Глава четвертая

Время летело незаметно. Целыми днями мы с Сосискиным вели роскошную жизнь бездельников. Плавали в море, валялись на песочке и не разрушали себе мозг мыслями о предстоящем походе за мир во всем писе. Я выводила токсины из организма, а обнаглевший в конец пес потреблял исключительно мясо, приготовленное на мангале. По вечерам мы с ним гордо шествовали в казино, где я играла в однорукого бандита и сама с собой в рулетку, а он шнырял под всеми столами в поисках чего-нибудь интересного лично для него. По ночам я садилась в кресло-качалку, брала пса на колени, и мы любовались незнакомыми звездами и лунными дорожками от трех лун, светивших в небе. К исходу второй недели курортного времяпрепровождения я плескалась в море на надувном матрасе и лениво терзала себя вопросом: «Побрить мне ноги или нет?», а Сосискин валялся где-то на песке. Вдруг мое уединение было нарушено мерзким кашлем, раздавшимся с берега. Попец сразу почувствовал неприятности, а я тоскливо подумала о том, что наверняка явился обладатель этого куска рая и сейчас с ходу начнет кидать в лицо всяческие претензии по поводу самовольной застройки. К несчастью, вместо одного хозяина, на берегу, грозно сверкая очами, материализовалась картина «Три богатыря» в виде троицы разъяренных мужиков. Черт, день так хорошо начинался. И надо же было такому случиться, что прибыли эти три поросенка. Нет, все-таки есть что-то свинское в мужиках, вот так припереться нежданно и все испортить! Прятать голову в песок от неприятностей я была не приучена, поэтому быстро подгребла к берегу и выжидательно уставилась на демиургов.

— Ну и как это понимать?! — раздувая ноздри, прошипел Абраша.

«Ого, а голосок-то прям как у Каа, — захихикала моя стервозность. — Сейчас, поди, зашипит: „Вы слышите меня бандерлоги?“».

— В смысле? — Я попыталась сделать невинные глаза.

— Мы тебя зачем сюда отправили? — начал подпевать Абрашке Димон.

— Ну, вроде как на партзадание. Вот по мере сил и способностей мы с моим отважным другом, готовимся к нему, — автоматом включилась дурочка.

— Можно поинтересоваться как? Путем поедания сосисок и распития пива на морском бережку? — включился в разборку Ник.

— Обидны ваши слова, гражданин начальник. Мы укрепляем мышцы длительными заплывами и утренними пробежками вдоль пляжа, — подоспел на помощь мне пес.

— Кстати, не хотите ли искупаться? А я пока шашлычка пожарю. Прям как сердцем чувствовала, что гости дорогие к обеду будут, вчера замариновала, — хлопая глазками, засуетилась моя гостеприимность.

— Ты что, издеваешься над нами?! — провыл Димон и потянул ручонки к моему горлу.

Тело сработало автоматически, и красивым броском через бедро я отправила его в полет.

«Все, сейчас точно будут убивать», — тоскливо заныл организм.

А я рванула по направлению к казино. «Только бы успеть, только бы успеть туда проскочить и затеряться в какой-нибудь подсобке», — стучало набатом в голове. Адреналин бушевал в крови, в ушах свистел ветер, я почти достигла вожделенной двери, как со всей скорости впечаталась в неизвестно откуда взявшегося Ника.

— Может, пулечку распишем? — пролепетало мое запоздалое чувство самосохранения.

Судя по тому, как он побелел, предложение сыграть в преферанс было ошибочным.

— Ты, выкормыш виерны, отрыжка тролля, кошмар всех живущих! Ты что себе позволяешь?! Мы на тебя понадеялись, а ты, вместо того чтобы выполнять свою часть сделки, устроила себе каникулы Бонифация! — заорал Ник дурниной.

«Да, парнишка совершенно не умеет выражать свои претензии доступным языком», — разочаровано протянула моя наглость.

«Это он зря на личности перешел», — философски заметило хамство.

Вот чего я не люблю, так это когда на меня повышают голос и пытаются оскорбить. За его плечами тысячелетняя жизнь, а за моими пятилетняя стройка детского сада под окнами и соседний круглосуточный магазин. Когда к нам подбежали остальные, я трясла Ника за грудки и во всех подробностях просвещала его на тему, кто он, его родители, знакомые, и рассказывала о том, что он является ошибкой чьей-то ночи. Еще пару минут мы все увлечено ругались, плевались, шипели, грозили друг другу небесными и не очень карами — одним словом, вели мирные переговоры.

— Все, пар спустили? Можно теперь сесть и наконец-то спокойно поговорить, а заодно и поесть? Пока вы тут орали, я успел проголодаться, да и мясо перемаринуется, — подал голос позевывающий Сосискин.

Четыре разъяренные физиономии уставились на виляющего хвостом паршивца. Пришлось признать, что ори не ори, а ситуация от этого не изменится, если только меня прям сейчас, практически с фиговыми листочками на пикантных местах и с лохматыми ногами, не перенесут на какой-нибудь местный тракт. Следовательно, пока меня еще, как диверсанта, не выкинули за линию фронта, надо успеть переодеться, поесть самой и покормить пса. Как известно, пока мужик голодный — он злой, поэтому сперва надо набить ему живот, а уж потом можно брать клиента голыми руками. Да и орущие демиурги — это семечки по сравнению с требующим своей законной порции Сосискиным. Пока я принимала душ и переодевалась, три фурии мужского полу разожгли мангал, нажарили шашлыка и с видом инквизиторов поджидали меня за накрытым столом. Стоит признать, что Ялтинскую конференцию наш обед слабо напоминал: все сосредоточенно жевали, сопели и не спешили начинать разговор. Наконец я сыто откинулась на спинку стула и, решив, что клиенты уже не целятся мне в глаз вилками, поинтересовалась:

— А из-за чего, собственно, весь сыр-бор?

