерпеливо и улыбнулся мне: — Так о чем мы говорили? Ах да, о помощи. Конечно, я с удовольствием тебе помогу, ты всегда можешь на меня рассчитывать. Ведь мы же не чужие друг другу люди?
Я молча хлопала глазами, не понимая, в какую чужую игру я попала и что за роль отведена мне.
Девица попробовала протестовать. Лим проигнорировал ее с истинно аристократической невозмутимостью. Не добившись от парня никакой реакции, Юлия всхлипнула и убежала. Блондин тут же отдернул свою руку и внимательно ее рассмотрел, как будто боялся, что запачкался или, того хуже, к яду прикоснулся.
— Может, не стоило так с девушкой, — заикнулась было я.
— Стоило, она меня женить на себе хочет, — ответил Лим. — Я все думал, как от нее отделаться, а тут ты… просто подарок судьбы.
«Правильно, пусть она теперь меня ненавидит», — печально подумала я, но ничего не сказала.
— Итак, об условиях, — продолжал аристократ. — Во-первых уже было, а во-вторых, я беру с тебя обещание исполнить мою просьбу, когда мне понадобится. Будешь в долгу.
Ну уж нет, хватит с меня таких должков. Один раз попалась — до сих пор не расхлебала.
— На такое не согласна, — решительно сказала я.
— Ничего противозаконного я требовать не буду, — пообещал Лим.
— Видишь ли, — заметила я, — понятия о противозаконном у нас очень разнятся. Помнится, ты даже изнасиловать меня как-то пытался.
— Больше не буду, — Блондин приложил руку к сердцу. — Сама отдашься.
— Помечтай, — хладнокровно бросила я.
Он пожал плечами:
— Ты теперь девушка свободная, тебе нечего страшиться.
Я заскрежетала зубами, но сдержалась. Мне нужна помощь Блондина.
— Ну так как? Согласна?
— Хорошо, — медленно произнесла я. — Ты обещаешь охранять нашу идеальную репутацию в аристократических кругах и поставить на место Ромуальда, а я обещаю тебе рассказать, почему я жива, если меня убили, и за тобой остается право потребовать от меня исполнения твоей просьбы.
— Вообще-то я подписывался только поставить на место Ромека, ну да ладно, тем большим будет мое желание.
Мы с Блондином церемонно пожали друг другу руки.
— Пойдем, — предложил Блондин, — я тебя провожу. Заодно расскажешь, как дело было.
«Вот скупердяй, — подумала я, когда мы выходили из ресторанчика. — Хоть бы чаем угостил!»
— Рассказывать особо нечего. Твой друг Леван напустил на меня зомби, они меня загрызли насмерть, но разорвать не успели, спас Отто. Как только меня принесли в город, появился Ирга и оживил меня.
— Оживил? Так ты — зомби? — поразился Лим.
Ну не посвящать же его в подробности про участие в моей судьбе Ёшкиного кота, который ради развлечения не дал душе переступить через Грань? Только благодаря его вмешательству Ирга смог вернуть мою душу в тело.
— Я не зомби, я живая девушка. Просто Ирга — выдающийся некромант и превосходный маг.
— Даже после того, как он тебя бросил, ты продолжаешь его защищать?
— Откуда ты знаешь, что именно он меня бросил? Может быть, это я была инициатором расставания?
— Да потому что девушки не могут бросать таких парней, как я или Ирга — при всей моей нелюбви к нему. Женский пол слишком слаб, чтобы решиться на расставание с мужчиной. Думаешь, я не знаю вашей главной цели в жизни? Знаю. «Видишь мужика — цепляйся за него ногами и руками и не отпускай».
Я, открыв рот, удивленно уставилась на Блондина, который после своей речи самодовольно улыбнулся. Вот уж не думала, что он такого низкого мнения о всех женщинах! Неужели у нас не может быть других желаний, например карьеру сделать или попасть на распродажу века, а не только за мужчину цепляться.
