5

Я села на длинную лавку рядом с Волком, стараясь не касаться его даже краешком юбки.

— Выпей чаю, — велел он, протягивая мне кружку с дымящейся жидкостью.

Пока я, обжигаясь, торопливо пила сладкое-сладкое питье, фургон резво покатил по дороге, обгоняя крестьянские телеги. Ярослав молчал до тех пор, пока я не повесила пустую кружку на крючок рядом с чайником.

— Ты знакома с основами управления повозкой?

— Да, — кивнула я. — Обе руки кладутся на кристаллы Управления; нужно мысленно приказывать фургону двигаться, поворачивать или тормозить, отдавая для этого магическую энергию.

— Верно. Формулировки приказов фургону ты должна подобрать сама, здесь нет общих рекомендаций, ведь каждый человек мыслит по-своему. Чуть позже, когда ты полностью овладеешь всеми тонкостями движения повозки, ты должна будешь отдавать больше энергии, чем требуется для управления, чтобы заполнить накопитель магии. Фургоном будут управлять по очереди все. — Капитан плавно притормозил фургон на пустом участке дороги. — Что ж, пробуй.

Я положила руки на два голубых кристалла, сразу почувствовав, как магия кольнула ладони, выдохнула и мысленно приказала: «Вперед!»

Повозка так быстро рванула вперед, что меня откинуло назад и я больно ударилась об жесткую спинку сиденья. Внутри фургона кто-то вскрикнул, что-то зазвенело. Перед глазами мелькали ямы и выбоины дороги, повозка тряслась и подпрыгивала.

— Не так быстро, — спокойно заметил Ярослав.

«Стоп! Стоп, не…»

Жалобно заскрипели колеса. Фургон остановился, меня силой инерции кинуло вперед. Если бы капитан не успел меня поймать, обхватив поперек груди, то щеголять бы мне с разбитым лицом и сломанным об доску управления носом!

— Плавно, плавно. — В голосе аристократа не было ни насмешки, ни порицания. Такие, как он, с детства учатся управлять бестолковыми слугами и не реагировать на промашки окружающих.

Я попробовала применить другую формулировку. «Медленно поехали», — мысленно попросила я. Повозка нехотя покатилась по дороге.

— Хорошо. Теперь быстрее, — сказал Волк.

«Быстрее. — Резкий рывок, капитан снова удерживает меня за плечи. — Немного медленнее, чуть быстрее».

— Не забывай смотреть на дорогу, — негромко произнес Ярослав. — Так, немного притормаживаем и поворачиваем.

«Торм… ой, не успеваю! Направо, направо».

Жалобно заскрипев колесами по дороге, фургон резко повернул, сильно накренившись в сторону, но, слава всем богам, не перевернулся.

Перед моими глазами появилась неспешно едущая карета.

— Обгоняй! — Руки Ярослава зависли над моими, готовые в любой момент перехватить управление.

«Налево! Не так сильно! Еще левее! Теперь направо! Не так быстро!»

— Останавливайся.

— Ярик! — завопил за нашими спинами тролль, пока я пыталась плавно остановиться. Драниш появился на передке фургона, тяжело дыша. — Вы что, прибить нас вздумали? Забыли, что не мебель везете?

— Нет… — пролепетала я. — Я помнила о вас, я просто старалась…

— Что там происходит? — перебил капитан мои оправдания. — Чей скулеж?

— Гном нос сломал, — хмуро ответил тролль. — А эльфу не до него.

Я молча перелезла через сиденье и отправилась исцелять беднягу Персиваля.

Внутри фургона царил страшный беспорядок. Вещи, оружие, одеяла и сумки слетели со своих мест и перемешались. Крайне сердитая Тиса тащила из кучи свое одеяло, пиная ногами чужие. Глянув на меня, она что-то процедила сквозь зубы, но я благоразумно решила не прислушиваться. Даезаэль с крайне сосредоточенным лицом копался в своей целительской сумке, откуда шел резкий запах. А гном сидел, прислонившись к стене, и тихо скулил на одной ноте. Его рубашка была в пятнах крови, он обеими руками зажимал нос; глаза были широко открыты, и в них плескался такой страх, что мне стало не по себе.

— Персиваль, — сказала я ласково, опускаясь на колени, — можно я взгляну, что у тебя там?