Как и предполагалось, с обвинительной речью начал выступать Абраша:

— Даша, мы пошли тебе навстречу, когда ты пожелала доставить сюда свои вещи, дабы подготовиться к походу. Мы не возражали обеспечить тебя на день развлечениями — действительно, тебе надо было пару дней отдохнуть. Но мы никак не ожидали, что твой отдых растянется на две недели!

— В настоящее время все обеспокоены тем, когда же ты выдвинешься и наконец-то соизволишь заняться тем, ради чего тебя перенесли в этот мир, — поддержал его нытье Ник.

— Мы долго ждали, когда ты позовешь нас, чтобы получить инструкции и ознакомиться с обитателями этого мира, и не беспокоили вас, но когда ты и сегодня собралась прохлаждаться, наше терпение иссякло, — резюмировал Димон.

«Ой, какие мы нетерпеливые! У вас впереди прорва времени, а у меня это, может, первый нормальный отпуск за последние пять лет», — прокомментировала обвинительную речь моя хроническая усталость.

Как известно, лучшая защита — это нападение. Я не стала теряться и пошла в атаку:

— Где написано, что я должна немедленно выдвигаться?

— Как это где? В заключенном между нами контракте! — возмутился Абраша.

— Сосискин, принеси эту цидулку! — Я царственно протянула руку к псу.

Он пулей метнулся к своей подстилке и начал что-то увлеченно выкапывать из-под нее. Есть у него дурацкая манера пожевать и спрятать что-нибудь жутко мне нужное у себя под койко-местом. Вот и сейчас он вытащил пожеванные листы бумаги и притащил их в зубах с видом пройдохи-адвоката. Брать в руки то, что еще недавно было вроде как серьезным документом, пришлось мне, потому что мои наниматели брезгливо скорчили физиономии, всем видом давая понять, что скорей отрубят себе конечности, чем возьмут в руки контракт.

— Ну-с, почитаем. — Я с важным видом углубилась в чтение.

Честно говоря, я делала вид, что что-то увлеченно изучаю, потому как еще в первый день пребывания на морях мы с Сосискиным досконально изучили контракт, и там действительно не было ни слова о том, когда я должна немедленно начать двигаться в сторону злодея и когда обязана призвать демиургов для получения вводных данных. Через две минуты увлеченного дуракаваляния я передала контракт Абраше и ангельским голосом попросила уточнить, где указаны мои обязанности по соблюдению каких-то сроков.

— Ну как же, вот смотри: тут указано, что ты обязана незамедлительно отправится в поход против Темного лорда и в случае возникновения необходимости призвать нас для разъяснения тебе обстановки в мире Лабулэлирт Диравриникэ, — деловито хрустнул пальцами демиург.

— Ха, делаша. — Я мысленно усмехнулась. Чему-чему, а читать контракты и отстаивать их положения я научилась в своей редакции. Кто сталкивался с писателями, тот знает, как тяжело их заставить соблюдать сроки сдачи рукописи. Поэтому всякие обтекаемые моменты, такие как «немедленно» и «в случае возникновения необходимости», давно трактовались мной совсем не в пользу бедных.

— Уважаемый Абрам, а кто мне, собственно, сказал, что именно этот мир — Лабуда? Ни я, ни мой достопочтимый друг не помним, чтобы кто-то из вас называл этот райский уголок Лабудой, — скалясь во все зубы, пропела моя светлость.

— Лабулэлирт Диравриникэ, — угрожающе произнес Димон.

Я огрызнулась:

— Один хрен, не запомню, так что не сокрушай воздух и не перебивай девушку, разве мама тебя не учила, что перебивать людей невежливо?

Димон страдальчески закатил глаза, а я продолжила:

— Во-первых, ладно, я была не вполне трезвая, но мой непьющий товарищ тоже не знал об этом. Следовательно, никто из вас не произносил название этого мира при нас. Во-вторых, незамедлительно — это не значит завтра, послезавтра, после дождичка в четверг, это, друг мой ситцевый, каждый решает сам для себя, что для него незамедлительно. Тебе незамедлительно — это может быть сегодня, а мне — через год. В-третьих, мы сидели и ждали, когда же это у вас наконец-то проснется совесть и вы нам подробно объясните, какая тут обстановка на геополитической карте мира.

— Ну ты и наглая! Нет, я впервые встречаю такую наглость, — восхищенно произнес Ник. — Ты, вместо того чтобы извиняться, сидишь и говоришь создателям этого мира, что они лохи и сами облажались! Нет, мы действительно не ошиблись в тебе, — закончил дифирамбами брюнет.

— Наглость — наше все, на том и стоим. — Я привстала и изобразила шутовской поклон.

Но что-то мне подсказывало, что, пока они малек выбиты из колеи, нужно сматываться. Изобразив печать озабоченности на лице, я деловито изрекла:

— Ладно, как сказал Неру, надо знать меру. Дайте мне полчаса на сборы — и мы с Сосискиным выдвинемся на заданные позиции.