— Просто хороших мужиков очень мало, — наконец выдавила я. — Поэтому за них и приходится цепляться. Сейчас качественный мужчина — это редкость типа дракона. А если он еще и не скупой и не храпит по ночам, то ему вообще цены нет. А если моет за собой посуду и стирает свои носки и трусы, то за такого и умереть не жалко.
— У меня для стирки носков есть слуги, — заметил Блондин. — Разве я от этого потерял в цене на брачном рынке?
— Честно говоря, для меня на этом рынке ты никогда не имел цены, — ответила я, берясь за ручку своей калитки.
— Я так и знал, что я бесценный, — рассмеялся парень и, вежливо попрощавшись, ушел.
— Никогда не думал, что ты будешь разговаривать с Блондином о брачном рынке, — заметил Отто, сидевший на лавочке во дворе.
— Подслушивать нехорошо, — упрекнула я.
— Я не подслушивал, просто тут тихо, и слух у меня хороший. Зачем тебе Блондин нужен?
— Ромуальд решил погубить нашу репутацию в аристократических кругах Чистяково, — сказала я.
Отто вцепился в бороду, но ничего не сказал. Я не стала тянуть время, зная, что для полугнома наше общее дело значит гораздо больше, чем для меня. Иногда мне даже кажется, что гномы больше любят свои предприятия, чем собственных детей.
— Блондин согласился нам помочь.
— И во сколько нам это обойдется? — спросил Отто, не спеша выпускать бороду из кулака.
— Одну услугу в долг с моей стороны, — честно ответила я.
— Ты опять попалась, — констатировал лучший друг. — Одного раза с отсроченным платежом по долгу тебе было мало.
— А что ты мне предлагаешь? — возмутилась я. — Блондин больше ничего не хотел. А я как представлю, что нас чернят в глазах общественности… Ведь мы же еще не завоевали железный авторитет, который спас бы нас от клеветы!
— Я это знаю лучше, чем ты, — вздохнув, сказал Отто. — Просто меня бесит мысль, что я ничего не могу сделать. Кроме как…
— Работать, работать и еще раз работать, — простонала я. — Вот уйду в декрет, будешь знать. Буду лежать на диване и пить чай с сахарными плюшками.
— Ты сначала замуж выйди, — посоветовал полугном. — Чтобы было кому на плюшки зарабатывать, пока ты будешь на диване лежать.
Я окинула его долгим, оценивающим взглядом.
— Что ты на меня так смотришь? — заерзал Отто.
— Да вот думаю о замужестве… И далеко ходить не надо, и работу всегда можно проконтролировать…
— Об этом ты с моим отцом поговори, — мрачно сказал друг. — Вы быстро общий язык найдете. А я не дамся.
— Ну и не надо, — не расстроилась я. — С тобой спать невозможно, ты храпишь жутко.
— Да я… — начал было возмущаться полугном, потом заметил широкую улыбку на моем лице и махнул рукой: — Ну тебя! Бабы все одинаковые. Ты им о серьезном деле, а вам лишь бы шуточки.
Утром мы встретились с Блондином в аристократическом квартале города. Отто был мрачен, так как для солидности надел новые башмаки, а они ему успели натереть ноги, пока мы дошли. Я полночи не спала, думая, чем закончится наша встреча. Как же мне иногда не хватало рядом спокойного дыхания Ирги. К любимому некроманту можно было прижаться, уткнувшись носом в подмышку, и тогда все тревоги и волнения сами собой отступали. Надеюсь, ему этой ночью на кладбище икалось.
Лим был так великолепен, как будто сошел со страниц модного журнала. Портреты именно таких красавцев девочки-подростки прячут под подушкой и украдкой смотрят, предаваясь мечтам. Я же, глядя на Блондина, завидовала только тому, как кричала в нем порода — точно так же, как и в бароне Роне ня Буе — смотрите все, я благородных кровей! И предки мои благородных кровей. Ни мне, ни моим детям никогда не достичь умения так гордо держать голову, так надменно смотреть и так снисходительно кивать.