— Нет! — прогундосил гном. — Я хочу, шобы бедя лечил целитель!

— Да сейчас, — отозвался эльф. — У меня тут порошки стоимостью с десять таких фургонов перемешались, а я буду отвлекаться на каких-то там…

— Я умею исцелять, — попробовала я утешить страдальца. — Через несколько минут тебе станет легче.

Он помотал головой, отчего мне на лицо попали брызги крови.

— Персиваль, — сказала я строго и спокойно, — сейчас же опусти руки и дай мне тебя исцелить. Ну?

Гном изумленно отвел руки — ладони были полны крови, — а я прижала кончики пальцев к его носу. Почувствовав знакомое покалывание, я начала останавливать кровотечение.

— Хрящи на место поставь, — посоветовал за моей спиной эльф, который конечно же не мог остаться в стороне и не влезть с советами и критикой.

— Я не умею, — призналась я, глядя на огромный опухший нос.

— И чему вас только учили? — буркнул целитель.

Он наклонился надо мной и хлопнул в ладоши перед гномом. Тот обмяк, его глаза закатились.

— Теперь он не будет нам мешать. — В тоне Даезаэля не было и капли сочувствия. Он положил мои ладони на несчастный гномий нос, а сверху прижал своими. — Расслабься, я покажу тебе, как надо.

— Ты бы, Ярик, в следующий раз предупредил, что ли, — сказал тролль, пиная к своему месту неопознанный клубок из вещей. Внутри кучи что-то грохотало и звенело.

— Зачем? — возразил капитан. — Нужно учиться пребыванию в фургоне в любой ситуации. Сегодняшнее вождение Милы показало наши слабые места. Например, сумку со снадобьями нужно было закрепить. И посмотри — это крепление для меча никуда не годится. Еще один резкий поворот, и он вывалится вместе со стеной.

— Это стена никуда не годится, — буркнул тролль.

— Это у некоторых меч очень тяжелый. — Тиса, вероятно, решила, что она и так слишком долго молчала.

— Ща как дам, — пообещал тролль, а воительница презрительно фыркнула.

Через несколько минут нос Персиваля выглядел как прежде, и только засыхающая кровь напоминала о недавней травме. Даезаэль хлопнул в ладоши, заставляя гнома очнуться, и отправился на свое место, постаравшись передать походкой всю степень презрения, которую он к нам испытывает.

— Все? — Персиваль поднял руку к носу, но не решался притронуться, пока я не кивнула.

Потрогав нос, лицо, рассмотрев рубашку и бороду в крови, отпрыск семьи фон Клоц закрыл лицо руками и зарыдал, раскачиваясь из стороны в сторону.

— Что с тобой? Тебе больно?

— Не-э-эт! Мне плохо! Плохо! И зачем я ввязался в это путешествие! Я ненавижу этот фургон! Я хочу домой! — рыдал Персиваль.

Я растерянно обернулась, не зная, что делать. Даезаэль не обратил на рыдания никакого внимания, копаясь в своих порошках. Лицо капитана, стоявшего у входа на передок фургона, как обычно, ничего не выражало. Тролль удивленно поднял бровь, а вот Тиса, кажется, серьезно заинтересовалась происходящим. Она подошла к гному и ткнула его пальцем в плечо.

— Эй, ты что, плачешь? — Я с надеждой смотрела на девушку. Она много лет служила в войсках, может быть, знает, как утешать новобранцев, которых оторвали от привычной обстановки. — Плачешь? Плачешь по-настоящему? Да? А-ха-ха-ха-ха! Он плачет! Нюня-разнюня! К мамочке хочешь? Ах ты, нежный розовый Персик! Ты Думаешь, тут кому-то тебя жалко? Бу-у-у!

— Тиса! — укоризненно сказала я. — Зачем ты так? Ему же плохо сейчас.

— Ну и что? Мне какое до этого дело?

— Значит, не трогай его.

— А ты чего раскомандовалась? — Тиса наклонилась надо мной и взяла жесткими, шершавыми пальцами за мой подбородок, заставляя поднять голову. — А?

Я спокойно посмотрела в ее тускло-зеленые глаза.

— Обижать тех, кто слабее, — подло. Жаль, что именно мне приходится тебе это объяснять.

