ЭПИЛОГ

Вот так и завершились наши приключения. Мы получили Ткань, Арк по носу, главный удержался на своем месте, Пра оторвала приличного мужика, а юные демики стали самыми популярными личностями.

Вернувшись домой, я, поручив заботу об Анютке Рыжику и Мелкой, кинулась навещать семейку. Рады мне были безумно. Пусть на Земле и прошла всего пара месяцев, а Эдик и Пра пудрили мозги всей моей родне, это не мешало нам соскучиться. Вдоволь нагостившись (мне хватило трех дней, чтобы устать от вопросов на тему внуков), я свалила на наш остров и вознамерилась как следует отдохнуть.

Сама себе пообещала, что порву любого, кто попытается испортить мне заслуженный отдых. Первым попал под раздачу Эдуард. Он имел глупость заявить, что устал и уходит в отпуск. За это я всучила ему троих детей и велела отдыхать и ни в чем ни себе, ни им не отказывать. Эдик попытался отбрыкаться от перспективы бдеть за тремя подростками, но я пригрозила финансовыми санкциями, и наш финансовый консультант сломался, пообещав быть хорошим дядей и отправиться с детьми на каникулы сразу после праздника в честь драконов. Вторым по очереди оказался какой-то божок из захудалого пантеона, сунувшийся ко мне с проблемами переходного возраста у своего сыночка. Как он верещал, когда, схватив его за ухо, я разъясняла положение Трудового кодекса в части права на отдых.

А потом состоялся торжественный прием в честь моей крылато-хвостатой родни. Местом проведения торжества мы выбрали Разноцветный мир и пригласили туда всех тех, кто был с нами на Изменчивом. Сосискин реально тряхнул мошной, и мы гудели неделю. Наиболее ярко мне запомнились фигуры высшего пилотажа, демонстрируемые подрастающим молодняком. Феерическое зрелище.

Пережив праздник, засела на острове, ожидая, когда жизнь войдет в прежнюю колею. Но не тут-то было. Ровно через день, когда я валялась на песочке, ко мне с визитом нагрянули демики. На мой законный вопрос: «Какого хрена вы тут забыли, куски безобразия?» — за всех ответил даже не покрасневший Кабан:

— Даша, нам скучно!

— Я вам что, клоун? — Моя гневающаяся персона подпрыгнула от притворного возмущения.

— Нет, не клоун, но нам там нечего делать, — кинув камешек в воду, покаялся старшина.

— А как же заслуженный триумф? Восторженные писки поклонниц? И прочие положенные по случаю проявления зависти? Не по душе пришлись? — язвила дальше.

— Да ну их всех на фиг, жополизов, — плюхнувшись рядом, нахально заявила Мальвина, — можно мы у тебя потусуемся?

— Да, капитан, можно мы у тебя поживем, пока там охи-ахи утихнут? — к ней присоединилась скалящаяся во все зубы Плюшка.

В общем, отказать я не смогла, и десять поганцев прописались на моей территории. Пришлось, как гостеприимной хозяйке, обеспечивать им культурный досуг и знакомить с тем, чем богат наш мир.

Но сегодня у нас был день спорта, и они учились играть в волейбол. Видимо, в игре настал перерыв, иначе с какой радости возле меня раздалось:

— Даша, мы тут подумали и решили, как ты смотришь на то, чтобы стать наемником?

Эх, подремать точно не удастся. Почувствовав, как на меня упала тень, я приподняла козырек от кепки и уставилась на задорно ухмыляющихся Крыса и Кабана.

— Вы на солнышке не перегрелись? — на всякий случай уточнила и краем глаза увидела, как к двум переговорщикам подтянулись остальные солдаты удачи.

— Командир, ну сама подумай, что нам делать? Творить миры мы не умеем, Силы не хватает. Дома на нас старики смотрят как на ущербных, а молодежь слушает открыв рот. Если раньше нас никто не замечал, то теперь всем есть до нас дело. Родня хочет припрячь к своим подковерным играм, а мелочь задрала расспросами. А нам хочется просто жить так, как мы привыкли, без лжи, интриг, зависти и навязчивого внимания, — сказал Гламур.