Через отведенное время я закончила паковать рюкзак и набивать две сумки продуктами, Сосискин свернул носом свою подстилку и принес ее ко мне, а творцы щелчком пальцев убрали с берега весь караван-сарай. Досада от окончания отпуска грызла мою душу, и поэтому от предложения рассказать, кто живет и что происходит на этой долбаной Лабуде, досадливо отмахнулась и проинформировала, что свяжусь с командованием, как только увижу первый населенный пункт. Видя мое нежелание идти на контакт, троица без всяких спецэффектов испарилась, а мы с Сосискиным остались на берегу.

— Дашка, пошли вперед, где-то в километре от берега начинается лес, — глядя на растаявшие в воздухе фигуры, вздохнул пес.

— Откуда ты знаешь, что там лес, а не пустыня? — Настроение было поганое, и меня жутко тянуло поскандалить.

— Мать, я все-таки кобель и лапу в воздух поднимать не приучен, кабинкой пользоваться рост не позволяет — так что, пока ты дрыхла, я уже давно разведал обстановку.

— И как это мы не испугались удалиться от холодильника дальше чем на десять метров? — спросила моя ехидность.

— Ну, я далеко и не ходил, так, по самому краешку, и сразу назад бежал, — усмехнулся он в ответ.

— Тогда давай веди, Сусанин ты мой карманно-комнатный, — подхватывая сумки, разрешило мое великодушие.

Сосискин был прав: пройдя примерно километр, мы вошли в Лес. Именно Лес, с большой буквы, ибо назвать то, куда мы вошли просто лесом не поворачивался даже мой поганый язык.

— Ты посмотри, какая красота! — восторженно прошептал Сосискин.

Надо сказать, пес был прав. Только сейчас, оторвавшись наконец от пляжного отдыха, я смогла по достоинству оценить то, куда нас занес мой разбуженный алкоголем авантюризм. Мы стояли на окраине действительно величественного Леса. Огромные деревья, похожие на секвойи, гордо поднимались в синее небо, а под ногами раскинулся ковер из травы. Воздух был чистый и наполненный ароматом цветущих повсюду растений. Нигде не валялись окурки, пивные банки и бутылки, пение птиц не заглушали вопли пьяных и звуки магнитофонов, которые всегда сопровождают отдых наших сограждан на пикниках. Эта природа действительно была девственная. Мы, жители городов, давно уже забыли, что такое чистый воздух, синее небо без смога и ядовитых облаков, исходящих от всяких заводов, забыли про птичий гомон и про то умиротворение, которое волнами накатывает от созерцания спокойной красоты окружающего мира.

Очнувшись от всей этой лепоты, я выдала:

— Вот здесь мы с тобой, дружок, пожалуй, и заночуем. — И весело подмигнула.

— Дашка, может, пройдем хоть немного вглубь, ну что ты опять нарываешься-то? — с ходу попытался испортить мне настроение хвостатый пессимист.

— Не переживай, отмажемся тем, что уже полдня прошло, а идти по темноте в незнакомой местности мы испугались, и поклянемся завтра по утренней зорьке всенепременно выдвинуться, — отмахнулась я от явно не заманчивого предложения.

Пес тяжело вздохнул и отправился отметиться по всей ближайшей территории, а я начала готовиться к ночевке в лесу. Откровенно говоря, мне совсем уже не хотелось участвовать в этом квесте, тащиться на разборки с каким-то Темным и знакомиться с местными аборигенами. Наоборот, до одури хотелось оказаться снова в своем мире, и только мысль о гонораре и мой упрямый характер в данный момент придавали оптимизма. Я села у дерева, прислонилась к нему спиной и задала извечный вопрос русского человека: «Что делать?» Там, на берегу моря, у нас было какое-то подобие дома и не приходилось думать о ночевках в лесу, пеших переходах, добыче пропитания и прочих малоприятных вещах. Сейчас же на повестке дня стояло отсутствие оружия, денег и средств передвижения. Горько признавать, но у меня ничего не было, кроме меня самой, нахальства и маленькой собаки. Я даже не представляла, как без переносной ракетной установки можно соваться в Цитадель, не сомневаясь, что Темный отморозок живет именно там. Можно сколько угодно заниматься самоедством, проклинать себя за то, что отказалась от физической и волшебной силы, амулетов, группы поддержки в виде команды аутсайдеров, но в ближайшее время у меня закончатся сигареты и кофе, а у Сосискина колбаса и банки с кормом — и нам настанет трындец. Толку от моих стенаний не будет никакого, и по взмаху волшебной палочки ничего этого не появится. В контракте четко записано, что мы попадем на Землю только в том случае, если победим главного отрицательного персонажа. Радовало одно, что в чертовой расписке не указывалось, как его победить и что будет считаться победой, поэтому у меня оставался призрачный шанс договориться с противником и сделать козью морду любителям передач из цикла «Дом-2». На такой мажорной ноте я надула матрас (да-да, сон на земле не внушал мне доверия, поэтому я и сунула его в рюкзак), собрала веток для костра и позвала Сосискина искать водоем.

— Ни за что! Ты с ума сошла?! Вдруг тут водятся дикие звери, притаились на деревьях клещи, растут ядовитые растения и все только и мечтают сожрать несчастного песика?! — Сосискин был близок к инфаркту.

— Ну, тогда оставайся тут и охраняй наши вещи, а я пойду искать воду, — пошла я навстречу трудящимся.