Тиса молча сжала руку в кулак, который стремительно направился к моему лицу. Я не отвела взгляда и не пробовала защититься. Пусть выпустит пар, может быть, тогда с ней будет легче общаться. Наверное, мне сейчас будет очень больно…

Однако удара не последовало, потому что Драниш без церемоний схватил ее за шкирку и швырнул об стену фургона. Эльф, демонстрируя невероятную реакцию, успел уклониться и прикрыть своим телом многострадальную целительскую сумку.

Гном, не обращая внимания на потасовку, продолжал оплакивать себя-несчастного, бока, которые болят от спанья на жестком полу, желудок, который ноет от отсутствия завтрака, и еще что-то совсем уж невнятное.

Тиса поднялась с пола, потерла спину и искренне пожелала троллю:

— Чтоб тебя чахи и дрыхли в преисподнюю утащили!

— Только после вас, девушка! — Драниш согнулся в изящном поклоне, который бы сделал честь любому аристократу. Только после этого поклона я до конца поверила, что он — принц троллей.

Тиса сплюнула на пол и ушла на задник фургона, яростно задернув за собой полог.

— Мила, — промолвил капитан, внимательно разглядывая свои ногти, — заканчивай поскорее, я жду тебя снаружи.

— Даезаэль! — Я поняла, что самой мне Персиваля не успокоить. — Ты же целитель! Помоги мне!

— А что, у него что-то болит? — нелюбезно отозвался эльф, даже не думая подниматься со своих одеял.

— Душа у него болит.

— Хорошо, купируем за ненадобностью. — Целитель с видом страдальца присел около гнома. — Не плачь, Персиваль. Жизнь тяжела, но, к счастью, коротка. Скоро ты умрешь, и все твои страдания будут в прошлом. Так что сцепи зубы и потерпи еще совсем чуть-чуть.

От такого утешения Персивалю не полегчало, наоборот, он завыл с удвоенным энтузиазмом.

— Я сделал все, что мог, — развел руками Даезаэль. — Меня бы это утешило.

Я одарила его мрачным взглядом.

— Тш-ш-ш, — сказал вдруг эльф, — так и замри. Сейчас, сейчас…

Он быстро отыскал небольшое зеркальце и, поглядывая то на меня, то в зеркало, принялся копировать мое выражение лица, бормоча: «Какая злость, какая экспрессия!»

— Не получается. Мордой не вышел, — прокомментировал тролль, внимательно наблюдавший за кривляньями у зеркала. — Огня в глазах не хватает.

— Ничего, — успокоил его Даезаэль. — Я потренируюсь. Люблю мрачные выражения лица, и это — просто сокровище в моей коллекции.

Я отвлеклась от эльфа с его заморочками, обхватила лицо гнома ладонями и заставила его посмотреть на меня.

— Персиваль, послушай меня. Скоро все наладится. Ты привыкнешь, и все будет хорошо. Сначала все тяжело и непривычно, а иногда и больно. Но ты сильный, я знаю. И у тебя все получится. Через неделю ты будешь вспоминать об этом дне и улыбаться. Я знаю, что у тебя все получится. Я в тебя верю.

— Правда? — всхлипывая, спросил Персиваль.

— Правда. Я же вижу, какой ты на самом деле молодец. Это все временные трудности. Все пройдет, и у тебя все получится. Все получится, честное слово. А сейчас тебе просто нужно немного отдохнуть, я специально для тебя постараюсь вести фургон как можно аккуратнее. Что бы ты хотел на обед?

— Можно суп с клецками? — На меня смотрели большие, по-детски чистые глаза, в уголках которых еще виднелись слезы.

— Конечно, — кивнула я, хотя слабо представляла, как делать клецки в походных условиях.

Когда я шла к скамье управления, то увидела, как мне беззвучно аплодирует тролль. Поймав мой взгляд, он послал мне воздушный поцелуй, который согрел мне душу и придал сил для общения с капитаном.

Волк заряжал накопитель, бездумно глядя на то, как ветер колышет ветки деревьев с нежно-зелеными крохотными листочками.

— Капитан, — сказала я, садясь рядом, — вы неправы.