Отто постучал в двери дома виконта. Нам открыл слуга в роскошной, расшитой золотом ливрее.
— Кошмар какой! — выдохнул за моей спиной Блондин.
Двор поражал своим убранством. Даже мне, человеку несведущему в светских делах, было понятно, что он копирует королевский. Конечно, все выглядело куда скромнее, но все же, но все же…
— Интересно, что нас ждет в доме? — тихо пробормотал Лим.
— Нравится? — спросила я.
— Нет, конечно! Копировать королевский двор считается безвкусицей. Планировка двора должна быть индивидуальной. А одевать лакея в золоченую ливрею — то же самое, что есть отбросы золотой ложкой.
— Если бы я вдруг стала аристократкой, я бы тоже одела лакея в такую ливрею, — призналась я.
— У тебя был шанс, — сказал Отто, намекая, что я когда-то ответила отказом на предложение барона ня Буя выйти за него замуж.
Блондин заинтересованно переводил взгляд с меня на Отто, но понял, что продолжения не будет и ему никто ничего не расскажет, поэтому предложил:
— Идем?
Ромуальд ждал нас в гостиной, обставленной с такой кричащей роскошью, что заболели глаза.
— Вы принесли амулет? — спросил он, развалившись на диване и не подумав даже поздороваться.
— Вот, Ольгерда, — сказал Блондин, без приглашения усаживаясь в ближайшее кресло, — я тебе сколько раз говорил, что настоящего аристократа всегда можно узнать по его безупречному поведению? И что мы видим тут?
— Пан ня Монтер! — засуетился виконт. — Извините, я вас не узнал. Желаете чаю? Сока? Булочек утренних?
— Я ничего не хочу, — величественно сказал Блондин, взмахом руки прогоняя слуг. Мы с Отто молча стояли за спинкой его кресла.
— Это такая честь для меня — принимать вас в своем доме, — блеял Ромек все тише и тише, пока Блондин снисходительно смотрел на него. Наконец, виконт стушевался и замолчал. Куда только делся тот нетерпеливый, требовательный и придирчивый клиент! Сейчас перед нами на диване сидел обыкновенный купец, которым Ромек и был до возведения его в дворянское звание, — угодливый и лебезящий.
— Я прослышал, что вы хотите опорочить деловую репутацию моих партнеров, — сказал Лим, дождавшись, пока лицо Ромуальда покроется красными пятнами.
— Ва… ваших партнеров? — поразился виконт, ошеломленно глядя на нас. — Я не знал.
— Надо было знать, — веско сказал Лим. — Мы уже много лет состоим в близких, можно даже сказать, трепетных отношениях.
Отто негромко хмыкнул и переглянулся со мной.
— Простите, простите, — лепетал виконт, пока Лим лениво рассматривал собственные ногти, всем своим видом выражая невыносимую скуку.
— Я надеюсь, между нами все решено? — спросил наконец Блондин.
— Что решено? — проблеял Ромек, в ужасе ломая руки.
Блондин поморщился:
— Вы не будете угрожать мастерам? Понимаете, мне это не нравится…
Лим очень многозначительно замолчал. Виконт покраснел, потом побледнел, а когда достиг цвета недозрелого яблока, пролепетал:
— Нет, конечно, не буду, я так, пошутил…
— Странные шутки, — заметил Блондин лениво. Изящно поднявшись с кресла, он произнес холодным тоном: — Значит, мы все прояснили.
Ромек закивал так, что я испугалась, не отвалится ли у него голова. Блондин снисходительно улыбнулся и покинул гостиную, не прощаясь.
— До свидания, — вежливо сказал Отто. — Если надумаете купить у нас амулет — милости просим.
— А почему так мало? — спросила я, догоняя Блондина.
— Чего именно мало? — уточнил он.