— Ага! Оставайся! А вдруг тут живут лисы и они накинутся на беззащитного меня?! — практически рыдая, простонал пес.

— Слушай, трус несчастный, ты уж определись со своими фобиями, а то точно останемся без ужина и водных процедур, — досадливо поморщилась я и упрямо отправилась в глубь Леса.

Маленький ручеек мы нашли довольно быстро, и, судя по следам вокруг него, к этому водопою ходило все местное зверье. Вид следов указывал на то, что они не все были безобидными зайчиками и белочками. Сосискин трусливо жался к моим ногам, пока я максимально быстро набирала в пластиковые бутылки воду. Вдруг кусты справа затрещали, и к ручейку вышел белоснежный пони с рогом посредине лба.

— Мутант, — пролепетал Сосискин. — Дашка, валим отсюда, тут сплошная радиация, сейчас, поди, лисы саблезубые полезут! — прижавшись к моим ногам, дрожал в непритворном ужасе пес.

Первый испуг от внезапного появления кого-то из чащи Леса прошел, и ко мне вернулось спокойствие.

— Конек-горбунок тюнингованный, йопта, — презрительно сплюнула я. — Сосискин, ты хоть изредка смотри мультфильмы или фэнтези какое-нибудь. Это самый обычный единорог.

— Я не смотрю всяческую ерунду по телевизору, предпочитаю повышать свой уровень интеллектуального развития, — презрительно скорчил морду пес.

— Ага! Конечно, «Комеди-клаб» оченно повышает этот твой самый уровень развития, — заржала в ответ я.

Единорог совершенно не обращал на нас внимания и, грациозно склонившись над ручейком, не спеша пил.

— Дашк, кончай пялиться впустую! У тебя с собой же есть фотоаппарат! Давай щелкни коняшку! Потом фотки загоним любителям неопознанного, — вышло из ступора меркантильное существо.

Я быстро достала из кармана цифровик и сделала несколько снимков. Чем черт не шутит, может, правда найдется какой-нить дурак, и купит этот, с точки зрения нормального человека, фотошоп. Ну, а не купит, то останутся снимки на память.

Наконец чудо-зверь напился и гордо удалился в кусты. Узрев, что потенциальная опасность для его шкурки миновала, пес решил не иначе как расширить свой кругозор за счет моих познаний в области фэнтези.

— Дашка, а чем вообще знаменито это парнокопытное?

Я задумалась, напрягая память, а потом щедро поделилась своими знаниями:

— Ну, вроде там рога у него, в отличие от мужских, полезные, может девственницами в качестве средства передвижения использоваться… Да и откуда я знаю, чем он так ценен? Я его, как и ты, в первый раз в жизни вижу.

— Рог он нам хрен отдаст добровольно, а на девственницу ты, матушка, ну никак не похожа, так что даже если бы мы этого ослика рогатого поймали, то ехал бы на нем я, — ехидно заметил пес.

— Спешу тебе напомнить, Казанова ты мой доморощенный, что вся дача в курсе твоих амурных дел с французской бульдожкой с соседней улицы. Сколько у тебя там детишек с приплюснутой мордой и длинным ушами народилось, не напомнишь?

— Двое, — стыдливо буркнул Сосискин.

— Не надо приуменьшать свои подвиги. Четверо, маньяк ты мой сексуальный, четверо. Двоих я лично на Птичьем рынке продала, а двоих ее хозяйка к знакомым пристроила. На будущее, если не хотите осложнений, извольте ходить по дамам в деревню через дорогу, чтобы мне не приходилось больше врать людям, что эти метисы на самом деле чистокровные катаро-брунейские сторожевые собаки из личного питомника шейха.

Обратный путь мы проделали без всяких осложнений. Удобно расположившись на опушке, развели костер и со вкусом схомячили наш ужин. Умаявшийся пес привалился к моему боку, а меня неудержимо потянуло поговорить:

— Скажи мне, мой отважный лев, как думаешь, какие еще персонажи фольклора тут живут?

— Эльфы, дроу, альфары, оборотни и перевертыши, демоны и боги, лепреконы и гномы, ведьмы и колдуны, некроманты и светлые волшебники, орки и тролли, виверны и волколаки, феи и духи, водяные и русалки, драконы и фейри, домашние духи и лесная нечисть, ну и все, кому положено проживать в нормальном мире. — Из кустов на наш костер вышел, улыбаясь, Ник.

«Вечер перестает быть томным. Сейчас опять начнется компостирование мозгов на тему: „Почему кто-то еще жив, а мы отнесли свои задницы на километр от моря“», — разочаровано протянула моя лень.

— Чем обязана? — Я подпустила в свой голос официальности.

— Даш, прекрати корчить из себя вдовствующую королеву-мать в изгнании, скажи спасибо, мы дали тебе спокойно собраться, вместо того чтобы сразу вернуть назад все, что ты так любовно прихватила из своего мира, — миролюбиво отозвался Ник.

— Благодетели! Спасители! Отцы родные! Дозвольте ручку облобызать и припасть к ногам за то, что не дали сгинуть сироте горемычной! Дозволили собрать котомочку нищенскую! — Я резво вскочила и начала отвешивать поклоны. — Сосискин, что развалился? Ползи по направлению к его божественности и выражай всем телом счастье, авось подадут от щедрот барских тебе ошейник от блох.