— Хорошее заявление. Ты критикуешь мой стиль управления? — Ярослав посмотрел на меня, слегка склонив голову набок.

— У вас нет никакого стиля управления. — Я без трепета встретила его оценивающий взгляд. — Вы же руководитель. Вы должны были вмешаться.

— Зачем? Я знал, что Драниш не позволит Тисе тебя обидеть.

— Я не это имею в виду. Почему вы не утешили Персиваля?

— Я не собираюсь утирать сопли великовозрастным младенцам. Мила, наша работа — тяжелая и опасная, и выживут только сильные. Поэтому гному нужно стать сильным, вот мой стиль управления.

— Сильным можно стать по-разному. Иногда для того, чтобы кто-то стал сильным, его необходимо поддержать и научить плавать на мелководье, вместо того чтобы бросать сразу в глубину.

На лице капитана промелькнуло раздражение.

— Давай сделаем так. Если мы благополучно закончим нашу миссию, то в следующем году я предлагаю тебе набрать свою собственную команду и там уже помогать подчиненным адаптироваться так, как считаешь нужным. А пока я попрошу воздержаться от критики моих методов управления. А также не брать на себя лишних функций.

— Мы не на войне, Ярослав, — сказала я, специально называя его по имени. — И в повседневной жизни я буду поступать так, как требует того моя совесть. Когда мы исполняем служебные обязанности — пожалуйста, приказывайте. Когда вы проводите учебный курс — пожалуйста, приказывайте. Когда возникнет опасность для жизни команды — ваше право делать все, что считаете нужным. Но не более того. Сейчас, когда мы едем, когда нам не грозит никакая опасность, мы все равны, и я имею право на свое мнение, а также на высказывание оного.

Волк помолчал, а потом ровным тоном сказал:

— Вижу, ты хорошо изучила договор о найме.

— Да, — согласилась я. — Я всегда тщательно изучаю любую бумагу, которую подписываю.

— Поехали, — скомандовал капитан и всю дорогу молчал.

Я как могла старалась управлять средством передвижения аккуратно, помня об обещании, данном Персивалю. Контроль над мыслями — вот что главное в вождении. Если я думала только о дороге, ямах, ухабах, путниках и телегах, не отвлекаясь больше ни на что, то фургон двигался плавно и быстро, почти как под управлением капитана.

— Эй, Ярик! — От голоса тролля я вздрогнула, и фургон вильнул вправо. Ветви придорожных деревьев заскребли по багажу и боковой стенке. — Мы вообще обедать сегодня будем?

— Да, — бросил капитан. — Мила, притормози немного, сейчас найдем подходящее место. Так… так… вот, здесь направо поверни, вон видишь — полянка. Хорошо, останавливайся.

Капитан спрыгнул на землю и постучал по стенке фургона:

— Выходите, пора обедать. Вы знаете, что делать. — Не дожидаясь ответа, Волк удалился в глубь леса, резкими движениями откидывая с пути ветки.

Я взглянула на тролля. Он, слегка прищурившись, смотрел вслед Ярославу, и губы его кривились в ухмылке. Потом он резко мотнул головой, словно отгоняя назойливую мысль, присел рядом и обнял меня за плечи.

— Ну что, не съел тебя наш капитан?

Я покачала головой и слабо улыбнулась. Противостояние с Волком далось мне очень тяжело, и сейчас, когда фургон остановился, я чувствовала себя опустошенной. У меня было такое ощущение, что капитан своими холодными серебристо-серыми глазами вытягивает из моего тела жизненную энергию. Больше всего хотелось лечь в уголке, свернувшись в клубочек, но я не могла себе этого позволить. Ярослав не должен был знать, что спокойно выдерживать его взгляд мне удается только ценой огромных усилий. Конечно, за его плечами воспитание благородного и командование в армии, но все же мне не хотелось ему безоговорочно подчиняться. Да и вообще, капитан как человек мне совершенно не нравился. Жесткий сухарь, который абсолютно равнодушен ко всем окружающим. Типичный благородный.

— Я так рад, что ты с нами, — прошептал Драниш, утыкаясь носом мне в шею. — Я впервые вижу человека, который бы так смело противостоял Ярику.