— Медные трубы продудели стороной? — понимающе усмехнулась в ответ.

— Да ну ее, эту славу, нам приключений хочется, да так, чтобы надеяться можно было только на себя, а не на чудо, — подмигнул Лель.

— В общем, мы тут подумали и решили создать команду, которая будет выполнять всякие задания в мирах, где не действует магия и куда ни один творец не сунется, — сдал всю гоп-компанию Крыс.

— Коммандос из демиургов, значит? — уточнила на всякий случай.

— Аха, — хором ответили и расплылись в довольных улыбках.

Вот знают же, поганцы, чем меня взять. Каюсь, живет во мне дух авантюризма. На острове я через пару месяцев волком завою от тоски и буду думать, чем себя занять, только бы психоаналитиком не работать.

— Даша, а я знаю места, где изумительный клев, — с заговорщицким видом внесла сумятицу в и без того мятущуюся душу Заумная.

— Ладно, я подумаю, — выпуталась из гамака и решила пойти в душ.

— Ты только долго не думай, у нас уже первое дельце наклевывается, — донеслось мне в спину довольное ржание, и я, чертыхнувшись, скрылась в ванной.

Ополоснувшись, вылезла из душевой, потянулась за полотенцем, да так и замерла, почувствовав затылком чей-то взгляд. Рывком накинув халат на мокрое тело, повернулась и наткнулась на взгляд, пылающий такой радостью, что у меня перехватило дыхание, а в глазах подозрительно защипало. На меня смотрел молодой мужчина самого экзотического вида и улыбался. Как во сне, я подошла к нему, и, прижавшись щекой к груди, тихо прошептала:

— Темка, ты уже взрослый мальчик, а все продолжаешь подглядывать за мной голой.

— Дашка, я нашел тебя, ты теперь покажешь мне, как зажечь не по-детски! — счастливо захохотал он в ответ и, подхватив на руки, начал кружить.

А я… я ревела, как дура, и откуда-то знала, что мы теперь всегда будем вместе.

— Ты точно уверен в своем решении? — Худенькая девушка с глазами цвета растопленного шоколада с тревогой всматривалась в лицо мужчины, на глазах превращавшегося в демона.

Там, где они находились сейчас, скрывать свою истинную сущность не получалось. Перед Тканью Мироздания бессильны любая ложь и иллюзия. Она всегда видит твою суть и даст правдивый ответ, даже если эта правда убьет тебя.

— Да, мне нет смысла менять свою жизнь, ведь рядом не будет тебя.

— Пельфагор, но ты навсегда останешься демоном, — отчаянно прошептала его любимая.

— А тебя это смущает?

— Нет, я буду любить тебя, и мне плевать, кто ты: демон мрака или Бог Войны. Для меня ты всегда останешься любимым мужчиной.

— Тогда пойдем домой? — Суровый житель темных глубин ласково обвил хвостом тоненькую талию своей избранницы.

— Пойдем, только, Пуфичек, завтра мне надо уйти пораньше, у нас с ребятами одно интересное дельце намечается…

— Хаос и Бездна, за какие прегрешения ты наградил меня этой несносной женщиной? — ласково целуя хрупкую ладошку, наигранно разгневался сильнейший демон, а его душа обмерла от счастья.

Когда их фигуры растаяли в сероватой дымке, по Ткани прошла рябь, и чья-то невидимая рука немного поправила нити жизней демона и девушки-демиурга.

— Вот так будет правильно, — раздалось неслышное, и величайший артефакт тихонько зазвенел, соглашаясь с решением невидимого собеседника.

— Творец Сущего, вы можете быстрее шевелиться или хотите, чтобы они нас настигли? — Худой брюнет с бельмом на правом глазу чуть ли не палкой подгонял огненно-рыжего деревенского дурачка с рыхлой фигурой и лысого щербатого коротышку с горбом на спине. Им буквально на пятки наступал целый выводок караконджалов, а до ближайших деревьев, на которые можно было забраться и переждать до утра, оставалось больше пяти полетов стрелы. Силы троицы были на исходе, их сегодня и так потрепала нечисть, а под конец им не посчастливилось нарваться на этих тварей. Тоскливым взглядом кривоглазый окинул окружающую местность и дал приказ бежать к огромному валуну, торчащему посреди голого поля. Надеялся, что, если они встанут спинами к камню, ему с приятелями, может быть, удастся отбиться от кровожадных монстров и дожить до рассвета.