— Разборок. Я думала, ты ему по физиономии дашь для острастки. Или хотя бы пригрозишь чем-нибудь.
— Это вульгарно, Ола, — нравоучительно сказал Лим. — Иногда вовремя брошенный взгляд и всего пара слов оказываются более действенными. Учись дипломатии.
Немного подумав, я призналась:
— Я тебя даже зауважала. Надо же, сколько твое слово весит.
— Ты меня только сейчас стала уважать? — спросил Лим, ухмыляясь своей наглой улыбочкой. — Польщен, польщен. На самом деле просто мне повезло родиться в одной из самых знатных семей королевства. К слову моего отца прислушиваются министры короля, а к моему слову — местная общественность. Увы, Ольгерда, вынужден тебя разочаровать. Я уже не тот мелкий хулиган, которым ты меня считаешь. Я — одна из центральных и самых влиятельных фигур светской жизни Чистяково.
— Да я в общем-то мелким хулиганом тебя никогда не считала, — заметила я. — У мелких хулиганов своих банд не бывает. Ты крупный разбойничий атаман.
Блондин пожал плечами:
— Говорят, негодяев женщины любят.
— Верно. То-то ты от них с таким трудом избавляешься, — ядовито сказала я. Отто дернул меня за рукав, призывая к молчанию.
— Ола, какой же милой ты можешь быть, когда тебе что-то надо, — сказал Блондин. — И как же быстро вылезает наружу твоя натура! Вздорная, невоспитанная, дерзкая девчонка.
— Слышала бы тебя моя мама, — обиделась я за свое воспитание. — Она знаешь сколько меня воспитывала!
— Ты из неподдающихся, я это давно понял, — кивнул Блондин. — Кстати, ребята, мне нужно средство от похмелья.
— Если бы могли придумать что-то, избавляющее от похмелья полностью, нам бы сейчас твоя помощь не нужна была, мы были бы богачами, — проворчал Отто. — Но мы посмотрим, что можно сделать.
— Обратись к целителям, — посоветовала я.
— Ола, тебе этого не понять. Утром я должен выглядеть великолепно, не принимая никаких порошков.
— Почему же я понять не могу? — удивилась я. — Я все понимаю. Мужское самолюбие требует, чтобы ночующая с тобой девушка не догадалась, что после бурной ночи без помощи дополнительных средств у тебя не вста… не все в порядке.
— Конечно, Лим, мы все сделаем, — сказал Отто, угрожающе глядя на меня. Он совершенно не хотел терять расположение Блондина.
— А почему ты назвал Ромуальда «запорником»? — спросила я.
— Не скажу, — поддразнил меня Блондин.
— А я тебе такую штучку подарю, что девицы к тебе сами в постель прыгать будут, — предложила я.
— Мне не нужно, — сказал Блондин лениво.
— Ну, как хочешь, — ответила я, пожав плечами, хотя разрывалась от любопытства.
— Я тебе просто так расскажу, по доброте душевной. Ты знаешь, в нашем государстве очень тяжело выслужиться, чтобы быть пожалованным в дворянское звание. Слава Небесам, мы уже двести лет ни с кем не воюем…
— А как же Сумеречные горы? — перебила я.
— С Сумеречными горами идет постоянная война уже сто лет, с тех пор как оттуда массово поперла нежить. А стычки в той области идут, наверное, с момента создания Ситории.
— Я историю знаю, — буркнула я.
— Да, но ты не понимаешь, что выслужиться в горах очень тяжело — слишком опасно для жизни. И остальные области деятельности тоже возможностями не блещут. В экономике все тихо, да и радикальные перемены никогда не одобрят советники короля. В дипломатии тоже — с тех пор как пятьдесят лет назад было объявлено равноправие между расами, у нас нет никакой угрозы гражданской войны. Остается только услуживать лично королю. Например, поставлять ему любовниц. Но наш Теодоро Тринадцатый и сам с этим прекрасно справляется. А Ромек абсолютно случайно узнал, что в последнее время у короля деликатная проблема.