— Ты…

— Видел, как вы спорили из-за методов управления. Знаешь, когда мы воевали, солдаты под началом Ярослава гибли реже всех. Но и сбегали в другие полки чаще всего. Потому что он не умеет прощать. Ни самоволки, ни загулы, ни девочек, равно как и ошибки на поле боя.

Он засмеялся, щекоча дыханием мне кожу.

— Интересно было за вами наблюдать.

— Он ужасный человек, — вздохнула я. — А тебе все шуточки.

— Так это и есть самое интересное! Если бы было все просто, было бы скучно. Вот выдержишь Ярика полгода, тебе тогда и племя троллей будет нипочем.

— Зачем мне племя троллей?

— Ну как же! Мы же поженимся. Значит, ты будешь править вместе со мной, когда мне надоест эта кочевая жизнь.

— А как же твои братья и сестры? Они ведь тоже захотят править. Что ты сделаешь с ними? — подозрительно спросила я.

— Мне нравится направление твоих мыслей, — широко осклабился потенциальный муж. — Но, во-первых, далеко не все захотят править, некоторым будет тупо лень, потому что для этого надо учиться. Во-вторых, я просто спрошу, кто из наших захочет за мной пойти, большинство останется с папашей, но часть уйдет, а потом и другие какие-нибудь набегут. Королевство, конечно, не обещаю, но тысячей-другой править будем. Будет кому мух отгонять.

— Каких мух?

— Ну представь, лежишь ты летом в тенечке, на лежанке, пьешь пиво и закусываешь фруктами какими-нибудь. Руки липкие, морда липкая… Мухи, ясное дело, налетают. А ты так лениво пальцами — щелк! — и появляется чувачок с опахалом из полыни, она лучше всего насекомых отгоняет. А ты лежишь и наслаждаешься жизнью. Вот ради этого и стоит быть вождем… Правда, если будем плохо править, нас побьют.

— Побьют вождя племени? — удивилась я. — Зачем?

— Для вразумления. Чтобы лучше правил. Пару зубов выбьют, нос сломают. Ну носы ты уже научилась исцелять, так что это не проблема. Моего папашу четыре раза били, он меня поэтому учиться отправил, пожалел. Я в детстве хиленьким был, он подумал, что меня верноподданные и убить могут ненароком.

— Драниш! — закричала Тиса. — Хватит там болтать уже. Сам так жрать за четверых будешь, нам что, еще и работать за тебя?

— Иди отдохни немного, — наклонился ко мне тролль. — Я тебя позову, когда вода закипит. Хочется супа с клецками! Я его уже несколько лет не ел, с тех пор как Лешего капитан на целителя поменял.

Я благодарно ему кивнула и ушла в фургон.

Судя по раскиданным там и сям вещам, никто и не подумал убрать внутри. Мне беспорядок претил, поэтому я наклонилась и принялась наводить красоту. Разложила по местам и свернула одеяла. Поправила в пазах на стене оружие, развесила на крючки сумки. Аккуратными стопками сложила у изголовий одежду. Взяв в руки черный свитер из тончайшего и теплого-теплого эльфийского кашемира, на миг прижала его к щеке. Свитер пах Даезаэлем — едва уловимой для обоняния смесью сладкого цветочного аромата и горьковатой отдушки лекарственных снадобий. Нежное-нежное прикосновение ткани к коже было таким приятным, что я не сумела подавить горький вздох, прикрыв глаза. Мои теплые свитера были связаны из серой, грубой шерстяной нити, которую няня покупала на рынке. Одежда хорошо грела, но не менее хорошо кололась, отчего вся кожа невыносимо зудела. Поэтому под свитер нужно было надевать рубашку из плотного полотна. Как бы я хотела еще хоть раз… просто почувствовать, как это — когда твое тело ласкает дорогая нежная ткань, не затрудняющая движений…

Жесткий, колючий взгляд, который я почувствовала, вырвал меня из мыслей и заставил испуганно обернуться. У входа в жилую часть фургона, небрежно прислонившись к притолоке и сложив руки на груди, стоял капитан. Я подавила желание отбросить свитер движением застигнутого врасплох неопытного воришки, вместо этого аккуратно положила вещь около остальных, принадлежащих целителю. После чего медленно встала, смело поглядев в серебристо-серые глаза Ярослава.