— Дарья, заканчивай придуриваться! Я пришел рассказать тебе о твоей миссии, а то сама ты еще через год не спросишь из чистой вредности, — досадливо поморщился нежданный гость.

— Давай вещай, Левитан ты мой, я буду внимать, а Сосискин стенографировать. — Все-таки последнее слово должно быть за мной.

— Значит, так. — Ник щелкнул пальцем и сел в появившееся за его спиной кресло. — Этот мир называется Лабулэлирт Диравриникэ, что переводится с одного из наших языков как «Дипломный проект Авриэльта, Д’ирхена и Никэла».

— Прости, а что значит «Дипломный проект»? — поддерживая челюсть обеими руками, потребовала я ответа.

— То и значит — это наш с Авриэльтом и Д’ирхеном дипломный проект.

— Давай поясняй! — Пока я пребывала в ступоре, Сосискин взял инициативу на себя.

— Все очень просто, — начал рассказ Ник. — Каждый демиург заканчивает Межмировую академию демиургов-творцов, и по окончании обучения группа студентов сдает Совету демиургов свой проект.

— А почему группа? Я не понимаю, почему мир должна творить группа? — тряся головой на манер кобылы, отгоняющей мух, снова перебила я Ника.

— Потому что каждый из нас рождается с определенным Даром. У всех нас, с точки зрения обычного человека, есть магические способности, но Дар создавать что-то глобальное, как правило, только один. Кто-то может создавать воду, кто-то землю, кто-то растения, кто-то животных. Очень мало рождается тех, кто может сотворить разумных существ, еще меньше демиургов получают Дар наделять их магической энергией, — терпеливо объяснил мне Ник суть их заморочек.

— Почему? — опережая меня, вылез Сосискин и требовательно стукнул хвостом по земле.

— Потому что, когда ты наделяешь создание магической энергией, то отдаешь ему часть своего Дара, который потом довольно долго восстанавливается, — отводя глаза, сказал покрасневший Ник. Сейчас он мне напоминал скорей подростка, застигнутого за непристойным делом под просмотр порнушки, а не всемогущее существо.

Только я хотела все это выдать, как меня опередили.

— А есть такие, у кого этот Дар восстанавливается быстро? — поперек батьки вылезло любопытство, жутко озадаченное тем, что рассказанное Ником как-то мало вязалось с нарисованным в голове образом Мистера-все-могу.

— Да. Это — Д’ирхен. Ему для восстановления Дара требуется пара лет. По сравнению с теми, кому для пополнения резервов нужно пара столетий, это ничтожно мало, — сразу оживился Ник, явно гордясь знакомством с таким крутым перцем.

— А что он еще может? — проявила заинтересованность моя интриганская натура, свято верящая в то, что любая информация может пригодиться.

— Еще он может создавать богов, — припечатал Ник.

— Дашка, не перебивай! Дай послушать! — нетерпеливо тявкнул пес.

Ник благодарно кивнул и продолжил:

— В нашей команде я могу создавать животных и различные разумные расы, Авриэльт — создавать все, что связано с природой и землей, ну а Д’ирхен, как ты уже поняла, наделять их магией.

— А есть у вас универсалы, которые могут создавать миры в одиночку? — прощупывая почву, высунул свой нос мозг.

— Нет, Дашка, это уже из области фантастики. Максимальное количество Даров — два, — разочаровано вздохнул демиург.

И тут я, подталкиваемая серым веществом, решила окончательно прояснить для себя один вопрос:

— Слушай, а среди вас есть те, кто рождается без Дара?

— Да, есть, но их очень мало, и они занимают довольно высокое положение в нашем обществе, — спокойно ответил Ник.

— Почему? Они же по сути инвалиды? — Мы с мозгом были обескуражены таким ответом.

— Даша, они выступают в роли экзаменаторов, потому как их сущность напрочь лишена зуда творца и они могут вынести беспристрастные оценки, — терпеливо отозвался Ник. — И кончай меня перебивать, иначе мы никогда не доберемся до сути.

— Продолжай, продолжай, — закивала я в ответ.

— Так вот, для создания полноценного мира образуется группа исходя из возможностей каждого из ее членов. Чем больше у демиурга Даров, тем меньше группа, и наоборот.

— То есть вы — довольно крутые ребята, поэтому вам троим доверили создание этой Лабуды? — недоверчиво поинтересовался Сосискин.

— В общем-то мы были самые сильные на своем курсе, и поэтому нам разрешили создать мир, в котором есть множество разумных рас с магическим даром и целый пантеон богов. Ну и там всякие мелочи вроде умеренного климата, равномерного ландшафта, большого количества минералов и разнообразной живности и растительности, — победоносно изрек Ник.

— А после академии что вы делаете? — возбужденно блестя глазками, потребовал ответа пес.

— После академии кто-то поступает работать в Совет демиургов, кто в составе групп работает над созданием миров, кто-то просто удаляется в семейные ореолы и живет в свое удовольствие… Есть те, кто становится преподавателями в академии. Среди нас есть и те, кто занимается теоретической работой, — в общем, все как у вас, но каждый из тех, кто участвовал в создании хоть одного мира, контролирует свое детище.

— А всякие аспирантуры-докторантуры у вас есть? — Мне было жутко интересно узнать о системе их повышения квалификации.

— Есть, конечно. Их выбирают те, кто со временем хочет войти в Совет и определять, где какие миры творить, — терпеливо, как ребенку, продолжил проводить разъяснительную работу Ник.