Но сегодня был не их день. Добежать-то они успели, и даже приготовились отразить нападение, но вот взошедшая на небо луна осветила массу шевелящихся тел, и загнанные в ловушку мужчины отчетливо поняли, что восхода солнца им не дождаться.

Они уже приготовились попрощаться с жизнью, как вдруг раздалось громкое:

— Лель, занимаешь точку на булыжнике и мочишь тварей сверху.

— Мальвина, не дай им зайти за спину.

— Есть, старшина.

Через мгновение трое уже попрощавшихся с жизнью смогли наблюдать при вспышках непонятного света, как пришедшая из ниоткуда подмога методически уничтожает нечисть.

Периодически сквозь хруст ломаемых хребтов слышалось:

— Эх, патронов маловато, сюда бы Гламура с его прибамбасами!

— Отставить разговоры, у тебя в тыл заходят семеро, убить не убьют, а задницу точно к гоблинской матери обглодают, и нечем тебе тогда вертеть будет!

— Кабан, у тебя справа нездоровая канитель образовалась!

— Лель, не спи, на Мальвину слишком много зубастиков накинулось!

— Командир, может, ребят позвать?

— Нет, это только наше дело! Справимся!

Когда все было закончено, вспыхнул яркий свет, льющийся откуда-то сверху, и к застывшим от холода и страха пародиям на мужчин подошли трое молодых людей. Два юноши и девушка. Они были загорелыми, коротко стриженными, одеты в непонятную пятнистую одежду. На их плечах сияли татуировки, а за спинами торчали непонятные железяки, чем-то напоминающие арбалеты. К широким кожаным ремням были прикреплены ножны, из них высовывались рукоятки совсем не перочинных ножей. В руках держали приличного размера мечи, которыми добивали вяло копошащихся раненых караконджалов.

Подойдя вплотную, высокий, крепко сбитый парень презрительно посмотрел на рыжего и брезгливо кивнул:

— Ну здравствуй, брат.

— Кто вы, что вам от нас надо? — испуганно залепетал в ответ мужчина.

— Авриэльт, ты что, со страха мозги потерял, не узнаешь меня? — На лице воина промелькнула довольная улыбка.

— Ильт? Это ты? — подавшись вперед и подслеповато прищурив глаза, растерянно выдавила из себя дебиловатая деревенщина.

— Только я теперь не твой младший братец Ильт, которого ты вечно стеснялся, а Кабан, старшина отряда коммандос, один из победителей игры «Стань Избранным».

— Здравствуй, Дирхем. — Из темноты вышла девушка и отточенным движением загнала в заплечные ножны меч.

— Привет, Никаэл, — из тени вышел последний участник боя.

На лице трех бывших когда-то демиургами мужчин застыло потрясенное выражение. Первым пришел в себя горбун.

— Вы явились вытащить нас отсюда?

Молодые люди переглянулись и расхохотались. Отсмеявшись, девушка снизошла до объяснений:

— Нет, дорогие наши старшие братья, мы пришли совсем по другому поводу.

— Но Архма, как ты так можешь? Ведь мы не чужие, — плаксиво заканючил рыжий.

— Поздно ты вспомнил об этом, Дирхем, до этого ты как-то предпочитал скрывать тот факт, что я твоя младшая сестра. Да ты и за члена семьи меня не признавал, считая «пустышкой» с минимальным уровнем Дара. Не ты ли мне говорил, что я способна только быть игрушкой у истинных? — сурово напомнила о прошлом девушка.

— А ты, Эл, разве ты нам не поможешь? — на помощь к товарищу по несчастью кинулся изможденный брюнет.

— Нет, брат, не помогу. Нам никто не помогал пройти свой путь, значит, и вы должны его проделать сами.

— Так какого тролля вы сюда приперлись? — вспыхнули обманутые в лучших надеждах мужчины. — Пришли позлорадствовать?