Как ни странно, ни его взгляд, ни его лицо уже ничего не выражали. Если бы у меня до сих пор не зудело между лопатками от того, как он на меня смотрел всего несколько мгновений назад, я бы подумала, что мне это показалось.

— Вода закипела, — едва шевеля губами, сказал Волк. — И не смей больше никогда прикасаться к моим вещам.

— Убирайтесь тогда сами, — холодно ответила я. — Но беспорядка здесь я не допущу.

— Прекрасно, — процедил он, продолжая смотреть на меня асе тем же безразлично-холодным взглядом.

Не дождется того, что я отведу взгляд, проклятый благородный! Ему до умения моего отца играть в злобные гляделки еще далеко, он, говорят, умудрился самого короля как-то пересмотреть.

— Стоп, стоп, стоп, — заявил тролль, бесшумно появляясь за спиной у Волка. — От вас двоих уже искры летят. Смотри, Ярик, запугаешь мою котю, она и сбежит. Что я тогда делать буду?

— Не сбежит, — процедил Ярослав, а я согласно кивнула.

— Такое взаимопонимание, что аж страшно, — картинно поежился Драниш. — Котя, ты идешь суп варить? Там гном такой голодный, что, глядишь, начнет хлебать пустой кипяток прямо из котелка. Пожалей беднягу, а с Яриком вы еще друг на друга насмотритесь.

У костра в миске аккуратной кучкой были уже сложены почищенные и порезанные овощи, мне осталось только перемешать яйца и муку с водой для клецек.

Чтобы мне не мешали голодные взгляды, тролль увел мужчин «сполоснуться в ручье». Судя по поросячьему визгу, доносившемуся издалека, споласкивали там только гнома.

Тиса лежала на животе около костра и сражалась с грамматикой, досадливо цыкая каждый раз, когда сравнивала свои ответы с книжными.

— Суп готов! — наконец громко объявила я.

— Прекрасно, — ответил мне чей-то хриплый голос.

Я вздрогнула и обернулась. Из кустов медленно выходили вооруженные мужчины, одетые в одежду явно с чужого плеча. Кто это? Разбойники? Дезертиры? Бывшие наемники? В любом случае ничего хорошего от них не приходилось ждать. Я покосилась на Тису, она-то должна знать, что делать в таких случаях!

Девушка, глядя исподлобья, напряглась, медленно опуская книжку.

— Эй, ты, детка! — хохотнул один из разбойников. — Давай без фокусов. У нас три арбалета, и два нацелены на тебя. Думаешь, я не узнал в тебе воина?

— Что вы хотите? — осторожно спросила я.

— Ваш фургон, — сказал мужик, чья черная борода была заплетена в две косички и украшена блестящими бусинами. — И вещички на крыше мы, пожалуй, тоже прихватим.

— Зачем вам фургон? Он же может управляться только магом, — спросила Тиса. В ее глазах не было ни страха, ни волнения, они холодно перебегали с противника на противника, оценивая их.

— Конечно, детка, мы знаем это, — ответил чернобородый. — У нас он даже есть. И вот незадача — нам придется вас убить. Зачем оставлять свидетелей?

— Нет! Убейте сначала меня! — завопил кто-то за моей спиной. Раздался щелчок разряженного арбалета, и болт вонзился в землю рядом с моей юбкой, глубоко увязнув в дерне.

— Что это? — ошеломленно спросил один из разбойников. Я обернулась.

На молодой травке стоял на коленях Даезаэль, схватившись за полу кафтана одного из бандитов. Тот пытался отмахнуться от настырного эльфа разряженным арбалетом. Нападающие выглядели настолько озадаченными этой сценой, что никто из них даже не шевельнулся, только рты пооткрывали.

— Убейте меня! — вопил Даезаэль, тряся свою жертву, как молодое деревце. Многочисленные косички с косточками со стуком ерзали по спине, ожерелье из высушенных пальцев болталось на худой шее туда-сюда. — Мне жизнь немила!

— Это мы быстро, — наконец оправился от удивления чернобородый, взмахивая своим мечом. — Хррр…

Его колени подогнулись, он начал оседать, из перерезанного горла фонтаном била кровь. Тиса, ловко перекинув свой длинный кинжал в левую руку, подхватила разбойничий меч и мгновенно пригнулась. Чпок! Чпок! В тело разбойника вонзились два болта. Даезаэль тенью метнулся в кусты и исчез в них — не шелохнулась ни одна веточка.