— А кто создавал нашу Землю? — с замиранием сердца спросила я. До жути было интересно, не мои ли знакомые приложили к этому процессу свои шаловливые ручонки.

— Ой, ваш мир творила самая слабая и многочисленная группа, поэтому у вас и нет никакой магии, такой дурацкий климат, масса ненужных зверей, насекомых, растений и так много воды и пустынь. Совершенно негармоничный мир, населенный только одной условно разумной расой, которая использует свой мозг всего лишь на двадцать процентов, — скривился мой личный Борис Бурда. — Совет несколько раз заставлял все корректировать и изменять, а потом плюнул и не засчитал дипломный проект.

— Почему же нас не уничтожили как неудачный эксперимент? — с обидой за державу процедил Сосискин.

— Было принято решение использовать Землю как одну из наших лабораторий, в которой студенты проходят практические занятия по ботанике и зоологии, и то, насколько я помню, занятия проводятся сейчас только в вашем Мировом океане, — отмахнулся от него Ник.

— Не поняла, какие еще лабы проходят у нас? — встал на дыбы мой патриотизм.

— Ой, Дашка, ты что, всерьез думаешь, что мамонты, динозавры и всякие доисторические животные вылупились из амебы и потом умерли от ледникового периода, а человек произошел от обезьяны? — усмехнулся демиург.

Я неуверенно кивнула.

— Нет, конечно, из амебы ничего, кроме амебы, вылупиться не может, а от обезьяны может произойти только обезьяна, — почесывая нос, устало ответил Ник.

— Значит, все, что я вижу на Земле, — это чьи-то практические занятия и контрольные? — раздувая ноздри, прошипела моя склонность к скандалам.

— Конечно, удачные образцы оставили, а неудачные или чересчур агрессивные просто уничтожили, — снисходительно подтвердил демиург и, увидев мое лицо, сделал пасс рукой в мою сторону. Если он думал, что его работа Чумаком удалась, то его ждало большое разочарование.

— Понял, Сосискин? Я, оказывается, не венец природы, а всего лишь чей-то удачный зачёт, — прошипела я. Пес в ответ лишь потрясенно гавкнул.

— Ладно, Дарья, мы с тобой слишком увлеклись посторонними вещами, давай лучше я тебе расскажу про этот мир, — замял неприятную тему Ник и занудно начал свое повествование: — Лабулэлирт Диравриникэ состоит из двух материков, названия я тебе говорить не буду, ты все равно исковеркаешь на свой лад. Они переводятся так: Рассветный и Закатный. Климат тут близок к земному Средиземноморью. Тут нет вечных льдов и пустынь, бескрайних океанов, непроходимых лесов и степей. Мы старались сделать этот мир как можно более комфортным для всех. Кстати, он по размеру меньше твоей планеты, но, думаю, такие подробности тебе не нужны. На каждом материке есть страны, незаселенные и спорные территории. Точнее будет сказать, что на каждом материке существует по одному большому государству, а все остальные — это их вассалы. Давай я тебе покажу, где ты сейчас находишься.

Ник встал с кресла, и рядом с ним возник огромный экран, на котором засветилась карта.

— Вот смотри, ты находишься на Рассветном материке, на берегу Жемчужного моря, а точнее, на опушке Великого леса. Если ты пойдешь по этой дороге, то послезавтра к вечеру выйдешь к Столице Империи Трех лун.

— А как называется столица? — Я решила отогнать сонное оцепенение, в которое всегда впадала на уроках географии.

— Да никак, — в ответ хохотнул Них. — Много лет назад она называлась по имени первого императора Фертанией, но каждый из его потомков переименовывал столицу в свою честь, пока в конце концов один умник не догадался называть ее просто Столицей.

— Да уж, если бы у нас каждый царь переименовывал Москву то в Годуновию, то в Романовию или, не дай бог, в Лужковию, то народ стал бы пить еще больше — от непоняток, — согласилась с ним моя любовь к своему городу.

— А вот здесь, на Закатном материке, находятся владения Темного лорда, с которым тебе предстоит сразиться. — Ник ткнул в самый край карты.

— Слушай, Ник, а что так банально-то: Темный лорд? Ну назвали бы как-нибудь поэкзотичнее, — вылез с расспросами переваривающий информацию мозг.

— А зачем? Люди ни в одном из миров не стремятся быть оригинальными, есть темные и светлые, и всех все устраивает. Нет, ну ты, конечно, можешь проявить оригинальность и назвать его как-нибудь иначе, — искренне удивился Ник.

— Она назовет! Уж поверь мне, дай только ей узнать его имя, как она обязательно его исковеркает или придумает кличку, — подал голос Сосискин.

Страшное подозрение закралось мне в душу, и я, почуяв угрозу пешего перехода в компании любви к комфорту и страсти к быстрому передвижению, замирая, спросила:

— Ник, а сколько мне добираться-то до его вотчины своим ходом? Я же правильно понимаю, что тут кроме лошадей никакого транспорта нет?

— Если ты имеешь в виду автомобили, паровозы и пароходы, то да, ты права, их не изобрели. А если ты говоришь о повозках и каретах, то спешу порадовать: они тут довольно распространены. Так что тебе придется освоить верховую езду либо научиться сносить тяготы путешествия в карете или телеге, — виновато развел руками Ник. — Если своими ногами, то тебе идти до владений Темного чуть больше трех месяцев по земному счету, а если верхом или в повозке — на месяц меньше.