Тот, кто отныне звался Кабаном, ответил:

— Сначала мы хотели посмеяться над вами, но увидев, в каком вы пребываете состоянии, поняли, что не станем этого делать. Грешно смеяться над убогими. Мы пришли пополнить вашу команду еще одним членом. — Откуда-то из воздуха на землю рухнула сморщенная старуха.

— Что это? — брезгливо отодвинувшись, спросил за всех все тот же черноволосый.

— Это бывший Наместник тьмы, возомнивший себя пупом земли и очень любивший похищать нашего командира, — хохотнул в ответ Лель.

— Его вам направили в качестве специалиста по мировому злу, в виде спонсорской помощи. Глядишь, он вам поможет пройти квест, а то все потеряли надежду на ваше возвращение, — пояснила девушка, которую отныне звали Мальвина.

— Позвольте уточнить, уж не одной ли хорошо знакомой нам стерве принадлежит эта идея? — как змея, зашипел горбатый.

Он не успел моргнуть глазом, как возле его шеи оказался кинжал.

— Никогда не смей оскорблять нашего командира! — слегка надавив острием, «ласково» попросил старшина. — Она сделала из нас настоящих бойцов и помогла доказать всем, что даже без Силы демиурга можно победить кого угодно. И если ты, слизняк, еще раз в нашем присутствии откроешь свою поганую пасть и скажешь о ней хоть что-то плохое, то, клянусь, я лично перережу тебе глотку.

— Ильт, она отправила нас сюда! — попытался достучаться до разъяренного молодого человека коротышка.

— И что? Она нас гоняла целый год, заставляя расстаться со всей той дурью, которая была у нас в головах. Дарья изменила нас, сделала из рохлей и никому не нужных инвалидов личностей. Мы сумели добиться за год того, чего вы не можете достигнуть уже много лет. Чего добились за это время? — потребовал ответа младший брат Авриэльта.

— А ты думаешь, тут легко? — взвился рыжий. — Да мы каждый день рискуем быть заживо сожранными!

— Нам тоже было нелегко, брат, и, поверь, желающих нами перекусить наблюдалось ничуть не меньше. Все дело в нас самих: мы смогли стать командой, а вы так и живете каждый сам собой.

— Неправда, — вскинулся горбун.

— Правда, — качнула головой девушка. — Когда мы бились с этими тварями, никто из вас не пришел к нам на помощь. Вы просто стояли и смотрели, и ни один из вас даже не подумал встать с нами плечом к плечу. Вы так и не поняли, что наш командир хотела до вас донести своим наказанием. — Мальвина с горечью посмотрела на брата и его друзей.

— Ладно, нам пора, нас заждались, — преувеличенно бодро распорядился Кабан. — Прощай, брат, надеюсь, Скелетон привнесет в вашу скучную жизнь немного драйва.

Тройка юных демиургов собралась уходить, оставив в этом неприветливом месте своих старших братьев и бывший ужас одного из миров.

— Подождите, — взмолился брюнет. — Прочтите хотя бы Пророчество, — достав из кармана рваной куртки засаленный листочек, он с мольбой протянул его молодым людям.

Стараясь не прикасаться к записке руками, младшее поколение склонило головы и углубилось в чтение. Через минуту ночь взорвал гомерический хохот.

— Нет, ну такое могла написать только наш капитан.

— Да, у Дарьи точно извращенное чувство юмора.

— Ее стиль легко узнается!

— Вы прочли то, что тут написано? — в благоговейном ужасе прошептал брюнет.

— И расшифровали, и прочли, это же проще простого! — вытирая слезящиеся от смеха глаза, ответил старшина.

— А можете нам сказать? — с надеждой попросил коротышка.

Тройка бойцов переглянулась и хором ответила:

— Нет, мы хотим видеть ваши рожи, когда вы это прочтете.

С этими словами они беззвучно испарились, оставив своих братьев и одного бывшего Черного Властелина задыхаться от бессильной злобы.

— Ну и что мы будем делать? — досадливо сплюнув, спросил щербатый.

— А что мы обычно делаем? — поддев ногой отрубленную голову нечисти, задал ему встречный вопрос рыжий горбун.