— Он мучается запорами! — ахнула я, догадавшись.
— Тш-ш-ш, не кричи об этом так громко на улице, еще обвинят в государственной измене, — засмеялся Блондин. — Да, наш король страдал этим.
— Надо меньше есть всякую гадость, — тоном пророка сказал полугном.
— Отто, Отто, если бы это было так просто! Ты хоть знаешь, что подают на королевских пирах?
— Откуда нам знать такое, — буркнул друг.
— Там подают много всего, и много разного, и много вредного для здоровья, но очень вкусного, — Блондин мечтательно прижмурился. — Ваш любимый друг Ромуальд узнал про проблему короля, не знаю уж каким образом, наверное, целителя подкупил. И привез чудо-порошок из-за границы. Королю так полегчало, что он тут же даровал спасителю дворянское звание.
— Вот это да! — восхитилась я истории. — Надо накопить деньжат и тоже целителя подкупить, да, Отто?
— Не получится, — покачал головой Блондин. — Целителя казнили, чтобы не распространялся о монарших проблемах.
— Нам не надо лезть в высокую политику, Ола, — сказал Отто. — Чем дальше от сильных мира сего, тем спокойнее жизнь.
— Если нашу жизнь можно назвать спокойной, то я тогда не знаю, какой бывает беспокойная жизнь.
— Лучше тебе этого и не знать, — посоветовал Лим, а Отто согласно кивнул.
— Хорошо, обойдусь. Спасибо за помощь, — сказала я.
— Ты помнишь о своем долге? — спросил Блондин.
— Такое не забывается, — кисло ответила я, не переставая гадать, что он придумал.
Мы с Отто развернулись и пошли на окраину, а Блондин направился в свою шикарную квартиру.
— Сделаешь ему то, что обещала, — сказал Отто после короткого молчания.
— Ты про что? — удивилась я.
— Про этот амулет, из-за которого девицы к нему в постель падать будут. Где-то у нас валялась подходящая заготовка. По какому принципу ты собираешься это делать?
— При активации он будет казаться более соблазнительным. Легкий морок и воздействие на центры удовольствия. Правда, энергии будет уходить прорва, — задумчиво ответила я. — Подожди! Так он же сказал, что ему это не нужно!
— Поверь, Ола, каким бы успехом ни пользовался мужчина у слабого пола, он все равно будет хотеть большего. И еще большего. И еще. А если весь мир в свой гарем превратить, так вообще замечательно. И чтобы соперники обязательно пытались женщин отобрать. А он бы их всех одним ударом!
— Фи, как примитивно! — воскликнула я. — Не то что мы — нам нужен он, единственный.
— Ага, — сказал Отто, — единственный и зависть всех окружающих подруг. Но обязательно, чтобы подруженьки были пострашнее. И завидовали посильнее.
На это возразить было нечего, поэтому я поспешила сменить тему:
— Странно, почему Блондин пошел на конфронтацию с виконтом ради нас. Я, честно говоря, до последнего была уверена, что он передумает.
— Скорее всего, ему нужны свои, карманные Мастера Артефактов, которые будут гарантированно делать качественные артефакты, — сказал Отто. — Это во-первых. А во-вторых, старая знать новую не очень любит, а новая — старую побаивается. Блондину было приятно ощутить себя таким всемогущим и великим.
— Всемогущим и великим… — задумчиво пробормотала я.
Вечером Отто застал меня перед зеркалом и спросил, пронаблюдав пару минут:
— Что с лицом? Прыщ вскочил, и ты пытаешься его рассмотреть?
— Нет, — расстроено ответила я. — Пытаюсь лицо Блондина скопировать, когда он с Ромуальдом разговаривал. Получается?
— Э-э-э… слегка, — дипломатично ответил полугном и посоветовал: — Только к заказчикам с таким лицом не выходи, подумают еще, что тебя пчелы в щеки покусали.