Я тоскливо вздохнула. Поезда тут не ходили, самолеты не летали, машины не стояли в пробках. Чтоб как-то поднять себе настроение, пришлось попросить рассказать про вероятного противника.

— Да ничего особенного, — пожал плечами Ник. — Обычный Темный, с хорошей примесью демонической крови, колдун в неизвестно каком поколении. Мечтает покорить весь мир. Сплотил вокруг себя всех темных и потихоньку ведет захватнические войны.

— Угу, понятно, стандартный набор фэнтезийного маньяка, ничего нового, даже прям скучно, — скривился авантюризм.

— Даша, прости, но ты же сама выбрала его в качестве противника, а темные другими и не бывают. Или ты думала, что он занимается ирригацией и грешит резьбой по дереву в стиле «татьянка»? — съехидничал Ник.

— Думала, может, он на завоеванных территориях открывает приюты для бездомных зверюшек, а в свободное от основной работы время подрабатывает детским педиатром, — окрысилась я в ответ.

— Дашка, хорош пургу нести, так мы до завтра не узнаем, кто тут кроме него и императора живет. Потом узнаешь о его хобби, — прорычат Сосискин.

— Все-все, замолкаю… — Я замахала в ответ руками.

— Продолжим, — тоном лектора из общества «Знание» ответил Ник, и на экране возник портрет эльфа.

Что я могу сказать? Эльф обыкновенный, одна штука: глаза-блюдца, острые уши, светлые волосы до лопаток, взгляд презрительный. Орландо Блум отдыхает в сторонке и начинает подыскивать роли в фильмах ужасов, где будет сниматься без грима.

— Ну как тебе? — лукаво поинтересовался Ник.

— Сплошное чахлое аниме. Ноги на талию закинешь, в порыве страсти сожмешь их и в самый ответственный момент ненароком два нижних ребра сломаешь. — Я, зевая, прикрыла рот ладошкой.

— Давайте номер два, — распорядился Сосискин.

Номером два выступил дроу. Все было так, как описывают в книжках: темная кожа, белые волосы, красные глаза, черные когти, злобное выражение лица.

— Похож на альбиноса, страдающего хроническими запорами, — вынесла вердикт моя притязательность.

— «„Следующий!“ — сказал заведующий», — веселился пес.

Следующим выступил вампир.

— Вылитый Ромка-гот из второго подъезда: такая же бледная морда, сальные пакли вместо волос, красные губы и кожаный прикид, — припечатала я.

— Альфар, — начал рекламировать следующего местного кобеля этот доморощенный сводник, но я резко перебила.

— Ник, зайчик, скажи мне, пожалуйста, а почему ты мне показываешь исключительно особей мужского пола? Вы что там, опять на меня ставки делаете?

От моих слов демиург дернулся и испуганно посмотрел на меня.

— Давай, давай колись, тварюга, на что народ ставил-то и какие ставки нынче на кону?

Сзади раздалось ржание пса, а Ник стоял и разочарованно смотрел на меня.

— Не тяни кота за причинные места, покайся, и тебе это зачтется. — Я взглядом профессионального убийцы уставилась на него.

Тяжело вздохнув, Ник стал сдавать товарищей. Оказывается, помимо основного тотализатора, Абраша придумал систему маленьких. Проще говоря, народ ставил на любой мой поступок в той или иной ситуации. Вот и сейчас принимались ставки на то, представитель какой мужской половины из любой расы затронет мое сердце. Подавляющее большинство поставило на Темного, остальные ставили на:

Какой-то шутник поставил на гнома (я парадоксальная тетка, но не настолько), ну и была еще пара-тройка умников, поставивших на колдунов, ведьмаков, некромантов, вампиров, рыцарей и прочих скучных товарищей.

— А ты лично на кого поставил? — задала я провокационный вопрос.

— На демона, и надеюсь выиграть, — игриво отозвался Ник.

— А можно нам с Дашкой сделать ставочку? — елейным голоском пропел Сосискин.

— Если у вас есть хоть одна золотая монетка и вы мне ее предъявите в течение пяти минут, то можно, — великодушно разрешил участник игры на деньги.

— Черт, вот чего-чего, а золотой монеты у меня точно нет. У меня вообще никаких нет, даже десятикопеечных, — разочаровано протянул вдруг появившийся азарт.

Но в этот момент пес резво рванул в сторону подстилки, какое-то время пошебуршал ею и буквально через минуту выплюнул мне в ладонь золотой кругляш. Я перевела взгляд на ошарашенного Ника и, ехидно скалясь, вложила монетку в его ладонь с печаткой. Кольцо заблестело, и монетка растаяла.

— Теперь я могу сказать, на кого я ставлю? — поинтересовался новоявленный игрок.

— Не надо, — улыбнулся Ник. — На кого ты и Даша поставили, я уже знаю и могу сказать, что в любом случае вы проиграете.

— Кстати, а откуда ты взял золотишко? — Я вперила негодующий взгляд в Сосискина.

— Ну, — дружок застенчиво опустил глаза, — помнишь, мы были в пещере у дракона, где тебя…

— Так, стоп, интимные подробности опускаем, — попыталась я заткнуть фонтан красноречия.

— Ну вот, пока ты там пыталась трезветь, а ребята — успокаивать местного жителя, я взял в качестве сувенира одну маленькую монетку, — как ни в чем не бывало просветил меня на тему появления в его лапах золотишка пес.