— Пытаемся не дать нами перекусить? — ответил за него дистрофичный брюнет.

— Ну что, пойдем, поищем ночлег и жратву, а потом будем мечтать, как оторвем этой стерве и вашим дорогим родственничкам головы? — внесла контрпредложение резко очнувшаяся старуха и призывно тряхнула морщинистой грудью, просвечивающей из полуистлевшей рубахи. — Чур, я сегодня сплю с кем-нибудь из вас.

Троица испуганно переглянулась и со всех ног кинулась наутек. А вслед им неслось:

— Мальчики, не бросайте меня, я вам еще очень сильно пригожусь!

Бывшие демиурги, не сговариваясь, прибавили ходу.

В загсе одного небольшого городка, раскинувшегося на берегу Волги, шла торжественная регистрация брака. Дородная женщина с исконно русским именем Глафира Илларионовна произносила торжественную речь. Сотрудник, столь важный для каждой вступающей в брак пары, был облачен в лиловое бархатное платье, щедро расшитое розами из люрекса. Бывшие когда-то пепельными волосы искусно перекрасили краской «Огненный рубин». А пальцы, некогда приводившие в трепет заезжего студента консерватории, стиснули массивные перстни с крупными камнями, приобретенными ответственным работником в далекие советские годы по талонам.

Ей совсем не нужно было заглядывать в потертую бордовую папку, чтобы вспомнить слова. Они были заучены ею много лет назад, когда юная Глашенька пришла работать сюда по распределению, втайне мечтая поправить жилищные условия за счет государства. С тех пор утекло много времени, и теперь мало кто мог узнать в монументальной даме, говорящей басом, тоненькую девушку с задорным голосом, некогда переступившую порог этого славного учреждения.

Голос регистраторши гремел под сводами старинного купеческого особняка, а сама она внимательно разглядывала новобрачных и их друзей.

«Да, повезло очкарику, вон какую московскую фифу себе отхватил. Вот и зачем он ей? Тьху, а не мужик», — думала она и завистливо вздыхала.

«Нет, ну она явно чокнутая или порченая какая. Где это видано, чтобы такая красавица выходила за ненормального ученого? У него же на уме одни пробирки. И в деньгах она явно не нуждается, вон платье да туфли явно не на толкучке возле нашего вокзала куплены! Вот же повезло дураку-то, поди, и квартира своя у нее в центре имеется… Нет, точно, она беременная, а срок маленький, вон пуза-то и не видать. А может, она столичная журналистка и как-то узнала, что нашему умнику премия положена, вот и польстилась на нее, аферистка?» Все эти мысли были написаны на лбу добропорядочной матери троих детей и супруги запойного алкоголика Васьки Блин-Бодуна аршинными буквами.

Церемония шла своим ходом, лица молодоженов светились тихой радостью, а сотрудница загса изнывала от банальной зависти.

— Вон и друзья-то жениха, тьфу, голытьба. И костюмы-то лет двадцать назад из моды вышли, мы как раз Василию моему такой аккурат двадцать три года назад покупали, когда к его мамаше покойной на юбилей ходили. И ботиночки как начистили, чтобы никто не догадался, что они в них зимой и летом ходят. Рабы науки, что с них взять, зарплаты копеечные, за что, дураки, гробятся? То ли дело сторона невесты (тоскливый вздох), все, как на подбор, фотомодели. Кроме той лахудры крашеной. Вон стоит, как зэчка, наколками бахвалится, тьху, стыдобища. И чего в ней мужик-то ее нашел, стоит рядом, глаз с нее не сводит. Хотя, что это за мужик, если волосы у него крашеные, это не мужик, а так, одно название. То ли дело мужчина, что вон у окошка стоит, рядом с маленькой, на кнопку похожей, девчонкой. Ух, как зыркает, паразит, аж в дрожь кидает. Эх, была бы я помоложе…

Глафира Илларионовна еще много рассуждала бы о несправедливости мира, но пришло время молодым обменяться кольцами. На мгновение ей показалось, что пару окутало золотистое сияние, а над их головой вспыхнули звезды. Но она списала все на магнитные бури, которые второй день создавали ей головную боль и мешали наслаждаться любимым сериалом.