Я приняла на железную ручку черпака удар бандитского меча, с трудом удержав его двумя руками, присела, так что воздух в ушах свистнул, уходя от другого, и со всей силы ударила черпаком по колену противника.

Пока он с воем хватался за пострадавший сустав, нырнула вбок, прокатилась по траве, резко вскочила — аж заныли мышцы, обернулась и ударила его по голове. Парень хрюкнул и повалился вниз. Эх, не зря я все-таки не экономила на поварском инвентаре! Спасая мою жизнь, он уже полностью окупил свою цену.

Выхватив свой кинжал, с которым никогда не расставалась, я обернулась, чтобы оценить обстановку и решить, куда бежать. Но этого не понадобилось — капитан и тролль уже приканчивали последнего бандита, а Тиса, тяжело дыша, утирала кровь из глубокого пореза на щеке.

— Цела, котя? — крикнул мне Драниш.

Я кивнула, не в силах ничего сказать.

— Отвернись, — велел тролль. — Разлей пока суп по мискам.

Я повернулась к котелку, который, к счастью, не пострадал, стараясь не прислушиваться к происходящему за спиной.

— Хороший денек. — Тролль чуть позже присел рядом со мной. — Пара минут — и три трупа. Пришлось их в кусты волочить, чтобы интерьер на полянке не портили.

— Три трупа? — переспросила я.

— О, прости, котя! Тебя это сильно шокировало?

Я неопределенно пожала плечами, сама еще не до конца разобравшись в собственных чувствах.

— Два — Тисы, один — мой. А еще троих мы повязали, пусть пока отдохнут. Поедим, а там будет видно, что с ними делать. А вот Ярик сегодня не отличился, он у нас умеет избавляться от врагов так, чтобы после себя грязи не оставлять. А ты ловко управилась со своим! Где ты такому научилась?

Я оглядела нашу компанию. Даезаэль, что-то бурча, уже намазывает на щеку Тисы какую-то зеленую мазь, зеленый Персиваль сидит на небольшом бревнышке, стараясь смотреть строго в костер, а капитан изучает отобранное у бандитов оружие.

— Я же на войну собиралась, Драниш, — наконец ответила я. — Поэтому научилась элементарным навыкам самообороны.

— Молодец, — сказал Волк, не поднимая взгляда от меча чернобородого.

— Он тебя похвалил! — обрадовался тролль. — Видишь, как все хорошо. Давайте кушать уже!

— Как вы можете есть сразу после такого? — выдавил Персиваль.

— А что? — удивился Драниш. — Как говорится, война войной, а обед — по расписанию. Подумаешь, нескольких уродов порешили! Не они же нас, так что это нужно отметить. А что у нас на второе? О, как пахнет! Перловка с сушеным мясом! Нямка!

Суп с клецками, щедро налитый в миску, недолго стоял рядом с гномом. Несколько минут — и ароматный парок, а потом и полная ложка несколько примирил хлюпающего носом, взъерошенного, мокрого и жалкого после вынужденного купания гнома с действительностью. Подождав, когда на лице Персиваля расплывется блаженная улыбка, эльф сурово сказал:

— Полмиски, не больше.

— Почему? — С лица несчастного быстро сползла улыбка, лицо стало донельзя растерянным.

— Живот болеть будет, вот почему, — отрезал Даезаэль без капли сочувствия. — Ты же с утра не завтракал. А я тебя исцелять не собираюсь, запас милосердия на сегодня исчерпан.

— И как тебя в целители-то взяли! — с отвращением сказал, гном. — Тебе только палачом работать!

— Меня хотели выгнать, — охотно сообщил Даезаэль. — Но я же талант! А талант нужно беречь, холить и взращивать. Так что теперь я даже не талант, а талантище!

— Скромняжище, — уточнил тролль.

— Не без этого, — согласился эльф. — Но не хвастаются только те, кому нечем.

— Такие, как Тиса, — понимающе кивнул тролль.

— Я тебе колючку в штаны засуну, — пообещала воительница, не отрываясь от еды.

— Ты уже три года грозишься, — махнул рукой тролль.