— Больше НТВ не смотри, этот канал явно провоцирует в тебе криминальные наклонности, отныне только канал «Культура», — подала голос честность.

Я сердито отвернулась от Сосискина и попросила Ника продолжить демонстрацию.

— Темный лорд.

На экране мужик в черном плаще и шлеме что-то увлечено чертил на полу в пещере.

— Отпадает, на Дарта Вейтера похож, заодно можешь и рыцарей не показывать. — Я брезгливо скривилась, как при виде таракана.

— И что? Ты же не видела его лица, — засуетился Ник.

— Она терпеть не может этот фильм, у нее даже для всех бывших мужиков звонок на телефоне — мелодия из этого фильма, и уже поперли ассоциации, — заржал Сосискин.

Мне послышалось, что надо мной пронесся вздох разочарования из мужских и женских голосов, а Ник победоносно усмехнулся.

— Демон, — самодовольно произнес он.

— Ну и что мы видим, Сосискин? Видим мы с тобой перекачанного краснокожего мужика, махающего огромным мечом перед зеркалом.

— Отпадает, давай следующего, — закончил за меня мысль пес.

— Почему отпадает? — слегка заикаясь, прошептал Ник.

— Терпеть не могу качков, у них тело накачанное, а то, что в штанах, меньше, чем хвост у зайца. Да вон и рога пробиваются на макушке, что ж он за мужик, если ему рога наставляют? Точно, теория про хвост находит в них свое подтверждение.

— Много поставил? — участливо спросил Сосискин, глядя на чуть ли не плачущего демиурга.

Ник убито кивнул, а мне на минуту показалось, что в его глазах смерть махнула мне косой.

— Тролль.

— Слишком волосатый. Там, поди, всякие насекомые в его шерсти водятся.

— Наемник.

Высокий мужик, обвешанный железом, лысая голова, а из самой макушки спускается длинная коса.

— У них у всех такая прическа? — на всякий случай флегматично поинтересовалась я.

— Да, это традиция, — подтвердил демиург.

— Отпадают все оптом. На стриптизера похож из одного клипа, — презрительно сплюнув в очередной раз, разбила мечты о быстрой наживе моя ненависть ко всяким жигало и альфонсам.

— Некромант.

— Нет, сразу видно — маньяк, — испуганной козочкой отскочила я, припомнив все, что знала о маньяках и некромантах.

— Ведьмак.

Одетый в какую-то рвань типчик с фанатичным блеском в глазах предстал предо мной.

— Мимо, смертность на работе высокая, а вдовий наряд мне явно не к лицу.

Дальше я вообще перестала миндальничать.

— Оборотень.

— Был бы похож на Джека Николсона из «Волка», тогда бы, может, и были бы шансы, а так нет, да и он псиной явно воняет.

— Гном.

— Что я с ним делать буду? В дочки-матери на деньги играть?

— Правящий глава Империи Трех лун.

— Все правители женаты на государстве, моя персона не будет единолично царить в его душе, а я не привыкла быть на вторых ролях.

Где-то через полчаса мне надоело давать комментарии, и я просто отрицательно качала головой. Еще через полчаса выдохся Ник.

— Это все претенденты на мое тело? — на всякий случай уточнила я.

— Нет, остался последний, и он тебе тоже не понравится, — буркнул Ник.

— Давай, не томи общественность.

— Орк, — презрительно бросил демонстратор мужских прелестей.

— Орк, — прошептала я и завороженно уставилась на экран, чуть подавшись вперед.

Наконец-то моя мятущаяся душа узрела мужчину своей мечты. Высокий, с коротким ежиком волос, с легкой щетиной, чуть массивная нижняя челюсть, ленивый прищур глаз… Тело с гармонично развитыми мускулами, гладкая смуглая кожа, покрытая многочисленными татуировками и шрамами. От мужика пахло хищным зверем, опасностью и безудержным сексом. Я могла бы бесконечно пялиться на его длинные ноги и упругую задницу, но суровая реальность выдернула меня из сладких грез.

— Даша, тебе что, действительно нравится это животное? — в ужасе заорал Ник.

Я повернула голову, радостно кивнула и снова отвернулась к экрану.

— Ура! Я выиграл! — счастливо завизжал пес.

Экран погас, и мне, такой вот созревшей к разврату, пришлось возвращаться к суровой реальности, в которой меня сегодня не ждала даже кроватка девичья. Тоскливо вздохнув, я прошелестела:

— Они там все такие?

— В основном да, но я выбрал для тебя их правителя Грешера, — скривился проигравший демиург.

— Хришенька… — на манер Аксиньи всхлипнула я и, взяв в руки свое разбушевавшееся женское нутро, решила уточнить, сколько мы с Сосискиным выиграли.

— Весь банк ваш, — зло огрызнулся Ник.

— А точнее? — радостно затребовал уточнений маленький жадина.

— В перерасчете на доллары, Дашины отдаленные потомки и через пару тысяч лет, живя только на одни проценты, будут богаче всех на Земле, и это не считая нескольких миров, которые тоже ставили на кон, — выплюнул творец миров.

— Я знал! Я верил в тебя, девочка моя! — Пес радостно забегал по кругу, а я со всего размаха села за задницу. — Так, надо куда-то размещать активы, — суетился Сосискин. — Не хотелось бы на старости лет жить на одну пенсию.

Я же ошарашенно молчала и думала, что мне теперь с этим всем делать.