— Нет, все же красивая пара, — подвела итог летописец чужих судеб. Вон как друг на друга смотрят, дай бог им жизни долгой да детишек побольше. — В глубине души, давно превратившаяся в бездушную машину, регистрирующую факты чужого счастья, она все так и оставалась той Глашенькой, которая искренне верила, что замуж выходят раз и навсегда.

Впервые со дня сотворения мира жители Священной Дубравы готовились сочетать законным браком Первого наследника Дома Рассветных эльфов и простую смертную девушку. Ради такого случая эльфы разрешили людям и иным дружественным расам пересечь границы их Леса. Повсюду слышались шутки и смех, люди, недавно пережившие войну, бурно выражали свой восторг. Тем более что замуж выходила та, которая освободила их от многовекового ига Наместника тьмы.

А вот настроение эльфов было не очень. Как им не хотелось смешивать священную кровь перворожденных с простой человеческой, знают только Пресветлые звезды. В их душах царила тоска, умело скрываемая под вежливыми масками. Никто не должен знать, как плачут сердца детей Леса. И тяжелее всех было несчастному жениху. Как бы он хотел, чтобы этот день никогда не наступал, но время не останавливает свой стремительный бег.

Торжественно зазвучали виолы и скрипки, смолк гомон толпы, и сквозь арку из веток деревьев по ковру живых цветов начала шествовать русоволосая девушка. Ее вел за руку посаженый отец, король Ифарузар IV. Невеста, как и положено невинной деве, была вся в белом, на юном лице горел стыдливый румянец, а пушистые ресницы прятали волнение, плещущее в ее синих глазах.

Посаженый отец подвел ее к жениху, ждущему нареченную у Алтаря Любви, и передал ее холодную ладошку в руку будущего супруга. Она вся была переполнена любовью и радостью, он… он просто заледенел от горя. Как же ему хотелось, чтобы на месте этой невзрачной девицы с рыбьими глазами и тусклыми волосами была другая. Статная, с горящими жизнью очами, неукротимая, как ветер… Одна из тех, кто действительно принес мир и покой на его землю, а не эта самозванка. Но, увы, Боги и Звезды распорядились иначе, и он покорится их воле, ибо ни один сын Дома Рассветных эльфов не нарушал своего слова.

И вот уже на их головы возложили венки, а на руках появились брачные браслеты. Отзвучали слова ритуала, связавшего их жизни в одну. Позади был праздничный пир, и юная новобрачная с замиранием сердца ждала молодого супруга. А он стоял возле их дома, смотрел на звезды и никак не мог решиться переступить порог.

— Малыш, не тяни кота за причинные места, а иди и сделай то, что должен сделать. — Из темноты на дорожку лунного света вступила высокая девушка.

— Ты пришла за мной? — не веря своему счастью, прошептал эльф, с надеждой вглядываясь в лицо любимой.

— Нет, — гостья с виноватой улыбкой качнула головой, — я пришла сказать тебе, чтобы ты не рвал себе душу. У каждой победы есть своя цена, и кто-то должен заплатить ее. Так вышло, что выбор пал на тебя, имей мужество принять его.

— Но я не могу, понимаешь, не могу! Мне кажется, я предаю тебя, Эртистея!

— Сколько раз, Норафиоль О'хаишельн, я просила так меня не называть, — послышалось рассерженное.

— А мне все равно, как там тебя называют твои друзья, для меня ты всегда будешь Эртистея, что значит Сверкающая, — с отчаянием выкрикнул юноша и лихорадочным взглядом впился в свою недосягаемую возлюбленную.

И от этого взгляда, наполненного такими отчаяньем и безмерной любовью, в ее душе что-то дрогнуло. Она сделала шаг и, поцеловав эльфа в щеку, тихонько сказала:

— Иди, Нор, к жене и не думай, что предаешь меня. Попытайся дать ей хоть немного счастья, поверь, она его заслужила. А когда Люнисия закончит свой земной путь, мы с тобой встретимся снова. Иди, эльф, не заставляй ее волноваться, а я буду тебя ждать…