— Да жалко же тебя, дурака.

— Вы так чудесно дополняете друг друга, — заметил Даезаэль. — Ты, Драниш, лучше женись на Тисе, чем на Миле. Она тебе заскучать не даст.

Парочка уставилась на эльфа с одинаковым выражением ужаса на лицах.

— Что ты несешь! — в унисон заорали они.

— Вот видите. — Целитель неторопливо прожевал и указал на Тису вилкой: — Она же как огонь. Тебе с ней интереснее будет, чем с Милой. Она, — вилка нацелилась на меня, — сильно правильная.

— А может, мне уже надоел огонь? — почему-то хмуро сказал тролль. — Я, может быть, хочу, чтобы мой дом был тихой заводью. Чтобы дома было тихо, чисто прибрано, обед вкусный, а не недоваренная картошка с песком.

— Такое только раз было! — запротестовала Тиса. — Нашел что вспомнить! И то ты эту картошку жрал в три горла!

— Но я при этом кривился, — парировал тролль. — Это только по молодости огонь ищешь. Потом понимаешь, что жена должна быть тылом, а не авангардом.

— А сколько тебе лет? — полюбопытствовал гном.

— Как раз столько, чтобы задуматься о создании крепкой семьи. Правда, котя?

— Тебе виднее, — пробормотала я.

После еды я подхватила котелки и пошла их мыть. Тролль было направился вслед за мной, но его окликнул капитан, рядом с которым стояла понурившаяся Тиса. Видно, предстоял разбор полетов, и девушку ждала выволочка за то, что не смогла вовремя заметить злодеев.

После всплеска эмоций во время стычки тело требовало действий, и я энергично драила котлы в ледяной воде, почти не чувствуя пальцев.

Рядом эльф заботливо очищал от остатков каши свою миску — тонкостенную, расписную, издающую легкий мелодичный звук при прикосновении ложки.

— Я ее из родительского дома утащил, — сказал он мне, бережно очищая песком узор. — Мама ее специально берегла для внуков, потому что миска небьющаяся и красивая. Каждый день с нее пыль вытирала. Ну ничего, как на пустое место в серванте посмотрит, будет меня теперь регулярно вспоминать, а то понадеялась, что избавилась от неугодного отпрыска!

Даезаэль довольно хмыкнул и ополоснул тарелку в чистой воде.

— Разве она не может себе купить еще одну? — осторожно поинтересовалась я, дыша на замерзшие пальцы.

Целитель молча взял мои ладони в свои, миг — и тепло тысячами горячих колючек растеклось по рукам.

— Может. — Он прополоскал в ручье обычную глиняную кружку, какие продаются по два медячка на любом рынке. — Но ведь это уже будет не та тарелка, верно? А ту унес любимый сыночек.

— Извини, если лезу не в свое дело, но ты «неугодный» или «любимый»?

— А разве одно другому мешает? Они меня любят, но я их раздражаю. Родители — это такие существа, которым можно угодить только в том случае, если твое изображение мило улыбается с портрета над камином.

С этой сентенцией я вынуждена была согласиться. Эльф поднялся, собираясь уходить, и я тихо сказала:

— Спасибо, Даезаэль.

— О чем ты? А, об этом? — Эльф энергично потряс пальцами. — Не стоит. Если ты отморозишь пальцы, кто будет нам готовить ужин? О Тисиных талантах я уже наслышан.

Тролль с капиталом о чем-то рассуждали, склонившись над картой и не обращая внимания на окружающих. Я отнесла котелки на место, налила в чайник, висящий возле фонаря на передке фургона, чистой воды. Тиса уже залила огонь и сейчас профессионально уничтожала все следы нашего пребывания.

Разбойников капитан решил оставить связанными на полянке, предупредив, что доложит об их шайке первому попавшемуся представителю власти.

Из фургона донесся немелодичный храп: набив желудок, наконец-то смог заснуть гном. Я достала из сумки маленькую баночку с питательным кремом, намазала руки и села на скамью ждать капитана, под чьим руководством я должна была управлять фургоном до вечера.

Ярослав появился довольно скоро, сел рядом, не удостоив меня взгляда, и приказал:

— Поехали. Только на этот раз не забывай наполнять накопитель энергией.